Раскрытие природы права Сообществ — задача достаточно сложная в силу его уникальности, которая, в свою очередь, обусловлена уникальной спецификой самих Сообществ. Последние не "вписываются" сегодня в устоявшиеся стереотипы ни международных организаций, ни национальных государственных образований.
Возникнув как международная организация, они эволюционируют в направлении федеративных либо конфедеративных структур, однако не превратились пока ни в то, ни в другое.
Здесь важно отметить, во-первых, направленность эволюции Сообществ, в ходе которой изменяется их социально-политическая и юридическая природа, и, во-вторых, незавершенность процесса с точки зрения достижения стратегических целей Сообществ.
Специфика их эволюции состоит в том, что Сообщества по мере ее осуществления все дальше выходят за рамки первоначальных целей и задач, закрепленных в учредительных договорах.
В их развитии можно выделить достаточно отчетливые этапы, начало которых обозначено принятием таких важных актов, как Единый Европейский Акт (ЕЕА) 1986 г., Маастрихтский 1992 г. и Амстердамский 1997 г. договоры. Каждый этап знаменует собой расширение спектра целей и задач Сообществ и, как следствие, дальнейшее углубление интеграции. Вместе с тем едва ли можно с уверенностью утверждать, что эти цели и задачи не будут скорректированы в ходе дальнейшей интеграции, также как предсказывать форму, которую примут Сообщества в конечной точке своего развития.
Сегодня "же, как верно отмечает академик Б. Н. Топорнин, в Сообществах и созданном на их основе Европейском Союзе можно найти одновременно черты между-народной организации, конфедерации и федерации1.
Европейское сообщество, отмечает западноевропейский автор К. Д. Борхардт, — "это развивающаяся система, окончательные очертания которой пока непредска-зуемы. Развитие системы зависит в основном от государств-членов. Кроме того, от их желания зависит, каким путем пойдет дальнейшее развитие Сообщества — как евро-пейского федеративного государства или Европейского Союза"2.
Неудивительно поэтому, что вопрос о правовой природе Сообществ остается предметом оживленных дискуссий. При этом одни авторы рассматривают его с позиций международного права, другие — с позиций внутригосударственного (прежде всего конституционного) права. Уникальность Сообществ порождает проблему адекватных научных понятий для обозначения природы как самих Сообществ, так и созданного в их рамках права. Спектр взглядов здесь весьма широк3.
Стержневым в этой дискуссии является вопрос о соотношении полномочий инсти-тутов Сообществ и суверенных государств-членов. Ответ на него методологически крайне важен, ибо определяет исходные позиции в исследовании институтов и права Сообществ. Неудивительно, что в центре дискуссии оказался вопрос о понятии наднаци-ональности, или надгосударственности, введенном в юридическую литературу и практи-ку в связи с созданием и деятельностью ЕС1.
Ситуация усугубляется тем, что понятие наднациональности, будучи включен-ным в Договор об учреждении ЕОУС 1951 г., не получило, однако, своего юридического определения. Более того, с принятием Договора о слиянии включавшая это понятие статья 9 Договора о ЕОУС была отменена2.
В итоге сегодня ни в международно-правовых актах, ни в научной юридической литературе нет общепринятого определения понятия наднациональности.
Происхождение явления наднациональности объясняется в специальной лите-ратуре по-разному. Чаще всего оно выводится из факта добровольной передачи (деле-гации) государствами — членами международной организации ее органам части своих суверенных полномочий для осуществления задач организации. В итоге меж-дународная организация в лице ее органов получает право на издание в рамках делегированных полномочий обязательных для государств-членов предписаний.
По мнению А. В. Клемина, наднациональная компетенция ЕС проявляется в тех областях, которые определяются задачами Coобществ, и передана им государ-ствами-членами в этих целях. Надгосударстеенный характер компетенции ЕС объясняется фактом отсутствия у Сообществ элементарных государственных свойств (полиции, военной власти, принудительного судебного исполнения)3.
В зарубежной литературе высказан взгляд, что концепций, наднационально-сти служат общие принципы как международного права, так и права, действующего в государствах — членах ЕС. Последние закреплены, в частности, в ст. 215 ч. II Дого-вора о ЕЭС и ст. 188 ч. II Договора о ЕВРОАТОМе. Именно эти принципы играют роль своеобразной "несущей конструкции" права Сообществ, формируемого прежде всего посредством деятельности Суда ЕС4.
