ТЕОРИЯ ЯЗЫКА И ПРОБЛЕМА СУЩЕСТВОВАНИЯ ЯЗЫКА

Рождественский_ Общая_филология_p

ББК 80.81 Р62

ОТ СОСТАВИТЕЛЯ

Р62 Рождественский Ю.В.

Общая филология. — М.: Фонд "Новое тысячелетие", 1996.— 326 с.

Редактор-составитель Яхненко В.В.

ISBN 5-86947-0I9-6

В п|хм'мм«гмой чита1елк> khmic Ю В Рождественского определяется предмет

Общей 1'н и 'I......' ......питой научной дисциплины гуманитарного профиля.

Общая |н ......i * се*.» ► люченме знания для понимания закономерно-

Стей pu in» 11 и рп - иii.iiKHiей словесности в разных типах культур на

Всем npoiN*' пни . 14H' i щи шиш человеческом цивилизации.

Дйннаа мш1« > , гсовама иудсшам филологического профиля, а также всем, xioHinqxiyriv* и|»>ОЛ(мамм i уманитарного знания.

Статья "Язык в семантическом информационном процессе" описывает ключевые проблемы общей филологии, тесно связанные с современными задачами… Основной текст представляет собой новую редакцию, расширенную и исправленную,… В качестве приложения помещена статья "Теория языка и проблема существования языка", в которой раскрывается…

Сферами общения В.В.Виноградов называет речевое общение с помощью

Определенного вида речи.

Примеры показывают, что необходима точная систематизация сфер общения. Необходимо различать большие сферы общения и их частное разделение, а вместе… Изучение и систематизация сфер общения есть раскрытие системы речи в… Третьим вопросом является вопрос нормирования речи в различных ее сферах. До сих пор нормирование речи шло по двум…

ЖАНРЫ УСТНОЙ РЕЧИ

Один из таких подходов, при классификации жанров и видов устной речи, исходит из ситуации общения. Так, типы устноречевых текстов различаются по… Другой подход к классификации устноречевых текстов опирается на назначение… Разнообразно кодифицированы жанры речи телевидения и радио: информация, рассказ, обзор, радиодрама, интервью и т.д.…

ОСНОВНЫЕ ВИДЫ УСТНОЙ РЕЧИ: СООБЩЕНИЯ, МОЛВА, ФОЛЬКЛОР

Слова "регистры общения" означают тот языковой факт, что между общающимися людьми регистрируются в их речи возрастные, социальные или… Известны языки, которые обладают системой грамматических форм вежливости [4],… В стилистике традиционно изучаются лексические и фразеологические различия, характеризующие речевые отношения…

ОСНОВНЫЕ ВИДЫ УСТНОЙ РЕЧИ И ФОЛЬКЛОРНЫЕ ПРАВИЛА РЕЧЕВОГО ЭТИКЕТА

языку в детском возрасте. Для этого используются как прецеденты, так и правила. Правила речевого поведения даны в текстах устной словесности. Каждый… Фольклорные произведения о правилах ведения речи, как особый тематический разряд фольклора, практически специально не…

Правила для слушающего

A. Паремии, указывающие на необходимость искать различие в содержании речи, получаемой от разных лиц. Например,"Сто человек — сто мнений",… Смысл этой группы паремий состоит в предписании выслушать и отдельно изучить… Б. Паремии , предполагающие деление полученных высказываний на истинные и пригодные и/или ложные и непригодные.…

Правила для говорящего

А. Как уже отмечалось, говорящий, прежде всего, должен обеспечить ненанесение ущерба, который слово может причинить слушающему ("Ножом убивают… высказывания при его передаче ("Все беды человека от его языка"), а… 1. "Корову ловят за рога, людей за язык", "Будешь следить за языком — он охранит тебя, распустишь его —…

НАРОДНАЯ ЭТИМОЛОГИЯ

Осмысление природы слова в народном сознании получили в научном языкознании название "народной этимологии" (в противовес научному… Знания, относимые к области народной этимологии, представлены в большом… Надо отметить, что паремии, относящиеся к народной этимологии, не всегда прямо говорят именно о речи. Некоторые из них…

СПОСОБЫ СОЗДАНИЯ СЛОВ

В суммированном виде правила народной этимологии оказались изложенными при становлении письменной речи и с тех пор, по сути дела, не изменялись и не… Обратимся к диалогу Платона "Кратил" [86 и попытаемся отделить в… и дидактики изложения. В этой связи цельный текст диалога распадается по смыслу на следующую последовательность…

ОБЩЕСТВЕННОЕ ЗНАЧЕНИЕ ИЗОБРЕТЕНИЯ ПИСЬМА

Содержательная сторона процесса становления письменности состоит в изменении роли и удельного веса языка среди других форм культуры. Дописьменное… 6) прикладные искусства (народная архитектура, ремесла, костюм); 7) меры; 8) ориентиры; 9) команды; 10) обряды; 11) игры; 12) средства счисления.

ОСНОВНЫЕ ВИДЫ ПИСЬМЕННОЙ СЛОВЕСНОСТИ

Рассматривая изучение письменных памятников, Л.В.Черепнин в книге "Русская палеография" пишет: "Палеография тесно связана с целым… Несмотря на выделение эпиграфики в особую отрасль вспомогательных исторических… Тесная связь существует также междупалеографией, с одной стороны, и сфрагистикой ... и нумизматикой ... с другой. На…

Т

специальным стеком, резцом, если металл — то орудием может служить слесарный инструмент, дерево предполагает столярный инструмент и т.п. Для писчих материалов вырабатываются специальные орудия письма. Для восковой дощечки (церы) служит заострен-, ная палочка — стиль, для надписей на бересте — металлическое писало и т.д. Орудием письма для пергамента, папируса, бумаги служили тростниковый калям, птичье перо, стальное перо и т.п.

Этот же принцип относится и к орудиям письма, служащим для цельного воспроизведения текстов, т.е. разного рода штампам, чеканам, печатям и т.п., особенности которых также тесно связаны с материалами. На такого рода орудиях письма наносится надпись в целом. Она нередко сопровождается изображениями, орнаментами и другими знаками, создающими уникальность стиля, оформления и орфографии надписей.

Разделение основных вспомогательных исторических дисциплин зависит от характера соединения типа орудий письма с типом материалов. Названия этих гуманитарных дисциплин совпадают с названиями их предметов — типами текстов.

Надписи, воспроизведенные целиком на неписчих материалах, относятся к нумизматике; в основном, такие надписи делаются на денежных знаках.

Надписи, воспроизведенные целиком на писчих материалах или материалах, соединяемых с писчими (воске, сургуче и т.д.), относятся к сфрагистике.

Надписи, произведенные поэлементным орудием письма на неписчем материале, относятся к эпиграфике; обычно такие надписи делаются на памятных сооружениях, на предметах утвари, на орудиях, одежде и пр.

Надписи, произведенные поэлементным орудием письма на писчем материале, относятся к палеографии, т.е. к области собственно письменных текстов, обособленной от других предметов.

Это основное деление наук о самих надписях и их типах связано с тем, что прочтение каждого вида надписей требует особых навыков. Особенности материала и орудий письма решительно влияют на стиль начертания письменных знаков. Стиль начертания отдельных письменных знаков, сделанных в одной культуре в одно и то же время, нередко почти неузнаваемо меняется, смотря по тому, относится ли надпись к сфрагистике, нумизматике, эпиграфике или палеографии. Кроме этого, меняется орфография надписей, что проявляется, прежде всего, в изменении правил сокращения слов и записи собственных имен, а также в орнаментации и датировке текстов. Более того, эпиграфические, палеографические, сфрагистические и нумизматические тексты "ведут разные образы жизни", поэтому понимание в них предметно-смысловых характеристик слов может быть совершенно различным. Вот почему различение четырех основных видов письменной словесности — нумизматики, сфрагисти-

ки, эпиграфики и палеографии — оказывается существенным для филологии.

Основными нумизматическими рукописными текстами считаются, в первую очередь, тексты на монетах и регалиях.

С исторической точки зрения, монеты являются очень содержательными историческими памятниками. "Отражение целого круга идей и понятий в изображениях и надписях, имена и даты, обозначения места чеканки, титулатура и особенности изречений религиозного содержания, встречающиеся на монетах, ...особенности состава монетного металла, счет денег и зависимость между монетами разных достоинств (монетные системы), ценностные соотношения между монетами разных государств, монетные реформы — все это делает монеты благодарнейшим материалом для разностороннего изучения экономической и политической истории народов, их материальной и духовной культуры."[50, с. 18—19]

Сложение нумизматики как вспомогательной исторической дисциплины во многом связано с именем И.И.Эккеля."Основной заслугой Эккеля является то, что он впервые ввел в науку метод научной систематизации монет, имеющий значение и в настоящее время... И.И.Эккель попытался обобщить известный ему нумизматический материал, свести его к определенной системе...

...Все монеты по системе Эккеля были расположены по периметру Средиземного моря с запада на восток, затем с востока на юг к исходному пункту... Таким образом, в основу своей систематизации Эккель положил географический территориальный принцип."[5/, с.16]

Важной вехой в развитии нумизматики как науки послужили работы А.В.Орешникова, который "... впервые поставил на твердую научную почву вопрос о систематизации монет Северного Причерноморья, вопрос об их датировке и классификации "[5/, с. 18—19]

Вопрос о пересмотре системы И.И.Эккеля был поставлен А.Н.Зографом, предложившим "вместо географического принципа хронологический (принцип синхронности)", что позволило разделить "всю античную нумизматику на четыре общих периода — архаический, классический, эллинистический и римский императорский."^, с.20]

Таким образом, монеты распределяются по месту их создания, с одной стороны, и времени создания, с другой.

Для филологии существенно, что нумизматические надписи на монетах призваны определить стоимость и удостоверить достоинство самой монеты или регалии как знака. Следовательно, они должны содержать указание на юридическое лицо, выпустившее эти знаки, содержать название меры стоимости, дату и место изготовления, область хождения и т.п. сведения. Все эти сведения есть верификационные надписи, обусловленные природой предмета, на который они нанесены (монеты или регалии). Нумизматическая надпись может быть прочитана, понята и объяснена только исходя из данных политической и экономической истории, экономической географии и вида, веса, материала самой монеты или регалии.

Сходным образом прочитываются и сфрагистические надписи. Обычно они встречаются на документах как печати или штампы, удостоверяющие подлинность документа и верифицирующие его.

В рамках вспомогательных исторических дисциплин "предметом изучения сфрагистики служат как матрицы печатей, т.е. рисунки печатей, вырезанные на металле, камне, кости, стекле, каучуке, так и оттиски печатей на металле, воске, сургуче, бумаге. Печать, сопровождающая документ, является знаком, свидетель-

ствующим, что документ действительно исходит от лица или учреждения, которымона принадлежит. Изучение печатей помогает проверять повинность документов, проверять и уточнять время их написания, устанавливать автора."[121, с.5]

Принято считать, что по своему происхождению печати связаны с особыми знаками собственности и верительными знаками.

Печати содержат сведения о юридическом лице, верифицирующие подлинность документа. Сфрагистические надписи различают именование и статус юридических диц, с одной стороны, и степень верификации текста документа, с другой. Так, существуют большие и малые, гербовые и негербовые печати, приложение которых означает меру ответственности юридического лица за текст документа и меру его юридических обязательств.

Как видим, прочтение сфрагистических надписей, их понимание и объяснение зависят от знаний, даваемых гражданской историей о составе юридических лиц, знаний правил и форм делопроизводства и, наконец, знаний по истории права, истории документа. Таким образом, содержательные особенности сфрагистических надписей (как и нумизматических текстов) тесно связаны с их назначением.

Более свободны по содержанию эпиграфические надписи, которые могут быть встречены почти на любых предметах материальной культуры. Большинство древнейших надписей, известных на сегодня,— эпиграфические. Это связано с тем, что со времени образования письменной речи считается важным отмечать особыми надписями, по сути дела, все создаваемые предметы материальной культуры, которые физически во многих случаях более долговечны, чем писчие материалы. Вот почему сфера эпиграфики иногда определяется как "вещная палеография", т.е. надписи на вещах — предметах быта, продуктах ремесел и т.п.

Сфера современной эпиграфики чрезвычайно многообразна. Для того, чтобы убедиться в этом, достаточно посмотреть на окружающие нас предметы материальной культуры: в городе дома имеют надписи с названием улицы и номером дома; дороги размечены трафаретами и надписями, регулирующими движение транспорта и пешеходов; здания учреждений, предприятий, магазинов снабжены вывесками, указывающими на характер их функций, и т.п. В домах практически все предметы быта помечены теми или иными товарными знаками, содержащими надписи; вся производственная и бытовая техника несет на себе специальные надписи и схемы, характеризующие конструкцию и правила пользования этой техникой.

Общая совокупность эпиграфических надписей необычайно велика. Но содержание ее достаточно узко, все это — имена вещей, на которые нанесены эти надписи. Вещи именуются по изготовителю, по владельцу, ло способам использования, по дате изготовления, иногда по особым девизам и товарным знакам, характеризующим принцип поведения изготовителя и пользователя. Более

сложными именами предметов техники являются нанесенные на них конструкционные и принципиальные функциональные схемы их действия. Это имена, рассчитанные на понимание владельцем принципов устройства предметов техники с целью их лучшей наладки при использовании .

Принцип именовать надписями вещи проявляется уже в глубокой древности. Так, в рунических текстах читаем: "Я, эриль Хро-рарь, сын Хрорера, сделал эту жертвенную плиту" или "Я, Хлева-рактпиз из рода Хотлив, рог сотворил"[77, с.20]. Первая надпись сделана на жертвенной плите, вторая — на роге.

Подобные надписи встречаются и в древнейшей русской эпиграфике. Л.В.Черепнин разбирает в качестве примеров некоторые надписи на пряслицах XI—XIII вв.: "Потворин прясльнь", "Яслин пряслен", "Молодило" и т.п. Аналогичны этим надписи на глиняных сосудах, на церковных зданиях, на сапожных колодках, где были выписаны имена заказчиков..

Большой раздел эпиграфики — надписи на могильных знаках. Таковы многие тюрские руны. Эти надписи могут быть и пространными. Они могут включать прославление усопшего, описывать его подвиги. Обширнейший эпиграфический раздел содержит египтология. Египетские иероглифы, вырезанные на предметах утвари, стенах построек, храмовых сооружениях, каменных стеллах и т.п. предметах, дают сведения самого разного рода, но и при этом, как правило, удерживают смысловую связь с материальным объектом, на который они нанесены, и как бы объясняют этот объект.

К эпиграфике, помимо простых и сложных имен объектов материальной культуры, относят надписи на камне и некоторых других традиционно неписчих материалах, о которых нельзя сказать, что это "вещная палеография", так как в них неписчие материалы использованы как писчие.

На камнях иногда помещают важнейшие юридические тексты — основные законы. Например: таблицы Хаммурапи; исследование тангутской письменности началось с изучения стеллы, сохранившей древний текст договора; таков, в частности, знаменитый Розеттский камень, текст которого послужил основанием к дешифровке египетской письменности.

Другим особым источником эпиграфики являются гадательные тексты. Содержание гадательных текстов посвящено предмету гадания. М.И.Крюков в книге "Язык иньских гадательных надписей" пишет: "В иньское время существовал обычай обращаться к божественному авторитету всякий раз, когда необходимо было принять то или иное решение. Цель гадания заключалась в том, чтобы по характеру двух трещин (вертикальной и боковой), образовавшихся на поверхности кости или щитка черепахи после прожигания раскаленным острием, получить ответ на вопросы, заданные божеству. После этого рядом с соответствующей трещиной делалась запись, фиксировавшая вопрос и ответ на него." [58, с. 13]

Содержание гадательных текстов все посвящено предмету гадания. Сами предметы гадания — это, в первую очередь, вопросы к оракулу о хозяйственных и ритуальных занятиях племени (охота, земледелие, жертвоприношение и т.п.).

Палеография — вид текстов, обладающих самым малым разнообразием материалов. По характеру используемых материалов палеографические тексты делятся на два класса. В первый класс

входят тексты, исполняемые на таких материалах, как грифельные доски, восковые таблички, классные доски, иногда даже ровные участки земли. Этот материал позволяет быстро стереть без видимых последствий сделанную надпись и затем написать на этом же материале новую надпись.

Во второй класс входят надписи, наносимые на такие материалы, как папирус, пергамент, бумага. Эти надписи наносятся красящим веществом, которое обладает достаточно стойкими свойствами и прочно соединяется с материалом. Вследствие этого повторное использование писчего материала становится делом редким. Из классических писчих материалов повторно мог использоваться только пергамент, сохранявший удовлетворительное состояние и после того, как с него была стерта первоначальная надпись. Однако пергамент сравнительно редко подвергался повторному использованию, что было связано со многими сопутствующими причинами, в частности, с трудоемкостью процесса стирания.

Палеографические тексты также делятся на два класса: черновые и беловые рукописи (что согласуется с различением классов писчих материалов). Черновые рукописи, т.е. примерное исполнение некоторого текста, делаются на всех регулярно используемых материалах (грифельные доски, восковые таблички и т.п.), а также на обычных писчих материалах, если они доступны. Черновые рукописи служат для обучения письменному языку, а также выполняют роль проекта окончательной надписи, которая в этом случае должна быть копией с черновика. Черновые рукописи не предназначены для распространения, в то время как беловые рукописи создаются, как правило, для постороннего читателя. Разделение на черновые и беловые рукописи значимо в делопроизводстве и юриспруденции, а также в филологических исследованиях.

С точки зрения содержания, палеографические тексты — самый свободный вид рукописных текстов, тогда как материал их ограничен. Практически все сфрагистические, нумизматические и эпиграфические надписи имеют палеографические черновики. Это значит, что палеография в состоянии вместить в себя содержание всех прочих видов текстов. Но, кроме этого, палеографические тексты имеют свою собственную сферу содержания. Эта сфера содержания касается не только всех сторон практической жизни человека, но и всех сторон духовной жизни человека, куда можно отнести отвлеченное знание, искусство, ритуальное поведение, прогностику и многое другое. Поэтому сфера содержания палеографических текстов практически безгранична.

Вот почему именно палеографические тексты представляют всю письменную словесность и являются основным ее видом.

Палеография тесно связана с текстологией — особой филологической дисциплиной.

Задача палеографии заключается в верном прочтении и истолковании рукописного источника в целях источниковедческой оценки этого источника и извлечения из него исторических данных. Л.В.Черепнин пишет: "Задача изучения того или иного письменного памятника как исторического источника... может быть полностью разрешена лишь на основании анализа всего содержания памятника в неразрывной связи с его внешними данными (материал для письма, особенности начертания букв, особенности рисунков рукописи)" [119. с.21] Задача текстологии состоит в установлении обстоятельств создания источника, его авторской атрибуции, истории хранения и пользования им, в сопоставлении разных списков с этого источника и, наконец, в реконструкции сводного, так называемого критического текста источника по имеющимся разным спискам с него, именуемым в текстологии "дипломатическими текстами' . Таким образом, исследовательские цели текстологии и палеографии как бы противоположны. Текстология стремится создать новый критический текст на основании дипломатических подлинных списков рукописи. Палеография, располагая критическим текстом, нередко должна сделать обратное движение к дипломатическим текстам от критического, с тем, чтобы оценить их с палеографической и источниковедческой точки зрения, т.е. как вещные свидетельства истории .

Для этой цели палеография анализирует прежде всего фактуру произведения письменности, т.е. устанавливает по характеру материала письма и орудий письма время и место создания данного произведения письменности. Восстанавливая историю данной рукописи по местам ее хранения, внешнему виду, состоянию и пометам на ней, она исследует почерк и восстанавливает принадлежность писца к определенной школе, расшифровывает значения письменных знаков и добивается на» основе этого верного прочтения рукописного источника.

Совпадение основной классификации видов письменной словесности по их фактуре в истории и филологии объясняется общим источником истории и филологии — текстами словесных произведений. С исторической точки зрения фактура текстов важна сама по себе как историческое свидетельство; с филологической точки зрения фактура существенна потому, что выбор той или иной фактуры как бы предопределяет сферу содержания текста. Определенное содержание воплощается в определенной фактуре, и, наоборот, определенная фактура требует своего содержания.

Все перечисленные виды письменной словесности — палеография, эпиграфика, сфрагистика, нумизматика — дополняют друг друга и удовлетворяют в своей совокупности требованиям, предъявляемым к письменному языку.

Так. палеография, будучи надписями на писчих материалах, может соотнести имя с вещью только косвенно через сферу предметных значений слов, в то время как эпиграфика — надписи на самих вещах — способна как бы прямо называть вещи и раскрывать их назначение и смысл. Отсюда, в целом, существование и характер предметных значений слов в письменной культуре, в значительной степени, поддерживается благодаря соотнесенности словаря эпиграфических и палеографических текстов.

Сфрагистика верифицирует (удостоверяет) создателя рукописного текста, тем самым сфрагистика в рукописной- культуре есть как бы перечень общественно значимых авторов. Это важно в том случае, когда текст призван организовать предметную деятельность. Точно также и нумизматика, совмещая в себе верифицирующие свойства сфрагистики и предметную определенность эпиграфики, содержит тексты, где верифицируются наиболее общие свойства вещей. Таким наиболее общим свойством является их стоимость, выраженная в денежной мере. Потребность в обобщенной денежной мере возникает лишь в обществе с устоявшимся разделением

труда, т.е. в обществе, имеющем, по меньшей мере, сословно-общинную организацию.

Таким образом, тесная связь истории и филологии проявляется и в общественных отношениях людей, и в текстах, через которые эти отношения выражаются и объясняются. Единство истории и филологии связано с выделением предмета словесности. "Словесность" довольно неопределенный и широкий по своему содержанию термин. В самом широком смысле слова под термином "словесность" понимают филологическую сторону содержания всех видов письменных текстов: палеографии, эпиграфики, сфрагистики, нумизматики.

Узкое содержание термина "словесность" связано с применением его только к палеографическим текстам. Это объясняется, во-первых, тем, что палеографические тексты, как правило, лежат в основе непалеографических текстов, которые предварительно исполняются на черновиках. Во-вторых, эпиграфические, сфрагисти-ческие и нумизматические надписи всегда могут быть переписаны в палеографические тексты, например, перед филологическим исследованием. В-третьих, непалеографические тексты имеют узкое содержание, связанное преимущественно с назначением вещей. Понять это содержание можно только владея искусством чтения и истолко-вывания палеографических текстов, которые свободны в своем содержании. В-четвертых, законы речи представлены полностью только в палеографических текстах. Вот почему именно палеографические тексты являются основанием для "теории словесности", которая занимается разработкой формы и содержания палеографи-¹ ческих текстов.Тексты на писчих материалах, исполненные обычным (поэлементным) орудием письма, выражают самостоятельную жизнь языка, тогда как эпиграфика, нумизматика и сфрагистика показывают жизнь языка лишь в связи с жизнью предметов материальной культуры.

Палеографические тексты составляют основу развития письменной коммуникации. Без понимания структуры письменной коммуникации нельзя понять функций письменной словесности в целом и деления словесности на виды и разновидности.

ОБЩЕСТВЕННЫЕ ИНСТИТУТЫ ПИСЬМЕННОЙ СЛОВЕСНОСТИ

передача рукописного текста по назначению, его прочтение и верное понимание, а также хранение и переработка его содержания. Общественный ход коммуникации, обеспечивающий движение и развитие письменных… Письменная речь и устная речь существенно отличаются друг от друга с точки зрения характера их движения во времени.…

Почта

Любой рукописный текст, служащий для прочтения, должен быть доставлен читателю. В крайнем случае, в особых обстоятельствах функцию доставки рукописного текста должен выполнить либо написавший этот текст человек, либо человек, желающий прочесть текст. Так или иначе, но доставка рукописного текста есть особая разновидность труда, которой нет в самой рукописной речи.

Лицо, доставляющее письмо или другой рукописный текст, не отвечает за знание и пересказ его содержания. Чаще всего ему даже запрещается иметь какое-либо отношение к содержанию текста. Это значит, что ему поручено совершить особую разновидность труда, которой нет и не может быть в условиях устной речи. Лицо, передающее письменный текст, функционально отвечает лишь за то, чтобы письменный текст не задержался в пути на длительный срок, нашел адресата, не попал бы в чужие руки и т. д. Поэтому в об-

ществе, заинтересованном в обеспечении правильности речевого общения с помощью рукописных текстов, создается особый общественный институт почты, специально ведающий доставкой письменной речи. С развитием письменной коммуникации почта как социальный институт развивается: образуется почтовое ведомство, фельдъегерская связь и т.п. службы, с присущими им правами и обязанностями, а также внешними семиотическими атрибутами, например, геральдическими знаками.

Изложение истории почты сводится к описанию следующих вопросов: а) принципы и приемы доставки корреспонденции с помощью разных организационных мер и технических устройств; б) образование и финансирование почтовых органов; в) внутренняя структура почтового ведомства; г) формы почтовых отправлений, формы оплаты почтовой связи, филателия и стандартизация текстов почтовых отправлений.

Общественный институт почты зарождается уже в глубокой древности в связи с возникновением письменности. История почты [см..например,//]- содержит достаточно разнообразные сведения по организации гонцовской службы в Древнем Египте, Китае, Греции, Риме; в Средние века создается своеобразная почтовая связь рыцарских орденов и университетов; иногда почтовые функции возникают и у отдельных ремесленных цехов, как, например, у цеха мясников в Германии; развитая государственная почтовая служба существует и в Древнем Китае, и в монгольской империи, и у инков, где входит в повинность населения.

В ходе развития института почты применяется самая разнообразная техника связи, относящаяся к средствам доставки сообщений — пешая связь, конная, голуби, пароходы,поезда, телеграф, самолеты, ракеты и т.п.; ведется поиск наиболее удобных форм контактов почты с корреспондентами (почтовые конторы, почтовые ящики и т.п.); разрабатываются формы корреспондентских бланков, открыток, конвертов; совершенствуются принципы разборки и доставки писем, средства защиты тайны переписки, способы регулирования финансовых отношений между почтой и корреспондентами, приведшие, в частности, к созданию особого знака почтовой оплаты — марки.

В конечном итоге, институт почты приобретает общемировой характер, что проявляется, например, в создании Всемирного почтового союза, устав которого дает развернутое представление о функциях современной почты, [см. 115]

Внешние правила словесности, связанные с адресной передачей письменных текстов внутри того или иного общества, раскрываются, прежде всего, за счет формирования системы общественно значимых целевых установок, включающей в себя:

1) обязательное выделение из состава общества лиц и организаций, специально занятых передачей письменных словесных произведений и создание материальных, финансовых и юридических гарантий их деятельности;

2) обеспечение возможности передать письменный текст от любого отправителя к любому адресату, т.е. создание условий для письменной коммуникации между всеми членами общества, живущими в одно и то же время;

3) установление возможно более коротких сроков передачи письменных корреспонденции;

4) оформление письменной корреспонденции в соответствии с намерениями корреспондентов (открытые письма, письма с гарантированной доставкой адресату или письма, получаемые по требованию адресата, письма со стандартным или нестандартным текстом и оформлением и т.п.).

Следование данным четырем положениям внешних правил словесности, связанным с передачей произведений письменной словесности, направлено на обеспечение письменного общения между людьми, способствующего неисчерпаемому развитию возможностей речевого общения в целом.

Канцелярия и нотариат

Если документы касаются не учреждения, а частных лиц или отдельных юридических лиц, часть функций, присущих канцелярии, берет на себя нотариат.… Главная функция канцелярии воплощается в делопроизводстве. Делопроизводство… Типичный состав структурных разделов руководств по делопроизводству обычно включает: характеристику состава и…

Хранилища произведений письменности

  нашем применении фактически покрывает деятельность трех разных учреждений:… Произведения рукописной словесности составляют "память общества", созданием которой общество обязано…

С внешней стороны, со стороны общедоступности, репродукция служит для приобщения массы людей к знаниям. Надо отметить, что данный признак не отличает письменную репродукцию отустной, где репродукция тоже означает всеобщность знания. Но в рукописной речи состав "источника знания" возникает из группы "источников" и представляет собой и классификацию (пересортировку), и превращение в новое знание. Это достигается за счет принципиальной компилятивности репродукции, дающей те или иные рекомбинации отложившихся источников и сообщающей проводникам знания новые компилятивные композиции и, отсюда, новое содержание этих композиций. Таким образом, репродукция в рукописной речи означает не только распространение знания, но и определенное качественное изменение его.

Признак хранения подлинников, характерный для архивов и музеев, свидетельствует как быо диахронических этапах развития знания. На этапе подлинников фиксируется ранняя синхрония в ее систематизации, тогда как на этапе репродукции фиксируется поздняя синхрония, отличнаяот синхронии источников. Таким образом, источники и репродукции, составляя качественные перемены в знании, отмечают и разные синхронические этапыв диахронии знания.

Библиотека и музей, являясь "проводниками знания", вводят новый социальный институт — школу, задача которой состоит в том, чтобы активно распространять сложившиеся и складывающиеся знания.

Школа

Школа как общественный институт письменной словесности может иметь разные организационные формы. Являясь ведущим средством развития грамотности, школа учреждается либо государством, либо городской или сельской общиной, либо религиозными организациями, либо, наконец, частными лицами.

Домашнее обучение грамотности распространяется только в исключительных случаях среди состоятельных семей, способных содержать учителей на положении слуг-членов дома. Этот вид обучения не является основным или преобладающим, а существует в виде дополнения к школьной системе образования. '

Историей школы и школьного преподавания занимается исключительно важная для филологии смежная с ней наука — история педагогики. История педагогики и педагогика направляют развитие школьного образования, определяют формы школьной организации.

Школа возникает уже на ранних этапах становления письменности. Однако проследить историю школы трудно, так как учебные материалы и ученические тексты, как правило, не сохраняются (их обычно не считают ценными историческими источниками). Тем более интересны редкие сохранившиеся фрагменты школьной деятельности в древности.

Так, древнеегипетская система обучения содержала уже целый ряд организационных форм, была представлена и частным, и государственно-религиозным образованием. М.И.Коростовцев. специально исследовавший этот вопрос, отмечает:

"...Существование школ, начиная со времени Среднего царства вплоть до римского времени включительно, является неоспоримым фактом." [56, с.30]

"Во всех школах занятия проходили под открытым небом. То, что в древние времена на том или ином месте находились школы, подтверждают груды острако-нов, исписанных учениками. Эти школы были, если так можно в данном случае сказать, ведомственными: в них готовились работники для тех учреждений, которые их создали. Но всегда это были школы писцов... О какой-либо единой организации, ведавшей просвещением в стране, не может быть и речи. Насколько известно, школы не были закрытыми (типа интерната)... однако одно место из папируса возможно следует толковать, как указание на существование школ закрытого типа... Наряду со школами развивалось и обучение в различных канцеляриях. Большинство дошедших до нас поучений ученикам-писцам написано их учителями, занимавшими административные посты." [56, с. 36]

Латинские источники времен конца республики и империи описывают школу как частное учреждение, куда дети начинают ходить с шести лет. Такая школа открывалась обычно в специальном помещении при доме учителя, и в ней одновременно занимались дети разной степени продвинутости в учебном предмете [см., например, 31].

Такой тип школы существовал фактически повсеместно: в Европе, в странах мусульманского мира, в Индии, Китае, Японии, Индонезии, т.е. везде, где распространяется рукописная культура.

Кроме этого, везде создаются государственные и церковные школы, в задачи которых, кроме образовательной цели, входит также подготовка кадров для государственной и религиозной деятельности.

Современная школа характеризуется дифференцированно-стью форм образования, методов и ступеней обучения.

Развитие знания привело к трехступенчатой системе образования. На первой ступени обучения создается практическая грамотность. Это начальная ступень. На второй ступени обучения преподаются основы гуманитарных, математических, естественно-исторических наук. Знания, полученные на второй ступени обучения, составляют среднее образование. На третьей ступени обучения осуществляется высшее специальное образование. Эти три ступени обучения в разных странах и в разных типах школ дифференцируются по-разному по срокам обучения и по промежуточным ступеням.

Формы образования во многом определяются запросами и степенью развитости общества, что отражается на направленности обучения, на основах дидактики. Так, распространение классических гимназий, промышленных и коммерческих училищ соотносится с бурным ростом промышленного производства в европейских странах XIX в. Формирование разных типов средних учебных заведений происходит как в рамках частного, так и государственного образования. ,

Формы образования и ступени обучения приводят к делению кадров преподавателей по ступеням обучения и предметным специальностям. Такое деление определяет методическую основу препода-

вания предметов. Методическая основа сконцентрирована в учебных планах, программах и методических разработках.

Все три стороны: формы образования, методы и ступени обучения объединяются основами дидактики, содержательной направленностью обучения, с одной стороны, и организацией системы образования, с другой. Школа, таким образом, представляет собой достаточно сложный общественный институт, в успешном функционировании которого заинтересовано все общество.

При большом разнообразии форм преподавания и содержания обучения, школам всех времен и народов свойственны два момента:

а) выделение в составе грамотных особой профессии учителя;

б) образование специальных школьных текстов в виде учебного предмета, служащего для овладения знаниями.

Профессия учителя, помимо определенной эрудированности в текстах, предполагает особые навыки обучения.

Учебный предмет есть, прежде всего, тексты. Эти тексты бывают двух родов: оригинальные, объединяемые в хрестоматии, и специально созданные, воплощенные в учебниках и других учебных пособиях. Таким образом, школа с точки зрения текстового обращения представляет собой институт, где не только прочитываются и изучаются старые тексты, но и создаются новые. Школа отличается от других институтов текстового обращения тем, что учебные тексты создаются для нужд самой школы, их применение ограничено учебным процессом и, следовательно, не выходит за пределы школы как общественного института.

Использование старых текстов предполагает определенный отбор их для нужд школы. Эти тексты специально репродуцируются и составляют предмет хрестоматийного школьного чтения и изучения. Им дается специфически школьное истолкование и объяснение, всегда несколько отличное от истолкования и объяснения, принятого для внешкольного знания.

Учебные тексты создаются и отбираются с таким расчетом, чтобы на основании минимального по объему материала сложилась возможность прочтения и понимания всего остального массива письменных источников, владения им и создания новых текстов по предложенным образцам. Образование учебного предмета есть длительный исторический процесс, элементы которого кристаллизуются постепенно и, затем, входят, в качестве структурных частей, в последующую схему цельного предмета.

Так, на ранних этапах существования школы ее задача состояла только в том, чтобы обучать началам письменной речи.

"...Умение читать и писать в Древнем Египте, как и во все времена, лежало в основе приобретения других познаний....

Обучение начиналось не с заучивания отдельных знаков письма, выучивались слова и, может быть, написание целых фраз."[56. с.37]

"Упражнения состояли в написании под диктовку отрывков из известных литературных произведений ... Самые ранние образны ученических упражнений относятся ко времени Нового царства, преимущественно к периоду Рамессидов. [56. с.38]

На стадии первоначального обучения происходит соединение в одно целое зрительных и моторных навыков чтения и письма, с одной стороны, и усвоение определенного мыслительного содержания, составляющего позитивные знания о мире, с другой. Практическая грамотность — есть первоначальный и исходный синтетический учебный предмет.

При становлении этого учебного предмета в ранних цивилизациях использовались соответствующие тексты учебно-хрестоматийного характера.

Так. в китайской культуре и других иероглифических культурах использовались словари и учебные первоначальные тексты: "Эръя". "Цянь цзы вэнь" и "Сань нзы шин" составляли основу обучения.

До нашего времени дошел шумерский учебный словарь.

В буквенных письменностях использовалась азбука и основной хрестоматийный текст религиозного содержания.

Дальнейшая дифференциация первоначального учебного предмета включала разделение "внешнего" и "духовного". Духовный предмет прямо не входил, строго говоря, в общую систему школьного обучения. Он изучался особым образом из книг и под руководством духовных наставников как предмет духовного воспитания, цель которого во многом состояла в том, чтобы вооружить человека средствами чувственного и умственного, а также "сверхчувственного" и "сверх-рационального" постижения мира. Такое духовное воспитание было, по сути дела, попыткой развития в человеке средств познания.

"Внешнее" образование представляло собой школьный предмет технически-познавательного характера. Структура этого предмета была различна в разных культурах.

Общим для всех культур является деление наук на логические (или словесные) и нелогические (или несловесные). Так, в Китае имеется деление на "Дасюэ" — "Великую науку" и "Сяосюэ" — "Малую науку". Под "Сяосюэ" понимается весь цикл китайской филологии.

Исторически сложившаяся греко-латинская схема дифференциации учебного предмета включала тривиум и квадриум. В тривиум входила грамматика, риторика, философия; в квадриум — арифметика, музыка, геометрия и астрономия. Тривиум можно отнести к логическим наукам, по крайней мере, грамматику и риторику, тогда как квадриум не относился к логическим наукам. Философия же истолковывалась как средостение между логическими и нелогиче- " скими знаниями. Вот почему предмету философии, в отличие от предметов прочих наук, свойственно широкое и узкое понимание.

ПО

А.П.Каждан пишет: "Иоанн Дамаскин трактовал философию очень широко: он разделял ее на теоретическую, которая охватывала богословие (иногда философия вообще приравнивалась к богословию, и под словом "философ" подчас разумели монаха), математическую четверицу (т.е. арифметику, музыку, геометрию и астрономию — что соответствовало латинскому квадриуму) и физиологию (средневековая физиология — это учение об окружающей нас природе: растениях, животных, минералах), и на практическую: в состав практической философии Дамаскин включал этику, политику и экономику.. В других случаях философию противопоставляли математической четверице... Автор византийского учебника, точно датируемого 1008 г.. понимает под философией диалектику (в современном значении — логику) и отводит ей первую часть книги, за которой следуют еще четыре: об арифметике, музыке, геометрии и астрономии." [49. с.53—54]

Такая схема полного схоластического учебного предмета, отраженного отчасти и в современных программах среднего звена обучения, развилась, как известно, постепенно и представляет собой вершину разработки школьного учебного предмета, существовавшего до становления и развития печатной речи и научного знания.

Построение нового слоя знаний — научных знаний — приводит к перестройке учебного предмета. Учебный предмет приобретает современный вид. В нем появляются новые дисциплины: физика, химия, биология, география, история, экономика, иностранные языки и т.п. Преподавание математики соединяется уже не с музыкой, а прежде всего с естественными науками и практическими задачами. Выходит из системы общего образования теология и теологическая философия. Преподавание словесности строится на основании филологии, которая объединяет разные, существовавшие самостоятельно науки о слове — поэтику, риторику, историю литературы, грамматику, и сообщает им новый вид. Теория словесности преподается не как догматическая наука, а как наука, возникшая вследствие познания законов языка, прежде всего родного языка.

Радикальная перестройка учебного предмета связана с изучением в учебном процессе научных текстов, основанных на философском осмыслении результатов научного познания. Структура нового учебного предмета достаточно хорошо известна современному читателю. Современная школа на ступени высшего образования имеет дифференцированный учебный предмет. Эта дифференциация строится по областям научных знаний, с одной стороны, и по профессиональным ориентациям, с другой. Тем самым, при достаточно сложной дифференциации, учебный предмет всегда сохраняет определенную структурную целостность.

ГЛАВНЫЕ РАЗНОВИДНОСТИ ПИСЬМЕННОЙ (ПАЛЕОГРАФИЧЕСКОЙ) СЛОВЕСНОСТИ

Данное различие в двух этапах культурно-исторического развития языка влияет на условия и задачи работы текстолога. В сфере древней текстологии… В основу классификации палеографических текстов (за пределами текстологии)… Таким образом, трудность сопоставления жанрово-стилистических классификаций текстов объясняется и различием языков, и…

СХЕМА ОБРАЩЕНИЯ ПИСЬМЕННОЙ СЛОВЕСНОСТИ В ЕЕ ГЛАВНЫХ РАЗНОВИДНОСТЯХ

Каждый из институтов обращения письменной словесности имеет свою основную функцию в целостной картине обращения рукописных текстов. Совокупность этих функций составляет систему обращения письменной словесности.

Почта обеспечивает связь между создателем текста и его получателем. Канцелярия и нотариат обеспечивают правильность в корреспонденции, т.е. правильность обмена текстами. Хранилище текстов обеспечивает накопление рукописей и ознакомление с ними. Школа обеспечивает подготовку грамотных и суммирование знаний, существующих в культуре рукописных текстов.Таким образом, основными свойствами обращения письменных текстов являются: а) связь между людьми через тексты; б) принуждение к обмену текстами; в) хранение текстов и доступ к ним; г) суммирование знаний и распространение грамотности.

Из данного перечня свойств видно, что одни свойства предполагают другие: так, распространение грамотности обязательно предполагает наличие связи между людьми посредством рукописного текста; связь предполагает ответное движение текста, или обмен текстами; множественный обмен предполагает хранение текстов; хранение множества текстов предполагает суммирование их содержания; суммирование содержания есть учебный предмет, на котором строится формирование сословия грамотных. Такая связь функций институтов обращения письменной словесности складывается в систему, которую можно изобразить в виде схемы (см. схема 4,

см.117; стрелка------► показывает, что одна функция имплицирует

/обуславливает/ другую функцию).

Надо заметить, что каждый институт письменной словесности обладает не только одной основной функцией, но и дополнительными функциями, которые присущи другим институтам в качестве основных. Так, почта, реализуя связь, одновременно реализует и обмен текстами. Канцелярия и нотариат, реализуя обмен, одновременно реализуют и хранение совокупности текстов. Хранилище кроме хранения совокупности текстов проводит и их систематизацию. Школа при построении учебного предмета осуществляет

Схема 4. Функциональная характеристика институтов письменной словесности

систематизацию содержания, удерживая в виде основной своей функции распространение грамотности.

Эту связь основных и дополнительных функций можно изобразить с помощью следующей таблицы (см. таблица5):

Таблица 5. Функциональная характеристика институтов письменной словесности

Институты Функции	Почта	Канцелярия и нотариат	Хранилище	Школа
Связь	+	-	-	-
Обмен	+	+	-	-
Образование совокупности текстов и их хранение	-	+	+	-
Систематизация текстов	-	-	+	+
Обучение людей и подготовка грамотных	-	-	-	+

Объединенность основных и дополнительных функций в каждом институте бывает представлена организационно. Так, при канцеляриях бывают экспедиции, т.е. своя почта, а также свой архив. На почте выделяются виды корреспонденции, требующих ответа, и тем самым регулирующих обмен. Хранилище, получая из канцелярии архивный материал, посредством библиотеки и музея связано с обучением, т. е. со школой. Школа обычно располагает своей библиотекой и может образовывать формы обучения по переписке (заочная форма обучения).

Таким образом, каждый институт письменной словесности может организовать у себя дополнительные подразделения, которые воплощают основные функции смежных институтов. Однако в целом состав институтов стабилен: за всю историю письменной речи не было образовано никаких дополнительных институтов письменной речи, которые каким-то иным способом воплощали бы основные и дополнительные функции при обращении письменной речи.

Соотношение институтов письменной словесности по характеру основных.и дополнительных функций можно представить в виде цепи:

Схема 5. Соотношение институтов письменной словесности

Эта цепь отражает пути обращения письменной речи.

Поскольку каждый институт обращения символизирует отдельное звено обращения и с точки зрения структуры самого процесса обращения все звенья однородны, полезно рассмотреть звенья как рядоположенные элементы целостной структуры, считая, что вся система обращения рукописной речи представлена четырьмя элементами одного уровня: почтой (П), канцелярией и нотариатом (К), хранилищем (X) и школой (Ш).

Одно звено отличается от другого тем, что по-разному организует отношения людей к письменным текстам. При такой организации мыслимы три возможности:

а) отдельный текст соединяется с отдельным лицом, которому этот текст предназначен, т.е. складываются отношения: один текст — одно лицо;

б) совокупность текстов соотнесена с отдельным лицом;

в) совокупность лиц соотнесена с одним текстом.

В первом случае (а) определенный текст соединяется с определенным лицом (ТЛ), во втором случае (б) тексты группируются (ТТ)

по отношению к какому-нибудь лицу, в третьем случае (в) происходит группировка некоторых лиц (ЛЛ) по отношению к какому-нибудь тексту. Указанные возможности реализуются на практике почти в любом случае обращения рукописей за пределами институтов обращения, поэтому полезно рассмотреть, как на практике ведут себя институты обращения текстов в этом отношении.

Задача почты (П), как следует из почтовых правил, сводится к тому, чтобы доставить корреспонденцию точно по адресу, поэтому почта реализует соединение людей и текстов (ТЛ).

Функция канцелярии (К), как об этом сказано выше, сводится к тому, чтобы доставить деловую бумагу исполнителю на всех этапах действия с деловой бумагой, т.е. канцелярия, как и почта, реализует соединение людей и текстов (ТЛ). Но вместе с этим канцелярия формирует дела, т.е. группирует тексты ради нужд исполнения и хранения (ТТ). Само существование канцелярии и нотариата состоит в том, что каждое из этих учреждений представляет текстовые интересы группы людей в составе учреждения или среди населения, т.е. существование канцелярии и нотариата предполагает также и объединение людей (ЛЛ).

Хранилище (X) накапливает, хранит и систематизирует тексты (ТТ), школа (Ш) объединяет учеников (ЛЛ) относительно текстов, составляющих учебный предмет.

Отсюда институты обращения регулируют обращение текстов следующим образом:

Таблица 6. Обращение произведений письменной словесности

Институты Вилы обращения	Почта (П)	Канцелярия и нотариат (К)	Хранилище (X)	Школа (Ш)
Соединение ТЛ	+	+	-	-
Соединение ТТ	-	+	+	- ■
Соединение ЛЛ	-	+	-	+

Если расположить институты письменной словесности в последовательности реализации функций обращения, то процесс обращения окажется представленным следующими формами обраще-

ния:

Схема 6. Функции обращения институтов письменной словесности

Таким образом, функция каждого из институтов обращения придает процессу обращения текстов определенную форму. Поскольку функции обращения, представляемые институтами обращения, связаны между собой в бесконечный ряд повторяющейся цепочки функций (- П - К - X - Ш-), (- П - К - X - Ш-) и т.д., то, соответственно, и формы обращения постоянно воспроизводятся в виде бесконечного ряда смены форм.

При воспроизведении форм обращения выделяется три основные повторяющиеся фазы. В первой фазе представлено только соединение лиц и текстов (ТЛ). Во второй — не только соединение (ТЛ), но и группировка (ТТ) и (ЛЛ); а в третьей — только группировка (ТТ) и (ЛЛ).

Первая фаза отвечает основной функции почты, вторая — канцелярии, а третья — объединяет основные функции хранилища и школы. Если иметь в виду характер основных функций институтов обращения, то можно сказать, что в первой фазе обращения текстов реализуется функция обмена, во второй — функция распределения, а в третьей — функция накопления текстов, сведений и людей, наделенных сведениями, которые содержатся в текстах. При этом ведущими противопоставленными функциями являются функции обмена и накопления, а в функции распределения представлены черты обеих противопоставленных функций — обмена и накопления. Это можно показать следующей матрицей:

Матрица 4. Формы обращения текстов

Фазы Формы обращения текстов	I Обмен	II Распределение	III Накопление
Соединение (ТЛ)	+	+	-
Соединение (ТТили ЛЛ)	-	+	+

Связь между формами обращения и функциями обращения, представленная в данной матрице, дает возможность прийти к некоторым выводам относительно природы содержания основных разновидностей рукописной речи.

