Проблема качества политической элиты имеет особое значение для посттоталитарных стран, вступивших на сложный и трудный путь рыночных экономических реформ и демократизации политической системы. В этих странах разными темпами и с разным успехом продолжается начатый перестройкой процесс формирования новой политической элиты, совместимой с новыми экономическими и политическими реалиями, способной конструктивно решать сложнейшие задачи посттоталитарного развития.
Анализ персонального состава политических элит показывает, что коллапс коммунистических режимов в Советском Союзе и странах Восточной Европы не привел к радикальной смене элит, но, напротив, сопровождался сохранением руководящих позиций за представителями старой элиты, иногда называемой «номенклатурой». Новая политическая элита России состоит главным образом из бывших партийных и советских работников, а новая экономическая элита — из комсомольского актива и хозяйственников .В Украине также основная часть людей, стоящих у власти, имеет подобное «номенклатурное» происхождение.
Налицо политологический парадокс: демократическими и рыночными преобразованиями руководят, в основном, те же люди, которые в недалеком прошлом представляли руководство тоталитарных обществ. Чтобы объяснить этот парадокс, необходимо рассмотреть более подробно феномен «номенклатуры», ее природу, характер, стадии эволюции.
К началу перестройки советская политическая элита прошла путь длить и сложной эволюции, претерпела несколько глубоких качественных трансформаций. Обобщая различные подходы и точки зрения, представленные в научной литературе, посвященной этой проблеме, можно выделить пять основных этапов ее становления и развития: 1) ленинский; 2) сталинский; 3) послесталинский; 4) позднебрежневский; 5) «перестроечный» (горбачевский).
В. И. Ленин, всецело принимая и отстаивая фундаментальное положение марксизма о диктатуре пролетариата как форме организации власти в переходный от капитализма к коммунизму период, внес, тем не менее, в него существенную поправку, а именно: тезис о руководящей роли сплоченной и дисциплинированной партии, без которой рабочий класс (не говоря о крестьянстве) не может ни выработать революционного сознания, ни осуществить все необходимые для построения социализма и коммунизма преобразования. Руководство партии — «ленинская гвардия» — заняло все руководящие посты и должности в государстве, контролировало все ключевые направления его деятельности и отвечало всем классическим признакам политической элиты: немногочисленность; замкнутость; сплоченность; приверженность к единой системе идеологических ценностей и, главное — ничем не ограниченная возможность принимать все важнейшие политические решения, определяющие дальнейшую судьбу страны и народа. Внутри этой элиты, по тем или иным вопросам были возможны различные точки зрения и различные подходы к их решению, существовали определенные демократические процедуры и нормы, определенная степень автономности по отношению к вождю.
Приход к власти Сталина резко изменил характер правящей политической элиты, изменил настолько, что у некоторых исследователей возникают обоснованные сомнения по поводу самого факта существования элиты в период сталинского правления. В это время в высшем руководстве «отсутствовали признаки целостности, сплоченности, единства, солидарности, высокой степени консолидации, без которых элита — не элита, а аморфная, рассыпающаяся при первом толчке «группа товарищей». Руководители в СССР были «замкнуты» на «хозяине», между ними существовали преимущественно «вертикальные» связи, «горизонтальных» фактически не было.
Именно в этот период складывается тот особый тип политической элиты, который получил впоследствии название «номенклатуры». Сталинские руководители уже не имели права даже на минимальную политическую самодеятельность и на взгляды, отличающиеся от взглядов вождя. Основным критерием отбора в элиту (при наличии значительных деловых качеств и способностей) была личная преданность вождю. Несмотря на многочисленные, возникающие уже при Ленине и официально закрепленные при Сталине привилегии и льготы, советская номенклатурная элита пребывала в состоянии постоянной нестабильности и неуверенности, от которого она стала весьма энергично освобождаться уже после смерти Сталина.
Эта иерархия состояла из 14 категорий. Первый, наивысший уровень — Генеральный Секретарь ЦК КПСС, члены и кандидаты в члены Политбюро ЦК КПСС, секретари ЦК КПСС. Второй уровень составляли те должности, назначение на которые требовало утверждения на уровне Политбюро (первые, иногда вторые секретари республиканских партийных организаций, первые секретари обкомов и горкомов крупнейших городов, союзные министры, военное руководство, послы в социалистических странах и крупнейших капиталистических государствах, директора мощных военно-промышленных предприятий, руководители творческих союзов и редакторы центральных газет и журналов). Третий уровень — должности, утверждаемые Секретариатом ЦК КПСС: заместители министров, вторые секретари обкомов, председатели облисполкомов и т.д. Далее шли должности, назначение на которые согласовывалось с соответствующим отделом ЦК КПСС. Затем должности, контролировавшиеся областными, городскими и районными комитетами партии и так далее.
