Определение и исторические истоки

Под «включенным наблюдением» в социологии обычно подразумевают либо особый метод сбора социологических данных (1), либо целостную исследова­тельскую стратегию, т. е. методологию социальных и гуманитарных исследо­ваний, качественно отличную от методологии естественных наук (2). «Вклю­ченное наблюдение-2», таким образом, шире по содержанию, чем «включенное наблюдение-1». Причина заключается в том, что за более широкой трактовкой наблюдения-2 стоит значительно большее количество явных и неявных теоре­тических предпосылок и предположений. Некоторые из этих предпосылок от­носятся к возможностям и ограничениям наших методов познания социально­го мира, некоторые же связаны с общими представлениями о том, как устроен сам этот мир.

Разумеется, выделенные нами две трактовки включенного наблюдения — это заведомая идеализация. Даже среди тех, кто убежден в том, что включенное наблюдение — ведущая методология социальных наук, нет полного единства мнений. Некоторые исследователи полагают, что преимущества включенного наблюдения связаны с возможностью уточнения и усовершенствования теоре­тических понятий в ходе непосредственного взаимодействия исследователя с описываемой им реальностью, что особенно существенно в том случае, когда сам исследователь исходно не принадлежит к изучаемой культуре или сообществу. В этом случае социолог-«аутсайдер» получает значительную часть своих теоретических представлений в прямом сотрудничестве с хорошо осведомлен­ным информатором-«туземцем». Информатор здесь становится прямым источ­ником содержательных представлений и понятий, которые социолог в дальней­шем подтверждает, уточняет или опровергает (например, это могут быть сведе­ния о структуре взаимодействия в уличной шайке либо об отношениях родства или нормах этикета в индейском племени). Описанной исследовательской ус­тановке часто соответствует широкое понимание включенного наблюдения как этнографического метода описания человеческих сообществ[11].

Несколько иной тип исследовательской установки при использовании метода включенного наблюдения имеет место в том случае, когда социолог стремится понять и принять точку зрения тех, кого он исследует, реконструировать субъек­тивный смысл, который первые вкладывают в свои поступки, проникнуть в из­менчивый символический мир социальных субъектов. Этот тип исследователь­ской установки особенно характерен для работ, выполненных в традиции сим­волического интеракционизма, понимающего под включенным наблюдением прежде всего «отношение, которого не может избежать человек, ведущий на­блюдение за другими человеческими существами, а именно — необходимость каким-то образом соучаствовать в опыте и поступках тех, кого он наблюдает»[12].

Наконец, возвращаясь к тому, что мы обозначили как «включенное наблюде­ние-1», исследователь может придерживаться весьма жестких стандартов науч­ного вывода, стремясь к построению обобщенных причинных объяснений и предсказаний, и вместе с тем использовать включенное наблюдение как метод сбора данных и эвристическую процедуру для формирования предваритель­ных теоретических гипотез и понятий на ранних стадиях исследования[13]. По мере уточнения сферы теоретических интересов, сравнительной роли различных теоретических понятий и переопределения исследовательской проблемы соци­олог может постепенно перейти к использованию результатов включенного на­блюдения для измерения, проверки более строгих гипотез или построения причинных моделей происходящего[14].

Метод включенного (или полевого) наблюдения, таким образом, получает не­сколько различающееся толкование в различных теоретических перспективах, в зависимости от того, как понимаются природа и цели социологического ис­следования. Не менее разнообразны и сферы использования полевых наблюде­ний в социологии, те «жизненные миры», области социального опыта, которые могут стать предметом этнографического описания.

Классическим примером стало исследование У. Ф. Уайта, описавшего структу­ры взаимодействия и неявные статусные иерархии, организующие повседнев­ную жизнь бедного итало-американского района в большом городе на восточ­ном побережье США, и его обитателей — местных политиков, членов моло­дежных банд и ориентированных на карьеру способных студентов[15].