Если изобразить обращение текстов как регулярную смену фаз обмена и накопления, то создание текстов и их репродукций окажется отнесенным не ко всем фазам (отсутствие создания текстов обозначено на схеме 7. символом #):

Схема 7. Фазы обращения текстов

Такое изображение отношений между созданием текстов и их обращением вытекает из различий основных функций институтов письменной словесности. В самом деле, функции почты ограничиваются доставкой рукописных текстов. Почте запрещается какая-либо деятельность, связанная с репродукцией текстов, а тем более с подготовкой новых текстов. Из правил же действия канцелярии и хранилища следует, что при них могут быть образованы специальные органы, ведающие репродукцией рукописей, а школа нередко специально рекомендует своим работникам написание сочинений по учебному предмету. Поэтому во время обращения рукописей фаза обмена свободна от создания текстов и их репродукций, тогда как фазы распределения и накопления, напротив, соединены с подготовкой рукописей и их репродукций. Фазы распределения и накопления отличаются от фазы обмена тем, что в них совершается группировка лиц (ЛЛ) и текстов (ТТ), тогда как в фазе обмена присутствует только соединение лиц с текстами (ТЛ). Из этого следует, что соединение лиц и текстов не связано с процессом создания текстов. Это естественно, так как в рукописной речи функция соединения, реализуемая почтой в качестве формы обращения, есть обеспечение получателя текстами, а в рукописной речи создание и получение текста разобщены.

Создание рукописных текстов связано с объединением текстов, с их группировкой, и требует также объединения людей, имеющих примерно одинаковую подготовку и примерно одинаковую осведомленность в содержании текстов. Это приводит к выводу, что создание новых текстов и репродукция существующих происходит в условиях постоянно накапливаемых текстов и знаний, и, следовательно, создание текстов и их репродукций должно сочетаться со всем объемом существующих знаний по теме содержания создаваемой вновь рукописи.

Действительно, в практике создания рукописей, закрепленной соответствующими правилами речевого поведения, содержится обязательное требование, сводящееся к тому, чтобы при создании новой рукописи учитывалось и содержание наличной совокупности текстов. Такое требование не было обязательным при создании уст-норечевых текстов.

Форма связи создания рукописных текстов с обращением рукописных текстов подкрепляет разделение письменной речи на ее основные разновидности. Для установления взаимной соотнесенности основных разновидностей письменной речи рассмотрим еще раз отношение между процессом создания (С) рукописной речи и фазами ее обращения. При этом обратим внимание на то, что соединение людей и текстов (ТЛ) фактически обозначает обмен текстами (О), а объединение людей (ЛЛ) или текстов (ТТ) — накопление текстов и знаний (Н). Поэтому в записи характер связи принимает следующий вид:

Схема 8. Связь процесса создания текстов с фазами их обращения

В данной схеме связь процесса создания и обращения текстов изображена в виде графа. Отсюда различные виды процессов создания текста определяются как стрелки, связанные узлами и характеризуемые символами О. Н и С.

Простейшим видом связи будет связь "создание —♦■ обращение", т.е. текст, не возникший как рефлекс на другие накопленные тексты и направленный прямо в обращение. Таким текстом может быть эпистола.

Более сложным видом связи является "накопление —>■ создание —► обращение", т.е. текст, произведенный ради выхода в обращение, но идущий от накопленных текстов. Эта разновидность графа характеризует репродукции текстов, которые всегда представляют собой воспроизведение накопленного текстового содержания ради обмена.

Еще более сложным видом связи является связь, изображаемая графом "накопление! —► создание! —► создание2 —► накопление!". Такой вид текста как бы совершает оборот на месте, не

выходя в сферу обмена. В этом движении легко узнать сочинения, которые обращены не к какому-либо конкретному лицу, а ко всей совокупности читателей и соотносятся со всей совокупностью текстов. По способу своего создания сочинения как бы двухчастны. В первой части они приводят известное, т.е. приводят выписки и пересказы из существующих сочинений, реализуя репродукцию, а в другой своей части содержат авторское мнение. В сочинениях данное соединяется с новым, новое зависит от данного, и все это исходит из накопленных знаний и делается ради накопления знаний.

И, наконец, самый сложный граф "обмен1—► накопление1 —► создание1—♦• накопление2 —* создание2 —► обмен2" характеризует документы. Как известно, документы возникают из обмена текстами, связанного с накоплением текстов. Так, деловая корреспонденция, являющаяся ответом на письменную речь, переходит в "дела", т.е. своеобразные хранилища текстов, и остается там на хранении в виде "отпусков", затем изготовляется копия "отпусков" — документ, поступающий в обмен (как и всякая репродукция). В документе соединяется минимальная форма эпистолы с формой сочинения и осуществляется как бы двойная репродукция. С одной стороны, в документе цитируются другие документы или другие тексты вместе с новым содержанием, с другой стороны, с "отпуска" составляется документ, причем "отпуск" остается в "деле", а документ поступает в обращение.

Итак, основные разновидности рукописной речи — эпистолы, сочинения, документы — различаются также своим отношением к обращению. Различие в отношениях основных разновидностей рукописной речи к сфере обращения вытекает из основных признаков, различающих эти разновидности рукописной речи.

Так, документы характеризуются репродуцируемостью и обязательностью получения и прочтения. В сфере обращения документы связаны соединением текстов и людей в начале и в конце движения текста, т.е. предполагают полностью регулированный тексто-обмен. Вместе с тем документы проходят стадию репродукции, когда из "отпуска" формируется документ.

Сочинения характеризуются как необязательные для получения, необязательные для прочтения, но репродуцируемые тексты. Эта характеристика вполне отвечает описанию сочинений по их отношению к сфере обращения. Тексты, возникающие из накопления текстов, всегда включающие в себя репродукцию и служащие накоплению знаний, лишены выхода в обмен, а, следовательно, не проходят фазы соединения людей с текстами и потому необязательны для получения и прочтения.

Эпистолы же обязательны для получения, необязательны для прочтения и не репродуцируются. Эпистолы не связаны с объединением текстов и людей и не обязательны для прочтения, так как их обмен не регулирован.

Из этих соотношений возникает возможность соотнести признаки, различающие основные разновидности рукописной речи, с характеристиками обращения текстов.

Признак обязательности получения возникает там, где текст входит в фазу обмена, а в характеристике текста есть символ обмена (О).

Признак обязательности прочтения также возникает там, где текст формируется в результате обмена и входит в обмен, а в характеристике текста появляются соответствующие символы обмена.

. Признак репродуцируемости возникает там. где текст входит в фазу накопления или проходит через фазу накопления, а в характеристике текста возникает символ (Н).

Глава 3. РАЗВИТИЕ ПИСЬМЕННОЙ СЛОВЕСНОСТИ И ПРОБЛЕМА СТАНОВЛЕНИЯ ЛИТЕРАТУРЫ

РАЗВИТИЕ ПИСЬМЕННОЙ РЕЧИ ВО ВРЕМЕНИ

И.М.Дьяконов описывает изменения состава письменных текстов древних языков, обнаруженных в результате археологических находок [см. 38, с.44—45]. Шумерский язык памятников 2800—2500 гг. до н.э., относящихся к архаическому… К старошумерскому периоду относятся памятники с 2500—2300 гг. до н.э. Это преимущественно хозяйственные документы, а…

I

Такие правила репродукции документов направлены, как видно из изложенного, на то, чтобы удержать и сохранить документ в одном экземпляре или в изначальном числе экземпляров, с целью сохранения за документом права быть единственным текстом-подлинником. Это значит, что с функциональной точки зрения документ всегда уникален и сохраняет свою уникальность и функциональную невоспроизводимость. Выписки, компиляции выписок и различные компиляции источников в дипломатике и делопроизводстве представляют собой отдельные документы, носящие соответствующие названия: "справка", "выписка", "сводка", "обзор" и т.п. Для каждого такого вида документов существуют свои установленные в практике делопроизводства формуляры. Эти выписки и компиляции считаются самостоятельными документами. Ко всем этим типам репродукции текстов применяются правила снятия копий, составления отпусков и создания дубликатов.

Таким образом, с точки зрения правил репродуцирования документ целостен и нечленим. Отсюда для сферы документов значима только полная репродукция, а частичная служит для создания новых документных источников.

Сочинения, напротив, репродуцируются всеми существующими способами: с них делаются копии, выписки, создаются компиляции.

В некоторых случаях составление репродукций с сочинений нуждается в специальном разрешении. Например, в исламе было принято давать фетву, т.е. разрешение автору на отдачу авторского экземпляра переписчикам [74]. В большинстве случаев писцы не избирали сами предмета переписки, так как их труд зависел от работодателя. Но было немало сочинений, переписанных по выбору и инициативе самих переписчиков. Сочинения же, одобренные общественным мнением и общественными авторитетами, переписывались всеми способами. Особенно часто прибегали к компиляции, так как считалось полезным не столько заботиться о верности составу источника, сколько дать новую книгу, включающую полностью или в выписках важные и нужные тексты. Переход к частому полному копированию целых текстов характерен для поздних стадий развития рукописной речи. Врт почему весьма уважаемые ранние авторы сохраняются обычно в компиляциях, выписках и фрагментах или пересказах. Тексты более поздних авторов чаще копировались целиком в составе разных копийных компиляций. Так, Гераклит, Демокрит, Сократ сохраняются только в выписках и фрагментах или в пересказах, но тексты Платона и Аристотеля известны в относительно полных копиях. Аналогично обстоит дело и в других культурах.

Случается, что некоторые важные тексты утрачивают как бы единичное авторство и первоначальный вид и превращаются в компилятивные тексты особого характера, где фрагменты первоначального текста чередуются с фрагментами позднейших комментариев и интерпретаций и потом в этом сложном виде канонизируются, приобретая форму, которая далее копируется целиком. Таков, например, по общему признанию, текст китайского канона "Ицзин" ("Книга перемен"), одного из пяти главных канонов классических китайских текстов [132].

Филология отмечает такую общую закономерность: чем древнее текст, тем больше разночтений в разных его версиях, тем меньше общего содержания и формальных признаков разных списков этого текста, тем более неясно авторство, тем вероятнее компи-

ляция разных авторов, сложившаяся в целый текст и репродуцируемая позднее в этом виде (сборник).

Самые древние тексты, по общему признанию, имеют некоторое небольшое ядро, которое затем как бы обрастает серией добавок и интерпретаций, сливающихся с этим ядром в одно целое. Таковы, например, отношения между фрагментами ранних ведических текстов, с одной стороны, и дошедшими до наших дней ведическими сочинениями —- с другой. В Библии ранние книги авторизуются с трудом; книга же Царств, книга Пророков и особенно Новый Завет имеют уже все более строго устанавливаемое и передаваемое авторство.

Таким образом, репродукция сочинений обнаруживает определенную тенденцию: чем старше рукопись, тем она меньше по объему, тем вероятнее, что она составляет фрагмент другого текста, и тем сомнительнее ее авторство, и наоборот.

Эта тенденция объясняется свободной формой репродукции сочинений.

Связь формы репродукции сочинений с существующей текстологической классификацией рукописей обнаруживается в ходе рассуждения, согласно которому все тексты сочинений, существующие в источниках и репродукциях, теоретически делятся на три класса: а) тексты-источники или копии, которые существуют в одном экземпляре; б) тексты-источники или копии, существующие в некотором числе экземпляров, но известные не всем, а только некоторому достаточно узкому кругу лиц; в) тексты-источники, известные в копиях всем или почти всем грамотным членам общества.

Первый класс рукописей назовем уникальными, второй — специальными, а третий — всеобщими текстами.

Наличие указанных трех классов текстов сочинений, которые предположительно следуют из факта свободного выбора сочинений читателем и потенциальным переписчиком, подтверждается фактами.

Так, все грамотные должны были знать хотя бы букварь или соответствующее пособие, по которому обычно обучались грамоте.

Люди, занимавшиеся какой-либо специальной областью (медициной, математикой, музыкой или астрологией) соответственно знакомились с сочинениями в избранной области.

Вместе с тем есть немало сочинений, существовавших только в одном экземпляре и составлявших уникальное достояние своих владельцев.

То же можно сказать и о текстах копий, представляющих собой компиляции. В составе таких компиляций существуют уникальные части, присущие только данной рукописи, части, встречающиеся помимо этой еще и в других рукописях, и, наконец, в рукописях встречаются общеизвестные и общезначимые части. На этом делении основывается, в частности, текстологическая методика реконструкции прототипа рукописи.

Для построения рассуждений, отражающих наиболее общие свойства репродукции сочинений, должно быть предложено общее изображение классов рукописей и классов фрагментов рукописей.

♦

Пусть уникальные, не переписанные рукописи и (или) фрагменты рукописей обозначаются начальными буквами латинского алфавита: а, Ъ, с. Рукописи, переписанные много раз и находящиеся в общем пользовании, пусть обозначаются большими буквами латинского алфавита: А, В, С... и т.д., а рукописи, занимающие среднее положение между уникальными и находящимися в пользовании пусть обозначаются конечными буквами латинского алфавита: х, у, z.

Для того чтобы рассмотрение движения сочинений во времени (при репродукции) было удобным, следует условно определить этапы репродукции. Под этапом репродукции понимается тот случай, когда рукопись переписана и отправлена для прочтения один раз. В этом случае количество списков будет соответствовать количеству этапов репродукции, что можно записать как al, a2, аЗ и т.д.

Представим теперь тот минимум читателей-переписчиков, который необходим для того, чтобы представить все три класса рукописей и (или) три класса рукописных фрагментов: уникальные (а, Ь, с), всеобщие (А, В, С) и средние или специальные (х, у, г). Индивидуальные рукописи принадлежат одному лицу. Сколько таких рукописей, столько и лиц. Всеобщие рукописи принадлежат всем лицам. Средние, или специальные рукописи — некоторым лицам. Представим самым минимальным образом существующую совокупность отношений текстов и лиц: лицо (1) — владеет, как минимум, одним уникальным текстом а, одним всеобщим текстом А и минимум двумя специальными текстами х, у. Лицо (2) владеет, как минимум, одним уникальным текстом Ь, всеобщим текстом А, и минимум двумя специальными текстами у, г. Лицо (3) владеет, соответственно, уникальным текстом с, всеобщим — А и специальными — дг, г.

Изобразим для наглядности теоретическое минимальное отношение владельцев и текстов в виде следующей матрицы:

Матрица 5.

 

Тексты Лица	Уникальные	Всеобщие	Специальные
а	Ь	с	А	X	У	г
	+	-	-	+	+	+	-
	-	+	-	+	-	+	+
	-	-	+	+	+	-	+

Данная матрица изображает основные классы лиц, владеющих текстами, и классы текстов, различающие классы лиц. Классы лиц отражают не реальные группировки людей, а только различия групп людей по отношению к текстам. В реальной жизни это выра-

жается в том, что всякий грамотный является владельцем общих, специальных и своих уникальных записей, что вытекает из принципа обучения письменному языку и принципа свободы избрания сочинений для чтения.

Представим теперь, что прошел один этап, репродукции, причем этот этап пройден полностью, т.е. каждое лицо переписало все классы текстов (или все классы фрагментов текста) один раз. Мы предполагаем такую идеальную ситуацию со следующей целью: в реальности переписка рукописей происходит так, что только некоторые лица переписывают только некоторые рукописи и (или) их фрагменты. Поэтому реальная ситуация будет изображаться как часть полного этапа репродукции, т.е. является частью или сокращением идеальной полной схемы.

Теперь рассмотрим, как в результате одного полного этапа репродукции изменяется отношение лиц и текстов в сравнении с теоретически минимальным отношением текстов и их владельцев.

Первый теоретически мыслимый случай состоит в том, что каждое лицо произвело компиляцию копий, т.е. переписало полностью все имеющиеся у него тексты, создав сборник текстов. Тогда у каждого лица получались бы свои сборники, различные по своему составу:

— лицо (1) создало текст в составе {а, А, х, у);

— лицо (2) создало текст в составе (Ь, А, у, г);

— лицо (3) создало текст в составе {с, А, х, г).

Если же копии были созданы для того, чтобы их читали другие, то переписчики как минимум передали переписанные ими сборники один раз другому лицу. Пусть переписчик (1) передал свою копию переписчику (2), переписчик (2) передал свою копию переписчику (3), а тот передал свою копию переписчику (1). Так произошла минимальная однократная передача текстов, являющаяся целью одного полного этапа репродукции. В этом случае лицо (1) владеет теперь текстами (а, А, х, у) и (с, А, х, г). Лицо (2) владеет текстами (Ь, А, у, z) и (а, А, х, у). Лицо (3) владеет текстами (с, А, х, г) и ф, А, у, г). Построим на основании этих данных новую матрицу распределения текстов и (или) частей текстов относительно лиц.

Матрица 6.

 

Тексты Лица	Уникальные	Всеобщие	Специальные
а	b	с	А	X	У	z
	+	-	+	+	+	+	+
	+	+	-	+	+	+	+
	-	+	+ ,	+	+	+	+

Данная матрица показывает, что прохождение одного этапа полной репродукции приводит к следующим результатам:

1) переводит все специальные тексты во всеобщие;

2) переводит все уникальные тексты в специальные;

3) сохраняет статус всех всеобщих текстов.

Разные виды редукции данной модели полной переписки рукописей приближаются к изображению разных вариантов переписки существующих в действительности.

Например, лицо (1), имеющее в своем распоряжении тексты я, А, х, у переписывает не все тексты, а один из них: либо а, либо Л, либо *, либо у. Аналогично могут поступить и другие переписчики.

При другом варианте редукции рассматриваемой модели все переписчики или некоторые из них берут для компиляции выписок не весь их набор, а два или три текста из имеющихся в его распоряжении четырех текстов. Например, лицо (1) из а, А, х, у составляет компиляцию из двух текстов: а, А, либо а, х, либо А, х, либо А, у, либо а, у и т.д., или — из трех текстов: а, А, х, либо А, х, у и т.д.

Рассматривая процедуру составления предшествующей матрицы, нетрудно ответить на вопрос, что из этого произойдет. Процедура показывает, что если переписчик переписал и отослал не все тексты из имеющихся в его распоряжении, то это не меняет первоначального отношения людей и текстов, квалификация текстов остается прежней.

Например, лицо (1) переписало текст А, отослало его лицу (2), в распоряжении которого уже был текст А из набора, и осведомленность лица (2) не изменилась.

Если переписчик переписал и отослал другому такой текст, которого не было в распоряжении последнего, то характеристика текстов и их владельцев изменяется.

Например, если лицо (1) переписало текст а и отослало его лицу (2), то у лица (2) окажутся тексты а, Ь, А, у, г, и это значит, что текст а стал не уникальным, а специальным текстом.

Если лицо (1) переписало текст х и отослало его лицу (2), то текст д: стал не специальным, а всеобщим, так как теперь все три рассматриваемых лица владеют текстом х.

В целом закон репродукции рукописей таков: передача копии другому лицу сохраняет, удерживает ранг текста в классификации, если такой текст уже есть у получателя, либо поднимает ранг текста (уникальный текст превращает в специальный, а специальный во всеобщий).

Последующие этапы репродукции не противоречат закономерностям первого этапа. Так, если осуществить второй этап полной репродукции в предложенной модели, то уникальные тексты а, Ьнс станут всеобщими текстами А2, В2, С2.

В случае редукции на втором этапе репродукция тоже может осуществиться не для всех текстов, но для тех, которые были репродуцированы дважды.

Таким образом, последующие этапы репродукции, как показывают рассуждения, усиливают проявление закономерностей жизни рукописных текстов, отмеченных выше: первоначальное ядро обрастает серией добавок и интерпретаций, слитых в одно целое с этим ядром.

Данные рассуждения представляют самые общие черты репродукции сочинений. Если учесть, что в реальной жизни представлено достаточно много лиц, владеющих рукописями, и существует очень большое количество рукописных текстов, то переход рукописных текстов из уникальных в специальные и, особенно, из специ-

альных во всеобщие совершается как очень медленный процесс, требующий создания сотен и тысяч списков; этот процесс течет нередко сотни лет.

Модель обнаруживает одно важное свойство репродукции сочинений: если рукописная речь, одной из разновидностей которой являются сочинения, действительно существует как текст, не исчезающий из жизни общества с физической смертью его владельцев, то невозможно осуществить обратное движение и снизить ранг рукописного сочинения, переведя его из всеобщего в специальное или из специального в уникальное путем какой-либо рекомбинации репродукций.

Снижение ранга сочинения не может осуществиться путем репродукции других сочинений и повышения их ранга за счет нерепродуцирования других сочинений.

Отсюда снижение ранга рукописных сочинений, т.е. переход сочинений из класса всеобщих в классы специальных и уникальных может осуществиться только двумя путями: а) приобщением к текстовой культуре людей, не обладающих всеобщими сочинениями; понятно, что всеобщие сочинения теряют признак всеобщности, коль скоро не все грамотные теперь владеют этими сочинениями; б) путем уничтожения или физической утраты от естественных причин определенных разрядов текстов или отдельных текстов; так, всеобщее сочинение или всеобщий фрагмент сочинения может перейти в специальное, а специальное в уникальное. .

Надо отметить, что необученность людей важным текстам общего пользования, а равно и уничтожение таких рукописей или несвоевременная переписка стареющих текстов, которые могут быть утрачены из-за ветхости материала, считаются действиями неправильными и осуждаются как противоречащие культуре акты (акты вандализма).

Вот почему, несмотря на многие превратности хода истории, рукописная традиция, как правило, достаточно глубоко удерживает свою цельность, а ее утраченные части, как правило, реконструируются.

Основатель китайской империи Цинь Ши-хуан. объединив военным путем Китай, приказал уничтожить все тексты сочинений, а заодно с ними и ученых. Приказ был выполнен. Но в скором времени все китайские классические сочинения были восстановлены, сведены в одно целое, переписаны и прокомментированы. Существующие ныне канонические китайские тексты известны нам только по результатам этой реконструкции. История знает и другие подобные факты (однако не столь значительные по своим масштабам).

Традиционные рукописные сочинения могут оказаться временно забытыми лишь в том случае, если народ, в лице образованного сословия, принимает другую рукописную традицию, как это было, например, в Египте. Но и в этом случае дешифровщики и текстологи все же имеют возможность восстановить утраченную

I

I

традицию. По сути дела, это значит, что то, что является в культуре рукописных сочинений всеобщим, сохраняет свое всеобщее качество вечно и не может быть переведено в индивидуальное владение. Такова общая закономерность жизни рукописных сочинений. Поэтому последующие сочинения должны лежать на предшествующих "как на своей подкладке", и все тексты сочинений представляются как бы растущими из некоторого начального ядра.

Сравнение правил репродукции сочинений и документов обнаруживает, что особенности репродукции документов, состоящие в том, что документы не компилируются, а их репродукция направлена к удержанию в силе только документа-подлинника, сводя все копии к роли удостоверения в наличии подлинника и в доведении его до читателя, находят свое объяснение в несвободной форме репродукции документов.

Если бы документы репродуцировались свободно, подобно сочинениям, то тексты документов стали бы расти "сами из себя". Такой рост прекратил бы предметную деятельность, которой заведуют документы и которой они, в свою очередь, подчиняются.

Напротив, сочинения, благодаря свободной форме своей репродукции, создающей неконтролируемый рост текстов вокруг исторического ядра, не могут прямо управлять предметной деятельностью. Движение текстов сочинений непосредственно не подчиняется законам предметной деятельности, ибо репродукция их свободна и компилятивна. Рукописные тексты сочинений, которые при своем создании относились к одним предметным ситуациям, по законам репродукции должны относиться к новым ситуациям и получать в этих новых ситуациях свое осмысление и оправдание. Отсюда возникает необходимость толковать и комментировать репродуцируемые всеобщие и специальные сочинения, согласуя их содержание с новыми условиями, метафорически объяснять смысл слов, углублять и расширять понятия, выражаемые словами старых рукописных сочинений, одновременно конкретизируя их смысл в новых условиях.

Содержание новых сочинений тем самым определенным образом предопределено существованием и репродукцией старых сочинений и лишь частично отдает дань развитию принципиально новой по характеру мысли.

Репродукция сочинений содержит в себе своеобразный, парадоксальный, на первый взгляд, закон: чем энергичнее идет репродукция сочинений и чем свободнее рекомбинация переписываемых фрагментов и целых рукописей, чем в более причудливые сочетания они вступают в своих комбинациях, создавая новые смыслы, тем больше необходимости в истолковывании, комментировании и приспособлении нового компилятивно образованного текста как к старым сочинениям, так и новой реальности его бытия.

Неконтролируемый рост числа сочинений, отсутствие единообразных и строгих правил их отбора, а главное то, что сочинения могут находиться в частном владении и потому не поддаваться общественному регулированию своего состава и содержания, превращается в особую общественную проблему. Эта проблема мало освещена теорией словесности. Фактом является то, что, с одной стороны, сочинения не могут быть подвергнуты систематизированной переписке, но, с другой стороны, такая систематизация все же происходит. В итоге систематизации состав сочинений не хаотичен, а достаточно глубоко упорядочен.

Сочинения, взятые в упорядоченном состоянии, составляют литературу. Предмет литературы отличается от предмета письменной словесности тем, что письменная словесность есть весь состав палеографических текстов, а литература есть только сочинения. Состав литературы показывает, и это обнаруживается теорией и историей литературы и литературоведением, что сочинения переписываются и создаются заново как бы по определенному плану и порядку. Внутренний механизм этого плана и порядка мало исследован. Поэтому существенно сначала указать на основные данные, характеризующие начала сложения литературы.

ДАННЫЕ О СЛОЖЕНИИ ЛИТЕРАТУР СРЕДИЗЕМНОМОРЬЯ

Неравномерный характер подготовки списков сочинений наглядно виден из анализа состава рукописей в библиотечных хранилищах: некоторые сочинения… Начало сложения литератур Средиземноморья связано с египетской литературой —… Сводный очерк египетской литературы, до сих пор имеющий первостепенную историко-филологическую ценность, составил…

I

И.М.Дьяконов так характеризует отношение "Ветхого Завета" к общему составу древнееврейской литературы: "На древнееврейском языке сложилась большая литература — эпос, хроники высокого литературного достоинства, культово-законодательные тексты, культовая и свадебно-любовная лирика, повести, нравоучительные сочинения, речи религиозно-политических проповедников (пророков). Часть этой литературы, отобранная для нужд религии и отчасти переработанная, составила в VII—II вв. до н.э. канон Библии." [39, с.360]

"Ветхий завет" представляет собой жестко кодифицированную антологию древних типичных рукописных сочинений, обладающих общим содержанием. Следовательно, он наиболее пригоден в учебных целях. Стиль "Ветхого Завета" таков, что он как бы отталкивает от себя все другие литературные традиции, настаивает на своей уникальности и унитарности.

Дальнейшее развитие литературы на древнееврейском языке пошло по линии комментирования "Ветхого Завета" и создания сочинений, развивающих "Ветхий Завет" и зависящих от него. В целом, следует отметить, что послебиблейская литература на древнееврейском языке весьма обширна и разнообразна. Наиболее важные памятники: рукописи Мертвого моря — религиозные сочинения и библейские комментарии так называемой кумранской секты II и I вв. до н.э. (вероятнее всего, есеев) и обширная ортодоксальная талмудическая литература такого же, а также фольклорного и юридического характера. [59, с.360] Развитие древнееврейской литературы привело к созданию множества самобытных сочинений, что особенно характерно для этой литературы в Средние века.

Вместе с тем неоднократно было замечено, что литературный канон "Ветхого Завета" — ставший ведущим для древнееврейской литературы — определенно зависит от других литератур и прежде всего от египетской литературы.

М.А.Коростовцев, рассматривая связи египетской и древнееврейской литератур, замечает следующее:"...Изучение библейской литературы уже давно совершенно бесспорно выявило, что ее авторы хорошо знали Египет, что вполне естественно и закономерно... Подчеркнем, что исследование языка и лексики Библии выявило наличие египетских заимствований в древнееврейском языке. Возникает вопрос: располагаем ли мы хотя бы одним текстом, являющимся еврейским переводом или переложением с египетского, или, наоборот, с еврейского на египетский? Следует дать положительный ответ. Мы имеем в виду уже неоднократно упоминавшееся ..."Поучение Аменемопе"... Содержание этого поучения во многих случаях совпадает с содержанием библейской книги, известной под заглавием "Притчи Соломоновы". ...Сопоставление "Притчей Соломоновых" с "Поучением Аменемопе" доказывает наличие развитого египетского-еврейского двуязычия, которым и объясняется множество общих черт и точек соприкосновения между библейской литературой и египетскими текстами.

Для примера назовем близость библейского псалма 104 к некоторым египетским текстам, то же самое можно сказать относительно псалма 110 и некоторых других псалмов, молитвы Соломона, главы 38 "Книги Иова", главы 1 "Книги Бытия", а также наличия в библейских текстах египетских титулов..."[5(5, 105—106]

Кроме этих соотношений можно указать и многие другие. Монотеистические идеи, проникающие весь "Ветхий Завет", не только не чужды египетской литературе, но постоянно в ней встречаются в богословских текстах; в частности, например, мотив змея как воплощения зла, составляющий основу литургических текстов о змее Апопе, достаточно распространенный, по-видимому, в литургической практике египтян. Этот же мотив составляет начало "исторического существования" человека в "Книге Бытия", начинающей "Ветхий Завет". Однако, змееборческий мотив вклю-

чен и в греческую мифологию в ее литературный форме, что, наряду с прочим, указывает на известное сродство древних литератур Средиземноморья, отмечаемое многими авторами.

Историю греческой литературы принято делить хронологически на раннюю, доэллинистическую литературу, эллинистическую литературу, литературу времени римского владычества. С литературой времени римского владычества граничит становление христианской литературы, которая воплощается в новых языковых и стилевых нормах греческого языка.

Дохристианская греческая литература хронологически делится на основании данных гражданской истории; такое деление оправдано с точки зрения состава древнегреческой литературы, ее видов и разновидностей, тематики, авторства, литературных центров и принципов создания и отбора литературных произведений.

Подлинных рукописей литературных сочинений греческих авторов не сохранилось. Большинство древнейших копий с литературных источников, дошедших до нашего времени, относится к IX— XV вв. н.э. Картина греческой литературы восстанавливается, во-первых, по составу имеющихся текстов копий и, во-вторых, по упоминаниям о сочинениях или по фрагментам сочинений, сохранившихся в переписанных позднее текстах. Кроме этих основных источников история греческой литературы восстанавливается по папирусам, открытым сравнительно недавно.

Рассматривая состав текстов греческой литературы С.И.Радциг автор одного из ближайших к нам курсов древнегреческой литературы [95] — пишет: "Самые ранние образцы древнегреческого классического буквенного письма относят к VIII в. до н.э. ...В VII в. письмом пользовался поэт Архилох. К VIIв. относится и ряд письменных законодательств, которые были выставлены в общественных местах на досках. ...Собственноручных рукописей древних писателей мы не имеем. Их сочинения известны нам только в копиях, прошедших через руки многих переписчиков. ..Из богатейшей литературы античности Греции до нас дошла только небольшая часть. Утрата произведений первых веков греческой письменности началась в самом античном мире. ...Большинство рукописей, в которых сохранились сочинения античных писателей, относятся к IX-—XV вв.' [95. с.22---26]

Несмотря на значительную фрагментированность деталей истории древнегреческой литературы, удается создать довольно ясную картину развития этой литературы, с точки зрения становления жанров, стилей и тем древней рукописной словесности.

Ранняя, доэллинистическая литература начинается с эпических текстов, вводящихся в литературный канон и содержащих достаточно полную картину основ мифологии.

Такими важнейшими исходными текстами в греческой литературе являются эпические поэмы "Илиада" и "Одиссея", которые приписываются Гомеру.

С И.Радцнг пишет "Поэмы "Илиада и "Одиссея' получили широкое распространение в Греции... Есть предание, будто в Сиарге исполнение поэм было

введено Ликургом в IX в. до н.э. Более достоверно, что в VIIв. они были известны в Афинах и в начале VI в. исполнение их рапсодами получило распространение." [95. с.84] Характерно то. что в греческой традиции "Илиада" и Одиссея" были авторизованы и намерено связаны преданием с именем Гомера. Авторизация редко представлена в эпосах других народов. Затем, уже в эллинистический период, начинает осуществляться критическое изучение и комментирование текста поэм.

В эллинистический период среди множества знаменитых авторов Гомеру отводилось первое место. Изучением его поэм занимался целый ряд ученых-филологов. Особенно важны работы Аристарха Самофракийского (прибл. 215—145 гг. до н.э.). Он подверг тщательному изучению текст поэм, причем отметил специальными обозначениями стихи неподлинные, сомнительные, повторяющиеся и т.п. Предполагают, что эта аристарховская редакция лежит в основе дошедшего до нас рукописного текста "Илиады" и "Одиссеи". [95. с.85]

Что касается собственно народных, неавторизованных, хотя и записанных впоследствии эпических произведений, то в эллинистическое время были предприняты попытки их кодификации. "Александрийские ученые в IIIв. до н.э. пытались установить последовательность содержания этих эпических поэм и распределить их по географическим центрам, вокруг которых в них сосредоточивается действие." [95, с. 100] В результате деятельности александрийских ученых неавторизованные эпические тексты были сгруппированы в несколько циклов; самые распространенные — Троянский и Фиванский. Их содержание отразилось в позднейшей греческой литературе. Кроме этого упоминаются такие циклы, как: "Титаномахия" — о войне олимпийских богов с восставшими против них титанами; "Амазония" — о войне греков с амазонками; Тераклии " — поэмы о подвигах Геракла. [95. с. 113]

Интересно отметить, что позднейшая литературная традиция не удержала них фольклорных записей и они известны, в основном, по косвенным источникам и фрагментам.

Помимо героической литературы развивается этико-мифоло-гическая литература, которая тоже авторизуется традицией.

Ведущим представителем дидактического эпоса был беотий-ский поэт Гесиод, который известен, главным образом, двумя поэмами: "Труды и дни" и "Феогония".

Кроме эпических поэм, героических и дидактических, авторизуемых и неавторизуемых, древнегреческая литература развивает лирику монодийную и хоровую. Лирика прямо восходит к народному песенному творчеству. Записей народных песен того времени до нас не дошло. Сохранились только некоторые авторские сочинения.

Простейшими формами лирики являются элегия и ямб, утратившие связь с музыкой и ставшие чисто литературными жанрами.

Древнейшими элегическими поэтами Греции были Каллин.Тиртей и Архилох Архнлох особенно прославился сатирическими ямбами. Другими представителями ямбической поэзии были Семонид Аморгский. уроженец острова Самоса, Пшмонакт из Эфеса. Солон и Феогнид. [95. с.121- 125]

Среди представителей древней мелической поэзии следует назвать, в первую очередь. Алкея. Сапфо и Анакреонта.

К хоровом лирике принадлежат, прежде всего, различные песнопения и гимны в честь богов, некоторым из которых были присвоены особые формы: так. в честь Аполлона исполнялись пеаны, в честь Диониса — дифирамбы. Особенно выделяются песни, исполнявшиеся хорами девушек, так называемые парфеники. Среди разного рода хоровых песен видное место занимали "победные оды", так

называемые эпиникии. исполнявшиеся в честь победителей на спортивных состязаниях. [95, с. 144—145]

Вследствие литературной обработки дифирамба возникает драма как литературный жанр. Считается, что создателем нового жанра был поэт Пратин, писавший в конце VI-начале V в. до н.э. Первым собственно драматическим поэтом греки считали Феспида. [95, с. 177]

Живший позднее Эсхил называется "отцом трагедии", из богатого литературного наследия которого сохранилось только семь произведений.

Дальнейшее развитие трагедии связано с именами Софокла и Эврипида, деятельность которых занимает почти всю вторую половину V в. до н.э. [95. с.220]

Создание жанра комедии восходит, по преданию, к деятельности Сусариона. который принес комические представления из Мегар в Аттику. Среди знаменитых авторов комедий древности следует назвать сицилийского поэта Эпихарма. Эпихар-му приписывали в древности от 35 до 52 комедий, но из них срхранились лишь отрывки. [95. с.299]

Первое известие о победе комического хора на Великих Дионисиях относится к 487/486 гг. до н.э.. когда победу одержал Хионид. ...Более точные данные имеются только о ближайших предшественниках Аристофана — о Магнете. Кратине и Эвполиде. хотя их произведения почти не сохранились. [95, с.302]

Древняя аттическая комедия достигла наивысшего завершения в творчестве Аристофана. Аристофан написал свыше 40 комедий; до нас дошло одиннадцать комедий Аристофана [95. с. 305].

Заметим, что разработка драматической литературы, может быть самой массовой литературы, сопровождалась таким строгим отбором потомков, что сохранились лишь некоторые имена и произведения, которые нередко не имели успеха в первых постановках.

Греческая доэллинистическая литература содержит не только поэзию, куда относится эпос, лирика и драма, но и прозу, разделяющуюся на философскую прозу, историческую прозу и логогра-фию, т.е. сочинения ораторов.

К этому же времени относится разработка проблем языка и искусств речи.

Ранняя философская проза представлена трудами философов ионийской и элейской философских школ. К первым относятся: Фа-лес, Анаксимандр, Анаксимен, деятельность которых связана с г. Милетом; в Эфесе жил Гераклит, из Колофона происходил Ксенофан, с острова Самоса — Пифагор. Сочинения этих философов не сохранились и известны лишь по незначительным отрывкам. Основателем элейской философской школы был Ксенофан из Колофона. Его продолжателями были Парменид и Зенон в конце VI и начале V вв. до н.э.

Особое направление в философской прозе составила литературная деятельность Левкиппа (V в. до н.э.). Демокрита (460—370 гг. до н.э.) и Эпикура (341-270 гг. до н.э.). сочинения которых сохранились лишь во фрагментах.

Наиболее полно дошло до наших дней философское наследие Платона (427— 347 гг. до н.э.): 43 цельных произведения (из этого общего числа семь произведений уже в древности признавались неподлинными), в том числе два весьма крупных по объему— "Государство в 10 книгах и "Законы" в 12 книгах.

 

Высшего развития философская проза классической Греции достигает в лице Аристотеля (384—322 гг. до н.э.). Под его именем было известно до тысячи книг, часть которых опубликована по записям учеников. 47 книг дошли до нашего времени. Среди них крупнейшие: "Метафизика" (в 13 книгах), "Политика" (в 8 книгах), "Этика Никомахова" (в 10 книгах), "Риторика" (в 3 книгах), "Физика" (в 8 книгах), "О душе" (в 3 книгах), "О животных" (в 10 книгах) и т.д.

И в этом случае замечается своеобразный отбор. Сочинения Платона и Аристотеля не только сохраняются в последующее время, но и как бы растут. Уже александрийским ученым приходится отделять подлинные сочинения этих авторов от сочинений неподлинных, но приписанных им. В дальнейшем это превращается в особую проблему. Сочинения же других философов, например, Демокрита, ранних стоиков, напротив, гибнут: мы восстанавливаем их суждения по фрагментам в текстах других писателей. Таким образом, и в области философской прозы складывается деление на классиков литературы и обычных, с точки зрения того времени, писателей.

Выдающееся значение имеют труды Платона и Аристотеля об именовании, о риторике, логике и поэтике. Эти труды, сохраняющие свое значение для филологии и в наши дни, послужили основанием для филологической разработки греческой литературы в эллинистическое время.

Из историков известны Кадм Милетский, Акусилай, Харон Лампсакский, Екилак из Карианды, Ксанф Лидийский, Гекатей и Гелланик. Их сочинения известны либо по пересказам и упоминаниям, либо по сохранившимся фрагментам.

Раздел аттической прозы истории древнегреческой литературы обычно начинается с сочинений Геродота, Фукидида и Ксено-фонта, что не удивительно, так как мы располагаем цельными текстами только этих ранних прозаиков.

Геродот родился в 485 г. до н.э., умер около 425 г. до н.э. Александрийские ученые разделили все сочинения Геродота на девять книг, каждую назвали именем одной из девяти муз. Отсюда установилось общее название его истории — "Музы".

Время рождения Фукидида относят к 470—460 гг. до н.э. Он умер, по-видимому, около 400 г. до н.э. Фукидиду принадлежит труд по истории Пелопоннесской войны. Труд Фукидида принято называть просто "Историей". Разделение ее на восемь книг сделано, по-видимому, после смерти автора.

Третьим среди знаменитых греческих историков считается Ксенофонт. Писательская деятельность Ксенофонта была весьма плодотворна и разнообразна. Кроме больших сочинений: "Анабасис", "Воспоминания о Сократе", "Греческая история" и "Киропедия",— ему принадлежит значительное количество мелких произведений.

Историческая проза Геродота, Фукидида и Ксенофонта, филологически обработанная и канонизированная уже в эллинистический период, породила множество подражаний, от которых сохранились лишь отрывки.

В разделе прозы отдельно от философии и истории в доэлли-нистической греческой литературе выделяется также ораторское искусство, представленное особым литературным жанром речей.

Лисий (459—386 гг. до н.э.) написал более двухсот тридцати речей, из которых в более или менее цельном виде сохранилось тридцать четыре речи (из них четыре-пять неподлинных), почти все они — судебные.

Непосредственным продолжателем Лисия считается Исей, деятельность которого относится к первой половине IV в. Из пятидесяти (приблизительно) его речей сохранилось одиннадцать, все — по делам о наследстве.

Всесторонняя разработка стиля прозаической речи была делом оратора Исо-крата (436 -338 гг. до н.э.) Из сочинений Исократа до нас дошла 21 речь (в том числе 6 судебных и 15 торжественных)

Развитие ораторского искусства достигает своей вершины в деятельности Демосфена (384—332 гг до н.э.). Под именем Демосфена у нас имеется 61 речь, 56 вступлений к речам и 6 писем.

Ко времени Демосфена относятся Гиперид. Ликург. Гегесипп. Эсхин, речи которых почти не сохранились. [95. с.357—359]

Интересно отметить, что сохранились именно те речи, которые считались классическими образцами этого жанра и были предметом хрестоматийного изучения в риторических школах, а также филологического исследования и критики.

В эллинистическое время преобладающее значение получает проза. Философия сосредоточивалась в Афинах (Спевсипп, Ксено-крат, Аркесилай, Карнеад, Феофраст, Антисфен, Диоген, Кратет, Бион, Зенон, Хрисипп, Панетий, Посидоний, Пиррон,Тимон и др.). Сочинения этих авторов большей частью известны по фрагментам.

Из риторов этого времени наиболее известны Деметрий Фа-лерский, Демохар, Гермагор из Темноса (II в. до н.э.).

В то же время одним из главных научных центров в эпоху эллинизма сделалась Александрия. Сюда по приглашению Птолемеев стекались ученые со всех концов греческого мира. Некоторые из них снискали себе всемирную известность. Таковы Эвклид, Архимед, Эратосфен, Аристарх Самосский, Аристарх Самофракийский, а позднее Клавдий Птолемей и др.

Замечательным математиком был Эвклид. Сохранилось его сочинение "Элементы", где излагаются основы математики. Из других его сочинений известны "Оптика" и "Феномены" (сферическая астрономия). Сочинение "О делениях" сохранилось в арабском переводе.

Из математиков большую известность имел также Аполлодор из Перги (Шв. до н.э.). Его сочинение "О конусах" в четырех книгах сохранилось на греческом языке и в арабском переводе.

Научные достижения Архимеда и его ближайших учеников популяризировал во II и I вв. до н.э. Герои Александрийский. Ряд его сочинений дошел до нас, как, например, "Пневматика", т.е. учение о воздухе, "Механика", "Катоприка" (учение о зеркалах).

Труды врачей Гиерокла и Эрасистрата известны по ссылкам на них Цельса (I в н.э.) и Фалеса (II в. н.э.).

Историки представлены именами Эратосфена, Каллисфена, Птолемея I, Со-тера, Аристобула и др.

Видное место заняла филология. Ученые занимались критикой текста, грамматикой, историей литературы (Зенодот Эфесский, Аристофан Византийский, Аристарх Самофракийский, Дионисий Фракийский, Хамелеонт, Эратосфен, Аристоксен и др.)

Ученый характер придавался и поэтическим произведениям.

Примером такой литературы может служить поэма Арата "Феномены", представляющая собой стихотворное изложение астрономической системы Эвдокса Книдского (390—337 гг. до н.э.) с прибавлением примет погоды.

Стихами написаны "Хроника" и "География" Аполлодора, отчасти это делал и Эратосфен.

К эллинистической поре относится зарождение и первые образцы греческого романа. Таковы "Милетские рассказы" Аристида.

В составе эллинистической поэзии развиваются жанры буколической идиллии и эпиграммы.

Одним из наиболее типичных представителей эллинистической поэзии является Каллимах из Карены. Из его произведений в распоряжении науки XIX в. пыли только "Гномы" и "Эпиграммы".

К числу поэтов, против которых выступал Каллимах, принадлежал Аполлоний Родосский, автор поэмы "Аргонавтика" (295—215 гг. до н.э.).

Буколическая идиллия, как литературный жанр, сохранила имена Феокрита (310—250 гг. до н.э.), Биона Смирнского (II в. до н.э.), Мосха Сиракузского.

Эротическая тема играла главную роль в творчестве Филета (340—280 гг. до н.э.), Гермесианакта (III в. до н.э.).

До нашего времени дошли эпиграммы Асклепиада Самосского, Леонида из Таррента, Посиедиппа и Гедила из Самоса, а также поэтесс Анаты, Меро и Носсиа-ды.

Из драматического искусства от эллинистического времени до нас дошли сведения о многих поэтах, но сохранились лишь некоторые отрывки их произведений, по преимуществу на папирусах.

Для древнегреческой литературы времени римского владычества характерно удержание достижений классической поры в виде антологий образцовых авторов как в поэзии, так и в прозе, а также создание сводов сочинений.

Из историков времен Августа надо отметить прежде всего Диодора Сицилийского (прибл. 90—21 гг. до н.э.), написавшего большое историческое сочинение в сорока книгах под названием "Историческая библиотека". Из этого сочинения сохранилось пятнадцать книг.

Младшим современником Диодора был географ Страбон (63—19 гг. до н.э.). Мы имеем его "Географию" в семнадцати книгах.

Сохранилось сочинение Корнута "Очерк преданий по греческому богословию" (I в. н.э.). Вся греческая религия рационализируется и сводится к аллегорическим образам. Образцом такой же символической литературы может служить Картина" Кебета (I в. н.э.).

Из всех историков рассматриваемого периода наибольшей известностью и популярностью пользовался Плутарх (45—120 гг. н.э.). До нас дошло очень большое количество его сочинений, в сохранившемся собрании которых значительный отдел составляют так называемые моральные сочинения. Особенную славу Плутарх приобрел "Параллельными жизнеописаниями".

Из риторических сочинений сохранились труды Максима Тирского, Гермо-гена, Эпиктета, Диона Хрисостома. К началу нашей эры относится деятельность историков Арриана, Аппиана, Геродиана, Диона Кассия, труды которых сохранились частично.

