Власть, Болезнь, Смерть

Именно эти темы занимают центральное место в творчестве одного из

крупнейших французских философов XX века Мишеля Фуко. На вопрос почему,

можно попытаться ответить различными способами. Например психоаналитик,

занимающийся археологией индивидуального сознания, мог бы обнаружить

множество фактов личной биографии Фуко, которые достаточно убедительно

позволили бы найти причину столь устойчивого, если не сказать навязчивого,

интереса.

Мишель Фуко родился в 1926 году в провинциальной буржуазной семье на

юге Франции. Семейные традиции как бы предполагали вполне четкую траекторию

жизненного пути: сыну и внуку врача надлежало продолжить дело его предков.

Но бунт начался весьма рано и может быть не последней его причиной была

ненависть, которую Мишель Фуко, по его словам, испытывал к отцу. Он пытался

отличаться от него во всем: начиная с отказа от своего первого традиционного в семье имени до выбора профессии. Но, как можно видеть, несмотря на этот бунт (или может

быть именно благодаря ему) он постоянно, но уже на совсем иных основаниях

возвращается к теме медицины: от первой книги -- "Психическая болезнь и

личность", до последней -- "Истории сексуальности". Причем в своих книгах

Фуко как бы становится кем-то большим, чем врач, пытаясь осмыслить не

конкретную медицинскую специальность, а вообще феномен медицины, как

например в предлагаемом читателю "Рождении клиники".

Можно найти причины такого интереса и в более поздних биографических

фактах: частых депрессиях, попытке самоубийства, гомосексуальности, личном знакомстве с психиатрической практикой.

Во всяком случае этот интерес подтверждается и тем, что после получения в

1948 году степени лиценциата по философии, он получает диплом по психологии

и психопатологии и достаточно долго преподает клиническую психологию.

Интерес к медицине и, в особенности, психиатрии, возникает у него довольно

рано, во время обучения в Эколь Нормаль -- самом элитарном гуманитарном

учебном заведении Франции, где выпускникам даже не дают диплома, но они всю

жизнь с гордостью называют себя ее "бывшими учениками".

Но поскольку психоаналитическое лечение самого Мишеля Фуко продолжалось

не больше месяца, а сам он, хотя и с уважением, но все же достаточно

скептически относился ко многим теоретическим построениям психоанализа и

стремлению понять жизнь исходя из весьма ограниченного набора аксиом,

постоянный интерес к медицине можно объяснить и тем, что темы болезни и

смерти оказались для него довольно прочно связанными с центральной темой его

творчества -- темой "знания-власти". Именно болезнь и смерть как зоны

безусловной власти (в самых различных смыслах) оказались излюбленной

моделью, на которой он с присущим ему блеском демонстрировал сложную

структуру простых на первый взгляд вещей и то, что дискурс о смерти и

болезни -- на самом деле дискурс об онтологических основаниях субъекта и

жизни.

Писать предисловие к работам Мишеля Фуко -- совершенно неблагодарная

задача: он сам с большим сарказмом в начале "Рождения клиники" говорит о

претензии комментатора открыть в оригинальном тексте больше, чем в нем

написано, как бы предполагая у себя некий кладезь означаемых, который автор

по невнимательности или недомыслию не заметил сам; о претензии сказать то,

что автор недоговорил или не понял.

Поэтому лучше ограничить желание добавить что-то к тексту самого Фуко,

только подчеркнув определенную нетрадиционность для отечественного читателя

предлагаемого подхода к пониманию того, что такое медицина и ее очень

специфическая часть, называемая клиникой, и то, каким парадоксальным образом

мы оказались в ситуации, когда неожиданно стала "ощутимой" связь деструкции

медицины и деструкции (или деконструкции) власти.

И еще, может быть несколько слов с точки зрения переводчика. Перевод

такого не самого легко понятного автора как Мишель Фуко требовал постоянного

соблюдения равновесия между точностью и понятностью (без которой точность в

переводе невозможна) русского варианта текста. И хотя я постоянно пытался

соответствовать обоим требованиям, при невозможности соблюдения равновесия

выбирал первое.

Оправдываясь перед читателем за написанное предисловие, я могу лишь

повторить обращенные к предполагаемому читателю слова самого Мишеля Фуко в

предисловии к повторному изданию "Истории безумия в классическую эпоху":

-- Но ведь вы только что написали предисловие.

-- По крайней мере оно короткое.

Доктор психологических наук А.Ш.Тхостов