Кольцо силы мага

 

11 мая 1971 года я в последний раз за свое ученичество навестил дона Хуана. В этот раз я приехал к нему с тем же настроением, с каким приезжал к нему в течение десяти лет нашей связи. Иначе говоря, я опять искал дружелюбия его компании.

Его друг, дон Хенаро, маг из индейцев сакатэка, находился с ним. Я видел их обоих во время своего предыдущего визита шестью месяцами ранее. Я раздумывал, спросить их или не спросить о том, были ли они все это время вместе, когда дон Хенаро объяснил, что он так сильно любит северную пустыню, что вернулся как раз во-время, чтобы повидаться со мной. Они оба засмеялись, как будто бы знали секрет.

– Я вернулся специально для тебя, – сказал дон Хенаро.

– Это верно, – отозвался дон Хуан.

Я напомнил дону Хенаро, что в последний раз, когда я тут был, его попытки помочь мне «остановить мир» были катастрофичны для меня. Это был дружеский способ дать ему знать, что я его боюсь. Он смеялся безудержно, трясясь всем телом и взбрыкивая ногами, как ребенок. Дон Хуан избегал смотреть на меня и тоже смеялся.

– Ты больше не будешь пытаться помогать мне, дон Хенаро? – спросил я.

Мой вопрос вызвал у них обоих судороги смеха. Дон Хенаро, смеясь, катался по земле. Затем он лег на живот и поплыл по полу. Когда я увидел, что он делает, я понял, что пропал. В этот момент мое тело каким-то образом осознало, что я прибыл к концу. Я не знал, что это за конец. Моя личная склонность к драматизации и мой предыдущий опыт с доном Хенаро заставляли меня думать, что это может быть конец моей жизни.

Во время моего последнего визита к ним, дон Хенаро попытался толкнуть меня на грань «остановки мира». Его усилия были столь головокружительны и столь прямолинейны, что дон Хуан сам велел мне уехать. «Демонстрация силы», показанная доном Хенаро, была такой необычайной и такой ошеломляющей, что вызвала у меня полную переоценку самого себя. Я уехал домой, пересмотрел записки, которые я сделал в самом начале своего ученичества, и совершенно новое чувство загадочно пришло ко мне, хотя я и не осознавал его до тех пор, пока не увидел дона Хенаро, плывущего по полу.

Акт плавания по полу, который соответствовал другим странным и ошеломляющим поступкам, которые он выполнял перед самыми моими глазами, начался с того, что он вроде бы лежал лицом вниз. Сначала он смеялся настолько сильно, что его тело тряслось в конвульсиях, затем он начал брыкать ногами, и, наконец, движения его ног стали координированными с гребущими движениями его рук, и дон Хенаро стал скользить по земле, как если бы лежал на доске, поставленной на подшипниковые колеса. Он несколько раз менял направление и покрыл весь участок перед домом дона Хуана, плавая вокруг меня и дона Хуана.

Дон Хенаро устраивал свою клоунаду передо мной и раньше, и каждый раз, когда он это делал, дон Хуан говорил, что я находился на грани «видения». Моя неудача «видеть» была результатом того, что я настойчиво старался объяснить любой из поступков дона Хенаро с разумной точки зрения. На этот раз я был настороже, и когда он поплыл, я не делал попыток объяснить или понять события. Я просто следил за ним. Однако, я не мог уйти от ощущения ошеломленности. Он действительно скользил на животе и груди. Мои глаза начали скашиваться, когда я следил за ним. Я ощутил прилив тревоги. Я был убежден, что если не объясню себе того, что происходит, то я смогу «видеть», и эта мысль наполняла меня необычайным нетерпением. Мое нервное напряжение было столь большим, что каким-то образом я опять оказался в исходной точке, еще раз замкнутый в разумные рассуждения.

Дон Хуан, должно быть, следил за мной. Внезапно он хлопнул меня. Автоматически я повернулся к нему лицом и на секунду отвел глаза с дона Хенаро. Когда я опять взглянул на него, он стоял рядом со мной со слегка склоненной головой так, что подбородок почти касался моего правого плеча. Я испытал запоздалую реакцию испуга. Секунду я смотрел на него, а затем отпрыгнул назад.