Лукиан (прибл. 120—200 гг. н.э.) — уроженец сирийского города Самосаты пользовался известностью как ритор. Сохранились многие его сочинения: "Сновидение или Петух", "Похвальное слово Родине", "Дважды обвиненный", "Гермотим", "Учитель красноречия", "Похвала мухе", "Любитель лжи", "Правдивая история", "О сирийской богине", "Зевс трагический", 'Собрание богов" и др. Лукиан был знаком с христианскими учениями. Это видно из диалога "Друг отечества", где упоминается о троичности божества, об обновлении водой, т.е. о крещении, о галилейском учителе и т.д. Об учителе христиан, распятом в Палестине, говорит он в "Кончине Перегрина".

В это время поэзия, судя по имеющимся свидетельствам, уступала истории. До нас дошло всего лишь несколько эпиграмм Анти-патра Сидонского. Однако Мелеагр из Гадары (в Палестине) составил сборник "Антология", состоявший из произведений сорока поэтов под названием "Венок" (буквально "Цветник"), которые впоследствии были включены в так называемую "Палатинскую антологию", сохранившуюся до нашего времени.

Наибольшую сохранность демонстрируют исторические и географические сочинения на новые темы — темы истории Рима. Появляется, распространяется литература, связанная с богословскими вопросами, критикой нравов (Лукиан). Она также удерживается целиком. Важное место занимает филологическая литература, которая также сохраняется традицией.

Следующий этап развития литературы на греческом языке соотносят с появлением христианских текстов, образованием т.н. новой разновидности греческого литературного языка, связанного с созданием византийской литературы, оказавшей существенное влияние на все литературы Европы.

Самыми ранними текстами такого рода являются тексты "Нового Завета", основа которых положена в начале нашей эры.

Вопрос о написании и происхождении текстов, вошедших в состав "Нового Завета", составлял одну из сложных проблем комментирования этих памятников. Обычно признается, что Евангелие Матфея Мытаря, именуемого также Левием, сыном Алфеевым, написано, по-видимому, в Палестине. Некоторые авторы указывают на Сирию или Антиохию. Время создания относится традицией к 42-60 гг. н.э. Церковная история указывает, что этот текст первоначально был написан на арамейском, а потом переведен на греческий. Арамейский текст не сохранился.

Евангелие Марка, сподвижника апостола Павла и ученика апостола Петра, написано в Риме около 62—63 гг. н.э. Церковное предание связывает этот текст с именем апостола Петра, так как предполагается, что Марк написал этот текст, пользуясь преданием, рассказанным Петром.

Евангелие от Луки, ученика апостола Павла, который по церковному преданию происходил из Антиохии и был родом грек, а по ремеслу живописец и врач, было начато в Риме в 62—63 гг. н.э. и завершено не ранее 70 г. н.э., так как в этом тексте есть упоминание о разрушении Иерусалима Титом.

Евангелие от Иоанна написано в Эфесе в девяностые годы н.э. и представляет собой последнее из канонизированных Евангелий, самое, может быть, ясно изложенное воплощение христианского канона.

Кроме перечисленных Евангелий в христианский канон входят "Деяния святых апостолов", семь так называемых соборных посланий (2 — ап. Петра, 1 — Иакова, 1 — Иуды, 3 — Иоанна), четырнадцать посланий ап. Павла, написанных к разным лицам и церквам (1 — к римлянам, 1 — к галатам, 1 — к эфесянам, 1 — к филиппийцам, 1 — к колоссянам, 2 — к коринфянам, 2 — к фессалоникийцам, 1 — к евреям, 2 — к Тимофею, I — к Титу, 1 — к Филимону) и, наконец, "Апокалипсис" Иоанна Богослова. Эти тексты созданы одновременно или несколько позднее канонических Евангелий.

С историко-литературной точки зрения важно отметить, что состав "Нового Завета" подвергся, как и "Ветхий Завет", строгой и жесткой кодификации. Эта кодификация имела форму соглашения между авторитетными в христианской литературе лицами. Процесс

отбора произведений шел не стихийно, как в древнегреческой литературе, а, напротив, строго организованно. Состав и содержание тгой литературы подвергались постоянной дискуссии, а правильное ее прочтение, истолкование унифицировалось наиболее авторитетными в этой литературе лицами — церковными иерархами.

Унификация состава, содержания и истолкования христианской литературы находились в ведении высшего собрания авторитетов церкви — Вселенского собора, который общим мнением утверждал толкование христианской литературы как в ее основных частях, так и касательно всех новых важных ее текстов.

Эта деятельность родила новый термин — догматика, которым называется разработка основных по смыслу положений, объясняющих смысловой строй христианской литературы. Таково первое важное и основное преимущество христианской греческой литературы перед древнегреческой, состоящее в формах ее организации.

Другим важным преимуществом явилось объединение "Нового Завета" с "Ветхим Заветом". Это раздвигало исторические рамки литературы, позволяло включать в греческую литературу тексты несравненно более древние, чем тексты Гомера и Гесиода, причем уже в нормированной в древнееврейском каноне трактовке.

Создатель знаменитого "Шестиднева" Василий Великий (330—379 гг. н.э.), комментировавший миф о сотворении мира в "Книге Бытия", раздвигал хронологические рамки тогдашних исторических представлений, что по понятиям того времени было достижением как в сравнении с мифологическими греческими текстами, так и в сравнении с трудами историков, начиная от Геродота.

Третьим преимуществом являлся миссионерский характер греческой христианской литературы, делавший ее литературой уже не одного народа, а многих народов. Создание христианских текстов на греческом языке рождало их переводы на латинский, арамейский, коптский, армянский, грузинский и другие языки, в том числе и на старославянский.

Наконец, нельзя пройти мимо и того момента, отмечаемого Б.А.Тураевым, что тексты Евангелий содержат глубокие корреспонденции с важнейшими богословскими положениями египетской литературы.

К таким корреспонденциям относится мотив о воплощении Бога через посредство Духа в земной женщине и благовещение, мотив триединства Бога, составивший краеугольный камень христианской догматики и подкрепленный многими соборными решениями против разного рода ересей.

Таким образом, кроме социальных причин, существуют в достаточной степени чисто литературные причины, позволившие христианству потеснить языческую греческую литературу и совершенно изменить литературный состав греческой словесности.

На основе текстов "Нового Завета" развивается дальнейшая христианская греческая литература, отличающаяся своими языковыми, стилевыми нормами, своими жанрами и формами отбора и кодификации текстов.

Термин "византийская литература" более многозначен, чем христианская греческая литература. В понятие "византийская литература" включаются не только христианские сочинения, но и сочинения язычников, писавших по-гречески и разрабатывавших языческие темы в противовес христианству.

Античная языческая литература не исчезла с распространением христианства. Квинт Смирнский (конец IV в.) написал поэму "Послегомеровское" в четырнадцати книгах, в которой имел в виду заполнить промежуток действия между "Илиадой и "Одиссеей". Такова же и поэма "Аргонавтики" неизвестного автора. К концу V в. относятся еще две эпические поэмы: Трифиодора "О взятии Трои" и Колуфа "О похищении Елены".

Из малых стиховых форм в византийскую литературу перешла эпиграмма. Ведущими представителями этого жанра были Павел Силенциарий, Агафий и др. Византийские ученые и поэты не только сами писали эпиграммы, но и занялись собиранием старого наследия. Им принадлежит ряд таких сборников.

Развитие византийской литературы приводит к становлению средневекового романа. Среди первых произведений этого жанра можно назвать роман Антония Диогена "Чудеса страны по ту сторону Фулы" в двадцати четырех книгах, известный нам по изложению патриарха Фотия (IX в.), "Приключения Херея и Каллирои" Харитона. "Эфесские рассказы или Анфия и Аброком" Ксенофонта Эфесского, "Эфиопики или Феаген и Хариклея" Гелиодора из Эмесы, "Дафнис и Хлоя" Лонга, "Левкиппа и Клитофонт Ахилла Тагия и др.

В IV в. на защиту умирающего язычества выступил ряд выдающихся и вы-скообразованных деятелей, сведения о которых содержатся в сохранившихся частях труда Эвнапия (346—415 гг.) "Жизнеописания философов и софистов". Этот труд охватывает время с 270 по 404 гг.

Фемистий из Пафлагонии (прибл. 317—388 гг.), оставаясь язычником, пользовался милостями христианских императоров. От него сохранились "Парафразы" (т.е. пересказы) некоторых сочинений Аристотеля и ряд речей.

Либаний из Антиохии (314—393 гг.), получивший образование в Афинах, был учителем императора Юлиана и выдающихся христианских проповедников — Василия Великого. Иоанна Златоуста, Григория Богослова. Сохранились его речи и другие произведения.

Император Юлиан, получивший прозвище "отступник за свои религиозные верования в духе неоплатонизма, выразил свои воззрения в двух замечательных речах "В честь царя-Солнца". Сохранился ряд его других сочинений.

Из философов-нехристиан византийская литература сохранила сочинения Аполлония Тнанского. Плотина, Порфирия Тирского.

Сохранились даже культовые сочинения. Это, например, собрание так называемых "Орфических гимнов" — восемьдесят восемь религиозных песнопений в честь разных языческих богов.

Старшим из христианских писателей, которые стали пользоваться жанровыми средствами языческой литературы, был Афанасий Александрийский. Особенно важное значение имели такие его речи, как: "Против греков", "Против язычников", "Против ариан" и др. Им же написано "Житие святого Антония и другие произведения.

Особую группу составляют проповедники из Каппадокии: Василий Великий. Григорий Богослов, Григорий Нисский. Иоанн Златоуст Эти писатели положили основание гак называемой догматической (святоотческой) литературе. Они писали речи, письма, богословские сочинения, стихи, диалоги.

 

Синесий из Кирены (370—412 гг.), соединяя в себе классическую образованность с христианским мировоззрением, греческую жизнерадостность с мистическим созерцанием, написал сатирическую пародию на софистов — "Похвальное слово плеши", речь "О царской власти", нечто вроде исторического романа "Египетские истории или Провидение", где под видом борьбы доброго Озириса со злым Тифо-ном аллегорически изображаются события в Константинополе в 397—400 гг., и др. сочинения.

Развитие византийской литературы во многом определяется догматическими правилами оценки литературных сочинений. Этическая, философская и общественная стороны произведений определялись, в существенных вопросах, решениями церковных соборов, первый из которых состоялся в 325 г. в Никее. Соборные послания и деяния определяли церковную догматику и тем самым влияли на характер литературы.

Литература стала подразделяться на серьезную учительную христианскую и развлекательную. Христианско-учительная литература создала ряд особых жанров. Среди этих жанров помимо фило-софско-догматических и религиозно-учительных сочинений, составляющих смысловую основу христианско-философской традиции, выделяется особый агиографический жанр, т.е. жития канонизированных церковью святых. Особое место занимают богослужебные тексты, гимны, совокупность которых составляет гимнографиче-ский жанр.

Влияние догматики на развитие литературы, пожалуй, нигде не было столь сильным и строго регулированным, как в гимнографии. Во-первых, потому что гимнография — самый массовый жанр среди жанров средневековой литературы, i пмнографические тексты регулярно исполнялись в церковных службах и их исполнение подчинялось правилам богослужения — литургике; во-вторых, возможности принятия к обрядному исполнению гимнографических текстов ограничены погодным расписанием богослужений, т.е. время исполнения всех текстов этого жанра строго ограничено.

Гимнографические тексты представляют собой как бы свернутое выражение всех литературных движений в Византии, которые были весьма сложны и запутаны, учитывая характер византийской истории и обилие разных идеологических течений.

Христианские тексты на греческом языке остановили к V в. развитие языческой литературы. Однако это не значит, что языческая греческая литература в это время окончательно перестала существовать. Напротив, заимствования из нее, процесс переписки и освоения античных греческих источников продолжались. Об этом свидетельствуют данные современной палеографии.

В состав византийской литературы, благодаря переписке, входили практически все авторы и произведения, считавшиеся образцовыми еще в эпоху эллинизма: Гомер. Софокл. Эсхил, Платон, Эврипид из греков, Гораций и Вергилий из латинян.

В среднем, по классическим античным авторам имеется от одного (Тацит) до двухсот пятидесяти (Гораций) рукописных текстов, по времени отделенных от жизни авторов историческим расстоянием от 400 до 2000 лет.

В связи с этим И. М.Тройский так объясняет характер сохранения античных источников при переписке: "В том, что одни произведения античной литературы сохранились, а другие погибли, есть известный элемент случайности: но не случай

играл здесь решающую роль. В основной своей массе состав дошедших до нас памятников является результатом последовательного отбора, производившегося и в самой античности, и в начале Средних веков рядом поколений, которые сохраняют из литературного наследия прошлого лишь то, что продолжало вызывать к себе интерес. ...В отношении художественной литературы отбор, произведенный поздней античностью, происходил преимущественно из потребностей школы, обучавшей литературному языку и стилистическому искусству." [ПО, с.12—13]

Надо отметить, что, по сравнению с текстами любого из древних античных авторов, христианские греческие тексты новозаветного канона находятся в крайне благоприятном положении — и по количеству сохранившихся рукописей, и по краткости времени, отделяющей древнейшие из них от протографов, и по числу и древности известных переводов на другие языки.

Особым своеобразием литературной традиции Средиземноморья и примыкающих к нему в культурном отношении европейских стран является многоязычие и во многом переводной характер.

Так, понимание латинских языческих и христианских авторов невозможно без изучения соответствующей греческой традиции. Со сложением новых литературных языков, таких как армянский, грузинский, старославянский и т.п., основанных на переводе христианского канона, истолкование текстов на этих языках требует привлечения не только греческих, но и латинских источников.

Разноязычие и сравнительно слабая канонизированность литератур Средиземноморья и Европы хорошо видны при сравнении этих литератур с основными литературами Востока.

ДАННЫЕ О СЛОЖЕНИИ ЛИТЕРАТУР ВОСТОКА

Первый на русском языке сводный очерк состава индийской литературы, выполненный на основе самой индийской традиции, был дан классиком русской… Начало индийской литературной традиции составляют веды. «Веды, по понятиям… "Ригведа" структурно состоит из восьми частей (аштака); каждая из восьми частей делится на восемь чтений…

I

лявшая, пожалуй, гносеологический центр для всех дальнейших китайских философских учений [3, с.284]; здесь дается формальный аппарат истолкования картины мира и необходимые к нему комментарии;

— "Шицзин" ("Книга песен") — собрание античной поэзии, состоящей, в первую очередь, из народных песен, записанных в глубокой древности, а также из ритуальных, придворных песнопений;

— "Шуцзин" ("Книга исторических преданий") — сборник речей и изречений самих героев древней китайской истории, а также высказываний о них, излагаемых без явно мистического и сверхъестественного героизма и наивного вымысла;

— "Лицзи" ("Книга установлений") — довольно поздняя запись учения Конфуция, сделанная теми из его учеников, которые считали, что стержнем его учения является теория ли, т.е. учение об этике;

— "Чуньцю" ("Летописи царства Лу") — последняя книга "Пятикнижия", обработанная, как считает традиция, Конфуцием, где на фактическом материале сухой хроники, путем особо вдумчивого выбора слов (бифа) дается урок теории все того же ли в его всевозможных, "жизнью" диктуемых положениях [3, с.284], т.е. это как бы изложение практической этики.

Дополнительную ступень конфуцианского знания составляют четыре канонических текста:

— "Или" ("Долг и установления") — изложение уставного поведения конфуцианского деятеля, включающее в себя и своеобразное морально-этическое учение, и совокупность внешних обрядов;

— "Чжоули" ("Чжоуские установления") — утопическое описание китайского древнего государства, якобы управляемого самым совершенным образом при династии Чжоу;

Книга "Чжоуских установлений" считается большинством китайских филологов за подделанную в I в. н.э. по указанию знаменитого древнекитайского деятеля ВанМана. [3, с.285]

— "Сяо цзин" ("Сыновнее благочестие") — собрание речей, приписываемых Конфуцию;

— "Эръя" ("Близкая к канону") — словарь синонимов, встречающихся в архаических надписях и текстах, включенный в канон для облегчения его усвоения; построен по тематическому принципу, классифицирует явления и предметы мира.

Перечисленные тринадцать канонических сочинений образуют первый раздел литературы в конфуцианской традиции.

Наряду с конфуцианским каноном в китайской литературной традиции представлены также даосский и буддийский каноны.

Даосский литературный канон "едва ли не равновелик конфуцианскому в смысле национального равноправия" [3, с.285]. По традиции родоначальником даосского учения считается Лао-цзы, который, как рассказывает предание, служил

при дворе Чжоу в VI в. до н.э., был современником Конфуция идаже вел с нимфилософскую дискуссию; после чего Лао-цзы отправился назапад (где и скрылся),но перед уходом продиктовал текст книги, получившей впоследствии название "Даодэцзин", т.е. о высшем, не выражаемом на человеческом языке, всемирном "пути" (дао) и о дэ (добродетели) как форме проявлениядао.

В даосский канон входит также книгаЧжуан-цзы (иначе называемая "Нань Хуа цзин"), жившего, по-видимому, в IV в.до н.э., в которой собраны остроумнейшие притчи и образцы мечтательно-нигилистическойпоэзии, исходящей из философии мирового дао.

В состав даосских канонических сочинений включены описания биографий бессмертных людей ("Ле сянь чжуань" и "Шэнь сянь чжуань" — первыевека н.э.), алхимические трактаты, ученияо загробном мире ("Гань ин пянь") и т.д. — множество оккультных и мистических сочинений, собранныхв конце концов (ужев XIV в.) в колоссальный "Свод всегоо Дао"("Дао цзан") [3, с.286].

Буддийский литературный канонстал формироваться в Китае еще до н.э., но распространяться начал не ранее I в. н.э.; в рамкахкитайской буддийской традиции была создана колоссальная оригинальная и переводная литература. Все буддийские писатели сведены в "Тройной канон" ("Сань цзан"),делящийся надревнее учение(цзин), предание (люй) и философию(лунь) [3, с.286].

Конфуцианская традиция относит оба канона — даосский и буддийский — к третьему разделу литературы (цзы).

Литература, развившаяся в Китае после создания канонических сочинений (конфуцианских,даосских, буддийских), делится литературной традицией на разделы по старинной китайской схеме "Четырех сокровищниц" (сы ку).

К первому разделу (цзин), кроме перечисленных тринадцати канонических книг, отнесены филологические, прежде всего, словарные сочинения, составляющие основу описания китайского языка. Наиболее древним из сохранившихся словарей такого рода является "Словотолкователь" ("Шо вэнь"), появившийся в придворных кругах около 100 г. н.э. [3, с.287]

"В дальнейшем,— пишет В.М.Алексеев,— словари графические и фонетические сильно развились, и надо сказать, чтов конфуцианском образовании начетчиков они играли большую роль как свод коммментариев." [3, с.287]

Второй традиционный раздел китайской литературы является разделом истории (ши).

Непосредственным родоначальником китайской историографии считается Сыма Цянь (155—88 гг. до н.э.). Он же признается одним из родоначальников изящной повествовательной литературы. [3, с.287]

Труд Сыма Цяня включает в себя династические истории(чжэн ши),описание отдельных сторон традиционной культуры (придворные регламенты, общественные институты, экономика, литература, астрономия и другие науки), жизнеописания (ле чжуань) замечательных людей, их групп и целых некитайских народов, представляющие собой как бы самостоятельные литературные произведения, которые написаны изящной ритмической прозой и, как правило, с приложением особых резюме (цзанъ), считающихся литературными шедеврами.

К XI в. н.э. появилось первое сводное историческое сочинение Сыма Гуана (1019—1086 гг.) "Зерцало всеобщее и правительству помогающее" ("Цзы чжи тун цзянь"), в котором история Китая излагалась в хронологическойпоследователь-

ности. В дальнейшем при изложении исторических событий получил развитие тематический порядок, что проявилось в целом ряде сочинений под названием Начала и концы исторических событий" (цзи ши бл/ь-мо). появлявшихся вплоть до XVII в. [3. с.288].

В раздел китайской исторической прозы включены разного рода исторические документы, имеющие и собственно литературное значение, многочисленные историко-критические произведения (часто объединяемые в большие издания, например. "17 династийных историй в подробном разборе" XIIв.). географические сочинения, юридические своды, археологические разыскания, библиографические (аннотированные) каталоги, энциклопедии самого разного типа.

Надо отметить, что все подразделы китайской исторической прозы наряду с фактографической ценностью обладают высокими достоинствами своего литературного стиля.

К третьему традиционному разделу китайской литературы — разделу философии (цзы) — относятся, в первую очередь, сочинения философов-конфуцианцев (жу цзя), непосредственно не связанные сосновоположниками конфуцианства, а также произведения писателей, размышлявших на философские темы. Сюда же относятся сочинения военного характера, энциклопедии по земледелию, медицинские трактаты иэнциклопедии, труды по астрономии, хронологии и математике.

Главными фигурами этого раздела, с точки зрения В.М.Алексеева, являются философы-писатели так называемого нового конфуцианства: Чжоу Дуньи, Шао Юн. Чэн И. Чэн Хао. Чжан Цзай, Чжу Си (Чжу-цзы). жившие в XI—XII вв. н.э. "Эти писатели находились под сильным влиянием буддизма и даосизма. Древнее конфуцианство не интересовалось проблемами метафизики, теории познания, космогонии, и ответы на вопросы этого порядка неоконфуцианцы искали в буддизме и даосизме, примиряя буддийско-даосскую мистику с конфуцианским рационализмом в обширных синтезах. Они создали целый ряд систематических трактатов, впоследствии объединенных в "Полное собрание философов-натуралистов" ("Син ли да цюань шу"). В этот сборник вошло в общем 120 сунских авторов во главе с перечисленными выше, и тематически он поделен на следующие части: о мировом принципе и субстанции мира: о сверхъестественных силах; учение о дао, о сверхчеловеке и мудреце и т.д. В этот же сборник включена поэзия и изящная литература." [3. с.291]

Особое место в третьем разделе китайской литературы занимают сочинения, излагающие различные учения китайских авторов всех времен об искусстве. Таковы прежде всего трактаты (теории, критические заметки, сводки, истории, биографии мастеров, поэмы и т.д.) о каллиграфии и живописи, о музыке; к этому же разделу отнесены археологические сочинения, дающие представление о разнообразнейших предметных образах (бронзовые котлы, топоры, зеркала, монеты, плиты с надписями и т.п.; душистые свечи, причудливые камни и скалы, тушь, тушечницы и прочие предметы в ученом кабинете литератора; чай, вино, цветы и деревья; птицы, рыбы, животные и т.д.). И здесь, как и в других разделах китайской литературы, "художественная часть (оды, гимны, славословия, стихи вообще и все жанры художественной литературы) едва ли не преобладает над научно-строгими описаниями" [3, с.287].

Наконец, в четвертый раздел китайской литературы входят произведения так называемых разных авторов {цза цзя), т.е. все то, что нельзя отнести ни к одному из перечисленных выше разделов (филологии, истории, натурфилософии). Сюда входят сочинения таких философов и писателей, как Мо Ди, Хуайнань-цзы, Гуньсунь Лун-цзы, Моу-цзы и сотни других мыслителей.

К разделу цза цзя традиционно относятся серийные издания цуншу — ряд энциклопедий, библиографий, каталогов и т.п., а также особые энциклопедии-хрестоматии, составленные по принципу обработки литературных цитат.

Параллельно перечисленным видам литературных сочинений в четвертом разделе китайской литературы широко представлена литература развлекательно-поучительного характера, едва ли не самая многочисленная. Это такие, например, сочинения, как "Заметки о Западной столице" (VI в.), "Новые рассказы о Великой династии Тан" (VIII в.), "Записки человека в отставке" (XI в.), "Поиски в области богов и духов" (IV в.), романы "Троецарствие", "Цветок сливы в золотом кувшине", "Речные заводи" и множество других.

Китайская поэзияя выражает себя, прежде всего, в стихах со строгим или (иногда) вольным размером и строжайшею рифмой. Впрочем, и проза, чрезвычайно богатая размерами, которые отличают ее от стихов (размерами, в общем, небогатых), и ритмическими возможностями, служит поэтическому изображению нисколько не меньше, чем стихи, и обычно поэт старается выразить свое вдохновение и в прозе, и в стихах. "Культ поэзии и вообще художественного слова зашел гораздо дальше, чем в западном мире",— пишет В.М.Алексеев и далее перечисляет многих замечательных поэтов, "число которых измеряется десятком тысяч (а то и больше) имен." [3, с.289]

Поэтические жанры необыкновенно разнообразны. Для примера, можно назвать следующие жанры, фу — стихотворение в прозе разных размеров, с рифмой и без нее; ши — стихи с фиксированными размерами; сао — стихи причудливых размеров: цы — стихи песенного типа; суп — оды лапидарного типа; цзачь — стихотворные евлоги и характеристики; лэй и аи — плач по покойному достойному человеку, в разных ритмах; в)пь — молитва к покойному; сюй — предисловие к стихам и одам и т.д. [3, с.289]

В.М.Алексеев называет здесь также серии поэтических антологий, упоминает основные поэтологические работы, относимые в китайской традиции к критике и, наконец, упоминает о драматургии и вульгарной литературе, завершая этим описание состава китайской литературы.

Помимо приведенных примеров западных и восточных рукописно-литературных традиций существуют многие другие рукописные литературные традиции: латинская, арабская_у персидская, тамильская, японская, малайская, яванская-кави, армянская,

 

I

грузинская, староузбекская(чагатайская), монгольская, тибетская и многие другие, менее значительные. Эти традиции образуют каждая свой культурный ареал, который объединяется с другими ареалами общностью происхождения своих литературно-письменных традиций.

3.5. ПРОБЛЕМА СТАНОВЛЕНИЯ ЛИТЕРАТУРЫ

Обзор древних литературных традиций показывает, что в становлении литературы основную роль играет отбор и обработка текстов, придание им определенной языковой и литературной формы. Сопоставление разных литературных традиций между собой приводит к мысли об определенных общих закономерностях развития рукописных литератур. Так, во всех таких литературах выделяется та или иная письменная фиксация фольклорных текстов, имеется так или иначе представленная философская проза, историческая проза, биографический жанр которой нередко ярко очерчен. В некоторых литературах, прежде всего в индийской, особенно сильно развита гимнография. Обычно представлены театральные жанры: драма, комедия, трагедия (хотя и в разной степени дифференцированные); обязательно представлены стихи и т.д.

Каждая литература создает особую картину развития своего содержания на основе исходных текстов, образующих начала литературы. Такое развитие рождает большую серию разнообразных специализированных тем, сюжетов, литературных форм и типов произведений. Словом, общие закономерности развития рукописной литературы ясно ощутимы.

Н.И.Конрад в своей книге "Запад и Восток" [53] предпринял, пожалуй, первую основательную попытку исследования общих законов развития рукописной литературы. Н.И.Конрад наметил основные хронологические соответствия, в пределах которых следовало, по его мысли, типологически сравнивать между собой разные литературы и этим путем отыскивать общее и особенное в i;x развитии.

Надо заметить, что начинание Н.И.Конрада сразу же столкнулось с рядом принципиальных трудностей. Дело в том, что хронологические соответствия оказались во многом условны, а их относительные хронологические рамки не выделялись с достаточной очевидностью. Н.И.Конрад шел от прямого сравнения литературных текстов разных рукописно-литературных традиций, как это делали до него многие авторы, прямо не занимавшиеся типологическими сравнениями, а занимавшиеся, в основном, изучением происхождения литературных форм: В.Ф.Миллер [76]. А.Н. Веселовский [1Н], И.Ю.Крачковский [57]. В.М.Алексеев [/] и др.

Важно отметить, что отбор, обработка письменных текстов, придание им при переписке определенной литературной формы все это является процессом не стихийным, но всегда общественно организованным. Если этот общественный процесс организован недостаточно, то литература не выделяется в достаточной степени из всей массы письменных источников. Так, выше было уже отмече-

но, что египетская литература как бы неразличимо слита со всей египетской письменностью, в ней слабо проводится даже основное семантическое деление видов словесности по содержанию. Эпиграфические и палеографические тексты постоянно перекрывают друг друга в сфере содержания. Отсюда разнообразие текстов сочинений не демонстрирует ясно видимого развертывания видов литературных произведений и их форм.

Древнегреческая литература несравненно более упорядочена. В ней четко выделяются предпочитаемые и непредпочитаемые при переписке произведения и авторы. Одновременно греческая литература обладает уже профессионализированной филологией, в задачу которой входит отбор, анализ, комментирование, исправление и переписка текстов, что особенно характерно для александрийской школы.

Христианская греческая литература заимствует от древнееврейской форму оргапиткни сакральный канон, с одной стороны, и особые общественные институты, ведавшие литературным процессом — церковь. Вселенские соборы и т.п. Христианские литературные тексты нч церковной сферы попадают в область государственной яшковон и литературной политики, как это особенно видно, например, на истории Вташмн

Прямая связь древнеиндийского жречества с брахманской кастой, возникшая в результате сословно-кастовой организации индийского общества, определила организационнные формы развития рукописной индийской литературы. Все отклонения от ведийской литературы оказались связанными с- переустройством общественного статуса литературы на литературных пракритах, прежде всего с формированием буддийского канона на пали и образованием касты неприкасаемых, находящихся вне каст и веры. Такая общественная организация сделала развитие индийской литературы сравнительно независимой от переменчивых форм государственной организации Индии.

В Китае, напротив, организация литературного процесса была одним из самых важных, если не важнейшим делом китайской государственности. С самого начала становления литературы создание литературного канона было делом образованного сословия, находившегося на государственной службе или так или иначе связанного с ней. Китайская интеллигенция в этом отношении была похожа на египетских писцов: она составляла основу китайской бюрократии. В истории китайской литературы почти невозможно найти литераторов, которые так или иначе не были бы связаны с государственной службой. Но здесь, в отличие от Египта, не было развитых культов и сословного жречества. Вот почему догматика, управлявшая развитием китайских литературных текстов, действовала через литературные академии, систему государственных литературных экзаменов, нормировавших обучение и дававших литературные ученые звания кандидатам на государственную службу.

I

Строгая нормированность китайской литературы, непрерывность языковой традиции, развитие разнообразных тонко дифференцированных видов и жанров словесности, связь литературного развития с политической династийной историей Китая, отсутствие религиозно-жреческих мотивов — все это показывает особый тип отбора и нормирования китайской литературно-письменной традиции.

Сказанное означает, что прямое сравнение литературных произведений, относящихся к разным литературным традициям, невозможно. Лишь исследования гражданской истории народов с точки зрения развития той или иной литературной традиции в ее формах воздействия на отбор, редактирование литературных текстов, на их распространение, организацию литературного обмена, хранения текстов и, наконец, создания образованного слоя людей могут дать необходимые сведения, на основании которых литературные произведения разных культур могут быть сопоставляемы.

Изучение гражданской истории народов показывает, что для сложения литературы нужны определенные, всякий раз свои, формы общественной организации, в которых решаются не только литературные проблемы, но, прежде всего, проблемы идеологические, политические, нравственные, а во многих случаях и хозяйственные. Проблематика сложения литератур составляет лишь часть деятельности таких организаций, причем без выделения этой части в обособленный организационный отдел. Поэтому приходится рассматривать принципы деятельности этих организаций, направленные на сложение литератур.

Ведущие отечественные текстологи (например, Б.В.Томашев-ский) возводили текстологию к древней практике церковной экзегетики и герменевтики — особых видов деятельности, управлявших истолкованием литературных текстов. Истолкование литературных текстов служило как выделению их смыслового ядра, так и развитию смысла новых сочинений вокруг этого ядра. Здесь речь идет, как об этом говорит Н.И.Конрад, о первоначальной форме филологии. Эта первоначальная форма филологии не представляла собой науки. Она была искусством, ведающим сложением литератур.

Первоначальная форма фиюлогии как искусства состояла прежде всего в том, что из разных копий и выписок одного и того же текста создавался прототип. Прототипом в научной филологии называется, по сути дела, новый текст, который считается, во-первых, наиболее точным отображением авторской рукописи, а во-вторых, сводным текстом, включающим в себя самое существенное содержание. Такой прототип появлялся вследствие длительной работы по сличению и согласованию многих копий. Прототип утверждался авторитетом соответствующих организаций (церкви, государства, сословия) и превращался в канонизированный текст.

Канонический текст, содержание и форма которого были утверждены авторитетом соответствующих организаций, подлежал всеобщему применению как учебный текст, как основной текст культуры и как отправной текст для создания новых сочинений. Канонический текст полагался в основу догматики, т.е. смысловых правил создания новых сочинений и переписки существующих. С помощью смысловых правил, составляющих содержание догматики, устанавливался круг канонических сочинений, свой в каждой культуре. В индийской культуре это веды, в китайской — "тринадцатиканонье", в средиземноморской — Библия.

Круг канонических сочинений определял дальнейшую переписку старых текстов и создание новых. Все, что согласовывалось по смыслу с кругом канонических сочинений, считалось правильной литературой; все, что не согласовывалось, считалось неправильной (или апокрифической). Делимость сочинений на правильные и неправильные образовывало единство развития той или иной литературной традиции.

Создатели литературных канонов стремились поэтому отобрать и сформировать канонические тексты так, чтобы они наиболее полным образом отображали в сжатом виде основную совокупность идей и правил, нужных для цивилизации. Вот почему канонические тексты всегда содержат в себе основы древней натурфилософии, основы этики и представления о роли слова, которые оформляются в древнем мире в виде теории Логоса — творящего мир слова.

Изучение сложения литератур, истории создания канонического круга текстов, их сравнительное исследование — особая филологическая проблема. В ней сочетаются вопросы происхождения филологии и вопросы становления литератур.

В процессе канонизации литературных текстов складываются и укрепляются технические искусства речи. Эти технические искусства речи представлены большим кругом разнородных дисциплин, строение которых может быть весьма своеобразным в каждой культуре.

Глава 4. ИСКУССТВА ПИСЬМЕННОЙ РЕЧИ

ОБЩИЕ ИСКУССТВА ПИСЬМЕННОСТИ. КАЛЛИГРАФИЯ И ГРАММАТИКА

Искусства письменной речи есть искусства исполнения рукописей. Эти искусства сложны, разветвленны и многообразны. Их систематизация зависит от того, с какими целями исполняется рукопись и каково ее назначение. Искусства письменной речи делятся на общие, относимые к любому виду текста, и частные, относимые не ко всем текстам, а только к каким-либо его разновидностям.

Каллиграфия

В случае исполнения стандартных знаков во всех культурах постепенно устанавливаются три стандартных стиля исполнения: 1) полный стиль начертания… В египетской письменности этим стилям отвечает иероглифическое, демотическое и… Исторически устав — самый ранний стиль письма. Соответственно этому наиболее торжественные и официальные тексты…

S

К нераспространяемым рукописям, прежде всего, относятся: а) черновики всех видов текстов, б) копии, делаемые для себя, в) личные записи всех видов: дневники, расчеты, планы, проекты и т.д.

Эти классы не нарушают общественно-значимого деления на документы, эпистолы и сочинения, но составляют особую разновидность в каждом классе, выделяемую по характеру применения каллиграфических правил создателем рукописи.

Распространяемые рукописи с точки зрения их общественной значимости составляют главный фонд рукописей. Это не значит, что нераспространяемых рукописей готовится меньше, чем распространяемых. Напротив, большая часть труда по созданию рукописей приходится на нераспространяемые рукописи. Однако они, как правило, не претендуют на вхождение в фонд культуры, не являются общественным достоянием и служат только личным потребностям.

Распространяемые рукописи реализуют правила каллиграфии. Но наряду с применением каллиграфических правил в этих рукописях полностью представлены и другие правила исполнения рукописного текста, которые касаются уже не только стиля исполнения письменных знаков.

Все распространяемые рукописи, в силу существования и применения всей совокупности правил исполнения рукописи (не только каллиграфических), делятся на правильно исполненные и неправильно исполненные, или на правильные и неправильные. Определение правильности, нахождение ошибок в рукописи знакомо всем, кто прошел хотя бы начальное обучение на опыте исправления его ошибок учителем. Из этого опыта известно, сколь многообразны и разнородны применяемые к рукописи требования (каллиграфические, орфографические, формулярные, стилевые, смысловые и т.д.). Подробный разбор этих требований ставит перед необходимостью описания разных искусств речи.

Грамматика

Общим искусством, помимо каллиграфии, является грамматика. Под-словом грамматика (в значении общего искусства письменной речи) имеется в виду старинное общее понятие ars grammatica, т.е. собрание самых общих знаний о развертывании содержания речи в письменных знаках без дальнейших делений на лексику и грамматику, фонетику и грамматику, орфографию и грамматику, орфоэпию и грамматику и т.п. Общее понимание грамматики как искусства развертывания языкового смысла в знаках письменной речи стало дифференцироваться лишь со времени создания печатной речи. Собственно рукописные тексты имеют в своем распоряжении только общее понимание грамматики. [5]

Общее понимание грамматики в истории филологии представлено четырьмя основными грамматическими традициями (средиземноморской, индийской, китайской, арабской), к которым примыкают и вокруг которых группируются все другие грамматические традиции. Эти основные исторические разновидности в понимании грамматики определяются характером письменных знаков в их отношении к устной речи (типом письма), с одной стороны, и характером литературной традиции, с другой.

Существует два исходных типа письма: а) письмо иероглифическое, где референтом письменного знака является слово или морфема, т.е. семантически значащая единица языка; б) письмо фонетическое, где референтом письменного знака являются звуки речи, вне их прямого отнесения к значению слов или морфем.

Между этими двумя исходными типами письма (логографиче-ским и фонографическим) располагается много различных переходных случаев.

Термины "иероглифическое" и "фонетическое" письмо достаточно условны, так как, пожалуй, единственным видом письма, в котором был последовательно выдержан принцип словно-морфем-ной референции, было тангутское письмо; однако, надо заметить, и в нем выделяется группа транскрипционных знаков.

Египетская иероглифика содержит не только смысловые, но и фонетические обозначения, и представляет собой смешанный, переходный тип письма.

Все другие виды иероглифики стремятся записать и смысл слов, и характер их звучания; таковы шумерское письмо, японское буквенно-иероглифическое письмо и другие виды письма.

Типично фонетическим письмом является только фонетическая транскрипция. Однако она не может применяться в практике создания реальных письменных текстов, так как письменная речь всегда разнообразнее и совершеннее устной с точки зрения объема и филиаций значений. Транскрипционные записи встречаются не только в научной литературе, но и во многих текстах на языках, не имеющих своего стандартного алфавита и потому транскрибируемых алфавитом другого языка. [48]

Каждая исторически сложившаяся система письма по-своему решает проблемы записи звука и смысла.

Создание письма и развитие текстов, исполненных этим письмом, образует письменность. Выделение из письменности литературы создает необходимость упорядочения записи текстов с таким расчетом, чтобы понимание текста не зависело от какого-либо внесловесного или письменного контекста речи. Искусство грамматики поэтому, с одной стороны, зависит от характера письма и, с другой стороны, от характера письменной и литературной традиции.

Все системы письма, близкие к логографическому полюсу, фиксируют грамматическое искусство в виде записи слов и истолкования этой записи, т.е. как словарь.

Все системы письма, близкие к фонографическому полюсу, фиксируют грамматическое искусство в виде совокупности правил записи и прочтения речи вслух.

Разумеется, возможно объединение словарных и фонетико-формульных правил в пределах одной системы грамматического искусства.

Примером наиболее последовательной словарной грамматической традиции является китайская грамматическая традиция. Примером наиболее последовательной фонетико-формульной традиции является индийская граматическая традиция. [5]

Каждая из четырех основных грамматических традиций (средиземноморская, индийская, китайская, арабская) характеризуется целостностью своей системы и отношения к тексту.

Египетская и шумерская письменность не образуют, как это видно по археологическим материалам, цельных грамматических систем, хотя существенные попытки составления систематических словарей и системно-грамматических комментариев для этих языков предпринимаются.

Многие языки, в которых складываются авторитетные литературы, имеют свои системы письма, но не имеют своей грамматической традиции. Таких языков большинство. К ним относятся такие языки, как: среднеперсидский, староузбекский, арамейский, церковнославянский, старофранцузский, классический малайский, японский и многие другие. Эти языки пользуются грамматической систематикой других языков.

Филология обнаруживает, что цельная грамматическая система складывается там, где грамматика соотнесена с определенными нормативными и нормированными текстами, от которых исходят и к которым возводятся прочие тексты литературного канона.

Так, отправное грамматическое руководство китайцев — словарь "Эръя" — входит в "тринадцатиканонье" как один из его текстов и содержит идеологически организованный перечень всех слов канона.

Грамматика Панини основана на ведах и обслуживает развитие санскрита, будучи современной созданию философских текстов упанишад. [135] Она же, подобно китайской грамматике "Эръя", входит в идеологический канон индийцев.

Классическая арабская грамматика опирается на тексты Корана в произношении, близком к племени Курейш, из которого происходил создатель Корана. Арабская грамматика также входит в исламский идеологический канон. [32]

Четвертая грамматическая традиция — греко-латинская — имеет единый принцип систематизации, примененный к этим двум

I

языкам почти одновременно. Создание ее было начато александрийскими учеными еще в III в. до н.э. Эта традиция основана на общем для обеих культур нормированном эпосе Гомера, Гесиода и развитых на этой основе литературных текстах. Этому грамматическому канону затем подчинились тексты "Нового Завета" и переводы "Ветхого Завета" с древнееврейского.Тем самым греко-латинская грамматическая традиция закрепила единство античной и византийской греческой литературы. [5]

Если в более поздние времена имело место создание грамматик для иных литератур, таких как тамильская, тибетская, грамматика пракритов Вараручи [5] и т.п., то эти грамматики писались по уже существующим системам и представляли собой как бы приложения принципов систематизации к новым языкам, они были как бы переводом в рамки нового языка уже существующей грамматической системы. К таким грамматикам примыкают двуязычные переводные словари и толкования иностранных слов, такие же как в русских азбуковниках [55]. Во всех случаях сохраняется принцип связи нового литературного языка с литературным языком, на котором существует исходный канонический текст.

Четыре основные грамматические системы и примыкающие к ним производные системы предопределены существованием литературных традиций, закрепляют эти литературные традиции и различают их между собой.

Грамматическая систематизация зависит, таким образом, как от типа письма, так и от характера исходного и последующих текстов литературной традиции.

Древние четко различали литературные языки, обладающие своей писаной грамматикой, и языки, не обладающие ей. Последние считались либо варварскими, либо неосновными, производными.

Принципы грамматической систематизации материала речи в каждой из основных литературных традиций различны [см. 5].

Китайская грамматическая традиция является типичной словарной традицией. Любые знания о языке в ней излагаются в виде словаря. Словари по-разному рассматривают отношения между словами, или, точнее, между иероглифическими записями.

Во-первых, словарь строится на систематизации категорий мира, таких как "небо", "земля", "воды", "травы", "деревья", "птицы", "гады" и т.п. Число категорий и распределение объектов по категориям дано логосической натурфилософией китайцев и установлено однозначно. Таков словарь "Эръя".

Во-вторых, словари различают состав слов, встречающихся только в литературном каноне, и слов, не входящих в литературный канон. Словам, не входящим в канон, дается толкование посредством слов, употребляемых в каноне. Таков словарь "Фанъянь".

Иероглиф, записывающий слово или морфему, как правило, составлен из двух или несколько простых знаков. Иероглифы клас-

сифицируются по составу образовавших их простых знаков. Классификация выделяет шесть основных категорий. Эти категории обнимают все виды этимологических отношений между простыми знаками в составе иероглифики: изобразительное, указательное, идеографическое, фонографическое, заимствованное и видоизмененное. Благодаря этой классификации, создается общая система иероглифов, в которой каждый иероглиф получает свое место. Таков словарь "Шовэнь Цзецзы".

Наконец, каждому иероглифу дается этимология и для каждого иероглифа путем транскрипции указывается чтение. Таковы словари "Шимин" и словари, построенные по принципу фонетических таблиц.

Такая система охватывает все стороны языка: значение, начертание, этимологию, произношение. Сведения о построении элементов предложения даны в словарных статьях о служебных словах и морфемах.

Типичной фонетико-формульной традицией является индийская грамматическая традиция, в основании которой лежит труд Панини "Восьмикнижие".

"Восьмикнижие" Панини составлено из трех частей. В начале книги излагаются так называемые пратьяхара, т.е. группы букв, представляющих звуки по их местам в корнях и суффиксах, в конце книги дается список всех санскритских корней. Среднюю часть книги занимают правила. Эти правила касаются сочетания корней и суффиксов, корней и корней и, наконец, сочетаний слов в составе предложения.Такие сочетания приводят к изменениям в звучании всех этих единиц, так как происходит взаимовлияние звуков в потоке речи. Каждое такое изменение описывается отдельным правилом. В конце книги в виде приложения дан список корней.

Изучение грамматики Панини в индийском образовании предваряло чтение текстов. Лишь изучив грамматику, адепт мог начать говорить и писать на санскрите. Вслед за этим переходили к чтению и толкованию литиературных текстов. Грамматика Панини, как и санскрит, удержалась до нашего времени во всех своих формах, что доказывает высокую нормативную силу этой грамматики [735].

Арабская грамматика имеет много сочинений, по-разному компонующих свод правил и частично разнящихся в терминологии. В основании системы правил лежит канон Сибавейхи, предложенный им в сочинении "Аль Китаб" ("Книга"). Канон содержит три главных раздела нахв, сарф и таджвид. Каждое из этих понятий есть отнесение некоторого уровня языка к звукам речи.

Нахв содержит, с одной стороны, правила словорасположе-ния, с другой стороны, правила изменения звучания слов в зависимости от соположения их друг с другом.

Сарф содержит учение о составе слова, т.е. учение о делении слова на корень и изменяемые части слова, и, одновременно, весь перечень правил, касающихся фонетического воплощения всех случаев создания слов из существующих корней.

Таджвид содержит учение о каждом отдельном звуке речи и о фонетических процессах, которые не затрагивают ни этимологию (словообразование), ни синтаксис (словорасположение), а являются чистыми фонетическими процессами, обеспечивающими последовательную артикуляцию звуков в потоке речи.

Арабское грамматическое учение, помимо "собственно грамматики", построенной как система фонетико-формульных правил, дополняется словарной традицией толковых словарей. В этих словарях дается проверенное догматикой толкование значения отдельных слов.

Греко-латинская грамматическая традиция наиболее диффуз-на по авторству и составу сочинений. Она начинается в IIIв. до н.э. грамматическими работами Дионисия Фракийского и содержит много как греческих, так и латинских авторов. В основание этого грамматического канона положено изучение словаря и его применений в текстах. Словарь считается отправным материалом, а грамматические правила есть обобщения свойств слов. Поэтому центром этого являются классы слов — части речи.

Части речи — это классы, имеющие свое обобщенное значение. Обобщенному значению классов слов соответствует их употребление в речи.

Слова, употребляясь в речи, изменяются. Изменения могут быть, во-первых, морфологическими, т.е. связанными с употреблением слов в сочетаниях между собой, во-вторых, этимологическими, т.е. связанными с созданием в речи новых слов, и, в третьих, фонетическими, т.е. связанными с взаимовлиянием звуков в процессе построения текстов разных видов (при этом не затрагивается морфологические и этимологические изменения слов).

