Шведские воровские копейки

Шведские воровские копейки.

Работа Новгородского денежного двора продолжалась все годы шведской оккупации. Надо отдать должное шведскому военному командованию в течение 1612, 1613, и 1614 годов оно смогло удержать стабильную весовую норму из расчета 360 копеек из гривенки, хотя в Москве и Ярославле с осени 1612 года перешли к чеканке по четырехрублевой стопе. Причины такой добропорядочности шведских оккупантов лежали, прежде всего, в экономических возможностях Новгородского двора.

Во время шведского присутствия новгородское купечество получило свободный доступ к балтийской торговле. Большие заказы на чеканку монеты поступали как от частных лиц, так и от военного шведского командования. и самого главнокомандующего Якова Делагарди. Далее нужно учитывать, что новгородско-псковский ареал денежного обращения в годы оккупации оказался практически в полной изоляции, так как военные действия и партизанская война свели к 1615 году почти на нет торговые сношения Новгородской земли с остальными русскими городами.

Изменение в 1615 году направленности шведской политики, то есть отказ от намерения мирным путем включить Новгород в состав Шведского королевства, немедленно сказалось на денежном деле. В марте 1615 года вес новгородской копейки снижается из гривенки начинают чеканить не 360, а 390 копеек. Весовая норма копейки при такой чеканке составляла 0,52 грамма он снизился по сравнению с весом копейки трехрублевой стопы на три четверти новгородской старой почки около 0,15 грамма.

Изменился и внешний вид копеек - для лицевой стороны ее был использован старый лицевой маточник времени Лжедмитрия I с датой НРП Новгород 113 1605 год, для оборотной старый оборотный маточник с именем Василия Ивановича. В выпуске копеек, начиная с 1615 года, явственно сказалось новое отношение шведского командования к Новгороду. Во-первых, уже само сочетание датированного 1605 годом лицевого маточника с именем царя Василия Шуйского, который начал царствовать с 1606 года, свидетельствовало о небрежном отношении к чеканке и нежелании соблюдать хоть какие-то правила русского денежного дела. Во-вторых, вес их стал гораздо ниже нормативного и явно уменьшился не на три четверти, а на целых две старых новгородских почки вес копеек при этом оказался равным не 0,52 грамма, что соответствовало бы норме, а 0,48 грамма.

И, наконец, видимо в 1615 году, шведское командование обратилось к чеканке фальшивых монет. Фальшивые монеты эти были особого свойства. Извлечение выгоды из выпуска их основывалось на массовых операциях по выкупу старых копеек трехрублевой стопы.

За них давались новые копейки четырехрублевой стопы. Все копейки, доселе находившиеся в обращении, несшие имена Ивана, Федора Ивановича, Бориса Федоровича, Дмитрия Ивановича, Василия Ивановича и даже Владислава Жигимонтовича, то есть копейки, чеканка которых происходила из расчета 300 копеек из гривенки, население обязывалось менять на новые, с именем Михаила Федоровича, чеканенные по четырехрублевой стопе. На руки сдатчики получали наддачу по 10 новых копеек на рубль старых.

Операции по обмену происходили во всех городах Русского государства. Когда весть об этом докатилась до Новгорода, здесь уменьшили вес копеек, приблизив его к норме четырехрублевой стопы, и тоже начали обмен старых копеек на новые. Тогда же началась чеканка фальшивых копеек, подражавших монетам трехрублевой стопы. Чеканка велась на Новгородском денежном дворе, следовательно, ее никак нельзя отнести к воровству отдельных злоумышленников.

Воровскими снастями была пара наново вырезанных маточников лицевого с буквами ПС и оборотного с именем Дмитрия Ивановича, но с ними вместе в работе оказался старый новгородский оборотный маточник с именем Василия Ивановича. Это свидетельствует о том, что чеканка фальшивых копеек велась с ведома и, видимо по распоряжению официальных властей. Вес воровских копеек, конечно, стал намного ниже нормативного веса копеек трехрублевой стопы. Выгода от чеканки таких копеек была очевидна, легковесные копейки менялись на легковесные же, но с наддачей, согласно установившемуся порядку обмена старых копеек трехрублевой стопы на новые, четырехрублевой стопы.

В казну шведского командования шла двойная прибыль. Но почему мы, собственно, так настойчиво повторяем, что инициаторами чеканки фальшивых копеек выступали шведы Разве не могли бы заняться этим прибыльным делом сами денежные мастера новгородского двора Однако есть веские доказательства, вполне отрицающие их причастность к денежному воровству Во-первых, на Новгородском денежном дворе шведы наладили строгий и неукоснительный контроль за чеканкой, который несколько разнился с формами контроля, принятыми на русских денежных дворах.

Об этом свидетельствуют сохранившиеся книги новгородского двора за 1613 1617 годы. Когда Новгород в 1617 году был освобожден от шведской оккупации, в царском указе, направленном на Новгородский денежный двор специально оговаривалось требование воссоздать прежнюю систему документации монетного производства И, во-вторых, мы имеем личное свидетельство короля Густава-Адольфа о пристальном внимании шведской власти к чеканке монет в Новгороде и недвусмысленные намеки на то, что из чеканки следует извлечь максимум прибыли.