Его выражение неподдельного изумления было столь комичным, что я истерически рассмеялся. Однако я не мог не сознавать, что мой смех необычен. Мое тело сотрясалось от нервных спазм, исходящих из средней части живота. Дон Хенаро приложил свою руку к моему животу, и судорожный смех прекратился.

– Этот маленький карлос во всем так чрезмерен! – воскликнул он с видом очень сдержанного человека.

Затем он добавил, подражая голосу и манерам дона Хуана:

– Разве ты не знаешь, что воин никогда не смеется таким образом?

Его карикатура дона Хуана была столь совершенна, что я рассмеялся еще сильнее.

Затем они оба ушли вместе и отсутствовали около двух часов, почти до полудня.

Когда они вернулись, то сели перед домом дона Хуана. Они не говорили ни слова. Они казались сонными, усталыми, почти отсутствующими. Долгое время они оставались неподвижными, однако казалось, что им было очень удобно и незатруднительно это. Рот дона Хуана слегка приоткрылся, как если бы он действительно спал, но его руки были сцеплены на коленях и большие пальцы ритмично шевелились. Я нервничал и несколько раз менял положение.

Затем через некоторое время на меня нашла приятная дремота. Я, должно быть, заснул. Смех дона Хуана разбудил меня. Я раскрыл глаза. Они оба стояли и смотрели на меня.

– Если ты не разговариваешь, то ты засыпаешь, – сказал дон Хуан, смеясь.

– Боюсь, что так, – ответил я.

Дон Хенаро лег на спину и стал дрыгать ногами в воздухе. На секунду я подумал, что он опять начинает свою беспокойную клоунаду, но он уже вернулся в свое обычное сидячее положение со скрещенными ногами.

– Есть еще одна вещь, которую ты должен теперь осознать, – сказал дон Хуан. – я называю ее кубический сантиметр шанса. Все мы, в независимости от того, воины мы или нет, имеем кубический сантиметр шанса, который время от времени выскакивает у нас перед глазами. Различие между средним человеком и воином состоит в том, что воин осознает это, и одна из его задач – быть алертным, намеренно ожидая, так что когда его кубический сантиметр выскакивает, он обладает необходимой скоростью и гибкостью, чтобы поднять его.

Шанс, удача, личная сила или как ты это ни назови, является особым состоянием дел. Это как очень маленькая палочка, которая появляется прямо перед нами и приглашает нас схватиться за нее. Обычно мы слишком заняты или слишком загружены, или слишком глупы и ленивы для того, чтобы понять, что это наш кубический сантиметр удачи. Воин, с другой стороны, всегда алертен, всегда подтянут и имеет пружинистость и цепкость, необходимые, чтобы схватить ее.

– Твоя жизнь очень туга? – спросил внезапно меня дон Хенаро.

– Я думаю, да, – сказал я с убеждением.

– Ты думаешь, что можешь ухватить свой кубический сантиметр удачи? – спросил меня дон Хуан тоном недоверия.

– Я считаю, что делаю это все время, – сказал я.

Я думаю, что ты алертен только относительно тех вещей, которые знаешь, – сказал дон Хуан.

– Может быть, я дурачу себя, но я считаю, что сейчас я более сознателен, чем в любое другое время своей жизни, – сказал я, действительно имея это в виду.

Дон Хенаро кивнул головой в подтверждение.

– Да, – сказал он мягко, как бы говоря про себя, – маленький карлос действительно подтянут и абсолютно алертен.

Я почувствовал, что они подсмеиваются надо мной. По моему мнению, мое заявление о своем подтянутом состоянии и алертности, возможно, могло раздражить их.

– Я не собирался хвастаться, – сказал я.

Дон Хенаро вытянул брови и расширил ноздри. Он взглянул на мой блокнот и притворился, что пишет.

– Я думаю, что карлос более подтянут, чем всегда, – сказал дон Хуан дону Хенаро.

– Может быть, он слишком подтянут? – бросил дон Хенаро.

– Вполне может быть, – заключил дон Хуан.

Я не знал, что тут вставить, поэтому молчал.

– Ты помнишь тот случай, когда я заморозил твою машину? – спросил дон Хуан, как бы невзначай.

Его вопрос был внезапен и не связан с тем, о чем мы говорили. Он относился к тому времени, когда я не мог завести мотор машины до тех пор, пока он не сказал, что я могу.