Конкретные правила орфоэпии и орфографии, касающиеся каждого слова, так же как и истолкование значения каждого слова, даются в словаре. [7]

Арабская и греко-латинская системы являются смешанными: словарными и фонетико-формульными. Арабская грамматическая система отличается от греко-латинской прежде всего тем, что как бы ведет за собой словарь, давая правила изменения и построения слов всех видов. Греко-латинская система, напротив, сама ведома словарем, так как исходит из классификации слов, распределяя их в родовидовых отношениях. Поэтому греко-латинская традиция сталкивается с проблемой правил и исключений, или аналогий и аномалий.

Существующие основные четыре грамматических системы не исчерпывают всех возможностей описания языка. Но именно они

закрепились в общественной практике и легли в основу последующего развития грамматики.

ЧАСТНЫЕ ИСКУССТВА РЕЧИ. ДИПЛОМАТИКА,

ПИСЬМОВНИКИ, ПРАВИЛА ДЛЯ СОСТАВЛЕНИЯ

Помимо общих правил построения любого текста, т.е. общих искусств речи, образуются частные искусства речи, которые относятся не ко всем, а лишь к… Предписывающие искусства относятся прежде всего к документам. Документы — это… Искусства, дающие образцы, относятся прежде всего к письмам — эпистолам. Эпистолярная коммуникация обычно определяется…

Правила составления эпистол. Письмовники

Составление письмовников обычно не считалось важным занятием, так как предполагалось, что письмовником обычно пользуется писец (или секретарь, или… До середины XIX в., по-видимому, существовали только письмовники общего… Построение любого письмовника основано на тематическом принципе. Изучение тематики письмовников дает картину…

Правила составления сочинений. Поэтика, логика и риторика

Рекомендующие искусства речи, в своем содержании, направлены, главным образом, на создание сочинений. Они представляют собой анализ опыта… В каждой текстовой традиции существует достаточно большое количество… существенно различно. Покажем это прежде всего на примерах поэтики, логики и риторики.

I

поэтом",— пишет Аристотель [8, с.41]. Поэтому другим отграничением поэзии от прозы является, по Аристотелю, содержание.

Содержательным признаком поэзии Аристотель считает мимезис или подражание. Подражание понимается Аристотелем очень широко как любой способ уподобления, свойственный, по его мнению, всем мусическим искусствам. Подражание миру происходит в ритме, слове и гармонии.

Подражание предполагает особое отношение человека к содержанию словесного произведения (или произведения искусства). "...Подражать в одном и том же и одному и тому же можно, рассказывая о событии, как о чем-то отдельном от себя, как это делает Гомер, или же так, что подражающий остается сам собою, не изменяя своего лица, или представляя всех изображаемых лиц как действующих и деятельных."[#, с.45] Возникает своеобразное двойственное отношение к содержанию речи. Создатель поэтического произведения в одно и то же время может и оставаться самим собой, и воплощать нечто другое.

Мимезис как исполнительская и психологическая основа искусства составляет главный источник истолкования поэтики в европейской традиции, что отличает ее от других литературных традиций, где в основу положены иные свойства искусства, хотя идея подражания присуща и им.

Значимость подражания, по Аристотелю, скрыта в особом удовольствии зрителя и слушателя, так как последние приобретают благодаря подражанию знания, правда, как пишет Аристотель, ненадолго.

Таким образом, объяснительная сила искусства в поэтике Аристотеля родственна силе имени в теории именований Платона. Здесь и там слово и словесное произведение подражают природе вещи. Но в искусстве подражание осложнено отношением самого подражающего к словесному произведению.

Особым смысловым разделом поэтики Аристотеля является проблема эстетической эмоции. В основе сюжета, по Аристотелю, лежат перипетии, т.е. переходы от счастья к злосчастью, и наоборот, которые должны быть, с одной стороны, разумными, похожими на ход событий в действительности, а с другой — предопределенными, когда характеры постигают сами смысл ситуации действия, уже как бы понятого и предсказанного зрителями и слушателями. Это составляет основу возникновения эстетического чувства у зрителя, который сопереживает событиям. Так, в основе трагедии лежат, с одной стороны, сострадание, с другой — страх. "Поэт ... должен доставлять с помощью художественного изображения удовольствие, вытекающее из сострадания и страха."[8] Столь же сложна и эстетическая эмоция, содержащаяся в комедии, которая восходит к насмешке. Эти положения об эстетическом содержании художествен-

ного произведения составляют отдельный предмет исследования в европейской поэтике.

В рамках поэтики Аристотель рассматривает также вопросы языка и стиля художественного произведения, хотя эта проблематика изложена здесь только в самых основных чертах.

Логика, по Аристотелю, служит для разработки философского диалога, в котором стороны стремятся к установлению истинного знания об обсуждаемом предмете. Целью такого диалога или рассуждения о предмете является не выигрыш спора, не убеждение соперника, не услаждение слушателя элегантной речью, а именно установление и раскрытие истинной природы предмета.

Логические формы разрабатывались и в иных неевропейских письменных традициях, но им не придавалось столь большого значения, и они не рассматривались как основное средство гносеологии. Логика, понимаемая и как средство анализа речи, и как средство убеждения, и как средство раскрытия истины, развивается преимущественно европейской литературной традицией.

Весьма основательно разработана Аристотелем риторика. Ко времени написания Аристотелем трактата в античной риторике уже существовал солидный теоретический, практический и школьный опыт. Аристотель считает риторику техническим учением, в котором главное — искусство убеждения. Риторика родственна и противопоставлена диалектике как науке об открытии доказательства истины. Но риторика не делает различия в доказательстве истинного и кажущегося, так как убеждение зависит от характера говорящего, настроения слушающих и самой речи, от чего свободна диалектика.

Аристотель подразделяет речи в зависимости от характера аудитории и повода произнесения. В зависимости от повода произнесения, речи делятся на совещательные, произносимые в народном собрании, судебные, произносимые в суде, и речи эпидейктические, произносимые в торжественных случаях. В связи с типом аудитории каждый вид речи имеет свою цель и свое отношение ко времени. Цель совещательной речи — польза и вред, она ориентирована в будущее. Цель судебной речи — справедливость и несправедливость, она имеет в виду прошлое; цель эпидейктической речи — прекрасное и постыдное, и в ней имеется в виду, прежде всего, связь прошлого и будущего.

Аристотель считает, что ритор должен быть глубоко осведомлен о предмете речи, и потому предписывал ему знать принципы государственного устройства, этики, законодательства и судопроизводства.

Далее Аристотель рассматривает свойства ритора и аудитории как участников речевого общения. Ритор для достижения цели должен "выказать себя человеком известного склада", возбуждающим доверие, т.е. показать добродетель, разум и благорасполо-

1X6

I

I

жение. В этой связи Аристотель разбирает основные виды страстей: гнев, милость, любовь, дружбу, страх, стыд, сострадание, негодование, зависть, презрение и чувство соревнования. Рассматривая, далее, аудиторию по возрасту, состоянию, гражданскому положению и т.п., Аристотель показывает, к каким чувствам наиболее склонна та или иная аудитория. Тем самым в основание отношения ритора и аудитории полагается эмоция, которая присутствует всегда и должна быть так или иначе в возможных пределах направляема ритором.

Важнейшим средством возбуждения эмоции является содержание речи, а в содержании речи важнейшим средством является доказательство (или энтимема) и пример (как реальный, так и сочиненный; например, проза или басня).

Аристотель классифицирует виды силлогизмов-энтимем и дает перечень исходных пунктов доказательства общепризнанных истин (общих мест, или "топов").

Таким образом, правильная речь, по Аристотелю, развертывается как эмоционально-логическое построение, где эмоция сплетена с логикой, которые взаимно возбуждают одна другую. Для достижения этого применяются средства композиции и стиля. В композиции анализируется деление речи на части, а стиль рассматривается с точки зрения его основных общих (например, ясность, холодность и т.п.) и индивидуальных качеств. Стиль должен быть также наглядным и изящным. Средства стиля даны как объяснение применения фигур стиля — синонимов, омонимов, эпитетов, метафор и т.п., как правильное применение союзов, описательных выражений и т.п.

"Стиль будет обладать надлежащими качествами, если он полон чувств, если он отражает характер и соответствует истинному положению вещей." [9,с.164] С этими основными качествами стиля Аристотель связывает ритм и метр речи и дает деление речи на периоды, которые представляют собой ритмические и смысловые единицы в составе речи.

Индийские частные искусства речи устроены иначе, чем греко-латинские. Индийская традиция опирается на следующие основные сочинения: "Натьяшастра" Бхараты (П-Швв.), "Кавьяланкара" Бхамахи (V—VII вв.), "Кавьядарша" Дандина (VI—VII вв.), "Кавья-ланкарасутра" Ваманы (VI—VII вв.), "Дхваньялока" Анандавард-ханы (IX—Х.вв.). Даты написания сочинений в индологии считаются условными, так как относительно последовательности написания близких по содержанию трактатов нет единого мнения, а абсолютная датировка невозможна в силу того, что эти сочинения имели устный прототип и индийская традиция не сохранила определенных дат. Порядок, в котором расположены эти трактаты, отражает логическую последовательность развития трактовок основных терминов.

Термин натъя означает "танец" и, следовательно, относится к индийскому театру, где актеры танцем, пантомимой и сценическим движением передают словесный текст. Термин кавья означает "эпос" и применяется в индийской теории литературы прежде всего к "Рамаяне" и "Махабхарате", и затем ко всем-авторским сюжетным поэмам, т.е. обозначает стиховую речь и ее исполнение. Термин ланкара значит "украшение", следовательно "Кавьяланкара" — это украшения в стиховой эпической речи. Заглавие "Кавьядарша" принято переводить "Зерцало поэзии". Термин дхвани означает перифрастически выраженное содержание, намек. Заглавие "Дхванья-лока" принято переводить "Свет дхвани".

Индийские сочинения последовательно сужают общую тему и разрабатывают ее детали. Сначала речь идет о слове, украшенном всем театральным действом (натья), затем о средствах украшения, содержащихся в самом слове (ланкара), и о виде украшенной речи, где применяются только эти украшения, и, наконец, рассматриваются специфические черты содержания украшенной речи как характеристики стиля этой речи (дхвани).

В основе учения об украшенной театральной речи лежит учение о раса, которое дано в "Натьяшастре". Название "Натьяшаст-ра" буквально означает "слово о танце". Актер в индийской драме, как сказано в этом сочинении, танцем, пантомимой и вообще сценическим движением выражает словесный текст, который может произносить другой участник сценического действа.

Основой украшенного слова при этом является так называемая раса, что значит "вкушение эстетического чувства". Вкушение эстетического чувства зависит от возбудителей чувств (вибхава), представляющих собой события, а способность чувствовать (бхава) дана человеку от природы.

Задача драмы состоит в том, чтобы создать для зрителя возможность вкушения определенных чувств за счет сценического изображения симптомов и условий, их вызывающих. Поэтому каждая пьеса имеет свой вид основного чувства. Всего индийская теория драмы насчитывает девять основных чувств: любовь, смех, горе, гнев, отвага, страх, отвращение, очарование, отречение от мира,— и тридцать три второстепенных.

На этом же принципе строится классификация характеров, детальнейшим образом распределяющихся по актерским амплуа. которых насчитывается свыше двухсот. Обучение актерской игре строится на изучении симптомов чувств, изображаемых характерами.

В "Натьяшастре" изучение проблем украшенного словесного текста фактически только намечено. Разработке украшенного словесного текста посвящены трактаты о кавья. Если в "Натьяшастре" перечислены только четыре типа словесных украшений, данных в самом слове (ланкара), то в "Кавьяланкаре" их сто двенадцать.

К ланкарам относятся композиция, метрика, фонетические свойства речи, ее смысловые свойства. В "Кавьяланкаре" даны также указания относительно ошибок при построении кавья (таких, как: нарушение последовательности, бессмыслица, языковые и метрические ошибки).

Наряду со средствами поэтического украшения индийские трактаты о драме и эпосе разрабатывают риторические и логические средства речи, что отличает их от греко-латинской традиции. Ф.И.Щербатской пишет:"...Шанкука... сторонник философской школы ньяя (буддийское учение, разработавшее силлогистику — ЮР), уподобляет происхождение "раса" заключению в силллогиз-ме, в котором выражены возбудители чувств и их проявления (бхава, вибхава, анунбхава)." [131, с.275] Вместе с тем раса приписывается гносеологическая и этическая роль. "Бхатта Наяка, сторонник философской системы "санкхья", исходит из общераспространенного в Индии представления о том, что душа человека состоит из доброго, или возвышенного начала, и злых, или грубых начал: поэзия, доставляя душе неземное, возвышенное наслаждение, вызывает преобладание доброго начала над злым." [131, с.275]

Логистические, гносеологические и этические основы поэтического текста основательно рассмотрены и в "Кавьяланкаре" Бха-махи. Э.Н.Темкин, исследователь трактата Бхамахи [107], считает его современником основателей индийской логики Васубандху и Дигнаги и полагает, что пятая глава его трактата позволяет сделать вывод о том, что это есть первое в индийской теоретико-литературной традиции исследование структуры художественного высказывания в плане логико-гносеологического анализа. Тем самым подтверждается суждение Ф.И.Щербатского о том, что предметы риторики и поэтики, рассматриваемые в греческой традиции отдельно, напротив, слиты в индийской традиции.

Дандин и Вамана (авторы трактатов "Кавьядарша" и "Кавья-ланкарасутра") дополнительно разработали учение о стилевых качествах речи. Были разработаны критерии или качества хорошего стиля, которые объемлют словесные украшения, характерные для произведения в целом.

Учение о стиле, по сути дела, ставит вопрос об общей компетентности литератора и о творческих моментах создания литературного текста. Отсюда возникает возможность разработать теорию намеков — дхвани, т.е. о двойном, тайном смысле речи, который всегда характерен для мимезиса. В индийской традиции учение о двойном смысле намеков (дхвани) приобретает характер классификации и исчисления перифрастических средств языка. "Для того, чтобы поэтически описать любовь, недостаточно констатировать факт ее существования и назвать чувство любви по имени (т.е. указать "раса" прямо), нужно употребить такие обороты речи, чтобы любовь чувствовалась, но не прямо называлась." [131, с.280] Напри-

мер, девушка говорит: "О, благочестивый человек! Ступай без страха на берег Годавари. Собака, которая вчера тебя искусала, растерзана сегодня львом, живущим в кустарнике по соседству." Так назначается свидание, в высказывании скрыт намек, который понятен лишь влюбленному.

Категория дхвани есть также категория семантики языка вообще, т.е. риторико-поэтическая категория. Индийские учения о литературной речи подчинены классификации видов литературной речи и иначе намечают формы словесности, чем греко-латинская традиция, создавая свои категории: раса, ланкара и дхвани.

Китайское учение о литературной речи не сходно ни с греческим, ни с индийским. Оно получило название "литературная критика" или "суждение о литературной учености" (вэньсюэ пипин).

Древние авторы-философы под термином вэнь ("письмо") понимали "познание форм и содержания литературной и письменной словесности", которая рассматривалась как проявление философской категории слова-логоса —Дао.

Затем в Ханьское время термин вэньсюэ приобретает не только общее, но и специальное значение: вэньсюэ понимается как эрудиция, а новый термин, возникший отсюда, вэньсюэвэнь (дословно, "ученая письменная словесность") означает просто "литература". Так разделяется письменность и литература.

Позже появляются хрестоматии литературных текстов, основанные на отборе лучших произведений изящной словесности (т.е. не произведений философской прозы и не произведений письменности). Создание таких хрестоматий связано с развитием литературной критики (вэньсюэ пипин). Так, поэт Лу Цзи (умер в 303 г.) написал поэму о качествах изящной словесности, где он говорит о хорошем стиле, разумея под этим прежде всего соединение авторской мысли с материалом речи. В связи с этим оценивается словесное мастерство, живописность, музыкальность, вдохновенность, комичность, философские качества и критичность поэта как творца стиля.

В VI в. Чжао Мин (Сяо Тун, 501—531 гг.) составил первую хрестоматию совершенных в стилистическом отношении произведений изящной словесности "Вэньсюань" ("Изборник"), куда добавил предисловие о теории поэтической речи.

Выбор произведений был построен на том, что были исключены философские трактаты, рассуждения политических деятелей, хроники и подобная литература, а также письменность. В "Изборник" вошли собственно художественные сочинения, роль которых состояла в становлении и развитии изящного в слове. Все эти сочинения Чжао Мин расположил по родам и формам словесности.

В VI в. Лю Се создал трактат об изящной словесности, названный "Вэньсин Цзяолун" ("Резной дракон изящной словесности"). Главная ценность этого сочинения состоит в том, что на осно-

ве теории логоса-Дао дается полная сводная классификация родов, видов и форм письменности и литературы и приводятся определяющие их качества композиции и стиля.

В это же время начинает развиваться учение о метрике и фонации стиховой речи. Особым этапом в развитии теории литературы стала поэма Сыкун Ту (837—908 гг.) "Ши пин" ("Роды стихов"). Поэма состоит из 24 стансов-стихов по шесть двустиший в каждом, причем каждый стих составлен из четырех слов.

В этом крайне сжатом тексте Сыкун Ту развил теорию поэтического вдохновения, необходимого для создания совершенных по стилю произведений. Каждое стихотворение посвящено отдельному виду поэтического вдохновения, которое раскрывается мощными космическими образами.

Эстетический принцип комплектования хрестоматии фактически объединял разные виды словесности, тем самым распространяясь на всю словесность. Собственно же изящная литература в нашем понимании трактовалась как особый вид изящной словесности и заняла место в литературном наследии лишь после признания эстетических достоинств своего стиля.

Различие между китайской "литературной критикой" и греко-латинской поэтикой В.М.Алексеев суммировал так: 1) греко-латинская поэтика строилась на материале драмы, тогда как китайская — на письменности и литературе; 2) греко-латинская поэтика предназначена для создания текстов, доступных всем, китайская предназначена прежде всего для эрудитов; 3) китайская поэзия серьезна, она основана на канонических текстах, тогда как греко-латинская поэтика допускает большую вольность, например, Гораций иронизирует над Гомером и дает литератору совет "ловко врать"; 4) китайская поэзия строится как закономерное и планомерное выявление мировой идеи слова-логоса, греко-латинская отводит себе в лучшем случае просветительскую роль.

Эти несовпадения содержания, суммированные В.М.Алексеевым, дополняются им также указанием на несовпадение родов и видов изящной словесности и критериев отбора. В.М.Алексеев показывает, что главным критерием отбора произведений изящной словесности в китайской традиции была элегантность стиля. "Будет ли то доклад государю о необходимости прогнать ученых-конфуцианцев, манифест государя о призрении бездомных, обличение увлекающегося монарха, покаянное письмо, прошение о зачислении на службу или же предисловие к стихам ученых друзей, писавших весной среди благоухающего сада, описание природы уединившимся в горы, исповедание любви к благородному цветку и т.п.— всем этим выбором литературных произведений руководит один неизменный принцип: высшее изящество отделки." [), с.54]

ОБЩЕЕ И ОСОБЕННОЕ В ИСКУССТВАХ РЕЧИ

И В СТРОЕНИИ ЛИТЕРАТУР, ПРИНАДЛЕЖАЩИХ

РАЗНЫМ КУЛЬТУРАМ

Аристотель основывает свою теорию поэтической речи, теорию подражания, на удовлетворении, испытываемом человеком от познания. Причем познающим… Убеждение аудитории раскрывается средствами риторики, которая стоит отдельно… Индийская теория предполагает иной подход. Сначала она трактует отдельно искусство театра (натья) и искусство эпоса…

Т

I

Силлогистика, помимо Греции, была разработана также в индийской философской школе ньяя. Ф.И.Щербатской пишет: "Под буддийской логикой мы понимаем систему логики и эпистемологии, созданную в Индии в VI—VII вв. двумя великими светилами буддийской науки, учителями Дигнагой и Дхармакирти... Эта литература содержит прежде всего учение о формах силлогизма и уже по одной этой причине заслуживает названия логической.

...Но логика буддистов содержит нечто большее. Она включает также теорию чувственного восприятия, или, более точно, теорию роли чистого ощущения во всем содержании нашего знания, теорию достоверности нашего знания и реальности внешнего мира, познаваемого нами в ощущениях и образах. Эти проблемы обычно рассматриваются как проблемы эпистемологии. Поэтому мы можем с полным основанием назвать буддийскую систему системой эпистемологической логики. Она начинается с теории ощущения как наиболее несомненного свидетельства существования внешнего мира. Затем она переходит к теории координации между этим внешним миром и его репрезентацией, как она конструируется нашим ра-ivmom в образах и понятиях. После этого следует теория суждения,' нывода и силлогизма. И, наконец, система включает теорию искусства ведения публичных философских диспутов. Таким образом, буддийская логика охватывает всю сферу человеческого познания, начиная с элементарного ощущения и кончая сложным аппаратом публичного диспута."[130, с.54—55]

Как и в Греции, индийская силлогистика составляла часть искусства ведения философского диспута. Интересно отметить существенное сходство гносеологических оснований силлогистики ньяя и античной греческой силлогистики. Из многих разных философских школ Индии только школа ньяя в учении о публичном диспуте разработала силлогистику.

С точки зрения применения речи силлогистика служит основным оружием публичного диспута. Именно в диспуте проверяется само владение силлогистикой. В этой связи отсутствие силлогистики н китайской культуре может быть объяснено, во-первых, отсутствием практики публичного диспута, во-вторых, тем, что логосическая теория Дао развивает свою систему умственных операций и выводов о природе вещей, в основе которой — пифагорейская числовая символика или так называемая физиология мира, свойственная, что надо отметить, и греко-латинской культуре.

Строение частных рекомендующих искусств речи не может ныть понято вне учета того, как бытуют рукописные тексты, считается ли в данной культуре письменная речь единственным видом культурной речи или она признается лишь техническим аппаратом устной, как функционируют наиболее авторитетные литературные тексты — в письменной форме или в устной, насколько кодифицирована и упорядочена литература на этом языке.

Только учитывая всю совокупность форм передачи и сохранения текстов, можно понять причины построения и характерные черты всех искусств речи: общих и частных, обязательных, примерных и рекомендующих.

Вся совокупность искусств речи, нормированность литературы и тип письменной коммуникации создают лицо литературных рукописных языков, определяют во многих чертах характер содержания их текстов и типы связи между разными рукописными литературными языками.

ПРОБЛЕМА ДОНАЦИОНАЛЬНЫХ ЛИТЕРАТУРНЫХ ЯЗЫКОВ

Донациональные литературные языки основаны на рукописной традиции сочинений. Именно этим литературные донациональные языки отличаются от… Письменные литературные донациональные языки, такие как санскрит,… Сама история литературных донациональных языков характеризуется не только постоянным развитием литературной традиции…

I !

В первую группу можно отнести такие литературные языки, как древнеегипетский. Это хронологически самый ранний литературный язык. Его особенность состоит в том, что созданная на этом языке литературная традиция перестала развиваться, не нашла себе прямого продолжения, была заменена на территориях его распространения другой литературной традицией на других языках. В наше время древнеегипетский язык дешифрован и комментирование его литературной традиции происходит на новых языках, а переписка и издание литературных текстов даются в переводах.

К другому классу языков относятся: латинский, древнегреческий, санскрит, древнекитайский, арабский. Литературная традиция на этих языках дошла до нашего времени и легла в основание национальных литературных языков. Слова "легла в основание" надо понимать в том смысле, что она стала образцом для сочинений на литературных национальных языках. Эти сочинения регулярно цитируются в современных произведениях, а основные черты их содержания входят в традицию сочинений на национальных литературных языках (русском, французском, немецком, английском, японском и т.д.). Сочинения на этих донациональных литературных языках прочно входят в традицию сочинений на национальных литературных языках еще и потому, что они служат основанием для формирования учебного предмета на новых.языках и входят в состав современных хрестоматий. Этим данные донациональные языки заслужили название классических; этим же они отличаются от прочих древних литературных языков.

Классические языки характеризуются также тем, что они развивают искусства речи, общие и частные.

С точки зрения этих критериев древнееврейский язык занимает промежуточное положение между египетским и другими классическими языками, так как он обладает хорошо нормированной литературой, но искусства речи на нем появляются позднее. Сочинения по древнееврейской грамматике относятся к более позднему времени, причем грамматическая систематика носит переводной характер.

К третьему классу литературных языков относятся новые литературные донациональные языки, которые иногда называют "вульгарными" или "вторичными" языками ("вульгарными" языками называют, например, донациональные французский и немецкий языки, а "вторичными" — так называемые языки апабхранша, вторичные пракриты в Индии). Языки этого третьего класса в их лингвистической форме служат нередко основанием для создания национальных литературных языков, сочинения же на этих языках используются для создания сочинений на национальных литературных языках лишь отчасти. Назовем этот класс языков новыми до-национальными литературными языками.

Новые донациональные литературные языки имеют одну общую особенность: почти каждый из них принадлежит ареалу распространения какого-либо классического литературного языка — древнегреческого, латинского, санскрита, древнекитайского. Это значит, что письменная традиция сочинений на этих языках соединяется непосредственно с письменной традицией одного из классических языков. Это соединение или преемственность имеет различные формы, колеблющиеся между двумя полярно противопоставленными формами: переводной и непереводной.

Переводная преемственность состоит в том, что новый литературный язык начинается переводом некоторых важнейших сочинений с одного из классических языков. Переводная преемственность ярко видна в таких языках, как геэз, древнеармянский, древ-негрузинский, церковнославянский, тибетский, японский, кхмерский и др.

Непереводная форма преемственности состоит в том, что новые литературные донациональные языки родственны классическим по устной форме речи, но их письменно-литературная традиция начинается не с переводов, а заново, путем создания новых сочинений. Таков, например, старофранцузский язык, который в момент своего образования в устной форме был одним из вариантов средневековой вульгарной латыни. На этом языке была написана новая этическая, духовная, развлекательная литература и создана деловая письменность.

Деление на классические и новые донациональные литературные языки не абсолютно в том смысле, что, например, литературный арабский язык совмещает в себе черты классических и новых литературных языков. Благодаря развитию сочинений на этом языке возникает серия новых литературных непереводных языков, таких как персидский, урду, староузбекский (чагатайский), яванский, суахили, фулани и другие языки, т.е. арабский язык, с этой точки зрения, является классическим языком, поскольку на его основе образуется серия новых донациональных литературных языков. Вместе с тем литература на классическом арабском языке содержит пересказы и переводы литератур на древнееврейском, древнегреческом, латинском языках. Благодаря этим переводам сохранились многие сочинения на латинском и древнегреческом языках.

Язык пали считается первичным пракритом, т.е. новым литературным языком (в отличие от санскрита), на котором образована новая литературная традиция буддизма. В свою очередь, от языка пали идет литературная традиция серии переводных языков (таких как кхмерский, тайский и др.).

Своеобразным скрещением переводности и развития основной традиции выглядит история китайского языка. Классические сочинения конфуцианства и даосизма исполнены на классическом китайском вэньянь. Перевод буддийских сочинений, выполненный

T

♦

по большей части с санскрита и пали, создает не только новую буддийскую ветвь в китайской литературе, наряду с конфуцианско-даосской, но и образует стилевое лексико-грамматическое ветвление внутри китайского языка — байхуавэнь, грамматические нормы которого противопоставлены классическому вэньянь. Нормы байхуавэнь, подобно старофранцузскому или старославянскому языку, ложатся в основу современного национального литературного языка путунхуа, пройдя серию исторических видоизменений в ряде литературных жанров.

Между переводными и непереводными новыми языками также существуют многие переходные ступени. К числу их относится, например, японский язык. Японский язык начинается созданием новых сочинений на классическом китайском, таких как коцзики, фудоки, которые представляют собой новые по содержанию сочинения, не восходящие прямо к конфуцианскому канону. Дальнейшее развитие сочинений на японском языке приводит к становлению жанра романа-моногатари, в котором пишут уже новой азбукой (наряду с китайскими иероглифами). Эти сочинения отмечают становление литературного японского языка, который, таким образом, является одновременно и переводным, и непереводным. "Переводные" и "вторичные" рукописные литературные языки, как правило, пользуются принципами искусств речи, созданных в классических языках.

Приведенные примеры иллюстрируют тот факт, что становление новых донациональных литературных языков связано с применением и развитием разных форм при освоении классических литературных языков.

Создание новых литературных языков сопряжено также с созданием новой области сочинений. Как показывают факты, процесс воспроизведения сочинений приводит к тому, что общий объем таких сочинений постоянно растет. Основание новой литературной традиции на новом донациональном языке, по-видимому, связано с тем, что для освоения классической литературной традиции оказывается полезным поделить этот объем между разными языками, при этом актуальная для данного случая часть содержания включается в литературную традицию на новом языке, а неактуальная — отходит к другому языку. Тем самым в ходе переписки сочинений образуется как бы ответвление значительной части содержания предшествующих сочинений, образующееся путем привлечения нового языка для создания новой традиции переписки сочинений.

Наиболее четко это явление видно при возникновении языка пали: старая традиция сочинений не согласуется по смыслу с новой, и это требует нового языка, чтобы отличить новые сочинения не только в содержании, но и в языковой форме.

Так может происходить и в случае образования классических языков, когда вместе с созданием классического языка (например,

древнегреческого) происходит включение части содержания сочинений древних литературных языков путем пересказа. Это можно видеть, в частности, на постоянных ссылках греческих авторов на древнеегипетскую и переднеазиатскую традицию.

Образование новых литературных языков путем перевода, по сути дела, означает своеобразное отсечение части литературной традиции в языке-источнике. Перевод христианской литературы на грабар, древнегрузинский, церковнославянский и другие переводные (с древнегреческого) языки означает освоение не всей древнегреческой литературы, а только литературы христианской и как бы отторжение всей языческой словесности древнегреческого языка от литературы на новых языках.

Создание новых непереводных литературных языков также означает создание новой традиции переписки сочинений, образующих свою линию переписки по примеру соотношений древних и классических языков. Но новые непереводные языки в отличие от классических создают свою литературную традицию параллельно классической традиции и под ее влиянием, во многих случаях являясь, по замыслу создателей этих сочинений, недогматической иллюстрацией догматической литературы на классических языках.

Можно думать, что культурное развитие литературных языков происходит как бы путем непрерывного развития традиции текстов, но это развитие лимитировано техникой создания текстов. Рукописное воспроизведение как бы не вмещает всего объема содержания, необходимого для его понимания и истолкования. Вот почему приходится снимать детали содержания, воплощая главное в новом литературном языке с его новой традицией переписки сочинений.

По-видимому, не случайными являются и рамки хронологического деления литературных донациональных языков на древние, классические и новые. Переход от глиняных табличек к папирусу и от папируса к коже и бумаге соотнесены с этими хронологическими рамками.

Высказанное здесь мнение о роли технических возможностей репродукции сочинений для создания литературных языков является не более чем предположением. Однако практика филологии всегда сталкивает филолога с двумя важнейшими требованиями в исследовании какой-либо одной литературной традиции:

1. Литературная традиция на каком-нибудь одном языке не может рассматриваться отдельно от ее истоков в другом языке и от ее связей со смежными литературными традициями.

2. Каждой литературной традиции свойственно своеобразие содержания переписываемых сочинений, отличающее ее от традиций на других языках. Последнее соединяется со своеобразным построением общих и частных искусств речи.

Глава 5. ПЕЧАТНАЯ ЛИТЕРАТУРА

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ПЕЧАТНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Основой создания печатной книги является изобретение китайцами бумаги во II в. н.э. Бумага представляет собой такой писчий материал, в котором в… Вслед за изобретением бумаги в VII—VIII вв. был создан печатный станок,… Попытки создать печатные матрицы с подвижного разборного шрифта были впервые предприняты в Японии, а затем в Китае в…

I

I

а) Создатель печатной речи всегда представлен как определенный коллектив. Этот коллектив один, но текст мультиплицирован. Мультипликация текста представлена рядом копий, получающихся в результате процесса производства.

В коллективе создателей печатной речи существует разделение труда. Каждый из участников сложного труда персонифицирован. Как правило, на титуле книги указывается издательство, типография и автор текста. Если текст не имеет персонифицированного автора, указываются остальные участники коллектива.

б) Форма контакта между производителем текста и получателем текста такова, что текст своими разными копиями принципиально обращен ко многим получателям, каждый из которых может быть снабжен копией.

Читатель для создателя текста выступает как обобщенный тип читателя — читательская аудитория. Поэтому текст не может опираться на ситуацию, известную только производителю и конкретному получателю текста. В остальном форма контакта такая же, как и в рукописной речи.

в) Читатель, как и в случае рукописной речи, воспринимает текст индивидуально. Однако при этом он всегда осведомлен о том, что кроме него обязательно должны быть другие получатели текста, имеющие в своем рапоряжении копии того же текста. Читатель организован в единую аудиторию институтом книготорговли. Тем самым получатель текста также имеет профессиональную различен-ность.

Интересы получателя текста представляет перед производителем текста книготорговец. Книготорговцы распределяют тексты между читателями. Книготорговец, выражая интересы читателей, влияет на издателя, а через него и на авторское содержание текста.

г) Как и рукописный текст, печатная речь воспринимается принципиально разновременно. Однако книгопечатание развертывает в полной мере эффект постоянного присутствия автора текста при получателе. С созданием книгопечатания каждый может иметь домашнюю библиотеку, что невозможно в условиях рукописного воспроизведения текстов.

Сведения, которые читатель получает из книг, не обязательно должны запоминаться или заучиваться. Библиотека дополняет память читателя и создает фонд необходимых сведений, поэтому институт хранения книг превращается для читателя в личную необходимость.

Книжный язык создает гигантское накопление разнообразных сведений, т.к. меняется характер создания и хранения книг. Появляется стремление удержать весь язык, все прежние тексты путем издания рукописей, сказок, легенд, мифов и т.п. Общественные книжные хранилища становятся как бы запечатленной историей

человеческого духа, совокупно представленной для текущего пользования.

Печатная речь заимствует линейность и знаковый принцип письменной речи. Однако знаки письма изменяют свою форму в соответствии с условиями машинного производства и характером аудитории. Устанавливается количество и строгая номенклатура шрифтов, что рождает собственную эстетику печатной речи, в которой индивидуальный характер создателя речи как бы уничтожается. Эта эстетика и особое членение речи (шрифтами, абзацами, пробелами и т.п.) воспринимаются как особые формы печатного языка, его особая "интонация". Печатная книга имеет также свою иерархию построения смысла, создавая жанры литературы научной, художественной и журнальной.

ОСНОВНЫЕ ТРЕБОВАНИЯ К ПЕЧАТНЫМ ПРОИЗВЕДЕНИЯМ

Печатная литература не только не отменяет институты функционирования письменной речи, но, напротив, укрепляет их положение, т.к. представляет собой… В остальном печатная литература подчиняется общим правилам действий с… По отношению к печатной литературе, как и по отношению к рукописным сочинениям, действует принцип хранения, но…

I

и смысловыми требованиями. Это предполагает определенный тип отношений кода и сообщения в пределах общей совокупности текстов, при котором реализация текстового кода в печатной литературе наиболее очевидна; это значит, что потенциально любой читатель может ознакомиться с содержанием любого тиражного текста, прибегая к помощи сочинений, где объяснены языковые, стилевые и смысловые правила составления текстов, без всяких посредников. Если некоторый текст не может быть прочитан и понят читателем, то читатель должен найти текст или тексты, содержащие коды этого текста, и на их основании прочесть и понять данный текст. Таким образом, тиражные тексты должны выдерживать принцип понимаемости.

С другой стороны, общая читательская аудитория представляет собой множество индивидуальных читателей. Поэтому требование понимаемости должно сопрягаться с требованием разнообразия содержания. Но требование понимаемости противостоит требованию разнообразия содержания; это противоречие разрешается введением требования строгости изложения, т.е. точного соответствия различным языковым, стилевым и смысловым правилам созт дания литературных текстов.

Принцип обращения читателя с печатными текстами виден из следующей матрицы:

л. Матрица 8. л

	Понимаемость содержания	Разнообразие содержания	Строгость изложения
Текст сообщения	+	-	+
Текст языкового стилевого и смыслового кода	-	+	+

При устной речи правила понимания давала получателю массовая и повторная репродукция фольклора. В рукописной речи правила понимания давались содержанием канонических текстов и вводились посредством школы в ходе обучения грамматике, риторике, стилистике, поэтике, логике. В обоих этих случаях с кодом знакомили учителя и наставники. Человек своими действиями, примером, наказанием, поощрением и т.п. может обучить правилам понимания текста. В печатной речи эти правила могут быть изучены и, в силу характера бытования текста, нередко изучаются получателем самостоятельно. Из всей совокупности текстов получатель должен сам уметь выделить ключевые по смыслу тексты, изучить их и с

их помощью понять печатные сообщения. Поэтому печатные тексты могут, в сущности, считаться автодидактическими.

Возможность самообразования, т.е. возможность самостоятельно различать и изучать объясняющие (кодовые) тексты и понимать новые сообщения, предполагается принципом свободы получателя в выборе печатного текста.

Самообразование рекомендуется читателю, но может осуществляться только в том случае, если поступающие на книжный рынок тексты удовлетворяют этому требованию. Так рождаются особые дополнительные правила ведения публикаций. Эти правила определены условиями отношения к печатным текстам и выступают как требования к "товарным кондициям", отражаясь в правилах построения формуляра книги, аппарате сносок, ссылок, предисловиях, послесловиях, комментариях трудных мест и особом графическом и композиционном построении.

Издатель как один из создателей текста (производитель тиража) должен удовлетворить эти требования. Поскольку издатель сам не формирует смысл текста, он вынужден предъявить эти требования автору, настаивая на том, чтобы текст: а) был новым по содержанию и б) был сформирован на основе принципа строгости изложения, соответствующего требованию самообразования.

Издателю, в свою очередь, предъявляет особые требования книготорговец. Книготорговец сам может не читать покупаемых и продаваемых им текстов, но он обязан знать, какие тексты имеют спрос. Поэтому книготорговец вынужден интересоваться понимае-мостью и разнообразием содержания текстов. С точки зрения книготорговца тексты должны быть, во-первых, разными, во-вторых, имеющими спрос. Поэтому книготорговец предъявляет издателю требование разнообразия содержания и понимаемости текстов. Требования разных функциональных классов лиц, в связи с их различным отношением к печатному тексту, можно представить в виде схемы:

Схема 10.

Надо заметить, что существующий для автора запрет на отсутствие новизны и нестрогость изложения фактически представляет собой развитие запрета на неправильность текста, свойственного рукописной речи.

Авторы при создании тиражного текста должны следовать следующим правилам:

а) нельзя, создавая новый текст, не быть осведомленным в уже имеющихся текстах данной разновидности. Это запрещение гарантирует от напрасной тратысил, чтобы избежать повторного создания уже существующего содержания;

б) нельзя создавать текст так, чтобы в нем не было никаких новых элементов содержания (темы, способов изложения, эстетических качеств и т.п.);

в) нельзя создавать текст, если для него нет объясняющих текстов или объяснение не дано в самом создаваемом тексте. Поясняющий смысл элементы должны существовать либо в другом тексте и быть отмечены ссылками на предшествующи* тексты в данном тексте, либо быть эксплицитно выраженными в самом тексте;

г) все поясняющие элементы, число которых необходимо и достаточно, должны в тексте быть правильно соотнесены с содержанием нового сообщения, составляющим смысловую основу этого текста. Соотнесение поясняющего и нового в содержании выражается в общей композиции текста и реализации издательских требований и правил построения текста, характерных для каждого вида и разновидности печатных произведений.

5.3. ОТНОШЕНИЯ МЕЖДУ УЧАСТНИКАМИ ПЕЧАТНОЙ КОММУНИКАЦИИ

Отношения между участниками печатной коммуникации требуют специального правового регулирования, что с необходимостью обусловлено товарно-денежным характером взаимодействия всех участников коммуникации в сфере печатной речи.

Правовые отношения между участниками коммуникации, присущие печатной речи, достаточно разнообразны по своим формам, но все эти формы распадаются на три области: а) авторское право, б) государственные гражданские акты и акты уголовного законодательства, касающиеся защиты общественного порядка и прав личности граждан, в) финансовые документы с правовой ответственностью, оформляющие сделки при продаже печатных произведений.

В основании системы правового регулирования отношений участников печатной коммуникации лежит авторское право, т.е. установление за автором права собственности на рукопись печатного произведения. Этим правом пользуются авторы и их наследники при издании и переиздании рукописей. Авторское право, в первую очередь, определяет предмет собственности, т.е. уточняет, какая рукопись может считаться собственностью автора. Здесь возникает много сложных проблем, связанных с выяснением отношений между оригинальной рукописью, переводом, переделкой ранее известного произведения, изданием компиляций, изданием переписки, документов и т.п.

В законодательстве каждой страны проблемы авторского права могут решаться по-разному, однако существуют и междуна-

родные конвенции, определяющие авторское право на межгосударственном уровне.

Коль скоро получателем печатной речи является потенциально любой член общества, то функции защиты интересов получателя берет на себя государство, формируя законы о печати и устанавливая специальные институты, следящие за исполнением этих законов. Государственные гражданские и уголовные акты определяют отношения между производителями текстов (авторами и издателями), с одной стороны, и получателями текстов (книготорговцами и читателями), с другой.

Законы о печати касаются обычно трех сторон содержания печатного произведения: а) ненанесение ущерба существующему правопорядку, б) ненанесение ущерба народному благосостоянию, нравственности и здравию, в) охрана прав и достоинства личности.

История законодательства о печати показывает, что обычно в государственных юридических нормах говорится о недопустимости богохульства, запрещается порочить власти, особенно монарха, воспрещается диффамация, т.е. клевета.

Законы о печати исторически восходят к законам о слове, свойственным законодательству каждой страны. Они были в древнем римском праве, в праве древних и средневековых китайцев. Особые статьи, запрещающие оскорбление словом, входили и в состав "Русской правды" (первого письменного свода юридических норм на русском языке). Нередко в законы о слове входило наказание за словесную вредоносную магию, так как считалось, что слово способно нанести прямой ущерб своим магическим действием, и т.п.

Финансово-юридические правила представляют собой систему юридических договорных отношений, определяющих размеры труда и формы вознаграждения, а также коммерческие сделки того или иного вида в сфере печатной речи. Характерно, что во всех этих правилах нет ничего из содержания печатного текста, кроме его общей атрибутики: названия книги, имени автора, названия издательства и времени издания. Это связано с тем, что в печатной сфере существует особый участок речевых отношений, в котором учитывается только одна из сторон печатного произведения: атрибутика текста, его объем и сроки прохождения текста от автора до читателя. Финансово-юридические правила в печатной речи служат регулированию потока печатной продукции в процессе его производства и распределения.

Исследование законов о печати — особая тема государственного, гражданского и уголовного права. Филолог, рассматривая содержание текста печатного произведения, к какой бы культуре и к какому бы времени оно ни принадлежало, всегда вынужден считаться с составом законов о печати. В истории отечественной текстологии путем соотнесения рукописей, корректур и печатных изданий с соответствующими законами о печати был дешифрован и правильно восстановлен цельный авторский замысел многих произведений классической литературы.

ТИПЫ ВОСПРОИЗВЕДЕНИЯ ПЕЧАТНЫХ ТЕКСТОВ И РОДЫ ПЕЧАТНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

В устной речи регулярное воспроизведение одного и того же содержания образует единственный вид культурно-значимого текста — фольклор. Письменная… Различия в типах печатного воспроизведения, прежде всего, определяются… Различие в обстоятельствах связано с тем, что текст может воспроизводиться при жизни и по воле автора и может…

ОСНОВНЫЕ СЕМАНТИКО-СТИЛЕВЫЕ ОСОБЕННОСТИ НАУЧНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ. ОБРАЗ ПРЕДМЕТА НАУКИ

Требование адекватности и единообразия понимания, связанное с возможностью цитирования, выражается в том, что автор и читатель должны одинаково… Точность исполнения и прочтения научного текста связана с соблюдением ряда… Жанровое разбиение научных текстов (диссертации, курсы, монографии, статьи и т.п.) также служит задаче обеспечения…

I

L

Дальнейшее развитие правил составления и понимания науч-ю текста связано с развитием литературного обмена и умножени- состава научно-литературных текстов.

V6. ОСНОВНЫЕ СЕМАНТИКО-СТИЛЕВЫЕ ОСОБЕННОСТИ ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ. ОБРАЗ АВТОРА

Научное описание художественной литературы строится обычно с учетом этапов ее развития.

В курсах истории литературы нередко объединяются в одно

нг/toe тексты художественной литературы, складывающиеся и раз-

1'пнающиеся в печатной речи, и предшествующие им рукописные

'кипения, имеющие развлекательный, назидательный, серьезный

(но не технический) характер.

** Печатную художественную литературу иногда также делят на высокую и ни жую (лубочную) литературу, что, впрочем, не влияет на выделение этапов разви-|н i художественной литературы, которые и в этом случае определяются на основании смысловых, стилевых и композиционных признаков построения высоких лите-ршурных произведений.

Дробная био-библиографическая классификация текстов художественной литературы дополняется более общей классификацией по стилям, направлениям, литературным школам, таким, например, как барокко, классицизм, сентиментализм, романтизм и т.п. [42, 46, 47,127]

Художественная печатная литература как целое, независимо от ее внутреннего членения, соотносится с научной литературой и журналистикой. Это соотнесение проявляется в общем стилистико-композиционном принципе, который отличает все литературно-художественные тексты от научных и публицистических текстов,— н выдвижении на первый план категории образа автора.

Вместе с тем, надо заметить, влиянием на поведение автора художественного текста, на правила, которые автор сам себе устанавливает, предполагая возможного читателя, обладает вся совокупность текстов: художественных, научных, публици-сшческих

В рамках филологии исследование действий автора при создании художественного текста проводится в теории образа автора в художественном произведении. Тонкая и многоплановая разработка пой теории была произведена В.В.Виноградовым [20, 21, 22, 23, 24].

Сам образ автора как явление художественной речи обнаруживается путем сравнения литературно-художественных текстов с их текстовыми предшественниками.

В отношении древнерусской литературы Н.А.Некрасов высказал мысль о том, что древнерусский литератор не стремится к индивидуализации манеры своей речи, а, напротив, в своих сочинениях старается как можно меньше отличаться от канонических стилевых образцов. Отклонения от таких образцов вызывались либо

необычным предметом изложения, либо свидетельствовали о недостаточной литературной эрудиции автора.

Д.С.Лихачев показал [66], что в древнерусской литературе не жанр произведения определяет собой выбор выражений, выбор "формул", а предмет, о котором идет речь. Именно предмет, о котором идет речь, является сигналом для подбора требуемых литературным этикетом трафаретных формул. Когда речь заходит, например, о святом, обязательным становится особый состав речевых формул, не зависящих от того, будет ли это житие, летопись или хронограф. Речевые формулы в данном случае подбираются в зависимости от того, что именно говорится о святом. Точно так же обязательны свои формулы, когда рассказывается о военных событиях — в воинской повести или в летописи, в проповеди или в житии. Причем воинские формулы могут встречаться в житии, житийные формулы — в воинской повести, в летописи или в поучении.