Явление наднациональности одни авторы рассматривают как признак, свой-ство, присущие только Сообществам, другие — как универсальный признак меж-правительственных организаций. При этом процесс приобретения ими элементов наднациональности - весьма постепенный и длительный - связывают с необходимо-стью решения глобальных проблем (ядерной, экологической и т. д.), от успеха ре-шения которых зависит сама возможность сохранения человеческой цивилизации5
Разнообразны подходы к вопросу о природе права и институтов Сообществ. Так, одни авторы относят Сообщества к правовым институтам sui generis, которые, по их мнению, нельзя охарактеризовать в традиционных категориях государственного или международного права. В подкрепление такой позиции ссылаются на мнение Конституционного суда ФРГ, изложенное в Ордонансе 18 октября 1967 г., в котором, в частности, говорилось, что "... Сообщество не является государством, оно не является федеральным государством. Оно является Сообществом особого рода, находящимся в состоянии развивающейся интеграции, "межгосударственным учреждением" в смысле абзаца 1 ст. 24 Основного закона, по которому ФРГ, как и другие государства-члены, передали ему некоторые суверенные права"1.
Поддерживающий такую позицию академик Б. Н. Топорнин считает, что как Сообщества, так и созданный на их основе Европейский Союз не умещаются в "прокрустово ложе" традиционных представлений. По этой причине он определяет Сообщества и соответственно Европейский Союз как новый, незнакомый прежде тип межгосударственного союза, в котором заложен еще немалый потенциал развития2.
По мнению других авторов, в вопросе о правовой природе ЕС акцент следовало бы делать не на наднациональности Сообщества, а на назревшей необходимости расширять нормативное содержание международного права3.
Ряд авторов рассматривают ЕС как институт, который хотя и обладает некоторыми особенностями, однако вполне "вписывается" в понятие международной организации4.
Существует также подход, исходящий из стремления к отождествлению Сообществ с федеральными государственными структурами. Для его обоснования используется известное сходство структуры и механизма действия права в условиях федерации, с одной стороны, и Сообществ — с другой. Однако, как справедливо замечает академик Б. Н. Топорнин, вне поля зрения в данном случае остаются такие признаки государства, как народ и территория. Представляется бесспорным его вывод, "что привычные понятия юридической науки вряд ли достаточны для правильного ответа на вопрос о природе сообществ. Это уникальное явление нашего времени, которое наиболее адекватно отражено в их официальном титуле"5.
В целом сходными с рассмотренными являются представления о природе ЕС и их правовой системе в западной литературе. Так, М. Л. Энтин разделяет их на 4 большие группы. Согласно представителям первой из них ЕС являются надгосудар-ственным образованием, правовая система которого аналогична национально-правовым системам. Согласно вторым ЕС имеют смешанную, двойственную природу, так как в их правовой системе переплелись межгосударственные и надгосударствен-ные элементы. Сторонники третьей точки зрения утверждают, что Сообщества имеют особую автономную правовую природу, в корне отличающуюся как от внутреннего, так и от международного права. Приверженцы четвертой исходят из того, что право-вые нормы ЕС являются частью современного международного права6.
Недостаточная теоретическая разработанность этого вопроса проявляется, в частности, в разнообразии терминов, используемых для обозначения права ЕС. Это, в частности, такие понятия, как "европейское право", "европейское правовое про-странство", "коммунитарное право", "право европейских сообществ". В большинстве своем они неадекватно отражают исследуемое явление. Так, понятие "европейское право" охватывает собой институты, действующие в пределах Европы, а не только Сообществ. Точно так же понятие "европейское правовое пространство" отражает аспект общеевропейского процесса, направленного на формирование "общеевропей-ского дома" в рамках СБСЕ. Что касается понятия "коммунитарное право", то оно, по мнению академика Б. Н. Топорнина имеет в своей основе французское слово, означа-ющее "сообщество". (Хотя, как представляется, такой основой здесь могло быть и английское слово "community", имеющее тот же смысл.) По его мнению, следуя такой логике, с успехом можно исходить из немецкого, итальянского, испанского и прочих понятий и других аналогов.