– Это было ничто, – заверил дон Хуан с оттенком уверенности. – совершенно ничто. Правильно, Хенаро?

– Правильно, – безразлично сказал дон Хенаро.

– Что ты имеешь в виду? – сказал я с протестом. – то, что ты сделал в тот день, было действительно вне границ моего понимания.

– Это о многом не говорит, – сказал дон Хенаро.

– Они оба громко рассмеялись, а затем дон Хуан похлопал меня по спине.

– Хенаро может сделать кое-что намного лучшее, чем замораживание твоей машины, – продолжал он. – верно, Хенаро?

– Верно, заметил дон Хенаро, оттопыривая губы, как ребенок.

– Что он может сделать? – спросил я, стараясь не показать беспокойства.

– Хенаро может всю твою машину убрать прочь! – воскликнул дон Хуан громовым голосом. И затем добавил тем же самым тоном: – верно, Хенаро?

– Верно! – ответил дон Хенаро самым громким человеческим голосом, какой я когда-либо слышал.

Я невольно подскочил. По телу у меня прошли три-четыре нервные спазма.

– Что ты хочешь сказать тем, что он хочет взять мою машину прочь? – спросил я.

– Что я хочу сказать, Хенаро? – спросил дон Хуан.

– Ты хочешь сказать, что я могу забраться в его машину и уехать, – сказал дон Хенаро с неубедительной серьезностью.

– Забери машину прочь, Хенаро, – подтолкнул его дон Хуан шутливым тоном.

– Сделано! – сказал Хенаро, гримасничая и глядя на меня искоса.

Я заметил, что когда он гримасничал, его брови топорщились, делая его взгляд предательским и пронзительным.

– Хорошо, – спокойно сказал дон Хуан. – пойдем туда и проверим машину.

– Да, – эхом отозвался Хенаро. – пойдем туда и проверим машину.

Очень медленно они поднялись. Секунду я не знал, что делать, но дон Хуан жестом поднял меня.

Мы отправились к небольшому холмику перед домом дона Хуана. Дон Хуан шел справа от меня. Дон Хенаро – слева. Они находились в полутора-двух метрах впереди меня, все время в поле моего зрения.

– Давай проверим машину, – сказал Хенаро опять.

Дон Хуан двигал руками, как если бы сучил невидимую нить. Дон Хенаро сделал так же и повторил: – давай проверим машину.

Они шли, немножко приседая. Их шаги были длиннее, чем обычно, и их руки двигались так, как если бы они вытирали или полировали какие-то невидимые предметы перед собой. Я никогда не видел, чтобы дон Хуан паясничал таким образом, и, глядя на него я чувствовал почти раздражение.

Мы достигли вершины, и я посмотрел вниз, к подножию холма, где в каких-нибудь ста метрах я поставил свою машину. Желудок у меня судорожно сжался! Машины не было!

Я сбежал с холма. Машины нигде не было видно. На секунду я испытал огромное замешательство. Я был дезориентирован.

Моя машина стояла здесь с тех пор, как я приехал рано утром. Наверное, получасом раньше я приходил сюда, чтобы взять новую пачку писчей бумаги. Я еще подумал, чтобы оставить открытыми окна, т.к. было слишком жарко, но количество комаров и других летающих насекомых, заполонивших весь этот район, заставило меня изменить свое решение, и я оставил машину запертой, как обычно.

Я оглянулся. Я отказывался верить в то, что моя машина исчезла. Я прошелся по краю чистой площадки. Дон Хуан и дон Хенаро присоединились ко мне и стояли рядом, в точности делая то, что делал я. Вглядываясь в даль, не видно ли где-нибудь машины, на секунду я испытал эйфорию, которая уступила место чувству ни с чем не связанного раздражения. Они, казалось, заметили это и стали ходить вокруг меня, двигая руками, как если бы раскатывали тесто.

– Как ты думаешь, что случилось с машиной, Хенаро? – спросил дон Хуан наигранно.

– Я угнал ее, – сказал Хенаро и сделал поразительнейшее движение переключения передач и выруливания. Он согнул ноги, как если бы сидел и оставался в этом положении несколько секунд, очевидно, удерживаясь в этом положении мышцами ног. Затем он перенес вес на правую ногу и вытянул левую, имитируя выжимание сцепления. Губами он издал звук мотора, и, наконец, он притворился, что наехал на ухаб и стал подпрыгивать вверх и вниз, давая мне полное ощущение неопытного водителя, который подскакивает на ухабах, не выпуская рулевого колеса.

