РЫНКИ, ПРАВИТЕЛЬСТВА И ГЛОБАЛЬНОЕ УПРАВЛЕНИЕ

47998 зн.

 

 

© 2003 г.

 

МАРТИНЕЛЛИ А.

РЫНКИ, ПРАВИТЕЛЬСТВА И ГЛОБАЛЬНОЕ УПРАВЛЕНИЕ (Доклад XV Конгрессу Международной социологической ассоциации, Брисбен, 2002)

 

МАРТИНЕЛЛИ Альберто – Президент Международной социологической ассоциации 1998-2002 гг., член Редакционного совета нашего журнала.

 

Международные организации

(Окончание. Начало см. «Социол. исслед.» № 12, 2002 г.)   (они ограничивают суверенитет стран-членов, но лишены монополии на легитимное применение силы), и тем более -…

Международные коллективные движения

Международные коллективные движения - наследники критических социальных движений, развивающихся на национальной почве – феминистские, экологические,… Антиглобалистское движение, где сторонники протекционистского антиглобального… Хугвельт [6] рисует стратификацию глобального общества в виде трех концентрических кругов, рассекающих национальные…

Во-вторых, стратегии международных организаций, – которые по определению должны иметь глобальные последствия – часто взвешиваются в пользу их самых сильных членов (члены Совета Безопасности или Большой восьмерки). Эти первые две тенденции порождают обвинения, что глобальное управление – план Запада с целью распространить западные ценности, законы и институциональные уклады, тем самым, поддержав первенство самых богатых стран в мировых делах.

В-третьих, возникновение новых форм фундаментализма, агрессивного национализма, трайбализма, строящих идентичности людей на первобытных узах и догматах веры, подавляет рост демократического гражданства на национальном и на наднациональном уровнях. Сегодня в мире мы свидетели многих случаев извращения локальных идентичностей в смысле догматической закрытости, нетерпимости и предрассудков, - как реакция на глобальные тенденции. Фундаменталистские религиозные и догматические идеологические верования отрицают напряженность между культурными импульсами (messages) и специфическими культурными кодами, посредством которых распространяются импульсы, и претендуют на монополию импульсов, проповедуя нередуцируемые истины. Поступая так, они редуцируют диапазон импульсов, привязывают их к специфическому времени и пространству, делают межкультурный диалог невозможным.

В-четвертых, снижение участия в демократических политических структурах (polities) и доверия к демократическим процессам и институтам в развивающихся странах с представительными правительствами. Как показывают многие опросы общественного мнения, это снижает привлекательность демократии и затрудняет «экспорт» ее за национальные границы в развивающиеся страны с авторитарными режимами. Растут популярность неопопулистских форм формирования консенсуса, привлекательных многим проигравшим от процесса глобализации, упования на технократические элиты, привлекательных многим «выигравшим». Это сжимает пространство демократического участия и подотчетности. Неопопулистские тенденции локального закрытия и ксенофобный страх перед другими народами и культурами нашли новый импульс среди политических предпринимателей в ряде западных демократий, включая Францию, Австрию, Италию, Нидерланды.

В-пятых, живучесть авторитарных режимов, подавляющих гражданские права и политические свободы во многих развивающихся странах, не способствует усилению голосов за демократическую подотчетность на глобальном уровне. Авторитарные лидеры ряда развивающихся стран отвергают всякую критику их правления как неподобающие вмешательство извне и попытки навязать гегемонию Запада. Они также часто отвергают “формальные” правила демократии, ссылаясь на "сущностную” демократию собственных достижений в благосостоянии их народов. Фактически разделение властей, должный правовой процесс, многопартийность и электоральное соперничество, свобода слова и информации, - не проявления западного этноцентризма, а жизненные составные части демократической жизни. Их можно идентифицировать в разных исторических и культурных традициях, общих на уровне мира.

Наконец, благотворный цикл демократизации, имевший место в контексте национальных государств, едва ли воспроизводим на мировом уровне. В историческом опыте развитых стран рынки, правительства, сообщества взаимодействовали в формировании демократического управления и социальной интеграции. Как показано выше, суверенные государства оказались способными приручить и регулировать природные жизненные силы и болезненный ход капиталистического развития путем политики регуляции и перераспределения. Сегодня в глобальном мире нет эквивалента национального государства мирового уровня, чтобы проводить налоговую и социальную политику, антитрестовские законы, законы о труде и охране окружающей среды, направленные на регуляцию капиталистических отношений. Нет и демократического политического устройства на мировом уровне, где эксплуатируемые и обездоленные социальные группы могли бы в обмен на лояльность институтам демократии получить равные права правового, политического и социального гражданства и могли быть услышаны в своем выборе на важные политические посты, связанные принятием решений, конкурентов за голоса избирателей.

И все же проект космополитической демократии не невозможен. Основные факторы, способствующие этому проекту, таковы: 1. Рост осознания общности судеб, то есть наших общих человеческих и социальных прав, нашей общей уязвимости к глобальным экологическим, социальным, политическим кризисам, таким как бедность и безработица, болезни и загрязнение окружающей среды, терроризм и этнические чистки, - и вытекающая отсюда необходимость найти общие решения и ответы, основанные на культуре диалога и сотрудничества.

