Семья И как в ней уцелеть. Независимая фирма Класс

УДК 159. 9 ББК 88.5 С 42

Скиннер Р., Клииз Д.

Семья И как в ней уцелеть / Перев. с англ. Н.М. Падалко. /

М. : Независимая фирма "Класс" 1995-272 с.

Ничего название, правда? Этот бестселлер написан маститым английским психиатром ( психоанализ, системная семейная и групповая психотерапия, академические заслуги и высочайший профессиональный авторитет) и его бывшим пациентом, юмористом и известным актером-комиком.

Диалог этих незаурядных джентльменов легок и обаятелен, а тема касается всех. Как говорилось в старой шутке, хорошую вещь браком не назовут. Вот об этом они и беседуют: почему даже счастливой семье бывает так трудно, откуда вообще берутся семейные проблемы, как их "наследуют" дети, чтобы потом создать проблемы в собственной семье... и как все же можно остановить этот конвейер и что-то изменить к лучшему. А также: о семейной тирании и тиранах, пользе ссор (не любых), психологическом "разводе" с родителями, о детских и взрослых сексуальных проблемах и еще о многом.

Нормальный человеческий язык ничуть не мешает книге быть глубоко и тонко профессиональной. И все это густо приправлено суховатым и блестящим английским юмором.

В общем, такой книги никто на русском языке не читал: она может стать открытием и для профессионалов (врачей, психологов) и для, и для "человека с улицы".

030304000-5 ~~, t>/Ai\~~ й~~^ "~~ Без объявления

ISBN 0-7493-0254-2 (Great Britain) ISBN 5-86375-008-1 (РФ)

НЕСЕНТИМЕНТАЛЬНОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ

Предисловий обычно никто не читает — судьба их такая. Для этого тоже исключение делать не следует. Хотя, если Вы уже добрались до третьей фразы, у автора появился шанс высказаться. Само собой, о книге, которая перед Вами,— во многих отношениях незаурядной. Необычной по форме. Забавной, печальной, умной. И очень профессиональной — как потому, что в ней просто и подробно излагаются идеи психоаналитически ориентированной семейной и групповой психотерапии, так и потому, что профессионально само видение семьи как системы. Или — как проблемы. Возможно, даже как драмы: одно название книги чего стоит.

Конечно, оно привлекает внимание: нетипичное, жесткое, заставляющее вспомнить "черные" анекдоты. Или, по меньшей мере, афоризм парадоксального классика семейной психотерапии Карла Виттекера: "Состоять в браке поистине ужасно. Хуже этого может быть только одно — в браке не состоять".

Но вот что интересно: глядя на это "неприятное" название, люди многозначительно кивают или хихикают, озорно ухмыляются и вообще как-то не кажутся ни шокированными, ни даже озадаченными. Скорее, заинтересованными и довольными. А одна американская коллега — немолодая мать семейства — так взревела "Oh, yes-s!!!",— что листки перевода посыпались. Если мы поймем, чем вызывается такая реакция на название книги, мы узнаем нечто важное и о том, зачем и как ее читать.

Что-то такое все знают о семье, о чем вроде бы не принято говорить, на что глухо намекают поговорки типа "В каждой избушке — свои игрушки"... Вот это авторы "цепляют" еще в названии. Они сразу нарушают некую норму, заставляющую умалчивать о проблемах, подавлять чувства, отгонять болезненные воспоминания. И тем самым дают читателю восхитительный, опасный шанс тоже ее нарушить. Например, вытащить на свет Божий многое из "само собой разумеющегося", что каждый из нас получил в родительской семье, и задать себе вопросы. В том числе и такие, которые наша семья не одобрила бы. (Например, о том, какие чувства принято было считать несуществующими, что было "засунуто за ширму", выражаясь языком Робина и Джона).

Более того, каждая глава дает нам новые возможности на эти вопросы себе отвечать — теряясь, сердясь, испытывая боль, пугаясь... Ведь одно

дело — признать, что "секрет" {бессознательное) есть, а другое дело — его раскрыть, пусть и себе самому. Особенно себе самому...

Эту книгу даже сугубые профессионалы — врачи, психологи — будут читать еще и как чьи-то дети, родители, мужья и жены. Тем более, что авторы с самого начала показывают "на себе", что чувства можно испытывать — проживать — принимать и, наконец, понимать. И что человек (как и семья) от этого делается только здоровее.

Их профессионализм непривычного для нашего опыта "качественного состава". И если Робин-доктор больше знает о концепциях и фактах, а Джон-актер его расспрашивает, немного играя въедливого "человека с улицы", то в отношении опыта работы со своими переживаниями и семейным материалом они равны. Почти равны, потому что "работа психотерапевта над собой" (личная терапия) — это обязательное профессиональное требование. Доктор Скиннер, скорее всего, несколько лет проходил индивидуальный психоанализ, каждую неделю минута в минуту появляясь у психоаналитика, и непременно был участником психотерапевтических групп в "клиентской" роли. (Во всем мире диплом врача или психолога еще не "делают" сертифицированного психотерапевта.

А наблюдательная позиция может иногда становиться той самой "ширмой". Так что, когда при чтении будете ловить себя на реакции типа "ну, это-то ко мне отношения не имеет", стоит именно этот абзац перечитать. Тем более, что про механизмы, происхождение и скрытые цели этой — и многих других — реакций авторы рассказывают просто замечательно.

Так у них получается потому, что на человеческий эмоциональный опыт они не смотрят сверху, мол, я здоров, а у тебя проблемы; твои чувства ненормальнее моих. Их зрение объемно: есть взгляд "изнутри" (собственные чувства, воспоминания, отношения), есть — "сбоку" (сравнения, анализ). И есть постоянное установление связей между этими "точками зрения".

Кстати, о связях. Эксперимент с искусственным вскармливанием обезьянок проволочными и плюшевыми "мамками", равно как и другие жутковатые факты, доказывающие фатальный вред преждевременного отделения ребенка от матери, в нашей научно-популярной литературе время от времени встречались. Но никто никогда не слышал, скажем, о молодой неласковой мамаше, в той самой обезьянке вдруг узнавшей бы себя. Себя — девочку, которую ее собственная, вымотанная, мало с ней бывающая, жесткая — ну, почти что "проволочная" — мать ни обогреть, ни приласкать, ни — тем самым — научить, конечно же, не могла. Факты как таковые могут быть любой степени достоверности и популярности. Если они не связываются с собственным эмоциональным опытом, они так и остаются "фактами про обезьянку".

Мы не можем переписать свою историю — ни личную, ни какую-либо еще. Травмы и лишения существуют, и их последствия "звучат" не одно поколение. Но мы можем попытаться свою семейную историю понять, и сам процесс, в котором пониманию всегда предшествует чувство, меняет многое. Почти все. Не удивительно, что такая психотерапия длится годами: ее цель —

распутать уникальный рисунок петель и узлов, не "порвав" при этом "нити" — то есть не превысив предел переносимости понимания.

Многие страницы этой книги вызовут у читателя несогласие и даже неприятие: не может быть, это-то господа психоаналитики уж точно сочиняют... И вообще, у нас все не так. Но, уверяю Вас, дело совершенно не в том, правы авторы или нет. Хотя они, конечно, сплошь и рядом правы — то, о чем они толкуют, не вчера открыто, хорошо изучено и прочно укоренилось в науках о человеке. Модель, из которой они исходят, очень авторитетна, хотя есть и другие точки зрения, другие теории и другая психотерапия.

Так вот, дело действительно не в том, правы авторы или нет. А в тех реальных чувствах и воспоминаниях, которые у нас при чтении возникают. В установлении связей между прошлым и будущим; между ребенком, которым был каждый — "ребенком" внутри нас — и нашими реальными детьми. В возможности своего "взрослого" опыта сопереживать драме развития, уже понимая, что это именно драма — все "ружья, висящие на стене в первом акте", в свой черед стреляют. Наконец, в праве не соглашаться с авторами и даже сердиться на них — заметьте, они сами с первой страницы нам это "дарят"—тем, как непочтительна интонация вопросов непрофессионала к "ученому доктору". Так что можно принимать и по-настоящему "примерять" на себя и свою семью только то, с чем можно себе позволить согласиться. Почти как в настоящей психотерапии.

И тут стоит упомянуть об одном важном отличии "их" опыта от нашего: о самой обыденности и нормальности обращения к психотерапевту здоровых, в сущности, людей. Взгляните на рисунки: две дамы в кафе судачат о своих психотерапевтах... семья на приеме дружно морочит своего... Само жаргонное "shrink", которое пришлось перевести как "вед" (от "людовед"),— непереводимо: нет эквивалента в реальности, нет и слова. А чтобы термин "опустился" в слэнг, явление должно быть массовым. Да уже то, что в популярной книжке о психотерапии возможны такие "кусачие" рисунки, не оставляющие авторам — одному, во всяком случае — никакой возможности укрыться за профессиональным авторитетом, говорит об этом авторитете.

У нас — пока — и в самом деле все иначе. "Психотерапия относительно здоровых" — грамотная, профессиональная — не стала привычной частью здоровой жизни, "деталью пейзажа".

Зато, по счастью, еще сохраняется привычка читать. Читатель, Вас ожидает не легкая прогулка, а серьезный поход. Мы не можем переписать свою семейную историю, но лучше ее понимать — это, похоже, и есть путь к тому, чтобы "уцелеть". И это всегда трудно, но никогда не поздно.

Екатерина Михайлова

ЗАЧЕМ МЫ НАПИСАЛИ ЭТУ КНИГУ Джон.Десять лет назад я попал в психотерапевтическую группу. По двум причинам. Во-первых, два года меня исподтишка…

Джон.А какая связь между их выбором и нашим... в любви?

Робин.Самая непосредственная. Есть много причин, по которым люди вступают в брак, в основном понятных. Один из пионеров семейной психотерапии 60-х годов, Хенри Дике, свел их в три главные категории. Во-первых, это факторы социального характера: классовая принадлежность, вероисповедание, уровень дохода. Во-вторых, осознаваемые причины, вроде внешней привлекательности, общих интересов, ну, и прочие обстоятельства, которые при выборе для вас ясны. В-третьих, это неосознанное "тяготение", про которое люди как раз и говорят: "Химия".

Джон.И описанное Вами упражнение иллюстрирует эту третью группу причин, откуда понятно, что люди выбирают друг друга неосознанно, из-за сходства в их семейной истории со всеми ее поворотами.

Робин.Именно. Не забыли — наши участники подбирают "двойника" кому-то из своей семьи либо — "замену" недостающему члену семьи? Но они же все чужие, никакого наследственного сходства во внешности, в облике у них нет! Тем удивительнее, что они, лишь "на глаз" прикинув, все равно выбирают людей с поразительно похожим детством или тем же набором семейных проблем.

Джон.Иными словами, свои семьи мы носим с собой, где-то в себе и "сигналим" об этом, так что другие, с подобной "ношей", уловят сходство?

Робин.Да, а соединяясь с такими людьми, мы, в определенном смысле, воспроизводим свои же семьи... Потрясены?

Джон.Спрашиваете! Для Вас, психиатра, наша всеобщая зависимость в действиях от неосознаваемых сил, наверное, профессиональное "общее место", но когда посторонний вдруг слышит, что же он вытворяет, знать не зная, почему, еще бы человеку не поразиться. Взять хотя бы то, сколько сведений мы "выуживаем" друг у друга даже не подозревая!

Робин.Да, мы получаем от окружающих чрезвычайно много сигналов, раскрывающих их характер, а значиг, и их семейную историю.

Джон.Объясните, пожалуйста, что это за сигналы.

Сигналы

Робин.Мы постоянно "заявляем себя", сообщаем, кто мы и что мы — выражением лица, движениями, то есть "языком тела", о котором теперь все наслышаны.

Джон.Осанка, манера одеваться, походка, жесты...

Робин.Причем важно не только какие, например, жесты мы делаем, но как делаем и как часто...

Джон.Хорошо, но мне непонятно, каким образом по этим сигналам можно определить семейное прошлое человека.

