Применение теорий макроэкономического равновесия

Применение теорий макроэкономического равновесия. Институциональная концепция соотношения рыночного и государственного регулирования экономики В экономической истории ХХ-ХХI веков выделяются четыре концепции о соотношении рыночного и государственного регулирования - классическая (либерально-монетарная), марксистская, дирижистская и институциональная.

В современной России радикальные представители монетарной и дирижистской концепции продолжают острую дискуссию и неоправданно толкают экономическую политику то в ту, то в другую сторону, мешая выработке устойчивой национальной стратегии.

Классическая теория саморегулирующейся рыночной экономики исходит из того, что рыночные механизмы автоматически приводят конкурентную систему к равновесному состоянию; колебания цен, процентной ставки и эластичность соотношения цен и заработной платы обеспечивают полную и эффективную занятость, успешный экономический рост. Государство должно лишь охранять конкурентную систему, поддерживать покупательную способность денег и бездефицитность бюджета, не вмешиваясь в функционирование экономики.

Даже изменение денежной массы в обращении, налогообложения и системы государственных закупок в обычных условиях (если нет войны, стихийных бедствий, массовых эпидемий и т.д.) не оказывает существенного воздействия на равновесный уровень национального дохода и занятости, изменяя лишь общий уровень цен. При этом следует отметить, что ведущие представители этой концепции вовсе не были радикальными либералами.

Так, Адам Смит, возлагая большие надежды на "невидимую руку рынка", вовсе не считал, что корыстные действия людей ведут к всеобщему благу. Наоборот, он показывал, что рыночная коммерция подавляет устремления человека, его ум сужается и теряет способность к возвышению, а человеческие амбиции ведут к хитроумным решениям, усиливающим хаос. Эти мысли, как подчеркивает современный экономист Дж. Кэй, особенно актуальны для XXI века. Монетарист Дж. С. Милль еще в середине XIX века писал: "Наиболее оживленно обсуждаемым в настоящее время вопросом: является вопрос о разумных пределах функций в сфере деятельности правительств; ни один другой вопрос не вызывал в наш век столь жарких споров". По его мнению этот вопрос не допускает универсального решения и предусматривает два вида вмешательства государства - директивное и рекомендательное. В первом случае запрещается или разрешается деятельность отдельных производств, во втором - выдаются рекомендации и предоставляется информация без ограничения свободы действий в достижении общественной пользы наряду с созданием собственной государственной фабрики или почтового ведомства для тех же целей.

Он приходит к вполне дирижистскому выводу: "все, что при частной инициативе может быть выполнено только акционерными компаниями: все это может быть также хорошо, а порой и лучше выполнено государством: Несмотря на то, что в поговорку вошла недобросовестность, небрежность и неэффективность ведения дел правительством, тем же страдает и управление акционерных предприятий; у частных директоров, так же как и у государственных чиновников, причитающаяся им доля выгоды от хорошего ведения дел не равняется выгоде, какую они могли иметь от плохого ведения". В современной экономике экономическая эффективность не определяется исключительно формой собственности, а зависит от качества управления. При соблюдении равных условий конкуренции государственное предпринимательство, как свидетельствует опыт Норвегии, Франции, Италии и других стран, имеет такое же право на жизнь, как и частное предпринимательство. Нобелевский лауреат М. Фридман, который считается основоположником современного монетаризма, выступая против системы социального иждивенчества, вовсе не считал, что государство может устраниться от управления не только денежной массой, но и социально-экономическим развитием страны в целом. Он резко критиковал безоговорочное принятие Россией и рядом других стран рекомендаций МВФ о шоковой либерализации экономики.

Нобелевский лауреат 1974 г. Ф. Хайек полагал, что ценовой механизм информирует индивидов не только о состоянии спроса и имеющихся возможностях его удовлетворения, но и об изменениях в предпочтениях потребителей, новых средствах их удовлетворения.

Поэтому свободу человека, исключающую его подчинение воле государства, но сообразующуюся с законами гражданского общества, он считал высшей и беспрекословной ценностью.