Представляется, что наиболее адекватным здесь является понятие "право Сообществ", а в свете Маастрихтских соглашений — понятие "право Европейского Союза", или "право ЕС"1.
При исследовании права ЕС следует учитывать, на наш B три существенные его особенности: 1) комплексный характер права ЕС, сочетающего в себе международно-правовые, конфедеративные и федеративные черты; 2) динамизм этого права, влекущие изменение его природы, структуры, сферы и механизма действия; 3) незавершенность процесса формирования права и, как следствие, его "промежуточный" характер, действие "на стыке" международного и национального права. В общем и целом эти особенности нашли отражение в специальной литературе. Так, по мнении Р. А. Мюллерсона, предметная специфика права ЕС состоит в том, что правовые нормы, регулирующие интеграционные процессы, затрагивают и межгосударственные отношения, и отношения между юридическими и физическими лицами из разных стран, и внутригосударственные отношения2.
Верная в своей основе, эта характеристика является вместе с тем неполной, так как не включает в сферу действия права Сообществ отношения между ЕС, с одной стороны, и государствами-членами, а также с третьими странами, с другой.
Комплексность права ЕС проявляется прежде всего в характере властной воли, закрепляемой посредством его норм. Первичной здесь является воля государств-учредителей, выраженная в учредительных Договорах, однако с развитием Сообществ происходит как бы взаимопроникновение и взаимосовпадение воль ЕС и государств-членов.
Так, учредительные договоры, будучи инкорпорированными в национальное право этих государств, становятся частью структуры их национального права. С другой стороны, если верно, что соотношение компетенции ЕС и государств-членов со временем изменяется в пользу Сообществ, то верно и то, что новую компетенцию Сообществам делегируют государства-члены. При этом "конституционные" акты ЕС принимают высшие представители государств-членов, выступающие в своей совокупности как структура Сообществ.
С другой стороны, при принятии нисходящих актов ЕС государства-члены могут проявить свое отношение к обсуждаемому вопросу отнюдь не только формально. Свидетельство этому — конституционный кризис 1965 г. в рамках ЕС, вызванный позицией Франции.
Наконец, реализация права ЕС в странах-участницах с помощью их собствен-ного аппарата) возможна лишь при условии совпадения (хотя бы в основном, в глав-ном) воль законодателя, т. е. ЕС, и исполнителей, т. е. государств-членов. Ведь несмо-тря на бессрочное действие учредительных договоров, государства-члены, будучи суверенными, сохраняют за собой право выхода из Сообщества.
В свете изложенных соображений право ЕС представляется по своей сущности как совокупность норм, институтов и принципов, служащих выражению и закреплению воли и интересов Союза как интересов транснациональных. При этом презюмируется, что воля и интересы государств-членов, как первичные на момент создания Сообществ, интегрированы в этот общий интерес, но не в виде суммы воль и интересов каждого государства-участника, а как обобщенный, и потому внешний, интерес.
Важной особенностью права ЕС является все большее — по мере углубления интеграции — выдвижение на первый план, "вплетение" в этот высший интерес интересов личности1.
Отличительные особенности права ЕС объясняют своеобразную его двупо-люсность, понимаемую в том смысле, что непременным условием его формирова-ния и функционирования являются взаимодействие и сотрудничество двух полюсов власти: ЕС, с одной стороны, и государств-членов, с другой2.
Эта двуполюсность в условиях непостоянного соотношения между полюса-ми власти и придает в конечном счете уникальное своеобразие праву ЕС: "невпи-сываемость" в устоявшиеся каноны, сложность его восприятия, условность многих понятий и категорий, прежде всего, в сфере источников права.
"Право Сообщества", - пишут Д. Ласок и Дж. В. Бридж, - не соответствует принятым классификациям права: оно одновременно международное и националь-ное, публичное и частное, материальное и процессуальное, изложенное в законода-тельстве и прецедентах. Это право sui generis и должно восприниматься как таковое"3.
