ДАННЫХ О РАЗЛОЖЕНИИ КРЕСТЬЯНСТВА

 

Для того, чтобы сравнить между собою и свести во­едино вышеприведенные данные о разложении крестьян­ства, мы не можем, очевидно, брать абсолютные цифры и складывать их по группам: для этого требовались бы полные данные по целой группе районов и одинако­вость приемов группировки. Мы можем сравнивать и сопоставлять только отношения между группами выс­шими и низшими (по владению землей, скотом, ору­диями и т. д.). Отношение, выраженное, например, тем, что 10% дворов имеют 30% посева, абстрагирует различие абсолютных цифр и потому годно для сравне­ния со всяким подобным отношением любой местности. Но для такого сравнения надо выделить в другой мест­ности тоже 10% дворов, не больше и не меньше. Между тем размеры групп в разных уездах и губерниях не равны. Значит, приходится дробить эти группы, чтобы взять по каждой местности одинаковую процент­ную долю дворов. Условимся брать 20% дворов для зажи­точного крестьянства и 50% — для несостоятельного, т. е. будем составлять из высших групп группу в 20% дворов, а из низших групп — группу в 50% дворов. Поясним этот прием па примере. Положим, что мы имеем пять групп такого размера от низшей к выс­шей: 30%, 25%, 20%, 15% и 10% дворов (S = 100%). Для составления низшей группы берем первую группу по 4/5 второй группы (30+25*4/5=50%), а для составления высшей берем последнюю группу и 2/3 пред­последней группы (10+15*2/3=20%), причем, разумеется, и процентные доли посева, скота, орудий и пр. определяются таким же образом. То есть, если процентные доли посева, приходящиеся на указанные доли дворов, будут таковы: 15%, 20%, 20%, 21% и 24% (S == 100%), тогда на долю нашей высшей группы в 20% дворов придется (24+20*4/5=)31% посева. Очевидно, что дробя таким образом наши группы, мы ни на йоту не изменяем действительных отношений между высшими и низшими слоями крестьянства[81]. Необходимо же та­кое дробление, во-1-х, потому, что мы получаем та­ким образом вместо 4—5—6—7 различных групп три крупные группы с ясно определенными признака­ми[82]; во-2-х, только таким путем достигается сравни­мость данных о разложении крестьянства в самых различных местностях с самыми различными усло­виями.

Для суждения о взаимоотношении групп мы берем следующие данные, имеющие наибольшую важность в вопросе о разложении: 1) число дворов; 2) число душ обоего пола крестьянского населения; 3) количество земли надельной; 4) купчей; 5) арендованной; 6) сданной в аренду; 7) всего землевладения или землепользова­ния группы (надельная земля + купчая + аренда — сдача); 8) посева; 9) рабочего скота; 10) всего скота; 11) дворов с батраками; 12) дворов с заработками (выделяя, по возможности, те виды “заработков”, среди которых преобладает работа по найму, продажа рабочей силы); 13) торгово-промышленных заведений, и 14) улучшенных земледельческих орудий. Отме­ченные курсивом данные (“сдача земли” и “зара­ботки”) имеют отрицательное значение, показывая упадок хозяйства, разорение крестьянина и превра­щение его в рабочего. Все остальные данные имеют положительное значение, показывая расширение хозяй­ства и превращение крестьянина в сельского пред­принимателя.

По всем этим данным мы вычисляем для каждой группы хозяйств процентные отношения к итогу по уезду или по нескольким уездам одной губернии и затем определяем (по описанному нами приему), какая процентная доля земли, посева, скота и т. д. придется на долю 20-ти процентов дворов из выс­ших групп и 50-ти процентов дворов из низших групп[83].

Приводим составленную таким образом таблицу, ко­торая охватывает данные по 21-му уезду 7-ми губерний о 558 570 крестьянских хозяйствах с населением в 3 523 418 душ обоего пола.