В то же время ареной "прорыва в будущее" он считал зону наибольшей неопределенности рыночной информации, где уникальное "неявное знание" индивидуума (знание людей, конкретных обстоятельств, времени и места), "обнаруживающая процедура" конкуренции должна дополняться активной ролью государства в экономике, поскольку предложение вопреки теории Ж.Б. Сэя и других рыночных классиков автоматически не создает спрос.

Либерально-монетарная теория исходит из того, что лишь экономическая свобода как антитеза регулирования способна обеспечить устойчивый рост. Индекс экономической свободы, исчисляемый канадским институтом по методологии М. Фридмана, учитывает пять факторов: 1) размер государственного сектора экономики, бюджетных расходов и правительственного участия; 2) структура правовой системы, защита прав собственности; 3) доступ компаний к инвестиционным ресурсам; 4) степень открытости экономики; 5) развитие хозяйственного, банковского и трудового права.

Российские либералы - радикалы - считают главным условием устойчивого экономического роста сокращение расходов государства.

По расчетам А. Илларионова общий объем фактически собираемых государственных доходов в России составлял в конце 90-х гг. 35-36% ВВП, что выше, чем в США (31,7%), Японии (32,3%), Австралии (33%), хотя и меньше, чем в Швеции (60%), а фактические (с учетом налоговых кредитов и займов) расходы государства - в России 47-48%, в США, Японии, Австралии - 33,5-37,4%, в Швеции - 69% ВВП. В 2000-2006 гг. государственные расходы на оборону, правоохранительную деятельность, образование, здравоохранение и науку резко возросли, хотя по отношению к ВВП сократились, благодаря высоким темпам его роста.

В качестве положительного примера приводится Сингапур, Гонконг, Тайвань, Ю. Корея, Таиланд, Чили, Маврикий, а также Китай, где государственные расходы не превышают 20-25% ВВП. Шведская модель, по мнению А. Илларионова, погубила ее экономику и привела страну в группу аутсайдеров среди развитых стран.

Против этой концепции следует выдвинуть ряд возражений.

Во-первых, нельзя сравнивать Россию ни с какими государствами, которые не имеют протяженных и опасных границ, не претендуют на роль в геополитике, энергетическую независимость, не имеют ядерных сил сдерживания и т. д. Китай, в отличие от России, не имеет системы пенсионного обеспечения сельского - преобладающего населения.

Во-вторых, неубедительна критика Швеции, где ставки местного подоходного налога (не считая налогов на доходы от акций и банковских вкладов, на недвижимость, собственность, наследство, дарение и личный транспорт) составляют 32-35%. Эти деньги жестко контролируются и идут на социальную защиту - бесплатное образование, в том числе для взрослых, субсидируемое региональными властями медицинское обслуживание, страхование от безработицы, оплачиваемый отпуск в случае рождения или болезни ребенка, пособие на оплату жилья, пенсию, достигающую 70-75% зарплаты.

При этом все жители, независимо от уровня своего дохода, имеют доступ к равному набору одинаковых по качеству социальных услуг, государство выравнивает доходы между различными группами населения. Результатом этой политики является наименьшая в мире разница в зарплатах между различными профессиями. Разрыв в оплате уборщицы и высшего менеджера в компании составляет всего 1 : 3. А. Илларионов отмечал, что темпы экономического роста в Швеции намного ниже, чем в странах либеральной ориентации.

Однако эти данные относятся к 90-м гг. ХХ в. В 2003-2005 гг. Швеция, наряду с другими странами Северной Европы, где роль государства особенно высока (в Норвегии, например, ему принадлежит главная нефтегазовая и другие компании), лидирует по уровню конкурентоспособности, хотя незначительная разница в оплате представителей одной профессии и высокий уровень пособий увеличили число уклоняющихся от работы.