Робин.Мы всегда угадаем чувства человека, который перед нами — так ведь? Скажем, дружелюбно он настроен или враждебно, бодр или подавлен, ну, и так далее. Помимо этих непрерывно меняющихся эмоциональных состояний, каждому, в общем, присущи некоторые привычные эмоции и реакции...

Джон....делающие человека индивидуальностью — да? То есть про одного скажем "мрачный тип", про другого — "весельчак", про третьего — "мученика из себя строит".

Робин.Верно. И эти привычные эмоции будут проявляться и в осанке, и в выражении лица, во всех свойственных человеку жестах, позах. Возьмите угнетенного субъекта. Он будет сутулым и неуклюжим, движения его будут вялыми. Из-за того, что годами "носил" кислое выражение, у него появятся морщины, которые нам сразу все откроют. Или же весельчак: у этого с лица не сходит улыбка — откуда лучистые морщинки, кроме того, его движения будут увереннее, энергичнее, осанка — прямее. У того, кто слегка не в себе, движения будут развинченными, он будет возбужденным, будет таращить глаза.

Джон.Ну, этот взгляд мне еще как знаком — у меня такой, когда я подавлен, а часто я сознательно "делаю" его на сцене. Глаза чуть навыкате, мышцы на висках, на лбу и на скулах напряжены...

Робин.И у меня нередко глаза выпучены — замечали?

Джон.Ни разу. Неужели?

Робин.Смешно, но когда я участвовал в упражнении "Семья как система", то выбрал человека, а потом мы вместе другую пару выбрали... прежде чем хоть один из нас осознал, что все четверо таращим глаза.

2»

Джон.Вы думаете, мы "приглянулись" друг другу, потому что своими глазищами высмотрели похожее у нас с Вами семейное прошлое?

Робин.Наверняка. И уж теперь глаза не станем закрывать на наше сходство.

Джон.А знаете, я сейчас припоминаю, что несколько лет назад обнаружил: меня привлекают девушки с большими глазами, хотя их чары, что удивительно, ослабели, как только я разобрался, в чем секрет. Да и у одного моего родственника были такие глаза... Но опять не понимаю: Вы говорите, будто индивидуальные особенности человека, или привычные эмоции, как Вы выражаетесь, помогут нам увидеть групповой портрет его семьи. Но каким образом? Какая тут связь?

Робин.Дело в том, что каждая семья по-своему обходится с эмоциями. В каждой одни считаются "хорошими", другие "плохими". "Хорошие" эмоции будут выражаться свободно, от "плохих" же все будут воздерживаться по мере сил. Или вообще эмоции в семье окажутся под запретом, а может, наоборот, будут совершенно неконтролируемыми. В результате у каждой семьи вырабатывается набор эмоциональных реакций, которым привыкают пользоваться все члены этой семьи.

Джон.Поэтому они все будут посылать одинаковые сигналы и все будут казаться похожими?

Робин.Да. Не только наследственность обеспечивает семейное сходство. Даже приемные дети становятся в некоторых отношениях схожи с принявшей их семьей.

Джон.А собаки на хозяев похожи тоже по этой причине?

Робин.Наверняка. К домашним любимцам в семье "семейное" отношение. Значит, в тех семьях, где ценится владение собой, будут послушные собаки, там же, где не держат себя в руках, нет сладу ни с детьми, ни с собаками.

Джон.Хорошо, делаем вывод: выражением лица, позами, телодвижениями мы "сигналим" о привычных нам эмоциональных реакциях, которые приняты в нашей семье. А люди из похожих семей "ловят" эти сигналы и отвечают на них.

Робин.Совершенно верно. Именно это и демонстрирует упражнение "Семья как система".

Джон.Так. Но все же я не понимаю кое-чего. Прежде Вы говорили, что участники упражнения часто выбирают тех, кто в одном с ними возрасте пережил одинаковые события, говорили об отсутствии отца в семье, о чьей-то смерти. И как все это увязать с последним выводом?

Робин.Давайте вывод из упражнения сформулируем иначе. Давайте скажем, что человек, испытавший трудности на одной

ступени развития, потянется к другому, узнавшему те же трудности на той же ступени.

Джон.Вы новую и совершенно не связанную тему задаете!

Робин.Нет, связь очевидная. Поверьте мне пока на слово, потом сами увидите.

Джон.Ладно. Что там про... трудности на одной из ступеней развития?

Робин.Если человек пропустил какую-то ступень в своем развитии, то тот, к кому он потянется, другой человек с похожей семейной историей, вероятно, пропустил ту же ступень.

Джон.Ой, дальше и шагу не сделаю... Объясните же, что такое "ступень развития"! Тогда я, может, соображу, как ее пропускают.

Ступени развития

Джон.И что же это за ступени — ранние, например? Робин.Нам всем положено узнать неизменную, преданную любовь и заботу в детском… Джон.И каков для нас урок?

Джон. Так.

Джон.Скроем, потому что будем стесняться нашей незрелости? Робин.Да. Взрослея, будем испытывать неловкость, что пропустили какую-то… 24

Джон. Да.

Джон.Значит, если мы не обращаем внимания на какую-то эмоцию... Робин....то скоро вообще про нее забудем, так сказать, отгородим… Джон.Стыдно из-за нее, стыдно быть слабым?

Робин.Да, наверное, так. Если пациенту действительно необходимо осознать что-то мучительное, теперь я не уклоняюсь и подталкиваю его. Разумеется, жестокость жестокости рознь, и если за ней стоит желание истязать, этому оправдания нет.

Джон.Ну, а как с тревогой?

Робин.Жизненно необходима!

Джон. Дану?

Робин.А Вы сядьте в машину, которую ведег лихач,— разберетесь!

Джон. Убедили. Значит, все наши эмоции полезны, если мы осознаем их и "ладим" с ними, ведь тогда мы сможем ими управлять. Но если мы прячем их за "ширму", они, во-первых, будут недоступны, когда понадобятся, а во-вторых, подведи "ширма", прорвись они — нам же и повредят, ведь мы их не одолеем.

Робин.Примерно так.

Джон.Вы говорите, в каждом — эмоций полный "набор"?

Робин.Да, я думаю, человеческая природа везде, в общем, одинакова, то есть люди "сложены" из одного "ассортимента" эмоций, так же, как у всех — один химический состав организма.. У всех "водятся" любовь, ревность, смелость, грусть, решительность, радость, малодушие, доброта, жестокость, сексуальность, робость и так далее и тому подобное.

Джон. Иу всех у нас кое-что спрятано за "ширмой".

Робин.Да. Но тут надо разбираться конкретно. Разные люди прячут "связку" разных эмоций.

Джон.И Вы думаете, наша индивидуальность в каждом случае — результат игры в прятки с определенными эмоциями?

Робин.Именно. Тот, кто отказался от любви, будет недружелюбен. Не следует доверятьтому, кто "спрятал"раздражение. Безсмелости мы робки, без зависти не способны состязаться. Лишившись

Э-?1

сексуальности, "зашнуруемся". Не умея грустить, сойдем за чуть тронутых. Без тревоги мы очень опасны!

Джон.Последний вопрос. Совпадает ли Ваше "упрятывание" эмо-ий с "вытеснением" Фрейда, то есть за "ширмой" — бесознательное?

Робин.Приблизительно так. У нас одни и те же идеи сформулированы по-разному.

Джон.Да?..

Робин.Я пытаюсь увязать выводы Фрейда, других аналитиков и психологов со многими новейшими исследованиями в области семейной психотерапии и поведенческой коррекции. Выводы из этих последних исследований еще не "отшлифованы", но смысл их сводится к тому, что удерживание какой-то части нас самих "вне" сознания — активнейший процесс, что его начало — в намеренном упрятывании определенных эмоций от наших близких, а уже потом — от самих себя, при этом эмоции остаются все равно "за углом", угрожая одолеть нас в любую минуту.

Джон.А значит, "ширма" — вытеснение — подводит.

Притяжение...

Робин.Наверное, мы уже "зарядились" разными идеями и пора возвращаться к исходному вопросу: как получается, что двое, потянувшиеся к супружеству, имеют похожую семейную историю, то есть, вероятно, пропустили ту же самую ступень развития.

Джон.Но ведь если они оба пропустили ту же ступень, у обоих проблемы с теми же эмоциями — верно? С эмоциями, которые они не научились контролировать на пропущенной ступени.

Робин.Да. И если у обоих трудности с теми же эмоциями...

Джон....оба то же самое спрячут за "ширму".

Робин.Эврика! Потому-то они и тянутся друг к другу. Ведь у них одно и то же за "ширмой" и на "витрине".

Джон.А на "витрине"... человеческая природа минус то, от чего отгородились, Вы хотите сказать?

Робин.Именно. Посмотрели друг на друга и... готова пара! Они созданы друг для друга! Удивительно, как же много у них общего. И действительно у них есть общее. Они "перегорожены" так, что подходят друг другу идеально! Идеальная пара!

Джон.Постойте. Их привлекает не "спрятанное" — так ведь? Это бы их отталкивало, это — ненужный "хлам".

Робин.Да, Вы правы. Их привлекает "витрина". Но на "витрину" вынесено то, что не спрятано в заднем помещении.

Джон.Ясно. Их притягивает то, что они выставили на обозрение.

Робин.Да, тут они видят все качества, эмоции, которые их семьи поощряли в них с малых лет, которыми полагалось любоваться. И больше того, в партнере, на взгляд каждого, нет эмоций, которые прятались в их семьях и спрятаны у них самих. Самое же замечательное — партнер тоже совершенно не одобряет подобные эмоции!

Джон. Ну, что касается спрятанного... Они же научены своими семьями не замечать того, что за "ширмой". Поэтому и не видят недостатки друг друга.

Робин.Да, верно. Но надо кое-что добавить. Обычно людей отчасти завораживают — интересуют и ужасают — все эмоции, спрятанные от глаз. Если это жестокость, их тянет перечитать сообщение в газете о пытках, хотя они чувствуют, что поступают "дурно", беря в руки газету, да еще скрывая от партнера свое любопытство к подобной теме. Если за "ширму" сунули неуемную сексуальность, будут упиваться соответствующими репортажами в "Ньюз оф зе Уорлд". А потом между собой согласятся: отвратительная газетенка — публикует такую мерзость! Забудьте в данном случае о логике, тут речь не о мыслительном процессе, а об эмоциях, эмоции же — вещь противоречивая.

Джон. Вы хотите сказать, что если им на мгновение откроется спрятанное у партнера за "ширмой", это только добавит силы чарам?

Робин.Да, но лишь намек на скрытые эмоции приятно возбуждает, щекочет нервы. Открывшиеся полностью запретные эмоции неминуемо оттолкнут. Есть разница между "каплей" дурного запаха и волной вони. Впрочем, разобраться во всем этом трудно из-за "раздвоенности" человека, желающего, чтобы его правая рука не знала, что делает левая.

Джон. Однако же... почему в "дуновении" от табу такой соблазн?

Робин.Ну, все мы хотим быть любимыми в семье и стремимся не обнаруживать чувств, неприятных для близких, но мы также страстно

жаждем оставаться целостными — с полным "набором" эмоций. И когда мы, "нащупав" их, тянемся к запрещенным, запрятанным сторонам партнера, мы где-то "на глубине" надеемся вернуть утраченное в себе самих.

Джон. Поэзия потеряла — психиатрия приобрела... Вас, Робин. Хорошо, вот перед нами молодая любящая пара, они пылко восторгаются выставленным у каждого на "витрину", великодушно закрывают глаза на припрятанное и приходят в легкое возбуждение, когда повеет тем, что за "ширмой". Почему эта идиллия не навсегда?

Робин. Потому что мы "ширму" не удержим. Ну, на вечер, на неделю сил хватит, но когда заживем под одной крышей, спрятанное обнаружится. Постепенно наш партнер предстанет совершенно не тем человеком, с которым вступали в брак.

Джон. Значит, доктор, наше счастье, что влюбляемся в того, кто спрятал то же, что и мы? Или лучше нам всем родиться триста лет назад, и пускай родители решают за нас, с кем нам... сочетаться?