 

Таблица А. Из высших групп составлена группа в 20% дворов
  Губернии   Уезды Номера линий на диаграмме Процент отношения к итогам по уездам или по группам уездов
Сданной земли Дворов с “заработками Дворов всего Населения об. Пола Земли Посева Скота Торгово-промышленных заведенийдворов Дворов с батраками Улучшенных орудий
надельной купчей арендованной Всего в пользовании рабочего всего
таврическая Днепровский, мельтопольский и Бердянский 9,7 12,6 27,0 36,7 78,8 61,9 49,0 49,1 42,3 44,6 - 62,9 85,5
  Самарская Новоузенский - 0,7 - 28,4 - - - 78,4 72,5
Николаевский - 0,3 4,1 29,7 - - 60,1 - - 48,6 47,1 - 62,7 -
Среднее 0,5 4,1 - - 55,3 52,0 - 70,5 72,6
Саратовская Камышинский 11,7 13,8 30,3 34,1 - 50,5 57,4 53,2 - 65,9 -
  Пермская Красноуфимский - 7,8 0,6 26,8 - 58,3 49,6 49,2 42,5 41,2 42,8 66,4 86,1
Екатеринбургский - - 4,3 26,1 - - 83,7 - 55,1 42,3 41,8 37,0 74,9 -
Среднее 7,8 2,4 26,4 - 49,6 52,1 42,4 41,5 39,9 70,6 86,1
Орловская Елецкий и Трубчевский 5- 2,7 15,8 27,4 29,0 63,4 51,7 38,2 - 42,1 37,8 49,8 57,8 75,5
  Воронежская Задонский 11,9 11,6 28,1 29,1 66,8 53,6 34,6 33,9 41,7 39,0 47,4 56,5 77,3
Задонский, Землянский, Коротоякский и НИжнедевицкий - 12,5 12,6 28,1 30,9 49,2 34,1 - 37,2 45,9 48,4 70,1
Нижегородская Княгиниский, Васильевский и Макарьевский 3,8 13,7 27,8 29,4 59,7 50,8 36,5 38,2 46,3 40,3 51,2 54,5 -
Таблица Б. Из низших групп составлена группа в 50 % дворов
Губернии Уезды Процентные отношения к итогам по уездам или по группам уездов
Номера линий на диаграмме Сданной земли Дворов с “заработками” Дворов всего Населения об. пола Земли Посева Скота Торгово-промышленных заведений Дворов с батраками Улучшенных орудий
Наедбной Купчей Арендованной Всего в пользовании Рабочего Всего
Таврическая Днепровский, Мелитопольский и Бердянский 72,7 68,2 41,6 33,2 12,8 13,8 23,8 21,5 26,6 - 15,6 3,6
Самарская Новоузенский,     - 74,6 39,6 - 0,4 5,0 - 16,3 11,3 14,4 - 4,4 2,8
Николаевский - 78,6 - - 11,1 - - 17,8 20,3 - 7,1 -
Среднее 95,9 76,6 38,8 - 0,4 - 16,3 14,5 17,3 - 5,7 2,8
Саратовская Камышинский 71,5 60,2 36,6 - 9,8 18,6 14,9 9,6 14,3 - 7,5 -
Вольский, Кузнецкий, Балашовский и Сердобский - 64,6 - 37,6 - 14,1 25,2 14,7 19,7 - - -
Пермская Красноуфимский, - 93,5 40,7 37,4 - 6,5 19,2 16,7 23,1 23,8 6,1
Екатеринбургский - - 65,9 44,7 - - 8,7 - 21,2 30,5 30,8 35,6 10,4 -
Среднее 79,7 42,7 37,4 - 7,6 19,2 18,9 26,8 27,4 29,7 8,2
Орловская Елецкий и Трубчевский 93,9 59,3 39,4 37,2 8,9 12,9 24,9 - 17,7 20,2 7,8 2,4
Воронежская Задонский 63,3 65,3 39,2 37,5 13,8 31,9 24,6 23,2 9,1 1,3
Задонский, Землянский, Коротоякский и Нижнедевицкий - 63,8 37,2 33,6 15,4 29,9 - 20,3 23,4 17,3 13,1 3,6
Нижегородская Княгинский, Васильевский и Макарьевский 88,2 65,7 40,6 37,7 15,4 16,4 30,9 28,6 17,2 24,8 16,1 18,9
                                   

 

Примечания к таблицам А и Б

1. По Таврической губ. сведения о сданной земле относятся только к двум уездам: Бердянскому и Днепровскому.

2. По той же губернии к улучшенным орудиям отнесены косилки и жатки.

3. По обоим уездам Самарской губернии вместо процента сданной земли взят процент сдающих надел бесхозяйных дворов.

4. По Орловской губернии количество сданной земли (а, след., и всего земли в пользовании) определено приблизительно. То же относится и к четырем уездам Воронежской губернии.

5. По Орловской губернии сведения об улучшенных орудиях имеются лишь по одному Елецкому уезду.

