Мировое сообщество не располагает полными и точными сведениями о преступности на планете. Таковых нет и по отдельным странам. Всюду велика латентная (незаявленная, невыявленная, неучтенная, неустановленная) преступность. Недостатком общемировых данных является еще и то, что далеко не все страны их представляют, а полученные показатели не всегда сопоставимы. Это существенно затрудняет прогнозирование. Но несмотря на то, что имеющиеся динамические ряды преступности, неполно отражают ее уровень, они более или менее адекватно показывают реальные тенденции ее интенсивного роста.
Прогноз преступности в мире, его отдельных регионах и странах в третьем тысячелетии неблагоприятен. Это не означает, что всюду следует ожидать высоких темпов прироста преступности или выравнивания ее интенсивности. Традиционные различия по регионам и странам в характере, уровне, структуре, динамике и даже темпах прироста скорее всего сохранятся, поскольку их причины являются глубинными. Наряду с этим будут и ситуационные различия. Общая результирующая преступности в мире будет продолжать ползти вверх. Средний прирост ее может находиться в пределах 3—5% в год и более. К такому пессимистическому варианту прогноза приводят и экстраполяция имеющихся тенденций, и экспертные оценки возможной криминологической обстановки в мире, и моделирование причинной базы преступности будущего, и широкий системный анализ всей совокупности криминологически значимых сведений прошлого, настоящего и возможного будущего.
Особое негативное влияние на тенденции преступности будущего окажут криминогенные особенности интенсивно идущей глобализации экономики и мира в целом. Это проблемы безработицы, рынков финансовых спекуляций, утраты суверенитета национальными государствами, когда истинными хозяевами жизни и деятельности на Земле окажутся могучие транснациональные компании, главными интересами которых всегда были и останутся собственное развитие, прибыль и сверхприбыль.
Нет никаких оснований полагать, что в ближайшие годы произойдут какие-либо чрезвычайные события мирового криминологического значения, которые могут разрушить эти объективные предположения. Речь в частности идет о тенденции роста преступности, опережающие рост народонаселения, тогда как численные величины предполагаемого уровня преступности могут существенно расходиться с наступившими реалиями, быть более оптимистичными, более пессимистичными или усредненными.
Преступность в мире за последние 40—50 лет увеличилась в среднем в 3—5 раз, на территории бывшего СССР — в 6—8, в США — в 7—8, в Великобритании и Швеции — в 6—7, во Франции — в 5—6, в Германии — в 3—4, в Японии — в 1,5—2 раза и т.д. По данным Четвертого обзора ООН, в 1985—1990 гг. преступность в мире увеличивалась в среднем на 5% в год.
Наиболее интенсивно росла корыстная преступность. Темпы роста насильственных преступлений были несколько ниже корыстных, но они тоже заметно увеличивались. За эти годы широко распространилась организованная преступность как в отдельных странах, так и в мире в целом, а также незаконный оборот оружия, наркотиков, радиоактивных материалов и химических веществ.Увеличился терроризм, в том числе транснациональный. Можно даже констатировать, что он дошел до предела терпимости стран и народов. Нет данных о снижении преступности среди политической, правящей и экономической элит. Росла преступность военнослужащих, несовершеннолетних, женщин, увеличивались повторные и рецидивные деяния.
Элементарная экстраполяция перечисленных криминологических реалий не дает никаких надежд на возможное снижение преступности и ее отдельных видов в мире, его регионах и абсолютном большинстве стран в третьем тысячелетии.Стабилизация или снижение преступности в некоторых государствах могут быть, скорее, исключением, чем закономерностью, причем временным. На глобальном уровне должно было бы случиться что-то экстраординарное и особо криминологически значимое, чтобы изменить доминирующую тенденцию абсолютного и относительного роста криминальных явлений, который однозначно проявился в истекшем столетии, особенно после Второй мировой войны.
Ожидаемый усредненный коэффициент учтенной (!) преступности в мире в пределах 6—8 тыс. на 100 тыс. населения Земли чрезвычайно велик. Если, например, учесть, что к 2000 г. на планете, как и предполагали демографы, живет около 6 млрд жителей, это означает, что за один только год человеческое сообщество будет продуцировать до 350—450 млн зарегистрированных преступлений. Их фактическое число с учетом латентности может быть в 2—3 раза больше.