Пантомима дона Хенаро поражала. Дон Хуан смеялся, пока не выбился из дыхания. Я хотел присоединиться к их веселью, но не мог расслабиться. Я чувствовал себя нехорошо, под угрозой. Тревога, беспрецедентная в моей жизни, овладела мной. Я почувствовал, что горю изнутри и начал пинать камешки на земле, и закончил тем, что стал их переворачивать с бессознательной и непредсказуемой яростью. Казалось, ярость действительно находилась вне меня и внезапно меня обволокла. Потом раздражение покинуло меня так же мистически, как и нашло. Я глубоко вздохнул и почувствовал себя лучше.

Я не смел взглянуть на дона Хуана. Моя вспышка злости раздражала меня, но в то же самое время мне хотелось смеяться. Дон Хуан подошел ко мне сбоку и погладил по спине. Хенаро положил руку мне на плечо.

– Правильно, – сказал дон Хенаро, – индульгируй себя. Ударь себя по носу, чтобы потекла кровь. Потом ты можешь взять камень и вышибить себе зубы. Это очень помогает! А если и это не поможет, то ты можешь расплющить свои яйца тем же самым камнем на большом булыжнике вот здесь.

Дон Хуан засмеялся. Я сказал, что мне стыдно за то, что я себя так плохо вел. Я не знаю, что на меня нашло. Дон Хуан сказал, что он уверен, я точно знаю, что происходит, что я притворяюсь, будто бы не знаю, и что сам акт притворства рассердил меня. Дон Хенаро необычно был приятен. Он неоднократно поглаживал меня по спине.

– Это бывает со всеми нами, – сказал дон Хуан.

– Что ты имеешь в виду? – спросил дон Хенаро, имитируя мой голос и мою привычку задавать дону Хуану вопросы.

Дон Хуан сказал какие-то абсурдные вещи типа «когда мир вверх ногами, то мы вниз ногами, а когда мир вниз ногами, то мы вверх ногами. Теперь, когда и мир и мы вниз ногами, то мы думаем, что мы наружу ногами». Он продолжал и продолжал говорить чушь в то время, как дон Хенаро изображал мое делание заметок. Он писал на невидимом блокноте, раздувая ноздри в такт движению руки, держа глаза широко открытыми, прикованными к дону Хуану. Дон Хенаро ухватился за мои попытки писать, не глядя в блокнот для того, чтобы избежать нарушения естественного хода разговора. Его подражание было поистине смешным.

Внезапно я почувствовал себя легко и счастливо. Их смех успокаивал. На какой-то момент я отступился и расхохотался. Но затем мой мозг вошел в новое состояние тревоги, смущения и раздражения. Я подумал, что что бы тут ни происходило, но это невозможно. И действительно, это было неприемлемо, согласно тому логическому порядку, по которому я привык судить об окружающем мире. И, однако же, органами чувств я ощущал, что моей машины тут нет. Мне пришла в голову мысль, как это всегда бывало, когда дон Хуан ставил передо мной необъяснимые явления, что надо мной подшутили обычными средствами. Под стрессом мой ум невольно и настойчиво всегда повторял одну и ту же конструкцию. Я стал рассчитывать, сколько доверенных лиц нужно дону Хуану и дону Хенаро, чтобы поднять мою машину и перенести ее с того места, где я ее оставил. Я был абсолютно уверен, что запер дверцы. Ручной тормоз был затянут, и машина была на скорости. Рулевое колесо также было заперто. Чтобы передвинуть ее, нужно было бы поднять ее руками. Эта задача потребовала бы такой рабочей силы, которую, я был уверен, ни один из них не смог бы собрать вместе. Другой возможностью было, что кто-то в согласии с ними отмычкой открыл мою машину, подсоединил к зажиганию провода и угнал ее. Чтобы это сделать, требовались специальные знания, которые не были в их средствах. Единственным другим объяснением было то, что они, возможно, гипнотизируют меня. Их движения были столь новы для меня и так подозрительны, что я вошел в штопор рациональных размышлений. Я думал, что если они меня гипнотизируют, то я нахожусь в состоянии измененного сознания. В своем опыте с доном Хуаном я заметил, что в таких состояниях невозможно удерживать постоянное умственное слежение за ходом времени. При этом никогда не было порядка в воспринимаемом ходе времени, во всех состояниях необычной реальности, которые я испытал. И моим заключением было, что если я буду держаться алертно, то придет момент, когда я потеряю порядок последовательности времени. Как, например, я смотрел бы на гору в данный момент, а в следующий момент сознания оказалось бы, что я смотрю на долину в противоположном направлении и не помню, когда повернулся. Я считал, что если что-нибудь подобного рода произойдет со мной, то я тогда смогу объяснить то, что происходит с моей машиной, может быть, как случай гипноза. Я решил, что единственное, что я могу сделать, это как можно тщательнее следить за каждой деталью.