В.В.Виноградов развил учение о стиле художественной печатной литературы и в целом, и в ее разновидностях. "Индивидуальная свобода художественного творчества и поэтического изображения отрицалась не только литературными канонами нашего средневековья, но и поэтикой классицизма XVIII в.,"— пишет В.В.Виноградов. Он наблюдает постепенное изменение в самом литературном процессе, начиная с XVII в., связанное с новым содержательным наполнением понятий спнпь, образ автора, структура литературного произведения. Это изменение, как считает В.В.Виноградов, связано с индивидуализацией авторского стиля, с созданием индивидуального и неповторимого стилевого целого классических произведений художественной литературы. Поэтому структура произведения печатной художественной литературы, по В.В.Виноградову, существенно отлична от структуры любого другого литературного произведения.

Образ автора, как центральная семантико-стилевая категория художественного произведения, у В.В.Виноградова рассматривается через противопоставление не только историческим предшественникам художественного текста, но и соотнесенным с художественной литературой другим видам словесности. Это противопоставление дано в теории функцоналъных стилей.

Функциональный стиль есть совокупность приемов построения текста определенного вида словесности, выражающихся прежде всего в создании и выборе лексических единиц, создании и выборе синтаксических конструкций для нужд определенного функционально-тематического содержания. Функциональный стиль представляет собой общий стандарт с шля, характеризующий определенную разновидность словесности (деловой стиль, книжно-литературный стиль, разговорно-бытовой стиль и т.н.). Функциональные стили содержат множественную дифференциацию, каждый внутри себя, и каждое такое подразделение — стиль изложения — есть также стилевое образование, приближающееся к стандарту .[23]

Образ автора есть центральная стилевая характеристика как для каждого отдельного художественного произведения, так и для художественной литературы в целом. По В.В.Виноградову, образ автора является и стилистической индивидуализацией литературно-художественного текста, и общим видоспецифическим признаком художественной литературы как особого функционального стиля.

Т

F

 

Образ автора проявляется в индивидуальности отбора, индивидуальности употребления и неупотребления синтаксических и лексических единиц, причем область лексического и синтаксического понимается широко, не только как слова и предложения, но как любые фрагменты текста, выступающие в качестве "эстетических реплик" в своеобразном внутреннем "диалоге" частей текста. [21,22]

Вот как показывает сочетание этих "эстетических реплик'' В.В.Виноградов, анализируя "Медный всадник" и образ автора в нем.

"В стиле "Медного всадника" происходит не только многообразное взаимодействие, соприкосновение, соединение, быстрое перемещение прежде разобщенных и далеких по смыслу, экспрессивной окраске и сферам употребления социально-речевых, литературно-жанровых и стилевых элементов выражения, но их тесное сплетение и взаимопроникновение. И все это сопровождается изменениями в образе автора. Вот одна из иллюстраций, и, может быть, наиболее простая и общенаглядная Это — представление читателю Евгения, молодого нашего героя. Высокий славяно-русский эпический слог, посредством которого рисуется мрачный образ осеннего Петербурга:

Над омраченным Петроградом Дышал ноябрь осенним хладом.

...Но после высокого славяно-русского эпического стиля обобщенной картины "омраченного Петрограда ", для изображения Невы как его беспокойного, хотя и державного, атрибута стиль принимает более скромную, обиходно-бытовую образную направленность:

Плеская шумною волной В края своей ограды стройной, Нева металась, как больной В своей постеле беспокойной.

Характерно — плеская, а не плеща. Стройность и ограды — это типические свойства и признаки Петрова Града... Обиходно-бытовая окраска повествовательного стиля, принимающего характер непринужденного, разговорного, слегка иронического сказа, еще более сгущается; синтаксис упрощается, освобождаясь от сравнений и высоких "поэтических" образов:

Уж было поздно и темно; Сердито бился ОожОь в окно, И ветер дул, печально воя. В то время из гостей домой Пришел Евгений молодой...

Однако включение в повествование авторского "мы" с его литературно-ономастическими, а затем и научно-историческими комментариями взламывает обьективную непритязательность рассказа. Оно, с одной стороны, переводит речь в атмосферу литературных ассоциаций, соотношений и вкусов. Новое произведение входит в ряд других, предшествующих ему произведений автора, например "Евгений Онегин".

Мы будем нашего героя Звать jmiiM именем. Оно Звучит приятно; с ним давно Мое перо к тому же Оружно.

С_л другой стороны.— ироническое отношение автора к социально-историческому генезису избранного им героя выражается в таких книжно-риторических

формулах, которые и усложняют и углубляют перспективу изображения, заставляя по-иному воспринимать смысл первоначальной повести, которая была охарактеризована как "печальная", но могла восприниматься читателем как незатейливо-простодушная.

Прозванья нам его не нужно, _г

Хотя в минувши времена

Оно, быть может, и блистало,

И под пером Карамзина

В родных преданьях прозвучало;

Но ныне светом и молвой

Оно забыто.

Естественно, что возвращение к "прежнему" или "исходному" стилю непосредственного бытового рассказа в его простодушной форме становится уже невозможным. При сохранении некоторых оттенков первоначального стиля, особенно в интонационно-синтаксических его формах, возникают частые вспышки или всплески разных видов или типов широкого эпического "авторского" композиционно-стилистического плана:

Наш герой

Живет в Коломне: где-то служит,

Дичится знатных и не тужит

Ни о почиющей родне.

Ни о забытой старине.

В следующих, подводящих итоги стихах ощутима попытка слить непринужденно-бытовой, разговорно-повествовательный и интерпретирующе-" авторский" стили повествования:

Итак, домой пришед, Евгений,

Стряхнул шинель, разделся, лег.

Но долго он заснуть не мог

В волненье разных размышлений." [21, с. 163—165]

Итак, последовательное сочетание: а) "высокого эпического стиля", б) стиля, содержащего "скромную обиходно-бытовую образную направленность", в) стиля "непринужденно-разговорного слегка иронического сказа", г) стиля авторского повествования с атмосферой литературных ассоциаций, д) стиля иронии автора по отношению к социальному генезису героя, углубляющей перспективу изображения, е) стилистическое обнаружение в виде намеков композиционно-стилистического плана замысла автора — все это, по мысли В.В.Виноградова, иллюстрирует создание многопланового и многостороннего образа автора, как бы меняющего серию актерских "личин"; в этой смене словно собеседующих друг с другом в стилевых репликах разных авторских лиц, ведущих рассказ, заключается стилистико-композиционное своеобразие образа автора у А.С.Пушкина.

Таким образом, образ автора есть прежде всего особое отношение пишущего художественное сочинение к его содержанию.

Образ автора дан исследователю текста в виде избранной автором стилистической манеры изложения. Вследствие такого избрания, у читателя возникает особое иллюзорное представление о сочинителе как человеке с определенным, ставшим известным ему типом мысли.

Образ автора исторически возводится к образу оратора (ритора), вводимому риторикой.

По мысли В.В.Виноградова, судебные речи, входящие в сферу риторики, близки литературным формам. В них можно усмотреть близкое к образу автора начало, объединяющее композицию и стиль судебной речи.

Рассматривая образцы судебных речей С.А.Андреевского, В.В.Виноградов предваряет этот разбор указанием самого С.А.Андреевского о том, что "в сложных процессах с уликами коварными и соблазнительными, добиться правды способен только художник", что "уголовная защита... не научная специальность, а искусство (особое и независимое)." [21, с. 135]

В.В.Виноградов показывает, что стиль речей С.А.Андреевского дает образ оратора, изображающего психологические портреты, как бы вскрывающего истину средствами художественной выразительности.

В отличие от стилистической манеры С.А.Андреевского речи Ф.Н.Плевако "краткие, острые, которые стилизованы под тон простой непринужденной беседы... Внедрение церковнославянизмов — привычных, и уже ставших разговорными — в общий "сказово"-непринужденный тон беседы придает речи характер поучения. И этот второй план речи Ф.Н. Плевако обнаженно выглядывает при религиозно-моральной интерпретации событий." [21, с. 138—140]

Говоря о речи Н. П. Карабчевского по делу О.Палем, В. В. Виноградов отмечает, что эта речь "действительно, как бы застыла в позе "искания истины вслух"." [21, с. 145]

В.В.Виноградов на материалах руководств по риторике заключает: "Речь идет о коллективной "сценической маске" оратора, которая, конечно, прежде всего создается формами речи и моторной экспрессии." Но эта маска — не едина: существуют функционально различные типы ораторской личности в данный период — "проповедника", "защитника", "обвинителя", "политического вождя" и т.п.

Художественность ораторской речи связана с пониманием символа как главного компонента словесного художественного текста. По А.А.Потебне, отличие символа от других "знакообозначений" заключается в его многозначности. С этой точки зрения одно из традиционных заданий критики "вскрыть смысл художественного произведения" представляется принципиально невыполнимым, если критик разумеет под этим раз и навсегда данную объективную систему идеологического содержания. "И его задача,— пишет В.В Виноградов,— не вскрыть смысл произведения, а наполнить его соответствующим духу и запросам наличной современности смыслом... Содержание художественного произведения неоднозначно, оно многозначно, настолько, что можно говорить о множестве содержаний, сменяющих друг друга в процессе исторического бытования произведения... И уж. наверное, первый же читатель по-своему перетолковал "замысел поэта", к великому негодованию этого последнего, а последующие поколения читателей перекладывали на свой лад мысли и нормы, смутно мерцавшие в исторически данном произведении. [21, с.7]

Образ автора есть центральный символ художественного произведения, который из-за своей многозначности понимается разными читателями по-разному и тем обеспечивает себе широту аудитории в истории бытования текста. Отсюда — образ автора есть следствие отношения автора к образу читателя.

В.В.Виноградов приравнивает создание образа автора к своеобразному "актерству". Он считает, что т.н. литературность, особенно сильно сказывающаяся у средних писателей, имеет аналогии в сценическом искусстве. Типические черты литературно-стилистических "поз" зависят от социально-групповых литературных вкусов. "Каждая литературная школа в своих манифестах и в своей писательской практике обычно объединяется вокруг нового понимания структуры образа автора в произведении. При этом в разных литературных направлениях и в разные эпохи выдвигаются как основные разные, несовпадающие признаки авторской личности." [27, с.216]

Разделяя образ автора и самого автора, В.В.Виноградов приводит свидетельство Л.Н.Толстого:

"Люди, мало чуткие к искусству, думают часто, что художественное произведение составляет одно целое, потому что в нем действуют одни и те же лица, потому что все построено на одной завязке или описывается жизнь одного человека. Это несправедливо. Это только так кажется поверхностному наблюдателю: цемент, который связывает всякое художественное произведение в одно целое и оттого производит иллюзию отражения жизни, есть не единство лиц и положений, а единство самобытного нравственного отношения автора к предмету. В сущности, когда мы читаем или созерцаем художественное произведение нового автора, основной вопрос, возникающий в нашей душе, всегда такой: "Ну-ка, что ты за человек? И чем отличаешься от всех людей, которых я знаю, и что можешь мне сказать нового о том, как надо смотреть на нашу жизнь?" Что бы ни изображал художник: святых, разбойников, царей, лакеев,— мы ищем и видим только душу самого художника." [2/, с.181]

Итак, образ автора есть центральная категория, отличающая одно произведение от другого, один творческий метод от другого. При формировании образа автора самым главным является отбор материала на основании художественного вымысла.

В соответствии с теорией образа автора, по В.В.Виноградову, специфической особенностью художественной литературы, отличающей ее от других видов текста, является индивидуализация авторского стиля, при этом:

1) центральной категорией стилевой индивидуализации художественного текста является образ автора — центр художественного произведения, выражающий отношение автора к событиям, составляющим содержание текста, к идейному содержанию текста и проявляющийся в композиционном строении произведения, выборе языковых средств в соответствии с эстетическими канонами художественного текста;

2) образ автора как центральная категория индивидуального стиля строится по контрасту с общим предметным стилем древней рукописной литературы и с функциональными стилями, наследующими место предметных стилей рукописной литературы в системе речи;

3) построение образа автора в качестве ведущего начала художественного текста связано с отношением автора к читателю через текст. Читатель интересуется образом автора наряду с предметным содержанием текста и наряду с идейным содержанием текста. Для читателя существенно в процессе осмысления текста сопоставить две стороны содержания: модальную, связанную с образом авторами предметно-идейную, связанную с описанием ситуации;

Г

4) образ автора, как показывают примеры судебного красноречия и различия в литературных школах, есть формирование социального типа мысли, раскрывающегося в художественном описании определенного предмета и проявляющегося в создании новых и отборе существующих литературно-языковых средств;

5) образ автора, созданный как категория художественной речи, представляет собой символическую, т.е. принципиально-многозначную структуру, которая допускает широкий спектр индивидуальных осмыслений, позволяющих тексту быть интересным разным категориям читателей и в разное время, что хотя бы отчасти объясняет существование и литературно-художественное использование этих текстов;

6) образ автора — стилистико-семантическая конструкция — создается автором намеренно, наподобие роли актера в театре; обучение созданию образа автора происходит в русле соответствующей авторской традиции. Эта традиция выражается в частных высказываниях авторов о мастерстве писателя, в манифестах литературных школ и закрепляется косвенно в литературной критике;

7) в соответствии с традицией любой образ автора строится на: а) эстетическом отчуждении личности автора от образа автора, б) на развертывании текста по законам эстетики, в) на снятии прямой, "лобовой" дидактики и соблюдении позиции рассказчика, в той или иной степени объективно повествующего о событиях как "прецедентах", как бы содержащихся в действительности для ознакомления с ними читателя, если читатель этого пожелает, г) на знании, что излагаемые "прецеденты" являются вымыслом, о чем знает читатель.

Изложенные выше основные итоги наблюдений В.В.Виноградова и его теоретические положения осмысливаются в общей филологии как правила речеведения при создании художественного литературного текста.

Читатель оказывается связанным через содержание произведения с автором. Это заставляет рассматривать речевые отношения автора и читателя в двух планах: с одной стороны, связь в плане содержания текста заставляет представлять отношения между автором и читателем сходными с отношениями говорящего и слушающего в устной речи, с другой стороны, отсутствует возможность реализовать содержание в предметных действиях. Отсюда — основой содержания является художественный вымысел.

Художественность речи, т.е. эстетическое изображение действительности, состоит в том, что речь должна быть построена так, как если бы она была обращена к предметной деятельности, хотя на самом деле она не может быть прямо обращена к ней.

Читатель, участвуя в этой "эстетической игре", как бы обучается на предложенных примерах. В этой "игре" читатель прямо или

косвенно избирает свой тип возможного поведения, который отвечает его интересам и системе ценностей.

Сходство художественной печатной речи в коммуникации с устной речью и эпистолой требует, чтобы автор предстал перед читателем как индивидуальный носитель речи, говорящий от индивидуального лица. От автора требуется создание индивидуального стиля с его центральной категорией — образом автора, что для отдельного читателя создает возможность представить себе образ определенного индивидуального собеседника. Отсюда — художественно-литературный текст воплощает правило: художественность текста невозможна без категории образа автора.

В то же время тиражность текста художественной литературы предполагает наличие неопределенного множества лиц, как бы "слушающих" текст в "частной беседе". Поскольку же понимание зависит от отдельного читателя, от его способности осмыслить речь, а его желание осмыслить текст зависит от содержания "эстетической игры" в тексте, образ автора создается как символ, т.е. как принципиально многосмысленная и принципиально не поддающаяся однозначной интерпретации смысловая конструкция. Этим объясняется другое правило: образ автора нельзя построить без многоаспект-ности его семантики.

Вследствие действия этих двух правил, образ автора, с одной стороны, индивидуален, а с другой — многоаспектен. Эти два требования отличают образ автора от литературной личности автора, которые, в свою очередь, могут быть сопоставлены друг с другом. Так, образ автора представлен художественным текстом, а литературная личность автора есть совокупность усвоенных им письменных, литературных и устных текстов с их характерным содержанием и отношением к ним.

Между литературной личностью автора и образом автора художественного произведения существуют отношения, сходные с отношениями актера и роли в пьесе. Это — "перевоплощения" из частного в общее, в "символ", из многозначного в индивидуальное, из единичного лица в обобщенное. Этим объясняются понятия, принятые в теории образа автора: об "актерской игре", об авторской "актерской маске" и т.п. Необходимость "перевоплощения" связана с требованием совмещения двух правил: запрета на отсутствие образа автора и запрета на несимволичность, немногозначность образа автора.

Таким образом, "перевоплощение" литературной личности автора и образ автора есть процесс, имеющий две стороны: а) изложение идейно-предметного содержания, б) формирование отношения автора через образ автора к идейно-предметному содержанию.

Изложение идейно-предметного содержания связано с тем, что читатель, требуя от авторского текста воссоздания действительности с помощью художественных средств, принимает участие в

"эстетической игре", в процессе которой происходит как бы обучение читателя. Формирование отношения автора через образ автора к излагаемому идейно-предметному содержанию связывает художественно-литературный текст с общим правилом осмысления речи — отличать предметное содержание текста от намерений его создателя. Поэтому читатель относится к тексту двойственно: с одной стороны, ищет в тексте дидактики, поучения и развлечения, с другой стороны, как партнер в "игре", рассматривает идейно-предметное содержание текста и его связь с образом автора как арбитр, оценивающий работу автора при создании текста. Совмещение этих требований разрешается автором путем описания предположенного конкретного случая, отражающего, однако, значимые для общества вопросы, комментированные с позиции образа автора. В результате, через образ автора читатель воспринимает некоторый (не свой) тип личного отношения к излагаемым событиям.

ПРОБЛЕМА ЖУРНАЛЬНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Журнальная литература вызывается к жизни ростом массива художественных и научных текстов. В зависимости от текстовой направленности, различается… Научная журналистика представлена периодическими научными изданиями. Целью… Тем самым, надо заметить, сочинения, которые раньше относились к ученой прозе,разделяются как бы на две ветви: одна —…

I

Глава 6. МАССОВАЯ КОММУНИКАЦИЯ

ПОНЯТИЕ МАССОВОЙ КОММУНИКАЦИИ

Слово "коммуникация" появилось в русском языке в XVIII в. в значении "сообщение". В этом значении термин массовая коммуникация… С точки зрения общей филологии, массовая коммуникация — это общезначимый… Тексты массовой коммуникации отличаются от других видов текстов тем, что в них используются, систематизируются и…

МАССОВАЯ ИНФОРМАЦИЯ. ПРОБЛЕМЫ ПОЭТИКИ И РИТОРИКИ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ

Сложение массовой информации характеризуется появлением новых материалов и новых устройств в технике ведения речи. Как уже говорилось, наряду с печатным словом возникают радио, кино, телевидение и… Исторически зарождение органов массовой информации связано со сферой журналистики. Поэтому на творческих работников…

I

но даже контрастируют друг с другом. Здесь создаются такие тексты, цитирование которых (т.е. воспроизведение по фрагментам или в точном пересказе) в принципе невозможно. Следовательно, тексты кино и телевидения содержат поэтически образный строй и могут относиться к поэтике или, по крайней мере, содержат в себе элементы, относимые к поэтике. Это разделение на информацию и искусство может быть подкреплено связью двух разновидностей смешанного текста с различными несловесными знаковыми системами.

Газета, например, может печатать художественные тексты, включая их в состав сообщений, может печатать репродукции и фотографии. Радио, подобно газете, может передавать художественный текст и включать в свои передачи музыкальные номера.

Кино в своем "немом" периоде развития построено на дополнительности содержания фрагментов письменного текста и движущейся фотографии.

В звуковом кино титровка — письменные тексты — может быть заменена устными текстами. К тому же устные тексты позволяют связать кино с театром, персонажи кино начинают говорить. Кино, "немое" и звуковое, сопровождается музыкой, которая объединяется с изображением в единое целое.

Телевидение — самое сложное образование в массовой информации. Оно включает в себя все разновидности изображения, музыку и словесный текст в письменной и устной формах. Смысловая структура телевизионных текстов очень сложна и не обладает пока сложившейся традицией. Его художественная часть информативна, а информативная — художественна.

Так, передача газетной или радиоинформации по телевидению не только может чередоваться с показом кино или телерепортажа, но и включает в себя художественную организацию кадров передачи. Передача концерта, кинофильма, спектакля и других зрелищ содержит в себе, помимо их собственного, художественного содержания, еще и факт информативного репортажа о событиях, происходящих за пределами телевидения: в театре, на концерте и т.п.

Собственно телевизионные жанры (телевизионные постанов^ ки, телевизионные репортажи, особые передачи, осуществляющие непосредственную аудиовизуальную связь действующих лиц, зрителя и телевизионной аудитории) выводят телевидение за пределы простого деления на информацию и искусство; телевизионная риторика поэтична и поэтика риторична в большей мере, чем в других разновидностях массовой информации.

Суммируя этот краткий перечень сведений о связях словесных текстов с несловесными в пределах смешанного текста, можно сказать: информация соотносится с теми разновидностями массовой

информации, которые воспринимаются либо только на слух, либо только зрительно, в то время как искусство одновременно пользуется смежными несловесными семиотическими системами как ауди-альными, так и визуальными.

Разделение на информацию и искусство в текстах массовой информации можно объяснить следующим образом.

Включение элементов искусства в тексты массовой информации бывает двух типов: аддитивное и синкретическое.

Аддитивным можно назвать включение элементов искусства в ту или иную разновидность массовой информации под самостоятельными заголовками в виде отдельных независимых частей программы, газетного листа и т.п. Под синкретическим понимается такое соединение частей текста, когда искусство не включается в целый текст в виде самостоятельных разделов или подзаголовков, а входит как органический компонент во все отделы или в некоторые.

Так. в газете репродукции картин и художественные фотографии всегда составляют отдельный раздел, художественные произведения также всегда публикуются под особой рубрикой. В радиопередачах музыка и радиопостановки выделены в особую рубрику, отделены от репортажей, известий, рекламы.

В отличие от радио и газеты, любой кинофильм (в том числе и хроника) всегда включает в себя слова, музыку и изображение как синкретическое целое.

То же можно сказать и о телевизионных передачах, помня, однако, что в телевизионных программах выделяются специальные рубрики (такие, как: репортажи, последние известия и т.п.), целью которых является информация. ;

Поэтическая сторона текстов массовой информации описывается в теориях жанров, относимых к каждой конкретной разновидности. Существуют жанры газеты, радиожанры, киножанры и жанры телевидения. В то же время ряд жанров свойственен всем* разновидностям массовой информации: например, очерк, информация, репортаж. Каждый жанр имеет свои законы. '

Общие правила искусства массового информирования, свойственные всем разновидностям, представляют собой риторическую сторону текстов массовой информации, что роднит между собой¹ любые разновидности, содержит общие правила искусства массового информирования. Эти правила сводятся к принципам достоверности, оперативности, правдивости.

Достоверность заключается в том, что всякий факт, сообщаемый массовой информацией, должен действительно иметь место, if поэтому он всегда должен быть удостоверен ссылками на информационное агенство, авторитет специалиста и т.п.

Оперативность состоит в скорейшей передаче поступающих материалов в тексты сообщений.

Правдивость отражается в формировании направленности сообщений. Направленность сообщений должна соответствовать программе органа массовой информации, отражающего истинные запросы общества. Она, в первую очередь, характеризует совокупный образ ритора.

Достоверность, оперативность и правдивость текстов массовой информации соединяются с повтором фактического содержания

Gt;

 

разными выпусками. Это требует особого искусства в составлении текста массовой информации. Повторение необходимо по условиям создания текстов, но оно должно сопровождаться разнообразием варьирования словесно-стилевых структур и быть ограниченным общей композицией выпуска массовой информации, а также координацией с другими органами массовой информации. Повторение есть риторическая акцентация смысловой важности сообщения. [27] Она определяет риторическую направленность информирования.

Достоверность, оперативность и правдивость в сочетании с варьированным повтором сообщения об одних и тех же событиях предъявляют особые требования к композиции и стилю текстов массовой информации.

Для композиции и стиля текстов массовой информации в целом характерна трехчастность.

Первая часть представляет собой основу, на которой строится сообщение. Этой основой являются действительные события. Назовем условно эту часть смысла текста темой (не нужно смешивать этот термин с пониманием термина тема в логике и психологии). Например, темой цельного выпуска газетного текста служит сама действительность в момент выпуска, т.е. словесно — дата выпуска.

Вторая часть, назовем ее связкой,— смысловая риторическая позиция создателя текста (отраженная в совокупном образе ритора). Эта позиция в газете, например, имеет свой, специфический для каждой газеты способ выражения (например, в лозунгах-слоганах, принципе компоновки материала и т.п.).

Третьей частью, назовем ее ремой, является текст, представленный совокупностью статей и сообщений, соединяемых в рубрики и составляющих целый выпуск.

Таким образом, весь смысл текста читается так: о фактах на данную дату (тема), пользуясь определенным взглядом (связка), можно сказать следующее (рема).

Смысл каждого отдельного сообщения или другого материала внутри выпуска массовой информации строится по той же схеме. Темой служит факт, о котором высказывается сообщение. Факт может быть любой, в том числе и литературный (статья или даже отрывок из художественного произведения). Иначе, утверждается: "имеет место нечто определенное". Затем следует связка, выражающаяся обычно в той или иной ссылке на источник. Связка присутствует обязательно. В случае публикации материалов литературного характера связкой служат сведения об авторе или об источнике, даваемые выпуском. Эти связки обнаруживают систему избрания материалов в соответствии со связкой всего текста выпуска. Связка отражает определенный взгляд органа информации, избравшего и давшего материал, его идейно-риторическую установку.

Рема отдельного сообщения — такое же сложное образование. Она состоит из места, занимаемого сообщением во всем тексте

выпуска, или ценности сообщения, определяемой также значимостью авторитета редакции или корреспондента. Оценка может быть и не дана, но она присутствует всегда по контрасту с другими оценками.

Эти композиционно-стилевые свойства отдельного выпуска и отдельного сообщения лежат в основе стилевых приемов текста массовой информации.

Как уже отмечалось, повторение сообщения на одну и ту же тему есть риторический акцент. Повтор сообщений на одну и ту же тему может быть трех видов: синхронный, диахронный и комбинированный.

Под синхронным повтором будем понимать сообщения, дублирующие одну и ту же тему в одном и том же выпуске.

Под диахронным повтором будем понимать повторение сообщений на одну и ту же тему в разных выпусках. В этом случае связки могут быть одинаковыми, ремы — разными.

Под комбинированным повтором надо понимать сочетание синхронных и диахронных повторов.

Рассмотрение отношений тем, связок и рем дает представление о риторических приемах массовой информации, которые могут быть трех родов: 1) упоминание, 2) привлечение внимания, 3) кампания.

Эти приемы связаны с особым смысловым качеством, ценностью сообщения.

Если тема представлена только в одном сообщении, отнесенном к соответствующей рубрике, ценность его минимальна. Это простейшее упоминание.

Если одна тема входит в разные рубрики газеты или другого вида массовой информации, это — привлечение внимания. Не только постоянные читатели данной рубрики, но и читатели других рубрик осведомляются об этой теме.

Если одна тема развивается в разных рубриках и последовательно в разных выпусках в течение данного времени, то можно говорить о кампании.

Важным качеством стиля массовой информации является разнообразие содержания. Сам повтор, как стилевой прием, осознается лишь на фоне разнообразия сообщаемых фактов и мыслей. Всякий орган информации стремится охватить максимальное число событий и подать их в максимальном разнообразии средств выражения. Разнообразие содержания проявляется, прежде всего, в широте тематики выпусков органов информации. Широта тематики связана с организаторскими задачами органов массовой информации.

Исследования показывают, что тип массовой информации, ориентированный на организацию сферы производства, существенно более широк по тематике (в 2—2,5 раза), чем тип массовой информации, ориентированный на сферу потребления.

I

Это объясняется тем, что массовая информация, ориентированная на сферу потребления, финансируется преимущественно от средств, идущих на рекламу. По-чтому тематика таких органов массовой информации фактически обслуживает тематику рекламы, группируя сообщения вокруг сферы рекламируемых в данном органе товаров.

Так, ежедневные большие газеты, такие, например, как "Нью-Йорк тайме", рекламируют преимущественно конфекцию, до 40 % нерекламного текста отдано спорту, не менее 10—20 % текста — проблемам финансов в статьях, ориентированных по смыслу на ведение семейного бюджета. Однообразие тематики компенсируется наклонностью к сенсациям.

Для успешной реализации стилевых приемов используются различные стилевые средства, специфические для каждого вида массовой информации.

Стилевые приемы почти никогда не выступают в тексте в отдельности. Из-за сложного, комплексного вида текста эти единицы всегда смешаны между собой.

К стилевым средствам газеты, например, относятся: 1) шрифтовые выделения графических и других видов акцентов, связанные с распределением тем по рубрикам, 2) тип ссылок на источник, 3) языковая синонимика, имеющая стилевое и смысловое назначение.

Другие виды массовой информации используют свои стилевые средства, обусловленные их фактурой.

Группы стилистических средств, например, в языке газеты служат обозначению двух важнейших смысловых сфер риторики массовой информации, которые обеспечивают структурно-функциональное различение смысловых областей. Назовем эти сферы признаваемое и отвергаемое.

В семантическую сферу признаваемого входят все предметы мысли (т.е. лица, документы, организации, события и т.п.), которые считаются позитивными с точки зрения органа информации и риторической позиции текста массовой информации. В семантическую сферу отвергаемого входят все предметы мысли, которые считаются негативными.

Стилистические средства служат структурно-функциональному различению смысловых областей признаваемого и отвергаемого.

Нейтральные средства объединяют обе области смысла — признаваемое и отвергаемое. Они могут быть и стилистическим приемом, усиливающим отношение к предмету и мнению, и обозначать действительную нейтральность сообщения по отношению к риторической позиции текста. В этом последнем случае нейтральное по стилю сообщение относится к категории познавательно-популярных сообщений и призвано вызывать интерес к другим текстам оценочного характера.

Категории признаваемого и отвергаемого относятся ко всем важным сферам содержания массовой информации.

Подводя итог сказанному, можно сделать вывод о том, что каждый орган информации из выпуска в выпуск воспроизводит

свой совокупный образ ритора, черты территориально-специализированной дифференциации, видовые и жанровые характеристики, сложившиеся композиционно-стилевые приемы и стилистические средства. В результате образуется традиционный облик данного органа информации, его литературная традиция.

Общефилологические знания о разных традициях органов информации с необходимостью должны учитываться при любых исследованиях текстов массовой информации — журналистских, историко-источниковедческих, социологических, риторико-поэтико-лингвистических и т.п.

ИНФОРМАТИКА. ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ИНФОРМАТИКИ

Тексты информатики создаются специальными органами информатики, такими, как: редакции специализированных реферативных журналов, бюро переводов,… Получатель информатических текстов индивидуален, специализирован по областям… Информатика обладает своими техническими средствами создания речи. Сюда относятся различные механические,…

Таблица 9. Распределение информатических текстов относительно функций языка

 

Культурно-исторические функции языка	Смыслообразующие функции языка
Прогнозирования (гипотетические)	Моделирования (аффирмативные)	Обучении (дидактические)
Инструментальная (создание текстов)	Автоматизированные системы управления	Автоматизированные системы управления	-
Транслятивная (передача текстов)	Реферативные издания	•	Реферативные издания
Кумулятивная	-	Информационный поиск	Информационный поиск

Таблица распределения текстов относительно функций языка показывает, что они связаны в одну целостную систему, дающую расчленение и объединение всех культурообразующих функций языка.

Культурообразующие функции языка представлены не только во вторичных ккстах, но и в первичных текстах.

Так, в любом романе, повести или документе представлено объединение всех культурообразующих языковых функций. Но здесь они представлены нерасчлененно в составе единого целого. Разные типы информатических текстов представляют те же функции языка, но уже как расчлененное структурно-функциональное целое. Структурно-функциональный характер типологии информатических текстов обнаруживает функциональную сложность и многоплановость первичных текстов, показывает многогранность и функциональную разнородность их содержания.

6.4. НАУКИ О РЕЧИ В ЭПОХУ ПЕЧАТНОЙ СЛОВЕСНОСТИ И МАССОВОЙ КОММУНИКАЦИИ (XVII—XXвв.)

Классические искусства речи — грамматика, логика, риторика, поэтика, стилистика — не утрачивают своего значения для печатной словесности и массовой коммуникации. Напротив, распространение языковых текстов с помощью новых технических средств заметно повышает требования к классическим искусствам речи, которые получают широкое школьное применение, превращаются в стабильные учебные предметы.

Разработка классических искусств речи идет в основном по линии их методического и дидактического совершенствования, что ставит вопросы о сущности и отправных положениях искусств речи. Исследование ведется в разных странах по-разному, причем искусства речи оказываются затронутыми исследованием в различной степени. Само исследование ведется научным методом, с применением всей системы научных доказательств — логических и фактических. Становление наук о речи, их отделение от учебного предмета и построение связей между науками о речи и учебным предметом идет постоянно. Можно выделить в истории науки как бы три ступени разделения предмета науки и учебного предмета, которые определяются характером связей между научным и учебным предметом.

Первая ступень простирается с середины XVII в. по начало XIXв., вторая — с начала XIX в. по 20—30-е годы XX в., третья ступень обнимает XX в. Характерной особенностью этого движения является то, что в основу научного исследования кладется греческая и латинская филологическая традиции, в терминах и категориях которой ведется научное изучение языка. Иные филологические традиции привлекаются к исследованию лишь в очень малой степени, преимущественно в виде схематической оценки их результатов.

Связь между научным и учебным предметами осуществляется не только через тексты, но посредуется и направляется особыми учреждениями, роль которых для нормирования языка очень велика.

Первым государственным установлением, знаменующим начало разделения учебного и научного предметов, является органи-

зация Французской академии. Французская академия была создана как высший орган нормирования языка. Перед ней была поставлена задача создания нормативного словаря, грамматики, риторики и поэтики. Академия разрабатывала словарь, поручала авторам написание грамматики, риторики и поэтики, затем оценивала и утверждала созданные работы как руководства, имеющие нормативный характер.

По образцу Французской академии со временем были созданы академии или соответствующие им органы почти во всех европейских странах, где развивались национальные языки. Организационная структура и наименование этих государственных органов в каждой стране Европы были своими, но основные их функции были принципиально одинаковы. Эти функции заключались в отборе языковых норм — лексических, грамматических, стилистических — и в рекомендации отобранных норм к повсеместному использованию и употреблению.

Вследствие этого норматив языка стал как бы двуслойным. Определяющий законодательный слой составляют нормы, утвержденные академиями. На основании этих норм строится школьное преподавание и все другие виды обучения правильной речи. Исходя из рекомендованных академией норм строятся все практические руководства по обучению лексике, грамматике, поэтике, риторике и стилю. Эти руководства дифференцируются на школьные и внешкольные руководства, с одной стороны, и по видам знаний, с другой. Следование академической норме во всех этих типах руководств обеспечивает единство языковой нормы, обязательность и повсеместность ее применения.

Таким образом, единая норма литературных национальных языков непосредственно складывается в школьной и литературной практике . Эта норма включает в себя не только правила по разным разделам систематизации языковых фактов, но и определенный состав образцовых авторов и сочинений.

Деятельность академий обращена не только к сложению и утверждению языковой нормы, но и к определению допустимой области новаций в языковой норме. Допустимая область новаций должна оцениваться академиями. Оценки требуют определенных критериев. Разработка этих критериев уже не относится к области искусств речи, а является делом специального научного знания. Вот почему другой стороной деятельности академий является содействие чисто научным исследованиям в области языкового строя.

Первой чисто научной системой такого рода является универсализм. Универсализм не как философия, а как теория языка впервые был предложен Антуаном Арно и Клодом Лансло в их совместной книге "Всеобщая и рациональная грамматика", которая по месту написания и первоначального применения получала название "Грамматика Пор-Рояль" [5]. Эта грамматика впоследствии была

признана Французской академией, а ее принципы легли в основу академического нормирования всех национальных языков Европы. По принципам "Грамматики Пор-Рояль" составлено большинство описаний языков мира.

В основании данной грамматики лежат несколько новых мыслей, которые существенным образом изменяют характер описания языка как учебного предмета. Первая мысль касается универсальности, т.е. всеобщности категорий языка. Всеобщность категорий выдвигалась авторами в качестве гипотезы. Гипотеза о всеобщности проверялась сравнением данных основных языков, известных в то время в Европе, как классических (греческого, латинского, древнееврейского), так и вульгарных (французского, испанского, итальянского, немецкого и др.). "Грамматика Пор-Рояль", таким образом, использовала идею сравнения языков, которая впоследствии легла в основание лингвистики как особой науки.

Гипотеза, на основании которой сравнивались между собой разные языки, предполагала возможность выражения всеобщего универсального содержания разными языками, о чем свидетельствовали факты перевода с одного языка на другой.

Приведем несколько характерных высказываний авторов "Грамматики Пор-Рояль":

"До сих пор мы рассматривали в слове только материальную часть, которая является обшей, по крайней мере, по звуку, и для людей, и для попугаев.

Теперь нам остается исследовать то духовное, что заключено в слове и что составляет одно из наиболее важных преимуществ человека над остальными животными и является величайшим доказательством разума. Это то, как мы пользуемся словом для выражения наших мыслей. И это то чудесное изобретение, благодаря которому мы можем составить из 25—30 звуков бесконечное множество слов, которые, будучи абсолютно не похожими на то, что происходит в нашем сознании, позволяют другим открыть тайну этого, и те, кто не может туда проникнуть, узнают все наши намерения и все разнообразные движения нашей души.

Таким образом, слову можно дать следующее определение: это звуки, отчетливые и членораздельные, из которых люди составили знаки для обозначения своих мыслей.

Поэтому нельзя хорошо понять различные виды значений, заключенных в словах, не поняв предварительно то, что происходит в наших мыслях, так слова были изобретены только для их сообщения.

Все философы учат, что наш рассудок может производить три действия: понятие, суждение, умозаключение.

Понятие — это простой взгляд нашего рассудка на вещи; это явление чисто интеллектуальное: например, когда я мыслю себе существование, время, идею, бога, т.е. явление, сопровождающееся чувственными образами, как, например, когда я, представляю себе некий квадрат, круг, собаку, лошадь.

Суждение — это утверждение того, что вещь, которую мы представляем себе, является такой-то или не является ею. Так, например, представив себе, что такое "земля" и что такое ■округлость", я утверждаю, что "земля круглая".

Умозаключение — это выведение из двух суждений третьего. Так, например, рассудив, что всякая добродетель достойна похвалы и что терпение — это добродетель, я делаю из этого вывод, что терпение достойно похвалы.

Отсюда видно, что третья операция нашего сознания — не что иное, как продолжение второй, и, таким образом, нам будет достаточно рассмотреть две первые операции или же ту часть, где первая заключена во второй...

Высказанное суждение о вещах, как, например, "Земля (есть) круглая", называется предложением. Таким образом, каждое предложение обязательно имеет два члена: подлежащее (субъект), т.е. то, о чем что-то утверждается, например, "земля", и атрибут (определение), которое является тем, что утверждают, например, "круглая": кроме того, между этими двумя членами находится связка "есть".

Итак, нетрудно заметить, что оба члена принадлежат, в сущности, к первой операции сознания, так как они являются тем, что мы себе мыслим, т.е. объектом нашей мысли, а связка принадлежит ко второй операции, которая является собственно деятельностью нашего сознания,— показывает, каким образом мы мыслим...

...Но к этому еще надо отнести коммутацию и дизъюнкцию и другие сходные операции нашего сознания, все другие движения нашей души: например, желания, приказания, вопрос и т.д.

Отсюда следует, что люди, нуждаясь в знаках для обозначения всего того, что происходит в их сознании, должны проводить наиболее общее различение слов, так чтобы одни обозначали объекты мыслей, а другие — форму, или способ наших мыслей, хотя часто, как будет показано ниже, они делают это не самостоятельно, а вместе с объектом.

К словам первого типа относятся те, которые называются именами, артиклями, местоимениями, причастиями, предлогами и наречиями. К словам второго типа относятся глаголы, союзы и междометия. Все они являются необходимыми составными частями того естественного способа, которым мы выражаем наши мысли..." [5, с.224—226]

Заимствовав из античной греко-латинской грамматики все ее категории (части речи), авторы Пор-Рояля придали этой форме совершенно новое для того времени объяснение.

Во-первых, классификация частей речи строится не на обобщении словарных значений слов, а на способах вхождения слова в предложение.

Во-вторых, всякое предложение есть логически организованное целое, выражающее суждение и состоящее из понятий. Следовательно, то, что древние мыслили как особую форму речи, обнимаемую отчасти риторикой и почти вполне диалектикой, становится общим законом языка для любой формы речи (например, поэтической).

В-третьих, всякое слово становится условным знаком понятия, выполненным как произвольная комбинация звуков. Тем самым фактически снимается проблема именования, упраздняется древняя этимология, слово становится не моделью вещи, а только условным знаком ее. Если древние вкладывали в звуки слова изоб-' ражение вещи, то теперь звуки слова ничего не изображают.

В-четвертых, слово лишается своих практических свойств — быть руководством к действию. Слова служат только прочтению мыслей и чувств собеседника в коммуникации. Слово более не мыслится как орудие познания мира, а только как метка мысли, в силу чего авторы Пор-Рояля начинают рассматривать буквы отдельно от звуков, считая буквы знаками звуков, а звуки — конструктивными элементами слов как сигналов мысли.

В результате предложенных авторами Пор-Рояля принципов понимания языкового устройства изменился характер соотношения

I

между учениями о речи и видами речи. Раньше каждое учение о речи ведало как бы своей областью речи: общее искусство — грамматика — ведала всеми литературными текстами, но только в области употребления словаря, а частные искусства — поэтика, риторика и логика — занимались каждая своей сферой речи — поэтической, прозаической, ученой (диалектической),— но на уровне построения цельных произведений. Теперь все искусства речи, общие и частные, стали уподобленными друг другу, стали исходить из общего принципа — передачи мысли с помощью слова. В результате предметом совокупного применения всех искусств речи может быть, по сути дела, любое речевое произведение. Сама речь приобрела единую направленность в стиле и смысле.

Такое нововведение полностью отвечало новым коммуникативным условиям существования речи в процессе печатного создания речевых произведений. С тех пор при построении любых произведений речи намечается единство стиля литературно-эстетических течений: классицизм, сентиментализм, романтизм и т.д. Как показывают исследования, устанавливающие связь между науками о речи и стилем речевых произведений [40], такое единство существует в Европе с конца XVII в., весь XVIII в. и первую половину XIX в.

Из множества руководств по наукам о речи выдерживают конкуренцию с другими и распространяются лишь некоторые, наиболее полно воплощающие стиль определенного времени.

Вплоть до первой половины XIX в. риторика, поэтика, логика и грамматика сохраняют тесную связь. Логика является основанием для установления основных категорий языка — слова и предложения. Риторика ведает синтаксисом речи. При этом риторика нередко входит в грамматику в разделе "синтаксис". Не менее часто грамматика ссылается на риторику в своем синтаксическом отделе. Поэтика сопрягается с "этимологией" как отделом грамматики, дающим правила образования слов. При этом, поскольку существуют различия в прозаическом и поэтическом применении слов, возникают особые разделы в поэтиках и риториках, называемые "поэтические вольности" и, соответственно, "риторические вольности", отмечающие особенности экспрессивно-эмоционального и метрического применения слов в прозаическом и поэтическом стилях, которые характеризуют эти стили в сравнении с нейтральным обиходным стилем литературного языка [67].

Несколько иные попытки универсального истолкования языка были предприняты в Германии в XVIII и XIX столетиях. Среди многих универсальных или философских грамматик могут быть отмечены влиятельные системы Гердера и Беккера. Эти ученые иначе отнеслись к концепции слова, чем авторы "Грамматики Пор-Рояль". Слово для немецких филологов не было просто условным знаком в речевой коммуникации, имеющей целью передать свои мысли другим. Слово для них было механизмом развития мысли-

тельного процесса. Поэтому, рассматривая словарь, Гердер по характеру языковых значений восстанавливал содержательную специфику мышления, раскрывал категории мысли как категории познавательной деятельности. Гердер через языковые значения, прежде всего, грамматические, хотел понять особенности структуры мысли, более богатые, чем те, которые представлены в силлогистике. Бек-кер занимался номинативной ролью слова. Понимая, что в составе суждения понятие может быть представлено не только отдельным словесным знаком, но и группой таких знаков — сочетанием слов, Беккер заметил, что сочетания слов, выражающие сложные понятия, строятся по определенным законам. Сложные понятия выражаются не только стандартными идиоматическими и терминологическими словосочетаниями, но и свободными словосочетаниями. При этом грамматическая форма стандартных словосочетаний та же, что и у свободных. Рассматривая предложение в процессе развития его главных членов, передающих члены суждения, до пределов тех или иных словосочетаний и придаточных предложений, Бекккер установил, что словосочетания, выражающие отдельные члены суждения, являются как бы эквивалентными суждению и предложению: каждое словосочетание есть как бы бывшее предложение. Изучая типы "снятых суждений", образовавших понятия, выраженные словосочетаниями, Беккер установил пять разновидностей таких словосочетаний, назвав их членами предложения [5].

Некоторые национальные грамматики последовали этой специальной теории членов предложения. Так. в русской грамматике ее окончательно ввел в практику Ф.И.Буслаев, включивший эту теорию в свою грамматику вслед за И.И.Давыдовым.

Грамматическая традиция русского национального языка возникла на иной языковой базе, чем традиции национальных языков Европы. Если сложение немецкого, английского, французского национальных языков шло по линиии развития их литературной нормы на основании опыта классических языков, греческого и латинского, то русский язык развивался, используя опыт не только греческого и латинского языков, но и опыт местного развитого письменного литературного старославянского языка, имевшего многовековую традицию, функциональные и территориальные варианты. Эта языковая база в сочетании с опытом греческой филологии, отраженным также и в старославянских текстах, позволила строить грамматическую традицию нового литературного языка не столько путем отталкивания от классических языков, как это было с языками Европы, сколько путем преемственности.

Основатель грамматической традиции русскою национального языка М.В.Ломоносов в выработке норм pycchoi о литературно! о языка не только широко пользовался примерами новой ученой и деловой речи, но и определил в своей стилистической теории место каждого из исторических пластов языка в ряду современных ему стилей, утвердив тем самым историко-л имологнческие принципы построения

 

грамматических категорий. В систематизации категорий М.В.Ломоносов на первое место поставил синтаксис научной и деловой речи своего времени.

Помимо грамматики М.В.Ломоносов написал также риторику и поэтику и тем сложил полный круг искусств речи, определяющих состав языка и его применение.

Внимание к философской стороне языковедческой проблематики, характерное для М.В.Ломоносова и восходящее в русской традиции к греческим источникам эллинистического и византийского времени, выдвинуло грамматику как центральное искуство речи и центральную науку о речи. Грамматике посвящались многие руководства по языку. В XVIII столетии составлялось также много словарей, в том числе многоязычных. К началу XIX в был создан Большой Академический Словарь русского языка, содержавший описание сочетаемости слов.

После литературной реформы Н.М.Карамзина, утвердившей новый стиль деловой и научной речи, внимание русской грамматической мысли привлек синтаксис. С начала XIX в. синтаксис в русской грамматической традиции выходит из компетенции риторики и становится едва ли не ведущей частью грамматики, так как русская грамматика строит свое понимание и систематизацию категорий морфологии, фактически, исходя из истолкования синтаксических форм и категорий. Описания синтаксиса оказываются сильно детализированными и ориентированными на разные способы стилистического применения.

