Еще одно качество, часто ассоциируемое с фирмой, — большая маневренность в смысле прекращения деловых отношений, которую дает нанимателю доктрина "отношений найма по усмотрению сторон". Эта доктрина позволяет каждой стороне трансакции найма прекратить отношения "по уважительным причинам, по неуважительным причинам или вообще без всяких причин" (Stanford Law Review, 1974, p. 335). Однако она скорее сглаживает, чем усиливает различие между торговым обменом и наймом. Участники торговой трансакции, занятые простым обменом путем рыночного взаимодействия, тоже имеют право при отсутствии контракта в одностороннем порядке прервать торговые отношения. Таким образом, доктрина "найма по усмотрению сторон", похоже, ставит наем и торговые сделки (при отсутствии формального контракта) в равное положение в смысле прекращения деловых отношений.
Во многих аспектах аналогична и трактовка законом контрактов найма и торговых контрактов. Прежде всего наниматели и наемные работники, как и участники торговой сделки обычно могут по обоюдному согласию формально отказаться строить свои отношения на основе принципа "по усмотрению сторон" (Epstein» 1984). Например, положения о возмещении убытков в контрактах о службе (contracts of service) и в контрактах на услуги (contracts for services) обычно формулируются в контексте одинаковых обстоятельств (Journal of Law Reform, 1983, p. 345). Также аналогичны правила, управляющие контрактами найма и торговыми контрактами с неоговоренным сроком действия. Если контракты найма с неоговоренным сроком действия не дают никаких гарантий продолжения исполнения контракта, то торговые контракты на неопределенный срок требуют в случае прекращения контракта в одностороннем порядке только «уведомления в разумные сроки».
Даже предусмотренные в статутном праве запреты включать в контракты найма требования исполнения в натуре (specific performance)[7] на практике мало чем выделяют эти контракты. Действительно, наемного работника обычно нельзя заставить оказывать услуги нанимателю, но и в ситуации торговых контрактов требование исполнения в натуре встречается редко. Скорее имеет место аналогия между наказаниями за неисполнение торгового соглашения и соглашения о найме: в одном случае - потерянные доходы, в другом - оплата, меньшая, чем та, что можно было бы заработать "разумными усилиями при другой, аналогичной занятости" (Corbin, § 958).
И все же при всем сходстве суды по-разному подходят к торговым контрактам и к контрактам о найме. В частности из-за характера обязанностей, о которых шла речь выше, возникают важные различия в понимании того, что является нарушением контракта в ситуации найма, а что - в ситуации торговли. Хотя и в контрактах о службе, и в контрактах на услуги требуется только “исполнение всех существенных условий” контракта, автоматически присущие каждой трансакции найма обязанности и обязательства дают нанимателям больше свободы действий в смысле приостановки контрактов найма: контракт найма может быть аннулирован на том основании, что наемный работник нерадив, нечестен, нелоялен, груб или повинен в иных проступках. Даже там, где наем защищен коллективным договором, драки, неповиновение, употребление непристойных или оскорбительных выражений в разговорах с начальством, воровство, нечестность, азартные игры и хранение или употребление наркотиков, спиртных напитков являются "правомерными мотивами" расторжения контракта найма (Steiber and Murray, 1983, p. 323). Но хотя нерадивость или грубость предосудительны и при торговых трансакциях, такое поведение не является законным основанием для аннулирования торгового контракта.
Власть нанимателя подкрепляется и распределением бремени доказывания при конфликтах в связи с контрактом. Наемный работник может оспаривать обвинение в неудовлетворительной работе, но доказывать, что его поведение на самом деле было удовлетворительным, должен он сам. "Общее правило... таково: наемный работник может поставить под сомнение честность и обоснованность неудовлетворительной оценки нанимателем своей работы, и, коль скоро такая оценка оказывается несправедливой, она не дает достаточного оправдания для уклонения со стороны нанимателя от продолжения контракта найма... [но] бремя доказательства [возлагается] на самого наемного работника: он должен показать, что заявленная неудовлетворительная оценка необоснованна" (Coker v. Wesco Materials Corp., 308 S.W. 2nd 884 [1963]). А поскольку обязанности наемного работника допускают широкое толкование, на практике, вероятно, трудно доказать недобросовестность мотивов расторжения контракта.