И, тем не менее, по нашему мнению, представляется возможным рассмотре-ние права Сообществ сквозь призму понятия "правовая система". Будучи многоас-пектным, это понятие позволяет "разложить" право ЕС на составляющие элементы, дать его "объемную" характеристику. Известная условность применения этого по-нятия к такому явлению, как право Сообществ, позволяет отчетливее выявить спе-цифику этого права, показать, по каким параметрам оно является "нестандарт-ным". Как известно, понятие "правовая система" включает в себя следующие уровни, или "пласты": доктринальный (доктрина, теория права, понятия, кате-гории и т. д.); нормативный (система общеобязательных норм, структурирован-ных по вертикали и по горизонтали, а также институтов, создающих и проводящих нормы в жизнь) и, наконец, социологический, т. е. сферу реализации права, реального правопорядка.
Специфика доктрины права ЕС состоит в том, что она получает развитие не столько в трудах ученых-юристов, сколько посредством актов Сообществ — договоров, соглашений, протоколов и т. д., и особенно актов Суда ЕС. Поэтому доктринальная основа этого права сплошь и рядом выступает в слитном виде с его нормативной основой.
Поскольку Сообщества возникли по воле государств-членов, то исходной нормативно-доктринальной основой права и институтов Сообществ явились положе-ния конституций этих государств о возможности добровольного самоограничения ими собственного суверенитета в интересах укрепления мира и безопасности. В то время подобные конституционные формулы были реакцией на две мировые войны, а также на послевоенное противостояние в Европе и в мире.
Именно с ревизии "традиционного конституционного принципа государственного суверенитета" начался процесс образования права и институтов Сообществ. Этот шаг был расценен в отечественной правовой литературе как самое важное и принципиальное следствие интеграционных процессов в государственном праве стран Европы, а по сути своей — как "самоограничение суверенитета"1.
Речь по существу шла о добровольной передаче ряда суверенных полномочий органам Сообщества. Важность этих конституционных норм состоит в том, что они закрепляют первичность воли суверенных государств при образовании Сообществ. В этом смысле нельзя не согласиться с выводом, что "Сообщество построено не на силе или принуждении, а просто на основе права", которое должно сделать то, что столетиями не удавалось сделать методами "крови и железа"2. Среди государств-учредителей лишь Конституции Франции 1946 г., Италии 1947 г., а также Основной закон ФРГ 1948 г. включали такие положения ко времени создания Сообществ.
Соответствующие поправки в середине 50-х гг. были внесены в Конституции Бельгии, Люксембурга и Нидерландов. Конституции государств, вступивших в Сообщества в 70—80-е гг. (Дании, Ирландии, Греции, Португалии, Испании), также включали указанные нормы, причем некоторые из них — в развернутом виде3.
Эволюция неписаной британской конституции, в связи со вступлением этой страны в ЕЭС в 1973 г., привела "к добровольному отказу от некоторых элементов национального суверенитета и последующему ограничению действий будущих парламентов".
По существу в конституциях государств-членов еще до создания Сообществ нашла отражение идея европейской интеграции. Она получила свое дальнейшее развитие в учредительных договорах и последующих актах Сообществ.
Стартовый характер учредительных договоров, их обращенность в будущее обусловили специфику содержащихся в них положений. Одни из них определяют институты Сообществ, принципы и сферы интеграции и т. д. и выступают в качест-ве их непосредственной нормативной основы. Другие определяют цели, задачи, стра-тегию интеграции и сравнимы с преамбулами конституций, а также с разделами об основных принципах политики государства, включенными в конституции ряда совре-менных государств (например, Индии). Содержащиеся в них нормы не применя-ются в судах, а служат ориентиром при правотворчестве и толковании права.
В итоге на первых порах нормативная (и доктринальная) основа Сообществ является фрагментарной и в силу этого не отличается четкостью4.
Такие этапные акты, как, например, Единый Европейский Акт 1986 г., Маас-трихтский 1992 г. и Амстердамский 1997 г. договоры, дополняющие и развивающие учредительные договоры, также играют важную роль в развитии нормативной и доктринальной основы Сообществ. В частности, в качестве целей западноевропей-ской интеграции они, вместе с учредительными договорами, частично фиксируют принципы права ЕС. В другой своей части эти принципы выведены Судом ЕС5.
Содержание перечисленных актов уже рассматривалось в предшествующих разделах книги. Поэтому ограничимся лишь кратким их рассмотрением.
Так, среди положений Договора о ЕЭС 1957 г. следует отметить провозгла-шение необходимости создания Таможенного союза в качестве основы Сообщества, устранения между государствами-членами препятствий свободному движению товаров, лиц, услуг и капиталов; сближения законодательств государств-членов в той мере, в какой это необходимо для функционирования общего рынка и т. д. (ст. 3).