Робин. Да, удача, что у обоих партнеров одинаковые слабости... и не по их вине. Они могут с большим пониманием отнестись друг к

другу.

Джон. Поэтому-то любимые кажутся "созданными" для нас? Поэтому — хотя перед ними и беззащитны — мы все равно им доверяем?

Робин. Да, нам кажется, они нас понимают, понимают наши слабости и все равно нас принимают. Они — чего мы боимся — не жаждут пригвоздить нас к позорному столбу, если обнаруживаются наши "потаенные" чувства. Чутье подсказывает, что человек нас поймет, поможет нам, возможно, сделает нас "целостнее".

Джон. Хорошо, если так... Но — и вот же она, загвоздка —как мы способны помочь и повести друг друга, если у каждого... "родимое бельмо" на том же месте?

Робин. Вопрос на засыпку! Тут парадокс: Ваш партнер именно тот человек, с которым Вы быстрее всего подрастете, но также тот самый, с которым, всего вероятнее, зайдете в тупик. К тому же как раз его вы, возможно, возненавидите, как никого на свете.

Джон. Ну, а теперь, ученейший из мужей, еще вопрос: за правильный ответ на такой американцы в своей чудо-викторине 64 тысячи долларов платят. От чего зависит, как дело пойдет?

Робин. Все зависит от того, насколько супружеская пара согласна допустить спрятанное у каждого за "ширмой", насколько готова заглянуть за "ширму". Чем больше у них желания и смелости принять неприятный факт, что они далеки от воображаемых "автопортретов", тем больше вероятность, что с проблемами — если возникнут — ого) успешно справятся.

Джон.Почему Вы говорите о проблемах "если возникнут"?

Робин.Потому что существует брак "среднего" образца, вполне устойчивый, хотя не слишком волнующий, когда партнеры способны притереться друг к другу, не имея нужды заглядывать к каждому за "ширму".

Образцы брака

Джон.Давайте теперь поговорим о том, какие браки бывают. Зависит ли, по-Вашему, счастье двоих в браке от количества "припрятанного" партнерами?

Робин.Да. Но важно и их отношение к "припрятанному", а не только его размеры.

Джон.И как бы Вы определили самый счастливый брак?

Робин.Это тот брак, когда оба партнера максимально терпимы к спрятанному друг у друга за "ширмой" и готовы заглянуть за "ширму", неизбежно пережив временное разочарование. В результате они — свободнее, в их жизни меньше ограничений, больше удовольствий, они не погрязнут в привычках и смогут расти, развиваться как личности.

Джон.А что на другом полюсе?

Робин.Самый несчастливый брак — это тот, когда у обоих партнеров много чего свалено за "ширму", но они категорически отказываются допустить, что с ними что-то не так, они обижаются на незначительнейшее замечание, на безобиднейшую критику своих недостатков.

Джон.А значит — постоянный конфликт?

Робин.Они живут как кошка с собакой... в вечной драке.

Джон.Ну, а между этими полюсами?

Робин.В браке "среднего" образца, как мы его называем, партнеры вполне счастливы, их отношения ровны. Но они не особенно стремятся заглядывать за "ширму". Скорее удерживают друг друга от подобных попыток. Такой брак устойчив, но цена устойчивости — обыденность брака. Взгляд партнеров, в общем-то, ограничен. Можно даже сказать, что они слишком оберегают друг друга от критики, которая пошла бы им на пользу, избавила бы брак от рутины.

Джон.А нельзя ли узнать подробнее обо всем?

Робин.Почему же — давайте посмотрим на типичный брак каждого образца. Вам что получше или что похуже сначала?

Джон.Начнем с того, что похуже.

Кто боится Вирджинии Вульф

Марта.У-у... от тебя тянет блевать! Джордж.Не слишком прилично так говорить, Марта. Марта.Что... не слишком прилично?

Робин.Да, так. Положительное здесь только то, что о таких партнерах можно сказать, вспомнив язвительную шутку о писателе Карлайле* и его жене: они, по крайней мере, соединились друг с другом и не сделали несчастными двух других людей. Впрочем, Вы, наверное, не забыли, подобный брак составляет лишь незначительный процент от всех возможных и является примером худшего из возможных.

Джон.И все равно мне приходят на память ссоры, в которых я не был сторонним наблюдателем. Очень похожие на описанную...

Робин.А кто же их не припомнит! Но Вы способны признать факт, значит, он для Вас не за "ширмой". Будь он спрятан, Вы бы не увидели ничего похожего на свой брак в нашем примере! И каждый, кто признает, что "играл" в подобной сцене, сразу же оказывается за много-много миль от "отрицательного" полюса брака. Раз проблема не упрятана за "ширму", такой человек уже на пути к ее разрешению, пускай пока еще и не справился с ней.

Джон.Хорошо, ну а как складываются отношения ближе к норме? То есть в браке "среднего" образца?

"Кукольный дом" и муж — подкаблучник

Робин.Разных семей "среднего" образца больше, чем семейств в растительном мире, поэтому давайте отберем одну-две для примера. Очень распространен "семейный" дом, который по драме Ибсена" получил название "кукольный дом". В этом браке за партнерами закреплены стереотипные мужская и женская роли. Он — большой, сильный мужчина, "законченный" взрослый, "завершенный" родитель, она — слабая, беспомощная маленькая женщина, инфантильная и несамостоятельная.

Джон.Да, вспомнил историю. Муж тяжело заболел, а жена спасла ему жизнь, увезя за границу...

Робин.И многим пожертвовала, чтобы собрать на поездку деньги. Но соль истории в том, что она должна была скрывать свои жертвы от мужа, потому что боялась: это его убьет. Его мужская гордость будет смертельно ранена, узнай он, скольким обязан ей. Иными словами, узнай он, как в действительности он зависим от нее.

' Карлайл, Томас (1795—1881) — английский публицист, историк и философ.

" "Кукольный дом" (1879) — пьеса норвежского драматурга Генрика Ибсена (1828— 1906).

Джон.Значит, брак, называемый "кукольный дом",— это тот, где жена очевидным образом эмоционально зависима от мужа, муж от жены тоже зависим, о чем даже не подозревает. Причем оба партнера в своих отношениях руководствуются мнимой полной самостоятельностью мужа.

Робин.Совершенно верно. Ему внушали, что мужчина должен быть сильным и независимым. Мужчина никогда не плачет, с ним незачем нянчиться. Его вынудили повзрослеть слишком быстро. И поэтому ему пришлось скорее подавить в себе, чем перерасти детскую потребность в заботе. Отсюда в нем прячется неудовлетворенный "ребенок", хотя и не столь изголодавшийся по вниманию, как отчаявшийся злючка из брака, в котором "боятся Вирджинию Вульф".

Джон.Значит, у этого мужчины за "ширмой" — "ребенок", которому нужны любовь и внимание, но мужчина не допускает такой нужды и не может попросить того, в чем нуждается.

Робин.Да, но ему необходимо получить эмоциональную поддержку, пускай в замаскированном виде. Самый простой выход — заболеть, ведь за больным, даже если он "большой, сильный мужчина", ухаживают, вокруг него суетятся.

Джон. И вот вам внимание и любовь, хотя вы и не допускаете, что именно этого добивались!

Робин.Верно. А если вам требуется уход "по высшему разряду'", вы можете "затеять" нервный срью. Во всяком случае, "большой, сильный мужчина" получит необходимую заботу, но будет думать, что тревожатся из-за его болезни, но не о нем.

Джон.Будет верить, будго его тело одолела случайная хворь. Но не поверит, что его "подвел" дух... Он бы посчитал такое непростительной слабостью.

Робин.Совершенно верно.

Джон.Ну, а что жена в "кукольном доме"?

Робин.Она вышколена и знает, "из чего сделаны девочки... из конфет, и пирожных, и сластей всевозможных". Ей позволены непосредственность, нежность, чувствительность, слезы, ей разрешили, сколько захочет, "играть" с эмоциями, чтобы не тянулась к логической мысли. Но ей строго-настрого запретили напористость, самоуверенность, и пускай только посмеет превзойти мужчину, чтобы он почувствовал свою неполноценность!

Джон. И она уцепилась за детскость. Вместо "ребенка" она сунула за "ширму"... себя "зрелую".

Робин.Да, она спрятала свою сильную, деятельную, зрелую сторону.

Джон.И особенно, как мне кажется, любые намеки на решительность.

Робин.Да-да, конечно. А если и проявляет уверенность, силу, агрессивность, то всячески их маскируя. Достигая чего-то, должна притворяться, что даже не знает, как это получилось. Гнев на мужа может "обрушить" только в форме деструктивных фантазий.

Джон.Представит, что он попал в автомобильную катастрофу.

Робин.Да, что "размазан" по всему шоссе... Или примется пылесосить пол без пылинки у него под ногами, когда он хочет поскорее "уйти" в воскресную газету.

Джон.Или же начнет "зачитывать" жалобы на продавцов в магазине, на мать, погоду, детей, на неприемлемую форму земного шара, пока муж, наконец, не задумается: а не он ли причина причин всех этих безобразий.

Робин.Ну, это немного в сторону... Суть в том, что она не отдает себе отчета в своем раздражении и не понимает, что способна быть сильной, взять на себя ответственность. Она такая — за "ширмой".

Джон. Хорошо, что же их потянуло друг к другу?

Робин.Они обнаружили, что прекрасно друг другу подходят, как верный ключ к замку. Отличная пара, ведь она —как раз того сорта женщина, какую считали за достойный восхищения образец в его семье, а он — именно того типа мужчина, какой был одобрен в ее семье. Это они оба осознали. Вдобавок они нашли друг друга подходящими на бессознательном уровне, где "сделка" в действительности и заключается. Он доверил ей свою "ребячью" долю, она ему взамен — свою силу ивзрослость.

Джон.Что значит — "он доверил ей свою "ребячью" долю"?

Робин.У каждого из них есть незрелая, детская сторона. Она может притвориться, что возьмет на себя всю эту детскость, то есть будет "ребенком" за двоих, он же — что взвалит на себя их зрелость, то есть решительность, опыт, настойчивость. И их семейный "механизм" будет неплохо работать: ведь спрятанное у каждого партнера за "ширмой" не будет их слишком тревожить, прорываясь в замас-кированном виде. В паре двоим в каком-то смысле будет лучше, чем порознь.

Джон.Лишь в каком-то смысле?.. Что же им будет мешать?

Робин.Ну, она теперь несет, так сказать, двойную "нагрузку" детскости, он — полной ответственности, поэтому они могут "зациклиться" на расчете: "Я — Тарзан, ты — просто Джейн" с риском впасть в крайность. Ему будет все труднее даваться непосредственность, игра, все меньше ему будет отдыха, удовольствий, и где-то в глубине себя он ощутит неудовлетворенность, хотя не поймет ее причины.

Джон.А она все больше времени проводит в четырех стенах и уже с опаской воспринимает любой предстоящий выход из дома?

Робин.Да, она только варит варенье да строит замки на песке вместе с детьми. Часть ее жаждет более взрослых занятий, но в ней все меньше остается решимости даже попробовать.

Джон.Однако соглашение действует в известных пределах — несмотря на ограничения для обеих сторон.

Робин.Да, конечно, В конце концов, эта модель покорила весь Запад, Британскую империю создала. Она до сих пор функционирует в Далласе*

Джон.И при каких же обстоятельствах такой брак дает сбой?

Робин.Устав от своей роли "Тарзана" или "Джейн" — а эта усталость может ощущаться преимущественно на уровне подсознания— кто-то из партнеров попробует нарушить равномерный ход "механизма". Но в тот же момент другой яростно бросится его налаживать. А поскольку одному сломать махину не под силу, то модель "Тарзан — Джейн" опять покатила по наезженной колее.

Джон.А что же случается, если один из партнеров пробует нарушить равновесие?

