Как известно, время рождения психоанализа - конец XIX века. Что же касается места рождения, то, пожалуй, логичнее всего таковым должен был быть "остров лицемеров" - викторианская Англия, где в приличном обществе не произносились тогда не только слова "грудь" или "зад", но и "ноги". История, однако, редко оказывается столь уж логичной.
Как бы то ни было, элемент эпатажа вовсе не случайный "накладной" расход в психоанализе. Сработало своего рода "перевоспитание взрывом", как по иному поводу выражался Макаренко. Действительно, если бы специально заняться поисками чего-то самого кощунственного, оскорбительного для пуритански-ханжеской морали среднеинтеллигентского общества конца XIX века, то едва ли можно было бы найти нечто более подходящее, чем идея, что в глубине психики человека скрыто неосознанное сексуальное влечение к своим родителям. Эта идея великого Фрейда ошеломляет куда сильнее, чем, скажем, очевидно противоречащая здравому смыслу гипотеза, согласно которой Земля не плоская и неподвижная, а круглая и вертится!
Не буду касаться вопроса, как победила в сознании научного сообщества сумасшедшая идея Коперника, но теория Фрейда завоевала признание не вопреки, а благодаря своей, мягко говоря, парадоксальности. Во-первых, чисто логически. По Фрейду, в глубине психики "таится" нечто такое, что человек "вытесняет", ибо хочет скрыть от себя неприемлемое - с точки зрения социальных норм - для его сознания. Следовательно, чем более "ужасное", непереносимое для человека и общества Фрейд "обнаружит" в глубине подсознания (или, как утверждают его критики, искусственно "вложит" туда), тем убедительнее будет сама гипотеза о "вытеснении".
Во-вторых, собственно психологически, эмоционально. Нужно, чтобы клиент был потрясен открывшейся картиной. Конечно, заявление о скрытом сексуальном влечении к своей матери способно было (особенно в начале ХХ века) вызвать подлинный шок. Однако в принципе важен не только и не столько конкретный повод для такой реакции (т.е. конкретный способ интерпретации бессознательных переживаний), сколько то, что ее так или иначе удавалось вызвать. Примером художественного описания подобного шока может служить "комната 101" в "1984 годе" Оруэлла (впрочем, вряд ли сам автор проводил аналогию с психоанализом).
"- Вы однажды спросили... что делают в комнате 101. Я ответил, что Вы сами знаете. Это все знают. В комнате 101 - то, что хуже всего на свете... То, что хуже всего на свете... разное для разных людей... Иногда это какая-то вполне ничтожная вещь, даже не смертельная... Для Вас... хуже всего на свете - крысы... Помните,... тот миг паники, который бывал в Ваших снах? Перед Вами стена мрака и рев в ушах. Там, за стеной, - что-то ужасное. В глубине души Вы знали, что скрыто за стеной, но не решались себе признаться. Крысы были за стеной".
В принципе, с этой точки зрения, не столь уж важно, что именно (каких именно "крыс") обнаружит человек в "101 комнате" своего подсознания (или, повторяю, каких "крыс" туда "подпустит" психоаналитик) - важно, чтобы "оно" там было. "Удивление - самый важный терапевтический эффект в анализе... Эффект достигается не тем, что пациент усваивает новые теории о причинах своего несчастья; он овладевает (через эмоциональное потрясение. - Л.Р.) способностью удивляться по-настоящему, он изумляется, открывая в себе вещи, о существовании которых и не подозревал" (Фромм Э. Психоанализ и религия. Сумерки богов, Москва, 1989, с.208.).