Избранный путь развития нормативно-грамматического учения, в сочетании с усилиями академии, филологов, педагогов и писателей, позволил русскому языку достичь исключительного единства орфографических, орфоэпических и стилевых норм. Это единство оказалось более высоким, чем единство норм любого из национальных языков Европы, несмотря на то, что русский язык находился в отношении нормирования в более сложном, чем эти языки, положении из-за обширности территории его применения, активных контактов со многими языками разных систем, слабой развитости массовых публичных форм речи в XVIII и XIX вв. и т.д.

Решительное изменение во взглядах на язык и на систему наук о речи произошло после открытия сравнительно-исторического метода. Основания сравнительно-исторического метода были положены, как уже отмечалось, "Грамматикой Пор-Рояль", давшей теоретические основания сравнения языков, начавшегося еще в XVII в. и достигшего своего развития к концу XVIII в. Сопоставительные исследования языков на основании единой методики сравнений привели в начале XIX в. к установлению тонких связей между звуковым составом слов, составом морфологических частей слова (корней и аффиксов) и составом значений как в нескольких языках, так и в одном и том же языке. Тем самым был раскрыт механизм зависимостей между фонетикой, морфологией, корнями и составом этимологии.

Результаты исследования языкового механизма оформились в систему языковых сопоставлений и выработанных на основании этой системы генеалогической и типологической классификаций языков. Каждый вид сопоставления раскрывает свои стороны языкового устройства. Открытие внутреннего механизма языка привело

к становлению особой науки о языке — языкознанию, или лингвистике.

Лингвистика, став общественной наукой, повлияла на другие науки о речи и на другие науки об обществе, а также, в свою очередь, сама испытала их влияние. Исследуя языковой механизм, лингвистика убедилась в том, что этот механизм может действовать лишь вне зависимости от воли конкретного лица, являясь проявлением закономерностей, которые заложены в самом языке. Понимание устройства этого механизма дается наблюдением за историей языка и историческим сопоставлением с родственными и неродственными языками. Этот взгляд лингвистика переносила на историю, в которой стремилась видеть не только деяния исторических личностей, но и особый исторический механизм, управлявший развитием общественных институтов. Действие такого исторического механизма зависит от внутренних закономерностей общества, а не от воли отдельных лиц. Более того, сама воля отдельных лиц реализуется в общественно-значимых деяниях лишь постольку, поскольку эти деяния отвечают надобности развития исторического механизма.

Объективно-научный взгляд на историю привел к прогрессу в историческом знании и к развитию связей между языкознанием и историей, которых ранее, по существу, не было, так как контакты между науками о языке и историей до этого времени ограничивались сферой вспомогательных исторических дисциплин. Теперь эти контакты перешли в философско-методологическую плоскость. Со своей стороны, история помогла языкознанию серией данных, связанных с изучением и прочтением текстов, с исторической атрибуцией языков, обществ, обнаружив сферы языковых контактов между народами, что существенно помогло в исследованиях развития языков и детализации ряда моментов в этих исследованиях.

В соответствии с представлением об истории развития такого общественного явления, как язык, в виде исторически действующего механизма, в языкознании была развита серия лингво-философских¹ концепций об источнике движения языка. В каждой из них источник движения языка усматривался вне воли отдельного человека или определенных социальных групп.

Первой такой лингво-философской концепцией была концепция Вильгельма Гумбольдта, который предложил искать источник движения языка в духе народа. Дух народа понимался им как идеальная категория. Дух народа есть слово, воплотившееся в определенном коллективе людей в свойственной данному коллективу (народу) особой форме. Воплощение слова не в отдельном человеке, как это полагала Библия, а в целом народе, объяснялось В.Гумбольдтом рядом условий. Начальным условием народного воплощения слова являлись, по В.Гумбольдту, прежде всего условия среды обитания данной группы населения и подсказанный средой обитания род занятий, которым предавались люди в момент "вочеловечения" слова.

Коллективность воплощения слова потребовала развития ряда положений, описывающих надындивидуальный механизм существования языка. Возможность описать этот механизм потребовала от В.Гумбольдта введения ряда объективных

противоречий (антиномий). Эти антиномии, такие, как индивидуальное и общественное, субъективное и объективное, обусловленное и необусловленное и другие формы бытования в народе языка и слова, обеспечивали возможность цельного описания механизма развития языка. Вот почему описание самого механизма развития языка, данное В.Гумбольдтом, подверглось в дальнейшем лишь детализации и уточнению, но не перестройке.

Однако критике и отрицанию подверглась идея источника движения языка — народного духа, хотя эта идея наиболее последовательно приспосабливала античные представления о природе языка к новым научным данным.

Отрицанию идеалистической мысли о воплощении в слове народного духа посвятил свои философские работы А.Шлейхер. который обратил внимание на сходство механизма развития языка с механизмом органического развития. Установив такое сходство, А.Шлейхер предположил, что язык является органической сущностью. Тем самым А.Шлейхер объединил сферу органического с социальной сферой и за этот счет создал материалистическую интерпретацию источника движений и развития языка, согласно которой языки, подобно органическим телам, должны были рождаться, жить и умирать.

Произвольное объединение сфер биологической и социальной жизни подверглось отрицанию в психологической концепции, развиваемой в разных вариантах разными исследователями: X Штейнталем, А.А.Потебней, В.Вундтом и другими. Видя, что концепция А.Шлейхера фактически отрицает активные мыслительные усилия, затрачиваемые человеком на создание языка, эти ученые перенесли сферу внимания на исследования психологического механизма языка и стали изучать психические действия человека со словом при его создании и восприятии. Оказалось, что проблема достаточно сложна, и усилия ученых, предпринятые в разных направлениях, дали заметные, но не окончательные результаты. В результате именно этих исследований наметился новый вид толкования частных искусств речи: поэтики, риторики и логики. Однако трудности на пути психологического объяснения развития языка оказались весьма значительными из-за невозможности наблюдать психические процессы. Экспериментальные методики давали и до сих пор дают лишь косвенные данные о психологических механизмах речи.

Экспериментальная недоказанность психологического развития языка, ненаблюдаемость этих механизмов привели к позитивистской реакции на эти исследования. Позитивизм сказался в том, что лейпцигские лингвисты, названные младограмматиками, стали отвергать теоретические рассуждения о психологическом механизме развития языка. Вместо этого младограмматики А.Лескин, Г.Пауль. К.Бругман к другие, не только в Германии, но и в других странах (прежде всего в России) предложили заняться предметно-наблюдаемыми явлениями языка. Они предложили уточнить факты языкового развития, получаемого сравнительным методом, прежде чем задаваться философскими и психологическими проблемами. Младограмматикам и их последователям удалось сделать множество конкретных наблюдений над механизмом языкового развития, практически полностью описать систему развития индоевропейских языков, перейти к сравнительно-историческому описанию ряда неиндоевропейских языковых семей, таких, как семито-хамитские языки, тюрские языки, финно-угорские языки, китайский язык и многие другие. Было начато сравнительно-историческое изучение почти всех основных языковых семей, внесено много уточнений в типологическую классификацию языков. Но самое главное, был детализирован метод сравнительно-исторических исследований языков.

Вместе с тем вопрос об источнике движения языка у младограмматиков не получил, по сути дела, развития. Некоторые пытались усматривать источник движения языка в особых соотношениях между фонетическими и грамматическими законами, другие пытались видеть источник движения в тех или иных видах отклонений от общепринятого употребления, обусловленных разными причинами. И.А.Бодуэн де Куртенэ оживил псхологические интерпретации языкового развития, дав психологическую интерпретацию лингвистическим единицам и действию звукового закона и т.д. Ни один из многих доводов теоретического характера, высказывавшихся.

впрочем, с осторожностью, не получил преобладания, хотя сфера теоретических приложений мысли была заметно расширена.

Наконец. Г.Шухардт [126] установил связь истории слов с историей культуры, прежде всего с историей материальной культуры, которая к этому времени выделилась в самостоятельную область исторического знания.

Таким образом, в XIX в. на основании открытия механизма языкового развития сравнительно-историческим и типологическим языкознанием оказалась разработанной серия лингво-философских концепций об источниках и природе развития языка: идеалистических и позитивистских, психологических, естественных и исторических. Все эти концепции по-новому осветили природу языка, привели к развитию деталей лингвистического метода, оснастили лингвистику знанием многих подробностей развития языка.

Частные науки о речи и частные искусства речи оказались перестроенными в связи с новыми открытиями в лингвистике. Эта перестройка коснулась прежде всего логики и поэтики. Сравнительно-исторические исследования показали, что развитие языка происходит по особым законам, которые не совпадают с законами силлогизмов. После того как это было доказано, логика и поэтика, выступавшие до XIX в. как дисциплины, имеющие общие постулаты с грамматикой, как бы утратили эти постулаты. Поэтому каждая из этих наук стала искать свое место в общем русле развития языка. Логика после открытия-Булем математической формализации своих законов стала математической логикой. Получив математическую систему символизации, логика стала развиваться как независимая от грамматики и риторики дисциплина, сближаясь с математикой. Математика стала использовать результаты математической логики для уточнения и уяснения своей аксиоматики и для классификации областей математики, сильно разросшейся и дифференцировавшейся. Начиная с последней четверти XIX в. логика как бы покинула пределы наук о языке, покинула, как это выяснилось позднее, временно.

Поэтика под влиянием сравнительного и исторического языкознания, напротив, более тесно сомкнулась с лингвистикой.

Первый синтез поэтики с лингвистикой был воплощен в работах А.А.Потебни [90, 91]. Рассматривая лингвопсихологический механизм развития значения слова, А.А.Потебня установил, что так называемая внутренняя форма слова, сам этот механизм, действующий по законам психологической ассоциации, всегда включает в себя поэтические фигуры: метафору, метонимию, синекдоху. Поэтические фигуры тем самым объяснялись как часть устройства механизма языкового развития. Все лингвистическое в языке, рассмотренное как анатомические единицы языка, оказалось совмещенным с поэтическими единицами как элементами функционирующего языка, как элементами его физиологии. Так сложилась концепция лингвистической поэтики А.А.Потебни, получившая достаточно универсальное распространение нередко без ссылок на ее автора. В соответствии с концепцией лингвистической поэтики развитие языка предстает как бесконечный ряд поэтических применений слова; в этом ряду всякое новое употребление слова есть его новое поэтическое применение. Это развитие имеет общенародный характер. В устном языке, языке прежде всего фольклорных произведений и примыкающих к ним

речевых жанров, поэтом, т.е. лицом, образующим поэтическое содержание произведения, выступает всякий говорящий, а его аудиторией - - всякий слушающий. Вся масса поэтических актов объединяется в целое языком, затем происходит отбор, в процессе которого отделяются неудачные и случайные поэтические речевые акты от удачных и общезначимых речевых актов. Эти удачные поэтические акты становятся основой принятых народом произведений.

А.А.Потебня считал, что письменная речь объединяет поэтическое и лингвистическое по тем же законам, что и устная. Разница только в том, что в письменном произведении авторство становится не народным, а осознанно личным. Отбор письменных произведений происходит также путем признания их совершенства и значимости.

Этот взгляд лег в основу оценки устного народного творчества как поэтического акта и сблизил зарождающуюся фольклористику с теорией художественной речи, с одной стороны, и со сравнительно-исторической методикой, с другой.

Младограмматическая строгость исследований языка внесла в поэтологи-ческую науку, образованную А.А.Потебней. новые грани. Многие исследователи художественной словесности стали делать методические заимствования из лингвистики в область исследования художественных произведений, в числе которых рассматривались теперь и фольклорные произведения.

В этом смысле очень показательны труды В.Ф.Миллера, который начиная с 70-х гг. XIX вив течение более сорока лет занимался сравнительно-историческим анализом эпических и литературных произведений.

Таким образом, полемика между поэтологами того времени, знатоками изящной словесности велась вокруг правильного применения сравнительного метода к анализу произведений (по преимуществу фольклорно-эпических ).

Блестящим представителем сравнительно-исторической поэтики был академик А.Н.Веселовский, чьи труды по сравнительно-историческому анализу литератур остаются непревзойденными [1Н].

Характерными чертами сравнительно-исторической поэтики являются: а) ее наблюдательный, а не предписывающий характер; б) большой интерес к фольклорному материалу и стремление возвести художественную словесность к первоначальным текстам на языке; в) разработка метода сближения и сопоставления художественных произведений и их частей, относящихся к разным языкам; г) понимание литературы как процесса развития, имеющего сходство и различительные черты в разных языках и разных местностях.

Эти черты выводили поэтику из круга нормативных дисциплин и соединяли ее с историей литературы. Курсы истории литературы и само представление истории литературы были соответственно изменены.

Развитие сравнительной лингвистики привело к тому, что ясно обозначилось разделение учебных предметов и предметов науки. Учебные предметы имели нормативный и предписывающий характер, и в этом качестве они были отделены от предметов науки. Появилось различение: школьная грамматика — научное языкознание, школьная поэтика — научная поэтика (или исследование художественной словесности). Это разделение было разделением предметов науки и школьного преподавания. Школьное преподавание соотносилось со средним образованием, а преподавание науки — с высшим.

Однако нормативные школьные предметы претерпели под влиянием сравнительного языкознания существенные изменения в своем содержании. Начиная с 60-х годов XIX в. школьная грамматика, сохраняя традиционный состав своих категорий, дает им новое обоснование. Традиционные грамматические категории называются теперь законами языка, а сам язык и его грамматические категории рассматриваются как проявление объективных закономерностей жизни языка.

В русской грамматической традиции первым авторитетным руководством такого рода была грамматика Ф.И.Буслаева. Другой характерной особенностью школьных руководств является этимологическое истолкование грамматических категорий и введение примеров из разных языков, этимологически истолковывающих строение грамматических категорий и их состав. Впервые такой тип истолкования вводит в русскую традицию И.И.Давыдов.

Риторика практически почти полностью исчезает из преподавания как учебный предмет. Категории риторики не поддаются сравнительному и историческому истолкованию. Риторика получает техническое значение и преподается как специальный предмет лишь тем лицам, профессиональная деятельность которых связана с искусством публичного красноречия и публичной полемики. Курсы риторики изымаются из программ средней школы почти во всех странах Европы. Риторика как предмет преподавания в средней школе сохраняется в достаточно полной мере только в Англии и США, филология которых всегда имела практическое направление и была наименее затронута сравнительно-историческими представлениями о природе языка.

В первой четверти XX в. в науке о языке намечается скрытая критика сравнительно-исторического метода. Сначала выдвигаются учения о преобладании эстетической функции речи. Эти учения имеют и философский, и филологический характер. В концепции Б.Кро-че, в филологических учениях К.Фосслера и в некоторых других филологических школах устанавливается взгляд на язык как на средство выражения прекрасного. Позитивизм младограмматиков подвергается критике, доходящей в ряде случаев до отрицания сравнительно-исторического метода.

Вслед за этим в 30-х годах XX в. возникает большая серия общелингвистических работ, стремящихся обосновать новый взгляд на язык. Эта серия работ была начата публикацией "Курса общей лингвистики" Ф. де Соссюра [105] и продолжена рядом работ (Ельмслев [40], Вандриес [17], Есперсен [41], Блумфильд [15], Сэпир [106], Марр [72] и др.). Почти каждая из предлагаемых систем отличается тем, что в ее основе лежит синхроническое описание языка, в противовес прежнему диахроническому. Обращение главного внимания на синхроническое описание языка, т.е. на описание одного из моментов его истории (чаще всего современного момента) объясняет и как бы снимает историческую обоснованность языкознания,

языкознание как бы выводится за пределы наук исторического цикла, так как термин диахроническая лингвистика фактически сводит интерпретацию истории языка только к внутренним рекомбинациям языковых единиц и выводит ее за пределы связей с гражданской историей и историей литературы.

Еще одна особенность этих новейших лингвистических систем состоит в том, что категории языка обосновываются здесь не этимологически, а систематологически или структурно. Предполагается, что категории языка различаются своей несхожестью в материальном выражении и системе употреблений. Соответственно, система-тология становится методом различения языковых категорий, взамен исторического их объяснения и различения. Систематологически объясняется и история языковых изменений, известная из сравнительно-исторического языкознания. Такой способ объяснения категорий языка нередко называется структурализмом.

Структурализм развивает систематологическую методику, определяет ряд понятий, таких, как вариант, инвариант, уровень, единица и т.п., и выстраивает эти понятия в определенной схеме, считающейся универсальной схемой описания любого языка. Характерно, что работы структурального характера стремятся объяснить на примерах одного языка или немногих языков систему каждого языка.

Развивая систематологическую методику, структурализм стремится установить связи не с историей общества, а с социологией, понимая под социологией систему функционирующих социальных институтов.

Систематологический подход заставляет как бы отойти от поэтологической интерпретации языка и искать связи с логикой, понимаемой теперь уже как формальная математическая логика. Достижения формальной математической логики применяются к систематологии языка. Одновременно оживает связь с универсальной логической концепцией Пор-Рояля.

Образовались такие дисциплины, как социология языка и социолингвистика, психолингвистика, отделяющая себя от классической психологии речи и рассматривающая свою задачу в аспе'кте задач риторики.

Новое развитие приобретает типология языков.

В области поэтики и теории художественной речи наблюдается, в первую очередь, изменение предмета исследования. В самой художественной литературе появляется много литературных течений, которые выступают с собственной эстетико-поэтической программой. Каждая такая программа содержит метод осмысления и применения слов в литературно-художественных произведениях. Таким образом, появляются литераторы, которые как бы создают поэтики своего направления, своего литературного течения; таковы: символизм, футуризм, экспрессионизм, экзистенциализм, сюрреа-

лизм и т.п. В этой связи в теории литературы возникает задача эстетического и общественного осмысления значимости литературных произведений вместе с той заявленной частной поэтикой, в которой данное произведение написано. Под углом зрения этих осмыслений и классификаций строится история литературы. В истории литературы также намечаются разделения, связанные с эстетико-поэтиче-ской периодизацией. Кроме того, литературные произведения начинают изучаться в бытовом, общественном контекстах их создания, а в оценке и критике произведений начинает учитываться их общественная значимость.

Словесная фактура произведений исследуется иногда с привлечением лингвистических единиц и категорий, т.е. формально. По связи с языкознанием строятся некоторые методики структурного анализа произведений.

Важной приметой нового времени, синтезирующей лингвистический, поэтический и риторический методы построения и анализа произведений словесности и вообще любых текстов, становится стилистика. Отечественная стилистика, прежде всего в лице таких ученых, как А.В.Щерба. А.М.Пешковский, Б.А.Ларин, Я.П.Якубин-ский, а затем в лице В.В.Виноградова и его школы, создает принципы классификации языковых текстов. Роды текстов получают названия функциональных стилей. При этом стилистика принимает во внимание не только классические произведения, но любые произведения, любые тексты на языке. Речевое произведение (или текст) в стилистике получает характеристику по типу языковых связей с другими текстами, принадлежащими к тому же и другим функциональным стилям, к речевым произведениям, связанным с данным произведением историческими связями, т.е. бывшими до него и после него. Этим выясняется значимость данного произведения для истории культуры. Особенно подробно стилистика разрабатывает материал текстов художественной литературы.

В качестве новых наук о речи возникают также теория журналистики, теория рекламы и теория информатики.

Легко видеть, что изменения, наступившие в науках о языке, начиная со второй трети XX в., прямо связаны с установлением межнациональных языков, с образованием массовой коммуникации с ее разновидностями — массовой информацией и информатикой.

Современное состояние филологической теории определяется ее историей и задачами, которые выдвигает перед теорией языка общественно-языковая практика. Как было показано выше, описания и исследования национальных языков прошли два разных по своему качеству этапа. Первый этап, который может быть назван конструктивным, простирается от 1660 г., т.е. от появления "Грамматики Пор-Рояля" до начала XIX в. Второй этап, который может быть назван описательным, простирается от начала XIX в. до 30-х годов XX в.

Главное различие между конструктивным и описательным этапами состоит в том, что теория языка, как филологическое целое, по-разному трактует отношения языка и человека.

В конструктивной теории языка человек понимается как создатель, демиург языка. Именно человек дает языку его законы. Речевые произведения, образцы литературы, грамматика, логика, поэтика, риторика — все это создается человеком. Создание этих частей языка происходит по воле и разумению человека. Объективный момент в характере и строении языка определяется только природой самого человека, независимо от того, как она истолковывается. При любом толковании язык создается человеком благодаря полученной им речевой способности. Язык есть результат его творчества, независимо от того, было ли это творчество индивидуальным или коллективным, создавался ли язык выдающимися талантами, особыми общественными группами, предназначенными для этого, или всем народом как единым целым.

В описательной теории языка соотношения между человеком и языком прямо противоположные. Язык сам создает в человеке его особенные человеческие качества. Язык является создателем человека в его общественной разумности и общественном поведении. Это свойство языка может пониматься как духовная субстанция (дух народа, заключенный в языке), как организм, как психофизиологический механизм языка, врожденный и воспитанный, как воспитывающие человека эстетические свойства языка и т.п. Во всех случаях только благодаря языку происходит становление человека.

В соответствии с этим описательная теория языка описывает структуру речевой деятельности человека, пользующегося языком, и утверждает, что человек не может создавать язык, а может лишь описывать его свойства. Человек, согласно этому взгляду, своим деянием не может вмешиваться в развитие языка, а может только регистрировать его изменения в научном описании.

В конструктивной филологии все искусства речи строятся человеком. Поэтому грамматика, логика, риторика, поэтика объединяются единым законом, единой идеей, предопределенной свойствами разума и души человека. В описательной филологии, где сами душевные способности человека объясняются свойствами языка, искусства речи понимаются только как технические правила, подчиненные науке. Соответственно этому, лингвистика как наука, описывающая типологию и эволюцию языковых форм, подчиняет себе искусства речи, отвергает некоторые из них — логику и риторику, применяет метод лингвистики к поэтике, формируя как бы лингвистическую по методу теорию литературы, и обосновывает грамматику лингвистическими знаниями.

Описательная теория языка, благодаря тому, что она придает особый авторитет лингвистике и поэтике, определила в качестве самых важных текстов, в которых преобладали поэтические при-

емы, фольклор и рукописные сочинения. Все прочие тексты общественно-языковой практики: устная диалогическая речь, молва, эпистолы, документы, информатика и даже тексты массовой информации, как не относящиеся или мало относящиеся к поэтике, стали казаться неважными и неинтересными для научного исследования. Эта перемена в отношении филологической теории к составу, текстов особенно разительна при сравнении с отношением к текстам конструктивной филологии. Конструктивная филологическая теория стремилась охватить как можно больше текстов. Она стремилась нормировать с равным вниманием, как это прекрасно показывает, например, "Письмовник" Курганова [59], все виды письменной литературной речи: прозу и поэзию, деловую и личную переписку, не отдавая особого предпочтения каким-либо отдельным видам письменности и литературы. Таким образом, отношение к общественно-языковой практике стало в описательной филологии более специализированным и узким, чем в филологии конструктивной.

XX в. как бы отмечен необходимостью соединить описательный и конструктивный подходы. Общественно-языковая практика приходит к сложению межнациональных языков, содержащих новые виды текстов: массовую информацию и информатику. Развиваются филологические концепции, соединяющие в себе конструктивную и описательную стороны.

Приведем, в качестве примера, две наиболее характерные филологические концепции, объединяющие в себе конструктивную и описательную стороны.

Ф. де Соссюр изложил свой "Курс общей лингвистики" устно. Курс был потом издан, и это издание получило широкую известность. Читая "Курс", невольно спрашиваешь себя, в чем притягательная сила этого достаточно упрощенного текста, особенно для лингвистики 20—30-х годов? Можно думать, что в этом произведении были какие-то моменты, откликнувшиеся на нужды общественно-языковой практики.

Филологи, разбиравшие, комментировавшие и критиковавшие содержание "Курса", отмечают следующие главные моменты, противопоставляющие взгляды Ф. де Соссюра предшествующей филологии:

1. Троичное деление предмета филологии: речевая деятельность, речь, язык.

2. Деление предмета филологии — языка — в историческом плане на серию синхронных срезов, составляющих в своей совокупности диахронию языка. При этом каждая синхрония по Ф. де Соссюру содержит внутреннюю систему, структура которой не может быть целиком и до конца объяснима историей, т.е. предшествующими синхрониями в диахроническом ряду, как это мыслилось ранее.

3. Введение языка в состав семиотических систем. Утверждение, что язык ря-доположен другим семиотическим системам. Последнее, именно рядоположенность языка другим семиотическим системам, составляет новое у Ф. де Соссюра, хотя и до него язык признавался семиотической системой, однако не рядоположенной другим, а исходной или главной семиотической системой.

Учение Ф. де Соссюра о структуре языка, о формах анализа языка в синтагматике и парадигматике, о психофизиологической двойственности языковых знаков, об исторической обусловленности и современной условности языковых знаков, об антиномии индивида и коллектива и т.п. есть приспособление классических знаний о языке к новому членению предмета филологии.

Все три главные пункта филологической теории Ф. де Соссюра имеют как бы две стороны. С одной стороны, деление — речевая деятельность, речь, язык — может

толковаться как стремление охватить всю массу языковых текстов (устных и письменных), с другой стороны, оно может пониматься и как рассмотрение только одного вида текстов, например, текстов массовой информации. Противопоставление синхронии диахронии и необъяснимость синхронии через диахронию может пониматься как критика сравнительно-исторического взгляда на^язык и как попытка искать причинность в развитии языка за пределами истории и типологии его форм, с одной стороны, но с другой стороны, этот взгляд может быть толкован и как устремление описать и предписать языку новую систему, не обращаясь к его истории, т.е. создать новый язык, например, для текстов массовой информации.

Введение языка в круг семиотических систем может толковаться как один из источников языкового развития, как привлечение внимания к историческому смысловому соотношению языка с искусствами и техникой (по меньшей мере, в пределах истории стилей), а также как указание на особые смысловые связи языка с изображе- . нием, музыкой и другими видами искусств в массовой информации, например, в кино.

Эта широта и одновременно неопределенная двойственность взглядов Ф. де Соссюра тотчас же вызвала к ним критическое отношение. В книге "О художественной прозе" В.В.Виноградов кратко, но исчерпывающим образом разобрал эту неопределенность суждений Ф. де Соссюра. В.В.Виноградов показал, что на практике соотношения речевой деятельности, речи и языка не могут быть истолкованы по Соссюру. Речь у Соссюра — широкое и неопределенное понятие. Суммировать данные речи, чтобы вывести из них язык, вообще нельзя. Всякая суммация определенной группы речевых произведений дает различную картину языка, независимо от того, как происходит суммирование. Всякое речевое произведение имеет как бы свой язык. На практике любая группа произведений при лингвистическом анализе дает особую картину языковых форм. Поэтому приходится разбить речь на группы речевых произведений по их содержанию и назначению, т.е. на функциональные стили или другие группировки, каждая из которых обладает своими лингвистическими особенностями.

Механическое же сведение языков разных функциональных стилей в одно целое невозможно. Общенародный язык есть совокупность функциональных разнокачественных стилей, которые вместе составляют органическое единство, различное в осознании разных слоев общества, суммируемое лингвистами не автоматически, а творчески. Так именно происходит дело при составлении сводных описаний системы языка, каковы бы ни были эти описания: предписывающие или описывающие.

Еще более критикуемы В.В.Виноградовым отношения синхронии и диахронии. Во-первых, неверно, что речь и язык есть лишь наличие и употребление одних и тех же единиц (через их "манифестацию" или "реализацию"), где иногда выделяется механический остаток (чисто речевые факторы). Любое речевое произведение есть отдельная структура, вполне самодовлеющая. Состав этой структуры и ее элементы не отождествляемы и не совпадают с элементами языка, т.е. единицами речи, описываемыми лингвистами. Язык в лингвистическом описании и в народном представлении в любом его понимании есть структура другого состава и другой степени сложности, чем речевое произведение.

Между этими двумя разными структурами существуют сложные взаимосплетения и взаимодействия, благодаря чему они составляют единство. Эти взаимодействия сознаются нами потому, что они входят в единство речевых проявлений, существуют только как речевые проявления и сознаются и функционируют как речевые проявления. Взаимопереплетение и взаимодействие речевых и языковых структур не исследовано и до сих пор загадочно.

Единственный путь исследования связи речевых и языковых структур лежит в истории их развития. Поэтому истолковать синхронию отдельно от диахронии нельзя. Единственным путем исследования структур речи и структур языка являются наблюдения над доступными фактами истории. Так. известно, что существует историческая зависимость между речевыми произведениями: романы Ф.М.Достоевского не могут образоваться в своем лингвистическом качестве прежде произведений А.С.Пушкина. Существует и историческая зависимость между описаниями структу-

I

I

ры языка: грамматика Греча не может появиться до грамматики Ломоносова. При этом очевидно, что есть свячь между историей грамматических учений и историей литературных произведений.

В.В.Виноградов, рассматривая историю русского языка, провел серию исследований истории филологических учений, с одной стороны, и истории литературы в ее разновидностях, с другой. В результате были выяснены многие закономерности связи развития литературы и филологии (особенно по касается XVIII —XX вв. в развитии русского языка).

Исторично понимание В.В.Виноградовым и тезиса о знаковости языка. В отличие от Ф. де Соссюра В.В Виноградов отделяет языковые знаки от других типов знаковых систем и не рядополагает языковые знаки другим знакам. Языковые знаки, но В В.Виноградову, обладают отдельно выраженным лицом, модальностью и комуникативной интонацией. Этими качествами не обладают никакие другие знаки, где идея личности и модальности могут быть представлены только латентно, а интонация либо понимается метафорично, либо не представлена вообще. Далее, языковые знаки, согласно учению В.В.Виноградова, сложны не только потому, что они есть единственный вид знаков, обозначающих сами себя и другие явления, но и потому, что они всегда сложно структурированы при рассмотрении их в любом плане: возьмем ли мы морфему, слово, предложение или целое литературное произведение. Помимо сложности личности, коммуникативной интонацнонности и модальности, благодаря способности к самоназыванию, языковые знаки развертывают серию самых разных способов выражения смысла. Различны типы создания знаков: звукоподражание, звуковой символизм, риторические и поэтические фигуры, логическая терминация, грамматическое осмысление и переосмысление слов и выражений, наконец, семантическое создание слов и др. Кроме того, смысловые структуры словесных знаков различны исторически по времени создания и восприятия знаков, различны психологически для создателя и получателя знаков и. наконец, различны конструктивно, т.е. по способу создания.

Более того, сами типы создания знаков в языке получают разное применение в процессе создания речи, зависящее от индивидуальных, коллективных и общественных причин, диктующих или позволяющих то или иное применение разных типов языковых знаков.

Сложность состава, личность, модальность, коммуникативность интонации, применение различных типов создания смысла языковых знаков побудили В.В.Виноградова назвать языковые знаки символами. Этим языковые знаки были отнесены к символическим знакам как особому типу знаков. При этом за знаками языка сохраняются не только родовые символические свойства, но и видовые свойства (сложность, модальность и др.).

Сравнивая филологические теории Ф. де Соссюра и В.В.Виноградова, можно заключить следующее: обе концепции синтезируют конструктивный и описательный подходы. У Ф. де Соссюра это выражено в самой направленности теоретической системы, в ее стиле и в обращении к опыту авторов Пор-Рояля с сохранением младограмматического описательного позитивизма. Стиль Ф. де Соссюра отличается предельной популярностью, но содержание имеет много неясностей, а главное, картина языка нарочито опрощена. Вот почему следование Ф. де Соссюру дало положительный эффект только в сфере разработки формализма аналитических процедур, но внесло мало нового в описание реальной картины языка. Оно не смогло быть достаточной основой для формирования новых нормативов межнациональных языков.

Изложение В.В.Виноградова стилистически подчиняется природе предмета, обнаруживает его сложность. Она ставит конкретные вопросы и показывает, что эти вопросы будут формулироваться в пределах общей филологической концепции по-разному в зависимости от избранной сферы исследования. Так, различно будут ставиться те же группы вопросов в истории языка и диалектологии, в грамматике и лексикографии, в сравнительно-историческом и типологическом языкознаниях, в истории и теории литературы, в истории и теории письменности, в поэтике и риторике, в частной и в общей филологиях.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Филология изучает язык в связи с историей. Исторический анализ понимается филологией как нахождение каждому тексту определенного места в ряду гуманитарных знаний: исторических, экономических, лингвистических, социологических и т.д. (предметная классификация текстов), с одной стороны, и как нахождение тексту определенного места в исторической последовательности самих текстов, т.е. установление смысловых и иных связей между текстами (языковая классификация текстов), с другой.

Однако разбор текстов, их предметная и языковая классификация требуют особых общих представлений, лежащих в основе этих классификаций. Одним из важнейших таких представлений является представление об отношении языка к обществу.

Основы современной историко-филологической классификации были созданы отечественной лингвистической наукой еще в начале 30-х годов и с тех пор являются общепризнанными. Это — деление языков на общественно-исторические группировки, по типам обществ, в которых они функционируют. В соответствии с этой классификацией языки делятся на:

— родо-племенные, или языки только устного общения;

— языки древних и средневековых цивилизаций, где представлено не только устное, но и письменное общение (иначе, они называются письменными и литературными донациональными языками);

— языки национальные, письменные и литературные, где представлено книгопечатание; эти языки связаны с периодом сложения наций;

— межнациональные языки — современные языки межнационального общения, развившиеся из национальных языков; для этих языков характерно оснащение их средствами массовой информации и информатики.

Деление языков на четыре исторические группировки есть филологическое деление, так как оно связывает историю языка с историей общества и содержит классификацию больших групп языковых текстов, определяющих сферы общения и относимых друг к другу в определенной исторической последовательности. В целях детализации и уточнения содержания этой классификации полезно предварительно высказать следующее:

1. Среди всех разновидностей знаковой деятельности языку принадлежит центральное место. Язык играет роль посредника между всеми другими разновидностями знаковой деятельности. Так,

музыка, танец, изображение, костюм, чертеж, схема и т.д., т.е. все виды знаковой деятельности, соединяются друг с другом в одно целое посредством слова. Это соединение бывает нескольких родов:

— непосредственное синкретическое соединение, как в обряде, когда слово, музыка, пластика, костюм, изображение слиты в одно целое;

— предваряющее соединение, как в либретто или в приказе на разработку в чертежах какой-либо конструкции, когда слово предшествует другим видам семиотической деятельности и соединяет их в единый продукт;

— интерпретирующее соединение, когда слово объясняет результаты семиотической деятельности, разбирает ее достоинства и недостатки;

— кодирующее соединение или кодирование (самый, пожалуй, важный вид соединения).

Танец, музыка, пластика и т.п. не могут называть сами себя или свои части. Только слово называет, именует другие виды знаковой деятельности и их части, а также правила создания и применения знаков во всех видах знаковой деятельности. Например, учебник живописи или музыки нельзя написать в виде картины или музыкального произведения: он может быть написан только словами.

Занимая центральное место среди всех видов и разновидностей знаковой деятельности, слово наиболее непосредственно соединяется с предметно-практической деятельностью. Словами замышляется план действий, организуется кооперация действий, отдаются приказы о действиях, оцениваются результаты предметной деятельности и т.п.

2. Созидание языка людьми подчиняется правилам общественного разделения труда и выступает в обществе как словотворчество и текстотворчество. Продуктивное и общественно полезное словотворчество возникает в результате разделения труда, сам процесс создания слов и их введения в общественно-речевую практику достигается в результате разделения видов конкретного труда в словах.

Для создания и введения слова необходимо разделение труда минимально на три части: труд создания слова, труд обсуждения и принятия слова к общему пользованию и употреблению, труд применения слова.

Развитие языка привнесло в эту схему многие детализации, но троичное деление функциональных ролей осталось прежним, хотя и было осложнено в ряде случаев особыми социальными институтами, ведающими в специальных областях разделением труда над словом.

3. Труд над созданием слова имеет структуру. В ней представлены: а) материал труда, б) орудия труда, в) сам труд, г) продукт труда.

По мере развития языка, вовлечения в создание и функционирование языка новых технических средств, структура труда усложняется, детализируется, профессионально специализируется.

В устной речи только намечены, но не разделены части 11 p> к -туры труда по созданию слова: а) воздух как материал груда.

б) органы артикуляции как орудие труда, в) артикуляция как сам сознательный и целенаправленый труд, г) устное полетное слово как продукт труда.

В рукописной речи части структуры труда образованы в результате профессионального разделения труда. Например: а) бумага как материал труда создана бумагоделателем, б) перо как орудие труда создано не в процессе речи, а предварительно изготовлено,

в) писец специально обучен грамоте и действует в соответствии с навыками, приобретенными в школе, г) рукописный текст как продукт труда, равно как и все другие элементы структуры труда, продается и может быть товаром. .

Печатная речь представляет собой индустриальное производство, где элементы структуры труда осложнены, авторский рукописный оригинал выступает в виде полупродукта, отпечатанный тираж — в виде полного продукта, а для распределения тиража между читателями с необходимостью включается деятельность книготорговли.

Массовая информация и информатика как виды речи возникают в результате очень сложного труда по созданию и распределению речи. Помимо включения машин в переработку целого текста (прежнего авторского оригинала), возникает разделение и механизация труда в процессе создания самого авторского оригинала. В этом случае структура создания и распространения слова, с точки зрения разделения труда, осложняется цепью профессионально разделенных действий, включающих самые различные виды техники. Технический прогресс проявляется прежде всего в труде над созданием и распространением слова.

4. Поскольку язык есть деятельность, существующая на основе функционального и профессионального разделения структуры труда, полезно рассмотреть, каковы важнейшие виды языковых действий и какими правилами они организованы.

История языка показывает, что с введением новых технических средств усложняется система языковых действий и правил, организующих эти действия. Естественно, что в разных культурах мира существуют определенные местные отличия в обращении с языком, которые достаточно общи всем регионам культуры.

Общая схема развития языка показывает, что появление новых технических средств рождает новые виды речи и новые правила организации видов речи. Однако появление новых видов речи не ведет к отмене старых, уже существующих видов речи и соответствующих им правил. Наоборот, все старые правила сохраняются, сохраняются и все старые виды речи. Новые виды речи есть своеобразное развитие части старых, данное через их техническое осложнение. Новые правила организации речи есть развитие части старых

видов правил путем их детализации, уточнения или обобщения. Таким образом, языку с точки зрения общей филологии свойственна непрерывность развития и отсутствие исчезновения языковых действий и правил, организующих эти действия.

Говоря об этом непрерывном развитии, мы говорим только о языковых формах, но не о материальной конкретности текстов. Например, обветшавший документ может быть заменен дубликатом, но дубликат будет повторять форму документа, т.е. содержать все реквизиты оригинала и оформляться точно по тем же самым правилам, которые были применены при создании оригинала. Так же обстоит дело и с другими видами текстов.

Прежде существовавшие тексты могут утрачиваться от естественных или стихийных причин. Прежде чем поступить в хранение и культурное использование, тексты проходят строгий отбор. Но человечество всегда стремится восстановить существующие формы текстов.Таким образом, происходит не простой рост, но экстенсивное расширение форм речи как за счет появления новых, так и за счет реконструкции старых.

Можно дать следующее графическое изображение развития языка. На схеме обозначены: У — устная речь. Р — рукописная речь, П — печатная речь. МК — массовая коммуникация. Э — этологическая речь (язык животных).

Изображение истории развития языка дано на схеме в виде серии вложенных друг в друга полей треугольников. Например, треугольник, составленный полями УЭ1Э, содержит вложенное в него поле треугольника Э и т.д. Вложение треугольников показывает не только сохранение старых форм (вертикальная черта членения треугольников), но и развитие новых форм речи в материале старых форм речи (наклонная черта), происходящее под воздействием новых технических средств языка. Так. поле Э представляет собой животный язык людей, существующий у них до и после появления устной речи (например, крик младенца). Поле У обозначает устную членораздельную речь. Поле Э| обозначает междометия, которые по своему содержанию как бы то же самое, что и животный язык, но в отличие от чисто животного языка существуют в пределах членораздельной речи. Еще пример: поле Р означает рукописную речь, поле У обозначает устную речь в условиях дописьменной культуры, т.е. речь племенную, фольклорно-диалектную. Поле Vi обозначает литературную устную речь на литературно-письменных донацнональных языках с ее специфическим звучанием и жанровым разнообразием.

Соответственно этому каждый треугольник отвечает классу языков и культурно-исторической классификации языков: треугольник ЭУЭ] обозначает родо-племенные языки: треугольник ЭРЭг обозначает письменные и литературные дона-пиональные языки (такие, как латинский, древнегреческий, древнееврейский, египетский, шумерский. ГСП. арабский, санскрит и др.) с диалектами и языками, входящими в сферу их компетенции, а также литературной речью на этих языках: треугольник ЭПЭ обозначает национальные языки во всей полноте их членения и состава, а треугольник ЭМКЭ-i обозначает современные межнациональные языки. Каждому нолю членения треугольников отвечает своя область видов и разновидностей словесности, своя система правил создания, получения и использования произведений словесности, свои социальные институты, обеспечивающие поддержание жизни языка.

Схема 11

В данной книге было рассмотрено не все разнообразие видов и разновидностей языковой деятельности, но только определяющая и ведущая их часть: были взяты только поля У, Р, П, МК. Именно в этих полях отмечен технический прогресс в средствах языка. Остальные поля представляют собой рефлексы этого прогресса, однако такие рефлексы, без которых не может успешно реализовываться прогресс в средствах языка.

Устная диалектно-фольклорная речь (поле У) родо-племенных языков содержит три основные разновидности: диалог, молву, фольклор.

Письменная словесность (поле Р) устроена значительно более сложным образом, чем устная. По признаку материалов и орудий речи письменная словесность разделяется на четыре основные разновидности: эпиграфику, сфрагистику, нумизматику и палеографию (названия дисциплин, изучающих каждую из разновидностей речи, совпадают с названиями самих разновидностей). По материалу различают: рукописную речь на неписчих материалах — эпиграфика и нумизматика — и речь на писчих материалах — палеография и сфрагистика. По характеру орудий речи и их применению различают речь, созданную оттиском, — нумизматика и сфрагистика — и речь, созданную начертанием отдельных букв, — эпиграфика и палеография.

Печатная словесность (поле П) развивается из рукописных сочинений. Слово "развивается" надо понимать в том смысле, что печатная речь в отличие от документов и эпистол основана, как и сочинения, на свободе выбора текстов читателем, т.е. построена на том же основном внешнем правиле словесности, что и рукописные сочинения. По способу изготовления печатные тексты бывают двух видов: а) подготовленные редактором-текстологом на основании сравнения рукописных копий и б) подготовленные авторами-сочинителями. Отсюда выделяются два способа изготовления печатного оригинала: авторский и филолого-текстологический, каждый из которых имеет свои правила составления наборного оригинала.

Разновидности печатной словесности связаны с отношением автора и аудитории. Поскольку читатель печатной речи представляет собой аудиторию, в которой только часть лиц является авторами, тексты как бы поляризуются: один круг текстов предназначен для развития этого нового качества нетрансформируемости читателя и.автора, другой круг текстов удерживает старое качество письменной словесности, в соответствии с которым каждый читатель есть потенциальный автор. Первый круг текстов называется художественной литературой, второй — научной литературой. Поскольку между автором и читателем печатной словесности не стоит прямых посредников, определяющих круг чтения (таких, как канцелярия), и тексты избираются свободным выбором, возникает третий вид печатной словесности — журналистика, назначение которой состоит в том, чтобы подсказать читателю выбор текстов, сформировать его интересы. Журналистика делится на научную и общественную (публицистику) по признаку основных видов печатной словесности, к которым она относится.

Массовая коммуникация (поле МК) в филологическом отношении исследована слабо. Эта структура еще не стабилизировалась, характер ее развития не обозначился достаточно ясно. Можно сказать только, что массовая коммуникация распадается пока на две противопоставленные языковые сферы: массовую информацию и информатику.

Под массовой информацией понимается радио, кино, телевидение и соотносимые с ними массовые периодические издания, тексты которых идут из централизованного источника ко всему населению. Массовая информация возникает на основе журналистики и является ее развитием в новой фактуре речи. Массовая информация отличается от журналистики следующим:

а) массовая информация содержит средства, позволяющие передавать не только языковые знаки, но и пластические, музыкальные, художественно-Изобразительные и другие образы, слитые вместе со словом:

б) масовая информация, благодаря характеру техники, предполагает разделение труда в создании не только выражения, но и содержания текстов; таково, например, отношение информационных агенств и органов печати;

в) тексты массовой информации формируются на основе единой идеологии и понимаются получателем на основе этой же идеологии;

г) получатель массовой информации нуждается в технических устройствах, обеспечивающих прием массовой информации;

д) получатель массовой информации не оплачивает ее тексты, тексты оплачиваются заказчиком массовой информации. Эти свойства массовой информации предполагают ее тесную связь с массовым производством, участие в управлении массовым производством со стороны массовой информации.

В отличие от массовой информации информатика предполагает подачу содержания из централизованного источника не всему населению, а только тем группам или отдельным лицам, которых касается эта информация. Информатика возникает на основе документов и научных сочинений или иных текстов, рассматриваемых как документ. Из документальных текстов извлекаются фактические и формулярные данные. Эти извлечения хранятся таким образом, чтобы в нужный момент и с максимальной быстротой они были поданы пользователю. Данные могут подаваться в оригинальном виде или в калькулированном виде, когда производится интересующая пользователя обработка данных.

Рассмотрение материально-культурной истории языка (поля У, Р, П, МК) показывает, что со временем языковая деятельность принимает все более сложный и дифференцированный характер. Техническое развитие толкает к поляризации отдельных речевых функций, к установлению специальных общественных институтов, отвечающих этим функциям, создаются специальные общественные органы, ведающие языком, специализирующие разные виды и разновидности этой деятельности. Сообразно этому специализируется содержание текстов и детализируются нормативы языка и правила обращения с ним.

Остальные черты языковой деятельности (поля Уь У2, Уз, Pi, P2, П1) в данном пособии не рассматривались. Но это не значит, что они не заслуживают внимания филолога. Напротив, именно здесь происходит соприкосновение предметов общей и частной филологии. С появлением письменной культуры (поле Р) изменяется и зависящая от нее культура устной речи (поле У1). Письменная культура появляется на некоторых языках. Эти письменные литературные языки охватывают бесписьменные языки и влияют на их структуру. Так, письменный арабский язык включает в свою сферу письменного общения многие языки — персидский, тюркский, яванский, языки Африки. Это не только приводит к изменению состава лексики этих языков, насыщаемой арабизмами, но и дает особые формы устного общения, связанные с культурой письменного арабского языка. Точно так же латинский или китайский письменные языки влияют на состав лексики и фразеологии и характер общения на бесписьменных и младописьменных донациональных языках, входящих в сферу действия этих основных языков. При этом особенности письменной культуры основных языков, в нашем примере арабского, влияют на устную и письменную культуру языков, включенных в сферу общения на этих основных языках.

Так перенимаются и входят в культуру бесписьменных и младописьменных языков нормы, определяемые внутренними правилами словесности. Например, аруз, как арабская поэтика, становится поэтикой всех языков, вошедших в сферу общения арабского языка. Греческое и латинское членение искусств речи воспринимается всеми языками, входящими в сферу общения на греческом и латинском письменных языках.