Робин.Ну, давайте сначала возьмем "большого, сильного" мужа — Тарзана. Предположим, на службе у него "напряженка", с которой он не справляется. Тогда его "ребенок" за "ширмой" станет капризничать, требовать к себе внимания, и чувство какой-то детской беспомощности, обычно спрятанное, начнет рваться наружу и бес-

Город на юге Соединенных Штатов; юг считается средоточием патриархальны' традиций и пережитков.

покоить его. Он хандрит, избегает своих обязанностей, норовит опе-реться жену. Но эта "игра" совсем не по сценарию "Я — Тарзан, а ты просто Джейн", и жену охватывает страх.

Джон. Потому что, если она 'подыграет", ей надо становиться ответственной, что означает — вытащить кое-что из-за "ширмы".

Робин.Да, но это нарушает их первоначальный договор. И крайне пугает обоих. Он чувствует себя "плохим", обнаружив свою пот-

ребность быть "слабым", она страшится принять на себя ответ-ственность. И она пробует восстановить нарушенное равновесие, сопротивляется перемене.

Она может еще сильнее его захандрить или даже серьезнее его заболеть. Очень часто, несмотря на то, что у мужа обнаружилось стрессовое состояние и депрессия, к врачу отправляется жена. Врач, конечно же, удивляется, почему его пилюли не помогают...

Джон.А что муж?

Робин.Жена вынуждает его вернуться в роль "большого, сильного мужчины", становясь беспомощнее обычного. Он должен смотреть за ней. И этим тонким маневром, даже не осознавая, что делает, она поддерживает его на ходу. Он должен быть "сильным", чтобы позаботиться о ней\ Солдат, как ни измучен, а тащит раненого товарища и преодолевает рубеж, на котором сдался бы, будь он один. А может, это и не он, может, его самого кто-то за собой тащит...

Джон. Да, ну, а депрессия мужа, болезнь?

Робин. Стресс отступит, или он найдет способ с ним "покончить"—сменит работу, еще что-то придумает. И рано или поздно его "ребенок" за "ширмой" угомонится, перестанет угрожать семейному соглашению.

Джон. Тогда-то можно и ей выздоравливать?

Робин. Да, болезнь сослужила службу. А ее врач, возможно, наконец вздохнет с облегчением: нашел-таки пилюли, которые действуют!

Джон. Значит, "кукольный дом" выстоит. И хотя каждый из партнеров временами может переживать неудовлетворенность браком, другая сторона всегда воспротивится переменам, защищаясь, доставит "бунтовщику" неприятности.

Робин. Да, этот брак стоек, хотя немного "душит".

Джон. Ну, а если все-таки кто-то из двоих сознательно решился на перемены? Жена, например, вступила в феминистское движение, муж наотрез отказывается участвовать в "крысиных гонках".

Робин. Это создаст напряжение в супружеских отношениях, которое может повлечь к разводу.

Джон. И они не сохранят соглашение?

Робин. Брак окажется под угрозой, если партнер, который противится переменам, не получит помощь со стороны.

Джон. Так. Теперь давайте поговорим о "кукольном доме" наоборот, где роли поменялись, где женщина играет "сильную, взрослую" роль. "Я — Тарзан, ты будешь Джонни".

Робин. Тут на память сразу приходит известный образ со старинной "курортной" открытки: муж — подкаблучник. Подобно жене из "кукольного дома" он не принимает ответственности, не способен защитить, только и делает, что смотрит за своей половиной. Фактически ведет себя как ребенок. Но кто-то же должен в семье быть "за взрослого", "делать дело". И кончается тем, что жена берется нести семейную "ношу". Становится, так сказать, "матерью" своему муженьку. Но часть ее возмущена этой ролью, вот ему и достается от жениного каблука.

Джои. Она за двоих нагружена напористостью, агрессивностью, ведь он отказался взять свою долю. А с двойным "весом", бывает, что и его "придавит"?

Робин. Да.

Джон. Знаете, я замечал кое-что похожее... с женщинами: если я слишком робок, то они становятся активнее, если же я намеренно возьму тон "покруче", они сбавят свой. Как будто естественное равновесие воцаряется...

Робин.Я наблюдаю за этими "качелями" всякий раз, когда в мой кабинет заходит супружеская пара. Да и по собственной семье знаю. Думаю, это универсальное правило: если один из партнеров отказывается от своей доли напора и агрессивности, другой вынужден взять двойную ношу.

Джон. Итак, почему же в такого типа браке женщина становится Тарзаном?

Робин.Обычно она научена горьким опытом еще в родной семье и боится быть слабой, зависимой. Откуда за "ширму" попадает ее беспомощная, детская сторона, которая в этом браке там довольно сносно "устраивается", потому что женщина выбрала мужчину, который детскость "сыграет" и за нее.

Джон. Значит, это у него за "ширмой" взрослость, он боится обнаружить уверенность, взять на себя ответственность, и она несет "взрослый" груз за него.

Робин.Да, тут "кукольный дом", вывернутый наизнанку. И опять же брак весьма стоек, хотя временами партнеры начинают немного задыхаться в своих ролях. Но для каждого переменить хоть что-то опять необыкновенно трудно.

Джон.Хорошо, предположим, одним чудесным весенним утром муж просыпается, чувствуя себя чуточку агрессивным и капельку взрослым. Что случится?

Робин.Конечно же, жена его вечно "попиливает" за ненадежность. Но если только его "ответственная" сторона выглянет из-за "ширмы", она сразу почует: плохо дело, быть ей теперь "слабенькой" и зависимой от него. Поэтому свою "ширму" будет держать изо всех сил.

Джон. Будет категоричнее, чем обычно, отрицать свою потребность в поддержке, заботе.

Робин.И, отстаивая яростнее, чем обычно, привычное свое амплуа, подложит мину под его "взрослеющее" настроение: скажет, пускай, мол, и не пытается отвечать за нее, ничего у него не выйдет.

Джон.Она чувствует, что уже раньше укрепила позиции, а его атака обречена.

Робин.А "такому-растакому" бедняге все равно решительности негде занять, вот он и сдастся, опять спрячет себя "взросленького" за "ширму", в укромный уголок. Это один сценарий. По другому — она может внезапно обнажить перед ним свою слабость: откроет, покажет ему, как нуждается в его нежности и поддержке. Он же насмерть перепугается. Почувствует, что на вызов не сможет ответить.

Джон. Свою "ширму" будет держать изо всех сил, чтобы не повалилась, сделается еще беспомощнее.

Робин.К тому же поведет подкоп под жену. Скажет: "Что это ты затеваешь? Хотя вольному воля!" А ведь ей стоит больших усилий так безоглядно "обнажиться". И теперь она сдастся, подумав: "Без толку... Знала же, что с ним ничего не выйдет".

Джон.Значит, они благополучно останутся там, где и были. Пускай не для них фейерверк, зато у камина погреются.

Робин.Именно. В таком привычном обоим — еще по родительскому — доме... Не забыли о главной причине, сделавшей их парой?

Джон.Во всем этом какая-то безумная логика. Впрочем, что-то не сходится... В наихудшем браке, где "боятся Вирджинию Вульф", у партнеров одно и то же выставлено на "витрину" — "ангелы", одно и то же сунуто за "ширму" — "демоны". Но в "кукольном доме" и в доме с "подкаблучником" у кого-то из двоих "ребенок" спрятан, у другого же — выставлен; "ширмы" поставлены одинаково — каждый перегорожен одинаково, но партнеры дополняют друг друга вместо того, чтобы повторять. Не значит ли это, что одну пару создает одинаковая семейная история, а другие пары возникают "на плечах" у разных семей?

Робин.Верно. Вы верно подметили, что я в своих рассуждениях кое-что упростил. Добавлю и поясню: упрятывание "кусочка" личности приводит позже к проблеме с выражением иных эмоций, которые тоже поочередно "прячутся". Возьмите человека, под родительским кровом научившегося прятать гнев, чтобы не огорчать близких, и одновременно утратившего умение защищаться. Постепенно он потеряет уверенность в себе и обзаведется страхом любого противоборства, а в результате в собственной семье заработает нелестную характеристику: слюнтяй. Дальше он, вероятнее всего, спрячет естественное чувство страха и потребность в поддержке; сначала спрячет от других, потом — от самого себя. Теперь эти эмоции тоже перекочевали за "ширму"... Психотерапевт иногда помогает пациенту убрать целый склад "ширм" — одну за другой — чтобы добраться до главного семейного табу.

Джон.Хорошо, если человек прячет эмоцию "икс", а затем прячет свою боязнь эмоции "икс", он внешне может казаться вполне довольным своим положением. Но какое отношение имеет этот факт к сказанному Вами о выборе партнера?

Робин.Этот факт объясняет, что в утверждении "противоположности сходятся" есть доля истины, хотя, по видимости, он противоречит мысли, что люди тянутся друг к другу на основе подобия эмоционального опыта, пережитого в их семьях. Вот вам пример: типичная пара, оставившая свой "кукольный дом", появилась в кабинете психотерапевта, потому что жена постоянно жаловалась на плохое здоровье. Она — робкая, боязливая, он — уверенный, с виду сильный. Но вскоре обнаружилось, что они оба шести лет от роду

пережили смерть отцов. На глубинном уровне они были похожи, у обоих печаль пряталась "за ширмой". Но она от печали болела, в то время как он сохранял "силу" и концентрировался на заботе о ней.

Джон.Значит, поверхностные различия между партнерами в браке этого типа возможны по той причине, что партнеры играют разные роли при одинаковых спрятанных проблемах. Но есть ли существенное отличие между отношениями "среднего" образца и действительно разрушительными?

Робин.Если за "ширмой" целая "свалка" эмоций и велик риск, что они "вывалятся" оттуда — как в наименее здоровом браке — партнеры, вероятнее всего, будут в вечном конфликте друг с другом. Что не столь вероятно там, где партнеры дополняют друг друга и играют противоположные роли. Это позволяет им поделить игровую "площадку" согласно сценарию и в результате лучше "сыграться". Но все, разумеется, относительно.

Джон.Так, значит, "среднего" образца браки — обычные, нор-альные браки — будут, в большинстве, напоминать "кукольный дом" или дом с "подкаблучником"?

Робин.Да, хотя чаще всего описанные признаки очень смягчены.

Джон.Какое облегчение, что все-таки это норма, ведь некоторые симптомы помню.

Робин.Например?..

Джон.Ну, когда я пришел в Вашу группу, помню, представлял себя прямо Тарзаном: "сильным", не нуждающимся ни в какой поддержке, ни в какой любви. Считал, что могу обойтись без таких пустяков. На самом деле считал! А Вы мягко внушали, что мне без них нельзя. Я с превеликим трудом тогда согласился допустить этот факт. Но если вам повторяют одно и то же тысячу раз... сначала допустите, что такое возможно, а потом начинаете понимать. И понимаете, как отворачивались от фактов. Правда, уже потом.., "разглядев" факт.

Робин.Сначала до крайности удивлены — да? Потом захвачены...

Джон.Да, ловите себя... застаете "на месте преступления". Понемногу меняетесь. И это просто потому, что разглядели свою

проблему?

Робин.Именно. Как только вы заметили прежде "упрятанное", вы берете балласт "на борт" для того, чтобы выровнять ход.

Джон.А еще помню, "открываться" было очень неприятно. Допустить потребность в любви или — того хуже — просить ее прямо, нисколько не маскируясь, было очень стыдно, все равно что расписаться в собственной слабости и несостоятельности.

Робин.Возможно, это оттого, что Вы связывали любовь с "плохими" эмоциями, которые первоначально проложили потребности в любви дорогу за "ширму". И когда потребность в любви

"опершись", чувство стыда, первоначально связанное с ней, тозке пришлось какое-то время переживать. Поэтому-то лечение — ве% длительная, надо переболеть, чтобы поправиться.

Джон. А когда вы меняетесь, чувствуете себя престранно.., Неожиданно замечаете: вы тут никогда не были — непривычны^ горизонты... сбивают... заблудиться боитесь.

Робин. В счастье надо поупражняться!

Джон. Ну, хорошо, мы побывали в двух типичных "средних" домах, А что там — на полюсе, где обитает счастливейшая семья?

