Систематизация китайских боевых искусств

Практически все боевые искусства Востока генеалогически связаны с Китаем. Поэтому попытку их классификации следует начинать именно с классификации китайских боевых искусств, что является делом непростым, ибо единой классификации не существует даже в самом Китае, несмотря на тягу китайцев к упорядочиванию чего бы то ни было. Это связано с тем, что один и тот же стиль, развиваясь в разных районах Китая, в разных семейных школах приобретал индивидуальные характерные черты, в то же время будучи связан со своими аналогами по названию общими истоками .

Принято считать, что на сегодня в Китае существует свыше трехсот стилей и около шестисот типов оружия. Но, поскольку каждый стиль имеет множество разновидностей и семейных направлений, то их общее количество насчитывает несколько тысяч, причем они переплетены настолько, что разделить этот клубок хотя бы на несколько нитей весьма проблематично. Поэтому современная классификация ушу базируется на основе составляющих технических элементов:

1. Цюаньшу (искусство кулачного боя) — все стили и комплексы, выполняемые без оружия (шаолиньцюань, тайцзицюань, багуачжан, синъицюань, наньцюань, фаньцзыцюань и др.).

2. Цисе (упражнения с оружием):

2.1. Короткое оружие (мечи дао и цзянь, ножи и иглы);

2.2. Длинное оружие (копье, шест);

2.3. Парное оружие (мечи, крюки, копья и т.д.);

2.4. Гибкое оружие (девятизвенная цепь, трехзвенный цеп и т.д.).

3. Дуйлянь (парные упражнения) невооруженных или вооруженных партнеров, а также вооруженного партнера с невооруженным.

4. Цзити бяоянь (групповые упражнения) — выступления нескольких человек, как правило, не имеющие прикладного значения и носящие показательный характер.

5. Гунфан цзишу (боевые поединки) —-поединки, носящие спортивный характер, то есть ведущиеся по определенным правилам и, как следствие, имеющие ограничения по объему применяемого технического арсенала. Бои ведутся при этом в полный контакт и в защитном снаряжении:

5.1. Саньда в современном виде существует с 1979 года и включает в себя отдельно взятые и не связанные между собой комплексы различных стилей. Бои проводятся на помосте (лэйтай), что роднит саньда со средневековыми турнирами.

5.2. Туйшоу — раздел "толкающие руки" из стиля тайцзицюань. Приведенная выше классификация удобна для нужд физической культуры,

когда не ставится задача постижения духовных корней того или иного стиля. Однако, как показано ранее, использование только технического арсенала не является постижением ушу в полном объеме.

Для того чтобы классифицировать стили с учетом их происхождения и несомой ими истинной традиции, в Китае появилось еще несколько систем. Наиболее ранней из них (XIV век) является классификация всех стилей на "длинный кулак" (чанцюань) и "короткие удары" (дуаньда). Каждая группа объединяет сотни непохожих друг на друга стилей и направлений. Категория "длинного кулака" объединяет стили, технический арсенал которых предусматривает ведение боя на дальней и средней дистанции и практически полное выпрямление рук и ног при ударах. Категория "коротких ударов" группирует те стили, где практикуется ведение поединка на ближней дистанции, когда в момент удара рука остается сильно согнутой. Но, уже к началу ХХ века стили "длинного кулака" и "коротких ударов" настолько пересеклись и смешались друг с другом, что их разделение потеряло всякий смысл.

Существует классификация, подразделяющая стили ушу на "внутренние" и "внешние". К первым, главным образом, принадлежат три стиля — тайцзицюань, багуачжан и синъицюань. Их объединяет сложная философская база, опирающаяся на неоконфуцианскую концепцию развертывания Великого предела (тайцзи), принципы традиционной натурфилософии (например, усин — пять первостихий) и некоторые даосские каноны.

В современной литературе не существует единого взгляда на вопрос, по какому принципу следует подразделять стили на внешние и внутренние, так как главную трудность составляет выделение основного классифицирующего признака.

Ряд исследователей ушу полагают, что внутренние стили базируются на искусстве управления внутренней энергией ци, а внешние основаны на жестких методах ведения боя, использовании силового атакующего воздействия на противника, то есть физической, мускульной силы. В то же время известно, что такие внутренние стили как синъицюань или чэнь тайцзицюань базируются на резких прямолинейных движениях, требующих жесткого выброса силы, а мастера внешнего стиля шаолиньцюань значительную часть своих тренировок посвящали совершенствованию способов регуляции ци в организме и могли без всяких мускульных усилий легким толчком опрокинуть соперника.

Не решают проблему и те авторы, которые пытаются определить базовое философское направление для внутренних и внешних стилей. Так, стили "внутренней семьи" связывают с даосской теорией, а "внешнюю семью" — с чань-буддизмом. Но единой даосской теории как таковой не существует, и в основе внутренних стилей лежит неоконфуцианская концепция Беспредельного, Великого предела и развертывания Дао в мире, переплетенная с медитативной практикой чань-буддизма. Теория и практика внутренних стилей построены на принципах трансформации духа, то есть вхождения во взаимодействие внутренней энергии ци и семени — цзин во время исполнения комплексов. В этом случае внешние приемы по своей сути вторичны и являются проекцией внутренних трансформаций, происходящих в организме.

