РЕЛИГИОЗНЫЙ ФУНДАМЕНТАЛИЗМ

Подъем религиозного фундаментализма — это извержение социального вулкана. Его связь с экономикой проста. Люди, проигрывающие в экономической жизни или впавшие в неуверенность перед новой экономической эпохой, не зная, как преуспеть в этой эпохе, отступают в религиозный фундаментализм. В периоды кусочного равновесия старые способы человеческого поведения не работают. Новые способы поведения, которые требуются и должны в конечном счете возникнуть, угрожают заветным старым ценностям. Периоды кусочного равновесия — это периоды распространенной неуверенности. Ни один индивид в точности не знает, что он должен делать, чтобы преуспеть, как обойдется с ним система, если он будет вести себя так или иначе, и — в некотором фундаментальном смысле — никто не знает даже, в чем состоит новое определение успеха. Или — что нравственно и что безнравственно.

Хотя многие люди, и американцы в особенности, нередко говорят: «Мы любим меняться», в действительности все люди ненавидят изменения. Не надо быть особенным циником, чтобы догадаться, что американцы имеют в виду, когда говорят, что любят меняться: они получают удовольствие, наблюдая, как меняются другие, но сами вовсе не намерены меняться. К подлинному человеческому взгляду ближе подходит китайское проклятие: «Чтоб тебе жить в интересное время», примерно равносильное западному проклятию: «Чтоб тебе гореть в аду». Интересные времена — это времена изменения, а это значит, что и поведение человека должно меняться. Сказать человеку, что он должен измениться, чтобы выжить — это примерно то же, что пожелать ему гореть в аду.

В истории периоды неуверенности всегда порождали религиозный фундаментализм. Люди не любят неуверенности, и многие отступают в религиозный фундаментализм, когда неуверенности физического мира становятся чересчур большими. Это происходило в Средние века, и это происходит теперь (1). Люди спасаются от экономической неуверенности своего реального мира, отступая в уверенность какого‑нибудь религиозного мира, где им говорят, что если они будут повиноваться предписанным правилам, то будут спасены.

Темные века были полны христианских религиозных фундаменталистов, дававших работу преследовавшим их папам. Больше всего теперь помнят, пожалуй, флагеллантов (бичевавших себя, чтобы попасть на небо), но это был лишь один из видов средневековой практики фундаментализма, наряду с такими, как культ богородицы, бегинизм или некромантия. Нынешние боснийские мусульмане некогда принадлежали к одной из многих сект фундаменталистов (неоманихейской секте так называемых богомилов, стремившихся к более простому и чистому монотеизму и противившихся сложным религиозным ритуалам, драгоценным одеяниям священников и развращающей продаже индульгенций), существовавших в Средние века. Во время правления на Балканах Оттоманской империи они обратились в мусульманскую религию, чтобы избежать преследования со стороны своих католических и православных соседей, входивших в установленные церкви (2).

Религиозный фундаментализм (индуистский, мусульманский, иудейский, христианский, буддийский) теперь растет повсюду. Фундаменталисты проповедуют, что всякий, кто следует их религиозно предписанному пути, будет спасен. В их мире нет неуверенности. Те же, кто не следует их предписаниям, заслуживают наказания.

В Алжире исламский фундаментализм означает от 30 до 4 0 тысяч убитых граждан и войну, объявленную всем иностранцам (в том числе людям французского происхождения, родившимся в Алжире) (3). В Израиле молодые исламские фундаменталисты привязывают к себе бомбы и взрываются на автобусных остановках посреди Тель‑Авива. Совершив это, они немедленно отправляются на небо, где наслаждаются сексом с множеством прекрасных девушек. Подобное наслаждение обещали и средневековым ассасинам в Персии. Один американско‑иудейский фундаменталист осыпает пулями мечеть в Хевроне и убивает двадцать девять молящихся мусульман. Его могила становится местом паломничества евреев того же настроения. Иудейский раввин выносит смертный приговор лидеру своей страны на основании доктрины о «преследователях». В Индии индуистские фундаменталисты сносят мусульманскую мечеть, которую терпели четыреста лет,и громят мусульманские кварталы в Бомбее. В Кашмире и Пенджабе религиозные войны, по‑видимому, свирепствуют без конца. В Японии буддийские фундаменталисты, смешивая индуизм с буддизмом, выпускают нервно‑паралитический газ в токийское метро, оправдывая это идеей жертвоприношения в честь Шивы, индуистского бога разрушения; в итоге — 5 500 пострадавших и 12 убитых (5). Конец света, оказывается, близок для всех, но не для них. Но буддийский терроризм — это уже почти идиотизм.