Другой классический пример — проведенное Л. Фестингером и соавторами ис­следование небольшой секты, пророчившей скорое наступление конца света[16]. Заметим, что в исследовании Уайта социолог явно выступал в роли наблюдате­ля и не скрывал целей своего присутствия «в поле». Фестингер и соавторы по­лагали, что единственный способ проникнуть в замкнутую общину верующих, воспринимавших внешний мир как враждебный и нечувствительный к тайно­му откровению, заключался в том, чтобы стать полноправными членами секты и скрыть свою профессиональную роль социолога. В этом случае наблюдатели получили доступ в «поле», представившись путешествующими бизнесменами, слышавшими прежде о существовании группы, сочувствующими ее целям и желающими узнать о ней больше. Однако вскоре социологи, стремившиеся на­блюдать сектантов в естественных условиях (важная предпосылка этнографи­ческого метода), столкнулись с тем, что их собственное присутствие интерпре­тировалось верующими как прямое подтверждение подлинности их открове­ния. Ситуация усугублялась тем, что один из социологов, стремясь придать большее правдоподобие своей «легенде», рассказал членам секты о якобы имев­шемся у него опыте оккультной практики и сверхчувственного познания. Чле­ны секты восприняли его «обращение» как важное событие. Таким образом, значительная часть «естественного» хода событий оказалась вольно или неволь­но сфабрикованной социологами.

К другим, сравнительно недавним образцам успешного использования метода включенного наблюдения в социологии можно отнести, — ограничившись лишь несколькими примерами, — исследования повседневной жизни «внутри» лабо­раторной науки[17], исследования профессиональной социализации в хирургичес­ком отделении больницы и способов оценки и контроля медицинских ошибок, совершаемых молодыми врачами[18], изучение роли «кокаиновой экономики» в жизни маленьких сельскохозяйственных общин в перуанских Андах[19], анализ процесса старения и способов, с помощью которых обитатели еврейского цен­тра для престарелых в Калифорнии осмысливают и организуют свою жизнь[20].

Мы будем рассматривать включенное наблюдение не как альтернативу другим исследовательским подходам, а как один из важных методов социальных наук, часто использующий элементы других методов и техник (например, анализ до­кументов, клиническое интервью, квазиэксперимент) и, в свою очередь, позво­ляющий расширить содержательную интерпретацию результатов, полученных другими, более формализованными методами.

Включенное наблюдение основывается на широком круге источников инфор­мации. Наблюдатель «явно или неявно соучаствует в повседневной жизни лю­дей в течение достаточно продолжительного времени, наблюдая за происходя­щим, прислушиваясь к сказанному, задавая вопросы. В сущности, он собирает любые доступные данные, которые могут пролить свет на интересующие его (или ее) проблемы»[21].

В общем случае, включенное наблюдение чаще основано на неформализован­ных интервью, менее репрезентативных данных, нестатистическом подходе к обоснованию выводов и причинных моделей. Из сказанного, однако, не следу­ет, что при использовании этнографических методов в социологии «все позво­лено», и исследователь может с легкостью отказаться от любой теоретической логики, стандартов репрезентативности или от обоснования своих выводов. Включенное наблюдение основывается на некоторых теоретических предпо­сылках и абстрактных идеях, понимание которых существенно для осмыслен­ного использования этого метода.

Методология включенного наблюдения подчеркивает важность «логики откры­тия»[22], не проводящей жесткой границы между формализованной теорией и эмпирическим знанием, между формально-логическим рассуждением и здравым смыслом в процессе поиска новых понятий, обобщений и теорий. Предпо­лагается, что более гибкие способы определения исследовательской проблемы и теоретических гипотез и соответствующие методы сбора и оценки эмпирической информации создают предпосылки для построения теорий, укоренен­ных в реальности конкретного социального опыта, в повседневных словах и поступках людей[23].

Планирование исследования: определение проблемы,