Да, чтобы клиент удивился, ему и впрямь не нужно "усваивать новые теории", они его сами по себе не интересуют, он погружен в собственные проблемы. Однако, чтобы это случилось, нужно определенное состояние общественного сознания. Новая теория должна быть усвоена обществом в целом настолько, чтобы человек верил, что с ним беседует не шарлатан, а ученый-психоаналитик. В то же время теория должна оставаться ошеломляюще новой, чтобы, узнав "правду" о себе, клиент испытал потрясение, пережил катарсис. Тут необходимо оптимальное соотношение убедительности и новизны. Разумеется, даже известная в общих чертах теория, когда она прилагается к конкретному - твоему! - случаю, способна перевернуть всю душу. Но это не может продолжаться бесконечно. По мере того, как общественное сознание пропитывалось идеями теории, ее эффект постепенно ослабевал. Со школы наслышавшись и про Эдипов комплекс, и про вытеснение, замещение, человек не содрогался уже, когда это адресовалось уже непосредственно ему.
Целебное действие не только равно противодействию, оно им провоцируется. Но если последнее слабеет, если психотерапевт уже не должен проламывать в сознании скалы, рвать железобетонную защиту, то естественно снижается и конечный эффект.
Войдя в культуру, став мощным элементом общественного сознания, пропитав собой искусство, психоанализ - именно потому - стал утрачивать свое терапевтическое воздействие. Противники и сторонники теории по-разному объясняют уменьшение ее "практической" отдачи. Первые считают, что психоаналитический миф разоблачен; по логике вторых можно предположить, например, что после того, как раскрылась тайна Эдипова комплекса, в "коллективном бессознательном" начали образовываться новые, небывалые ранее (и непонятные) комплексы - бессознательное защищается, отвечает на вторжение в его пределы.
Разумеется, нелепо говорить о закате психоанализа. Есть еще громадные культурные ареалы, например, наша страна, где его основные постулаты по-прежнему непривычны, не проникли сколь-либо заметно в культуру, не говоря уже о массовом сознании. А главное, люди, хотя и знакомые с общей теорией, все-таки могут воспринимать как откровение то, что им говорят про них (так, человек, все знающий о любви из книг, ошеломлен, когда это чувство вспыхивает в нем самом).
И все же надо отдавать себе отчет: один из основных рычагов психоаналитического воздействия подорван, эффективность его, несомненно, снижена. Созрела потребность в появлении новой, столь же неожиданно-ошеломляющей теории, принципиально нового способа прочтения человеческих бессознательных переживаний, включая и те, что уже выявлены психоанализом. В самом деле - не слишком ли велики претензии, действительно ли расшифрованы истинные, имманентные законы бессознательных переживаний? В крайнем случае, можно утверждать, что расшифровали определенный слой, за которым лежит следующий. Ведь очевидно, что удариться о твердое, непробиваемое "дно души" невозможно (мы убеждены, что таким новым "ошеломляющим" открытием в психологии бессознательного явится в конце ХХ века введение в психологическую практику эгрегорных и психоэнергетических моделей человеческой психики как неразрывно связанной с подсознанием Коллективностей - прим. сост.).
Однако дальнейшее развитие психотерапии (поэтому его и не решаешься назвать "прогрессом") пошло иначе. Не к более невероятным, фантастическим - а к более нормальным интерпретациям, не глубже - а ближе к поверхности; не парадоксальнее - а банальнее. Таковы, на мой взгляд, почти все "декаденты психоанализа", составляющие корпус современной психотерапии - теории (учения) Франкла, Эриксона, Фромма, Берна, Хорни* и, конечно же, гуманистическая психология, вообще отменившая саму идею "интерпретации", навязывания чего-либо клиенту и отмечающая едва ли не крайнюю точку на пути разрушения психоанализа. Быть может, с этим и связано то, что ни одно из названных направлений не может сравниться по своему воздействию на человека и культуру с теорией "Старика". Более того, некоторые из них (например, гештальттерапия) с целью спровоцировать эмоциональную реакцию, собственно "отреагирование" клиента, прибегают к довольно сильным внешним "механическим" приемам.
/* Даже те, кто принципиально не шел на компромиссы, например, Жан Лакан, все же оставались в пределах фрейдовских размышлений и не продвигались вглубь, не впускали в "101 комнату" более страшных, шокирующих крыс./
Однако в арсенале практически всех школ содержательной психотерапии остался еще один важнейший элемент, обеспечивающий успех.