В Соединенных Штатах христианские фундаменталисты стреляют во врачей, производящих аборты, вызывают крушения поездов, требуют обязательных школьных молитв для соседских детей, независимо от того, разделяют ли соседи их религиозные взгляды (во имя добродетели следует управлять поведением ближнего), и взрывают федеральное здание в Оклахоме, убив 167 человек, в том числе 19 детей. Пресвитерианский проповедник, убив врача, делавшего аборты, был уверен, что «сделал правое дело». Бог обязывал его убить, и он считал себя мучеником (6).

После взрыва в Оклахоме американцы сразу же стали говорить о «мусульманских фундаменталистах», еще не зная, кто это сделал; но когда об этом узнали, они очень неохотно применяли термин «христианский фундаменталист». Арестованные были связаны с мичиганской военной группировкой, организованной двумя христианскими богослужителями (один из которых был владельцем оружейного магазина). Эта группировка, называвшая себя «Армией Бога», объявила войну федеральному правительству из‑за преследования другой секты христианских фундаменталистов, «Ветви Давидовой», в Вако (штат Техас) (7). Связанная с нею группа называет себя «Завет», «Меч» и «Рука Господня» (8). Любопытно, что христианская «Армия Бога» и иранские шиитские фундаменталисты пользуются даже одной и той же терминологией и имеют одного и того же врага — воплощением зла является «большой Сатана», правительство США.

Такие группы устраивают тренировки, включающие упражнения в стрельбе и выживании в диких местах, предсказывают гражданские войны и расовые мятежи, предупреждают об иностранной интервенции в Америке силами ООН, но проповедуют, что «Бог позаботится, чтобы некоторые (их члены) выжили и увидели лучший мир» (9). Одно из их «военных руководств» утверждает даже, что «Иисус не стал бы возражать против употребления смертоносного оружия» (10). Параллели с исламскими, индуистскими и буддийскими фундаменталистами сами напрашиваются, даже если американцы не хотят их видеть (11).

Причина, по которой их не хотят называть христианскими фундаменталистами, заключается в том, что «настоящие христиане» не стали бы делать то, что они делают. Таким образом, их не хотят считать христианами и описывают как изолированных фанатиков, не желая видеть в них организованное христианское фундаменталистское движение. Но добрые мусульмане, иудеи, индуисты и буддисты сказали бы то же самое о своих фундаменталистах. «Настоящие» мусульмане, иудеи, индуисты и буддисты тоже этого бы не сделали!

Подобно католическим фундаменталистам времен инквизиции, все фундаменталисты стремятся к общественной диктатуре, в которой они были бы диктаторами. Телевизионный проповедник американских фундаменталистов Пэт Робертсон в опубликованной в 1991 г. книге «Новый мировой порядок» объясняет, что вся неуверенность нынешней светской жизни — «не что иное, как новый мировой порядок для рода человеческого под господством Люцифера и его последователей» (12). В своем «Контракте с американской семьей» он полагает, что сорок миллионов американских избирателей‑фундаменталистов «сосредоточатся на задаче преодоления разрушительного морального разложения и общественного распада, вызванного тридцатилетней войной левых радикалов против традиционной семьи и американского религиозного наследия» (13). Это вовсе не голос демократического компромисса, а взгляд людей, верящих, что они ведут беспощадную войну с дьяволом. Чтобы победить в схватке с дьяволом, надо все поставить на карту.

Как и в случае «Контракта с Америкой», каждый взгляд, который этот «Контракт с американской семьей» хочет навязать всему остальному населению, был опробован на рыночный лад в опросах общественного мнения таким образом, чтобы от 60 до 90% американцев согласились с ним, как только его услышат(14). Иное дело, захотят ли от 60 до 90% населения жить согласно этим взглядам, если им их навяжут. Каждый согласен, что надо ударить по порнографии, но лишь до тех пор, пока не услышит, каковы будут определения порнографии.

