Множества

На улице, в транспорте, на работе — везде человек ощущает присутствие других людей, что нередко создает впечатление общ­ности. И первый образ коллективности, сообщности, который предстает в нашем воображении, — это нередко образ совместно­сти, «неодиночности» нашей повседневной жизни. Однако общ­ность не всегда есть признак коллективности, за ней нередко скрываются изолированность индивида, отсутствие его ориента­ции на другого, соучастия, сопереживания, глубокое одиноче­ство. В этом случае речь идет о множествах, мнимой общности. Главный признак различных ее форм — отсутствие взаимных со­циальных действий, солидарной социальной связи при наличии совпадающих целей, интересов (примеры — очередь в магазине, пассажиры в автобусе и др.).

Рассмотрим некоторые формы множеств.

КАТЕГОРИИ

Регулярно в газетах публикуются статистические данные о том, что в нашей стране насчитывается столько-то рабочих, учащейся молодежи, среди них столько-то школьников, студентов и т.п. Нередко эти данные выдаются за численность такой-то социальной общности, профессиональной группы. Не стоцт спешить с такими утверждениями. Факт, что в нашей стране насчитывается столько-то людей, обладающих схо­жими признаками (например, учащихся, рабочих, пенсионеров и т.д.), не дает социологу оснований для выделения той или иной социальной общности (группы) и определения ее числен­ности.

Категории (а также массы, о которых будем говорить позже) часто выдаются за истинные социальные общности. Но тот факт, что в России имеется определенное количество студентов, вовсе не означает, что эти студенты объединены в единый социальный организм, способный выступить как единое целое за свои инте­ресы, повышение качества учебы, своевременность выплаты дос­тойной стипендии и т.д.

Скорее, можно говорить о том, что статистика определила не­кое формально-статистическое множество, т.е. выделила людей по какому-то общему признаку (но не по признаку наличия между людьми социальных связей). 'Этих людей объединяет то, что они одинаковы, имеют общий признак, но они совершенно изолиро­ваны друг от друга. На основе формально-статистического принци­па можно выделить лишь различные социальные категории: про-

280

фессиональные, возрастные, половые, имущественные и др. Как правило, в статистических сводках и представлены социальные ка­тегории, выделенные на основе принципа множества; этими дан­ными нельзя пренебрегать *— они важны для разработки государ­ственных решений о повышении зарплаты, стипендии и т.д.

Агрегация — это объединение людей, простран-
АГРЕГАЦИЯ ственно находящихся в одном месте, иными сло-

вами, локализованное множество (пассажиры одного поезда, пешеходы на конкретной улице и т.д.). Каждый озабочен своими делами, хотя, казалось бы, есть внешний при­знак общности — совпадающие цели (скорее, совпадающее мес­тоположение). Здесь уже есть некое ощущение «неодиночности», но это мнимая коллективность: есть единство местоположения, но нет взаимной направленности действий, солидарных отноше­ний друг с другом. Однако они довольно лепсо могут возникнуть.

Например, если поезд попадает в аварию, то пассажиры могут на­чать самоорганизовываться, оказывать помощь друг другу, выдвигать лидеров, разделять функции: организация питания, налаживание связи с железнодорожной станцией и т.д. Пешеходы тоже могут легко вступить в определенные связи друг с другом, если произошел несчастный случай: кто-то берется вызвать милицию, скорую по­мощь, другие ему советуют, как это сделать, где найти телефон, и т.д. Еще несколько минут назад эти люди не знали, да и не хотели знать друг друга — но вот они вошли в социальный контакт, и мни­мая коллективность внезапно переросла в коллективность подлин­ную, множество преобразовалось в общность, хотя и хрупкую.

МАССЫ

Особое внимание социологов, психологов, фило­софов, да и политологов привлекает другая форма множества — массы. Пожалуй, анализ именно этого вида мнимых общностей имеет наибольшее значение для социологического по­нимания общественных процессов. В отличие от категории и агрега­ции, которые бездейственны, массы уже характеризуются действи­ем, но не социальным. М. Вебер отмечал, что «общностным дей­ствием не является реакция прохожих на ливень (они открывают зонт), это не совместные действия, а массово-однотипные, тако­выми не являются также и действия, вызванные простым влияни­ем поведения других... например, при общей панике и т.д.»*. Реша­ющий признак массы, точнее, объединения людей, имеющих мас-совидно-типичное поведение, — не только однородность социаль­ного положения или места положения, но и однородность реакции на внешний объект, ответных действий, ориентации, ожиданий.