В последние годы в Швеции сократили пособия больным, уклоняющимся от реабилитации, безработным, не желающим искать работу, и т. д. Активное государственное регулирование не препятствует рыночной инициативе. Государство стремится не забивать `корову капитализма`, а доить ее на благо народа. Наряду с крупными корпорациями в стране с населением около 9 млн человек зарегистрировано около 700 тыс. компаний, причем две трети из них состоят из одного человека. 8 из 10 шведов владеют акционерным капиталом, что является своеобразным мировым рекордом.

В-третьих, в США, Японии и других наиболее развитых странах, в отличие от России, имеются негосударственные инвестиционные, пенсионные, страховые и другие фонды. В России лишь `Газпром` достиг в 2006 г. капитализации, сопоставимой с зарубежными ТНК (200 млрд долл.). Проблема состоит не в размере государственных расходов, а в их структуре и эффективности использования, а также в развитии негосударственных финансовых институтов, способных инвестировать науку, образование и здравоохранение, модернизацию инфраструктуры, внешнеэкономическую экспансию и международную кооперацию, массовое предпринимательство и социальные услуги.

С радикальными либералами яростно спорят российские дирижисты. Государство, по мнению дирижистов, как агент гражданского общества, должно действовать на равных правах со всеми другими. При этом государственное социальное обеспечение придает всеобщий и гарантированный характер реализации неотчужденных прав человека на достойное жизнеобеспечение (социальная справедливость) и получение современного образования (экономическая эффективность). Система государственных социальных гарантий не должна мешать развитию институтов, мобилизующих и инвестирующих личные сбережения.

Д. Львов и ряд других экономистов предложили новую систему управления госсобственностью - систему национального имущества, при которой значительная доля ресурсов признается коллективным достоянием всего общества и передается в хозяйственную эксплуатацию на конкурентной рыночной основе.

Национальный дивиденд, т.е. часть предпринимательского дохода и вся рента от коммерческой эксплуатации национального имущества присваиваются обществом, становятся главным источником фонда социальных гарантий. Национальный дивиденд воплощается в доходы всех членов общества. Однако расчеты МЭРТ показали, что раздел природной ренты между всеми гражданами увеличит их доходы всего на несколько сот долларов в год, что не позволит принципиально улучшить качество жизни, но подорвет инвестиционные возможности нефтегазового комплекса.

В 2003-2005 гг. налоги, изымаемые у этого комплекса, и экспортные пошлины были резко повышены (изымается 95% доходов от реализации нефти по цене выше 25 долл. за баррель), что привело в 2005 г. к существенному снижению темпов роста добычи нефти (с 7-8 до 2%) и газа (до 0,5%). Радикальные дирижисты выступают за превращение титульного собственника "в символическую фигуру оборота имущественных прав". Ее связь с частным лицом (физическим или юридическим) выступает скорее как неизбежное бремя для экономики, оплачивающей фиктивную "услугу собственника". Предлагается "постепенное замещение честных лиц - в чисто символической функции титульного собственника – государством", поскольку в этой роли "государство выступает как предпочтительный субъект". Однако в современных условиях противопоставление государственной и частной собственности неправомерно.

Акционерные компании с участием государства могут и должны хозяйствовать на рыночных условиях.

Главными собственниками крупных корпораций являются уже не частные лица, а финансовые институты. Противопоставление планомерности и рыночного хозяйства в современных условиях также неправомерно. Это доказывают как теоретические исследования, так и практический опыт Японии, Франции, стран Скандинавии, не говоря уже о Китае. Дирижистская концепция имеет общие черты с марксистской. Как показал Дж. Гелбрейт, Кейнс, разумеется, не был марксистом в политической смысле, но считал целесообразным планирование, сочетание общественной власти и частной инициативы, государственный контроль за инвестициями, деловым циклом, рынком труда и благосостоянием народа.

Рынок в марксистской традиции рассматривается как сфера обмена, где косвенным путем (с помощью денег) и задним числом (уже после завершения производства) выявляется качество воплощенного в товаре общественного необходимого труда.

