Благовещенский педагогический колледж. Реферат на тему: Валерий Харламов выполнил: Студент 4 Д курса Байрышев А. Проверила: Саварова И.Ф. Благовещенск 2002г. План: 1. Из детских команд. 2. Проверка мужества 3. Легко ли быть звездой. Литература: В детских командах. Почему я стал хоккеистом? Признаться, прежде я об этом не задумывался. Но вот однажды меня попросили рассказать, как пришла любовь к хоккею, и я … я не смог ответить на этот вопрос.Просто в детстве я много времени проводил на льду. А потом в один прекрасный день в моих руках оказалась клюшка.
Чтобы стать спортсменом, надо полюбить свой вид спорта. И надо жить где-то поблизости от стадиона. Я рос в районе Ленинградского проспекта, недалеко от дворца спорта ЦСКА, и пожалуй, именно это обстоятельство во многом повлияло на выбор спортивного пути. Хоккей – игра технически сложная. Здесь много условностей и условий. Хоккей не столь естествен, как прыжки, плаванье метание. В хоккее есть предварительное условие: сначала нужно научиться кататься на коньках.
Кататься я начал рано. Первым тренером был отец, Борис Сергеевич, слесарь-испытатель. Он возил меня, постоянно, с собой на соревнования заводских команд. Отец не опекал меня в те минуты, когда я вставал на коньки: на льду я чувствовал себя уверено. Ибо катаюсь с тех пор, как себя помню. Родители мои работали. Моя мама – Орибе Абат Хермне – приехала в Советский Союз двенадцатилетней девочкой в 1937 году. Жили мы в деревянном доме, потому я был все время на улице, катался на заснеженных дорогах, отшлифованных проезжающими машинами до состояния льда. Поначалу освоил «снегурочки», потом «гаги». Хоккей по-настоящему меня увлек в начале 1963 года, когда я увидел по телевизору чемпионат мира, проходивший в Стокгольме, где началась серия побед советских хоккеистов.
Серия, в которой я успел сыграть. Как только в нашем дворе появилась хоккейная коробка, я начал играть со старшими ребятами. В ЦСКА я попал во многом благодаря именно этим ребятам.
Узнал я и о том, что в ЦСКА периодически происходит запись желающих играть в хоккей, каждый год ведется набор в детскую школу. Набор этот в то время был не такой большой, как сейчас. Принят меня Борис Павлович Кулагин. Начинал я нехорошо – с обмана. Был я тогда маленького роста, и поэтому смог выдать себя за тринадцатилетнего: ребят родившихся в сорок восьмом, уже не принимали. Участвовали мы только в товарищеских матчах, познавая азы хоккея.
Но первый матч на зрителях я сыграл раньше, не ожидая следующей зимы, причем во Дворце ЦСКА перед матчем команд мастеров. Отец терпеть не может лжи и потому папа рассказал моим тренерам, что я обманул их, что я сорок восьмого года. Думал, меня выгонят, но меня простили, наверное, потому, что обман мой никому вреда принести не успел. Последовательно поднимался из команды в команду – вторая, потом первая команда мальчиков, третья, вторая, первая, юношей. Медицинскую справку у меня не спрашивали, но я боялся, что однажды моя тайна может быть раскрыта: дело в том, что я не мог в то время принести справку.
В 1960 году я принес ангину в тяжелой форме, болезнь принесла осложнения: ревматизм сердца. И спросили. Справку я взял там, где числился ревматиком. Объяснил врачам, что давно играю в хоккей, что болезнь, видимо, сдалась. Играл с желанием, старался. Был момент, когда я пропускал тренировки. Все шло гладко, без влетов и падений, пока как из класса в класс переходил из одной возрастной группы в другую, но вот настал черед первой юношеской команды, меня стали приглашать в мужскую, и я очутился перед проблемой выбора.
В команде мастеров ЦСКА все места были заняты. Играли еще и великие мастера старшего поколения. Играла и талантливая молодежь. В молодежной команде вместе со мной выступали перспективные ребята, которые по физическим кондициям, по уровню были, на взгляд тренеров, не хуже, а лучше меня. Радоваться особо было нечему. Мне девятнадцать лет, и я далек от основного состава. А ведь Альметьев, помнил я, был в семнадцать в сборной.
В марте 1968 года меня вызвали в ЦСКА. 7 марта «звезда» выиграла игру. Восьмого я был в Москве и прямо из поезда зашел к приятелю. Только мы с моим бывшим однокласником сели за стол, как вдруг приезжает отец и говорит, что надо идти на тренировку ЦСКА. Я странно удивился, но на тренеровку, естесственно, помчался. На льду в этот вечер были не все игроки, а только те, кто не играл накануне. И началась новая жизнь.
Это было второе начало моей хоккейной биографии. Мой первый чемпионат мира начался трижды. Может быть, и вправду плох тот солдат, который не мечтает стать генералом, но, откровенно говоря, в декабре 1968 года я думал только об одном – закрепиться в звене, где мне дали место. Нужно сыграться с партнерами как можно быстрее. Перед контрольными мартовскими матчами в Финляндии тренеры объявили основной состав и резерв сборной. В основном составе нас было больше чем могло поехать в Стокгольм, однако после первой встречи с финами, где мы забросили три шайбы из семи, я вдруг понял, что ничего уже не случится и нас непременно включат в команду.
Так чемпионат мира начался для меня во второй раз. И в третий раз он начался в то мгновенье, когда, выехав на лед «Юханнесхофа». На первый матч с американцами, мы выстроились вдоль синей линии напротив соперников, и звучала мелодия, которой открывался каждый из тридцати матчей чемпионата мира. Это и было главное начало.
Однако, прощаясь с врачами и медицинскими сестрами, я вспоминал, что д... Пункт первый- научиться ходить на костылях. Потом без них. Пункт третий – научиться бегать. Наиболее трудное, однако, было потом. Когда уже вышел на лед.