Угличское следственное дело 1591 г., л. 14. ЦГАДА


у городской стены. Комиссия, рассле­довавшая дело по свежим следам, без труда разоблачила подложные улики. Городовой приказчик Углича Русин Раков показал, что он взял у посад­ских людей в Торговом ряду два ножа и принес их к Нагому, а тот велел слу­ге зарезать курицу и вымазать ее кровью оружие. Михаил Нагой был изобличен, несмотря на запиратель­ство. На очной ставке с Раковым слу­га Нагого, резавший курицу в чулане, подтвердил показания приказчика. Михаила Нагого окончательно выдал брат Григорий, рассказавший, как он доставал из-под замка «ногайский нож» и как изготовлены были другие «улики».

Версия нечаянного самоубийства Дмитрия исходила от непосредствен­ных очевидцев происшествия. В пол­день 15 мая царевич под наблюдением взрослых гулял с ребятами на заднем дворе и играл ножичком в тычку. При нем находились боярыня Волохова, кормилица Арина Тучкова, ее сын Баженко, молочный брат царевича, постельница Марья Колобова, ее сын Петрушка и еще два мальчика «жиль­ца». Шуйский придавал показаниям мальчиков исключительное значение и допрашивал их с особой тщательно­стью. Прежде всего он выяснил, «хто в те поры за царевичем были». Ребят­ки отвечали, что «были за царевичем в те поры только они, четыре челове­ки, да кормилица, да постелница». На заданный «в лоб» вопрос: «Были ли в те поры за царевичем Осип Волохов и Данило Битяговский?» — «жильцы» дали отрицательный ответ. Мальчики прекрасно знали людей, о которых их спрашивали. (Сын дьяка был их сверстником, а Волохов и Качалов служили «жильцами» в свите цареви-