Счастливейший брак

Джон. Да, спрашивал я у "ведов", что почитать про здоровый брак, но они говорили, не знают. Может, замалчивали? Сделайся мы все здоровыми,… Робин.Если коротко, то чем меньше у партнеров за "ширмой" и чем… Джон. У них руки не связаны, не надо вечно держать на месте "ширму" — так? И им незачем беспокоиться о…

Джон.Неужели?

Робин.Да, в этом случае страдает наше воображаемое "лицо".

Джон.Вы хотите сказать, что если осознаем свой изъян — не больно, когда на него указывают?

Робин.Нет. Если осознаем всецело. По себе, по крайней мере, сужу.

Джон. Ну, и эти, счастливейшие пары отличаются здоровьем потому, что изначально у них за "ширмой" почти что пусто? Или поскольку оба партнера охотно туда заглядывают?

Робин.По-разному бывает. Одни уже вступают в брак "цельными", потому что выросли в действительно здоровых семьях, а это удача из удач. У других "старт" менее удачен, они начинают совместную жизнь менее целостными, более "расщепленными", но им повезло найти партнера, который поможет им избавиться от страха всего того, что за "ширмой", они получат поддержку, так необходимую, чтобы справиться с неприятными переживаниями, когда касаются "спрятанных" своих сторон и вытаскивают "спрятанное" на свет. А делая это, они меняются, и они — на пути к счастливейшему полюсу брака.

Вперед — к цельности

Джон. Значит, Вы считаете, идеально было бы каждому попробовать вытащить все спрятанное за "ширмой"?

Робин.Ну, это действительно идеал, звезда, по которой следует держать курс, но вряд ли кто-нибудь сможет достичь идеала. Да и незачем...

Джон.Но каждый способен достичь успеха...

Робин.Конечно. Я думаю, многие узнают себя лучше, даже особенно не стараясь. Другие, заинтересовавшись самопознанием, работают над собой, и тогда они могут быстро продвинуться, что без толчка так просто бы им не далось.

Джон.А Джордж с Мартой, которые "боятся Вирджинию Вульф", смогли бы перемениться?

Робин.Действительно деструктивные отношения, как у этой хрестоматийной пары, обычно не поддаются изменению. У них так много за "ширмой" и они так ужасаются "спрятанному", что обычно удерживают свои "ширмы" на месте сколько хватит сил. Безопаснее, кажется, оставить все как есть и продолжить драку.

Джон.А в принципе они могут перемениться?

Робин.Только в том случае, если пара получит помощь со стороны. Они не способны справиться с табу и страхом сами.

Джон.Предположим, они пришли к Вам на прием.

Робин.Ну, если придут... Настолько тяжелые отношения можц₀выправить лишь в незначительной степени, иногда — облегчи^ кризис, но вообще будет лучше для партнеров, если их "ширмы" останутся, где и стоят.

Джон.Что произойдет, попытайся Вы чуть сдвинуть "ширмы"?

Робин.Они просто не вынесут боли. Если вы причините им эту боль, они, защищаясь, вдвоем накинутся на психотерапевта и-^ прощай терапия. Огорчений им много — пользы никакой, ведь у вас уже не будет другого случая увидеть в своем кабинете эту пару, они же впредь вряд ли отважатся еще к кому-то обратиться за консультацией. Значит, только вред — насильно пытаться вернуть им силы.

Джон.Хорошо, тогда давайте говорить о "средних" браках. Тух партнеры способны перемениться, способны вытащить спрятанное за "ширму" и подвинуться к полюсу здоровья?

Робин.Да, но все зависит от их отношения к "ширме". Может быть, предпочтут и не будить лихо, пока спит тихо, захотят избежать неприятных переживаний, неминуемых при заглядывании за "ширму". Не забудьте, эти браки весьма прочны, хотя партнеры временами ощущают себя немного связанными.

Джон.Ну, а если у людей появятся проблемы и они придут ж "людоведу"?

Робин.Таким — "среднего" образца — парам мы можем помочь. Поможем заглянуть за "ширму", если они захотят.

Джон.Что же будет, если к Вам явится пара из типичного "кукольного дома"?

Робин.Давайте представим: они пришли по той причине, что муж — в стрессовом состоянии и действительно нуждается в поддержке, но не способен о ней попросить, поскольку его "детская" сторона надежно спрятана за "ширму". "Ребенок за ширмой" все больше раздражается, все громче капризничает, так что вопли начинают прорываться, несмотря на надежную "звукоизоляцию".

Джон.И жена пугается, что ей надо облекаться ответственностью. А она сунула ее куда-то с глаз подальше — за "ширму". Она, Вы, кажется, говорили, в результате сделается угнетеннее и раздражительнее мужа.

Робин.Да, верно. И теперь, если психотерапевт установил случай, он может заверить мужа, что это естественно, нормально и фактически только на пользу — временами обнаруживать свою более слабую, "детскую" сторону. Странно, подчеркнет психотерапевт, и даже несколько тревожит, что эта сторона у мужа так слабо выражена. Тогда муж избавится от страха, постепенно разрешит себе осознавать эту потребность в поддержке, а жене — изредка его поддерживать. Одновременно жене психотерапевт объяснит, что она окажет настоящую помощь мужу, принимая "спрятанное" у него за

"ширмой", а не удерживая его от попыток туда заглянуть, при этом будет правильно, если и она станет обнаруживать спрятанную в себе уверенность — ту ее сторону, которая позволит ей брать на свои плечи "семейную" ответственность.

Джон. Значит, внушая людям, что за "ширмой" напрасно пропадают хорошие, нужные вещи, "людовед" подтолкнет пару помогать друг другу расти вместо того, чтобы забивать друг друга.

Робин.Да, и очень важно, что через какое-то время они научатся сами подталкивать друг друга дальше.

Джон. Ну, а применительно к половине мужа — "подкаблучника"? "Вед" должен открыть боевой женщине глаза на ее страх доверить мужу ответственность?

Робин.Да, и помогая разглядеть факт, психотерапевт оказывает необходимую эмоциональную поддержку жене, испытывающей очень неприятные переживания, когда осознает, как же она боится, чтобы муж ее не осадил. И если одновременно психотерапевт сумеет показать мужу, что он боится ответственности, а также поможет мужу разглядеть маленькую беспомощную девочку, спрятанную у жены за "ширмой", поможет осознать, что "матрона" появилась только потому, что он не смог позаботиться об этой маленькой девочке, что ж, Ваш покорный слуга вправе поздравить себя: пара начнет меняться в нужную сторону.

Джон. Вы объясняете людям, что они оказались в ловушке, потворствуя друг другу в утаивании правды?

Робин.Да. Но действует лучше всего, если подчеркнуть положительный момент связавшей их схемы: Джейн, оставаясь беспомощной, приносит себя в жертву ради того, чтобы Тарзану не изменяли силы. Или: как же муж-подкаблучник старается избавить жену от чувства слабости и уязвимости, позволяя ей взять на свои плечи всю ответственность! Как только партнерам откроется "шаблон" хотя бы отчасти, они захотят вместе его рассмотреть и уже не удержатся от желания изучить до конца и поменять, что можно.

Джон.Значит, на одном полюсе брака собрались Джорджи с Мартами, отчаянно удерживающие свои "ширмы", за которыми целые "свалки". На другом — пары, у которых "ширмы" практически вышли из употребления, а если и стоят, то за ними — пустяки, к тому же в таких домах часты уборки. Ну, а посередине мы все, оставшиеся.

Робин.Не забывайте, однако, на полюсах, по статистике, незначительный процент брачных пар. "Середину" составляет большинство. Ведь у нас, в большинстве, средний рост. Не 140 и не 195 сантиметров.

Джон. Так. Я, что сразу заметно,— из "средненьких". Ну, а полюс здоровья оккупировали, конечно же, все вы — "людоведы".

Робин.Джон, шутки в сторону!

Джон. Яи хотел сказать: каждый знает, что все психотерапевты -. психи; я насмотрелся скетчей про сумасшедших "ведов" больше, чем съел горячих обедов. Да ведь Вы не поверите!

Робин.Я не думаю, что мы — ненормальные. В основном мы где-то посередине шкалы.

Джон.Неужели? Но как же вы тогда способны помогать людям?

Робин.Это как посмотреть. Если у человека никогда не было серьезных проблем, если он никогда не испытывал боли, доставая "спрятанное за ширмой", вряд ли он сумеет помочь другим в этом. Он никогда по-настоящему не прочувствует процесс. Очень трудно полагаться на интуицию, на умственные способности, когда опыт совсем не знаком. Но я бы крайне удивился, узнай я, что нашим занятием интересуется человек абсолютно здоровый. Такой был бы с вами в кабинете сама доброта и дружелюбие, но он не стал бы специалистом.

Джон.Вы меня озадачили.

Робин.Ну, а сами подумайте: в горах на подъеме вам поможет проводник сразу над вами, он подстрахует ваш следующий шаг. А тот, кто забрался выше вас на тысячу футов, тот вам не помощник.

Джон.Да, помню, приходила такая мысль однажды, когда я слушал Кришнамурти... Знаете, я вдруг понял: я завидую этим людям, которые достигли вершины здоровья, пускай психотерапевты из них никудышные.

Робин.Я им тоже завидую.

Джон.И я не могу отделаться от ощущения, что эти тесле-ования — ну, доказывающие: существуют по-настоящему здоровые

люди — "веды" игнорируют потому, что они тоже страшно завидуют счастливчикам и предпочитают их не признавать. Ведь факт для "ведов" и всяких прочих знатоков чужих проблем не из приятных. Получается, что все мы в одной лодке — врачи, пациенты — и не так далеко друг от друга сидим...

Робин. Может, и так. А раз мы, врачи, тоже из "средних", "средние" недостатки, вроде зависти, нам не заказаны, как и всем прочим людям. Почему мы должны быть другими?

Джон. Хорошо, но если здоровым сделаться можно, просто выкинув "хлам из-за ширмы", за чем дело стало?

Робин. Про боль забыли? Доставать "спрятанное за ширмой" больно. Хуже того, кажется, даже порочно. Я уже говорил, мы прячем всякую всячину за "ширму" потому, что так было принято в нашей семье, и навык передается, ведь если кто-то в семье начнет обнаруживать запрещенные эмоции, нарушит табу, вся семья почувствует угрозу.

Джон. И набросится на ослушника.

Робин. Или — что нисколько не лучше — пренебрежет им. Подвергнет остракизму. Отвергнет его. А быть отвергнутым семьей очень страшно, особенно для маленького ребенка.

Джон. Значит, доставая давно спрятанные чувства из-за "ширмы", выудим вместе с ними и этот застарелый страх?

Робин. Да. Почувствуем, будто восстаем против всей семьи, будто теряем любовь и поддержку всех. Поэтому кто-то должен нас

поддержать.

Джон. "Вед", кто же еще!

Робин. В самых серьезных случаях — да, наверное. Хотя людям и в случае не очень тяжелых проблем бывает неплохо начать работать над ними. Но когда путь предстоит долгий, идеальным помощником будет кто-то из посторонней семьи — без нашего "родимого бельма". Впрочем, из такой семьи, которая во многом похожа на нашу... чтобы мы обрели понимание. Если человек хочет услышать правду, ему надо настроиться на боль — ведь достанется-то его "раздутой" голове. А чем наши головы свободнее, тем больше мы идем в рост.

Я -- БОГ, ПУСТЬ ТАК И БУДЕТ

Перемена - на пользу и во вред

Джон. Расскажите подробнее об этих по-настоящему здоровых семьях, которые исследуются. Что именно отличает их от прочих семей?

Робин. Разное. Но главное - они прекрасно подготовлены к переменам.

Джон. К плохим?

Робин. Нет, ко всяким.

Джон. Ну, а что особенного - ступить за поворот к лучшему?

Робин. Вы, наверное, удивитесь, но ученые обнаружили, любые перемены ведут к стрессу. Познакомьтесь вот с таблицей.