Собственность трактуется как выданное государством временное право на хозяйственную деятельность, приносящую прибыль, которое в любой момент может быть отозвано. Согласно теории трудовой стоимости все другие факторы производства, кроме труда, не создают, а лишь перераспределяют прибавочный продукт в соответствии с законами рынка. Разработанная на этой основе система цен до сих пор сказывается на занижении стоимости энергоносителей и их чрезмерном расходе (утрата плодородных земель, рыбных богатств, загрязнение воздуха должным образом не учитывается), занижении цены труда и высокой трудоемкости производства.

Рынок рассматривается как антипод планомерности, которая трактовалась как пропорциональность, поддерживаемая центром путем установления обязательных заданий по производству и распределению и потреблению ресурсов. Между тем, рынок как социальный институт - всего лишь информационная система, соединяющая производителей и потребителей товаров и услуг без посредства единого центра. Планомерность (сознательно поддерживаемая пропорциональность) реализуется на основе хозяйственных контрактов, защищаемых и регулируемых с помощью государства.

Объектом планирования являются не только материально-вещественные пропорции, но прежде всего социально-институциональные условия воспроизводства, его субъектами - все независимые хозяйственные субъекты, вступающие друг с другом в договорные отношения. Наряду с договорным планированием со стороны собственника ресурсов особое значение приобретают такие формы планирования, как маркетинг, прогнозирование и программирование.

В итоге "без развитой системы институтов, защищающих права производителей, населения и государства, современный рынок не может эффективно функционировать. Директивное регулирование, будучи альтернативой рыночной самонастройке, не является, тем не менее, антиподом рынку. Это его продукт и важный конституирующий элемент". Создание сильного дееспособного и демократического государства предполагает формирование правовой экономики, где конкурентное поведение хозяйственных субъектов гарантируется не только развитым законодательством и действенной судебной властью, но и высокой информированностью населения, детально проработанными административными процедурами, развитым гражданским обществом, некоммерческими негосударственными организациями, уравновешивающими и контролирующими власть.

Институциональная концепция соотношения государственного и рыночного регулирования исходит из трех основных предпосылок.

Во-первых, экономика рассматривается как подсистема общества, наряду с культурной, политической, демографической и экологической подсистемами. Экономический рост - не самоцель, а средство повышения качества жизни, включающее не только материальное благосостояние, но и развитие творческой активности людей. Эволюционная теория рассматривает неравновесные процессы как объективно необходимый элемент развития, а способность хозяйствующих субъектов к согласованному действию как важнейший экономический ресурс общества.

При этом экономическое развитие выступает не как самоцель, а как средство социального развития, а экономика - как функциональная подсистема общества, как система высшего порядка. Рыночное саморегулирование представляет собой лишь инструмент управления социально-экономическим развитием. Во-вторых, развитие общества определяется не жестко определенными общими законами, а деятельностью формальных (законодательных) и неформальных (добровольно принятых) ограничений и факторов принуждения во взаимоотношениях между людьми.

Экономические институты – "общественно признаваемые, устойчивые функциональные и организационные формы коллективной экономической деятельности, через которые реализуются системные функции экономики и которые являются ее структурными единицами". К таким институтам относятся и рынок, и государство. В-третьих, социально-экономические институты в каждой стране специфичны и зависят от ступени ее исторического развития, национального менталитета и традиций.

Такой подход позволяет рассматривать экономику как сложную социально-экономическую систему, т. е. упорядоченный комплекс взаимосвязанных элементов (подсистем). Социальные институты представляют собой совокупность правил, механизмов их реализации и норм поведения, которые превращают множество индивидов, хозяйствующих субъектов и сегментов общества в упорядоченную, хотя и стохастическую социально-экономическую систему. Из-за недостаточной гибкости товарных цен и цены труда (контракты заключаются на длительный период), несовершенной конкуренции, невозможности стоимостной оценки многих важнейших факторов производства рыночный механизм неспособен его регулировать без участия государства.

Однако государство, регулируя рынок, должно руководствоваться интересами общества, а не чиновничьих кланов, связанных с крупными корпорациями. 2.2.