– Где моя машина? – спросил я, обращаясь к ним обоим.

– Где машина, Хенаро? – спросил дон Хуан с видом необычайной серьезности.

Дон Хенаро начал переворачивать маленькие камешки и заглядывать под них. Он работал лихорадочно по всему тому участку, где я оставил свою машину. Фактически, он перевернул каждый камень. Временами он притворялся сердитым и забрасывал камень в кусты.

Дон Хуан, казалось, наслаждался сценой вне всяких слов. Он смеялся и хмыкал, почти забыв о моем присутствии.

Дон Хенаро только что закончил переворачивание камней и застыл в наигранном замешательстве, когда наткнулся на крупный булыжник, единственный большой и тяжелый камень на месте стоянки. Он попытался перевернуть его, но камень был слишком тяжел и слишком глубоко ушел в землю. Он старался и пыхтел, пока не покрылся потом. Потом он сел на камень и позвал дона Хуана на помощь.

Дон Хуан повернулся ко мне с лучезарной улыбкой и сказал:

– Пойдем, поможем Хенаро.

– Что он делает? – сказал я.

– Он ищет твою машину, – сказал дон Хуан, как будто это в порядке вещей.

– Но бога ради! Как он может найти ее под камнями? – запротестовал я.

– Но бога ради! Почему бы нет? – откликнулся дон Хенаро, и оба они покатились со смеху.

Мы не смогли приподнять камень. Дон Хуан предложил, чтобы мы сходили к нему домой и взяли хорошее бревнышко, чтобы использовать его, как рычаг.

По дороге к дому я говорил им, что их поступки абсурдны, и что то, что они делают, не нужно. Дон Хуан уставился на меня.

– Хенаро очень последовательный человек, – сказал дон Хуан с серьезным выражением. – он такой же последовательный и пунктуальный, как ты. Ты сам сказал, что никогда не оставляешь ни одного камня не перевернутым. Он делает то же самое.

Дон Хенаро похлопал меня по плечу и сказал, что дон Хуан абсолютно прав, и что ему действительно хочется походить на меня. Он взглянул на меня с безумным блеском в глазах и раздул ноздри.

Дон Хуан хлопнул в ладоши и бросил на землю свою шляпу.

После долгих поисков вокруг дома дон Хенаро нашел длинное и довольно толстое бревно – часть конька крыши. Он взвалил его себе на плечи, и мы пошли назад к тому месту, где была моя машина.

Когда мы поднимались на небольшой холм и уже почти достигли поворота тропинки, откуда я мог видеть плоский участок стоянки, на меня внезапно нашло озарение. Я подумал, что найду свою машину, если взгляну прежде их, но когда я посмотрел вниз, у подножия холма моей машины не оказалось.

Дон Хуан и дон Хенаро, должно быть, поняли, что я имел в мыслях, и бежали за мной, громко смеясь. Когда мы достигли подножия холма, они сразу принялись за работу. Я следил за ними несколько секунд. Их поступки были совершенно непонятны. Они не притворялись, что они работают. Они действительно ушли целиком в задачу переворачивания валуна, чтобы посмотреть, нет ли под ним моей машины. Для меня это было слишком, и я присоединился к ним. Они пыхтели и кричали, а дон Хенаро выл, как койот. Они насквозь пропитались потом. Я отметил, как невероятно сильны были их тела, особенно у дона Хуана. Рядом с ними я был неженным юношей.