Событие	Острота стресса (в баллах)
Смерть супруга/супруги
Развод
Расставание супругов
Тюремное заключение
Смерть кого-то из близких
Несчастный случай, болезнь
Женитьба (замужество)
Увольнение с работы
Воссоединение супругов
Выход на пенсию
Ухудшение здоровья кого-то из близких
Беременность
Сексуальные затруднения
Пополнение семьи
Поступление на работу
Изменение материального положения
Смерть близкого друга/подруги
Переход на другую работу
Семейные ссоры стали чаще/реже
Долг свыше 10 000 $
Возвращение долга/ссуды
Ответственность на службе повысилась/понизилась
Сын или дочь покидают семью
Ссора с родней мужа/жены
Успех
Жена идет работать/оставляет работу
Начало/конец школьных занятий
Изменения условий жизни
Изменение старых привычек
Неприятности с руководством на службе
Изменение продолжительности или условий работы
Перемена места жительства
Перемена школы
Перемена в развлечениях
Изменение в деятельности религиозного характера
Увеличение/снижение общественной активности
Долг менее 10 000 $
Изменение привычек, связанных со сном
Семейные праздники отмечаются чаще/реже
Изменение режима питания
Каникулы/отпуск
Рождество
Незначительное нарушение закона

* Таблица, с небольшими поправками, рассчитанными на британского читателя 80-х годов, воспроизводится по исследованию социальной адаптации Томаса Х. Хоулмза и Ричарда Х. Рейха, опубликованному в Journal of Psychosomatic Research, N 11 (Пергамон Пресс, 1967).

Как видите, смерть супруга или супруги является наисильнейшим стрессом, это 100 баллов. Чем больше баллов вы наберете за какой-то промежуток времени, тем больше вероятность, что заболеете.

Джон. Хорошо, Вы пророчествуете, что беременность и рождение ребенка обернутся большой радостью, но и сильным стрессом. Однако с трудом верится, что соединение супругов после какого-то периода раздельного проживания «обойдется» каждому в 45 баллов. И я просто потрясен тем, что, сокращая ссоры с женой, подставляю себе же «подножку» в 35 баллов! Наверное, стань моя жизнь вдруг молочной рекой в кисельных берегах, я свихнусь. Как же так, доктор?

Робин. Если внешние обстоятельства нашей жизни меняются - к лучшему ли, к худшему - мы должны к ним адаптироваться.

Джон. И что же на самом деле происходит с нами, когда мы «адаптируемся»? Что происходит... у нас в головах?

Робин. Я должен изложить новую идею, чтобы ответить.

Джон. Выкладывайте, чего уж там.

Робин. Мы выберемся, между прочим, к ответу... У нас в головах - отпечаток, или картина мира, каким мы его знаем. Мысленная карта, соответствующая внешним координатам. Ну, все равно что карта Великобритании, которая соответствует нашему государству. И мы руководствуемся этой картой во всех своих действиях.

Джон. На ней - вся наша жизнь? Жена, дети, родители, друзья, дом, соседняя улица, служба?..

Робин. Все, касающееся нашей жизни, помещено на этой карте и помогает нам ориентироваться.

Джон. Мы, когда нужно, посмотрим на карту в верхний левый угол, в правый нижний... Она вся - постоянно в нашем распоряжении.

Робин. Верно. Но если ваша жена умерла, вам нужно карту, где жена занимает огромное место, фактически превосходя любой другой «объект», менять на карту, где жены нет совсем. Эту замену одной карты на другую я и называю «адаптацией».

Джон. Своего рода замыкание новых мысленных контуров...

Робин. Да. И суть в том, что адаптация, или «переписывание» карты, требует энергии.

Джон. Даже если перемена благоприятная... Ясно. Но ведь мы испытываем перемены постоянно. И в Уэстон-сьюпер-Мэр вам бы сказали: «Перемена стоит ее отсутствия».

Робин. Да, мир постоянно меняется. И на самом деле нам необходимы некоторые перемены, необходима определенная стимуляция. Если перемен мало, нам скучно, мы живем вполсилы. Перемена вредит только в том случае, если у нас недостаточно сил, чтобы к ней адаптироваться. Вредит неожиданно большая перемена. Или череда небольших... Тогда у нас недостаточно времени, чтобы восстановить равновесие.

Джон. Ну да, дом перевернуть вверх дном можно куда быстрее, чем в нем прибрать. Значит, слишком много перемен за какое-то время - и вот вам стресс. Что поможет с ним справиться?

Робин. Первое - необходимо исключить расходование энергии на некоторые наши привычные нужды, чтобы направить ее на преодоление перемен.

Джон. Доктора в таких случаях, кажется, прописывают «покой»?

Робин. Да, и должен заметить, что докторов, которые ничего не прописывают, правильнее называть «учеными бездельниками». «Покой» - это значит, что кто-то берет на себя большинство наших привычных энергетических «трат». Кроме того, поскольку обычно перемены вызывают у нас тревогу, очень желательно, чтобы в нас поддержали уверенность, что с переменами справимся, чтобы подсказали, как справиться.

Джон. Энергия, которую растрачиваем на беспокойство, тоже пригодится для того, чтобы справиться с переменами.

Робин. Да.

Джон. Но есть еще одна хитрость: иногда просто нужен рядом кто-то, кого любим, кому верим. Ведь «лекарство» - не слабее покоя или поддержки, о какой Вы только что говорили!

Робин. Да, Вы правы. Мы не забудем сходить в магазин для человека, которого выбило из колеи какое-то потрясение, принесем продукты, посочувствуем, но наверняка забудем, что ему очень помогает просто наше присутствие. Хотя, вроде бы, большое дело...

Джон. Хорошо, а что мы делаем?

Робин. Просто находясь рядом? Очень нелегко объяснить, но все мы по опыту знаем... Давайте пока назовем это «эмоциональной поддержкой».

Джон. Так, суммируем. Для того, чтобы справиться с переменами, необходимо: предоставить кому-то нести наши привычные энергетические «траты» и получить покой - раз, услышать ободряющие слова и подсказку, как с переменами справиться,- два, обрести «эмоциональную поддержку» - три.

Робин. Совершенно верно.

Джон. Ну, а теперь... как все это связать с «нашей» семьей? Мы уже знаем, почему двое «потянулись» друг к другу. Поженились...что обошлось им в 50 «очков», ведь пришлось заново оформлять свои карты, чтобы вписать друг друга на длительное проживание. Пролетел медовый месяц, когда они по-прежнему, как до женитьбы, еще восхищались роскошью «витрин» друг у друга. Вот зажили, наконец, бок о бок, и «спрятанное за ширмой» начало мозолить глаза.

Робин. Отношения стали «натуральнее». Опять перемена.

Джон. Опять переделка карты - там, здесь...

Робин. Впрочем, облегченная любовью, поддержкой, которую партнеры получают теперь друг от друга, возможно, в большей мере, чем получали порознь.

Джон. Хорошо, когда следующая перемена?

Робин. Когда возникает настоящая семья - когда появляется первый ребенок.

Джон. Еще 39 очков. Ох, бедняги.

Робин. Всего на 11 очков разница по сравнению с женитьбой.

Джон. Понятно, почему рекомендуется одно событие отделить от другого.

Робин. И не угодить под Рождество.

Джон. Ну-ну, ехали-ехали и куда ж это мы заехали?

Робин. Не пугайтесь, людям надо сделать этот большой рывок, чтобы стать более ответственными и взрослыми. Да, на какое-то время им выпадает порядочное напряжение. Но решившись и одолев барьер, они вознаграждены такой радостью, таким счастьем в своем чаде!

Джон. И надолго лишены свободы, не говоря обо всем другом.

Робин. Да, новорожденный требует столько внимания и любви, что друг для друга у них остается меньше чувств, значительно меньше. Отчего оба могут страдать.

Джон. Значит, появление первого ребенка, так сказать, счастье условное.

Робин. Да, трудно отделаться от ощущения, что общество не без злого умысла романтизировало это событие. Конечно, событие чудесное, переживания удивительные... если не признавать, что сначала это же просто каторга! Особенно для пары, не очень-то знающей, чего теперь ждать. Не забудьте, что завести первого ребенка - перемена и нагрузка для пары куда более значительная, чем выдать на-гора второго ребенка и так далее.

«Чрезвычайное положение»

Джон. Так. Дождались ребенка... родился. Теперь чего родителям ждать?

Робин. Сначала обратите внимание на то, как он выбил семью из равновесия. До рождения ребенка партнеры могли свободно оказывать эмоциональную поддержку друг другу, но родившийся ребенок теперь поглощает ее у матери почти полностью. А это значит, что ей - для восполнения - требуется больше прежнего любви и поддержки мужа. Она отдает ребенку столько, что вернуть мужу и нечего. Значит, муж лишен своей обычной доли эмоциональной поддержки, в то время как матери этой поддержки требуется от него еще больше прежнего.

Робин. И если он не удержит равновесие, обходясь меньшей, чем привык получать, поддержкой, она почувствует себя покинутой, обделенной.

Джон. Сразу после эйфории по поводу рождения ребенка - это страшный удар.

Робин. Да. До родов будущая мать была в центре внимания. За ней ухаживали, ее лелеяли, вероятно, как никогда прежде. И вдруг - этот крохотный, невозможно хрупкий младенец, за которого мать в ответе двадцать четыре часа в сутки!

Джон. Такой беспомощный... Боитесь, погибнет в любой момент,- правда?

Робин. Да, помню, я просто не верил, что наш сможет дышать без посторонней помощи. А ведь сколько времени провел в родильном отделении! Чего удивляться, что мать прямо-таки ужасается этой ответственности! Моя жена, Пру, ведет группу матерей, родивших первого ребенка, и почти все они жалуются: и почему никто их не подготовил к этому потрясению.

Джон. Мать чувствует себя ответственной за жизнь ребенка, но она же никогда раньше не отвечала за жизнь!

Робин. И она постоянно вымотана, так что иногда ей кажется, она не справится. Она может чувствовать себя виноватой, думать, что она плохая мать. И должна прятать от людей чувство своей «непригодности», а это для нее - дополнительное нервное напряжение. Да, сегодня, когда большие семьи редки, она действительно вынуждена обходиться без помощи. Первые полмесяца порою все идет гладко: ее или его мать поживет с ними недельку, муж, как правило, берет неделю отпуска. Но потом она начинает чувствовать себя чудовищно неопытной и всеми покинутой.

Джон. Ну, она, конечно, лишена поддержки друзей в этот период, но ведь отец ребенка при ней, он же ей - опора какая-то?

Робин. Вначале - да, но скоро он, чаще всего, уже думает, что он лишний.

Джон. Да, помню... Я чувствовал себя посторонним в собственном доме.

Робин. Это в порядке вещей. Пру иногда немного жалеет отцов, ведь матери, по крайней мере, получают огромное удовольствие от общения с младенцем. Жуткая усталость, но какие же новые, удивительные, глубокие переживания для нее! А отцу достается одна забота о своей половине.

Джон. В семье растет напряжение.

Робин. Да, он приходит с работы уставший, возможно, он и ушел на работу уставший - из-за неспокойных ночей. Жена весь день занята только младенцем. А у младенца, наверное, разболелся животик, он встречает вошедшего в дом отца оглушительным ревом. Отец, позабытый, сидит, ждет обеда, мать еле держится на ногах от усталости. «Раскол в семье», что называется. Вспомните-ка, это действительно трудный этап - первый ребенок в семье. Но все наладится.

Джон. Откуда помощь придет?

Робин. Время поможет. Постепенно отчаяние отступит. Мать станет увереннее в себе, перестанет испытывать страх от неопытности.

Джон. Начнет адаптироваться к переменам.

Робин. Да. И будет больше отдыхать - промежутки между кормлениями увеличатся. Потом начнет регулярно посещать детскую поликлинику и беседовать с другими матерями, что окажется для нее огромной поддержкой. И с каждым днем она станет все увереннее ухаживать за ребенком.

Джон. Но что Вы ни говорили, я слушаю Вас и вспоминаю американского психолога Гаттмэна, который рождение детей определил как «чрезвычайное положение» для родителей.

