Социальная особенность. Борьба с преступностью в республиках бывшего СССР осложняется тем обстоятельством, что имеется несколько мощных социальных источников преступности, действие которых как бы накладываются друг на друга, и создает чудовищный кумулятивный эффект подпитки уголовного мира. Это неблагополучные или распавшиеся семьи, выбрасывающие на свет ежегодно сотни тысяч детей и подростков с изломанной психикой, легко подпадающие под влияние уголовных структур.
Это теневая экономика и коррупция государственного аппарата, что вовлекает в мафиозные структуры людей постарше. Это многомиллионная безработица молодежи, особенно на юге страны.
Это миллионы лимитчиков. Особое место в этом ряду занимает пьянство не только повальное, но одновременно еще и особого вида, резко отличающееся от того, какое имеет место в США и других странах мира за исключением разве что Финляндии. Без его преодоления нечего и думать справиться с преступностью подавляющее число агрессивных преступлений совершается либо в состоянии сильного опьянения, либо в состоянии горького похмелья наркотической ломки, когда ради стакана спиртного наркоман-алкоголик способен на любое преступление, либо в погоне за вожделенной выпивкой с той же готовностью на любые средства для этого. Но повальное пьянство не только источник преступности.
В его русском украинском, белорусском и прибалтийском варианте оно постепенно превратилось в холеру XX века, действующую наподобие СПИДА. Если его не преодолеть Россия, Украина, Белоруссия обречены на гибель уже во второй половине XXI века, даже если экономика этих стран будет полностью восстановлена на рыночной основе и тоталитаризм окончательно сменится демократией.
По той же причине, по какой сегодня обречены на гибель малые народы Севера России, не успевшие выработать социальные механизмы защиты от губительного действия алкоголя. Такие механизмы давно выработаны у народов, приобщившихся к потреблению алкоголя тысячелетия назад. К примеру, можно взглянуть, как они действуют у народов Восточно-Азиатской цивилизации Китай, Корея, Япония, с их ритуальным потреблением небольших доз рисовой водки по торжественным случаям, с заботливым ограждением от нее будущих отцов и матерей.
У кочевых народов Средней Азии, с их ритуальным потреблением кислого конского молока эквивалентно слабому пиву. У народов Северной Европы от Шотландии до России, с их потреблением различных сортов пива. Наконец, у народов Средиземноморья от Испании и Франции до Грузии и Армении, позднее включая обе Америки, с их культурой ритуальных доз коктейлей, аперитива, столового и десертного вина, микродоз ликера, водки, коньяка на сытый желудок.
Народы России в данном отношении сначала шли в общем русле алкогольной цивилизации Северной Европы, а затем, после появления в XVI веке крепких спиртных напитков, пути разошлись германцы, от англичан до шведов, постепенно перебежали в романский лагерь, а восточные славяне и угро-финны исключая Венгрию, но, включая Финляндию пошли своим путем. Польша в данном отношении оставила как бы буферное пространство с элементами различных культур. Это не могло объясняться экономическими причинами в Финляндии и России разная экономика, а пьют одинаково.
Не могло объясняться и расовыми причинами финны и венгры одного племени, а пьют различно. Кроме того, те же финны и русские, эмигрировав, скажем, в США, минимум во втором поколении, если не в первом, пьют не как финны и русские, а как все американцы. Значит, дело в социальных особенностях.