Очень скоро я тоже обливался потом. В конце концов мы перевернули валун, и дон Хенаро исследовал под ним землю со сводящим с ума терпением и тщательностью.

– Нет, ее здесь нет, – заявил он.

Это заявление повалило их обоих от смеха на землю.

Я нервно смеялся. У дона Хуана, казалось, были настоящие спазмы боли, и он лежал на земле, прикрыв руками лицо, в то время, как его тело тряслось от смеха.

– В каком направлении мы пойдем теперь? – спросил дон Хенаро после долгого отдыха.

Дон Хуан указал кивком головы.

– Куда мы идем? – спросил я.

– Искать твою машину, – сказал дон Хуан и даже не улыбнулся.

Они опять шли по бокам от меня, когда мы вошли в кусты. Мы прошли лишь несколько метров, когда дон Хенаро сделал нам знак остановиться. Он на цыпочках подкрался к круглому кусту в нескольких шагах в стороне. Несколько секунд всматривался между веток, а затем сказал, что машины там нет.

Мы шли некоторое время, а затем дон Хенаро сделал мне знак тишины своей рукой. Он выгнул спину, стоя на цыпочках, и вытянул руки над головой. Его пальцы согнулись, как когти. С того места, где я стоял, тело дона Хенаро имело форму латинской буквы s. Секунду он был в этой позе, а затем буквально головой вперед прыгнул на длинную ветку с сухими листьями. Он осторожно поднял ее, осмотрел, а затем заметил, что машины там нет.

Пока мы шли в густом чапарале, он заглядывал в кусты, забирался на небольшие деревья и всматривался в их листву лишь для того, чтобы заключить, что машины там тоже нет.

Тем временем я выдерживал подробнейший умственный отчет всего, что я вижу и чего касаюсь. Мой последовательный и упорядоченный взгляд на мир вокруг себя был таким же непрерывным, как бывал всегда. Я касался камней, кустов, деревьев, и перемещал свой взгляд с одного предмета на другой, смотрел то одним глазом, то другим. По всем расчетам я шел в чапарале: так же, как я делал это десятки раз во время обычной жизни.

Потом дон Хенаро лег на живот и попросил нас сделать так же. Он положил подбородок на сомкнутые руки. Дон Хуан сделал то же самое. Оба они уставились на серию маленьких выступов земли, которые выглядели, как микроскопические холмы. Внезапно дон Хенаро сделал хватательное движение правой рукой и что-то поймал. Он поспешно поднялся и также сделал дон Хуан. Держа сомкнутую в кулак руку перед нами, он сделал нам знак подойти поближе и посмотреть. Затем он стал медленно открывать ладонь. Когда она наполовину приоткрылась, из нее вылетел и улетел большой черный предмет. Движение было столь внезапным, а летящий предмет столь велик, что я отпрыгнул назад и чуть не потерял равновесия. Дон Хуан поддержал меня.

– Это была не машина, – пожаловался дон Хенаро. – это была проклятая муха. Извините.

Оба они пристально рассматривали меня. Они стояли передо мной и не смотрели прямо на меня, а только уголками глаз. Взгляд был длительный.

– Это была муха, не так ли? – спросил меня дон Хенаро.

– Я думаю, что так, – сказал я.

– Не думай, – приказал дон Хуан величественно. – что ты видел?

– Я видел что-то величиной с ворону, вылетающее у него из руки, – сказал я.

Мое заявление соответствовало тому, что я ощутил, и не было рассчитано, как шутка, но они восприняли его, как самое смешное заявление, которое кто-либо сказал за этот день. Они оба стали прыгать вверх и вниз и хохотать, пока не выбились из дыхания.

– Я полагаю, с Карлоса достаточно, – сказал дон Хуан. Его голос звучал хрипло от смеха.

Дон Хенаро сказал, что он вот-вот найдет мою машину, и что чувствуется все горячее и горячее. Дон Хуан сказал, что мы находимся в очень пересеченной местности, и что найти машину здесь было нежелательной вещью. Дон Хенаро снял свою шляпу и привязал к ней кусок нитки из своего пончо. Затем он прикрепил свой шерстяной пояс к желтой ленточке, закрепленной на полях шляпы с краю.

– Я делаю из своей шляпы воздушного змея, – сказал он мне.