Заимствуются и внешние правила словесности, введение которых обусловлено законодательными, этическими, административными нормами, представленными на основных письменных языках.

В силу этого изменения, происходящие в устной речи, кроме появления билингвизма, рожденного сочетанием местного языка и общего письменно-литературного языка, характеризуются еще и сложением и наложением внешних и внутренних правил словесности на этот билингвизм. Рассмотрение конкретных форм этого сложения составляет предмет частной и региональной филологии.

^f Книгопечатание н массовая коммуникация создают в письменных и устных

языках еще более сложную картину. Изучение этой картины должно быть предметом совместных усилии обшей и частной филологии.

Общая филология объясняет, откуда берется различие между языковыми культурами с точки зрения состава мысли, в них представленного. По данным общей филологии основная причина этого лежит в используемых языком фактурах речи. Каждая вновь открытая и используемая фактура речи развертывает по внешним правилам словесности новую совокупность видов и разновидностей словесности. Для каждого вида и разновидности словесности существует и своя сфера семантики. Чем богаче представлены в языке виды и разновидности словесности, тем богаче состав чувств, мыслей, передаваемых текстами, тем обильнее духовная культура.

Общая филология показывает, что фактура речи, являющаяся источником развития видов и разновидностей словесности, исторична. Историзм представлен как последовательное включение фактур речи в состав культуры: устная речь — письменная речь — печатная речь — массовая коммуникация. Порядок этого включения не может быть изменен. Следовательно, виды словесности и их разновидности вместе с их содержанием также появляются по определенному закону истории. Это значит, что развитие духовной культуры имеет закономерный характер, несет в себе внутренние законы истории.

Языки по своему лингвистическому строю едины как потенция развития мысли, но языки различны по степени сложности состава мысли, переданной в текстах на этих языках и используемой народами.

От чего зависит введение в общественно-языковую практику новых фактур речи, а следовательно, и развитие степени сложности общественной мысли? На этот вопрос общая филология дает следующий ответ: нужно конкретно рассмотреть историю открытия и ■введения в речевую практику письма, книгопечатания, средств массовой коммуникации у определенного народа. Исследования этих проблем неоднократно предпринимались в филологии. Нельзя сказать, что эти проблемы, во всем их разнообразии, так же как открытия материалов и орудий речи, изобретение письменности, история становления книгопетания исчерпывающе изучены. Напротив, множество фактов из этой области еще не введено в оборот науки, не осмыслено систематически и строго, а многие факты еще и не раскрыты. Теоретически еще не осмыслены общие контуры связей между открытием материалов и орудий письма и созданием знаков письма, использованием письменности. То же можно сказать и от-,носительно создания, введения в употребление и распространения книжной печати, техники радио, телевидения, ЭВМ и т.п. Это особый раздел общей и частной филологии, который можно было бы назвать фактуроведением.

Имеющиеся исследования показывают, что фактуроведение как особая область истории техники и истории общества подводит нас к мысли, что везде главным действующим лицом, создающим фактуру речи, распространяющим ее, устанавливающим правила ее использования является человек, его замысел, его творческие усилия От чего зависит в этом случае состав творческого акта, что и как определяет этот акт. каковы социальные условия и психологические факторы, приводящие к этому творческому акту, каковы социальные и психологические условия, обеспечивающие этому творческому акту общественное признание и общественное использование — все это вопросы, на которые фактуроведеиие должно ответить конкретно в каждом особом случае. Лишь после этого можно сделать общие выводы о том. каков механизм мысли, творящей язык в части фактурных свойств речи, развития родов, видов и разновидностей словесности. Это значит, что фактуроведение должно исследовать особый аспект языкового творчества, где состав мысли имеет особые качественные характеристики.

Другой стороной отношения мысли к языку является состав категорий мысли, видимый в изобретении и применении внутренних правил словесности. Как показывает общая филология, состав внутренних правил словесности в каждой культуре свой. Поэтическая, риторическая, логическая и грамматическая стороны речи по-разному сцеплены и по-разному представлены в разных культурах. Внутренние правила словесности влияют на формы словесности, поэзию, прозу, состав литературных жанров и жанров письменности. Это влияние состоит в том, что утверждаются рекомендуемые, запрещаемые и нейтральные формы построения речи. Используемые языковые средства в каждом случае свои. Область запрещенного, рекомендуемого и нейтрального в каждом виде и разновидности словесности, в каждой культуре намечается своим особым способом.

Это значит, что такие проблемы, как: соотношение логического суждения и грамматического предложения, логического суждения и психологического суждения. психологического суждения и грамматического предложения,— не могут рассматриваться абстрактно.

Разумеется, мы можем в китайских текстах II—XVII вв. усматривать различие грамматического и логического членения предложений и устанавливать в них актуальное членение. Морфология, синтаксис и лексика как части языкового строя, содержащие потенции построения предложений, позволяют реализовать это членение на любом языке и в любом тексте Однако отвечают ли на этот подход конструкции мысли, выражаемой авторами китайских текстов II—XVII вв.? Очевидно, нет. Ведь среди китайских искусств речи нет силлогистики, и, следовательно, авторы не могли вложить в текст идею противопоставления логического и грамматического членения.

Общая филология устанавливает также учение о формах словесности или теорию форм словесности. В задачу этой теории входит историческое исследование становления и распространения искусств речи в разных культурах и мера их влияния на построение языковых текстов устной речи, письменности, литературы и массовой информации. Теория форм словесности должна установить, как конкретно, в каких текстах проявились внутренние правила словесности, в связи с чем эти правила были установлены и как были развиты.

Это значит, что теория форм словесности должна установить языковые условия, в которых протекает общественная мысль, представленная в речи. Формулирование нормативов общественной мысли исторически конкретно и дается через речь. Исторически конкретный состав нормативов отражается в истории развития внутренних правил словесности и их применения. Это значит, что ход общественной мысли в той ее части, где она связана с языком, подвержен нормированию. Он свободен от этих норм лишь частично. Это значит, что теория форм словесности как часть общей филологии подводит нас к истории общественного нормирования актов речи-мысли; отсюда можно подойти к конкретным формам речи-мысли, существующим в данное время и в данном месте.

Фактурология и теория форм словесности указывают на границы в материале и формах речи, которые накладывает на мысль язык. Как показывают факты, на мысли действительно "лежит проклятие" языковой материи и ее формы. Но все же именно мысль движет изобретением фактуры речи, изобретением правил словесности и их использованием. Кроме этого, мысль использует и фактурные свойства речи, и формы словесности, для того чтобы воплотиться в словесном произведении. Спрашивается, все ли в конкретном словесном произведении обусловлено фактурой речи и правилами словесности. Разумеется, не все. Всякое словесное произведение — это реализация замысла. Следовательно, в каждом словесном произведении так или иначе выражен этот замысел, использовавший по-своему и фактуру, и правила словесности. Это проявляется в том, что в каждом словесном произведении есть особые отношения языка и стиля. Взаимное проникновение языка и стиля в каждом конкретном произведении есть след отношения конкретной мысли к конкретной речи. Исследование конкретных соотношений языка и стиля в конкретном произведении есть труднейшая задача частной филологии. Эта задача решается для каждого словесного произведения по-своему и со своей степенью приближенности к истине. Здесь частная филология не может пренебречь построениями общей филологии. При накоплении определенного опыта в частной филологии будет, по-видимому, возможно построение особого отдела общей филологии, который можно было бы назвать стилевым анализом. Этот раздел должен заниматься общей теорией соотношения языка и стиля.

Общая филология усматривает три новых аспекта оношения языка и мысли: фактурологический, словесно-формальный и анали-тико-стилевой. В этих трех аспектах подчеркивается историзм связи мысли с речью.

Проблемы отношения языка к обществу и языка к мысли имеют не только теоретический интерес. Они связаны с актуальными проблемами общественно-языковой практики.

I

Например, при информатической обработке текстов, при извлечении из них данных информатик сталкивается с проблемой соотношения языка и стиля в конкретном тексте. Так, при стандартизации форм документов возникает проблема меры этой стандартизации.

Существуют две прямо противоположные концепции. Согласно одной из них документы или, по крайней мере, некоторые их жанры в составе текста документа (как его важнейшие реквизиты) должны быть полностью дестандартизованы.

Согласно другой концепции текст документа следует максимально стандартизовать, так как этим увеличивается его способность соотноситься с архивными классификациями, повышается читаемость документа и облегчается информатическая обработка документа.

Однако надо помнить, что полная стандартизация документа сделает его бездейственным, так как стиль документа, несомненно, является пружиной, приводящей документ в исполнение. Следовательно, нахождение меры стандартизации есть компромисс между удобством чтения и действенностью документа. С точки зрения обшей филологии этот компромисс должен решаться, во-первых, в связи с историей документа в данной филологической традиции и, во вторых, с точки зрения заинтересованности исполнителя в реализации документа, так как наиболее безболезненно можно стандартизовать те документы, в исполнении которых заинтересован сам исполнитель, в-третьих, необходимо учесть информатическую обрабатываемость документа. Но орган информатики есть один из адресатов документа в документообороте наряду с автором, исполнителем, канцелярией, архивом. Вот почему по правилам общей филологии он заслуживает отдельного реквизита х* составе формуляра документа. Выделение же реквизита, например, в виде перечня дескрипторов для текста документа, стоящего наряду с прочими реквизитами, влияет и на состав текста, который теперь должен обладать возводимостью к дескрипторам по смыслу.

Это значит, что на текст налагается еще одно особое требование. Помимо убедительности и читаемости текст документа должен обладать возводимостью к дескрипторам.

Отсюда автор документа должен быть снабжен и работать со словарем дескрипторов и тезаурусом. Спрашивается, как это повлияет на убедительность и читаемость документа?

Вот одна из проблем соотношения языка и стиля, поставленная сейчас общественно-языковой практикой в сфере письменности.

Другая проблема касается обработки научной и технической литературы, особенно автоматической обработки. Эта проблема ощущается более всего при разработке так называемых формальных грамматик, употребляемых, например, в машинном переводе, где без них нельзя обойтись. Любая формальная грамматика, как говорят, "не дает полного покрытия текста", т.е. не может связать и ввести в систему все грамматические явления текста. Это и понятно, так как текст составлялся без учета данных формальной грамматики, а фактор стиля навязал тексту отклонения от грамматических правил школьной грамматики. Даже если бы автор текста использовал вместо школьной грамматики формальную, то и в этом случае возникли бы стилевые помехи для формального анализа, так как стилевое использование формальной грамматики по меньшей мере привело бы к переосмысленному применению ряда грамматических форм в тексте.

Проблема "покрытия текста грамматикой" есть проблема стилевого использования грамматики. Известную помощь могло бы оказать составление грамматики, исходя из данных функционального, стиля. Это, по-видимому, необходимая, но лишь частичная мера, так как и фунциональный стиль движется под влиянием общего и индивидуального стилей, и грамматики будут нуждаться в постоянной коррекции.

Направление коррекции, прогноз и устранение стилевых "помех покрытия текста" есть дело теории стилевого анализа и общей филологии в ее отношении к частной филологии.

Информатическая обработка документальных и литературных текстов ставит перед общей филологией особый вопрос. Составление рефератов и дескриптор-

ное описание для нужд ИПС приводит к мысли о том, что среди "первичных текстов" выделяются как бы два противопоставленных класса. Один из них легко укладывается в реферативное и дескрипторное описание, другой же, напротив, как бы теряет ядро своего содержания в информатическом описании.

Действительно, композиция стандартной статьи (проблема, экспериментальные методики, материал, документы экспериментов, обсуждение результатов, выводы), как правило, легко переводится в дескрипторы или в реферат.

Однако чрезвычайно трудно сделать реферат или дать дескрипторное описание, если автор развил сложную гипотезу, совсем не обращаясь к экспериментальным данным, или назвал новое знание новым именем, или предложил новую систему постулатов науки и т.п. Наконец, автор постарался изложить данные или вывод иначе, чем это принято, и снабдил текст ассоциациями и аллюзиями к другим текстам науки, не решаясь указать на них прямо.

Не говорит ли это о том, что первичные тексты двигаются к новому жанровому делению? Не потребует ли информатика новых жанров научной и технической прозы? Из прецедентов, известных в общей филологии, следует, что всякий раз появление текстов с новой фактурой и формой приводило к дифференциации уже имеющихся. Однако прецеденты в истории еще не доказательство исторической необходимости.

Как можно было бы ответить на эти вопросы? Информатика не является критикой текста, а тем более научной критикой.

Тексты информатики не могут заменить классических жанров рецензии, обзора и других, содержащих научную критику. Сам состав научной критики должен определить жанровые деления научной и технической прозы. Таким образом, общая филология должна указать на необходимость реорганизации журнальных публикаций как ключа к решению этой проблемы.

Развитие форм научной прозы может сократить и поток малоценной научной продукции, что в свою очередь может служить ориентром для действий информатики.

Центральное место в освоении новых пластов речи принадлежит лингвистике. В настоящее время почти вся теоретическая лингвистика, за исключением, может быть, сравнительно-исторической, является не только теоретическим, но и прикладным знанием. Без типологии, лексикографии, дифференцированных грамматических учений, фонетики невозможно конкретное решение актуальных вопросов обще» ственно-языковой практики.

Эти знания приложимы к задачам создания письма и письменности, лингво-педагогики и лингводидактики, лингвистического обеспечения информационных процессов.

Общая филология подводит к мысли о том, что центральным вопросом, связывающим между собой все сферы практического приложения, является развитие лексикографических разработок. От современной лексикографии, по-видимому, требуется не только нормирование литературного языка как центральной сферы языкового общения, но и нормирование периферийных сфер общения, прежде всего языка науки и техники и языка массовой коммуникации.

Можно предвидеть создание дифференцированных нормативов, разделяющих лексику разных сфер общения и полно учитывающих число и характер сфер общения, состав лексики каждой из сфер, скрещение сфер общения, происходящее путем использования одних и тех же слов в разных сферах общения. Эта задача, по-видимому, будет обеспечиваться общими и частными филологическими разработками, содержащими обоснование числа и характера сфер общения развивающегося межнационального языка. Б условиях жизни межнационального языка разные области лексики должны относиться к разным органам нормирования. Причем главная трудность состоит в комплексности дифференциации органов и областей нормирования лексики.

Среди теоретических и практических задач, относящихся к общей филологии, выделяются два класса задач. Первый класс ка-

I

сается соотношения, противопоставления, связей и зависимостей между разными сферами общения. Это задачи, связанные с исследованиями взаимоотношений между текстами. К этой области задач относится проблема усовершенствования внешних и внутренних правил словесности. Здесь важное значение имеет законодательное и административное регулирование родов, видов и разновидностей словесности. Особенно это касается новейших видов речи — массовой коммуникации.

Другой класс задач связан с отношениями текста и человека. Появление новых видов словесности, как показывает общая филология, не только не уничтожает существующие формы словесности но приводит их к дифференциации и развитию. В этой связи человек все более погружается в разные формы речевой жизни.

Участие человека в максимально большом числе ферм речевой деятельности является необходимым моментом для подготовки его к труду, для его полноценной культурной жизни.

Это ставит вопрос об эффективности речи как культурного фактора. Ныне многие говорят о компрессии речи в связи с информатикой. Это, несомненно, важно, но это лишь часть проблемы. Мера содержательной ценности речи необходимо будет повышаться во всех ее видах и разновидностях. Важным инструментом, который поможет решить эту задачу, является риторика. Вот почему необходимо особое внимание к развитию риторики, а не одной лишь культуры речи, которая обеспечивает лишь удобопонятность речи, ее теоретико-информационную помехоустойчивость, но ничего' не говорит об отборе аргументации, о содержательной ценности речи, о речевом содержании как таковом.

Приложение

ТЕОРИЯ ЯЗЫКА И ПРОБЛЕМА СУЩЕСТВОВАНИЯ ЯЗЫКА*

Термин "семиотика" — наука о знаковых системах — в лингвистической литературе, по-видимому, впервые появляется в «Курсе общей лингвистики» Ф. де Соссюра. В последнее время наши лингвисты все чаще пользуются им. Этот термин употребляется сейчас также и в литературоведческих, логических и психологических работах и вообще в работах, так или иначе связанных с изучением знаковых явлений.

Вместе с тем термин "семиотика" не обозначает еще сколько-нибудь сложившегося научного образования, где есть ряд отработанных научных понятий, определенным образом связанных между собой.¹ Это, скорее, наименование общей темы направления исследований, которые еще только предполагается произвести. Изложенное ниже будет лишь предварительной попыткой наметить пограничную линию между лингвистикой и семиотикой в науке о языке.²

Ф. де Соссюр, являющийся, по общему признанию, родоначальником современной лингвистики, предложил постулат о системности языка и тем самым наметил границы теории лингвистического метода.

Его "Курс..." послужил основанием для разработки специальной дисциплины — теории метода лингвистического исследова-

Данная статья ранее была опубликована в сб."Семиотика и восточные языки" (М. 1967) /прим. редактора-составителя — В.Я.1

¹ В работах, так или иначе касающихся семиотики, терминологические выражения произвольны и неупорядочены. Опереться на традицию практически невозможно. В этой связи мы были вынуждены предложить здесь ряд семиотических терминов, которые даны нами в приложении. Термины поставлены в определенную связь в виде дедуктивного построения. После каждого семиотического термина в тексте статьи имеются скобки с номером определения: например, созидание (опред.1).

Мы старались вести изложение статьи так, чтобы содержание ее было понятным и без приложения.

² Под языком здесь понимается не «язык искусства», «язык жестов»,«язык карт или чертежей», а то повседневное средство общения, которое характеризуется членораздельными звуками и отвечающими им буквенными изображениями. Эмпирический материал статьи по своим границам является тем же самым, что и материал лингвистики. Кроме чисто лингвистического представления этого материала существуют также и другие представления, часть которых является, по нашему мнению, семиотическими.

ния,— которая определяет лицо современной лингвистики.³ Пользуясь этим методом, лингвисты сейчас могут быстро, точно и формально правильно фиксировать языки в лингвистическом описании.

Когда Ф. де Соссюр вводил термин "семиотика", он предполагал, что наряду с языком в обществе существуют еще другие язы-коподобные явления, составляющие знаковые системы (например, флажный семафор, телеграфный код и т.п.), которые могут быть описаны способом, сходным с лингвистическим, и что сравнение таких лингвистических описаний языка и языкоподобных образований поможет обнаружить более широкие закономерности знаковых систем. Таким образом, продолжая мысль Ф. де Соссюра, можно сказать, что семиотика есть исследование знаковых систем лингвистическим методом.

Идея такого широкого применения лингвистического метода стала весьма привлекательной из-за формальной строгости современной лингвистики. Многие специалисты смежных гуманитарных наук стремятся заимствовать лингвистический метод в целом или по частям.⁴ Иногда сами лингвисты переходят к иным, неязыковым знаковым системам и обследуют их лингвистически.⁵

Знаки давно исследуются не только лингвистикой, но и другими науками (например, логикой, психологией и эстетикой), каждая из которых обладает своим методом. Сейчас же все чаще говорят о создании некоторого нового подхода к изучению знаков, который отличался бы от лингвистического, логического и психологического.⁶

Для человека, занимающегося языком, это оборачивается выбором между лингвистическим исследованием неязыковых знаковых систем и формулированием какого-то иного подхода. Отсюда фраза "семиотика и лингвистика как науки о языке" переформулируется так: "лингвистика или семиотика?" Для ответа на этот вопрос надо прежде сказать, нужны ли семиотические исследования.

³ См.. например. Л.Ельмслев, Пролегомены к теории языка,— сб. «Новое в лингвистике», вып. 1, М, 1960. стр. 264—390; Н.Хамский, Синтаксические структуры,— сб. «Новое в лингвистике», вып. II, М., 1962, стр. 412—527.

⁴ См., например, А.Жолковский, Ю.Щеглов, О возможностях построения структурной поэтики.— «Симпозиум по структурному изучению знаковых систем. Тезисы докладов», М, 1962, стр. 138—141.

⁵См., например, А.А.Зализняк, Опыт анализа одной относительно простой знаковой системы,— сб. «Структурно-типологические исследования» М 1962 стр.172—187.

⁶ Надо заметить, что при этом часто не учитываются уже давно созданные работы. См.. например, превосходную работу В.Н.Волошинови Марксизм и философия языка (основные проблемы социологического метода в науке о языке). Л.. 1925.

Практическая полезность семиотических исследований обычно обосновывается следующими соображениями: желательно усовершенствовать способы накопления, хранения и переработки все растущего потока научно-технической и хозяйственной информации (отсюда желательно, чтобы различные гуманитарные науки имели бы общую точку отсчета, исходили бы из каких-то общих приемов исследования).

Проблема усовершенствования способов действия с информацией в настоящее время связывается по преимуществу с машинным переводом, созданием информационных машин и автоматических устройств, облегчающих расчетные операции в планировании и отчетности. Об этом писалось неоднократно. При этом всегда предполагалось, что эти устройства разного рода тесно связаны между собой по крайней мере тем. что это все электронно-счетные устройства, использующие ряд принципов аппарата математики и имеющие дело с так называемым естественным языком,— по сути дела везде речь идет о, так сказать, "машинной переработке языка", т.е. мы стоим перед чисто техническим решением ряда гуманитарных задач.

В этом случае сама проблема распадается на научно-техническую, отвечающую на вопрос: "как делать?", и гуманитарную, отвечающую на вопросы: "что делать?", "что нужно в итоге получить?". Гуманитарная сторона является, по-видимому, определяющей.

Однако это не значит, что техническая сторона не может в чем-то повести за собой гуманитарную, так как можно не только приспосабливать машины к языку, но и язык к машинам. Может быть последний путь целесообразнее. Во всяком случае для гуманитариев он более привлекателен (человечество уже имеет такой опыт: книгопечатание привело к созданию национальных языков). Для специалистов по языку это означает особую практическую задачу (опред.8) конструирования (опред.14) языка.

В чисто теоретическом (а не практическом) плане классическая лингвистика никогда не ставила такой задачи. Основатели и сторонники сравнительно-исторического метода, исследуя историю языковых форм и реконструируя праформы языков, особенно гордились своим отличием от универсальной грамматики. Универсальная грамматика (например, грамматика Пор-Рояля) давала языку законы. Сравнительно-исторический метод обозначал себя как естественнонаучный именно потому, что претендовал не на юрисдикцию над языком, а на познание его природы.

Структурная лингвистика, располагающая развитой теорией метода системного описания, предполагает множественность описаний (моделей) языка, но оставляет неизменным сам язык — предмет описания.

Таким образом, теоретической лингвистике за последние почти полтораста лет внутренне присущ взгляд: язык можно разнооб-

разно описывать, но всякое активное вторжение в жизнь языка кончается и должно кончиться неудачей. Отсюда задача конструирования языка считается невыполнимой и ненужной.

Этот взгляд является совершенно неверным в свете реальной истории языка (опред.4). В понятие истории языка мы включаем общественно-языковую практику (опред.5) и теорию языка (опред.б). Отношения между общественно-языковой практикой и лингвистической теорией делят историю языка на ряд этапов.

1. Этап зарождения, создания и развития устного языка. Этот этап целесообразно назвать единым глоттогоническим процессом. Нет серьезных свидетельств в пользу того, что в то время общение между различными неродственными коллективами вызывало затруднения.

Этому этапу отвечает первобытнообщинный и родовой строй. Предполагание (опред.17), которое по сути дела есть планирование совместных действий, и научение (опред.16), т.е. передача норм и знаний, совпадают с зарождением языка. В предполагании и научении используется не только то, что мы сейчас называем языковыми звуками, но и пение, танец, изображение. Все эти средства выступают совместно, синкретично. Синкретичное действо внутри себя осуществляет созидание (опред.1) языка.

Синкретичное действо отличает научение и предполагание от' сообщения (опред.15), т.е. от сигналов к началу и прекращению действия. Сообщения не обязательно синкретичны.

Сообщение может осуществляться только средствами голосового аппарата. Вначале всякое действие, производящееся коллективно, как правило, требует голосового сигнала о начале и прекращении действия. Число действий стремится совпасть с числом сигналов. По мере создания языка внутри синкретического действа и выделения слов коммуникация включает в себя все больше словесно-знаковых элементов и приобретает характер членораздельной речи.¹

Теория языка существует внутри синкретического действа как акт именования, акт порождения (опред.10) имен.

⁷ Мы отличаем сигнал от знака. Сигнал требует от живого существа немедленного ответа действием. Системы сигналов существуют не только в обществе, но и у животных. Знаки, хотя и происходят из сигналов, но в отличие от сигналов есть культурно-историческое образование, противостоящее системе материального производства и обслуживающее ее. Знак не требует обязательного ответа действием. Трудность разграничения сигналов и знаков в обществе состоит в том, что общественные сигнальные системы складываются на базе знаковых и отчасти сохраняют их черты. Например, система команд при управлении военным строем — сигнальная, поэтому она может заменяться звуками трубы, свистком и т.п. Однако сами команды происходят из словесных знаков и отчасти сохраняют их знаковый смысл, хотя при произнесении в сигнальной функции теряют свою языковую форму (явление т.н. командного голоса).

Слово полагается атрибутивным свойством вещи, присущим вещи по ее природе, определяется происхождением вещи и определяет поведение вещи и способы обращения с ней. Тем самым теория языка прямо служит задаче конструирования языка. Эту теорию языка назовем порождением. На первом этапе воссоздание (опред.З) и новосоздание (опред.2) языка осуществляются сначала одновременно внутри синкретического действа. Когда коммуникация превращается в членораздельную речь, функция новосоздания в основном отходит к ней, а функция воссоздания закрепляется за синкретичным действом.

2. Этап зарождения, создания и развития письменного языка. Языки письменные считаются культурными, бесписьменные — варварскими. Поэтому целесообразно назвать это время этапом варварских и культурных языков.

Этот этап совпадает с зарождением государства, образованием классов, возникновением денег. Ему отвечает рабовладельческий строй. Письменный язык, возникший в связи с необходимостью общаться на расстоянии (и потому во времени) — этого требует институт государства,— обладает тремя важными свойствами:

а) с помощью этого языка один человек может сообщить нечто неограниченному множеству людей,

б) сообщение может быть прочтено неоднократно одним человеком,

в) письменный язык может включить в себя знаки такой формы, которая недоступна устному языку (чертежи, изображения, символы и т.п.). Эти свойства расширяют потенциал выразительности письменного языка. Он становится орудием создания норм культуры. В силу этого и особенностей своей формы письменный язык разрушает синкретическое действо. Оно распадается на ряд искусств. Воссоздание норм культуры, прежде жившее в синкретическом действе, теперь зафиксировано в письменном языке, что приводит к выделению особого социального института — школы, т.е. профессионально выделенной системы обучения.

Влияние письменного языка через школу на устный приводит к тому, что меняется состав и строение устного языка. Устный язык теперь включает в себя элементы нового знания и внутренне расчленяется.

В школе существует разделение между учителем и учениками. Учителя формулируют новые знания, ученики воспринимают их как нормы, регулирующие деятельность. Так складывается античная философия как совокупная научно-учебная деятельность.

Теория языка существует как совокупность устных высказываний, определяющих обучение искусству письма, которое передается показом и объяснением правил. Рост школ в конце концов приводит к тому, что накопившееся обилие письменных текстов, созданных в разных школах по разным правилам и содержащих разные

I

нормы культуры, делает их трудно понимаемыми. Возникает необходимость в создании правил унификации языка ради успешного чтения и понимания текстов. Так создаются античные грамматики (опред.9), логики, риторики и стилистики. Все это вместе взятое приводит к идее об условности имени. Теория языка утрачивает право конструирования языка. Это право уступается философии. Философия же предпочитает не связывать себя правилами именова-,ния вещей.

Тем самым конструирование языка лишается прежних правил. Теория языка занимается согласованием письменного и устного языков как в школьном обучении искусству письма, так и в обучении грамматике. Второй этап начинается новосозданием письменного языка и кончается воссозданием этого языка в теории языка (грамматика). В процессе воссоздания устного языка в нем новосоздаются новые элементы, связанные с понятием грамматической правильности.

3. Следующий этап целесообразно назвать этапом правильных и неправильных языков. С переходом к феодальной раздробленности возникает задача сохранения цивилизации вне государственных образований. Важную роль в этом играет религия. Под влиянием религии складывается ряд культурных миров: иудаизм, католицизм, православие, буддизм, конфуцианство и т.д. Целостность этих миров поддерживается текстами идеологического, нравственно-этического, исторического и иного содержания. В целях сохранения смысловой целостности тексты канонизируются. Канонические тексты считаются правильными, неканонические — неправильными.

Правильные канонические тексты выходят за пределы государства, стремятся охватить возможно большее количество людей и расширить территорию применения. Мир оказывается поделенным между каноническими текстами. Поддержание существования этих текстов требует больших усилий, во-первых, в силу стихийного раз- ■ вития канонического языка; во-вторых, в силу того, что по происхождению язык канонических текстов не является родным для большинства людей, составляющих общество.

Поддержание существования канонических текстов осуществляется через школу. Но для этого школа должна отделиться от науки. В школе возникает схоластическое обучение, когда преподаются не современные научные знания, а "авторитеты древности". Функция учителя — воссоздание высказываний, бывших прежде.

Соответственно роль теории языка состоит в том, чтобы воссоздать канонические тексты. Из древности заимствуются грамматика, логика, риторика и поэтика. Они делаются предметом школьного схоластического преподавания и сами канонизируются. Усилия ученых-языковедов направлены на канонизацию текстов и правил их составления. Главная задача теории языка — согласование пись-

менного текста с письменным текстом. Одновременно происходит стихийное развитие неправильных языков, на которых пишутся апокрифы, художественная литература и (иногда) научно-технические сочинения. Неправильные языки являются ведущими в сфере повседневного общения.

Теория языка сначала стремится ликвидировать неправильные языки, сделать их стоящими вне культуры. Когда это не удается, лингвистическая теория пытается освоить эти языки для создания канонических текстов по правилам, освященным каноном. Так возникают переводы на неправильные языки канонических текстов и описания неправильных языков, выполненные на правильных языках.

В условиях двуязычия всего общества теория языка стремится как в правильных, так и в неправильных языках к унификации языковых правил и нормализации языков.Так возникает универсальная грамматика, опирающаяся на единство логики.

На третьем этапе новосоздание — это канонические тексты. Воссоздание этих текстов по определенным правилам есть созидание правильных языков. Грамматика же начинает с воссоздания самой себя, а затем новосоздаются грамматики "неправильных" языков.

4. Этап национальных языков.Этот этап начинается бурным развитием товарно-денежных отношений и становлением капиталистического способа производства.

В чисто языковом отношении он начинается появлением книгопечатания с использованием подвижного шрифта и типографского сплава. Открытие книгопечатания представляет собой совокупные усилия длинного ряда поколений народов Востока и Запада в сферах науки и практической деятельности. Книгопечатание есть первая машинная обработка знаковых систем. Она таит в себе ряд возможностей: а) стандартизация школьного обучения, б) колоссальный рост темпов и масштабов языкового процесса (коммуникации, научения и планирования), в) превращение речи в товар, оформление рынка речи (в первую очередь книжного), выделение специальных профессий авторов, книготорговцев и книгоиздателей с соответствующими юридическими институтами.

При реализации всех этих возможностей общество стоит перед выбором — пользоваться уже сложившимися и разработанными правильными письменными языками или создать письменность и грамматику для неправильных языков. Общество, в первую очередь книгоиздатели и авторы, избирают второй путь. Он называется распространением просвещения.

Это связано с тем, что машинное производство требует большого числа культурных работников, которые могут применять новые научно-технические знания. Но распространение просвещения в смысле подготовки большого количества людей с удобством можно

вести на правильных языках в силу их разработанности, унифицированности и широты территории, на которой они действуют.

Однако печатный станок раскрывает новые возможности в развертывании темпов языкового процесса и позволяет перейти к распространению просвещения на неправильных языках. Для этих целей неправильные языки должны быть перестроены и превращены в национальные. Общество предпочитает изменить сам язык.

Основная особенность формирования национальных языков состоит в том, что движение при этом совершается не как прежде, не от разговорного языка к письменному, а наоборот, от письменного к разговорному, через школу и грамматику.

Выдвигается лозунг "единство речи и письма". Он означает революцию в неправильных языках, состоящую в следующем: 1) книгопечатание переводится на неправильные языки, 2) неправильные языки получают литературную норму, которая противопоставляется диалектам как реликтовым пережиткам прошлого состояния, 3) школа переводится на литературные языки, 4) наука заимствует от правильных языков всю терминологию и вносит ее в литературные языки, в дальнейшем начиная создавать термины на литературном языке, 5) создаются грамматика литературных языков и орфоэпия.

Создание национальных грамматик преобразует само тело языковой теории. Языковая теория расстается с логикой: грамматика по своим принципам становится не универсальной, а "формальной"'. Грамматический "формализм" требует обоснований. Эти обоснования лингвисты находят в научном подходе — в сравнительно-историческом и типологическом методах. Эти методы выясняют происхождение и особенности форм языка в их национальных различиях и тем самым закрепляют национальную дифференциацию языков.

На четвертом этапе важнейшим новосозданием является литературный язык, воссоздание которого образует национальный язык. Новосоздание литературного языка приводит к ряду новосоз-даний в наследстве предшествующих состояний: устном и письменном языках. Грамматика, определяющая новосоздание литературного языка, воссоздается как новосоздание предшествующего этапа, но затем выделяет новые сферы знания, которые являются новосозданием.

Разделение истории языка на четыре этапа хотя и является общепризнанным, но страдает рядом неточностей как в плане хронологии, так и в том отношении, что в разных точках земного шара процесс может как бы перескакивать через некоторые состояния или даже возвращаться к ним. Это скорее идеальная реконструкция общего процесса, которая хороша тем, что позволяет выявить некоторые его закономерности.

1. Переход с этапа на этап есть, так сказать, разрешение кризиса языка либо путем придания ему новой материи (письменность, печать), либо путем смены обращения с ним (в частности, способов научения — школа, литературный язык и грамматика).

2. Переход с этапа на этап не означает отбрасывания достижений предшествующего этапа, но включение их внутрь нового целого и переструктурирование целого (варварские языки в отношении к цивилизованным, устные неправильные языки в отношении к правильным устным и письменным неправильным, бесписьменные диалекты в отношении к литературному языку и "мертвым" языкам).

3. Переход с этапа на этап всегда включает в себя сознательные и целенаправленные воздействия людей на некоторый участок языкового процесса, приводящие к изменению и переструктурированию всего процесса в целом.

4. Эти действия людей осознаются ими самими в виде теории языка, которая отличается от практических действий и тем не менее всегда оказывает известное воздействие на общественно-языковую практику.

Зная все это, можно утверждать, что лингвистическая теория сама есть часть процесса созидания языка. С этой точки зрения можно попытаться объяснить существующую в современной лингвистике задачу чисто описательного, но не конструктивного подхода к языку.

Для этого надо различить понятия теория языка и грамматика, а также рассмотреть их задачи. Грамматика есть часть лингвистической теории, ставящая целью описание системы языка. Лингвистическая теория — более широкое образование, включающее в себя правила создания языка (порождение) и собственно грамматику.

Грамматика возникает в конце второго этапа и действует на третьем и четвертом этапах. Она возникает независимо от правил создания языка, лежащих в основе возникновения языка и действующих в почти неизменном виде до сего времени (ср., например, стремление химиков называть новые соединения по их устройству и правилам синтезирования). Грамматика возникает отдельно и в отрыве от правил создания языка и действует сначала как искусство действия с языком и лишь на последнем этапе приобретает формальное научное обоснование.

Практические задачи (опред.8) грамматики изменяются на каждом из этапов, но в определенных пределах:

2-й этап — научиться читать (и понимать);

3-й этап — научить читать и писать;

4-й этап — научить читать, писать и говорить.

Во всех случаях они действуют преимущественно в пределах школы. Общей задачей является: с помощью института школы под-

держивать согласование (опред.П) между письменным и устным языками в относительно неизменном состоянии.

Поэтому с помощью грамматики невозможно уловить дух языка (дух языкового творчества) и пути его дальнейшего развития. Поэтому, несмотря на различие описываемых языков, грамматика две с лишним тысячи лет сохраняет свои основные понятия: звук языка (фонема), слово, предложение, падеж и т.п.

Роль грамматики в языковом процессе, состоящую в стабилизации языкового процесса, мы назовем регулированием (опред.12) общественно-языковой практики или просто регулированием.

Задача регулирования есть задача воссоздания языка, но не задача новосоздания языка.

Значит, если применить лингвистические методы описания языка к прочим знаковым системам, имея в виду их дальнейшее практическое использование, мы получим регулирование знаковых систем, и только. Мы в этом случае должны заранее знать,что лингвистический метод превосходно решает задачу регулирования языка, но он совершенно не годится для практической задачи конструирования языка.

Та часть лингвистической теории, которая предназначена для конструирования языка, ни в коем случае не представляет собой сложившейся науки. Она, грубо говоря, остается на уровне "мифологических представлений". Однако это не означает, что задача конструирования языка не решается сейчас практически.

Практически уже давно осознан кризис языка современного развитого общества. Этот кризис имеет три аспекта:

а) существование различных национальных языков при всех их положительных свойствах все же представляет собой барьер для эффективного обмена научно-технической, хозяйственной и политической информацией;

б) современные развитые языки содержат так много терминов и словоупотреблений, что, как правило, исключают возможность взаимного понимания между представителями разных специальностей при обсуждении специальных предметов;

в) формы современных естественных языков таковы, что затрудняют в ряде случаев отображение объектов и движение мысли.

Факт осознания трех аспектов кризиса вытекает из практических попыток его преодоления:

1. Был создан язык эсперанто-, продолжают создаваться языки этого типа. Возникла и специальная сфера научно-фактической деятельности — интерлингвистика. Опыт интерлингвистики показал, что новый язык вполне может быть создан, так сказать, "искусственным" путем. Эсперанто, существуя параллельно с национальными языками, призван решить задачи преодоления национально-языковых барьеров. Но эсперанто по своей форме копирует естественные языки, а потому никаких новых удобств для хранения

и переработки знаний и норм деятельности не представляет. Мало того, из-за отсутствия научной традиции эсперанто оказывается слабее, чем национальные языки.

2.Была поставлена проблема так называемых формализованных языков. Цель этих языков состоит в обслуживании науки. Формализованные языки, по мысли их создателей, должны преодолевать фундаментальный недостаток естественных языков, состоящий в многозначности слов и форм и в их ассоциативном подтексте, которые порождают неоднозначность выражения и понимания мысли. Поэтому формализованные языки по своей форме должны являть собой нечто подобное аппарату логического исчисления.

То, что формализованные языки до сих пор, по сути дела, не развиваются, объясняется, по-видимому, прежде всего тем, что принцип формализованных языков не учитывает тех существенных связей, которые исторически сложились у естественных языков с другими семиотическими системами, такими, как искусство, географические карты, чертежи, модели, математика и т.п. Оказывается, что научная мысль не может обходиться без этих связей и в значительной мере опирается на них.

3. Была поставлена задача организованной широкой реформы существующих языков, представленная в науке как "проблема языкового существования наций". Это касается в первую очередь японского языка. Японский язык, язык развитой во всех отношениях нации, сложился на перепутье различных далеко отстоящих друг от друга культур: собственно японской, китайской и европейской. Все эти культуры отразились на форме японского языка. Письменный японский язык, насыщенный китаизмами и иероглификой, оказывается точно понятным на слух, если речь идет не о предметах повседневной жизни, а о современных явлениях науки, техники, спорта, политики и общественной жизни. Благодаря развитию средств массовой устной коммуникации (радио, телевидение и т.п.) возрастает роль устного языка и расширяется сфера его содержания (публичная политическая речь, школа, распространение научно-технических знаний, реклама) за счет заимствований из письменного языка, и тогда начинаются буквально "муки слова", охватывающие всю нацию (общий кризис языка в Японии поэтому особенно остр). В связи с этим японские лингвисты вынуждены проводить специальную научную и практическую работу по отбору слов, выражений, терминов, письменных знаков и широкой пропаганде языковых знаний. Язык тем самым реформируется в разных своих частях.

Однако реформирование устного и письменного языков, как бы оно ни было успешно, не решает кардинально самого общего кризиса языка, так как в Японии речь идет только о налаживании больших контактов между письменным и устным языками в их традиционных формах.

Таким образом, три разносторонние попытки разрешить кризис языка не привели к успеху.

Обследуя эти попытки, можно сделать некоторые выводы.

1. Каждая из попыток стремится преодолеть один из аспектов кризиса языка: интерлингвистика — аспект национально-языковых различий, языковое существование — аспект различий языков науки, формализованные языки — неудобства формы строения естественных языков. Нет практики преодоления всех трех аспектов одновременно.

2. Интерлингвистика и формализованные языки идут по пути соседствующих с естественными языками образований, а не преемственности традиции существующих языков. Языковое существование только реформирует язык и не предлагает ничего нового. Если рассматривать историю языка, то видно, что основой разрешения кризиса всегда являлось введение новой формы существования языка при сохранении всех предшествующих достижений, включении их внутрь нового целого (см. выше). Если предположить, что это есть закон развития языка, то неудача всех попыток объясняется пренебрежением этим законом.

3. Интерлингвистика и языковое существование в теории опираются на грамматику, формализованные языки — на логику. Грамматика и логика всегда решали проблему "правильности" языка, т.е. в практическом плане занимались регулированием языка, а не его конструированием. Попытка конструирования новых языков на основах правила регулирования, по-видимому, может привести к успеху только чисто случайно. Видно, что задача конструирования языка вряд ли может быть решена только практическим путем без помощи теории. Процессы новосоздания в языке столь долго шли вне внимания теории, шли стихийно и настолько усложнились, что прямое конструирование языка, претендующее на успех, дело, наверное, маловероятное.

В этой связи возникает нужда в специальном теоретическом рассмотрении языка. Основной задачей этого рассмотрения является прогнозирование (опред.13) языка. Прогнозирование есть теоретическая задача (опред.7), призванная обеспечить практическое конструирование языка. Исходя только из изложенного и не детализируя этого в связи с многосторонними знаниями по структуре языка, имеющимися сейчас в распоряжении лингвистической науки, можно сказать, что исследование языка в связи с задачей прогнозирования включает в себя по меньшей мере следующее:

а) исследование процессов новосоздания языка (т.е. процессов именования);

б) исследование отношений новосоздания и воссоздания в языке;

в) исследование прецедентов разрешения кризисных состояний в истории языка;

г) исследование влияния лингвистической теории на общественно-языковую практику.

Все эти исследования, части их или исследования, предваряющие такие исследования, желательно назвать семиотикой языка. К семиотической практике можно отнести (и часто относят) интерлингвистику, формализованные языки и языковое существование. Понятно, что семиотические исследования существенно изменят отношения между наукой о языке и другими науками, на что указывалось неоднократно.

Возвращаясь теперь к вопросу, поставленному в начале статьи, можно дать следующий ответ: в равной мере возможны лингвистика знаковых систем и семиотика естественного языка.

* * *

Опред. 1. Созидание языка — языковый процесс, взятый в каждый данный момент времени.

Опред. 2. Новосоздание языка — появление в каждый данный момент времени новых форм, новых значений или перемена значений имеющихся форм.

Опред. 3. Воссоздание языка — появление в языке в каждый данный момент времени старых форм и старых значений, а также старых связей между значениями и формами. Созидание языка состоит из новосоздания и воссоздания.

Опред. 4. История языка — созидание языка во все моменты времени существования языка.

Опред. 5. Общественно-языковая практика — та часть истории языка, когда содержание языкового процесса (значения созидаемого) направлено во вне самого языка.

Опред. 6. Теория языка — та часть истории языка, когда содержание языкового процесса (значения созидаемого) направлено на язык.

Общественно-языковая практика, таким образом, есть все высказывания, где говорится о быте, науке, морали, истории и т. д., т. е. о внешнем мире и неязыковых отношениях людей.

Теория языка есть все высказывания о языке и языковых взаимоотношениях людей.

Теория жыка включает в себя прежде всего любые описания языков в лингвистике, логике, психологии, поэтике и т. д.

Термин "теория языка" не обязательно обозначает научное образование, но также и любое высказывание о языке.

И общественно-языковая практика, и теория языка каждая в каждый данный момент состоят из новосоздания и воссоздания языка и могут рассматриваться как созидание языка.

Связь истории языка с созиданием языка называется управлением.

Опред. 7. Связь управления, рассмотренная от общественно-языковой практики к теории языка, называется теоретической задачей.

Опред. 8. Связь управления, рассмотренная от теории языка к общественно-языковой практике, называется практической задачей.

Управление включает в себя теоретическую и практическую задачи.

Опред. 9. Грамматика — часть теории языка, решающая задачу управления воссозданием языка.

Опред. 10. Порождение — часть теории языка, решающая задачу новосоздания языка.

Опред. И. Согласование— теоретическая задача грамматики.

Опред. 12. Регулирование — практическая задача грамматики.

Опред. 13. Прогнозирование — теоретическая задача порождения.

Опред. 14. Конструирование — практическая задача порождения.

По отношению к воссозданию и новосозданию, грамматике и порождению выделяются функциональные сферы языка.

Опред. 15. Сообщение — функциональная сфера языка, в которой всегда представлено новосоздание и не представлено воссоздание, всегда представлено порождение и не представлена грамматика. К сообщению в основном относятся все те акты языка, за которыми непосредственно следует действие: команды, указания, расписание работ и занятий и т.п.

Опред. 16. Научение — функциональная сфера языка, в которой всегда представлено воссоздание и никогда — новосоздание, всегда представлена грамматика и никогда — порождение К научению в основном относятся школьные учебники, уроки, назидания — словом, все те акты речи, задача которых состоит в повторении и передаче знаний и культурных норм.

Опред. 17. Предполагать — функциональная сфера языка, где представлены равно воссоздание и новосоздание, порождение и грамматика. К предполаганию относятся все те акты речи, где нет цели повторения и передачи культурных норм и знаний и за которыми непосредственно не следуют и не должны следовать действия; к предполаганию относятся обсуждения действий, научные сочинения, художественные произведения и т.п.

БИБЛИОГРАФИЯ -

1. Алексеев В. М. Китайская литература. Избранные труды. М. 1978.

2. Алексеев В.М. Китайская поэма о поэте. Стансы Сыкун Ту (837—908). Пг., 1916.

3. Алексеев В.М. Китайская литература (историко-библиографический очерк).— В сб.: Китай. М.—Л., 1940.

4. Алпатов В.М. Категория вежливости в современном японском языке. М. 1973.

5. А.иирова ТА., Ольховиков Б.А., Рождественский Ю.В. Очерки по истории лингвистики. М., 1975.

6. Анандавардхана, Дхваньялока: Пер. Алихановой ЮМ. М., 1974.

7. Античные теории языка и стиля. М.-Л., 1936.

8. Аристотель. Об искусстве поэзии. М. 1957.

9. Аристотель. Риторика: Пер. Платоновой Н. Спб., 1894.

10. Аристотель. Аналитики первая и вторая. Л., 1952.

11. Арлазаров М.С. Из истории мировой почты. М. 1966.

12. Багиров Э.Г. О знаковой природе и своеобразии языка телевидения.— Веб.: Предмет семиотики. М., 1975.

13. Белоногое ГГ., Богатырев В.И. Автоматизированные информационные системы. М., 1973.