6. По Воронежской губернии вместо числа дворов с заработ­ками взято (по трем уездам: Задонскому, Коротоякскому и Нижнедевицкому) число дворов, отпускающих батраков.

7. По Воронежской губернии сведения об улучшенных ору­диях имеются лишь по двум уездам: Землянскому и Задонскому.

8. По Нижегородской губернии вместо дворов с “промыслами” вообще взяты дворы с отхожими промыслами.

9. По некоторым уездам вместо числа торгово-промышленных заведений пришлось взять число дворов с торгово-промышлен­ными заведениями.

10. Когда в сборниках есть несколько граф о “заработках”, — мы старались выделить те “заработки”, которые наиболее точно выражают работу по найму, продажу рабочей силы.

11. Арендованная земля бралась, по возможности, вся: и надельная и вненадельная, и пашни и покосы.

12. Напоминаем читателю, что по Новоузенскому уезду исключены хуторяне и немцы; по Красноуфимскому у. взята только земледельческая часть уезда; по Екатеринбургскому у. исключены безземельные и имеющие только покос; по Трубчевскому уезду исключены пригородные общины; по Княгининскому уезду исключено промысловое село Большое Мурашкино и т. д. Исключения эти отчасти сделаны нами, отчасти обуслов­лены характером материала. Очевидно поэтому, что в действи­тельности разложение крестьянства должно быть сильнее, чем это представлено в нашей таблице и диаграмме.

Для того, чтобы иллюстрировать эту сводную таб­лицу и сделать наглядным полную однородность отно­шений между высшими и низшими группами крестьян­ства в самых различных местностях, мы составили нижеследующую диаграмму, на которую нанесены про­центные данные таблицы. Направо от столбца, опреде­ляющего процентные доли всего числа дворов, идет линия, показывающая положительные признаки хозяй­ственной состоятельности (расширение землевладения, увеличение количества скота и т. д.), а слева идет ли­ния, показывающая отрицательные признаки хозяй­ственной силы (сдача земли, продажа рабочей силы;

эти столбцы оттенены особой штриховкой). Расстояние от верхней горизонтальной линии диаграммы до каждой сплошной кривой линии показывает долю зажиточных групп в общей сумме крестьянского хозяйства, а рас­стояние от нижней горизонтальной линии диаграммы до каждой пунктирной кривой линии показывает долю несостоятельных групп крестьянства в общей сумме крестьянского хозяйства. Наконец, чтобы яснее изобра­зить общий характер сводных данных, мы провели “сред­нюю” линию (определенную вычислением арифмети­ческих средних из тех процентных данных, которые занесены на диаграмму. “Средняя” линия для отличия от остальных окрашена в красный цвет). Эта “средняя” линия показывает нам, так сказать, типичное разложе­ние современного русского крестьянства.

Теперь, чтобы подвести итог приведенным выше (§§ I—VII) данным о разложении, рассмотрим столбец за столбцом этой диаграммы.

Первый столбец направо от столбца, указывающего проценты дворов, отмечает долю населения, приходя­щегося на высшую и низшую группу. Мы видим, что везде состав семей у зажиточного крестьянства оказы­вается выше, а у несостоятельного — ниже среднего. О значении этого факта мы уже говорили. Добавим, что было бы неправильно брать за единицу для всех сопоставлений не двор, семью, а 1 душу населения (как любят делать народники). Если расход зажиточной семьи увеличивается вследствие большего состава се­мей, то, с другой стороны, масса расходов в большесеменном дворе сокращается (на постройки, на домаш­нее обзаведение и хозяйство и пр. и пр. Особенно подчеркивают выгодность в хозяйственном отношении больших семей Энгельгардт в “Письмах из деревни” и Трирогов в книге “Община и подать”. СПБ. 1882). Поэтому брать за единицу сопоставлений 1 душу населения, не принимая во внимание этого сокращения расходов, - это значит искусственно и фальшиво приравнивать положение “души” в большой и малой семье. Впрочем, диаграмма ясно показывает, что зажи­точная группа крестьянства концентрирует гораздо большую долю земледельческого производства, чем это следовало бы по расчету на одну душу населения.

Следующий столбец — надельная земля. В распре­делении ее замечается наибольшая уравнительность, как это и должно быть в силу юридических свойств на­дела. Однако даже здесь начинается процесс вытесне­ния бедноты зажиточными: везде мы видим, что высшие группы владеют несколько большей долей надельной земли, чем их доля населения, а низшие группы — не­сколько меньшей. “Община” подается в сторону интере­сов крестьянской буржуазии. Но по сравнению с дей­ствительным землевладением, неравномерность в рас­пределении надельной земли еще совершенно ничтожна. Распределение надела не дает (как это ясно видно из диаграммы) никакого понятия о действительном рас­пределении земли и хозяйства[84].