Внешние стили связывает с чань-буддийской традицией, пожалуй, только легенда о Бодхидхарме. Такие знаменитые стили, как тунбэйцюань ("стиль сквозной подготовки") или фаньцзыцюань ("крутящийся кулак"), а также ряд южных стилей никак не связаны ни с Шаолинем, ни с чань-буддизмом. Многие шаолиньские трактаты посвящены искусству управления ци, а одна из ключевых фраз шаолиньского канона гласит: "Прежде используй ци, а затем — физическую силу". Это дает основание связывать внешний стиль шаолиньцюань уже с даосской традицией.

С большой долей условности можно указать, что в основе внешних стилей лежит прямой поединок с соперником и имеют место жесткие методы ведения боя, а внутренние стили базируются на мягком ускользании от противника, тактическом преимуществе над ним, хотя налицо и техническое, методическое переплетение большинства стилей, относящихся к числу внутренних и внешних.

До XVII века структура боевых искусств еще не была жестко связана с какими-либо философскими принципами, и существовал определенный разрыв между кулачным искусством или способами ведения боя с оружием, с одной стороны, и внутренними практиками поиска методов продления жизни или "пестования изначальных свойств", с другой стороны. Это означает, что все стили изначально были внешними. Не случайно в современном тайцзицюань 29 приемов позаимствованы из классического комплекса, состоящего из 32 приемов, созданного в XVI веке генералом Ци Цзигуаном и относящегося к шаолиньскому (внешнему) направлению. Другие внутренние стили своими корнями также уходят во внешние. Это говорит о том, что бесполезно искать различия между ними в технических принципах, методиках или внешнем виде. Внутренние стили возникли позже внешних, и в них произошло соединение принципов воспитания внутренней природы человека и боевой тренировки. В багуачжан, синъицюань и тайцзицюань после XVII века такие отвлеченные философские принципы, как инь-ян, пять первостихий, восемь триграмм материализовались в формах кулачного искусства. Любое внешнее действие осуществлялось уже не само по себе, а являлось проекцией некого невидимого начала внутри человека. Само это начало понималось как следование небесным силам, реализующимся посредством Пути-Дао. Всякое движение, всякий комплекс, всякая тренировка оказались связаны с началами и принципами мироздания, заложенными во внутренней природе человека. Это и отличает любую внутреннюю школу от внешней. В то же время, если какой-либо из внутренних стилей преподавать на уровне общих принципов, форм, комплексов и движений, то он сразу же превращается во внешний. Таким образом, различие между внутренними и внешними стилями — это еще и вопрос преподавания.

Еще более формальным станет для внешнего наблюдателя разделение стилей ушу на внешние и внутренние. Если проанализировать китайский менталитет, в Китае внутреннее всегда ценилось и ценится выше, чем внешнее, поэтому для представителей любого стиля их направление всегда будет являться внутренним, а вопрос о том, в какой степени используется работа с ци или иные энергетические аспекты, не имеет никакого значения, так как нет ни одного стиля или направления, в которых не уделялось бы внимание вопросам психотренинга и единения человека с небесными силами. По сути дела, любое внешнее начало понимается как проекция некоего невидимого начала внутри человека, которое и является истинной реальностью.

Четвертая классификация подразделяет все стили и направления ушу по условным центрам их возникновения, к числу которых относятся Шаолинь, Уданские и Эмэйские горы. Однако общность названий (например, шаолиньцюань) или принадлежность к тому или иному региону (например, эмэйпай) отнюдь не означает единых корней и общей техники, так как почетное слово "шаолиньский", к примеру, повысит статус стиля в мире ушу и придаст ему характер истинности, но ни в коей мере не приблизит технический арсенал к подлинно шаолиньскому. Поэтому не существует чисто шаолиньского, чисто уданского или чисто эмэйского направлений как целостной системы с общими принципами, корнями, техническим арсеналом; можно говорить лишь об условном конгломерате стилей, школ и направлений. Признанные внутренними стилями тайцзицюань, синъицюань и багуачжан принято относить к уданскому направлению, но ведь все они географически возникли в разных местах и лишь затем были сведены к единому "священному" центру .

Не менее условный характер носит и пятая классификация — по течению рек, так как стили могут родниться внутренними чертами, смыслом передаваемого учения, но никак не географически, особенно, учитывая постоянную миграцию мастеров.

Подводя итог различным классификационным схемам китайских боевых искусств, можно прийти к выводу: ни одна из них в полной мере не отражает и не может отражать все разнообразие китайского ушу, но вместе с тем они дают понимание ушу как целостного функционирующего организма в рамках китайской цивилизации, ни одно направление не может рассматриваться в отрыве от общей, единой, многовековой линии развития, а выход любого из стилей за пределы Китая неизбежно тянул за собой шлейф духовных, нравственных и религиозно-философских традиций, постепенно приспособливаемых к новой среде обитания. Эти традиции, как будет показано далее, во многом видоизменяли и саму среду.