Единый Европейский Акт (ЕЕА) 1986 г. провозглашает задачу преобразования Сообществ в Европейский Союз в соответствии с Торжественной Штутгартской де-кларацией от 19 июня 1983 г., включение в сферу интеграции помимо экономической области внешней политики государств-членов. В Акте говорится о совместной ответственности за принципы демократии, законности и прав человека, которым привер-жены государства-члены.
Цель Европейских сообществ и Европейского политического сотрудничества
состоит, согласно Акту, в том, чтобы способствовать сообща реальному продвиже-нию к европейскому единству (ст. 1).
Понятие "таможенный союз" заменяется здесь понятием "внутренний рынок". Он должен представлять собой пространство без внутренних границ, в котором обеспечивается свободное движение товаров, лиц, услуг и капиталов (ст. 8а).
В Маастрихтском договоре, развивающем эти положения, речь идет помимо прочего о завершении формирования единого внутреннего рынка, введении единой и твердой валюты, установлении гражданства, общего для всех стран-участниц, об осуществлении общей внешней политики и политики безопасности, включая возможное создание в будущем общих сил обороны, о развитии тесного сотрудничества в области правосудия и внутренних дел.
Из положений Амстердамского договора отметим лишь провозглашение задачи создания к 1999 году Экономического и валютного союза с единой для всех государств-членов денежной единицей.
Как видим, от учредительных договоров до Амстердамских соглашений ин-ституты и право Сообществ претерпели глубокую эволюцию. При этом расширение и углубление интеграции, постановка новых целей рассматриваются Сообществом в качестве одной из своих стратегических задач. Действие права и институтов Сооб-ществ распространяется сегодня на широкую сферу, включающую свободное движе-ние товаров, рабочей силы, свободы проживания и экономической деятельности, предоставления услуг и движения капитала, сельского хозяйства, а также транс-портной, социальной и конкурентной политики. Как отмечает К.-Д. Борхардт, компе-тенция Сообщества не распространяется лишь на некоторые, однако важные аспек-ты государственного суверенитета, такие как оборона, внешняя политика, образо-вание и культура1.
Однако в свете Договора о Европейском Союзе представляется, что и первые две из этих сфер также включаются в орбиту Сообществ.
Сегодня можно говорить об определенной системе идей и ценностей, которой придерживаются и государства-члены. Это, в частности, обеспечение мира, единст-во, равенство, свобода, солидарность, экономическая и социальная безопасность, основные права2.
Основополагающие идеи в праве обычно рассматриваются в " качестве его принципов. Последние подразделяются в отечественной науке на принципы собст-венно права и принципы общества, выступающие в правовой форме. В данном слу-чае к принципам собственно права относятся лишь равенство и права человека. В основном же речь идет здесь о системе ценностных ориентиров, которым следуют Сообщества в развитии своего права.
Что касается принципов собственно права, то этот вопрос будет рассмотрен в контексте источников права ЕС.
Динамизм права Сообществ находит отражение в характере истолкования этого права Судом ЕС, играющим определяющую роль в разработке правовой док-трины Сообществ. Так, если в начале, 60-х гг. он квалифицировал Европейское со-общество как новый порядок в рамках международного права, то позднее формули-руется положение об автономной природе права Сообществ и его независимости и от международного права, и от внутреннего права государств-членов. Так, в реше-нии от 15 июня 1964 г. по Делу № 6/64; Ф. Коста говорилось, что, "в отличие от других международных договоров, учредительный договор о ЕЭС создал собствен-ный правовой порядок, который был интегрирован в национальный порядок госу-дарств-членов, как только Договор вступил в силу, и который должен учитываться национальными судами как таковой, он для них обязателен". Государства-члены учредили "Сообщество, существование которого не ограничено временными рам-ками, Сообщество, обладающее своими собственными институтами, отдельной пра-восубъектностью и правоспособностью, правом на представительство в междуна-родных отношениях и в особенности реальными полномочиями, вытекающими из ограничения компетенции государств или делегированными последними своих функций Сообществу". Эту позицию Суд ЕС в дальнейшем неоднократно подтвер-ждал и развивал в последующих решениях1.