Далее — столбец о купчей земле. Повсюду она кон­центрируется зажиточными: пятая часть дворов держит в своих руках около 6 или 7 десятых всех крестьянских купчих земель, тогда как на долю половины дворов бедноты приходится maximum 15%! Можно судить поэтому, какое значение имеют “народнические” хлопоты о том, чтобы “крестьянство” могло покупать как можно больше земли и как можно дешевле.

Следующий столбец — аренда. И здесь мы видим везде концентрацию земли зажиточными (на одну пя­тую долю дворов 5—8 десятых всей арендованной земли), которые к тому же снимают землю дешевле, как мы ви­дели выше. Это перебивание аренды крестьянской буржуазией наглядно доказывает, что “крестьянская аренда” носит промышленный характер (покупка земли для продажи продукта)[85]. Говоря это, мы вовсе однако не отрицаем факта аренды из нужды. Напротив, диаграмма показывает нам совершенно иной характер аренды у бедноты, которая цепляется за землю (на 1/2 дворов 1—2 десятых всей аренды). Есть крестьянин и крестьянин.

Противоречивое значение аренды в “крестьянском хозяйстве” особенно выступает при сличении столбца об аренде со столбцом о сдаче земли (первый столбец слева, т. е. среди отрицательных признаков). Здесь мы видим как раз обратное: главные сдатчики земли — низшие группы (на ½ дворов 7—8 десятых сданной земли), кото­рые стремятся отделаться от надела, переходящего (во­преки запрещениям и стеснениям закона) в руки хозяев. Итак, когда нам говорят, что “крестьянство” арендует землю и “крестьянство” же сдает землю, то мы знаем, что первое относится главным образом к крестьянской буржуазии, второе — к крестьянскому пролетариату.

Отношение купли, аренды и сдачи земли к наделу определяет и действительное землевладение групп (стол­бец 5-й справа). Везде мы видим, что действительное распределение всей находящейся в распоряжении кре­стьян земли не имеет уже ничего общего с “уравнитель­ностью” надела. На долю 20% дворов приходится от 35% до 50% всей земли, а на долю 50% дворов — от 20% до 30%. В распределении посева (следующий стол­бец) оттеснение высшею группой низшей выступает еще резче, — вероятно, потому, что неимущее крестьянство часто не в состоянии хозяйственно пользоваться своей землей и забрасывает ее. Оба столбца (о всем земле­владении и о посеве) показывают, что покупка и арен­да земли ведут к уменьшению доли низших групп в общей системе хозяйства, т. е. к оттеснению их за­житочным меньшинством. Это последнее играет уже теперь главенствующую роль в крестьянском хозяйстве, сосредоточивая в своих руках почти такую же долю посева, как и все остальное крестьянство, вместе взятое.

Два следующие столбца показывают распределение в крестьянстве рабочего скота и всего скота. Процентные доли скота очень незначительно отличаются от процент­ных долей посева: это и не могло быть иначе, так как количество рабочего скота (а также и всего скота) опре­деляет размер посева и в свою очередь определяется им.

Следующий столбец показывает долю разных групп крестьянства в общей сумме торговых и промышленных заведений. Пятая часть дворов (зажиточная группа) сосредоточивает около 1/2 этих заведений, а ½ дворов бедноты — лишь около 1/5[86], то есть “промыслы”, выражающие превращение крестьянства в буржуазию, сосредоточиваются преимущественно в руках наиболее состоятельных земледельцев. Зажиточные крестьяне вкладывают, следовательно, капитал и в земледелие (покупка земли, аренда, наем рабочих, улучшение орудий и пр.), и в промышленные заведения, и в тор­говлю, и в ростовщичество: торговый и предпринима­тельский капитал находятся в тесной связи, и от окру­жающих условий зависит, какая из этих форм капитала получает преобладание.