* Вебер М. Избранные произведения. — М., 1990, с. 524.

На данный признак как отличительный для масс и массовид-ного поведения обращал внимание Г. Блумер: «Масса... не являет-

ся формой общности, так как у нее никакой социальной органи­зации... Она просто состоит из некоего конгломерата индивидов, которые сами по себе изолированы, анонимны... индивиды отде­лены друг от друга и неизвестны друг другу... Вместо того чтобы действовать, откликаясь на внушение и взволнованное возбужде­ние со стороны тех, с кем он состоит в контакте, он действует, откликаясь на тот объект, который привлек его внимание, и на основании пробужденных им порывов»*.

Массовидная коллективность проявляется в очень большом спек­тре форм социальной жизни: паника в горящем кинотеатре, по­вальное бегство беженцев, масса зрителей телевизионной рекла­мы, масса избирателей, слушающих по радио выступление кан­дидата в депутаты, и т.д. Масса может расчленяться по статусам (пролетарская масса, крестьянская масса), функциям (масса из­бирателей), но может объединять представителей самых разных слоев (масса слушателей, масса покупателей и т.д.). Однако глав­ным признаком остается однородность реакции изолированных индивидов, их ответных действий на какой-то внешний объект, раздражитель, а не на тех, кто рядом.

«Каждый массовизированный индивид делает самостоятельный выбор. Совпадение их выборов сделало массу могучей силой»**. Именно такой могучей силой были пролетарские массы, когда пролетарии, одинаково отражая условия своей жизни, несли в себе скрытый протест, который внезапно, под влиянием случай­ных обстоятельств, мог привести сначала к неорганизованным, но совместным действиям толпы протестующих рабочих, а потом к организованным действиям рабочего класса.

Могучая сила масс (массовизированных индивидов) проявля­ется и в ходе избирательного процесса. Совпадение политических симпатий у людей, не знающих друг друга и живущих в разных концах огромной России, приводит к власти одних людей и обре­кает на политическое забвение других.

Массы гораздо легче обмануть, чем людей организованных, обсуждающих друг с другом проблемы, имеющих лидеров, но массы способны учиться на собственных ошибках, хотя эти ошибки могут дорого стоить — например, вторично голосовать за челове­ка, который оказался неспособным выполнить обещанное, инди­вид вряд ли станет, так же как вряд ли станет вторично покупать товар, качество которого оказалось весьма далеким от указанного в рекламе.

Но есть сферы, в которых масса легко обманывается, ждет одобрения своих не всегда развитых вкусов и т.д. Речь идет о массовой культуре, которая чаще всего спекулирует на непритя­зательности, необработанности вкусов «человека с улицы». Кроме того, она убеждает массовизированного индивида в том, что его эстетические представления (нередко довольно убогие, прими­тивные) являются образцом подлинной культуры человечества.

Мы подошли к очень важной проблеме.

Люди выступают в массе как разрозненные индивиды, не отя­гощенные общими правилами, культурно-нравственными норма­ми, обязательствами перед другими. Каждый индивид действует по своему усмотрению, не заботясь р том, насколько это способ­ствует решению общих интересов, насколько это соответствует выработанным в обществе (городе, коллективе и т.д.) представ­лениям о должном,, приличном, приемлемом.-Ничто его не стес­няет в его реакциях на внешний источник. «Каждый сам за себя, сам себе судия».

Это таит множество проблем, в том числе и негативных, на что обращали внимание многие социологи, психологи, философы. Дан­ная проблема актуализировалась особелно в XX в., когда благодаря развитию средств массовой информации, рекламы, установлению всеобщего избирательного права и т,д. произошла резкая массови-зация социальной жизни. Благодаря активному развитию СМИ фор­мы прямого аудиовизуального получения информации вытесняют общение с друзьями, во время которого под влиянием более раз­витых партнеров вырабатывались коллективные (разделяемые) пред­ставления, оценки, и индивид вынужден был придерживаться их, так как существовал определенный групповой контроль со сторо­ны друзей. В результате такого вытеснения имеет место активиза­ция усредненного человека; по меткому выражению X. Ортеги-и-Гассета, произошло восстание, масс, «масса захватила авансцену социальной жизни», «герои исчезли, остался хор»*..По этой причи­не, отмечает Ортега-и-Гассет, происходит игнорирование основ­ных принципов разума, гражданской законности, общепризнан­ных норм культуры. Если культура все-таки есть, то это «массовая культура — вульгарная и примитивная, откликающаяся не на об­щественные, групповые идеалы, вкусы, вырабатываемые коллек­тивно под решающим вниманием аристократов духа, а на прими­тивные, стандартные представления, вкусы,, прихоти людей без особых способностей... В результате безнравственность обрела статус некоего щегольства, массовая посредственность, отвергнув мораль,

 

* Блумер Г. Теория коллективного поведения. В кн.: Американская социологи­ческая мысль. — М., 1994, с. 185. ** Там же, с. 186.