Такие различия в критериях отказа от контрактных обязательств можно интерпретировать как еще один фактор большего контроля нанимателей над ходом дел, чем в ситуации торговой сделки. Независимый же подрядчик в сравнении с наемным работником является относительно застрахованным от расторжения контракта по причинам, связанным с его поведением, коль скоро последнее не имеет прямого отношения к главной цели соглашения. Далее, из-за трудности доказать необоснованность расторжения контракта найма у наемных работников больше стимулов (по сравнению с независимыми подрядчиками) работать удовлетворительно и избегать конфликтов. Последнее особенно важно в тех ситуациях, когда степень неудовлетворительности работы незначительна или когда неудовлетворительность работы трудно обосновать в суде. Таким образом, в этих аспектах закон делает угрозу увольнения более вероятной, когда она исходит от нанимателя, а не от независимого заказчика. В результате наемный работник под угрозой увольнения с большей вероятностью примирится с изменениями распоряжений администрации (при возможности сохранения репутации), чем коммерческий поставщик, которого обычное право защищает от нарушений контракта.
Наконец, даже при отсутствии формального контракта не исключена дифференциация возможностей сторон прекратить деловые отношения. Хотя обычно соглашение имеет юридическую силу, только если стороны в письменном виде или иным четко оговоренным способом формально обязались его соблюдать, современное контрактное право иногда признает факт существования контрактных обязательств, если, например, одна сторона оказалась зависимой от деятельности другой стороны. В частности, если одну сторону побудили осуществить инвестиции в поддержку некоторой трансакции, причем ценность этих инвестиций невозможно возместить в случае невыполнения другой стороной своей части договоренности, то суды могут трактовать эту трансакцию таким образом, как если бы фактически имело место формальное соглашение, даже при отсутствии достаточных свидетельств того, что была заключена формальная сделка. Например, оптовая фирма, которая понесла расходы на рекламу, положившись на поставку товара с фабричной маркой, возможно, имеет право возместить свои убытки, если фирма-изготовитель не сделает обещанных поставок, даже если формальный контракт никогда не был заключен.
Среди близких по духу доктрин, на основании которых суды признают наличие контрактных обязательств, несмотря на отсутствие формальных письменных соглашений, — лишение права возражения на основе данного обещания (promissory estoppel) и неявный контракт или квазиконтракт (Stanford Law Review, 1974; Journal of Law Reform, 1983). Однако такие средства обычно отвергаются, когда речь идет о ситуации найма: "Большинство судов при рассмотрении споров в рамках отношений найма неохотно ищут какие-либо контрактные обязательства, на основании которых для увольнения требуются веские причины, несмотря на то, что наемные работники полагаются на явно выраженные или подразумеваемые обещания, гарантирующие работу у данного нанимателя" (Journal of Law Reform, 1983, p. 455). Вместо этого при решении вопроса о наличии контрактных обязательств придерживаются более строгих критериев, требующих "независимых встречных удовлетворений": «Чтобы избежать увольнения по произволу, наемные работники должны обеспечить своих нанимателей встречным удовлетворением типа денежного вклада, передачи собственности или других финансовых выгод, не связанных с их работой. Только предоставив такое "независимое встречное удовлетворение", наемные работники могут всерьез полагаться на обещания нанимателей, гарантирующие им занятость... В любой другой коммерческой ситуации эти обещания связали бы контрагента контрактными обязательствами; но в ситуации найма исполнение этих обещаний не является обязательным с правовой точки зрения» (Ibid., p. 449—450). В результате таких различий угроза расторжения контракта сильнее в ситуации найма, нежели в ситуации торговли. Участник торговой сделки, положившийся на соблюдение договоренности другой стороной, имеет меньше оснований опасаться расторжения контракта, ибо может возместить ценность своего доверия в суде. Наемный работник, не имеющий такой защиты, вероятно, будет гораздо тщательнее избегать действий, которые дали бы нанимателю повод пересмотреть их отношения. Следовательно, у наемного работника больше стимулов удовлетворять требования нанимателя, чем у участника торгового контракта.