Я следил за ним, зная, что он шутит. Я всегда считал себя экспертом по воздушным змеям. Будучи ребенком, я строил сложнейшие змеи и знал, что поля шляпы слишком ветхи для того, чтобы устоять перед ветром. Верх шляпы, с другой стороны, был слишком высок, и ветер будет циркулировать внутри, не давая шляпе приподняться с земли.

– Ты думаешь, она не полетит, так? – спросил дон Хуан.

– Я знаю, что не полетит, – сказал я.

Дону Хенаро, казалось, не было до этого дела, и он закончил тем, что привязал длинную бечевку к своей шляпе-змею.

День был ветреным, и дон Хенаро побежал вниз с холма в то время, как дон Хуан держал его шляпу. Затем дон Хенаро дернул за бечевку, и проклятая штуковина действительно полетела.

– Смотри, смотри на змея! – заорал дон Хенаро. Шляпа пару раз нырнула, но осталась в воздухе.

– Не отводи глаз от змея, – сказал дон Хуан твердо.

На мгновение я почувствовал головокружение. Глядя на змея, я испытал полное воспоминание другого случая. Казалось, что я сам запускаю змея, как я когда-то делал в ветреные дни на холмах моего родного города.

На короткое мгновение воспоминание поглотило меня, и я потерял свое осознание хода времени.

Я услышал, что дон Хенаро кричит что-то и увидел шляпу, которая ныряла вверх и вниз, а затем стала падать на землю туда, где была моя машина. Все это произошло с такой скоростью, что у меня не было ясного представления о том, что произошло. Я чувствовал головокружение и рассеянность. Мой ум удержал только смущающую картину. Я увидел, что то ли шляпа дона Хенаро превратилась в мою машину, то ли шляпа упала на крышу моей машины. Мне хотелось верить последнему, что дон Хенаро хотел использовать свою шляпу, чтобы указать мне мою машину, используя шляпу. Не то, чтобы это имело значение, поскольку один вариант был такой же пугающий, как и второй, но в то же время мой ум цеплялся за эту спорную деталь для того, чтобы удержать мое первоначальное умственное равновесие.

– Не борись с этим, – услышал я слова дона Хуана.

Я чувствовал, что что-то внутри меня вот-вот прорвется на поверхность. Мысли и видения накатывались безудержными волнами, как если бы я засыпал. Я остолбенело смотрел на машину. Она стояла на каменистом участке примерно в тридцати метрах. Она действительно выглядела так, как если бы кто-то только что поставил ее туда. Я подбежал к ней и начал ее осматривать.

– Проклятие! – воскликнул дон Хуан. – не смотри на машину, останови мир!

Затем, как во сне, я услышал его крик: «шляпа Хенаро! Шляпа Хенаро!»

Я посмотрел на них. Они пристально смотрели на меня. Их глаза были пронзительными. Я почувствовал боль в животе. Внезапно у меня заболела голова, и мне стало плохо.

Дон Хуан и дон Хенаро смотрели на меня с любопытством. Некоторое время я сидел рядом с машиной, а затем совершенно автоматически я отпер дверцу и пустил дона Хенаро на заднее сиденье. Дон Хуан последовал за ним и сел рядом. Мне показалось это странным, поскольку он обычно садился на переднее сиденье.

Я погнал свою машину к дому дона Хуана в каком-то тумане. Я не был сам собой. В животе у меня было неспокойно, и ощущение тошноты вытеснило мою трезвость. Я вел машину механически. Я слышал, как дон Хуан и дон Хенаро подобно детям смеялись и хихикали на заднем сидении. Я слышал, как дон Хуан спросил меня: «мы подъезжаем?»

Тут я увидел, что только сейчас обращаю внимание на дорогу. Мы действительно были очень близко от его дома.

– Сейчас мы будем там, – пробормотал я.

Они взвыли от смеха. Они хлопали в ладоши и себя по ляжкам.

Когда мы подъехали к дому, я автоматически выскочил из машины и открыл перед ними дверцу. Дон Хенаро вышел первым и поздравил меня с тем, что он назвал самой приятной и гладкой поездкой, которая когда-либо была у него в жизни. Дон Хуан сделал то же самое. Я почти не обратил на них внимание.

Я запер машину и едва добрался до дому. Прежде, чем заснуть, я слышал, как хохотали дон Хуан и дон Хенаро.