Расчеты демографов показывают, что численность населения в конце XX в. должна была прирастать примерно на 100 млн в год. Это в 3—5 раз меньше, чем «предполагает» расти преступность, но полностью соответствует современному положению: общий прирост населения Земли составляет 1—1,5%, а преступности — 5% в год.
Экстраполяция динамических рядов уровня латентности преступности, числа выявляемых преступников, раскрываемости преступлений, судимости идругих показателей свидетельствует о том, что тенденция отставания социально-правового контроля от качественно-количественных показателей преступности сохранится.
Наряду с интенсификацией преступности будут усиливаться давно сформировавшиеся тенденции ее структурно-качественных изменений в направлении большей интеллектуализации, организованности, изощренности, вооруженности, технической оснащенности, коррумпированности, выживаемости и самозащищенности.
С ростом преступности и ее общественной опасности прямо и сильно коррелирует динамика административных и иных правонарушений, аморальных явлений,пьянства, наркомании, токсикомании, самоубийств, проституции, бродяжничества, нищенства, распада семей, безотцовщины, детской беспризорности и безнадзорности, аморализма, развращенности, дезаптации взрослых и детей, иных социальных отклонений, а также психических расстройств и других фоновых явлений.Есть объективные основания к тому, что в ближайшие годы девиантное поведение и иные фоновые явления будут возрастать, а значит, и расширять причинную базу преступности. Во всяком случае и по этим признакам у нас нет сколько-нибудь значимых доказательств снижения криминогенности социальных условий.
Нельзя не сказать и еще об одном повседневном, но крайне важном социально-психологическом процессе, влияющем на рост преступности- это приобщение через СМИ к криминальной субкультуре. Криминальное поведение превращается в элемент обыденной жизни.Этим особенно отличается американская кино- и телепродукция, которая заполонила кинотеатры и телевизионные программы многих стран мира. Образ жизни американских «джентльменов удачи» стихийно или направленно внедряется в сознание людей, и особенно молодежи, самих США и других стран. Более того, отечественные кинопроизводители очень быстро сориентировались, и наша кинокримпродукция ныне уже «побивает» американскую.
По некоторым подсчетам, по российскому телевидению в день показывается до 20—30 криминальных сюжетов зарубежного или отечественного производства, которые зеркально отражают криминальную действительность. Но главная беда в другом: фильмы, книги, телепрограммы о насилии, убийствах, грабежах, кражах, мошенничестве и других преступлениях смотрятся и читаются с большим интересом, чем о тех или иных добрых делах, поскольку соответствуют греховной человеческой природе. Кассовость фильма стала важнейшим, а иногда и единственным критерием творческого киноуспеха.
Криминализация зрелищ усиливается. В США, Англии, Франции и других странах принимаются жесткие меры по ограничению насилия и порнографии на телевизионных экранах, особенно в часы, когда телепередачи смотрят дети. Тенденция ужесточения несомненно будет продолжена и воспринята в других странах. Какие-то меры принимаются и в России. Но в ближайшие годы это мало что изменит. Современные люди уже развращены криминальными зрелищами и инстинктивно тянутся к ним, несмотря на запоздалые ограничения. Данная тенденция тоже не вселяет надежд на возможное сокращение преступности. Попкультура (особенно криминального толка), имеет, как и всякая культура, отложенный и пролонгированный эффект действия.
Высокая учтенная преступность в богатых, индустриально развитых и демократических странах и относительно низкая преступность в бедных развивающихся странах, а также в постсоциалистических государствах перечеркнули надежды криминологов начала XX в., предполагавших, что в процессе социально-экономического и политического развития преступность станет убывать.
Бесспорным остается одно: «беспреступных» моделей общественного и государственного устройства в мире, к сожалению, не оказалось. Есть более или менее оптимальные модели общественно-правового устройства, например японская, где сравнительно удачно сочетаются историческое прошлое и современное настоящее, национальное и иннациональное, что позволяет удерживать преступность на относительно низком уровне. Но он тоже растет. Большинство стран развивается через разрушение исторически традиционных форм социального контроля.
Борьба с преступностью в мире в третьем тысячелетии привлечет под свои знамена значительную часть социальной науки и практики. И если человечеству удастся предотвращать мировые и региональные войны, то на Земле останется только одна война, позиционная и долгая, — война с преступностью.Она потребует не меньших затрат, чем те, которые поглощает современная оборона.