В Иране и Афганистане прежние правительства свергаются новыми правительствами фундаменталистов. На Ближнем Востоке они замедляют многообещающий мирный процесс. В Индии религиозные войны содействуют центробежным тенденциям, которые могут привести к распаду второй по населению страны мира. В Турции светское государство оказывается под угрозой, когда его граждане видят, как в Боснии и Чечне убивают мусульман, а христианский мир не вмешивается: все большее число турок превращается при этом в фундаменталистов.

Экономические плиты производят огромный социальный разрыв между теми, кто хочет вернуться к древним добродетелям, и теми, кто хочет пользоваться новыми свободами, понимая, что древние добродетели не будут истинами будущего. В период кусочного равновесия никто не знает, какие новые способы социального поведения позволят людям преуспеть и выжить. Но поскольку старые способы, по‑видимому, не работают, надо проверять на опыте различные новые способы.

Моральные ценности — если они могут выдержать испытание временем — должны способствовать выживанию людей. Правильные моральные ценности (содействовавшие выживанию человечества в течение долгого времени) могут меняться: например, сексуальное воздержание неженатых молодых людей принимает иной характер после изобретения противозачаточных пилюль. Но эксперименты с новыми формами образования семей, многие из которых окажутся непригодными, пугают фундаменталистов, верующих в несомненную вечную истину. Как же можно найти новые моральные ценности, содействующие выживанию человечества, без периода экспериментирования, который неизбежно должен вызвать у многих беспокойство?

Все возникающие отсюда напряжения крайне преувеличиваются в новых стилях жизни, демонстрируемых электронными средствами информации. Интерес их состоит именно в том, что они позволяют человеку думать и мысленно экспериментировать с новыми стилями жизни, не подвергаясь риску первыми применить их на практике, возможно, с ущербом для собственной жизни. Электронные средства в действительности не левые и не правые — они свободомыслящие. Они проповедуют доктрину, по которой индивиду разрешается делать все, что он хочет, независимо от общественных условностей.

Но с точки зрения фундаменталиста эти новые телевизионные стили жизни должны быть запрещены, поскольку они демонстрируют, с точки зрения старых ценностей, безнравственность. Их надо разоблачать как зло. Религиозные фундаменталисты, по своему внутреннему убеждению, — социальные диктаторы. Так как они знают правильный путь на небо, то, по их мнению, надо заставлять других следовать этим путем. И так как это «правильно», здесь нет никакой диктатуры. Свободомыслящие средства информации просят своего ближнего оставить их в покое; а религиозные фундаменталисты считают своим долгом вынудить своего ближнего «хорошо себя вести».

В Соединенных Штатах христианские фундаменталисты — одна из двух групп, голоса которых в 1994 г. передали власть в конгрессе республиканцам (второй группой были белые мужчины со средним образованием). Эти две группы в значительной мере пересекаются друг с другом, и это неудивительно, поскольку белые мужчины со средним образованием понесли наибольшие потери и в своей текущей заработной плате, и в своих видах на будущее. Трое из четырех христианских фундаменталистов голосовали в 1994 г. за республиканцев, составив в совокупности 29% полученных республиканцами голосов (15). Без сомнения, христианские фундаменталисты будут управлять назначением ближайшего республиканского кандидата в президенты, и Боб Доул подпевает их голосам.

В Америке самое отчетливое проявление этого основного напряжения видно внутри самой республиканской партии — предпочтительной партии большинства свободомыслящих и большинства христианских фундаменталистов. Когда речь идет о неприязни к демократам, они союзники, но когда дело касается регулирования социального поведения, никакие две группы не могут быть дальше друг от друга.

В конечном счете люди не примут ценностей свободомыслящих, допускающих все, что угодно. Эти ценности не годятся на практике. Но люди не примут также нынешнего состава религиозных ценностей. Они тоже не годятся на практике. Лишь социальное экспериментирование может определить, какие ценности годятся, но как раз такое экспериментирование больше всего ненавидят фундаменталисты. Ввиду этого терроризм религиозных фундаменталистов — не пройденный этап: нам еще предстоит его пережить.