2. Возникновение транснационального гражданского общества и международного публичного пространства, где международные научные институты играют важную роль. Здесь все женщины и мужчины учатся уважать и пытаются понять ценности и верования других без отказа от собственных. Скорее они критически оценивают и "переделывают" их в диалоге между цивилизациями. Этот межкультурный диалог требует двух основных методологических посылок:

- ослабить связь между этосом и этносом, между данной версией мира и практическим знанием, с одной стороны, и принадлежностью к конкретному сообществу судеб, с другой; и

- распространять само-рефлексивные действия и мышление (хотя выросшие в специфической культуре с ее нормами, институтами и практиками, сегодня больше индивидов имеют больше шансов быть ответственными акторами в становлении социальной реальности).

3. Распространение понятия множественного гражданства, путем которого разные переплетенные идентичности (локальные, национальные, региональные и космополитические) могут определять разные наборы прав и ответственностей.

- это понятие не означает, что возникающее мировое сообщество потребует от своих членов невероятно высокого уровня космополитической лояльности, заслоняющей все другие обязательства; но

- оно означает чувство общей идентичности, благодаря которому мы не будет безразличны к страданиям других, но скорее будем придавать интересам других то же значение, что нашим собственным или тех, кого мы любим; и

4. Рост культурной установки на контекстуальный универсализм, на плодородную, неразрушительную встречу культур и приведение к обоюдному уважению различных культурных взглядов в направлении, разработанном такими авторами как Робертсон [9] и Бек [10].

Эти тенденции, растущие, хотя и весьма неровно, в свою очередь могут укрепить реально действующие процессы глобального управления и сделать возможными новые. Среди таких реально действующих процессов гармонизация национальных систем права в вопросах, регулируемых международными соглашениями или вытекающих из решений, принятых судами других стран; укрепление международных режимов; решение специфических проблем, подсказанных сетями профессиональных сообществ; международные стандарты добрых практик.

Среди новых институциональных процессов, образующих основные блоки строительства глобального управления, следующие:

- уточнение правил сосуществования, которые согласуются с разделяемыми всеми принципами (начиная с деклараций ООН по всеобщим правам человека), и процедур принятия решений, делающих процессы, имеющие глобальные последствия, подотчетными;

- артикуляция этоса сотрудничества, основанного на принципах прозрачности и подотчетности, на практике периодических консультаций с акторами, участвующими в принятии решений, имеющих глобальные последствия, и теми, кто окажется под их влиянием;

- развитие самоуправляющихся сообществ как альтернативных механизмов социальной и политической организации на уровне мира, что будет содействовать передаче власти индивидам и группам;

- укрепление международных режимов и наднациональных институтов управления на мировом уровне (через трансформированную Организацию Объединенных Наций) и на региональном уровне (через реформированный Европейский Союз и аналогичные политические образования в других регионах мира). Эти институты должны получить больше власти, ресурсов и независимости, чтобы избежать политического хаоса, который в противном случае может вызвать перестройка соотношения суверенитета, власти государств и территориальности; и

- распространение, консолидация региональных наднациональных союзов, подобных ЕС, с механизмами усиления кооперации в публичной политике. Слияние ресурсов для общих целей путем добровольного отказа от части суверенитета национальных государств-членов союза.

Эти элементы могут содействовать продвижению «космополитического проекта» глобального управления [11], в котором центры и формы власти, ныне действующей вне демократического контроля, могут стать более подотчетными тем, кто окажется под воздействием их решений.

В мире, где растущее число базовых аспектов человеческих условий стремятся уйти от любой формы политического регулирования во имя императивов производительного роста и глобальной экономической конкурентоспособности и где демократическая политика ограничена национальным уровнем нескольких десятков национальных государств, глобальное управление сводится к нескольким «сторожам» (режимы регуляции, международные суды, рассеянные элементы международного lex mercatoria – торгового права), часто слабым и не очень легитимным (кто будет сторожить «сторожей»?). Нужно строить мировое гражданство и глобальную политическую систему (polity), подчиняющуюся демократическим правилам и институтам. Как озабоченные социальные исследователи, мы можем и должны сотрудничать в таком проекте.

Заключаю: впервые в истории люди поставлены в глобальные (в перспективе) социальные сети. Системы производства и рынки координируются на уровне мира. СМИ достигают своими посланиями массы людей во всем мире. Информатика позволяет взаимодействовать на расстоянии. Материальные и символические коммуникации означают сжатие времени и пространства. Но нет нормативного консенсуса, отвечающего всему этому и способного основать приемлемые для широкой общественности институты демократического глобального управления.

Социальный мир XXI века останется фрагментированным. В то же время институты и правила многослойного глобального управления будут расти вместе с ценностями космополитической культуры. Роль эпистемных сообществ, подобных МСА, поддерживающих ценности контекстуального универсализма и критического само-рефлексивного знания, будет важнее, чем когда-либо.

(Перевод Н.В. Романовского)

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Lindblom C. The Market System. New Haven. 2001

2. Krasner S.D. Compromising Westphalia // International Security. 1995, V.20, No. 3.

3. Governance without Government: Order and Change in World Politics. J. Rosenau, E. Czempel, eds. Cambridge. 1992.

4. Smith A. National Identity. L. 1991.

5. Tullio-Altan C. Ethnos e civilta. Milano. 1995.

6. Hoogvelt A. Globalization and the Postcolonial World: the New Political Economy of Development L. 1997.

7. Keck M., Sikknik K. Activists Beyond Borders: Advocacy Networks in International Politics. Ithaca. 1998.

8. Wallerstein I. The West and the Rest. NY. 1998.

9. Robertson R. Globalization. Social Theory and Global Culture. L. 1992.

10. Вeck U. Was ist Globalisierung? Frankfurt. 1997.

11. Archibugi D., Held D., Kohler M. Eds. Re-imagining Political Community: Studies in Cosmopolitan Democracy. Cambridge. 1998.