* Ортега-и-Гассет X. Восстание масс// Вопросы философии, — 1989. — № 3,
с. 120, 122. -_da

 

282

283

идею подчинения и служения общественно признанным идеалам, избавляется от чувства долга»*.

Конечно, анализ последствий массовизации, выполненный Ор-тегой-и-Гассетом, во многом справедлив, но он в какой-то мере упрощает последствия изменений, особенно в сфере средств мас­совой информации, которые произошли за последнее столетие и, видимо, будут происходить и в нынешнем столетии.

Да, «пресса быстро научила, как (пассивизировать человека. Она сумела найти его, когда он один, дома, на работе, на улице. С тех пор радио и телевидение пошли дальше. Они приносят ему до­мой, воссоздают специально для него в четырех стенах то, за чем ему раньше нужно было идти в кафе, на площадь, в клуб»**. Да, «организация поднимает интеллектуальный уровень людей, на­ходящихся в массе, так как формирует благодаря взаимообога­щению мнений, предложений лидеров —, «аристократов духа» наи­более тонкие и глубокие идеи, коммуникация (массовая — А.Э.) понижает его, погружая их в толпы на дому»***.

Но нельзя^ упрощая проблему, считать, что рост массовизации во всех случаях ведет к нарастанию пошлости, глупости, проявляющихся в решении важнейших социальных процессов «человеком с улицы».

Прежде всего классические социальные исследования механиз­мов влияния средств массовой информации, проведенные П. Ла-зерсфельдом, показали, что средства информации чаще всего воз­действуют на индивида не напрямую, а опосредованно — через лидеров общественного мнения, которые всегда имеются в брига­де рабочих, семье и т.д. Иными словами, и в век средств массовой информации индивид в конечном счете вырабатывает культур­ную, политическую позицию в групповой дискуссии, а не при непосредственном просмотре телепередач, чтении газет или про­слушивании радиопередач.

Далее. Мы забываем о тех, кто передает информацию. Разве они не выразители чьих-то социально-групповых идей, интере­сов? В конечном счете то, что будет передано массовизированному индивиду, слушателю или зрителю, зависит от того, какие груп­пы людей, достаточно ярких и ловких, сумеют найти доступ к средствам массовой информации, какие идеи они сочтут нужным внушать массовизированному индивиду. Распространяемые идеи, следовательно, есть результат не массовизации, а хорошо проду­манных групповых целей и интересов.

Еще один момент. Разве возможности внушения этой группой людей беспредельны? Ведь нельзя же полностью оглуплять массови-

* Ортега-и Гассет X. Указ. соч. — № 4, с. 136, 153. ** Московичи С. Век толп, с. 249. *** Там же, с. 241.

зированного человека, лишать его элементарной способности анали­зировать. Как уже отмечалось, массовизированного человека легко обмануть, но он умеет учиться на собственных ошибках. Итак, мас-совизация социальной жизни — это, видимо, неодолимая тенден­ция современной социальной.жизни, но ее отрицательное воздей­ствие нельзя абсолютизировать. Механизмы массовизации индивида могут органично включать в себя групповое воздействие, группо_: вую обработку и выработку распространяемых, внушаемых идей.

6 5. Контактные социальные общности ^4if> "^г—
. ■-■ ■.' A/i.k* '''■>■ '

Представьте себе, что вас пригласили на вечеринку, где вы познакомились с приятными людьми, с которыми вам было ве­село, приятно общаться. Но со многими участниками этой компа­нии вы уже никогда не встретитесь. Общность была хотя и прият­ной, но кратковременной, узконаправленной.

Таковы контактные общности. В отличие от множеств здесь обязательно присутствуют «ориентация на другого», социальное действие, устанавливается социальная связь. Но эти связи носят контактный характер, т.е. они неустойчивы, узконаправленны, случайны.^не являются самовозобновляемыми.