14. Бернет М. Азбука распространения грамотности. Париж, ЮНЕСКО. 1966.

15. БлумфильОЛ. Язык. М., 1968.

16. Бодуон де Kypmein И.А. Избранные труды по языкознанию, т. I, 2. М., 1963.

17. Ванориес Ж. Язык. М., 1937.

18. Веселовский А.Н. Историческая поэтика. М., 1940.

19. Виноградов ВВ. Избранные труды. Исследования по русской грамматике. М, 1975.

20. Виноградов ВВ. О художественной прозе. М.-Л., 1930. Я. Виноградов В.В. О теории художественной речи. М., 1971.

22. Виноградов ВВ. Проблема авторства и теория стилей. М., 1961.

23. Виноградов ВВ. Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика. М., 1963.

24. Виноградов ВВ. Стиль Пушкина. М.. 1941.

25. Виноградов ВВ. Русский язык (грамматическое учение о слове). М., 1947.

26. Виноградов ГА. Полиграфическое производство и введение в полиграфию. М., 1973.

27. Волков А.Г. Об актуальных проблемах средств массового воздействия (СМВ) и средств массовых коммуникаций (СМК).— В сб.: Предмет семиотики. М., 1975.

28. Вопросы теории и практики массовых форм пропаганды, в. I. M., 1968.

29. ВунОт В. Физиология языка. Спб., 1868.

30. Выготский Л. С Мышление и речь. М., 1934.

31. Гаспароя М.Л. Цицерон и античная риторика.— В кн.: Цицерон. Три трактата об ораторском искусстве. М.. 1972.

32. Гиргас В.Ф. Очерки грамматической системы арабов. Спб., 1873.

33. Гребпея А.В. Газета. Организация работы редакции. М., 1971.

34. Даль В.И. Пословицы русского народа. Сборник пословиц, поговорок, речений, присловий, чистоговорок. прибауток, загадок, поверий и пр. Спб., 1904.

35. Денис Д. Азбука телевидения. М., 1962.

36. Денисов П.Н. Принципы моделирования языка. М., 1965. 37'. Дирингер Д. Алфавит, ч.1, 2. М., 1963.

38. Добиаш-Рождественская О. А. История письма в средние века. Руководство к изучению латинской палеографии. М, 1923.

39. Дьяконов И.М. Языки древней Передней Азии. М., 1967.

40. Ельмслев Л. Пролегомены к теории языка.— В сб.: Новое в линг-вистике, в. I. M., 1960.

41. Есперсен О. Философия грамматики. М., 1958.

42. Западав А. История русской журналистики XVIII—XIX вв. М., 1956.

43. Иакинф (Бичурин И.Я). Китайская грамматика, сочиненная монахом Иакинфом. Спб., 1838.

44. Ивин А.А. Неклассическая модальная логика. М., 1974.

45. Иванов О.В. Судебные доказательства в гражданском процессе. Иркутск, 1973.

46. История русской литературы: в 3-х тт. М., 1958-1964.

47. История французской литературы; т.1., М.-Л., 1946; т.2., М., 1956.

48. Истрин В.А. Возникновение и развитие письма. М., 1965.

49. Каждаи А.П. Книга и писатель в Византии. М., 1973.

50. КазамановаЛ.Н. Введение в античную нумизматику. М., 1969.

51. Каменцева Е.И., Усттгов Н.В. Русская сфрагистика и геральдика. М., 1963.

52. Каштанов СМ. Очерки русской дипломатики. М., 1970.

53. Конра<> НИ. Запад и Восток. М„ 1972.

54. Конфуций. Лунь Юй.— В сб.: Древнекитайская философия; т.1., М., 1973.

55. Ковтун Л.С. Лексикография в Московской Руси XVI—начала XVII вв. Л., 1975.

56. Коростовцев М.А. Писцы Древнего Египта. М., 1962.

57. Крачковский И.Ю. Избранные сочинения; в 6-ти тт., М.-Л., 1955—1960.-

58. Крюков М.И. Язык иньских надписей. М., 1973.

59. Курганов Н.Г. Письмовник. Спб., 1802—1803.

60. Лаврентьев Б.П., Неверов СВ. Русско-японский разговорник. М., 1975.

61. Лакатос И. Доказательства и определения. Как доказываются теоремы. М., 1967.

62. Ларин Б.А. Учение о символе в индийской поэтике.— В сб.: Поэтика, т.2, Л., 1927.

63. Лисенич И.С. Древняя китайская поэзия и народная песня. М., 1969.

64. Лисовский Н. М. Книговедение как предмет преподавания, его сущность и задачи. Пг., 1915.

65. Лихачев Н.П. Из лекций по дипломатике, читанных в Археологическом институте. Спб., 1905—1906.

66. Лихачева В.Д. и Лихачев Д. С. Художественное наследие древней Руси и современность. Л., 1971.

67. Ломоносов М.В. Поли. собр. соч., т.7. Труды по филологии. М.-Л., 1952.

68. Луцкий К.Л. Судебное красноречие. Спб., 1913.

69. Люблинский B.C. Книга в истории человечества. М., 1972.

70. Магаффи Дж. История классического периода греческой литературы, т.2., М., 1883.

71. Макаев Э.А. Язык древних рунических надписей. М., 1965.

72. Марр Н.Я. Основные вопросы языкознания.— В кн.: Избранные работы; в 5-ти тт.. т.2, Л., 1936.

73. Маяковский И.Л. Очерки по истории архивного дела в СССР (опыт систематического руководства ). М., I960.

74. МецА. Мусульманский ренессанс. М., 1973.

75. Мидоу Ч. Анализ информационно-поисковых систем. М.. 1970.

76. Миллер В.Ф. Очерки русской народной словесности. М., т.1, 1897; т.2, 1910. .

77. Михайлов И.А., Черный И.А., Гиляровский Е.С. Основы информатики. М. 1968.

78. Научный симпозиум. Семиотические проблемы языков науки, терминологии и информатики; в 2-х чч., М., 1971.

79. Неверов СВ. Основы культуры речи современной Японии. (Теория языкового существования). Автореф. докт. дис. М, 1975.

80. Николаев ПН. Богатство и национальное своеобразие русской литературной науки второй половины XIX в.— В сб.: Академические школы в русском литературоведении. М.,1975.

81. Никольский Н.М. Избранные произведения по истории религии. М., 1974.

82. Ножин Е.А. Основы советского ораторского искусства. М., 1973.

83. Пауль Г. Принципы истории языка. М., 1960.

84. Петров Л. В Семантический анализ основных понятий массовой коммуникации.— В сб.. Предмет семиотики. М, 1975.

85. Пермяков Г.Л. Пословицы и поговорки народов Востока. М., 1979.

86. Платон. Кратил.— В кн.: Античные теории языка и стиля. М.-Л., 1936.

87. Платон. Федон.— В кн.: Платон. Соч. в 3-х тт., т.2. М., 1970.

88. Попов В.В. Общий курс полиграфии. М., 1973.

89. Попов П.С, Стяжкин Н.И. Развитие логических идей от античности до эпохи возрождения. М., 1974.

90. Потебня А.А. Из лекций по теории словесности. Басня, пословица, поговорка. Харьков, 1894.

91. Потебня А.А. Из записок по теории словесности. Поэзия и проза, тропы и фигуры. Мышление поэтическое и лирическое. Харьков, 1913.

92. Потебня А. А. Мысль и язык. Харьков, 1913.

93. Психолингвистические проблемы массовой коммуникации. М., 1974.

94. Радхакришнан С. Индийская философия, т. 1—2. М., 1956.

95. Радциг СИ. История древнегреческой литературы. М., 1969.

96. Рейсер С. А. Палеография и текстология нового времени. М., 1970.

97. Рерих ЮН. Тибетский язык. М., 1961.

98. Рукописное наследие Древней Руси. По материалам Пушкинского дома. Л., 1972.

99. Русинов Н.В. К технике архивоведения. М., 1918.

100. Русинов Н.В. Архивы и архивное дело в иностранных государствах. М., 1957—1959.

101. Сборник руководящих материалов о школе. М., 1952.

102. Сервантес. Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский. М., 1959.

103. Соболевский СИ. Греческая палеография. Лекции Московского археологического института. М., 1912.

104. Спасский И.Г. Русская монетная система. Л., 1970.

105. Соссюр Ф. де. Курс общей лингвистики. М., 1933.

106. Сэпир Э. Язык. М.-Л., 1934.

107. Темкин Э.Н. Мировоззрение Бхамахи и датировка его трактата "Кавьяланкара". М., 1975.

108. Теселкин А.С Яванский язык. М., 1961.

109. Томсен В. История языковедения до конца XIX века. М., 1938. ПО. Тройский И.М. История античной литературы. Л., 1947.

111. Трубецкой Н.С. Основы фонологии. М., 1960.

112. Труды русских филологов-индологов. И.П.Минаев. М., 1962.

113. Тураев Б.А. Египетская литература. М., 1920.

114. У истоков классической науки. М., 1968.

115. Устав всемирного почтового союза. М., 1971.

116. Фарсобш! ВВ. Отечественная историография о предмете и задачах источниковедения. М., 1969.

117. Фосслер К. Отношение истории языка к истории литературы.— "Логос". 1912—1913, кн. III, № 1—2.

118. Цицерон. Об ораторе. Спб. 1893., в 3-х книгах.

119. ЧерепнинЛ.В. Русская палеография. М., 1956.

120. Шампольон Ж.-Ф. О египетском иероглифическом алфавите. М.-Л., 1950.

121. Шахматов А.А. Исследования о языке новгородских грамот. ОРЯС, Исследования по русскому языку. Спб., 1886.

122. Шахматов А.А. Исследования о двинских грамотах XV в., ч.1 и 2. Спб.. 1903.

123. Шемакин Ю.И. Тезаурус в автоматизированных системах управления и обработки информации. М., 1974.

124. Шерковин Ю.А. Психологические проблемы массовых информационных процессов. М.. 1973.

125. Шлейхер А. Значение языка для естественной истории человека.— Филологические записки, т.5, в.З, 1868.

126. Шухардт Г. Вещи и слова. Избранные статьи по языкознанию. М., 1950.

127. ШюккингЛ. Социология литературного вкуса. Л., 1928.

128. Щепкин В.Н. Русская палеография. М., 1967.

129. Щербатской Ф.И. Теория познания и логика по учению поздних буддистов. Спб., ч. 1-2, 1903-1909.

130. Щербатской Ф.И. Избранные труды по буддизму. М., 1988.

131. Щербатской Ф.И. Теория поэзии в древней Индии.— В сб.: Избранные труды филологов-индологов. М., 1969.

132. Щуцкий Ю.К. Китайская классическая "Книга перемен". М., 1960.

133. Эйсман А.А. Логика доказывания. М., 1971.

134. Эрман В.Г. Теория драмы в древнеиндийской литературе.— В сб.: Драматургия и театр Индии. М., 1961.

135. Ashtadhyayi of Panini. Издано SRSA Chandra Vasu. Delhi-Varanasipatna, б/г.

136. Breasted J.H. Ancient Records of Egypt. Chicago, 1906—1907; Development of Religion and Thought in ancient Egypt. N.Y., 1912.

137. Clapp J. Personal Letters in Business. N.Y., 1941.

138. Gordon G. The Langages of Communication, a Logical and Psychological Examination. NY., 1969.

139. Herder J.G. Sprachphilosophische Sehriften. Hamburg, 1960.

140. Junker H. Koptische Poesie d. X. Jahrhunderts, Berlin, 1908.

141. E.Katz and Lazarsfeld. Personal influence. Glencoe, 1955.

142. Kurt Aland. Kurzgefasse List der griechischen Handschriften des Neuen Testaments. Berlin, 1963.

143. Lionberger H. Adotion of New Ideas and Practices. Ares Jawa, 1960.

144. Maspero G. Les contes populaires de I'Egypte ancienne. Paris, 1911.

145. Muller Max W. Lieberpoesie der Alten Aegypter, б/м, 1879.

146. Ranke H. Aegypten und aegyptisches. Leben und Altertum. Tubingen. 1923.

147. Roubakine N. La science du livre et de son influence sur Findisidu et l'humanite. Amsterdam, 1927.

148. Spiegelberg W. Studien und materialen zun Rechtswesen der Pharaonenreiches, 1892; Die Schrift und Sprache der alten Aegypter. Leipzig, 1907.

149. Steintal H. Abriss der Sprachwissenschaft. Berlin, 1881.

150. Steintal H. Der Ursprung der Sprache in Zusammenhange mit den letzten Fragen altes Wissens. Berlin, 1851; Philologie, Geschichte und Psychologie in ihren gegenseitigen Beziehungen. Berlin, 1864.

ПРЕДМЕТНО-ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ

-А-

автоматизированные системы

управления - 257, 258, 260 авторские тексты - 214 авторское право - 208, 211 автор (- научного сочинения)-

217,224,233,234 автор (~ печатного текста) - 202,

203,204,207,210,211 автор (- текста массовой

информации) - 241 автор (- художественного

произведения)-215, 230, 231,

232, 233, 237 адресат (~ речи) - 48 академии - 262, 263 академическая языковая норма -

аккадский язык - 126 акт вандализма - 138 акт словесного общения - 21 Алексеев В.М. - 160, 163, 164, 165

антиномия лингвистики - 65, 66 античная греко-латинская

грамматика - 264 античная теория именования - 62

64 арабская грамматическая

традиция- 172, 175, 176 арамейский язык - 126 Аристотель- 184, 185, 186, 187,

192, 194

архивная единица хранения - 104 архив- 103, 104, 105, 106, 107 ассирийский язык -126

Б-

беловые рукописи - 93

беседа - 51, 52

бессловесное действие - 52

библиография - 214

библиотека - 103, 104, 105, 106, 107

Бодуэн де Куртенэ И.А. - 269 Бругман К. - 269 буддийская логика - 195 Буслаев Ф.И. - 272

-В-

вавилонский язык - 126 ведийская литература - 157, 159 ведийский литературный канон -

вежливая речь - 51, 52 Веселовский А.Н. - 165, 271 вещь - 65, 66, 67, 68, 69, 70, 71, 74,

222 виды и разновидности

словесности - 286 виды письменной словесности -

87, 88, 94

виды устной речи - 27 виды хранилищ текстов - 106 византийская литература - 154,

155 Виноградов В.В. - 47, 225, 226,

227, 228, 229, 230, 231, 274, 277

278 внешние правила обращения

письменной речи - 97 внешние правила словесности - 22,

24,26,85,96,98,99, 100, 101 внутренние правила словесности -

22, 24, 26, 287

внутренняя речь - 57, 58, 59, 60 вопросительные высказывания -

47,48

вопрос - 48, 49, 50, 70 восклицательные высказывания -

47 воспроизведение печатных

текстов-213, 214 воспроизведение сочинений - 199 всеобщие рукописи - 135 всеобщие сочинения - 138

всеобщие тексты - 134, 137 вспомогательные исторические

дисциплины филологического

цикла - 87, 88 вторичные документы

(в информатике) - 252 вторичные тексты - 250, 252, 257 Вундт В. - 269 выписки - 131, 133

-Г-

гадания - 78

газеты - 242, 244, 245, 246

гимнологические жанры - 27

говорение - 52

говорящий - 37, 38, 39, 40, 41, 46,

48, 53, 54, 56, 58, 96 Грамматика Пор-Рояль - 262, 263,

264, 265, 267, 274 грамматика - 110, 171, 261, 262,

265 грамматическая систематизация -

174 грамматическая традиция

русского национального языка

- 266

грамматическое искусство - 173 грамотность - 80, 82 грамотные (класс грамотных

членов общества) - 80, 81, 82,

83,87 греко-латинская грамматическая

традиция - 176

греко-латинская поэтика - 191 греческая литература - 144, 146,

147, 148, 149, 153 греческая теория литературной

речи- 192, 193

греческая теория поэзии - 194 -Гумбольдт В. - 268, 269

-д-

Давыдов И.И. - 272

Даль В.И. - 35

даосский литературный канон -

движение документов - 100 делопроизводство -100, 101 дело (в античной теории

именования) - 63, 64

дескрипторы (в информатике) -

дешифровка- 129 диалектик - 69, 70, 76 диалог - 27, 46, 47, 48, 51, 52, 53, 60 диахроническая лингвистика - 273 диахроническое описание языка -

272 диахронный повтор (в текстах

массовой информации) - 248 Дионисий Фракийский - 176 дипломатика- 177,179,180 дипломатические тексты - 94, 214 Добиаш-Рождественская О.А. -

документооборот- 101, 102 документы-100, 101, 102, 113, 115,

116, 123, 126, 127, 132, 177, 178,

домашние библиотеки - 205, 206 донациональные литературные

языки- 196,200 дописьменное общество - 78 доставка письменной речи - 99 доставка рукописного текста - 98 древнегреческая литература - 165 древнееврейская литература - 144,

145 древнеегипетская литература -

140, 141, 142, 143, 144, 145, 165 древние донациональные

литературные языки - 196, 197 древняя текстология - 112, 113 дубликат (в документоведении) -

132 Дьяконов И.М.-125, 145

-Е-

европейская традиция частных искусств речи - 184

-Ж-

жанровая дифференциация

текстов массовой информации -244

жанры устной речи - 27

журналистика - 214, 215

журнальная литература - 216, 233, 237, 238

-3-

законодатель (творец имен) - 68,

69,70,71,76,77 законы о печати - 211 звуки (речи) - 71, 75, 76, 77 знамения - 78 Зограф А.Н. - 90

-И-

игры - 78

иероглифика - 172 иероглифическое письмо - 172 избираемые информатические

тексты - 257 издатель (~ печатного текста) -

210,202,203,204,207 изменения состава письменных

текстов во времени - 127 именующий - 65, 66, 68 имяобразование - 51 имя (в античной теории

именования) - 63, 64, 65, 66, 67,

68,69,70,71,75,76,77 индивидуальный речедеятель - 24,

26 индийская грамматическая

традиция - 172 индийская литература - 156, 157,

159, 165 индийская теория литературной

речи - 192, 193

индийская теория поэзии - 194 индийские частные искусства речи

- 187 индийский литературный канон -

158, 159 индуизм - 82 институты обращения письменной

словесности - 116, 128 институты письменной речи - 84,

85 институты письменной

словесности - 84, 85, 8,7, 95, 96,

98, 107, 118, 127 информатика - 240, 250, 251, 252,

253, 254, 255, 256, 260, 281, 284,

285 информатические документы -

252, 257 информатические тексты - 250,

251,252,253,254,255,256,257

информационно-поисковые

системы - 258, 259 информационно-поисковые языки

дескрипторного типа - 259 информационно-поисковые языки

-259

информационный поиск - 258, 260 информация (в текстах массовой

информации) - 27, 245, 246 информирование - 41 информирующие тексты - 42 искусства речи - 265 искусство грамматики - 172 искусство (в текстах массовой

информации) - 246 ислам - 82

истинность имени - 67, 68, 69, 76 истинность (в деятельности) - 75 историко-филологическая

классификация языков - 279 историко-этимологический

принцип (в информатике)- 254,

255 история внешних правил

словесности - 98 история институтов письменной

словесности - 98 история канцелярии - 101 история науки - 261 история научных журналов - 234 история почты - 99 история школы - 107 история языка - 281, 285 история - 87, 95 иудаизм - 82

-К-

КажданА.П. - 103, 111 каллиграфическое искусство - 170 каллиграфия- 169, 170, 171 кампания (в текстах массовой

информации)- 248 канонизация литературных

текстов - 168

канонические сочинения -168 канонические тексты -81, 168 канцелярия и нотариат - 84, 100,

101, 102, 116, 117, 118, 119, 120,

121, 127, 129, 130 Карамзин Н.М. - 267 категории частей речи - 264

категория образа автора - 225 Каштанов СМ. - 180 квадриум (арифметика, музыка,

геометрия, астрономия)- 110 кино - 242, 244, 245, 246 китайская грамматическая

традиция- 172, 173, 174 китайская литература - 159, 162,

163, 164, 165, 166 китайская литературная критика -

191 китайская теория литературной

речи- 192, 193

китайская теория поэзии - 194 китайские классические сочинения

-138 китайский литературный канон -

160 китайское учение о литературной

речи- 190 классификация палеографических

текстов - 112 классификация текстов устной

речи - 27, 28

классическая журналистика - 241 классические донациональные

литературные языки - 196, 197,

198, 199

классические искусства речи - 261 классы коммуникантов - 79, 83, 84,

книгоиздательский труд - 202 книгопечатание - 201, 202, 205 книготорговец - 202, 203, 204, 205,

207,210 коллегиально-кооперативный

речедеятель - 25 коллегиальный речедеятель - 25 коллективный получатель текстов

- 102

коллективный речедеятель - 25 команды - 78 комбинированный повтор (в

текстах массовой информации)

-248

компиляция - 131, 133, 214 композиция текстов массовой

информации - 247 Конрад Н.И.-19, 165, 167 конструктивная теория языка -

конструктивная филология - 275 конфуцианство - 82, 83 Конфуций-63, 160, 161 кооперативный речедеятель - 25 копирование (- текстов) - 114 копируемый текст - 114 "

копия (~ текста) - 114, 131, 132 Коростовцев М.И. - 108, 145 красноречие - 27 Крачковский И.Ю. - 165 критерий полноты (при

построении научного текста) -

217 критерий простоты (при

построении научного текста) -

217 критерий системности (при

построении научного текста) -

критические тексты - 214 критический текст источника - 94 Кроче Б. - 272 Крюков М.И. - 92 ксилографы - 201 культура письмовников - 183 культура - 221, 222 культурно-исторические функции

языка - 260 культурообразующие функции

языка - 260, 261

-Л-

Ларин Б.А. - 274 Лейбниц - 254 Лескин А. - 269 лингвистика - 268 лингвистическое обеспечение

информационно-поисковых

систем - 259 литература - 140, 165 литературная критика - 214, 237 литературная личность автора

(~ художественного

произведения) - 232 литературные традиции - 165 литургическая речь - 27, 28, 29 Лихачев Д.С. - 226 ЛихачевН.П. - 132 логика- 183, 184, 186, 194,261,

262, 265, 270

313

логические (словесные) науки -

ПО Ломоносов М.В. - 266, 267

-М-

малайский язык - 30 Малышев В.И. - 126 массовая информация - 240, 241,

242,243,249,250,281,284,285 массовая коммуникация - 21, 239,

240,250,261,282,284,286 математическая логика - 270 материалы письма - 88, 89 материалы письменной речи - 85,

материалы речи - 20, 71 материал рукописной речи - 84 материалы труда - 73, 74 материал устной речи - 31, 79 Маяковский И.Л. - 104 межнациональные языки - 279 меры - 78 место текста в традиции текстов -

методы обучения - 109 Миллер В. Ф- 165, 271 Минаев И.П. - 156 многократная репродукция - 32 модальность высказываний - 47,

50 модальные типы высказываний -

47,48,49,70

модальные типы предложений - 47 модальные формы речи - 48, 51 моделирование - 65, 71, 72, 75, 76 модель - 71, 76 молва - 32, 33, 34, 39, 41, 43, 44, 45,

46, 48

молчание - 52 монолог- 27, 46, 51, 53 музей- 103, 104, 105, 106, 107

-Н-

накопление текстов - 121, 122, 123 намерения говорящего - 54, 55 народная этимология - 60, 61, 62,

64,65,71

науки о языке - 274 научная абстракция - 219,220

научная журналистика - 233, 234,

235, 258 научная журнальная литература -

научная критика - 235 научная литература - 208, 214, 216 научная поэтика - 271 научное языкознание - 271 научные журналы - 234 научные знания - 111 научные сочинения - 215 научные тексты - 214 национальные языки - 279 невежливая речь - 51 неграмотные (класс неграмотных

членов общества) - 80, 81, 82,

83 неизбираемые информатические

тексты - 257 нелогические (несловесные) науки

- ПО непереводные новые

донациональные

литературные языки - 198, 199,

неписчие материалы речи - 88 нераспространяемые рукописи -

170, 171 нерепродуцируемые тексты - 33,

неречевое действие - 49 несловесный фольклор (танец,

музыка, изображение) - 78 несрочные информатические

тексты - 256 неформальные группы - 32, 39, 40,

новая текстология - 112, 113 новые донациональные

литературные языки - 196, 197,

198, 199

номинативная функция - 51 нормативные словари - 262 нормативы деятельности - 74, 75 нумизматика - 87, 89, 90, 94 нумизматическая надпись - 90, 93 нумизматические тексты - 89, 90

-О-

обмен текстами-121, 122, 123 образцы деятельности - 74, 75 образ автора - 225, 226, 227, 228,

229,230,231/232,233 образ научного предмета - 220,

образ оратора - 228 образ предмета гуманитарных

(общественных) наук - 221,

222, 223 образ предмета естественных наук

- 220, 222, 223

образ ритора (в текстах массовой

информации) - 243, 250 образ читателя - 229 обращение письменной речи - 96,

97 обращение письменной

словесности - 116, 119 обращение письменных текстов -

97, 121 обращение произведений

словесности - 97 обращение текстов - 122, 123 обряды - 78 обучающие тексты - 42 общая филология - 19, 26, 28, 85,

87, 286, 287, 288, 289, 290, 291 общественно-языковая практика -

274, 275, 286, 288 общественные институты речевой

коммуникации - 79, 83, 84 общественные институты

функционирования

рукописной речи - 84, 85, 87 общие искусства письменной речи

- 169 община-81, 82, 83

общинная организация общества -

82 общинная организация

письменной культуры - 86 объединение людей - 122 объединение текстов - 122 однократная репродукция - 32 описательная теория языка - 275 ораторская речь - 27 органы информатики - 241, 250,

251,252

органы массовой информации -

240,241,242,243,249,250 органы массовой коммуникации -

ориентиры - 78 орудия для поэлементного *

воспроизведения текста - 88 орудия для цельного

воспроизведения текста - 88,

орудия именования - 77 орудия письма - 88, 89 орудия речи - 20 орудия труда - 73, 74 орудия устной речи - 79 орфография - 89 основные грамматические

традиции - 172, 1^3 отбор текстов - 129, 130 отпуск (в документоведении) - 132 ошибки (~ в построении беседы) -

-П-

пазиграфический принцип

(в информатике) - 254, 255 палеографические тексты - 89, 92,

93,95, 126, 127 палеография - 87, 89, 92, 93, 94,

112, 116

Панини-173, 175 паремии о диалоге - 51, 52 паремии о монологе - 53, 54, 55 паремии о речевых отношениях -

51 паремии о "свойствах слова" - 42,

43, 45, 46 паремии о "слове и деле" - 45, 46,

60,61,62 Пауль Г. - 269 первичные документы (в

информатике) - 252, 253 первичные имена - 71, 72 первичные тексты - 250, 252, 253,

254,255,257 первоначальная форма

филологии - 167

переводные новые донациональные

литературные языки - 198, 199,

переписка рукописей - 136 пересказ - 49, 50, 51, 214 перестройка учебного предмета -

периодические издания - 235 периодические научные издания -

Пермяков Г.Н. - 36 печатная книга - 206 печатная коммуникация - 211 печатная литература - 201, 206,

209,213 печатная речь - 21, 202, 204, 205,

206,207,281,282,286 печатная словесность - 21, 25, 261,

печатные произведения - 206, 208 печатные тексты - 203, 210 Пешковский A.M. - 274 писчие материалы речи - 88, 89 письма- 126, 127, 182 письменная коммуникация - 95,

97, 113

письменная культура языка - 79 письменная культура -81, 127 письменная речь - 21, 78, 79, 80,

96, 206 письменная словесность - 21, 24,

140,284 письменные тексты - 79, 97, 98, 99,

письменный прототип - 28, 29 письмовники- 182,183 плагиат - 214 план выражения - 66, 69 план содержания - 66, 69 Платон-64, 65, 71,73, 77,254 побудительные высказывания - 47,

побуждение - 48, 49, 50, 70 повествование - 48, 50, 51 повествовательные высказывания

-47,49,50,51 поговорки (о речи) - 35 политическое красноречие - 27 полуустав - 169 получатели (~ текстов массовой

информации) - 241

получатель произведения

письменности - 113 получатель рукописной речи - 96 получатель рукописных текстов -

113 получатель текста (в

информатике) - 255 получатель текста - 48, 49, 87, 102 получатель (~ печатного текста) -

204, 205, 207

получатель (- речи) - 39, 41 получатель (~ текстов массовой

информации) - 242 получатель (~ текстов массовой

коммуникации) - 239, 240 получение письменных текстов -

пользователи (~ имен) - 70, 76 пользователь (в информатике)-

254, 256, 257 понимание текста - 87 популяризация науки и научных

текстов - 235 пословицы о речевых отношениях

-51,52 пословицы о "слове и деле" - 60,

61,62 пословицы (о речи) - 35, 36, 37, 38,

42, 43, 44, 45 построение научно-журнального

текста - 234

Потебня А.А. - 35, 60, 269, 270, 271 почта-84, 98, 116, 117, 118, 119,

120, 121, 127, 129, 130 поэзия - 184, 185 поэтика-183, 184, 185, 186,261,

262, 265, 267, 270, 273 правила для говорящего - 60 правила для слушающего - 60 правила информатики - 254 правила искусства массового

информирования - 246 правила обращения с печатными

текстами - 206 правила понимания в печатной

речи - 209 правила понимания в рукописной

речи - 209 правила понимания в устной

речи - 209

правила построения научного

текста - 217

правила прочтения текста - 181 правила репродукции

высказываний - 46 правила репродукции документов

- 133 правила речевого поведения в

сфере печатных текстов - 207 правила речевого поведения в

сфере рукописных сочинений -

207 правила речевого поведения для

говорящего - 53, 56, 57, 58 правила речевого поведения для

слушающего - 53, 54, 55, 56, 58 правила речевого поведения - 35,

36, 37, 38, 39, 40, 58 правила словесности - 21 правила словотворчества - 60 правила создания

информатических текстов - 255 правила создания

публицистического текста -

правила создания текста - 181 правила составления документов -

177 правила составления и

пользования

информатическими текстами -

254 правила составления сочинений -

правила составления эпистол - 182 правильность действия с вещами -

правильность именования - 69 правильность имен - 66, 69 правильность плана выражения -

66,69 правильность плана содержания -

66,69

правильность речи - 68 правильность (в деятельности) -

практическая грамотность - 110 предметная классификация

текстов - 279 предметы материальной культуры

-91,95

предмет науки - 261

предмет общей филологии - 85

предписывающие частные

искусства речи - 177 привлечение внимания (в текстах

массовой информации) - 248" прикладные искусства (народная

архитектура, ремесла, костюм) • -78 приметы - 78 принципы (архивного) хранения

рукописных материалов - 104 принцип достоверности (в текстах

массовой информации) - 246,

247 принцип новизны содержания -

208 принцип оперативности (в текстах

массовой информации) - 246,

247 принцип понимаемости

содержания - 209 принцип правдивости (в текстах

массовой информации) - 246,

247 принцип разнообразия

содержания - 209 принцип свободы получателя в

выборе печатного текста - 210 принцип строгости изложения -

209 программное обеспечение

информационно-поисковых

систем - 259 продукт труда - 73, 74 проза - 184 произведение письменной

словесности - 113 произведение словесности - 20 производитель текста - 102, 205,

производные имена - 71, 72, 73 пропагандистская речь - 27, 29 пропагандистское красноречие -

проповедь - 27, 28 простые имена - 77 прототип (- текста) - 167 профессиональная дифференциация

текстов массовой информации -

процесс именования - 66, 67. 68,

69,70,71,75,76 психологическая установка при

восприятии текста - 85, 87 психология речи - 22, 24, 25, 26 публикация рукописных

сочинений - 213 публицистика - 235, 236, 238 публицистическая журнальная

литература - 233, 238 ,

публицистический текст - 236 Пушкин А.С. - 228

-Р-

радио - 242, 244, 245, 246 Радхакришнан С. - 156 РадцигС.И,- 146 развитие письменной речи во

времени - 125 развитие языка -281, 282 разделение труда в процессе

производства печатной речи -

204, 205 разделение труда (по созданию

слова)-280, 281 разделение труда - 22, 24, 25, 70,

73, 74, 75, 76 разновидности авторского труда -

215 разновидности знаковой

деятельности - 279, 280 разновидности палеографической

речи - 115 разновидности письменной

(палеографической)

словесности - 112 разновидности рукописной речи -

123, 124 распределение письменных

текстов - 121 распространение грамотности -

116 распространяемые рукописи - 170,

регистры общения - 30 редактор (печатного текста) - 202 реквизиты текста - 177, 178, 179,

181 рекомендующие частные

искусства речи - 177, 183, 184,

192, 194, 195

религии - 82 религиозные толки - 83 рема (в текстах массовой

информации) - 247, 248 репродукция высказываний - 46 репродукция документов - 132,

133, 139 репродукция печатных текстов -

213 репродукция письменной речи -

130, 131 репродукция сочинений - 133, 134,

137,138,139 репродукция текстов - 50, 51, 121,

128, 129, 130, 131 репродукция устной речи -31, 32,

40,45,130 репродукция - 114 репродуцируемость - 114, 123, 124 репродуцируемые письменные тексты с целью коммуникации - 114 репродуцируемые письменные

тексты с целью хранения - 114 репродуцируемые письменные

тексты - 114

репродуцируемые тексты - 32 реферативные издания - 257, 258,

260 речевая организация общества -

80 речевой этикет - 34, 50, 51, 52, 70,

7L

речевые отношения - 41, 51, 52 речедеятель - 22, 24, 25 речь массовой коммуникации - 21 речь телевидения и радио - 27 речь (в античной теории именования) - 63, 64 риторика - 110, 183, 184, 186, 192, 194, 228, 229, 243, 261, 262, 265, 267,272,291

родо-племенные языки - 279 роды печатной литературы - 215 роды произведений словесности -

роды словесности - 21 роды текстов печатной

словесности - 214 роды, виды и разновидности словесности - 22, 23

рост общего числа текстов - 127 рукописная речь - 80, 84, 96, 97,

107, 112,206,281,282,286 рукописная традиция - 138 рукописные сочинения - 138, 139 рукописный текст - 84, 181 русская грамматическая

традиция - 272

-С-

самообразование - 206, 210 свойства слова - 42, 43, 45 связка (в текстах массовой

информации) - 247, 248 семантическая сфера

отвергаемого (в текстах

массовой информации) - 249 семантическая сфера

признаваемого (в текстах

массовой информации) - 249 Сибавейхи - 175 символическая структура - 231 символ - 229, 232 синхроническое описание языка -

272 синхронный повтор (в текстах

массовой информации) - 248 система обращения письменной

словесности - 116 система языковой культуры - 79 системы информационного

поиска - 257 скоропись - 169 словесная магия - 63 словесное произведение - 20 словесность - 95 словесный ответ - 49 словесный фольклор - 78 слово-60, 61,62, 64 сложение литературы - 167 сложные имена - 77 служба информатики - 254, 255,

слушание - 52 слушающий - 38, 39, 40, 41, 46, 50,

53, 54, 56, 58, 96 смена реплик (в диалоге) - 47, 51,

смысловые разряды пословиц - 36 смыслообразующие функции

языка - 260

содержание высказывания - 53, 54 содержание речи - 85 содержание сообщений - 55 создание письменных текстов -

создание рукописных текстов - J22 создание текстов - 122, 123, 128 создание тиражного текста - 202 создатель печатного текста - 204,

205 создатель текста (в массовой

информации)- 242 создатель текста - 87 сообщения - 33, 34, 39, 40, 41, 42,

43, 46, 48, 49, 50, 53, 56, 70 сословие грамотных - 83, 84, 97,

сословие-81, 82, 83 сословная организация общества -

Соссюр Ф. де - 272, 276, 277, 278 социология речи - 22, 24, 25, 26 сочинения - 113, 115, 116, 123, 126,

127, 133, 140, 177,206 специальные рукописи - 135 специальные сочинения - 138 специальные тексты - 134, 137 способы создания слова - 64 сравнительно-историческая

поэтика - 271 сравнительно-исторический метод

-267 сравнительно-историческое

языкознание - 270 средиземноморская

грамматическая традиция - 172 средства массового воздействия -

средства счисления - 78 срочные информатические тексты

-256

становление письменности - 78 становление цивилизации - 78 становление языка - 60 стилистика - 261 стилистические средства (в

текстах массовой информации)

- 249

стиль научной литературы - 218 стиль научных текстов - 220

стиль текстов массовой >

информации - 247 структурализм - 273 структура актов устноречевой

коммуникации - 31 структура деятельности - 73, 74, 75 структура труда (по созданию

слова)- 280,281 ступени обучения - 108, 109 судебная речь - 27, 29 судебное красноречие - 27 сущность вещи - 71 сфрагистика - 87, 89, 90, 94 сфрагистическая надпись - 90, 91,

сфрагистические тексты - 89 сценическая речь - 27, 28, 29

-Т-

тезаурусы (в информатике) - 259 текстовая рукописная традиция -

82, 83, 84, 85

текстология - 93, 94, 129, 213, 214 тексты информатики - 250, 253,

260 тексты массовой информации -

242, 243, 244 тексты массовой коммуникации -

тексты-источники - 134 текст словесного произведения -

21,26

телевидение- 242, 244, 245, 246 тематическая организация

паремий - 35 тема (в текстах массовой

информации) - 247, 248 ТемкинЭ.Н. - 189 теория журналистики - 274 теория именования вещей - 46 теория информатики - 274 теория литературной речи - 192 теория Логоса - 46, 168 теория образа автора в

художественном произведении

- 225, 230

теория поэтической речи - 192 теория рекламы - 274 теория форм словесности - 287,

288 теория художественной речи - 273

320*

терминирование названий вещей -

218 терминирование научных понятий

-219

терминология - 218 термин-218, 219, 224 территориальная дифференциация

текстов массовой информации

-244

тибетский язык - 30 типография - 202 типологическое языкознание - 270 типология информатических

текстов и систем - 256 типы ответа - 50 типы ответных действий - 49 типы психологического поведения

читателя - 237

типы устноречевых текстов - 33 типы устных текстов - 41, 46 тиражный текст - 202, 204, 207, 211 Толстой Л.Н. - 230 Томашевский Б.В. - 167 требования к тексту - 178, 179, 181 требования к читателю научного

текста - 216 трехступенчатая система

образования - 108 тривиум (грамматика, риторика,

философия)- 110 Трубецкой Н.С.-31 ТураевБ.А.-141, 142, 143

-У-

убыль текстов - 127, 128 умолчание - 49, 50 уникальные рукописи - 135 уникальные сочинения - 138 уникальные тексты - 134, 137 уничтожение текстов - 128, 129,

130 упоминание (в текстах массовой

информации)- 248 управленческие документы - 178,

устав - 169 устная речь - 21, 27, 28, 29, 30, 31,

32,33,34,39,41,42,46,47,48,

53,79,96, 102,242,281,282,

284, 286

устная словесность - 21, 24, 32, 33,

34, 39, 45

устноречевая коммуникация - 31 устноречевая культура - 33 устноречевая фактура языка - 31 устноречевое общение - 31 участники печатной

коммуникации - 211 учебно-дидактическая речь - 27, 29 учебные тексты - 109 учебный предмет - 109, 110, 111,

261 учения о речи - 265

-ф.

фазы обращения письменных

текстов - 121, 127 фазы обращения рукописных

текстов - 122

фактура письменной речи - 95 фактура речи - 21 фактура текстов - 94 фактура устной речи - 30 фактурные признаки письменных

текстов - 113 фактурные свойства письменной

речи-97, 113 фактурные свойства письменных

текстов - 88 фактурные свойства рукописной

речи - 97

фактуроведение - 286, 287 фактуры речи - 242, 286, 287, 288 филологические дисциплины

разных текстовых традиций -

филология - 87, 90, 95, 279 философия имени - 62 философия Логоса - 62 философия - 110, 223, 243 фольклорные коллективы - 81 фольклорные паремии (о речи) -

35, 42, 43

фольклорные тексты - 96 фольклорный речевой этикет - 37.,

41 фольклор - 32, 33, 34, 35, 39, 40, 41,

43, 45, 46, 48, 56 фонетическое письмо - 172 формуляр источника - 131 формуляр копии -132

формуляр репродукции - 131 формуляр текста - 131 формуляр текста

(в документоведении) - 177,

178, 179, 180, 181, 182 формы культуры - 78 '

формы образования - 108, 109 формы обращения письменных

текстов - 120

формы репродукции текста - 131 формы труда - 74, 75 Фосслер К. - 272 функции институтов обращения

письменной словесности - 116,

117, 120

функции институтов письменной

словесности - 121 функциональные разновидности

текстов массовой информации

-244 функциональные стили - 226, 230,

274 функция репродукции текстов -

103, 106, 107 функция хранения рукописных •

текстов - 103

-X-

характер лица говорящего - 53, 54,

55 хранилища произведений

письменности - 102, 103 хранилища текстов (библиотеки,

архивы, музеи) - 84, 116,117,

118, 119, 120 121, 127 христианство - 82, 83 художественная литература - 208,

214,216,235,236,237 художественная печатная

литература - 225, 230 художественные сочинения - 215 художественные тексты - 214

-ц-

цитирование (в текстах массовой

информации) - 244 цитирование - 214

-Ч-

частная филология - 19, 26, 27, 288

частные искусства письменной

речи -169

частные искусства речи - 177, 182 частные искусства речи, дающие

образцы - 177

Черепнин Л.В. - 87, 92, 94, 132 черновые рукописи - 93 читатель (- научного сочинения) -

233 читатель (- научного текста) -

215,216,224 читатель (~ печатного текста) -

202, 203, 204, 205, 207, 209, 210 читатель (~ публицистического

текста) - 236 читатель (~ художественного

произведения) - 231, 232, 233,

237 читатель (~ художественного

текста)-215

-Ш-

школа - 84, 107, 108, 109, 116, 117,

118, 119, 120, 121, 129, 130 школьная грамматика - 271 школьная поэтика - 271 Шлейхер А. - 269 Штейнталь X. - 269 шумерский язык - 125 Шухардт Г. - 270

Щ-

Щербатской Ф.И. - 189, 195 Щерба А.В. - 274

-Э-

ЭккельИ.И.-90 элементарный (устноречевой)

коллектив - 31, 32, 39, 40 эпиграфика - 87, 89, 91, 92, 94 эпиграфическая надпись - 91, 93 эпиграфические тексты - 89 эпистолы- 113, 115, 116, 122, 123,

132, 177,206 этапы репродукции

(~ сочинений)- 135, 136, 137 этикетные правила речевого

поведения - 49 этологическая речь - 282

-Я-

языки древних и средневековых

цивилизаций - 279 языковая деятельность - 75 языковая классификация текстов -

языковая личность - 24, 25, 26 языковой коллектив - 32, 34, 39, 40 языкознание - 268 язык и стиль документов - 102язык-78, 79, 279, 280, 281 Якубинский Я.П. - 274 японский язык - 30

ОГЛАВЛЕНИЕ

От составителя.....................................................................................................3

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ.

ЯЗЫК В СЕМАНТИЧЕСКОМ ИНФОРМАЦИОННОМ

ПРОЦЕССЕ (ПРОБЛЕМА РЕЧИ И ДЕЙСТВИЯ).............................................5

ВВЕДЕНИЕ.............................................................................................. 19

ЧАСТЬ I. УСТНАЯ РЕЧЬ Глава I. КУЛЬТУРА ДОПИСЬМЕННОЙ РЕЧИ

1.1. Жанры устной речи.....................................................................................27

1.2. Основные виды устной речи: сообщения, молва,

фольклор......................................................................................................30

1.3. Основные виды устной речи и фольклорные

правила речевого этикета...........................................................................34

1.4. Диалог и монолог. Модальность речи......................................................46

1.5. Паремии о диалоге......................................................................................51

1.6. Паремии о монологе....................................................................................53

1.7. Народная этимология................................................................................60

1.8. Способы создания слов.............................................................................64

Часть II. ПИСЬМЕННОСТЬ И ЛИТЕРАТУРА Глава 2. СЛОЖЕНИЕ ПИСЬМЕННОСТИ

2.1. Общественное значение изобретения письма...........................................78

2.2. Основные виды письменной словесности.................................................87

2.3. Общественные институты письменной словесности................................95

2.4. Главные разновидности письменной (палеографической) словесности...............................................................................................112

2.5. Схема обращения письменной словесности в ее главных разновидностях.........................................................................................116

Глава 3. РАЗВИТИЕ ПИСЬМЕННОЙ СЛОВЕСНОСТИ И ПРОБЛЕМА СТАНОВЛЕНИЯ ЛИТЕРАТУРЫ

3.1. Развитие письменной речи во времени...................................................125

3.2. Особенности переписки рукописей.........................................................130

3.3. Данные о сложении литератур Средиземноморья.................................140

3.4. Данные о сложении литератур Востока.................................................156

3.5. Проблема становления литературы........................................................165

Глава 4. ИСКУССТВА ПИСЬМЕННОЙ РЕЧИ

4.1. Общие искусства письменности. Каллиграфия

и грамматика.............................................................................................169

4.2. Частные искусства речи. Дипломатика, письмовники,

правила для составления сочинений (поэтика и риторика)..................177

4.3. Общее и особенное в искусствах речи и в строении

литератур, принадлежащих разным культурам......................................192

4.4. Проблема донациональных литературных языков................................196

Глава 5. ПЕЧАТНАЯ ЛИТЕРАТУРА

5.1. Общая характеристика печатной литературы........................................201

5.2. Основные требования к печатным произведениям................................206

5.3. Отношения между участниками печатной коммуникации....................211

5.4. Типы воспроизведения печатных текстов и роды

печатной литературы................................................................................213

5.5. Основные семантико-стилевые особенности научной

литературы. Образ предмета науки.........................................................216

5.6. Основные семантико-стилевые особенности

художественной литературы. Образ автора...........................................225

5.7. Проблема журнальной литературы.........................................................233

Глава 6. МАССОВАЯ КОММУНИКАЦИЯ

6.1. Понятие массовой коммуникации...........................................................239

6.2. Массовая информация. Проблемы поэтики

и риторики массовой информации.........................................................240

6.3. Информатика. Филологические проблемы информатики.....................250

6.4. Науки о речи в эпоху печатной словесности

и массовой коммуникации (XVII—XX вв.).............................................261

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.........................................................................................:.....279

Приложение.

ТЕОРИЯ ЯЗЫКА И ПРОБЛЕМА СУЩЕСТВОВАНИЯ ЯЗЫКА..........292

БИБЛИОГРАФИЯ.......................................................................................................306

ПРЕДМЕТНО-ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ.............................................................'... 310

Юрий Владимирович Рождественский ОБЩАЯ ФИЛОЛОГИЯ

Редактор-составитель Яхненко В.В.

Корректор Никонова Д.Б.

Художник Бисенгалиев В.К.

Компьютерная верстка Погребченко В.В.

Лицензия ЛР № 070888 от 02.03.1993 г.

Сдано в набор 15.08.96

Подписано в печать 20.11.96

Формат 60x90 1/16

Бумага офсет № 1

Гарнитура Тайме

Уч.-изд. 20,5 п.л.

Тираж 5000 экз.

Заказ №5" 9

Фонд "Новое тысячелетие" 109432, Москва, а/я 23

Отпечатано в ГФ "Полиграфресурсы" 103051, Москва, ул. Петровка, 26