Номенклатура достаточно строго и внимательно заботилась о компетентности своих кадров. Кандидатуры на те или иные должности тщательно подбирались, изучались и обсуждались. Существовала система обучения и повышения квалификации номенклатурных кадров в виде сети высших партийных, комсомольских и профсоюзных школ, Академии общественных наук при ЦК КПСС, Академии народного хозяйства при Совете Министров СССР.
К периоду так называемого «позднего коммунизма» (вторая половина 70-х — начало 80-х годов) «номенклатура» вошла в новый этап своей эволюции и существенно трансформировалась в идеологическом и личностном плане.
В Советском Союзе и других социалистических странах к этому времени ключевые позиции в партийно-советской системе на всех уровнях стали занимать более молодые, более образованные и профессионально подготовленные специалисты. В большинстве своем они относились к коммунистическим идеологическим догмам, как к чисто ритуальным обрядам, выступали носителями прагматического сознания и, нередко, критически оценивали экономические структуры и механизмы «реального социализма», который все больше демонстрировал свою неэффективность.
Эта «поздняя генерация» советской элиты обладала образовательным, культурным и социальным «капиталом», который невозможно было эффективно реализовать в рамках «закрытого» общества. С началом «перестройки» она начала свое «вхождение в рынок», — стала использовать свой политический статус и связанные с ним возможности для приобретения собственности, то есть для «приватизации» государственной собственности в свою пользу.
Можно назвать несколько стадий посттоталитарной трансформации советской политической элиты.
Первая — попытка реформировать политическую и экономическую систему, приспособить ее к новым реалиям и «вдохнуть» в нее «второе дыхание». Она проводилась, встретив, с одной стороны, жесткое сопротивление консервативной части политической элиты, а с другой — равнодушие «поздней генерации». В результате элита утратила прежнюю монолитность и дезинтегрировалась.
Вторая стадия связана с нарастанием дезинтеграционных тенденций внутри СССР и усилением автономности региональных политических элит, начавших усиленно артикулировать национальную проблематику.
Для третьей стадии характерно активное участие «поздней генерации» элиты и региональных элит в перераспределении государственной собственности. Механизмы этого процесса, естественно, широко не афишировались и трудно доступны для изучения, тем не менее, некоторые из них уже вполне понятны. Следующим этапом капиталистической трансформации советской элиты была скрытая от общественности приватизация наиболее перспективных промышленных предприятий, финансовых структур, экспортных отраслей (нефть, газ, лес, металлы и др.). Государственные предприятия превращались в концерны, в гигантские промышленные корпорации на очень неопределенной законодательной основе, нередко с прямым или косвенным нарушением «неудобных» законов. Приватизация «государства государством» (в лице его чиновников) в основном была закончена тогда, когда объявили о массовой приватизации .Аналогичным образом, хотя и с определенными вариациями, шел процесс трансформации советской номенклатуры в посттоталитарную элиту и в других республиках бывшего Советского Союза.
Постсоветская Украина не стала тут заметным исключением. И перед ней, наряду с необходимостью формирования реальных государственных структур, национальной идентификации и консолидации, стояла задача формирования демократически мыслящей, компетентной, квалифицированной и энергичной политической элиты. Эксперты отмечали весьма низкий профессиональный уровень тех политиков и чиновников, которыми располагало украинское общество к моменту обретения им государственной независимости
Если оценивать форму организации власти в нынешней, посттоталитарной Украине, то ее сложно соотнести с одной из основных моделей организации власти. В Украине не сложилась система общественных, политических, профсоюзных организаций, объединений, ассоциаций, позволяющих гражданам если не участвовать в принятии важнейших политических решений, то существенным образом влиять на этот процесс. В стране не сложилась реальная многопартийная система, являющаяся одним из наиболее важных факторов, препятствующих концентрации политической власти в руках элиты. В Украине нет пока независимых и влиятельных средств массовой информации, способных быть гарантом гласности и открытости политического процесса. В стране не сформировался политически активный электорат. Политическая культура населения остается неразвитой и преимущественно эмоциональной по своему характеру. Наконец, вряд ли можно говорить о наличии в Украине нескольких, представляющих различные сегменты общества, конкурирующих друг с другом и уравновешивающих друг друга элит.
В Украине пока вырисовывается весьма специфическая форма организации политической власти, к которой лучше всего подходит название «полиархии». Политическая власть принадлежит небольшому количеству влиятельных групп, состоящих из лидеров (патронов) и клиентелы. Это несколько могущественных финансово-промышленных групп Востока Украины, а также несколько групп, чей политический капитал производен от их идеологического влияния в западных регионах и стабильной поддержки западноукраинским электоратом. В такую полиархию входит и хорошо организованная группа профессиональных «социалистов» и «коммунистов», имеющая сильные позиции в парламенте. Ни одна из этих групп не является однозначно доминирующей. Баланс их сил достаточно нестабилен и, несмотря на значительные расхождения интересов, лидерам приходится взаимодействовать и находить в кризисных ситуациях необходимое взаимопонимание.