Рассмотрим несколько видов контактных общностей; некото­
рые из них малоприметны, а другие невозможно не заметить.
Аудитория — это одноразовое кратковременное, как правило, уз­
конаправленное взаимодействие лектора (певца,
аудитория актера и т.д.) и слушателей. Аудитория напоми-

нает рассеянную массу слушателей радиопередачи, читателей той или иной газеты — и в том и в другом случае индивиды реагируют на внешний источник информации. Но в отличие от массы аудито­рия — это не изолированные, а находящиеся в прямом или мыс­ленном контакте друг с другом индивиды. В аудитории возникает два вектора связей: от слушателя к исполнителю (лектору) и от слушателя к слушателю. Именно наличие последнего вектора со­здает общность всех слушателей, зрителей в зале, аудитории, на стадионе и т.д. Но общность эта контактна, ибо ориентация на другого слушателя носит кратковременный поверхностный харак­тер, хотя обязательно имеет место. Так, находясь в кинотеатре или в концертном зале, мы видим, как люди реагируют на выступле­ние исполнителя, и нам неудобно сохранять индифферентность.

Любопытный факт: фильмы с участием Чарли Чаплина вызывают куда больший смех при просмотре их в кинотеатре, чем при про­смотре их дома, в одиночестве..

Но аудитория как общность принципиально отличается от учеб­ной группы. Связи, которые возникают между лектором и ауди-

285

торией, между слушателями при публичной (но одноразовой) лек­ции, кардинально отличаются от связей, возникающих в учебном процессе. Последний, как мы отмечали, является видом взаимо­действий, т.е. самовозобновляющихся социальных действий, и предъявляет совершенно другие требования к логике построения, точности и ясности изложения, организации и научному уровню лекций и др.

ТОЛПА

Трудно, пожалуй, найти такой вид контакт­ных общностей, который привлекал бы столь пристальное внимание политиков, ученых, простых смертных, как толпа. Сколько исторических событий связано с образом толпы разгневанных людей, готовых, как стихия, смести все на своем пути! Память об этих событиях заставляет нас быть осмотрительнее, осторожнее, политиков — быть благоразум­ными, вождей — задуматься, как овладеть силой толпы, под­чинив ее своим задачам.

Как и все формы контактных общностей, толпа — это спон­танная, временная общность людей,, определяемая сиюминутным настоящим. Толпа, как и агрегация, всегда территориально лока­лизована, и, как всем общностям, толпе присуще совпадение це­лей. Но в отличие от агрегации между участниками толпы возни­кают определенная «ориентация на другого», социальные связи: обмен мнениями, содействие, выработка общих планов действий, а также подражание и другие формы быстродействия и неосмыс­ленной взаимной отзывчивости.

Анализируя толпу как сложный и любопытный для научного исследования вид социальных контактных общностей, мы будем опираться на исследования Г. Лебона, Г. Тарда, Г. Блумера, С. Мос-ковичи, которые придерживались во многом сходных взглядов.

Существует несколько разновидностей толпы:

• случайная толпа — это, например, толпа «зевак», наблю­
дающих за тушением пожара, и т.д.;

• обусловленная толпа — это, например, очередь (толчея)
за билетами на концерт популярного исполнителя (люди
общаются, беспокоятся, хватит ли им билетов, организу­
ют контроль за тем, чтобы никто не получил билеты без
очереди, и т.д.);

• действующая толпа привлекает наибольшее внимание ис­
следователей — это сборище, восставшая толпа, мятеж.

Социологический анализ выделяет следующие особенности тол­пы как социальной общностииг;

«Толпы суть ассоциации спонтанные и преходящие, которые не могут бесконечно оставаться в состоянии волнения. Им пред­начертано... распадаться, исчезать так же быстро, как и появлять-

ся, не оставляя следов»*. Здесь нет и не ожидается (пока толпа существует как спонтанное стихийное соединение людей) ника­кой организованности, делающей взаимоотношения людей в тол­пе упорядоченными, самовозобновляющимися; нет четких и ус­тойчивых норм, культурных традиций — ведь это спонтанное и временное сборище; правила игры если и устанавливаются, то кратковременно; нет устойчивого разделения труда, устойчивой иерархии и т.д. Итак, хотя социальные действия между участни­ками толпы осуществляются, но они плохо организованы, носят неукорененный, несамовозобновляющийся характер.