Робин. Да, он считает, что психологические различия между мужчиной и женщиной объясняются, главным образом, потребностями воспитания ребенка. Считает, что после появления первого ребенка в семье мы принимаем мужские и женские роли почти как солдаты, занимающие позицию на поле сражения. Разумеется, общество готовит нас к этим ролям изначально, но пока у нас не родился ребенок, мы словно «в резерве» и можем, если хотим, «поиграть» в разные роли...

Джон. А ребенок появился - и нас «призвали».

Робин. И мы уже - греющие, «питающие» мамы - с одной стороны и жесткие, ответственные папы - с противоположной. Так нас «запрограммировали».

Джон. А что показывают исследования - не превращаются ли матери и отцы после того, как их дети вырастают и покидают дом, снова в людей?

Робин. Есть любопытные наблюдения: мужчины становятся мягче, расслабленнее, больше склонны отдыхать и наслаждаться жизнью, в то время как женщины часто делаются более активными, напористыми... неугомонными «заводилами», решившими наверстать упущенное. Фактически только после того, как дети покинут дом, мы начинаем понимать, что за «сражение» отгремело.

Джон. Что Вы скажете о ролях, которые мы играем, пока дети с нами?

Робин. Все больше и больше раздается голосов, утверждающих, что любой из родителей способен выполнять материнские обязанности. Конечно, некоторые отцы способны к этому. Иногда - лучше иных матерей. Я убежден, ребенку только на пользу, если родители в какой-то мере «делят» его. Но, поскольку женский и мужской организмы столь по-разному приспособлены к «созданию» детей, мне кажется, должны существовать некие врожденные психические различия у женщин и мужчин, в силу которых первые «назначены» для удовлетворения определенных потребностей ребенка, вторые - для других дел. Это самые общие соображения. Вопрос еще не исследован до конца.

Джон. Как бы то ни было, для родителей новорожденного решать вопрос, генетические между ними различия или обусловленные традицией, наверное, пустое занятие. Даже если не обошлось без генетики, традиция возьмет верх.

Робин. Нет, я с Вами не соглашусь. «Материнская» и «отцовская» роли сейчас значительно «дорабатываются», я уверен, время будет и дальше вносить поправки. И мужчина, и женщина - оба теперь менее «замкнуты» на прежний стереотип, они богаче, интереснее, что несет им большую свободу и взаимопонимание. Я этому процессу радуюсь и счастлив, что живу в такое важное время.

Джон. Вы не знаете китайского изречения: «Да выпадет вам жить в скромные времена»? Иными словами: «Да выпадет вам мирная жизнь». Уже сегодня мы достаточно наслышаны о проблемах, связанных с «чрезвычайным положением» родителей... Ну, а как ситуация представляется ребенку? В конце концов, родиться - это крайне «переменить свое положение».

Робин. Рождение может стать шоком. До момента рождения многое за ребенка делает мать - дышит за него, усваивает пищу... Теперь же он должен все делать сам. В материнском теле он был абсолютно защищен: в безопасности, в тепле, темноте, покое. Теперь он неожиданно уязвим, беззащитен, все вокруг него новое и чужое. А все новое и чужое пугает. Вдобавок он растет невероятно быстро...

Джон. Почему-то в таблице стрессов факт появления на свет не обозначен.

Робин. Это событие, наверное, возглавило бы перечень. Если бы величина стресса поддавалась измерению...

Джон. Наверное, равнялось бы шестнадцати супружеским примирениям с автомобильной катастрофой впридачу. Ясно, что ребенку требуется ни с чем не сравнимый уход, то есть покой, защита от всех дополнительных лишних стрессов, любовь, эмоциональная поддержка и... Так ведь не может он принять ободряющую информацию!

Робин. В том-то и состоит одна из проблем с новорожденным. Если ему что-то мешает, он не понимает, что все можно исправить. Откуда его чрезвычайное перенапряжение.

Джон. Значит, до тех пор, пока он не овладеет мыслью, что все неудобства более или менее временны, ему требуется тем больше эмоциональной поддержки и покоя.

Робин. Да, родители должны полностью оберегать его от посторонних воздействий, содержать в тепле, следить, чтобы ему было удобно, вовремя кормить, изолировать от излишнего шума, не допускать, чтобы много плакал. Родители, конечно же, понемножечку «подсовывают» ему перемены, но - самые простенькие, в самой мягонькой «упаковке»... чтобы стимулировать ребенка, но чтобы он с ними запросто справился. Он совершенно несамостоятелен; к счастью, природа нас - и других животных - так запрограммировала, что мать и детеныш инстинктивно тянутся друг к другу, если разлучены, и стремятся быть вместе.

Джон. Это то, что называется «привязанностью»?

Робин. Совершенно верно. И просто означает, что жеребенок, например, хотя и способен через несколько минут после рождения встать на ножки, будет инстинктивно держаться своей матери в течение нескольких лет. Помню, у нас на ферме, в Уэльсе, я пробовал «втереться» между жеребенком и матерью - как же обоих рассердил! И фактически ничего у меня не вышло. Эта привязанность явно оправдана эволюцией, ведь в результате молодое поколение находится под защитой в ту пору, когда еще не умеет отбиваться от хищников. Мы по научно-популярным фильмам хорошо знаем, что первой жертвой хищника всегда станет одинокое молодое животное.

Джон. Да, согласен. Но только ли защита кроется за этой «привязанностью»? Может, и любовь?

Робин. Многие специалисты напустились бы на Вас за небрежность выражения мысли, но я не буду доказывать, что «привязанность» и «любовь» такие уж разные вещи. Я говорю о том, что достигается привязанностью, если смотреть на отношения «индивидуальная особь - род» со стороны. Вы говорите о том, как эти отношения переживаются вовлеченными в них.

Джон. То есть изнутри. Давайте остановимся на... «эмоциональной поддержке», как Вы выразились. Помните, Вы говорили, что мать отдает ребенку свою любовь? Мне хочется знать, что же ребенок в действительности получает.

Ребенок и материнская любовь

Робин. Я сошлюсь на одного психолога по имени Харлоу, который провел необычный эксперимент. Он растил обезьянье потомство: одних детенышей оставил,… Джон. Одна группа - нормальная, другая - «сиротки», третья - с «проволочной»… Робин. Именно. Нормальные детеныши бросались обследовать «ближний свет», возвращаясь, лепились к матери, опять убегали…

Ребенок чертит свою первую карту

Робин. Ну, главное - взяться за изучение мира. Джон. Он начинает чертить свою мысленную карту мира? Робин. Да. А этот мир, разумеется, включает его самого.

Если мать не реагирует

Джон. ...и «погружение» окажется для нее болезненным. Робин. Именно. Если к ней в первые годы жизни относились плохо, любая попытка… Джон. Но раз она не обращена к собственной детскости, она не сможет «вчувствоваться» в мир своего ребенка, не сможет…

Границы» проясняются...

Джон. Значит, если мать «включилась», ребенок находится с ней в тесной эмоциональной связи, так необходимой ему. Эта связь помогает ребенку справиться с шоком - с ужасным открытием, что он не всемогущ, благодаря этой связи он способен удержать равновесие, постепенно обнаруживая все больше и больше «вещей» вне его, которые ему «не подчиняются».

Робин. Да, получая необходимую поддержку от матери, он медленно уясняет свои «пределы», свои «границы» и дальше, расширяя для себя мир, способен верно определиться в отношении всяких иных границ.

Джон. Но мне кажется, играя с ребенком, поддерживая ту самую тесную эмоциональную связь с ним, о которой Вы говорите, мать не просто зеркально отражает ребенка, она добавляет что-то новое. Чуточку новое.

Робин. Да, верно. По моему убеждению, в этом восхитительно неуправляемом деле, которое у нас зовется «игрой», мы импровизируем, изобретаем, всегда выдумываем что-то новенькое. Когда обыкновенная нормальная мать играет с ребенком, гримасничает в ответ на его гримасы, агукает с ним, повторяет его во всем, ее действия очень поддерживают его, придают ему «устойчивость», ведь она следует за его действиями. Ничего неожиданного, непривычного не происходит, ребенок постепенно изучает себя, глядя на мать, как в зеркало. Впрочем, обыкновенная здоровая мать все же играет с ребенком, она понемножечку меняет действия и будет не просто копировать ребенка, но добавлять чуточку «отсебятины», будет показывать ему свое - отличное, отдельное - «лицо». И ребенок начнет понимать, что существуют другие, ведь мать не полностью следует за ним, она «не подчиняется» ему, но он усвоит этот опыт, испытывая максимум поддержки, удовольствия... и без всякой поспешности.

Джон. У ребенка «в рационе» - привычность, подобие, поддержка, но также - «по капельке» неизвестности, инаковости, раздельности.

Робин. Да. Если мать «включилась», и ребенок поверил ее «ответному чувству», тогда на его мысленных картах очень-очень медленно он сам и его мать начнут разъединяться, от почти полного перекрытия первоначального осознания, что мать - отдельное, иное «лицо».

Джон. И этот процесс естествен - при условии, что ребенок получает поддержку?

Робин. Нужно еще условие - «сигнал» ребенку, что мать существует «в отдельности».

Джон. Но разве этот «сигнал» до него не дойдет?

Робин. Ну, мать может его не подать, если... не сумеет отделить себя от ребенка.

Джон. Ничего не понимаю!

Или остаются неясными

Джон. Не способны вернуться в «границы» взрослости, когда необходимо? Но почему? Робин. Потому что «границы» для матерей неясны. Потому что для их матерей… Джон. Потому что у их бабушек «границы» не прояснились?

Все мы - параноики

Робин. Не совсем. Этот «параноидный» образ действий невозможен, пока не поставлены какие-то «границы», но он возможен только потому, что «границы»… Джон. Это когда - «не иду на регби, ведь нападающие там собираются в кучку,… Робин. Да, мотив тот самый. Крайний случай такого поведения - клиническая паранойя, а в обиходе - «мания…

Узнаем мамочку

Робин. Примерно в шесть. Это, разумеется, постепенный процесс - без резкого рывка. Джон. Какой же следующий урок ему необходимо усвоить? Робин. Для «параноидной» фазы характерно то, что представления и эмоции у ребенка не связаны воедино, не…

Смотрим за ребенком в себе

Джон. Если попал «под стресс»? Робин. Да. Джон. Ну, прежде всего, чувствую: мышцы напрягаются - особенно плечевые и шейные. Плечи просто к ушам поднимаются!…

Где взять поддержку

Робин. Да, только не надо отгораживаться. Они сами ставят преграды, иначе получали бы. Упрятали своего ребенка за «ширму» да еще «сигналят» -… Джон. «Сигналят», что у них, вроде бы, нет ребенка за «ширмой»... чтобы никто… Робин. Разумеется, они поступают так неосознанно. Со стороны они кажутся резковатыми, воинственно настроенными - кому…

Тяжелая депривация

Джон. Даже это выработало чувство родства. Робин. Что удивительно, наиболее ущемленные самки, отвергавшие, калечившие - а… Джон. Что заставляло их перемениться?

Шире круг

Джон. Ловко повернуто... Ну, если речь об эмоциональной поддержке, здесь, конечно, не обойтись без физического прикосновения. Без касания руками,… Робин. Ну, разве не ясно, что тут аналогия с нашим выводом относительно… Джон. «Связь» ширится, как круги на воде...

