Известно, что между многими детьми и их родителями имеет место конфликт - конфликт поколений. Весьма острый конфликт возник, в частности, между родителями - «шестидесятниками» и их детьми -«перестроечниками», из которых «вылупились» «новые русские». Юность и зрелость первых пришлась на пятидесятые - семидесятые годы, а вторых - на перестройку.
Романтики и прагматики
Большинство «шестидесятников» - это энтузиасты и романтики. Среди них много чрезмерных альтруистов. Большинство «перестроечников» - это прагматики. Среди них много чрезмерных эгоистов. Но эти чрезмерные прагматики были рождены и воспитаны чрезмерными романтиками. И теперь романтики с удивлением спрашивают себя, почему их дети стали фактически их антиподами, несмотря на то, что они, отказывая себе даже в самом необходимом, делали все возможное и невозможное, чтобы воспитать из них достойных людей и своих единомышленников.
А причина-то в том и кроется, что чрезмерные альтруисты действительно отказывали себе в самом необходимом, чтобы обеспечить, как они думали, счастье своих детей.
«Шестидесятники» - это дети предвоенного и военного времени. Их детство и юность прошли в суровые годы войны и послевоенной разрухи. Большинство из них познало все тяготы трудной, иногда и голодной, жизни. Они видели, как их родители работали в основном не для себя, а за того «парня», вернее, за множество «парней», которые не вернулись с войны, чтобы обеспечить прожиточным минимумом не только себя и своих детей, но и их детей и всех инвалидов и немощных, которых во множестве породила война. Они и сами в течение долгого времени были вынуждены «давать» на пределе или за пределом своих возможностей, а «брать» меньше своих истинных потребностей.
«Шестидесятники», познав чрезмерные тяготы жизни военного и послевоенного времени, хотели, естественно, уберечь от такой жизни своих детей, но… «перегнули палку». Когда их родители (и они сами) лишали себя самого необходимого ради выживания тех, кто сам был не в состоянии обеспечить себе прожиточный минимум, это было оправданной жертвенностью, жертвой ради жизни. Но, когда они стали лишать себя самого необходимого ради своих вполне здоровых детей, т. е. тех, кто не только мог, но и должен был обеспечить прожиточным минимумом не только себя, но и «того парня», то такая жертва стала не только неразумной, но и крайне вредной. И вредной она стала для обеих сторон.
Родители болели и даже преждевременно умирали от недостатка энергии, чрезмерных физических нагрузок и депрессий, вызванных непосильным и, зачастую, нелюбимым трудом, а больше всего они страдали из-за отсутствия внимания и любви со стороны своих детей. А их дети, ради которых они шли на эту непосильную жертву, болели и даже преждевременно умирали от избытка энергии, которая из-за недостатка физических и других жизненно необходимых нагрузок воплощалась в ожирение или непредсказуемые социально опасные действия. А больше всего они страдали от чрезмерной родительской опеки и неудовлетворенности собственной жизнью, и, естественно, не могли испытывать любви к своим родителям.
Большинство поколения «шестидесятников», к которому отношусь и я сама, лишило своих детей самого главного - радости творческого осознания и созидания. А именно это отличает человека от животных и делает его подобием Бога на Земле.
Мы подменяли их собственный творческий процесс познания мира и производства жизненной энергии уже готовыми программами и готовыми энергиями, наработанными нами самими по своему собственному рецепту. Мы не задумывались о том, что, возможно, им нужны уже другие программы и другая энергия, а то, что даем мы, может оказаться несовместимым с их «организмом». И это привело к неправильному обмену энергиями, к физическим и душевным болезням, включая неправильное мировоззрение.