Данные о дворах с “заработками” (первый столбец слева, в числе отрицательных признаков) характери­зую! тоже “промыслы”, имеющие однако противополож­ное значение, знаменующие превращение крестьянина в пролетария Эти “промыслы” сосредоточены в руках бедноты (на 50% дворов 60—90% всего числа дворов с заработками), тогда как зажиточные группы прини­мают в них ничтожное участие (не надо забывать, что мы не могли точно отделить хозяев от рабочих и в этом разряде “промышленников”). Стоит сопоставить данные о “заработках” с данными о “торгово-промышленных заведениях”, чтобы видеть полную противоположность двух типов “промыслов”, чтобы понять, какую неве­роятную путаницу создает обычное смешение этих типов.

Дворы с батраками оказываются везде сосредоточен­ными в группе зажиточного крестьянства (на 20% дво­ров 5—7 десятых всего числа батрацких хозяйств), которое (несмотря на свою большесемейность) не может существовать без “дополняющего” его класса сельско­хозяйственных рабочих. Мы видим здесь наглядное подтверждение тому положению, которое высказано было выше: именно, что сопоставлять число батрацких хозяйств с общим числом крестьянских “хозяйств” (в том числе и с “хозяйствами” батраков) — нелепо. Гораздо правильнее сопоставлять число батрацких хо­зяйств с одной пятой долей крестьянских дворов, ибо зажиточное меньшинство сосредоточивает около 3/5 или даже 2/3 у всего числа батрацких хозяйств. Предпри­нимательский наем рабочих в крестьянстве далеко превосходит наем рабочих из нужды, по недостатку се­мейных рабочих на долю 50% неимущего и малосемей­ного крестьянства падает лишь около 1/10 всего числа батрацких хозяйств (и здесь, впрочем, в число неиму­щих попали лавочники, промышленники и пр., нанима­ющие рабочих вовсе не из нужды).

Последний столбец, показывающий распределение улучшенных орудий, мы могли бы озаглавить, по при­меру г. В.^В., так “прогрессивные течения в крестьян­ском хозяйстве”. Наиболее “справедливым” оказывается распределение этих орудий в Новоузенском уезде Са­марской губернии, где у пятой части зажиточных дво­ров — только 73 орудия из 100, а у половины дворов бедноты — целых три штуки из сотни.

Переходим к сравнению различных местностей по зелени крестьянского разложения. На диаграмме явственно выделяются в этом отношении два рода местностей: в Таврической, Самарской, Саратовской и Пермской губерниях разложение земледельческого кре­стьянства оказывается заметно сильнее, чем в Орлов­ской, Воронежской, Нижегородской губерниях. Линии первых четырех губерний идут на диаграмме ниже сред­ней красной линии, а линии последних трех губерний идут выше средней, т. е. показывают меньшее сосредо­точение хозяйства в руках зажиточного меньшинства. Первого рода местности — наиболее многоземельные и строго земледельческие (в Пермской губернии выделены земледельческие части уездов), с экстенсивным харак­тером земледелия. При таком характере земледелия разложение земледельческого крестьянства легко учи­тывается и сказывается поэтому наглядно. Наоборот, в местностях второго рода мы видим, с одной стороны, такое развитие торгового земледелия, которое нашими данными не учитывается, например, посевы конопли в Орловской губернии. С другой стороны, мы видим здесь громадное значение “промыслов”, как в смысле ра­боты по найму (Задонский уезд Воронежской губ.), так и в смысле ноземледельческих занятий (Нижегородская губерния). Значение обоих этих обстоятельств в вопросе о разложении земледельческого крестьянства громадно. О первом (различия формы торгового земледелия и сельскохозяйственного прогресса в различных местно­стях) мы уже говорили. Значение второго (роль “про­мыслов”) не менее очевидно. Если в данной местности масса крестьянства состоит из батраков, поденщиков или промысловых наемных рабочих с наделом, то разложение земледельческого крестьянства выразится здесь, разумеется, очень слабо[87]. Но для правильного представления о деле надо сопоставить этих типич­ных представителей сельского пролетариата с типичны­ми представителями крестьянской буржуазии. Воро­нежский поденщик с наделом, уходящий на “заработки” на юг, должен быть сопоставлен с таврическим крестьянином, производящим громадные посевы. Калужский, нижегородский, ярославский плотник должен быть со­поставлен с ярославским, московским огородником или крестьянином, держащим скот для продажи мо­лока, и т. д. Точно так же, если масса местного кре­стьянства занята обрабатывающей промышленностью, получая от своих наделов лишь небольшую часть средств к жизни, — то данные о разложении земледель­ческого крестьянства должны быть дополнены данными о разложении промыслового крестьянства. В V главе мы и займемся этим последним вопросом, теперь же нас занимает лишь разложение типично земледельче­ского крестьянства.