ЗАПОЗДАЛЫЕ СООБРАЖЕНИЯ: ПАРАНОЙЯ И ПОЛИТИКА

Робин. Все больше и больше людей сговариваются против Вас за Вашей спиной? Джон. Спасибо за сочувствие, доктор. Дело, в общем, не в этом. Пока, во всяком… Робин. Да, если разделяем наши чувства на «хорошие» и «плохие» или на любовь и ненависть, а потом проецируем всю…

ЧУДЕСАМИ НАБИТЫЙ ЗАЯЦ

Отдаляемся

Робин. Дальше идеи вертятся вокруг младенца, осознающего, что он не частица матери, а сам... «материк»; дальше речь о том, почему важны плюшевые… Джон. И где всему начало? Робин. Всему начало - младенец, примерно в семь месяцев осознающий, что он существует отдельно от матери. Он яснее и…

Разрешают взрослеть

Робин. Потому что благодаря ему ребенок добирается из пункта, где не способен длительное время обходиться без эмоциональной поддержки матери, в… Джон. И каким же образом? Робин. Ребенок частично переносит сильнейшие напряжения чувств, крепко привязывающие его к матери, на этот объект. На…

Верный путь

Робин. Да, в общем, так, хотя Вы несколько перегрузили ответственностью маму. Если она держится колеи «замкнутых и зажатых», то потому что сама из… Джон. Для этого ей нужна крепкая поддержка со стороны. От мужа такой ждать… Робин. Верно. Идея двух дорог чрезвычайно важна, когда речь о взрослении человека; давайте пристальнее посмотрим на…

Печаль и кое-что похуже

Джон. Что-то вроде психосоматических нарушений? Робин. Да, например, есть боль - настоящая боль, а физических причин для боли… Джон. И все это - скрытые формы депрессии.

Смена пути

Джон. Значит - возвращаясь к матери и ребенку на неверной дороге - Вы хотите сказать, что страдальческая гримаса и поза отчаяния у ребенка перестают… Робин. Да, очень тонко схватили суть. Только «сигналы» вас уводят чуть в… Джон. Ни один не представляет, зачем он это делает.

Тяжелая депрессия

Джон. А что скажете о тяжелой депрессии? Мне часто приходилось слышать, что она - результат скорее биохимических причин, чем психологических, и,… Робин. Ну, мы все построены из химических продуктов. Любой наш «поворот»… Джон. Даже в тяжелейших случаях депрессии?

Идеальных нет

Джон. Многие симптомы депрессии, которые Вы описываете, мне знакомы по опыту. В затяжную, глубокую, как семь-восемь лет назад, не впадаю, но иногда… Робин. Когда я занялся практикой как детский психиатр, я часто шутил с… Джон. А в политике - не так?

КТО ЗДЕСЬ ГЛАВНЫЙ?

Мамочка, можно я буду ангелом?

Джон. Каков следующий ряд идей? Робин. Довольно длинный ряд интереснейших идей: отношение к власти, почему… Джон. Неужели все перечислили? И эта гора выросла, наверное, потому, что ребенку предстоит перебраться на следующую…

Твердость

Джон. Недели три назад в ближайшем супермаркете я был зрителем «пифийских» игрищ. За покупками зашла мама с двумя натренированными в озорстве детьми… Робин. Представляю. Если в семье привыкли к крику, значит, родители не дали… Джон. О'кей. Хотелось бы вникнуть в это дело - с ориентирами и пограничными линиями. Значит, чтобы приспособиться к…

Отец выходит на сцену

Джон. В самом начале Вы говорили, что у отца «ходунка» появляются важные дела. Наверное, отец теперь обеспечивает поддержку ребенка и поощряет его… Робин. Не только. Есть и другие... Теперь он возвращает назад жену. Джон. Как... как возвращает?

Мистер Хват

Джон. Значит, если отец исполняет отцовскую роль, «ходунку» в семье надают «руководящих указаний» с лихвой. А ему как раз и необходимо стукаться о… Робин. Потому что, если вам можно стукаться лбом о стену, возведенную… Джон. О'кей. «Ходунок» выбрал верный масштаб. Что дальше?

Аутсайдер

Джон. А теперь опишите мистера - или мисс - Мазилу. Людей, не усвоивших нужных уроков. Что это за люди? Робин. А Вам как они представляются? Джон. Они в свое время плохо прыгали и не взяли расстояние между отметками «2» и «3», не достаточно отдалились от…

Неврозы навязчивых состояний

Джон. Что такое навязчивое состояние? Когда человек чувствует побуждение что-то сделать, о чем-то думать? Робин. Человек чувствует, как разные его стороны ведут в нем непрестанную… Джон. В чем его отличие от «аутсайдера»?

Родительский спор

Джон. Я хотел бы узнать еще кое-что о семье «аутсайдера». Поскольку родители тоже «аутсайдеры», не сильны в науке «отдавать - брать», они будут… Робин. Правильно. Джон. Откуда и неограниченная возможность у ребенка настраивать родителей друг против друга - верно?

СОЗРЕВШИЕ МЫСЛИ: ЧЕМ БОЛЬШЕ, ТЕМ ЗДОРОВЕЙ

Джон. Мы немного говорили о команде: о том, как отдавать, брать и достигнуть согласованности с другими. Но имели в виду одного ребенка. Легко ли… Робин. Совсем другое дело - по мнению родителей. Ведь уже одолели прыжком… Джон. Основные правила - те же? Навыки, которые обрели, «играя в тройке», можно применить и в пополнившейся команде? …

ЧТО ВЫ ТАМ ВДВОЕМ ДЕЛАЕТЕ?

Нет дела важнее

Джон. Мы упорядочили «границы» стали независимыми, вошли в команду. Какая следующая ключевая идея? Робин. Секс. Теперь речь о том, о чем Вы всегда хотели бы узнать, но не… Джон. И до этого дошло, потому что ребенку пора перейти на следующую ступень?

Почему пола - два?

Робин. Значит, «занимаемся» сексом... Суть в том, что тут счет «на два». Пола два, и это потому, что только «один» «плюс» «другой» дадут...… Джон. Вы хотите сказать, что непорочное зачатие даст ребенка, который будет… Робин. Да, если бы мы, как низшие растения и животные, могли плодить детей почкованием, делением, они были бы…

Вехи психологического развития

Робин. Давайте начнем с вех сексуальной психологии растущего ребенка, уже добравшегося до «ходунковой» ступеньки. Джон. В какой мере «ходунку» известно про его пол? Робин. Именно на этой ступеньке ребенок пускается в исследование. Впрочем, сразу он, кажется, хочет - и верит, что…

Ходунок» узнает свой пол

Джон. Вы говорили, что дети, только сделавшись «ходунками», вероятно, думают, будто могут быть обоеполыми. Робин. Да. Они пока «своевольничают». Джон. Эти маленькие «аутсайдеры» должны присоединиться либо к «мужской», либо к «женской» команде. А им границы…

Разные-всякие

Джон. Вы говорили, что женщина, которая переходит мост, попадает в беду. А зачем ей вообще ступать на мост? Робин. Если мать у дочери холодная, мало дает, а отец дает больше, она может… Джон. А это значит...

Сексуальная политика

Джон. Так, я вижу в Вашем мосту, на всех его участках и на обоих берегах мужчин - по физическим признакам - и женщин. Местоположение индивидов… Робин. На этот вопрос чрезвычайно трудно ответить. Вы, разумеется, знаете, что… Джон. Конкретная женщина может интересоваться астрофизикой и пускаться в кругосветные плавания чаще другого…

Эдипов комплекс

Джон. Где там наш «ходунок»... К трем годам, если все нормально, мальчик перешел по мосту реку и оказался на отцовском берегу, а девочка осталась на… Робин. По крайней мере, они усвоили, прежде всего благодаря родителям, как… Джон. И они безошибочно чувствуют, к какой из двух команд принадлежат...

Латентность. Интерлюдия

Робин. Фрейд назвал эту ступеньку «латентной», подразумевая, что сексуальное влечение и интерес к сексу скрываются «в подполье». Но тщательное… Джон. Вы, кажется, говорили, что секс для них перестает быть главным вопросом… Робин. Исчезает романтическое чувство к одному из родителей - «привлеченные» эмоции уже не так подчиняют себе детей, к…

Критический момент

Джон. Итак, мы на четвертой ступени, в поре юности. Вы описывали юность как этап, на котором практически заново разыгрывается «эдипов» эпизод, уже… Робин. Что касается родителей, то интерес к ним, кажется, пропал у… Джон. Подросток начинает впервые испытывать настоящую сексуальную потребность.

Границы» для подростков

Джон. По Вашим словам, «подростковая» ступень - во многом заново проигранная «ходунковая». На той родительская обязанность - твердо указывать… Робин. Подросткам просто крайне необходима родительская последовательность и… Джон. Значит, где это... то самое, против чего бунтовать? Им не двинуться вперед без прочной стены, от которой можно…

Фантазии

Джон. У меня впечатление, что Вы за то, чтобы молодые люди разбивались на пары и часто меняли партнеров: наберутся опыта в отношении чувств, а… Робин. Да, я считаю, это полезно, при условии, что человека не заставляют идти… Джон. Почему Вы считаете, что это полезно?

Лечение сексуальных расстройств

Джон. Хорошо, мы одолели ступени сексуального развития, мы на пороге брака. Итожим. Мы осознаем нашу половую принадлежность не сразу. Но к двум с… Робин. Многое зависит от того, на какой ступени развития произошел сбой. Чем… Джон. Но, предположим, проблема появилась до «эдиповой» фазы. То есть у нас проблема половой принадлежности.

Сам себе злейший враг

Джон. Скольким же людям не без усилий даются здоровые сексуальные отношения - а ведь сегодня такое стремление находит одобрение и широкую поддержку… Робин. И, конечно, такая позиция вредит осуждающему их обществу. Джон. Каким образом?

СОДЕРЖАНИЕ

Несентиментальное путешествие. Предисловие Е. Л. Михайловой

Зачем мы написали эту книгу. Предисловие авторов

Почему мой выбор - ТЫ?

Я - Бог, пусть так и будет

Запоздалые соображения: паранойя и политика

Чудесами набитый заяц

Кто здесь главный?

Созревшие мысли: чем больше, тем здоровее!

Что вы там вдвоем ДЕЛАЕТЕ?

Робин Скиннер, Джон Клииз СЕМЬЯ И КАК В НЕЙ УЦЕЛЕТЬ

Перевод Н.М.Падалко

Научный редактор Е. Л. Михайлова Редактор И. В. Тепикина

JIPN 061747 от 02.11.1992г.

Подписано в печать 19.01.95 г.

Формат 60X90/16.

Гарнитура Тайме. Печать офсетная.

Усл.печ.л. 17. Уч.-изд. л. 14,9.

Тираж 30000 экз. Заказ № 31.

М.: Независимая фирма "Класс", 1995.- 272 с. 121609, Москва, а/я 35.

ISBN 0-7493-0254-2 (Great Britain) ISBN 5-86375-008-1 (РФ)

Отпечатано с оригинала-макета

на Можайском полиграфкомбинате

Комитета РФ по печати.

143200, Можайск, ул. Мира, 93.

[1] Ведущий персонаж комедийного сериала «Дом Фолти» (1974), а затем одноименной книги (1977-1979) Джона Клииза и Конни Буд.

[2] Лоренц, Конрад (1903--1989), австрийский зоолог, один из создателей этологии.

[3] Кестлер, Артур (1905-1983) - английский писатель и философ-антрополог.

[4] Монти Пифон - коллективный псевдоним группы комиков (Джон Клииз - один из ее создателей), широко известной в 1969-1982 гг. в Великобритании по теле- и кинофильмам, пластинкам и книгам. «Жизнь Брайана из Назарета» - фильм (1977) и одноименная книга (1979).

[5] Вордсворт, Уильям (1770-1850) - английский поэт-романтик.

[6] Английские футбольные клубы.

[7] Ура! (исп.).

[8] Английский актер.

[9] КляйнКляйн, Мелани (1882-1960) - английский психоаналитик австрийского происхождения.

[10] Имеется в виду высадка англо-американских союзных войск в июне 1944 года на северо-западном берегу Франции, или открытие второго фронта против Германии во второй мировой войне.

[11] Британский ежемесячник для женщин, название которого можно перевести как «запасное ребро».

[12] Шотландский народный хороводный танец.

[13] Американский теннисист, многократный чемпион Уимблдонских турниров.

[14] Собственная киностудия Д. Клииза, производящая фильмы для обучающихся бизнесу.

[15] Британский государственный деятель.

[16] Фурия в аду ничто в сравнении с брошенной женщиной» - строка из трагедии «Невеста в трауре» (1697) английского драматурга Уильяма Конгрива (1670--1729).

[17] Американские сексологи.