Конечно, нельзя утверждать, что в толпе вообще нет никакого намека на упорядоченность взаимоотношений соучастников, ско-ординированность их действий. Наш опыт изучения толпы, иссле­дования Р. Тернера и других показывают, что представлять толпу как некое однообразное месиво гнева, эмоций, и т.д. примитивно и не совсем точно. В толпе возникает определенная координация, на­ходится вожак, инициатор, который предлагает определенный план действий и отличается, как правило, эмоциональностью, импуль­сивностью, находчивостью. У такого импульсивного вожака сразу находятся несколько помощников (тоже эмоциональных), кото­рые вместе с вожаком составляют некое ядро толпы, остальные более пассивны и послушно следуют установкам вожака и актива. Тот факт, что все находятся в замкнутом пространстве, имеют совпадающие цели (которые и объединили их в толпу), убыстряет процесс принятия целей и выработки плана действий.

Однако все меры по координации, упорядочению взаимоотно­шений участников толпы носят спонтанный и преходящий харак­тер. Поэтому разделение функций, иерархия не имеет последствий вне этой толпы, т.е. разделение функций, обретение каких-то обя­занностей, прав (например, лидерства) в толпе не порождают социального статуса, признаваемого вне толпы в обществе в це­лом. И это очень важный, осязаемый критерий различения толпы и организованных устойчивых видов общностей.

Полуорганизованные виды действующей толпы (митинг, демонст­рация и т.д.) характеризуются большей организованностью. Нормы, разделение функций, иерархия в этих общностях носят более ус­тойчивый характер, хотя они, как правило, возникают не на самом митинге, демонстрации, а до них и помимо них. Это вид специально организованной действующей толпы. Костяк ее участников хорошо организован; эта организованность закладывается вне данного ми­тинга, продолжая действовать устойчиво. Можно сказать, что ми­тинги, демонстрации, манифестации, шествия специально органи-

* Московичи С. Век толп, с. 207.

 

286

зуются, чтобы использовать эмоциональную энергию, силу, прису­щую действующей толпе, но в контролируемых рамках.

Г. Лебон и другие jcfiaccnки социологии, психо­
личности логии и социальной психологии отмечают, что
в ТОЛПЕ ^в «толпе индивиды утрачивают свое собствен­
ное мнение, свои интеллектуальные способнос­
ти»*. У индивидуального участника толпы происходит «потеря им
самоконтроля и способности к критическому суждению, наплыв
порывов и эмоций, многие из которых обычно подавлены»**.
В результате в толпе «интеллектуальные способности индивидов и,
следовательно, их индивидуальность исчезает; разнородное утопа­
ет в однородном, и берут верх бессознательные качества»***.

Как же это происходит?

Первое. Поведение личности в толпе характеризуется повышен­ной эффективностью (эмоциональной возбудимостью). Проника­ясь коллективным возбуждением, человек, как правило, перестает рационально-критически воспринимать ситуацию, теряет само­контроль. Причины этого, в частности, в чрезвычайной насыщен­ности аффективных контактов, взаимных реакций на предельно малом замкнутом пространстве. В этих условиях человек, как пра­вило, не способен анализировать поступки, высказывания дру­гих, прежде чем реагировать на них. Иными Словами, человек отказывается от присущих ему в обычной обстановке процедур принятия решения.

Второе. Это порождает чрезмерную внушаемость индивида. Вви­ду повышенной эффективности он сразу откликается на предло­жения, порой самые сумасбродные, порывы, побуждения чаще всего получают немедленное воплощение. В толпе эффект внуше­ния очень высок, что делает ее высокореферентной для индиви-хда, вовлеченного в нее. В то же время внушаемость распрострэня-ется только нэ цель, которэя объединилэ людей в действующую толпу, и только на участников толпы (посторонние люди зачас­тую иронизируют над участниками толпы).

Третье. Потеря способности рационально-критически оцени­вать ситуацию и повышенная внушаемость деиндивидуализируют людей, превращэя их в «стэдо бэранов» — ведь именно в рэцио-нэльном обдумывании, взвешивании альтернатив сильнее всего проявляются особенности, склонности, способности, жизненный опыт личности. Повышенная эффективность и внушаемость смы­вает черты индивидуальности.

* Московичи С. Указ соч., с. 290.

** Блумер Г. Коллективное поведение. Американская социологическая мысль,

с. 180. _:

*** Лебон Г. Психология народов и масс, с. 161.

Если индивидуальность проявляется, то только в эмоциональ­но-импульсивном аспекте (один кричит громче, чем другой), но смысл социальных действий остается у всех одинэковым.

Очень часто человек, попав в эгрессивную толпу, меняется до неузнэваемости, порой сэм себя не узнавэя. Опэсность толпы в том, что она «открыта» для агрессивных, низменных, бездумных действий.

КРУГИ

Это круг профессионалов, друзей, знэкомых, людей одного социального положения и т.д., со-брэвшихся вместе, чтобы удовлетворить свои со-циэльные потребности, потребности в общении, заботе о других, внимэнии к себе, признэнии, престиже. Социальные круги — это и блистательный аристократический бэл, и сэлон мадам Шерер из «Войны и мира», и встречи приятелей, и конференция ученых, и студенческий поход и др. Для всех этих встреч характерно одно: в этих контэктных общностях происходит довольно малообязываю-щий, поверхностный обмен эмоциональными ресурсэми, общени­ем, информэцией.

Круги могут быть достаточно устойчивыми или однорззовыми, но от этого социальная суть взаимоотношений существенно не ме­няется. Обмен информацией, симпэтией, эмоциями не порождает серьезных взаимных обязэтельств людей по отношению друг к дру­гу. Они не связэны глубинными взаимодействиями, которые вы-нуждэют человека учесть мнение пэртнерэ, проникнуться его ин­тересами и т.д. Это не сорэтники по рэботе, не члены семьи, с которыми человек связэн институциональными связями — в отли­чие от них знэкомые по компэнии не могут высказать серьезный упрек, являющийся видом контроля. Поэтому не следует переоце­нивать значение контэктов в компэнии приятелей, искать в couh^j эльных кругэх глубокое социальное содержание.

Пригласили бы вы человека, с которым часто встречаетесь в компании, к себе нэ рэботу? Уверены ли вы, что вэши встречи в течение 5—10 лет нэ отдыхе, в гостях и т.д. дэли вэм возможность считэть его надежным человеком? Тот уровень нрэвственных кэ-честв человекэ, который достэточен для тэких встреч, недостэто-чен для совместной рэботы*.

* Часто задается вопрос: где граница между дружбой и приятельскими отноше­ниями? Попробуем провести эту границу на основе социологии. Друг — это человек, с которым вы находитесь в институализированном, эмоциональном, нравственном, интеллектуальном обмене, постоянных и взаимообязывающих вза­имодействиях. Приятель же — это знакомый, контакты с которым (на вечерин­ках, на отдыхе) приятны, но не порождают серьезных обязательств друг к другу.

Ю Общая социология

Но не следует и пренебрегать ролью социальных кругов в обще­ственной жизни.

Общности типа социальных кругов немало способствуют со­зданию сети таких контактных социальных связей, как зна­комства, деловые связи, что существенно сказывается на ут­верждении авторитета.личности, признании_8!ее заслуг, особых дарований.

Социальные круги дополняют каркас общественных связей, являются достаточно важным элементом социальной системы. Бла­годаря им личность с разной силой обязательств может стать уча­стником различных видов коллективов. Например, ученый может быть членом экспертного совета и редколлегии, встречаться с коллегами на симпозиумах и конференциях, выезжать для чтения лекций, проведения научного семинара. Все перечисленные фор­мы коллективов являются дополняющими общностями, носят ма-лоукорененный и слабообязывающий характер, но вместе с тем они играют существенную роль в науке.

Следует учесть также, что в социальных кругах зарождается, преобразуется общественное мнение, которое именно здесь обре­тает силу. Кроме того, социальные круги — это основа для обра­зования активно действующих социальных групп. Особенно ярко такие действия наблюдаются в политике, при образовании поли­тических партий...*

Таким образом, социальные круги, являясь, как и все кон­тактные общности, поверхностными, неукорененными соци­альными образованиями, в то же время могут стать ядром, точ­кой кристаллизации формирования групповых общностей, для чего у них существует много предпосылок. Именно в социальных кругах, как правило, возникают некоторое ощущение своей при­надлежности к кругу людей (начинает складываться слабообя-зывающее «Мы»), чувство престижности принадлежать к опре­деленному кругу, некоторые проблески лидерства, а также кон­троля («человеку нашего круга не пристало так себя вести»; «его не следует впускать в наш круг» и т.д.). Конечно, лидерство в компании не порождает серьезных социально-статусных послед­ствий. Тамада, избранный за праздничным столом, только в этой компании найдет признание благодаря своему организаторскому и ораторскому таланту. Но если эти предпосылки разовьются и приобретут свойства регулярности, организованности, социальные круги начинают перерастать в социальные группы — устойчи­вый комплекс солидарных взаимодействий.

* Фролов С.С. Социология. — М:, 1994, с. 203. 290

Глава XIII. Социальные группы: