Реферат Курсовая Конспект
ПСИХОТЕХНИКА ПАРАДОКСА - раздел Изобретательство, Техники Психотерапии ...
|
ТЕХНИКИ ПСИХОТЕРАПИИ
Джеральд Р. Уикс, Лучиано Л'Абат
ПСИХОТЕХНИКА
ПАРАДОКСА
ПРАКТИЧЕСКОЕ РУКОВОДСТВО
ПО ИСПОЛЬЗОВАНИЮ ПАРАДОКСОВ
СОДЕРЖАНИЕ
ВСТУПИТЕЛЬНОЕ СЛОВО......................................................................... 3
БЛАГОДАРНОСТИ....................................................................................... 5
ПРЕДИСЛОВИЕ........................................................................................... 6
СОДЕРЖАНИЕ КНИГИ
ВВЕДЕНИЕ В ПАРАДОКСАЛЬНУЮ ПСИХОТЕРАПИЮ........................... 8
ПАРАДОКСАЛЬНАЯ ПСИХОТЕРАПИЯ: ЧТО ЭТО?................................... 9
ИСТОРИЯ ПАРАДОКСАЛЬНОЙ ПСИХОТЕРАПИИ................................... 12
ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ ПРИРОДА И ПАРАДОКСАЛЬНАЯ
ТЕОРИЯ ИЗМЕНЕНИЯ................................................................................ 23
ПАРАДОКСАЛЬНАЯ ТЕОРИЯ ИЗМЕНЕНИЯ И КОММУНИКАЦИИ 23
ДИАЛЕКТИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ ПАРАДОКСАЛЬНОЙ ПСИХОТЕРАПИИ.... 26
ДИАЛЕКТИКА ИЗМЕНЕНИЯ И ПАРАДОКСАЛЬНАЯ ТЕРАПИЯ............... 27
КОНТЕКСТ ПАРАДОКСАЛЬНОЙ ТЕРАПИИ............................................... 30
СИМПТОМЫ.................................................................................................. 32
ДИАЛЕКТИКА СИМПТОМОВ........................................................................ 35
СИМПТОМЫ, ВЫТЕКАЮЩИЕ ИЗ
НЕДИФФЕРЕНЦИРОВАННОЙ СЕМЕЙНОЙ СИСТЕМЫ............................ 37
ПРЕОДОЛЕНИЕ ПАРАДОКСА: ДИАЛЕКТИЧЕСКИЕ СХЕМЫ................... 39
ДИАЛЕКТИКА ПСИХОПАТОЛОГИИ........................................................... 43
АКЦИЯ - ПАТОЛОГИЯ КАК ВНУТРЕННЯЯ ПРОБЛЕМА............................ 44
ИНТЕРАКЦИЯ - ПАТОЛОГИЯ КАК НЕСПОСОБНОСТЬ К
ИНТЕРАКЦИИ............................................................................................... 46
ДИАЛЕКТИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ ПСИХОПАТОЛОГИИ................................... 47
ВЫВОДЫ....................................................................................................... 58
КОГДА ИСПОЛЬЗУЕТСЯ ПАРАДОКСАЛЬНЫЙ ПОДХОД........................ 59
ЗНАЧЕНИЕ ИСТОРИИ БОЛЕЗНИ............................................................... 60
СОПРОТИВЛЕНИЕ И ХРОНИЧНОСТЬ....................................................... 62
ОЦЕНКА СОПРОТИВЛЕНИЯ....................................................................... 62
ПАРАДОКСАЛЬНАЯ ИНТЕРВЕНЦИЯ ПРИ РАБОТЕ С СЕМЬЁЙ 63
ПАТТЕРНЫ СЕМЕЙНЫХ ТРАНСАКЦИЙ..................................................... 66
ПРОТИВОПОКАЗАНИЯ К ПРИМЕНЕНИЮ ПАРАДОКСАЛЬНЫХ ИНТЕРВЕНЦИЙ 70
ВЫВОДЫ....................................................................................................... 72
КАК ПРИМЕНЯТЬ ПАРАДОКСАЛЬНЫЙ ПОДХОД.................................... 73
МЕТОДЫ РАБОТЫ ХЕЙЛИ, МАДАНЕС И СЕЛЬВИНИ-ПАЛАЦЦОЛИ 73
ОБЩИЕ РЕКОМЕНДАЦИИ ПО ПАРАДОКСАЛЬНОЙ ИНТЕРВЕНЦИИ 76
ПЕРВЫЕ СЕАНСЫ....................................................................................... 79
ФОРМИРОВАНИЕ, ПРЕДСТАВЛЕНИЕ И МОНИТОРИНГ
ПАРАДОКСАЛЬНОЙ ИНТЕРВЕНЦИИ........................................................ 87
ПЯТЬ ПРИНЦИПОВ ПАРАДОКСАЛЬНОЙ ИНТЕРВЕНЦИИ...................... 95
ВЫВОДЫ....................................................................................................... 98
КЛАССИФИКАЦИЯ ПАРАДОКСАЛЬНЫХ ТЕХНИК.................................. 99
УРОВНИ ПАРАДОКСАЛЬНОЙ ИНТЕРВЕНЦИИ......................................... 100
ПАРАДОКСЫ БАЗИРУЮЩИЕСЯ НА ПОДЧИНЕНИИ ИЛИ НА СОПРОТИВЛЕНИИ 103
ТЕХНИКА ПАРАДОКСАЛЬНЫХ ИНТЕРВЕНЦИЙ..................................... 110
ПЕРЕФОРМУЛИРОВАНИЕ.......................................................................... 111
СМЕНА ЯРЛЫКА.......................................................................................... 113
ПАРАДОКСАЛЬНЫЕ РЕЦЕПТЫ И ОПИСАТЕЛЬНЫЕ ПАРАДОКСЫ 119
СДЕРЖИВАНИЕ........................................................................................... 133
РАЗДЕЛЕНИЕ ПОЗИЦИИ............................................................................ 147
ОПОСРЕДОВАННЫЕ И СКРЫТЫЕ ПАРАДОКСЫ...................................... 148
ПАРАДОКСЫ, ВЕДУЩИЕ К ИНСАЙТУ........................................................ 153
ВЫВОДЫ....................................................................................................... 154
НОВЕЙШИЕ ТЕХНИКИ ПАРАДОКСАЛЬНЫХ ИНТЕРВЕНЦИЙ 156
ПАРАДОКСАЛЬНОЕ ЛЕЧЕНИЕ ДЕПРЕССИИ........................................... 156
ПАРАДОКСАЛЬНЫЕ ИНТЕРВЕНЦИИ ПРИ РАБОТЕ С ДЕТЬМИ 160
ПАРАДОКСАЛЬНЫЕ ПИСЬМА................................................................... 164
ТЕХНИКИ, ПРИМЕНЯЕМЫЕ В ПАРАДОКСАЛЬНЫХ ПИСЬМАХ 178
ВЫВОДЫ 182
КЛИНИЧЕСКИЕ СЛУЧАИ В ПАРАДОКСАЛЬНОЙ ТЕРАПИИ 183
СЛУЧАЙ I: ИНДИВИДУАЛЬНАЯ И СЕМЕЙНАЯ ИНТЕРВЕНЦИИ 183
СЛУЧАИ 2: ПАРАДОКСАЛЬНОЕ ЛЕЧЕНИЕ ДЕПРЕССИИ....................... 215
СЛУЧАЙ 3: ПАРАДОКСАЛЬНЫЕ ИНТЕРВЕНЦИИ В
НЕПОЛНОЙ СЕМЬЕ..................................................................................... 223
НАУЧНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ ТЕХНИК ПАРАДОКСАЛЬНОЙ
ТЕРАПИИ...................................................................................................... 231
ИССЛЕДОВАНИЯ, ПОСВЯЩЁННЫЕ ТЕХНИКЕ
ПАРАДОКСАЛЬНОГО НАМЕРЕНИЯ........................................................... 232
ИССЛЕДОВАНИЯ, ПОСВЯЩЁННЫЕ ПАРАДОКСАЛЬНОЙ ТЕРАПИИ 237
ЯВЛЕНИЯ, СОПУТСТВУЮЩИЕ ПАРАДОКСАЛЬНЫМ
ИНТЕРВЕНЦИЯМ......................................................................................... 241
ЭТИКА И ОБУЧЕНИЕ................................................................................... 253
ЭТИКА........................................................................................................... 256
ТРЕНИНГ В ПАРАДОКСАЛЬНОЙ ПСИХОТЕРАПИИ................................. 263
БИБЛИОГРАФИЯ......................................................................................... 267
СОДЕРЖАНИЕ 276
ПРЕДИСЛОВИЕ
Парадоксальные методы быстро заняли позицию одного из наиважнейших подходов в семейной терапии и психотерапии последних лет. Они являются необыкновенно привлекательными, т.к. представляют собой форму краткосрочной терапии, в ходе которой изменения происходят словно по мановению волшебной палочки. Говоря по правде, пионеров данного подхода иногда представляют как чародеев. До недавнего времени парадоксальную терапию окружала аура таинственности, поскольку используемые в ней принципы и техники никем не описывались.
Целью нашей книги является презентация парадоксальной терапии. Мы предприняли попытку интегрировать все имеющиеся знания из этой области. Данный процесс связан с выяснением многих положений и с извлечением выводов, которые до сих пор не были непосредственно сформулированы. Короче говоря, мы открываем тайну парадоксальной терапии
Данное издание содержит не только исчерпывающий обзор чужих исследований, но и описание наших собственных методов работы. Они представлены таким образом, чтобы заинтересовавшиеся ими лица могли использовать их как в клинической практике, так и в ходе исследований. Таким образом, наш метод пригоден для многократного воспроизведения, что в свою очередь означает, что парадоксальная терапия перестаёт быть сферой искусства и приобретает научный характер. Это очень важно, поскольку в противном случае парадоксальный подход был бы обречён на медленное умирание или же был бы отвергнут большинством терапевтов.
Данная книга предназначена для психологов различной ориентации, работающих в клинических условиях. Представленные в ней методы могут быть использованы клиницистами, специализирующимся в индивидуальной, семейной и супружеской терапии.
Данная книга окажется полезной как для лиц, интересующихся изучением основ парадоксальной терапии, так и для опытных практиков данного подхода, желающих получить общую перспективу. Свою любознательность смогут удовлетворить и исследователи, заинтересованные теоретическими основами парадоксальной терапии
СОДЕРЖАНИЕ КНИГИ
В первом разделе мы представляем историю парадоксальной терапии, а также роль парадокса в более ранних психотерапевтических системах. Мы также обращаем внимание на то, что парадоксальные методы являются интегральным элементом многих других процедур.
2 и 3 разделы посвящены теории парадоксальной терапии. В них мы приводим более ранние концепции парадокса, а также предлагаем новые теоретические основы парадоксальной терапии Вопрос возникновения и решения проблемы представлен нами в диалектическом ракурсе.
4 раздел посвящён теме, которой до сих пор уделялось мало внимания, а именно: критериям, определяющим то, когда следует применять парадоксальную терапию.
В 5 разделе речь идёт о том, как применять парадоксальные методы. В нём приводятся рекомендации как общего характера, так и более детального. Здесь также представлены принципы парадоксальной интервенции, которыми мы сами же и руководствуемся.
6 и 7 разделы посвящены технике парадоксальной интервенции. В них терапевты найдут «интеллектуальные шаблоны».
В 8 разделе мы сосредотачиваем на двух новых, существенных применениях парадокса в лечении депрессии и в детской терапии.
В 9 и 10 разделах читатель найдёт примеры использования парадокса в различных терапевтических ситуациях. Применяемые техники классифицируются и рассматриваются на примере парадоксальных писем, адресованных пациентам.
11 раздел содержит обзор исследований различных типов лечения парадоксом.
В 12 разделе мы затрагиваем некоторые вопросы этического характера, а также показываем, кто является наилучшим психотерапевтом, применяющим парадокс, и как должны проходить занятия.
Джеральд Р. Уикс
Раздел 1
ВВЕДЕНИЕ В ПАРАДОКСАЛЬНУЮ ПСИХОТЕРАПИЮ
Парадоксы приковывали к себе внимание человека уже с VI в. до н.э. Именно тогда Эпименид из Мегары сформулировал парадокс обманщика, а Зенон из Элей - парадокс бесконечности (Хагес и Брехт, 1975). Поразительный парадокс Эпименида звучит так: «Все жители Крита - лгуны». Однако, поскольку Эпименид сам родом с Крита, он также должен быть обманщиком. Но если Эпименид лжёт, утверждение: «Все жители Крита - лгуны» - тоже должно быть ложью, из чего следует вывод, что все критяне говорят правду... только мы узнали, что Эпименид лжёт... но поскольку он родом с Крита... и т.д. В более поздние периоды интерес к парадоксу угас, чтобы вновь возродиться лишь в конце XIX века, вместе с ренессансом логики (Эдварс, 1967). Сегодня семейные терапевты концентрируются на специфическом типе парадокса, оставляя философам и лингвистам анализ логических и семантических парадоксов.
В данной книге мы намерены проследить различные применения парадокса в психотерапии. Мы не умаляем значение теории, но всё-же сосредотачиваемся на том, как использовать на практике парадоксальные методы.
Парадоксальная терапия является относительно новой, и при том эффективной, увлекательной, неконвенциональной формой лечения. Её наиболее характерной чертой является отход от традиционных психотерапевтических техник. Немногие терапевты хотят (умеют) применять парадоксальный подход по причине его нетипичности и отсутствия какого бы то ни было общего пособия на эту тему. Девизом парадоксальной терапии может стать принцип: «Если терапевт поступил так-то и так-то, ты сделай всё наоборот». С точки зрения лица, прошедшего через традиционное обучение, данный принцип сам по себе является парадоксальным. Парадоксальные методы используются главным образом в семейной и системной терапии. К наиболее известным поборникам парадоксального лечения относятся Хейли (1963, 1976), Сельвини-Палаццоли и её группа (1978), а также Вацлавик и его сотрудники (1967, 1974).
Более того, из обзора литературы вытекает, что большинство статей, касающихся парадоксальных техник, было опубликовано в журнале, посвящённом семейной терапии «Family Process» (Уикс и Л'Абат, 1978). Данная книга представляет возможность использования парадокса в индивидуальной, и особенно в брачной и семейной терапии.
Раздел 2
ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ ПРИРОДА И
ПАРАДОКСАЛЬНАЯ ТЕОРИЯ
ДИАЛЕКТИКА ИЗМЕНЕНИЯ И ПАРАДОКСАЛЬНАЯ
ПРЕОДОЛЕНИЕ ПАРАДОКСА: ДИАЛЕКТИЧЕСКИЕ
СХЕМЫ
Данный раздел основывается на предположении, что парадоксальный терапевт способен на диалектическое понимание и лечение проблемы. Сама идея диалектического мышления для большинства психологов является чем-то новым. Данная концепция впервые появилась в докладе Клауса Ригеля: «Dialectic operations: The final period of cognitive development» (Диалектические процессы: последняя фаза познавательного процесса), опубликованном в 1973 году Этот доклад вызвал оживлённую дискуссию среди специалистов в области психологии развития, обращённую прежде всего к работам Пиаже.
Всё большее количество теоретических разработок, посвящённых диалектике, выходило в свет, но ни в одной из них не предпринималось попытка выяснить когнитивно-психологическую структуру диалектических процессов. Если рассуждения парадоксального терапевта опираются на диалектическое мышление, то детальный анализ диалектических процессов должен оказать помощь в выяснении и проведении парадоксальных интервенций. Бассехес (1980) провёл эмпирические исследования диалектического мышления и, основываясь на них предложил теоретический набор диалектических схем. Анализ 27 интервью показал, что преподаватели университетов используют большее количество диалектических схем, нежели студенты последних курсов, которые в свою очередь пользуются большим количеством таких схем в сравнении с первокурсниками.
Бассехес определил диалектическое мышление как вид мышления, занимающегося поиском примеров диалектики и признающего их. Диалектика в общих чертах определяется категориями изменения, целостности и внутренних связей. 24 схемы Бассехеса берут своё начало именно из этой концепции диалектического мышления. Они описывают этапы диалектического анализа, диалектику эпистемологии, а также ход мыслей данного лица.
24 схемы были поделены на четыре категории:
Б: Схемы, ориентированные на форму
9. Размещение данного элемента явления в границах той сферы, к которой данный элемент относится.
10. Списывание единого целого (системы, формы) в структуральных, функциональных или же уравновешивающих категориях.
11. Принятие контекстуальной относительности.
Раздел 3
ИНТЕРАКЦИЯ
Лечебные процедуры,вытекающие из этих моделей или школ, широко распространены и заключаются в индивидуальной, а также групповой терапии.Типичная терапевтическая ситуация - это встреча пациента с терапевтом с глазу на глаз или же групповая сессия с участием незнакомых пациенту лиц. Как правило, лечение не охватывает сети его связей; самые близкие и значимые для него люди не принимают участия в терапии и часто начинают восприниматься как враги. Короче говоря, лечебный процесс осуществляется в вакууме.
Жертва
Роль жертвы играет лицо, сотрудничающее, либо состоящее в сговоре с Притеснителем и/или Спасителем. Жертва не хочет либо не может преодолеть собственную ситуацию, и тем самым выбирает проигрышную позицию. Данный выбор может вытекать из того, что в сравнении с Притеснителем или Спасителем, Жертва относительно бессильна. Роль Жертвы в семье зачастую становится уделом ребёнка. До принятия роли Жертвы может дойти ещё и потому, что иногда передача права вести контроль другим кажется лёгким и соблазнительным решением. В этом случае человек не обязан принимать решение и брать на себя ответственность.
Однако Жертва не настолько бессильна, как может показаться на первый взгляд. Из бессилия может вытекать немалая власть.Во многих случаях Жертва завоёвывает внимание Спасителя, её окружают заботой, а иногда она даже получает деньги. Случается, что Жертва манипулирует системой таким образом, чтобы заполучить все эти выгоды, и она может в конечном итоге получить такую большую власть, которая позволит ей взять на себя роль Притеснителя.
Большинство проведенных клинических исследований над ролью Жертвы концентрировалось главным образом на концепции козла отпущения. Результаты этих исследований согласуются с нашим тезисом о том, что, с трансакционной точки зрения, патология служит защите, сохранению, поддержке цельности и единства. Корче говоря, защитная функция патологии заключается в поддерживании элементарной семьи в неизменном состоянии, фактически или же в глазах членов семьи.
Пример приказов содержащихся в парадоксальном письме
У одной молодой пары проявлялись все черты системы, в которой власть вытекает из бессилия. Супруги полностью соответствовали классическому примеру, описанному Эриком Берном (1972) - муж был Родителем, а жена - Ребёнком. Сначала муж спас жену от её семьи, где она выполняла роль Жертвы. Однако прошло некоторое время, и ему надоело заботиться о своей партнёрше - он начал обвинять её, взяв на себя роль Притеснителя. Поведенческий паттерн жены выглядел следующим образом: она либо пыталась задобрить мужа, либо доводила его до бешенства, чтобы заявить о своей власти. Например, она начинала тратить деньги на дорогой антиквариат, хотя и знала, что этими действиями выведет мужа из равновесия. Всякий раз, когда мужчина чувствовал, что утрачивает контроль, он начинал ссору с женой. Для него огромное значение имело всегда быть правым и контролировать ситуацию. Казалось, ни один из супругов не был способен сломать этот паттерн. В ходе терапии они получили парадоксальное письмо, содержащее следующие требования:
В следующий раз, когда кто-то из вас почувствует собственное бессилие, он должен будет сделать дорогие приобретения или же поссориться с партнёром. Ни в коем случае ни одному из вас нельзя признаваться партнёру в том, что вы начинаете чувствовать собственное бессилие или же что вы утрачиваете контроль - вместо этого поступайте, строго следуя нашим инструкциям. Если один из вас спросит партнёра: «Испытываешь ли ты чувство бессилия?» или «Чувствуешь ли ты, что начинаешь терять контроль над ситуацией в браке?», то тот, кого спрашивают, должен решительно ответить: «Нет».
Письмо оказалось эффективным: жена перестала покупать дорогие вещи и доводить мужа до бешенства, а муж признался, что пытается сдерживать себя и не начинать ссор. Супруги заявили, что сейчас они уже реже ссорятся. Более того, спустя три недели жена призналась, в том, что стала более асертивной в отношениях с мужем и с другими людьми. В результате требований, содержащихся в парадоксальном письме, жёсткое разделение супружеских ролей на Притеснителя и Жертву значительно смягчилось.
ВЫВОДЫ
Целью данного раздела была следующей: очертить образ психопатологии, соответствующий парадоксальному подходу к проблемам и лечению. Исторический анализ приблизил к нам современные взгляды на проблему психопатологии, в которых всё ещё доминирует линейное и интеракционное мышление. Предложенная нами теория основывается на диалектическом подходе к проблемам и их лечению. С диалектической точки зрения проблемы вытекают из невозможности решить дилемму «теза-антитеза», а данная неспособность в свою очередь является результатом принятия жёстких правил решения проблем, которые не позволяют человеку выйти за рамки принятого им восприятия действительности. Концепция драматического треугольника помогла нам развить нашу теорию, а также предоставила косвенные клинические доказательства. Задачей будущих исследователей станет разработка иных моделей семейной патологии, основывающихся на представленной здесь теории.
Раздел 4
КОГДА ИСПОЛЬЗУЕТСЯ
ПАТТЕРНЫ СЕМЕЙНЫХ ТРАНСАКЦИЙ
Существует несколько нарушенных паттернов семейных трансакций, для которых парадоксальные интервенции кажутся нам особенно подходящими. Ниже приводится описание некоторых из этих паттернов, дополняемое примерами.
Нежелание сотрудничать в семье и выполнять порученные задания
Семьи такого типа ведут себя более пассивно и более деликатно, нежели семьи, в которых дело доходит до явной борьбы. Члены системы вербально иногда приходят к взаимному согласию, но невербально они борются друг с другом. Причины такого паттерна также можно отыскать в супружеской диаде, где один из партнёров - как правило жена - проявляет большую инициативу и вербальную агрессию, атакуя супруга постоянными упрёками и жалобами. Муж, в свою очередь, обычно борется с женой невербальными методами. Неспособный словесно выразить свои чувства, он даёт выход своим эмоциям, употребляя спиртное, смотря телевизор, наконец уходя из дома и т.п.
В случае обоих описанных паттернов, демонстрируемых чаще всего семьями взбунтовавшихся подростков, вербальные соглашения не приветствуются, и большинство трансакций остаются неполными, т.к. никто не хочет взять на себя ответственности - что, впрочем, можно сказать о почти всех аутодеструктивных паттернах. Такие семьи, как правило, искажают домашние задания либо вообще забывают о них.
Семья обратилась за помощью к терапевту по причине агрессивного невербального поведения 16-летнего сына. По мнению остальных членов семьи, агрессия и бунт подростка были просто невыносимыми. Когда его ставили перед лицом той или иной проблемы, парень притворялся сонным. Брак родителей оказался неудачным и поэтому их старшие сын и дочь уехали из дома ещё до окончания средней школы. Мать и отец принадлежали к разным социальным группам и они не смогли договориться между собой, как им воспитывать детей и чего им от них ожидать. Мать пыталась быть требовательной, но ей немногого удавалось добиться без скандалов. Хотя отец и переживал за сына, он не уделял жене достаточной поддержки. Часто ему приходилось уезжать по делам, но даже если он и был дома, то старался всячески избегать жены - он не слушал её или же находил для себя иное занятие всякий раз, когда надо было как-то отреагировать на поведение сына. Мать располагала наибольшими вербальными способностями - мужа и сына она пыталась убедить в чём-то, применяя по отношению к ним гневные выпады. В ответ на это мужчины, отказываясь сотрудничать и сопротивляясь женщине, а также уклонялись от ответственности за ситуацию в семье.
Разделение и соперничество
Четвёртый паттерн особенно заметен в семьях подростков, способных мастерски разделить собственных родителей, используя для этого любое несогласие, существующее между супругами (Стерлин, 1974). В процессе развития дети, а в особенности подростки, тестируют ограничения родителей, проверяя тем самым собственные границы. В дисфункциональных семьях поведение, тестирующее возможности, зачастую граничит с крайностями. Поведение ребёнка может быть использовано для сохранения дистанции между родителями или же быть чем-то вроде буфера между ними.
Семья из 4-х человек обратилась за советом в связи с поведением типа acting-out, демонстрируемым их 15-летним сыном. Отец работал водителем грузовика, а мать - парикмахером. У них был младший, 10-летний сын, обучавшийся в четвёртом классе. Парень, определяемый как пациент, оказался высоким, привлекательным молодым человеком. Он был хорошо одет, ухожен. Родители рассказывали о проступках парня, который, к примеру, брал без разрешения их автомобиль, но проезжал на нём лишь несколько километров. Кроме того, он постоянно обманывал, брал из дому предметы, отсутствие которых сразу бросалось в глаза. Помимо этого он оставлял в своей комнате пиво и иные запретные вещи в таких местах, где их легко можно было найти.
ПРОТИВОПОКАЗАНИЯ К ПРИМЕНЕНИЮ
ВЫВОДЫ
Парадоксальные интервенции с успехом применялись в различных случаях. Парадоксальная психотерапия является универсальным подходом. Терапевт может решиться на неё при работе с «лёгким» случаем, чтобы получить более быстрый или лучший результат. Похоже, однако, что в некоторых случаях парадоксальный поход является единственно эффективным методом. В данном разделе мы старались ответить на вопрос, когда парадоксальная терапия должна быть лечением по выбору. Наверняка пройдёт ещё не один десяток лет, прежде чем мы сумеем установить оптимальный способ лечения отдельных проблем. Исследования в области психотерапии показали, что некоторые типы пациентов хорошо реагируют на определённые методы, особенно в сфере поведенческой терапии. Однако если речь заходит о парадоксальной терапии, следует признать, что в этой области проведено настолько; малое количество экспериментов с контрольной группой, что вопрос «когда» всё ещё остаётся открытым. Поэтому рекомендации, содержащиеся в этом разделе, мы формировали на основании собственного клинического опыта, опыта наших коллег, а также на основе описания клинических случаев.
Раздел 5
КАК ПРИМЕНЯТЬ ПАРАДОКСАЛЬНЫЙ
ПОДХОД
О том, как следует применять парадоксальный подход, написано очень мало. Описания случаев словно внушают нам, что эти интервенции протекают чуть ли не с участием магии. Однако если парадоксальная психотерапия представляет собой научный, повторяемый метод лечения, терапевт должен уметь представить процесс интервенции в понятной форме. Возможно одной из причин, по которой терапевты, использующие парадокс, избегают описания собственных методик работы, является тот факт, что они пользуются циркулярной, а не линейной «логикой». Наш язык, как правило, отражает линейное и причинное мышление, «если-то». Мышление и формулирование суждений о циркулярных процессах - дело нелёгкое. Использование парадокса требует перехода на многопричинную систему мышления. Терапевт должен мыслить диалектически, а не доказательно (Уикс, 1977).
Лишь несколько терапевтов (все они работают с семьями) попробовали описать, как они проводят парадоксальные интервенции. Однако даже они не объясняют многих аспектов этого процесса. Все они предполагают, что их читатель хорошо знаком с теорией систем. Представляя общие рекомендации относительно интервенции в семье, они обходят стороной многочисленные практические положения, связанные с парадоксальным подходом. В первой части данного раздела мы проследим, как другие ведут себя при работе с парадоксом, а затем представим более конкретные рекомендации, касающиеся индивидуальной, брачной и семейной терапии.
МЕТОДЫ РАБОТЫ ХЕЙЛИ, МАДАНЕС И СЕЛЬВИНИ-
ФОРМИРОВАНИЕ, ПРЕДСТАВЛЕНИЕ И
Представление домашнего задания
Если терапевт решается на парадоксальную интервенцию, он должен воздержаться от неё до тех пор, пока не соберёт достаточного количества данных. Т.е. он должен назначать домашнее задание в конце сеанса.Во время встречи специалист собирает информацию о проблеме. В ходе этого процесса он формирует гипотезы относительно механизмов, поддерживающих проблему, а также возможностей изменения. Парадоксальное домашнее задание всегда следует назначать в конце сеанса, независимо от продолжительности встречи. Данным принципом мы руководствуемся по ряду причин.
Задание может быть назначено преждевременно. Терапевт, проделывающий это в начале сеанса, как правило, не располагает информацией, достаточной для формирования оптимальной директивы. Нередко оказывается, что благодаря дополнительным данным, он мог бы предложить лучшее домашнее задание. Кроме того, пациенты иногда планируют сеанс таким образом, что важнейшие проблемы они затрагивают в заключительной части сеанса.
Если задание будет назначено слишком рано, есть риск, что оно не охватит важнейших проблем - разве что позже терапевт решится его изменить. Однако изменять директиву не рекомендуется, т.к. это может привести к потере доверия и дать пациенту повод уклониться от выполнения не желаемого им задания.
Самым важным фактором, говорящим в пользу представления директивы в конце сеанса, является тот факт, что парадоксальный приказ вызывает ситуацию двойной связки. Человеку, поставленному в ситуацию двойной связки, нельзя комментировать своё положение. Чтобы пациент не имел возможности высказаться по поводу связки и сводить интервенцию на нет, терапевт должен представить ему задание и быстро закончить сеанс.
Парадоксальное задание необходимо представить по возможности доступно и убедиться в том, что директива понята пациентом (если, конечно же, её целью не является сбить пациента с толку). Вообще не следует отвечать на вопросы, касающиеся задания. После оглашения директивы пациент может производить впечатление шокированного, разозлённого, угнетённого успокоенного, а чаще всего - озабоченного человека. Данные реакции не должны вводить в заблуждение, поскольку они представляют собой часть игры пациента, который пытается освободиться от двойной связки. Специалист может упомянуть о том, что задание будет оговорено на следующем сеансе, и что он ожидает подробного отчёта о ходе его выполнения.
Представляя парадоксальное задание, можно представить его обоснование или же представить пациенту мотивацию для выполнения директивы.Вид обоснования зависит от того, действительно ли терапевт хочет, чтобы пациент выполнил задание или же его настоящей целью является вызов сопротивления. Если специалист желает, чтобы пациент взбунтовался против назначенного задания, он должен максимализировать сопротивление пациента. Существует несколько методов усиления сопротивления. Терапевт, к примеру, может авторитетно представить задание или же заявить о нём с позиции человека, имеющего перевес (one-up position). Для пациента, которому присуще вести соперничество с терапевтом, единственным способом победить является бойкотирование задания. Рорбаух и его коллеги (1977) рекомендуют во время представления заданий такого типа использовать недоминирующий канал репрезентации (non-dominant representational modality) пациента. Если, к примеру, пациент отдаёт предпочтение кинестетическому каналу, задание можно передать в акустическом виде. Другой метод заключается в демонстрировании провокационной либо же осуждающей позиции, выражающейся в утверждениях типа: «Подозреваю, что вы не сможете ». Специалист может также обратиться к пессимизму пациента. Если он посоветует ему провести в жизнь свои самые чёрные мысли или же заявит, что изменения будут происходить очень медленно, его слова почти всегда будут восприниматься как вызов.
Однако иногда терапевт действительно хочет, чтобы пациент выполнил или попытался выполнить задание. В таких случаях сопротивление следует минимизировать. Прежде чем задание будет представлено терапевтом, он должен будет представить пациенту какую-нибудь мотивацию к выполнению задания. Другие подчиняются по принципу: «Вы доктор - вам виднее». А третьи реагируют на заверение, что выполнение задания является очень важным. Уровень сопротивления зависит также от актуального уровня чувства обиды и психического дискомфорта. Иногда пациенты пытаются избегать конфронтации с болезненной проблемой. Выяснение и обсуждение, как правило, усиливает беспокойство и осознание деструктивных составных частей проблемы, особенно если анализируются её долгосрочные последствия. Одним из наших любимых приёмов является следующий: терапевт спрашивает у пациента, в какой ситуации тот окажется через год, если так и не решит своей проблемы. Один из наших пациентов на протяжении двух лет откладывал окончательное оформление бракоразводных формальностей. Он не мог решить, хочет ли он возвращаться к жене, а также не мог определить, согласилась ли бы жена принять его. Он был настолько угнетён необходимостью принятия решения, что однажды даже попал в больницу с диагнозом «нервное истощение». Мы попросили его попытаться представить, что произойдёт, если его ситуация не изменится. Пациент, не задумываясь, ответил, что это окончательно подорвёт его здоровье. Совершённый инсайт усилил мотивацию к работе над решением этой проблемы и к выполнению домашнего задания.
Содержание обоснования, присоединённого к директиве, зависит исключительно от изобретательности терапевта. Рорбаух и его коллеги придумали интересное обоснование парадоксальным приказам. Они информируют пациента о том, что искусство контролирования симптома имеет два направления. Прежде чем человек научится подавлять симптом, он должен овладеть умением вызывать или же отыгрывать симптом. Кроме того, Рорбаух и сотрудники рекомендуют запланировать проявление симптома на определённое время (напр.: «Прошу вас каждое утро в течение пятнадцати минут погружаться в депрессию»), а в качестве обоснования они приводят следующее утверждение: «уж лучше держать под контролем момент проявления симптома, нежели позволить ему появиться спонтанно».
В нашей практике мы часто подчёркивали, что у симптома можно многому научиться.Мы назначаем задание и велим пациенту присматриваться к этому заданному поведению. Он должен наблюдать за тем, каким образом он инициирует симптоматическое поведение, как его поддерживает, и каким образом на него реагируют другие. Мы разъясняем пациенту, что благодаря «разыгрыванию» симптома он сможет узнать о себе что-то новое.
Одна молодая женщина всегда ссорилась с мужем, когда чувствовала, что нуждается в его любви. В ходе обсуждения этой проблемы выяснилось, что пациентка не решилась признаться партнёру в том, что ждёт от него любви и поддержки. Мы посоветовали ей в следующий раз когда она почувствует себя одинокой, нелюбимой, опустошённой, начать ссору; ни в коем случае ей не разрешалось рассказывать мужу о своих чувствах. Мы также попросили пациентку попытаться найти затем какой-нибудь способ прервать ссору. В качестве обоснования мы привели принцип «учиться у симптома».
Ещё в тот же день пациентке подвернулся случай выполнить назначенное задание. На следующем сеансе она заявила, что узнала о себе кое-что новое. Она заметила чётко выраженную связь между своей потребностью или желанием быть любимой и ссорами. Кроме того, она поняла, что её резкая атака практически сделала невозможным для партнёра отреагировать позитивно. И что самое важное, когда она поняла, что своими действиями ранит мужа и саму себя, ей стало стыдно за собственное поведение. Благодаря выполнению домашнего задания женщина начала позволять себе выражать собственные потребности и желания. Муж также узнал о себе что-то новое. Он понял, что на злость жены реагирует отчуждением, и что ему неведомо, как следует выражать чувство обиды или гнева. Супруги начали работать над тем, как более непосредственно выражать свои чувства.
Стоит назначать такое задание, которое будет для пациента особенно привлекательным. Эффективная рекомендация должна быть в определённой мере приспособлена к мироощущению и увлечениям человека, проходящего терапию. Формируя такие задания, мы использовали поэтические или литературные способности пациентов, помогающие им вербализовать и передать собственные реакции на задание или окружение. Других мы просили выполнить графики, составить схемы действия, разработать контракты и представить образцы, описывающие данную проблему.
Важной технической деталью является время суток (или день недели), выбранное для выполнения задания. При этом следует учитывать ситуацию, а также расписание занятий пациента. Иногда мы рекомендуем ему выполнять задание рано утром, а иногда - непосредственно перед сном, в зависимости от того, когда происходит спонтанное проявление симптома, и того, когда у пациента бывает свободное время. В общем, следует назначать такое время выполнение задания, которое бы не позволяло предписанному симптому проявляться спонтанно.
ВЫВОДЫ
В данном разделе мы представили как общие рекомендации относительно парадоксальных интервенций, так и принципы их проведения. Следует помнить, что данные рекомендации не следует воспринимать в качестве непреложных истин. Однако, по нашему мнению, пока терапевт не приобретёт определённого опыта в парадоксальном подходе, он должен строго следовать представленным нами принципам.
Пять принципов парадоксальной интервенции представляют собой общую схему поведения. Каждый метод интервенции, упоминавшийся нами при их рассмотрении, детально будет описываться в следующем разделе. Терапевт должен творчески и гибко соединить эти принципы с выбранным методом интервенции. Искусство проведения терапии такого рода требует приложения серьёзных когнитивных усилий. Терапевт наверняка должен будет неоднократно обращаться к принципам и методам интервенции и анализировать их, чтобы отметить различные возможные комбинации стратегии.
Раздел 6
КЛАССИФИКАЦИЯ ПАРАДОКСАЛЬНЫХ
ТЕХНИК
Вацлавик и сотрудники (1974) рассматривают способы переформулирования проблем, причём данный термин означает для них целый класс, охватывающий различные парадоксальные техники. Они представляют десять способов переформулирования проблем. В каждом случае проблема «перебрасывается» из прежней системы координат в новую, позволяющую сменить систему и, как следствие этого - решить проблему. Однако предложение Вацлавика и его коллег не подтвердило себя в качестве классификационной системы. Хотя все описанные ими техники позволяют переформулировать проблему, создаётся впечатление, что они имеют мало общего.
Попытку систематизировать парадоксы предпринял также и Андольфи (1980). Он выделяет два вида переформулирования проблем: 1) предписание симптома и 2) предписание правил. Предписание правил означает предписание нарушенного поведения в системе; оно применяется с целью привлечения к сотрудничеству всей семьи.
Ещё одна классификация парадоксов была предложена группой терапевтов, в которую входили Теннен, Пресс, Уайт, Раскин, Пикерин и Рорбаух (1977). Презентация состоялась на симпозиуме АРА (Американской Психологической Ассоциации). Представленная Тенненом классификационная система охватывает три основные техники: предписание, сдерживание и разделение позиции (positioning). Они будут детально описаны в следующем разделе.
Слюзкий (1978) является автором учебного пособия, посвящённого парадоксальным техникам. Для каждой из них он приводит правила, обоснование и описание. Автор пишет:
Если А и В в один голос определяют А как жертву, а В как преследователя, следует найти способ, позволяющий поменяться ролями (ярлыками) и чётко констатировать это изменение (стр.377).
Если А и В описывают цепь событий, приводящих к конфликту или к появлению симптомов, следует искать события или этапы, предшествующие событию, описываемому как первое звено цепи. Если терапевт не может идентифицировать такое событие, он по крайней мере должен сделать заявление, что оно существует. Если событие индентифицировано и подтверждено А и В, следует повторить всю процедуру (т.е. искать ещё более ранние события или по крайней мере заявить, что таковые существуют (стр.378).
Если у А проявляется симптом, который изменяется на протяжении дня или недели, следует дать указание А выбрать моменты, в которые наступает улучшение и проинформировать В, что наступило ухудшение (стр.378).
Определение парадоксальных интервенций не уменьшает, а увеличивает количество проблем. Предложенные определения либо слишком общие и абстрактные, чтобы оказаться полезными, либо же слишком узкие, чтобы охватить все техники, считающиеся парадоксальными. Отсутствует основная система координат, или континуум, который можно было бы использовать для классификации, представления или упорядочивания этих техник. Мы не нашли решения этой проблемы. Стараясь отыскать максимально универсальное рабочее определение, мы предположили, что парадоксальная техника - это такая техника, которая вызывает изменение второй ступени. Это определение трудно назвать ясным и точным, но оно по крайней мере позволяет осуществить синтез литературы на тему парадоксальных техник.
Все парадоксальные техники можно классифицировать двумя способами. Первым критерием является уровень интервенции. Решающей оказывается проблема, к которой терапевт направляет интервенцию. Второй тип классификации основывается на различии между парадоксами, базирующимися на подчинении, и парадоксами, базирующимися на возражении.
Раздел 7
ПАРАДОКСАЛЬНЫЕ РЕЦЕПТЫ И ОПИСАТЕЛЬНЫЕ
ПАРАДОКСЫ
РАЗДЕЛЕНИЕ ПОЗИЦИИ
Данная техника заключается в подтверждении и преувеличении какого-либо убеждения или предположения пациента относительно самого себя (Рорбаух и др., 1977). Многие пациенты желают любой ценой противопоставить себя другим людям, включая терапевта. Разделение позиции является идеальной стратегией в работе с пациентом, «играющим в противостояние». Данная игра вначале имеет вербальную форму, но постепенно может распространяться и на поведение. Вербально присоединяясь к игре пациента, терапевт принуждает его к иным поведенческим реакциям.
Провоцируя его на вербальное принятие противоположной позиции, он вызывает изменение в поведенческой сфере.
Пациентка явилась на запланированную встречу и сразу же заявила, что все настроены против неё и только и ждут, чтобы её уничтожить. Она сказала, что вполне может обойтись без друзей, и что у неё появилось желание поселиться где-нибудь на отшибе. Женщина определённо была расстроена и раздражена. Время от времени она ударяла кулаком по столу. Терапевт положил на стол лист бумаги и спросил у пациентки, что делают люди, чтобы показать ей свою враждебность. Совместно они составили список 24 проявлений недоброжелательности, с которыми пришлось столкнуться пациентке. Последние 10 пунктов пациентка назвала, поддавшись настоятельным требованиям терапевта, упорно утверждавшего, что все представленные ею до сего времени факты недостаточно убедительны для него. Он заявлял, что другие пациенты приводили ему от 50 до 100 примеров, и при этом не были так сильно расстроены, как его собеседница. Когда список был готов, терапевт согласился с тем, что проблема действительно серьёзная. Он вслух прочитал перечень «доводов» и заявил, что наилучшим выходом для пациентки стало бы отшельничество. Женщина сидела молча, потупив взгляд в пол. Затем посмотрела терапевту в глаза и призналась в том, что чувствует себя как «маленький ребёнок».
После чего она начала рассказывать о настоящей причине своего расстройства, а именно о проблеме с одной своей знакомой. В конце сеанса пациентка смеялась и шутила.
ВЫВОДЫ
В данном разделе мы рассмотрели ряд парадоксальных техник, описываемых в литературе, а также несколько стратегий, возникших в процессе нашей собственной практики. Начинающий специалист наверняка будет склонен основывать свои интервенции на приведенных здесь методах. Использование готовых техник упрощает задание терапевта. Однако иногда случается, что терапевт, проводящий курс лечения, слишком сильно на них полагается, позволяя этим техникам отвлечь его внимание от общей стратегии лечения. Специалист, желающий работать парадоксальными методами, должен ознакомиться с принципами и ходом лечения такого типа. Применяемые интервенции должны вытекать из правил, представленных в предыдущем разделе. Терапевт может использовать техники, применяемые его коллегами, или же создавать новые, неожиданно приходящие ему на ум, как это происходило у Эриксона с его интервенциями. Каждая интервенция представляет собой творческую двойную связку, вытекающую из взаимовлияний между терапевтом, пациентом и проблемой. Не существует двух совершенно одинаковых интервенций,хотя принципы их формирования можно научно установить и оценить.
В двух последних разделах мы представим различные способы использования этих парадоксов в индивидуальной, брачной и семейной терапии. Мы прилагаем описание примеров краткосрочного и долгосрочного лечения, чтобы показать разнообразие применения парадоксальных техник.
Раздел 8
НОВЕЙШИЕ ТЕХНИКИ ПАРАДОКСАЛЬНЫХ ИНТЕРВЕНЦИЙ
Предметом данного раздела являются два новых способа использования парадоксальных техник. Здесь нами будет представлено парадоксальное лечение депрессии, а также использование парадокса в работе с маленькими детьми. Оба этих способа имеют большое значение, если принять во внимание количество потенциальных пациентов, которые могут получить пользу от обсуждаемых нами процедур.
Раздел 9
ТЕХНИКИ, ПРИМЕНЯЕМЫЕ В ПАРАДОКСАЛЬНЫХ ПИСЬМАХ
В дисфункциональных семьях часто повторяются определённые паттерны и проблемы. Существуют различные методы, позволяющие с ними справиться, а одним из них является применение письменного парадокса. Ниже мы представляем несколько писем, иллюстрирующих парадоксальные стратегии, пригодные для работы с наиболее распространёнными дисфункциональными паттернами. Каждое из приведённых письменных сообщений было обращено к семье.
ВЫВОДЫ
Парадоксальные письма являются эффективным орудием в линейной и парадоксальной терапии. Ими можно пользоваться в различных ситуациях, а в некоторых случаях - отнестись к ним как к альтернативному лечению. В данном разделе мы описали процесс написания писем, а также их структуру. Наши примеры касались краткосрочного применения письменных сообщений. При работе с пациентами, демонстрирующими сильное сопротивление, терапевт может решиться на использование данной стратегии на протяжении всего процесса лечения. В следующем разделе читатель сможет ознакомиться со случаем, иллюстрирующим долгосрочное применение парадоксальных писем.
Раздел 10
Анализ
1. Скрытое утверждение - Возникает вопрос, кто был выразителем грусти. Данная интервенция призвана сплотить семью для совместного отыскания ответа.
2. Смена этикетки - Разделение боли отождествляется с любовью.
3. Сдерживание - Минуту назад члены семьи узнали, что делиться больно - это хорошо, но тут же их предупредили, что в этом кроется определённая опасность.
4. Позитивная конотация - Порождение замешательства ассоциируется с защитой семьи, что располагает всех её членов на одном уровне.
5. Рецепт- Предписываются ссоры.
6. Смена ярлыка - Член семьи, устраивающий наибольшее замешательство, получает ярлык ответственного и лояльного человека.
7. Скрытое утверждение - Что такое «тихий кризис»?
8. Смена ярлыка - Следует помнить о том, что это хаотическая семья. В ней отсутствуют чувства предвидения и уверенности. Царящие в ней дезориентация и растерянность получают ярлык подготовки к развитию.
9. Парадоксальное положение - Наша очередная встреча должна была состояться в четверг. Старшая дочь заявила, что не примет в ней участия. Поэтому мы ждали, что самое позднее – в среду вечером, дело по этой причине дойдёт до ссоры.
Вторая встреча происходила в совершенно иной атмосфере. Все члены семьи вошли в кабинет одновременно. Сара, Энн и Дейв уселись рядом друг с другом на полу перед матерью. Они вели себя тихо и смотрели прямо нам в глаза. Уже в начале сеанса Норма заявила о том, что ей хотелось бы поговорить о письме. Она призналась, что письмо разозлило её, а затем женщина принялась расспрашивать об отдельных фрагментах. Она прочитала письмо семье согласно инструкции после ужина. Пациенты угадали, почему мы предсказали ссору на вечер в среду. Норма рассказала, как они вместе обсуждали, кто был выразителем грусти в ходе первого сеанса, и что по этому вопросу они пришли к согласию.
В то же время их мнение относительно других фрагментов письма не совпадали. И, что существенно, они провели вместе много времени, пытаясь расшифровать значение полученного сообщения. Письмо, без сомнения, заставило семью объединиться вокруг общей проблемы.
Норма рассказывала об изменениях, произошедших в семье (хотя она и не связывала их с письмом). В течение прошедшей недели не произошло ни одной ссоры - по мнению Нормы семья была слишком занята разговорами и хорошим развлечением. Детям также хотелось поделиться с нами новостями. Каждый из них по очереди рассказывал о макаронной битве, разразившейся после получения письма. Макаронная война содействовала вызову позитивного настроения на сеансе, в ходе которого дети общались друг с другом, а также с матерью. Хаос, присутствующий на первой встрече, исчез без следа.
Главной проблемой, с которой мы решили начать работу в ходе второго сеанса, была злость Нормы. Основываясь на её истории болезни, мы знали, что пациентка избегает непосредственных конфронтации с другими людьми, что касалось также и терапевтов. Норма всегда сначала отрицала присутствие в себе озлобленности, после чего впадала в ярость. Другой её стратегией было настраивание терапевтов друг против друга. Никто из нашей клиники не имел дела с таким количеством специалистов, как Норма, и благодаря этому ей было легче перехитрить терапевта. Мы попросили пациентку детально объяснить нам, что именно её разозлило в нашем письме - но ей не хотелось об этом говорить. При этом, однако, она утверждала, что показала письмо социальному работнику и спросила её, что та обо всём этом думает. На оборотной стороне конверта мы увидели запись о том, что наше письмо лишено смысла. Тон замечания был враждебным. Почерк говорил о том, что запись была сделана не Нормой, но мы не знали, кто был её автором. Существование дописки на письме сигнализировало о том, что Норма будет пытаться сделать лечение невозможным путём настраивания против нас других терапевтов. Поняв это, мы сказали ей, что она и впредь должна искать помощи у других, и что любая возвратная информация будет для нас весьма полезной. Затем мы вошли в контакт с другими терапевтами, работающими в нашей больничной системе, и предупредили их, что Норма может им жаловаться на нас. Мы попросили их сообщать пациентке о том, что они находятся с нами в контакте. Им также предстояло составить подробный список представленных ею возражений и прислать их непосредственно к нам. Норма больше никогда не пыталась втянуть в игру другого терапевта. Эти два действия показывают, каким образом нам удалось оградить себя от возможных проблем, благодаря доведению дела до ситуации двойной связки. Если пациент вовлекается в игры подобного типа, терапевт не должен позволить ему свести на нет терапию. Предписывая Норме её поведение и контактируя с другими терапевтами, мы лишили её возможности контролировать ситуацию. Второе письмо усиливало изменения, вызванные первым сообщением, и кроме того оно было направлено на проблему злости, отрицаемую Нормой.
Анализ
1.Сдерживание - Семья узнаёт о том, что она слишком быстро совершила желаемое изменение.
2.Рецепт - Симптом ссоры предписывается в специфической форме.
3.Смена ярлыка - Господство над злостью получает ярлык особого умения. Изменяется концепция, согласно которой Норма не умеет или же не умела контролировать свою злость.
4. Парадоксальное предвидение - Норма узнаёт, что ей следует быть ещё более разгневанной, и что она будет злиться на нас в будущем. Это высказывание даёт ей право чувствовать злость по отношению к нам и демонстрировать эти эмоции.
5. Парадоксальное предвидение - Мы предвидели рецидив в одной из двух форм.
6. Рецепт и позитивная конотация - Мы склоняем Норму к тому, чтобы она показала письма другим лицам. Семья узнаёт о том, что присланные нами сообщения невозможно понять до конца. Данное высказывание является вызовом членам семьи – оно провоцирует их на то, чтобы они старались понять смысл писем.
Реакцией семьи на это письмо было полное воздержание от ссор до наступления нашей очередной встречи. На последующем сеансе Норма продемонстрировала нам свою злость, причиной которой было наше поручение ежедневно выбирать человека, который бы разжигал ссору. Нам показалось, что её злость была притворством. Мы предположили, что пациентка проверяла, как мы отреагируем на её злость. Настроение в семье продолжало улучшаться. В ходе сеансов матери удавалось поддерживать дисциплину среди детей. Она подтвердила, что получила над ними больший контроль и что ей удалось навести в доме порядок.
Норма призналась нам в том, что когда-то она действительно была ненормальной, но теперь она намеревалась сделать всё для того, чтобы больше никогда не возвращаться в больницу. То, каким образом она описывала саму себя, открывало её опасения относительно того, что она продолжает оставаться ненормальной, а, следовательно, госпитализации ей не избежать. Сейчас, когда стало возможным сотрудничество с семьёй, мы попросили Норму определить цели или желаемые изменения. Пациентка представила нам несколько семейных проблем. Однако она не возлагала больших надежд на возможность их решения. Она чувствовала себя беспомощной и с пессимизмом смотрела в будущее. Когда мы пытались обратить её внимание на позитивные аспекты семьи, Норма не приписывала себе за них каких бы то ни было заслуг и умаляла собственную значимость. Она занимала позицию типа: «Ситуация безнадёжна, но я прошу вас помочь нам».
Очередное письмо было нацелено на испытываемое Нормой чувство безнадёжности. Традиционная терапевтическая стратегия заключалась бы в подбадривании пациентки путём гарантирования поддержки, демонстрирования понимания и разъяснения ситуации. Короче говоря, терапевт занял бы позицию лица более сильного, внушая, что ему известно решение. Однако Норме удалось победить уже стольких терапевтов, что нам не приходилось рассчитывать на эффективность традиционного подхода. И поэтому мы решили продемонстрировать ещё больший пессимизм, нежели пациентка.
Анализ
1. Парадоксальное предвидение - Мы предвидим будущие хлопоты. Данный абзац, помимо всего прочего, призван помочь Норме обдумать конкретные виды угроз. Кроме того с проблем семьи частично снимается клеймо ненормальности - они переформулируются и становятся «привычками», что означает переход от модели патологии к норме.
2. Линейное высказывание - Открыто обсуждается проблема ответственности. Последнее предложение является своего рода вызовом и делает упор на успех. Норма считала себя неудачницей. Она не принимала к сведению собственных достижений.
3. Сильное сдерживание - Мы декларируем собственную беспомощность: в прошлом, в настоящем и в будущем.
Следующий сеанс носил особый характер, т.к. он предназначался исключительно для Нормы. По совету другого специалиста женщина решила овладеть какими-нибудь профессиональными умениями. Никогда ранее она не имела постоянной работы. До сих пор ей лучше всего удавалось справляться с должностью водителя школьного автобуса и няни. Сейчас она призналась нам, что ей хотелось бы стать служащей или секретарём. В связи с этим мы организовали для неё встречу с участием реабилитолога профессиональных умений, и совместно с ним оговорили условия, которые должна была выполнить Норма для того, чтобы получить возможность принять участие в учебной программе. Пациентка не спешила задавать вопросы, т.к. не была уверена в своей готовности начать обучение. Однако спустя несколько недель она всё-таки начала учёбу. И, надо сказать, добилась в этом превосходных результатов.
Согласно плану, в следующий раз мы вновь встретились со всей семьёй. Уже в самом начале сеанса Норма взяла инициативу в свои руки, заявив нам, что дела выглядят вовсе не так фатально, как мы представляли это в последнем письме. Она сказала, что дела в семье идут очень даже неплохо. После чего женщина начала рассказывать о себе. Впервые она открыто говорила о собственных проблемах. В этот момент мы решили попросить детей выйти из кабинета. И поступили мы так по нескольким причинам. Норма просигнализировала, что хочет говорить о себе самой, а не о семейных проблемах, В индивидуальной беседе с матерью мы не должны были, затрагивая щекотливые темы, тревожиться о том, как воспримут их дети. Тем более, что каждое высказывание Нормы, касающееся её личных проблем, скорее всего было бы интерпретировано как очередное доказательство наличия у неё психического заболевания. Кроме того, граница между поколениями в этой семье была размыта. Попросив молодёжь выйти из кабинета, мы начали разграничивать дела взрослого (родителя) и дела детей (семейные).
Норма открыла нам свою грусть и подавленность. Она чувствовала себя потерянной и беспомощной. Больше всего она беспокоилась о Рождестве, от которого нас отделяли лишь 25 дней. Её финансовое положение было плохим, у Нормы не было денег на подарки. Сеанс состоял из трёх этапов. На первом этапе мы составили список индивидуальных проблем пациентки. Второй был посвящён обсуждению стратегии поиска временной работы.
В заключение мы интерпретировали подавленность Нормы как естественное состояние и определили для неё парадоксальное задание. Пациентка должна была ежедневно отводить один час на переживания и депрессивное состояние. В конце этого сеанса Норма приняла решение прервать семейную терапию. Она поняла, что поведение детей является реакцией на её состояние, а следовательно, чтобы помочь им, она должна сначала помочь самой себе. Мы согласились на индивидуальную терапию с пациенткой с тем условием, что в случае появления семейных проблем мы вновь обратимся к совместной работе.
Анализ
1.Линейное высказывание - В этом абзаце мы хвалили семью за совершённые ею изменения. Мы не приписывали себе за это никаких заслуг. Кроме того, мы принимаем просьбу Нормы об индивидуальных встречах, не подвергая сомнению нужд всей семьи.
2.Линейное высказывание - Данный абзац интерпретирует подавленность и дезориентацию Нормы в категориях «нормальных» эмоций.
3.Рецепт - В письме повторяется рецепт, приведённый в ходе сессии, т.е. предписание депрессии.
Следующая встреча состоялась непосредственно перед Рождеством. В нашем письме мы прежде всего хотели предупредить Норму о том, что приближающийся период может оказаться для неё очень трудным. Мы опасались, что в это время у неё может произойти рецидив. Однако до этого дело не дошло, что ещё раз подтвердило эффективность терапии. Письмо помогло пациентке отнестись как к нормальным к тем переживаниям, которые в иной ситуации могли бы получить ярлык «безумных».
Поиск временной работы увенчался успехом. На очередном сеансе Норма рассказывала о лихорадочной подготовке к праздникам. Её финансовое положение улучшилось и пациентка надеялась, что ей удастся купить детям подарки. К тому же оказалось, что Норма помогала также другим людям подготовиться к Рождеству. Одна пожилая женщина попросила нашу пациентку помочь ей купить подарки. Норма повела её в магазин, не приняв за свою услугу никакого вознаграждения. Она получила удовольствие от того, что смогла кому-то помочь. Женщина доказала самой себе, что и она может быть полезна людям, оказывая им эффективную помощь. Норма начала позитивно высказываться в свой адрес. Единственное, что её беспокоило - это сон о смерти маленького ребёнка. Сновидение было проанализировано исходя из принципов гештальт-похода. Оказалось, что сон явился реакцией на годовщину смерти ребёнка близкой подруги.
Пятое письмо было отправлено норме за несколько дней до праздников. Дела у пациентки шли хорошо, и нам хотелось похвалить её. В это время мы не намеревались затрагивать каких бы то ни было новых положений, а поэтому нами было сформулировано лишь предупреждение.
Пятое письмо
Дорогая Норма!
Мы рады, что у тебя всё идёт хорошо. Складывается впечатление, что ты прекрасно справляешься с гнётом предпраздничного безумия (1). Только не забывай, что когда праздники закончатся, у тебя, скорее всего, начнётся ещё более тяжёлый период (2).
Нам нравится то, что ты делаешь для других. Ты уже умеешь настолько хорошо позаботиться о себе, что в состоянии заняться также и другими 3.
Анализ
1. Линейное высказывание - Похвала.
2. Парадоксальное предвидение - Рождественские праздники предоставили Норме цель. Ей хотелось, чтобы Рождество стало для детей радостным событием. Мы подозревали, что после праздников у матери может ухудшиться настроение. Если бы это действительно произошло, наше предвидение помогло бы пациентке воспринять собственную реакцию как вполне нормальную, а также почувствовать себя в большей безопасности - поскольку нам было известно, что произойдёт, значит мы контролируем ситуацию.
3. Смена ярлыка - Помощь другим переформулирована в умение позаботиться о себе самой. Норма считала, что она в состоянии заботиться о других, но не о себе. Наше высказывание изменяет значение, приписываемое оказанию помощи другим людям.
Спустя четыре дня после праздников мы вновь встретились. Рождество прошло очень удачно. Норма рассказывала нам о праздничных происшествиях с необычайным волнением и чувством юмора. Мы содействовали усилению этого настроения, внимательно слушая и вспоминая о собственных переживаниях. Новая работа Нормы оправдала её ожидания. Сейчас наша пациентка была заинтересована в писке постоянной работы на полставки, к которой она могла бы приступить ещё до окончания обучения. Мы обсуждали пути поиска места работы, обращая внимание на то, что рынок труда довольно-таки ограничен.
В ходе этого сеанса всплыла новая проблема. Речь шла о злости, испытываемой Нормой в связи с многократными пребываниями в больнице. Данная тема всплыла скорее всего потому, что' сейчас пациентка могла открыто говорить о том, что её раздражает и угнетает. Она осознавала необходимость госпитализаций, но ей не нравилось то, как к ней относились в закрытом отделении. Женщина была также недовольна лечением, которому она подвергалась на дневном стационаре, и подходом к ней индивидуального терапевта. Спустя некоторое время ей стало известно, что она имеет полное право ознакомиться с записями, сделанными в её медицинской карте, а также с нашими замечаниями, касающимися хода лечения. Норма была убеждена в том, что в её документах содержится утверждения, не согласующиеся с правдой. Ей хотелось дополнить их собственными замечаниями, чтобы «привести карту в порядок». Мы согласились помочь в этом пациентке и похвалили её за желание оказать больнице помощь в упорядочении документов.
Анализ
1. Линейное высказывание - Похвала и усиление. Мы не приписываем себе никакой заслуги в улучшении состояния пациентки.
2. Парадоксальное предвидение - Данное высказывание внушает, что поиск работы вызывает стрессовое состояние, и что Норма может отказаться от своей затеи. Если дело действительно дойдёт до этого, тот факт, что мы предвидели реакцию пациентки, позволит ей отнестись к ней, как к нормальной и воспринимать эту реакцию как находящуюся под нашим контролем.
3. Смена этикетки и рецепт - Просьба Нормы предоставить ей для ознакомления её медицинскую карту могла бы быть интерпретирована как проявление паранойи. Мы же сказали пациентке, что и она, и больница будет иметь с этого определённую выгоду. Терапия была призвана подвести к такой ситуации, в которой Норма уже не нуждалась бы в лечении и какой бы то ни было помощи со стороны больницы. Предписывая задание упорядочить записи в карте, мы внушаем пациентке необходимость начать прекращать свои отношения с персоналом больницы путём ещё большей вовлечённости в этот союз.
4. Парадоксальное предвидение - Предвидя рецидив, мы продолжаем демонстрировать ещё больший пессимизм, нежели тот, что имеет место у Нормы.
В ходе очередного сеанса Норма главным образом занималась чтением своей карты и записью замечаний. Один из нас (Уикс) ассистировал ей при просмотре документов. Ещё до сеанса Норма выступила перед нами с жалобой. Она спрашивала, почему мы столь пессимистичны. Женщина заявила, что мы постоянно придираемся к мелочам. Это была реакция на наше последнее письмо. Норма призналась, что ей «становится дурно от таких писем». Мы в свою очередь ответили, что учтём её возражения и в случае необходимости можем даже выдумывать оптимистические факты. После этой встречи мы не высылали пациентке письма, т.к. сеанс был посвящён чтению медицинской карты.
Спустя неделю Норма принесла нам целую кипу записей, которые ей хотелось присоединить к своей документации. Она попросила нас прочесть эти записи и прокомментировать их. Мы вы полнили её просьбу и начали читать. Ещё до встречи с пациенткой нами было решено выбрать те утверждения, которые мы посчитали возможным принять, и преувеличить их. Мы планировали сосредоточиться на ситуациях, вызывающих у пациентки гнев. Отыскать события (реальные или же вымышленные), вызывающие у пациентки злость, не составило труда.
Итак, мы приступили к преувеличению её жалоб. Мы оба выразили гнев и возмущение, внушая Норме необходимость отправить жалобы во всевозможные учреждения и организации. На что пациентка ответила, что у неё нет времени на решение больничных проблем, и что у неё достаточно и собственных переживаний. Больше всего нас поразил тот факт, что замечания Нормы были прозрачны, интеллигентно сформулированы и хорошо продуманы. Большинство её жалоб было обоснованно, хотя и касалось достаточно банальных вещей. Пациентка выступила с возражениями по поводу относительно малосущественных утверждений, находящихся в нашем отчёте о ходе терапии.
Норма не позволила нам прочесть все её записи. В середине сеанса она прервала нас, чтобы затронуть одну волнующую её проблему. А именно, она не могла вспомнить определённых событий из собственной жизни. Женщина не помнила о том, что - как ей было известно из других источников - она сама же и делала. Пациентка просила родных и знакомых напомнить ей о событиях, имевших место в её жизни, и пребывала в отчаянии по причине пробелов в памяти. Разговоры о прошлом переполняли её грустью.
Наша клиентка начала отдавать себе отчёт в том, что ею безвозвратно потеряна часть жизни. В последнее время она много размышляла о прошлом, и эти воспоминания сильно угнетали её. Они мучили женщину, когда та ложилась в постель, и становились причиной её бессонницы. Казалось, Норма впервые оглянулась, чтобы задуматься о прошлом. У неё появилась склонность к интроспекции; родилась потребность понять собственную историю.
Восьмое письмо
Дорогая Норма!
Мы вынуждены признать - нам трудно было поверить в то, что тебя ненавидят. Однако приведённые тобою доказательства не вызвали в нас никаких сомнений. Мы удивлены, как ты вообще в состоянии функционировать при таком ужасном отношении к тебе окружающих (1). Мы можем лишь посоветовать тебе по мере возможности избегать людей, защищая тем самым себя от страданий, напряжения и конфликтов, которые неотступно сопутствуют контактам с людьми (2).
Анализ
1. Разделение положения - Мы полностью соглашаемся с утверждением Нормы относительно того, что все её ненавидят.
2. Рецепт и сдерживание - Пациентка склонна избегать людей, и мы предписываем ей именно такое поведение. Мы внушаем ей необходимость удерживать себя от контактов с окружающими, что защитит её от страданий.
После прочтения этого письма Норма пришла к убеждению, что она должна отстаивать свои права, даже если это будет стоить ей потери всех друзей. По словам пациентки, она очертила для своих знакомых определённые границы. Одна из её приятельниц звонила ей по нескольку раз на день, часто даже поздно ночью. Норма заявила, что не желает отвечать на телефонные звонки после десяти часов вечера, т.к. ей хочется как следует высыпаться. Приятельница ещё несколько раз пыталась звонить ночью, однако Норма всякий раз напоминала ей о своём условии после чего бросала трубку. Ночные звонки закончились, но это не положило конца женской дружбе.
Мы считали, что Норма переживает переломный момент в своей жизни. Она делала большие успехи на профессиональных курсах. Женщине казалось, что она привела в порядок свою личную жизнь и жизнь своей семьи; пациентка с надеждой смотрела в будущее. На протяжении нескольких последних лет её жизнь вращалась вокруг больницы, но сейчас Норма начала изменяться. Нам хотелось как можно раньше подготовить её к будущим испытаниям. Нашей целью было подвести пациентку к такому состоянию, которое позволило бы ей действовать полностью самостоятельно. На очередных сеансах мы нагромождали перед пациенткой трудности, связанные с обучением, поиском работы на полную ставку и т.д. Норма оптимистически реагировала на наши вызовы. Она верила в то, что сможет справиться со всеми проблемами. Пациентка отдавала себе отчёт в том, что её ждут также неудачи и трудные дни, но в то же время женщина считала, что подобные ситуации являются неотъемлемой частью жизни.
Нами была разработана новая стратегия, призванная помочь Норме преодолеть этот переходный этап. Прежде всего мы считали необходимым, чтобы Норма видела в себе лицо компетентное. Ей нужно было почувствовать, что она может существовать в мире как самодостаточный, независимый человек.
Норма время от времени отмечала, что ей удалось «продержаться». Данное определение она использовала в отношении своего пребывания в больнице. Мы подозреваем, что в данном случае она также имеет в виду свою способность манипулировать системой, несмотря на то, что одновременно с этим она чувствовала себя её жертвой. Норме было известно, что я (Уикс) отрабатываю в больнице стаж в качестве психолога. Желая склонить пациентку к ещё большему отождествлению со мной, я начал внушать ей, что также представляю собою жертву больницы - получаю мизерную зарплату, мой рабочий день длится слишком долго, мне приходится работать в плохих условиях и т.д. Я доказывал ей, что ко мне относятся ещё хуже, нежели к пациентам, о которых рассказывала мне Норма; что до окончания стажа осталось ещё несколько месяцев, и что я не знаю, как я всё это выдержу. Мною был задан вопрос Норме о том, как ей удалось пережить больничный кошмар. Кроме того, я заикнулся об ожидаемых трудностях, связанных с поиском работы. Естественно, при этом я демонстрировал крайний пессимизм.
Пациентка отреагировала так, как мы того и ожидали. Она призывала меня не терять надежды и пыталась вселить в меня уверенность в том, что в будущем у меня всё будет хорошо. Пациентка предложила даже написать мне рекомендательное письмо. Когда мы вернулись к обсуждению ожидающих Норму трудностей, её «сопротивление» ещё более усилилось. Применённая нами стратегия укрепила в ней чувство компетентности и надежды.
В ходе дальнейшей терапии мы ещё не раз обращались к этой тактике. Когда Норма жаловалась на что-нибудь, я, по необъяснимому стечению обстоятельств, спустя одну-две недели сталкивался с подобной проблемой. При этом пациентка всегда старалась подбодрить меня.
Автором очередного письма был только я (Уикс). Второй терапевт не подписался под ним.
Анализ
1. Линейное высказывание - Выражение поддержки и признание сильных сторон пациентки.
2. Парадоксальное предвидение - Мы вновь предвидим неудачи, чтобы иммунизировать Норму к будущим проблемам и спровоцировать её на дальнейшие усилия.
3. Перевёртывание - Данная стратегия схожа с декларированием беспомощности. Я занимаю подчинённую позицию (one down position), чтобы вынудить пациентку расстаться с ролью жертвы, ставшей для неё привычной.
Реакция пациентки на это сообщение оказалась очень сильной, но несколько отличной от той, которую мы ожидали. Норма проигнорировала мою просьбу о помощи. Она написала нам письмо в котором в очередной раз отвергала наши пессимистические предвидения. При этом она не пыталась скрыть свою злость.
Мы ожидали, что в начале нашей следующей встречи Норма всё ещё будет злиться, и намеревались продолжать применять нашу стратегию выражения пессимизма, одновременно с этим хваля пациентку за достигнутые ею успехи. Кроме того, мы хотели признать тот факт, что она испытывает злость, и помочь ей справиться с этим чувством надлежащим образом. В итоге мы зашли в тупик. Если бы мы продолжали выражать пессимизм, то вынуждены бы были проигнорировать злость Нормы. С другой стороны, отказ от этой стратегии мог бы спровоцировать рецидив. Чтобы решить эту проблему, мы начали представлять две различные позиции. Я (Уикс) должен был продолжать обрисовывать самые чёрные перспективы, в то время как мой коллега призван был излучать оптимизм. Данная модель позволяла нам также отыгрывать все амбивалентные позиции Нормы, которые нам удалось у неё заметить.
Когда пациентка вошла в кабинет, мы увидели, что она весьма разгневана. Ей хотелось поговорить о своём письме. Мы коротко ответили на её вопросы, после чего между нами начался спор относительно ситуации пациентки. У Нормы было ощущение, что она выиграла битву, т.к. один из нас согласился с её позицией. Оставшиеся сеансы были призваны оказать пациентке помощь в решении конкретных проблем. Отдел социальной помощи проводил определённые изменения в своей деятельности. Норму проинформировали об урезании пособия и уменьшении количества талонов на питание. Мы сообщили женщине, к кому ей следует обратиться по этому вопросу.
Анализ
1. Парадоксальное предвидение - Мы продолжаем предвидеть проблемы, изменяя, однако, при этом процентное соотношение.
На следующем сеансе ничего существенного не произошло. У Нормы начался второй семестр обучения. Она добилась хороших результатов, завязала новые знакомства, да и дома дела шли хорошо. В конце сеанса я сообщил пациентке, что вновь ожидаю рецидив, а мой коллега не согласился с этим мнением.
В письме, написанном после этого сеанса, упоминалось о том, что были высланы два сообщения. В действительности пациентка получила лишь одно это письмо. В нём нам хотелось похвалить Норму, одновременно с этим давая ей понять, что у одного из нас (Уикса) иное мнение на сей счёт. Итак, письмо содержит парадоксальное предвидение посредством импликации.
Анализ
1. Переформулирование - В первом предложении мы сообщаем, что один из симптомов пациентки стал предметом нашего пари. Данная информация призвана была усилить сопротивление Нормы по отношению к нам - кому понравится, когда в отношении его заключают пари. Нам хотелось, чтобы пациентка оказала сопротивление нашему рецепту, предписывающему гонку мыслей. Наше пари призвано было также сообщить Норме, что её симптом мы не воспринимаем как нечто серьёзное. Вторая часть абзаца ставит пациентку в ситуацию двойной связки. Если женщина вызовет гонку мыслей, то это будет означать, что она располагает «исключительной психической силой и способностью к самоконтролю». Если же ей не удастся добиться гонки мыслей, это будет означать, что пациентка избавилась от симптома.
2. Переформулирование - Ведение записей часто воспринимается как патологическое состояние. Мы переформулируем эту ситуацию - записи означают, что пациентка нам помогает, а также поддерживает терапевтический процесс.
3. Предписание симптома - Мы предписываем Норме продолжать ведение записей, и опосредованно предписываем ей также её же проблемы - странные ощущения и необычные мысли.
На очередной встрече норма сделала нам сюрприз. Мы считали, что Норма вовлечена нами в ситуацию двойной связки, и что один из нас может притворяться выигравшим пари. Однако когда мы спросили пациентку о гонке мыслей, она начала смеяться и сказала, что мы оба плутуем - а поэтому она нам не скажет, выполнено ею задание или же нет. Её позиция и отсутствие новых жалоб указывало на то, что женщина избавилась от обозначенных ранее проблем. Помимо этого ей удалось выскользнуть из наложенных нами двойных пут. Она не осознавала этого, однако интуитивно пациентка чувствовала, что ей удалось сразить нас нашим же оружием, и это вызывало в ней восторг. Когда я спросил у неё об остальных проблемах и о записях, Норма сказала, что всё как-то само собой утряслось, после чего она сменила тему. Мы пытались возвращаться к затронутым ею ранее проблемам до тех пор, пока не приобрели уверенности в том, что это были псевдопроблемы. Пациентка больше никогда не вспоминала о какой-либо из этих проблем, и мы не сталкивались с какими-либо доводами их проявления.
Спустя несколько недель Норма выражала обеспокоенность из-за пробелов в памяти. Её также волновал тот факт, что она не может вспомнить определённых периодов своего детства. Мы посоветовали пациентке расспросить об этом своих родных. Норма с пятнадцатилетнего возраста не видела родителей и не собиралась налаживать с ними контакта. Однако, с другой стороны, она стремилась лучше узнать свою семью. Мы пообещали разработать её генограмму - психологическое генеалогическое дерево, когда она соберёт достаточное количество информации. За несколько дней до нашей нынешней встречи Норма разговаривала со своей тётей, которая хорошо знала её семью. Тётя предоставила ей определённую информацию, которая укрепила неприязнь Нормы в отношении родителей. Оказалось, что она была нежеланным ребёнком, и что все её сестры подвергались сексуальным домогательствам со стороны отца. Пациентка также узнала, как живут в настоящее время её братья и сестры. Мы просили её собрать как можно больше данных, чтобы уже на следующем сеансе получить возможность приступить к работе над генограммой. Норма выглядела расстроенной и грустной, что являлось естественной реакцией на полученную информацию.
Анализ
1. Скрытое утверждение - Что в действительности мы сообщаем Норме? Опосредованно мы передаём сообщение о том, что она победила нас, выскользнув из наложенных нами двойных пут.
2. Линейное высказывание - Мы хвалим пациентку за заинтересованность семьёй и за исследование собственного прошлого. Второе предложение данного абзаца внушает, что Норма гораздо сильнее большинства других людей.
3. Линейное высказывание - Мы впервые непосредственно признаём силу Нормы и полагаем, что пациентка уже достигла того этапа, на котором отпадает необходимость в парадоксальных предвидениях всевозможных бедствий и неудач. Помимо этого мы декларируем свою некомпетентность, что придаёт Норме дополнительную силу.
Когда мы в очередной раз встретились, у Нормы не оказалось никаких новых проблем; а поэтому нами было решено начать работу над составлением генограммы.
Данный сеанс был утомительным для всех нас. У Нормы было двенадцать братьев и сестёр и многочисленная дальняя родня. Хотя мы надеялись помочь пациентке создать определённые родственные узы, нам не удалось отыскать ни одного родственника, функционирующего настолько хорошо, чтобы контакт с ним пошёл Норме на пользу. Казалось, среди всех родственников Норма пребывала в наилучшей психической форме. Мы пришли к выводу, что оптимальным выходом будет склонить пациентку к созданию сети социальных контактов вне семьи.
Анализ
1. Линейное высказывание - Второе предложение призвано было подчеркнуть психическое здоровье пациентки. В ходе переписывания в текст вкралась ошибка («раздражает» вместо «удивляет»). Норма поняла, что мы ей сообщаем - мы считаем её больной либо же хотим, чтобы она была больной (психически). Таким образом линейное высказывание преобразовалось в парадоксальное предвидение.
2. Линейное высказывание - Данное предложение оценивает Норму как родительницу. Помимо этого, в нём подчёркивается, что мать пациентки эмоционально отсутствовала. Таким образом, нам хотелось помочь Норме примириться с отсутствием поддержки со стороны матери.
3. Парадоксальное предвидение - Мы предвидели, что работа над генограммой вызовет у пациентки угнетённое состояние.
На последующем сеансе мы продолжали работу над генограммой, занимались поиском различных паттернов, повторяемых Нормой в жизни, либо тех паттернов, которые она могла бы повторить в будущем. Однако нам не удалось сделать сколько-нибудь значительных выводов, т.к. пациентка не располагала достаточным количеством информации об остальных членах семьи.
Норма узнала, что отдел социальной помощи ограничил количество выдаваемых ей продовольственных талонов и иную помощь. На протяжении последней недели она неоднократно посещала учреждение, чтобы добиться для себя лучших условий. Её посылали от одного чиновника к другому. Норма чувствовала себя раздражённой и беспомощной.
В тот момент, когда её жизнь приобрела позитивное направление, ей начали отказывать в помощи, которая была ей так необходима для реализации намеченных целей. Однако она по-прежнему считала, что если у неё не появится никаких неожиданных расходов, она как-нибудь справится. Мы же и так поражались, как ей удаётся так разумно использовать свои нынешние доходы. После последнего позитивного письма у пациентки не появилось никаких признаков рецидива. А вот очередное, отправленное ей письмо:
Анализ
1. Линейное высказывание - Указываем на достижения па
циентки.
2. Смена ярлыка - Уставший вид Нормы получает ярлык,
внушающий скорее наше удивление, а не заботу.
Человек, совершающий большие изменения в своей жизни, как правило, проходит через период замешательства. Многие пациенты в такой ситуации говорят об ощущении хаоса, отсутствие целей, смысла и дезориентации. Жизнь кажется им нереальной. Они пытаются ещё раз пережить прежние ощущения либо же воссоздать имевшее ранее место отношения, заранее зная, что это невозможно - и тем не менее они предпринимают такие усилия. Испытываемое ими замешательство является попросту элементом процесса изменения.
Когда пришло время нашей очередной встречи, пациентка вступала именно в эту фазу. В её жизни происходили изменения, однако Норма не знала, что её ждёт впереди. Её отношения с давними друзьями стали несколько натянутыми - Норма получала профессиональную квалификацию, и её жизнь приобретала определённое направление. Она должна была принять ряд решений - к примеру, относительно будущего места жительства и работы, а также относительно характера будущей работы. Она ощущала замешательство, присущее выпускникам лицеев или университетов. Однако её реакция на это состояние была гораздо острее, нежели у обычного человека, переживающего кризис развития. Норма полагала, что ощущаемая ею дезориентация может быть предвестником очередного нервного срыва. Она не могла принять своего психического состояния и усматривала в нём проявление патологии.
В написанном после этого сеанса письме мы не пытались изменить способ восприятия Нормой ограничивающего её замешательства, а старались уменьшить проблему, трактуя её как нечто совершенно нормальное. Помимо этого, мы предоставили пациентке возможность понять, что появление подобных трудностей не было для нас неожиданностью. Мы совершили переформулирование замешательства - оно было определено как элемент процесса выздоровления.
Анализ
1. Переформулирование - Это пример переформулировки, внушающей патологию. Мы не изменяем систему координат, используемую пациенткой, воспринимающей замешательство как патологию. Норме хотелось, чтобы её нарушению был поставлен точный диагноз. Мы выполнили её пожелание, описывая нарушение, «подходящее» к её симптомам, и одновременно с этим дающее надежду на их исчезновение.
2. Линейное высказывание - Мы предписываем пациентке поведенческую технику, применяемую обычно с целью получения основных данных. Эта техника призвана была помочь Норме дистанцироваться от собственного ощущения дезориентации и объективно взглянуть на него.
3. Переформулирование - Чувство дезориентации больше не означает патологии, а сигнализирует о возвращении к здоровью.
4. Сдерживание - Совершение позитивных изменений влечёт за собой как хорошие, так и плохие последствия. Изменение также означает отречение от вещей, которые были полезными.
5. Метафора - Вскоре после начала профессионального обучения (направление: секретарь) Норма отыскала орфографическую ошибку в одном из наших писем. Она гордилась тем, что сумела указать на очевидную ошибку кому-то, кто представлял больницу.
Когда Норма начала вспоминать о своём намерении стать секретарём, мы попросили нашу машинистку делать в каждом письме какую-нибудь ошибку. Данную стратегию мы избрали ввиду нескольких причин. Во-первых, нам хотелось привить пациентке чувство, что она вовсе не обязана быть идеальной ученицей. Во-вторых, это был один из способов произвести более «человеческое» впечатление. Мы всегда извинялись за наши ошибки, и одновременно с этим выражали признательность Норме за её наблюдательность. В-третьих, ошибки являлись метафорой - они означали, что и мы несовершенны, и не всегда правда на нашей стороне. Норма ждала, что работники больницы всегда будут настаивать на своём, даже если совершают очевидную ошибку. Постскриптум должен был дисквалифицировать предыдущие письма. Он внушал, что Норма до сих пор так и не получила ни одного «приличного» письма, и что я (Уикс) не выдерживаю никакой критики.
На этот постскриптум Норма отреагировала громким возгласом и заявила, что мы должны устроить её на работу в больницу. Она шутила, что, если бы она там работала, ей бы быстро удалось научить всех психиатров и психологов дисциплине. Когда же мы ей сказали, что в этом случае ей пришлось бы держать нас в поле зрения на протяжении 24 часов в сутки, Норма ответила, что в таком случае она предпочитает работать в офисе, где никто её не потревожит. Этот шуточный обмен фразами носил метафорический характер - он касался отрыва Нормы от больничной жизни. Пациентка вплотную подошла к такому этапу, на котором она могла шутить над персоналом, не ощущая при этом озлобленности или же грусти.
Переформулирование и предписание чувства дезориентации оказались эффективной стратегией. Норма поняла, что она не настолько часто и интенсивно испытывает ощущение замешательства, как ей ранее казалось. Данный симптом продолжал иметь место, однако приобрёл иное значение. Сейчас пациентка считала, что ничего плохого в ощущении дезориентации нет. Она решила жить сегодняшним днём. Такое изменение образа восприятия означало, что в будущем Норма будет в состоянии более эффективно справляться и с другими изменениями.
Большую часть следующего сеанса мы посвятили проблемам Нормы со знакомыми. Чем лучше становилась ситуация пациентки, тем худший характер приобретали её отношения с друзьями, проходящими курс лечения в открытом отделении. Они желали, чтобы Норма посещала их в больнице в течение дня, а вечером отвечала на их телефонные звонки.
Новый образ жизни Нормы не предоставлял ей ни времени, ни терпения на то, чтобы выслушивать их бесконечные жалобы. Она хотела им помочь, однако при этом женщина чувствовала, что её используют. Мы говорили Норме, что знакомые злоупотребляют её доброй волей и постоянно склоняли пациентку к завязыванию новых знакомств.
Семнадцатое письмо
Дорогая Норма!
Я всё ещё не уверен, действительно ли ты отдаёшь себе отчёт в том, как нелегко тебе будет совмещать нынешние знакомства с будущей профессиональной деятельностью. Я боюсь, что друзья не смогут тебя понять; ты будешь чувствовать себя отвергнутой и тебе будет трудно поставить им барьер. Всегда лучше заранее оградить себя от проблем (1).
Анализ
1. Парадоксальное предвидение - Предвидя трудности с друзьями, мы хотим иммунизировать пациентку к подобного типа проблемам и смягчить их последствия.
В ходе предыдущей терапии мы добились заметного улучшения состояния Нормы. Пациентка стала податливой к лечению. Она перестала оказывать сопротивление и отказалась от попыток манипулировать терапевтами. Женщина мыслила логично, а её ре акции и ощущения соответствовали ситуации; она также смогла упорядочить свою жизнь и придать ей определённое направление. Пациентка больше не воспринимала себя как хронически больного человека, а видела в себе обладающую достоинствами и имеющую большие возможности женщину. Сеансы с её участием уже не были такими трудными, как в начале лечения. Её склонность разыгрывать нас уступила место искренности. С пациенткой стало легче контактировать, т.к. Норме удалось наладить соответствующий контакт с собой. Потребность в парадоксальных стратегиях с каждым разом становилась всё меньше и наши письма постепенно приобретали линейный характер.
В связи с вышеизложенным мы решили отказаться от написания писем и встречаться с пациенткой не еженедельно, а лишь два раза в месяц. На очередной сессии мы представили данный проект Норме, которая без возражений согласилась с этими изменениями. Она даже заметила, что еженедельные сеансы последнее время казались ей слишком частыми.
На новых условиях мы провели ещё шесть сеансов, посвящённых главным образом развитию пациенткой социальных и родительских способностей. Норма представляла нам конкретные проблемы, связанные чаще всего с приспособлением к новому стилю жизни.
После шести сеансов пациентка продолжала себя хорошо чувствовать. У меня заканчивалась стажировка, и я попрощался с Нормой, которая продолжала лечение с другим терапевтом, встречаясь с ним уже лишь раз в месяц.
Спустя год Норма закончила свой профессиональный курс. Какие бы то ни было проблемы психической природы её не беспокоили. Дети нашей пациентки достигли в школе значительных успехов - двое из них даже удостоились наград за отличные результаты в обучении.
К сожалению, Норма стала жертвой соматического заболевания, которое не позволило ей устроиться на работу. В дополнение к этому её две самые близкие подруги покончили жизнь самоубийством. Норма очень грустила, однако она не позволила этим событиям удержать её от дальнейших успехов. В конечном итоге она устроилась на работу на полставки в магазин недалеко от своего места жительства. Женщина чувствовала себя счастливой и с оптимизмом смотрела в будущее.
СЛУЧАЙ 2: ПАРАДОКСАЛЬНОЕ ЛЕЧЕНИЕ ДЕПРЕССИИ*
67-летний белый мужчина, Марк, обратился в нашу клинику по причине мучившей его депрессии. Он был элегантно одет и производил впечатление пышущего здоровьем человека. Ранее он работал в торговле, но незадолго до того, как обратился к нам, ушёл на пенсию. Вместе со своей 60-летней женой Салли они перебрались из большого города в деревню. Поскольку Салли работала на полставки, уход Марка на пенсию не повлёк за собой серьёзных финансовых проблем. У Марка и Салли было два взрослых сына, которые пока не обзавелись собственными семьями. Оба они были артистами, а один из них жил в коммуне.
История болезни Марка была очень длинной. Его мать погрузилась в депрессию непосредственно перед смертью своего мужа и провела несколько недель в больнице. Спустя год Марк сам пережил серьёзную депрессию. В то время ему было 23 года. Он провёл в больнице три недели, а позднее на протяжении двух лет проходил курс лечения в открытом отделении. Его состояние ухудшалось, в конце концов оно не позволило ему продолжать работу эстрадного артиста. Марк вынужден был уйти из шоу-бизнеса и поискать для себя другое занятие. Он нашёл работу в эксклюзивном магазине, где снискал репутацию отличного продавца. Несмотря на это, мужчина продолжал сражаться с депрессией. Случались дни, когда он чувствовал себя слишком угнетённым, чтобы идти на работу. К счастью, хозяин магазина высоко ценил Марка как работника и с пониманием относился к его периодическим неявкам на работу.
На протяжении 30 лет Марк систематически проходил курсы психиатрического лечения. Он неоднократно госпитализировался и по крайней мере 10 раз в отношении его применялась электрошоковая терапия. За два года до обращения к нам он провёл месяц в больнице, где подвергался воздействию электрошока и принимал увеличенные дозы антидепрессантов. В течение нескольких последних лет его лечение заключалось главным образом в фармакотерапии.
Появившись в нашей клинике, Марк продемонстрировал классические симптомы депрессивного невроза. Он выглядел вялым и был лишён мотивации к какой бы то ни было деятельности. Аппетит и сексуальное влечение у него были ослаблены. Пациент страдал бессонницей и чрезмерной плаксивостью. Он не мог назвать какую бы то ни было причину своей депрессии кроме, разве что, недомогания своей матери. Она находилась в доме для престарелых, размещённом в двух часах езды от места жительства сына. Марк посещал её раз в месяц, но мать редко его узнавала.
Он знал, что со здоровьем у старушки становится всё хуже. Пациент говорил, что не способен принять состояние здоровья матери и перспективу её близкой смерти. Мужчина признался нам в том, что, когда депрессия овладевает им, его всё начинает беспокоить. Больше всего он опасался, что его состояние ухудшиться, и он вынужден будет вновь лечь в больницу.
Мы спросили пациента, что он делает для того, чтобы обрести контроль над своей депрессией. Марк поведал нам историю своего лечения и добавил, что сейчас он сам выбирает для себя дозу элавила. Психиатр снабдил его соответствующим запасом лекарств, которого должно было хватить Марку до того времени, пока он не обоснуется на новом месте и не найдёт нового врача. Больше всего нас заинтересовала информация касающаяся того, как пациент справляется с ежедневной депрессией. Как нам удалось узнать, много лет тому назад один психиатр сказал Марку, что лучшим способом преодолеть депрессию является нахождение для себя какого-нибудь занятия. Пациент отнёсся к его словам как к Библии. Он принуждал себе заниматься различными делами, чтобы преодолеть депрессию. В ходе нашей беседы выяснилось, что Марк не смог принять наличия у себя даже малейшего следа угнетённого состояния. Незначительное проявление грусти он воспринимал как начало нового депрессивного периода. Его жена укрепляла его в этой позиции. По её же словам, ей достаточно было одного беглого взгляда, чтобы заметить у мужа признаки приближающегося «кризиса». Когда Марк был погружён в депрессию, жена заботилась о нём и уговаривала отдохнуть. Однако она заявила, что в последнее время, хотя она и старалась поддерживать мужа в критические периоды его жизни, одновременно с этим в ней поселилось чувство злости, в отношении мужа. У нас создалось впечатление, что она неустанно ведёт за Марком наблюдения, ожидая очередного эпизода болезни. Такое поведение жены только усиливало симптомы пациента. Салли утверждала, что ей практически не свойственны депрессивные настроения, да и грусть посещает её очень редко.
Для этой супружеской пары депрессия приобрела особое значение. Ни один из партнёров не мог справляться с угнетённым состоянием, как своим собственным, как и супруга. Когда Марка охватывала грусть, сам он и Салли реагировали на это чрезмерным страхом и заботой. Оба ожидали наступления кризиса и не верили в то, что плохое настроение у Марка пройдёт само собой. На протяжении последних десяти лет у Марка по крайней мере раз в неделю резко ухудшалось настроение. Он тут же начинал бороться со своим плохим самочувствием, находя для себя какое-нибудь занятие, в результате чего после двух трёх дней он возвращался к нормальному состоянию.
В начале терапии нами были сформулированы три основные цели. Во-первых, мы хотели помочь Марку обрести контроль над депрессией. Во-вторых, мы намеревались помочь ему смириться с болезнью неизбежной смертью матери. В-третьих, в изменении нуждались отношения между супругами. Требовалось, чтобы Салли прекратила усиливать депрессию мужа и научилась терпимо относиться к собственной грусти.
На первом сеансе с Марком и Салли мы стремились реализовать первую цель. В начале мы спросили пациента, желает ли он совладать со своей болезнью, или же он намеревается и дальше позволять недугу господствовать над ним. Данный вопрос сбил пациента с толку. Он внушал ему, что депрессию можно контролировать или же можно ею управлять. Другими словами, вопрос содержал в себе вывод: Марк решил страдать депрессией. Он также освободил дремлющую в пациенте энергию и злость. Марк решительно заявил, что он по горло сыт своей болезнью.
Следующим нашим шагом была смена ярлыка депрессии. Мы сказали пациенту, что его болезнь представляет собой скрытое благословение - что есть люди, которые не умеют переживать депрессию, и именно они являются объектами нашего пристального внимания и обеспокоенности. Мы отметили, что всякий человек время от времени погружается в угнетённое состояние. Депрессия является сигналом того, что нам следует что-то изменить. Она представляет собой элемент жизни и переживание её является условием полной человечности. Мы проинформировали пациента о том, что, вместо того, чтобы избегать своей депрессии, он должен относиться к ней с должным уважением и вниманием.
В заключение мы объяснили мужчине следующее: до тех пор, пока он не научится вызывать депрессию, он не сумеет гасить её. Выслушав нас, Марк выглядел уже не таким угнетённым, но одновременно с этим у него был вид сбитого с толку человека. Он не понимал, что может быть позитивного в депрессии. Затем мы предписали Марку ежедневно утром в течение одного часа целиком и полностью уходить в депрессию. Мы посоветовали ему думать о самых плохих вещах и ощущать при этом полную безнадёжность. Он должен был сосредотачиваться на том, что с ним произойдёт, когда его мать умрёт. При этом нами было высказано опасение, что данное задание будет очень трудным и болезненным. Мы заявили, что на протяжении первых дней пациент может переживать настоящий кошмар. Короче говоря, мы предписали глубокую депрессию.
Марк сразу согласился выполнить назначенное ему задание. Салли в большей степени беспокоили возможные последствия выполнения данного упражнения. Она полагала, что муж может погрузиться в глубокую депрессию. Мы развеяли её страхи, заявив, что нас скорее беспокоит то, сможет ли Марк преднамеренно вызвать у себя депрессивное состояние. Итак Салли получила задание ежедневно обеспечивать мужу один час идеального спокойствия. После выдачи данных инструкций сеанс закончился. Когда супруги уже выходили из комнаты, Марк обернулся и произнёс следующую фразу: «Это мы ещё посмотрим, кому из нас не удастся справится с «кошмарной» неделей. Реакция пациента доказывала, что наша интервенция была нацелена правильно.
Когда спустя неделю супруги вновь появились в нашем кабинете, Марк выглядел значительно лучше. Он был разговорчивым и оживлённым. Пациент признался, что испытывал страх перед выполнением задания (которое он называл «часом медитации»), однако им было принято решение довериться специалистам. На протяжении нескольких первых дней ему было нелегко. У него не возникало проблем с вызовом депрессии во время, отведённое на медитацию. Однако в конце недели он уже не мог вынудить себя ощущать угнетение на протяжении целого часа. Самое же важное изменение касалось того, что за всю неделю с Марком не произошло ни одного срыва. Он сам отмечал, что это была лучшая неделя из всех тех, что ему довелось пережить за последние 30 лет.
Продемонстрированное им улучшение превзошло все наши ожидания. Салли также находилась под впечатлением от произошедших в настроении мужа перемен.
В ходе сеанса мы обсудили содержание медитаций Марка. Иррациональные мысли подверглись анализу согласно принципам рационально-эмотивной терапии (rational-emotive therapy analysis).
Рациональные мысли с угнетённым содержанием, касающиеся к примеру, состояния здоровья матери, получили объяснение как совершенно естественные. Мы повесили на них ярлык обычных удручающих мыслей. В заключение пациент получил то же самое задание, что и на прошлой неделе, с той лишь разницей, что время медитации на сей раз ограничивалось 30 минутами.
Прошла очередная неделя, на протяжении которой Марку вновь удалось избежать резкого ухудшения настроения. Улучшение шло поразительными темпами. Мы наблюдали за изменениями как на индивидуальном уровне, так и на уровне супружеских отношений. Мы спросили Марка, действительно ли он готов порвать со своей 30-летней привычкой. Естественно, мы знали, что пациент ответит утвердительно. Поэтому Марк был предупреждён нами, что это рискованное решение. Мы спросили приходят ли ему в голову какие-либо негативные последствия отказа от депрессии. Оба партнёра задумались над ответом и пришли к выводу, что Марк будет получать меньше внимания, сочувствия и сердечности со стороны Салли. Мы согласились с этим утверждением, забыв при этом, что это лишь вершина айсберга.
Отчёт об этом этапе сеанса приведён нами в 7 разделе. После проведения интервенции мы продолжали вести себя так, как если бы у нас были сомнения относительно того, действительно ли Марк полностью отказывается от депрессии. Мы предписали пациенту рецидив и посоветовали ему, чтобы на будущей неделе он выбрал себе 8-часовой период, в течение которого пациент будет демонстрировать максимально глубокую депрессию. Однако ему нельзя было признаваться Салли в том, что он притворился - наоборот - он должен был убеждать её, что его настроение - подлинное. Кроме того, мы порекомендовали Марку обратить внимание на то, как он вызывает депрессию, как продлевает её, как «убирает» и какова реакция на всё это его жены. Естественно, Салли была свидетельницей выдаваемых нами инструкций. Мы сказали ей, что она должна стараться отгадать, когда муж начнёт симулировать депрессию, и при этом реагировать таким образом, как если бы это была искусственная депрессия. Данное задание не понравилось супругам - на следующей неделе их ждала большая работа.
Несмотря на это, Марк имитировал депрессию, в точности следуя нашим инструкциям. На следующем сеансе он рассказывал, что ему было трудно притворяться угнетённым, т.к. у него было большое желание заняться другими делами. Марк утверждал, что данное задание помогло осознать ему две вещи. Он отдал себе отчёт в том, что мог использовать депрессию для принятия на себя контроля над Салли и для косвенного выражения чувства озлобленности. Благодаря мнимому угнетению он избегал выполнения некоторых вещей, делать которые у него не было желания, а кроме этого он снискал заинтересованность и доказательства любви со стороны Салли. Депрессия позволила ему в скрытой форме выражать злость в отношении жены, высылавшей сыну деньги. Салли пыталась угадать, когда муж решит выполнить задание, но ей это не удалось. Она сказала, что у неё не было уверенности, была ли депрессия Марка настоящей или же нет, а поэтому она вела себя «как обычно» - т.е. сначала баловала мужа, а затем теряла терпение. Обращаясь к новым открытиям Марка, мы ещё раз спросили супругов, действительно ли им стоит отказываться от депрессии. Они оба подтвердили, что им хочется избавиться от неё.
Рецепт, предписывающий Марку ежедневную 20-минутную депрессию, остался без изменений.
Практически с самого начала Марк упоминал о желании найти какую-нибудь работу на неполный трудовой день. Он говорил, что хотел бы выходить из дому и встречаться с людьми. Приближались рождественские праздники, что увеличивало шансы найти сезонную работу. Ещё до окончания недели пациент начал работу на полставки в качестве продавца в большом магазине с тем же товаром, которым ему приходилось торговать всю свою жизнь. Первый день работы оказался для него изнурительным как физически, так и психически. Вечером и весь следующий день у него было ужасное настроение. Казалось, что его состояние было вызвано двумя факторами. Во-первых, пациент с трудом приспосабливался к изменениям, а сейчас ему пришлось столкнуться с новым испытанием. Одновременно с этим удар был нанесён по его чувству собственной значимости и гордости. Из уважаемого работника эксклюзивного магазина он превратился в продавца, работающего на полставки и получающего минимальное вознаграждение. Чувство утраты и трудности пациента с адаптацией стали предметом непосредственной интервенции. Мы отнеслись к новой работе Марка как к потере, а не как к приобретению, что позволило Марку осознать, обоснованность его плохого настроения, т.е. отнестись к своему состоянию как к вполне нормальному.
Вторым фактором, вызывающим депрессию, был мучивший пациента страх перед совершением ошибки. Его первый день работы отводился на обучение. Марк должен был ознакомиться с обязательными процедурами и научиться обслуживать современную сложную фискальную кассу. Его преследовало ощущение того, что он совершит ошибку и скомпрометирует себя в глазах окружения. Исходя из этой чрезмерной озабоченности и страха совершить ошибку, мы решили применить парадоксальную интервенцию. Мы посоветовали пациенту на следующей неделе совершить одну мелкую ошибку, из-за которой он бы оказался в глупой ситуации. Далее ему следовало внутренне дистанцироваться и пронаблюдать за реакцией других людей.
Марк задумался над тем, какую ошибку он мог бы совершить, но, в конце концов, мужчина проигнорировал наши инструкции. Пациент заявил, что он и так ничего бы с этого не имел, т.к. проблема страха и так уже исчезла. Мы порекомендовали ему выполнить задание, если проблема вновь заявит о себе.
На этом этапе терапии у пациента лишь раз произошло ухудшение, после нескольких вступительных сеансов в качестве основной стратегии мы приняли предвидение рецидивов. У нас стали появляться трудности с выдумыванием причин, по которым Марк должен бы был испытывать ухудшение настроения. Поскольку приближалось Рождество, мы проинформировали пациента о том, что в праздничный период у лиц, склонных к депрессии, как правило, наступает ухудшение. Нами был приведён ряд причин, по которым люди в это время могут погрузиться в депрессию. Мы говорили о нехватке денег, тоске по семье и друзьям, о возвращении давних воспоминаний и о гнёте, вытекающим из общепринятого убеждения относительно того, что во время праздников все должны быть счастливыми. Мы предупредили Марка, что с 15 декабря по 15 января будет продолжаться «опасный» период. Время ежедневного переживания депрессии было сокращено до 15 минут. Кроме того, на протяжении «опасного» месяца в каждый понедельник пациент должен был уделять один час пессимистическим размышлениям на следующие темы: 1) Какую потерю (физическую или психическую) я могу понести на этой неделе? 2) Что может вызвать моё недовольство собой? 3) Что может явиться причиной возникновения во мне ощущения бессилия или же безнадёжности? Марк противопоставил себя нашему предвидению, не пережив за весь месяц ни одного ухудшения настроения.
Исходя из состояния здоровья матери, проблема смерти продолжала оставаться для Марка актуальной. Мы проанализировали его позицию относительно смерти. В семье Марка сформировался миф, согласно которому люди не должны оплакивать утрату близкого человека. Члены семьи не имели права выставлять свои чувства напоказ. После обсуждения последствий следования этому мифу мы отослали пациента к книге Кюблер-Росс «О смерти и об умирании».
Позже нам стало известно, что Марк никогда не был на могиле своего отца. Он опасался, что следствием этого явится глубокая депрессия. Мы посоветовали пациенту в дни праздников посетить могилу отца вместе с женой и одним из сыновей. Так и произошло. Визит на кладбище стал причиной плача и грусти Марка. Его реакция была совершенно естественной, и пациент знал об этом. Он осознал, что наконец-таки может открыто выразить свою печаль из-за утраты отца, и ему стало легче от этой мысли.
После окончания праздников Марк потерял работу. Хозяин магазина сказал нашему пациенту, что ему бы очень хотелось оставить такого хорошего работника на прежней должности на полставки, однако его торговые дела резко ухудшились, и поэтому необходима была смена персонала. Марк был разочарован, он грустил. Однако это событие его не сокрушило, хотя - по его же словам - ещё несколько недель тому назад оно погрузило бы его в глубокую депрессию. Марк собирался заняться поиском новой работы, однако вначале он решил несколько недель отдохнуть. Позже ему удалось устроиться на новом месте на полставки. История с потерей работы предоставила нам возможность повесить на депрессию Марка ярлык нормальной реакции (т.е. «обычного угнетения»). Мы поздравили пациента с готовностью испытывать это чувство в будущем.
Время на ежедневные переживания депрессии было сокращено до 5 минут. Марк признался, что случались дни, когда ему было трудно заставить себя погрузиться в угнетённое состояние даже на такое короткое время. В течение последующих недель мы уменьшали частоту наших встреч с пациентом и одновременно c этим работали над двумя другими проблемами. Одна из них касалась выражения супругами злости и чувства обиды. Сейчас Марк и Салли начали ссориться более открыто. Применяя технику предвидения, мы выступили с предупреждением, что впереди супругов ожидают многочисленные скандалы, которые интерпретировались нами как «нежелательные» побочные следствия обретения Марком здоровья. Оба партнёра не согласились с нами, убеждая нас, что их ссоры несут в себе определённую пользу. На это заявление мы отреагировали удивлением и выразили надежду, что супругам удастся доказать, что мы ошибались.
Во-первых, мы занялись вопросом послеобеденных занятий Марка. Микрорайон пенсионеров, куда переехали супруги, предлагал широкий выбор занятий, среди которых был даже театральный кружок. Перед началом терапии Марк время от времени играл в гольф, однако всё оставшееся время он проводил дома. Мы принялись склонять его к вовлечению в различные занятия, особенно в общественную деятельность. Марк опасался, что, разверни он активную деятельность вне дома - его жена почувствует себя одинокой.
Мы спровоцировали Салли разрешить мужу найти для себя занятие вне дома, даже если ей придётся заплатить за это депрессией - ведь именно с этим и были связаны опасения Марка.
Марк начал ходить в бассейн, играть с мужчинами в бильярд, карты и гольф, а также записался в театральный кружок. Он начал писать. Несколько раз пациент приносил нам свои произведения, прося нас дать им критическую оценку. Он даже написал несколько стихотворений на тему своих переживаний, связанных с депрессией и терапией. С Марком и Салли мы встречались до середины лета, причём в конце терапии сеансы проводились лишь раз в месяц. Последние встречи были короткими. Супруги спокойно воспринимали радостные и грустные стороны жизни на пенсии. Марк стремился продолжать уделять ежедневно 5 минут медитации. Он определил её как способ избежания будущих проблем или же досрочного их решения.
Раздел 11
Раздел 12
ЭТИКА
Применение парадоксальных методов связано с несколькими положениями этической природы. Следует рассмотреть следующие вопросы: 1) Как применять парадокс? 2) Когда применять парадокс? 3) Связана ли парадоксальная терапия с необоснованным манипулированием?
Любую терапевтическую технику следует использовать соответствующим образом.Специалист обязан научиться правильно проводить терапию. Использование парадокса как трюка, о котором где-то когда-то удалось прочесть, нельзя называть правильным поведением.Прежде чем терапевт начнёт самостоятельно пользоваться парадоксальными методами он должен пройти соответствующий тренинг и провести сессии с супервизором. Интервенция, не подкреплённая теоретическими знаниями, скорее всего окажется пустой тратой времени; даже если она и возымеет результат, терапевту будет неизвестно, что следует делать в дальнейшем. Не исключено, что наступит рецидив, и в результате пациент утратит доверие к терапевту и прервёт лечение. Обязанностью парадоксального терапевта является также детальная запись совершённых интервенций и тщательная проверка результатов каждой из них. Парадоксальные задания являются неисчерпаемым источником обратной информации, необходимой специалисту для верификации рабочих гипотез, а также применяемых стратегий. Данная информация необходима при формулировании последующих интервенций. Пренебрежение этой обязанностью напоминает поведение врача, который после окончания лечения какого-либо соматического заболевания ограничивается вопросом о самочувствии пациента, не применяя никаких детальных исследований.
Стентон (1981) перечисляет несколько просчётов и ошибок стратегического терапевта, которые могут породить этические проблемы. Специалисту нельзя идти по лёгкому путив ходе формирования директивы. Каждая интервенция должна быть «подогнана» под конкретного пациента. Очередная проблема возникает, когда терапевт не осознаёт влияния своей интервенции на членов системы пациента, не подвергающихся лечению. Другой ошибкой является формулирование рецептов, которые не связаны с остальными членами системы. К наименее серьёзным последствиям такого поведения относится укрепление пациента в убеждении, что семья не играет какой бы то ни было роли в его проблеме. Кроме того, терапевт должен уметь представлять свои директивы умело и уверенно. В противном случае связь не будет достаточно сильной.
На вопрос, когда следует применять парадоксальные методы, мы старались ответить в 4 разделе. Противопоказаниями являются кризисные ситуации, мысли о самоубийстве, смертоносные инстинкты и ситуации, в которых пациент пал жертвой катастрофических обстоятельств.В таких случаях парадоксальная интервенция почти наверняка окажется неэффективной. А поэтому её применение говорит о недостатке ответственности.
Терапевт должен селективно выбирать кандидатов на парадоксальное лечение, опираясь при этом на точный теоретический анализ, а также на знакомство с клиническими доводами.
Парадоксальные методы не должны быть орудием шоковой терапии.Несмотря на то, что иногда они вызывают у пациента эффект потрясения, это не может быть признано их основной функцией. Мотивация терапевта не может также основываться и на мысли о том, что поскольку подвели все предыдущие методы, ему остаётся предпринять лишь какой-то «шальной» шаг. При принятии решения использовать парадокс следует руководствоваться как интуицией, так и аналитическим обоснованием. Терапевт, полагающийся исключительно на собственную интуицию, продвигается на ощупь.
Существует опасность злоупотребления парадоксальными техниками.Использование их при работе с каждым пациентом расходится с целью. Парадокс следует применять в избранных случаях и лучше всего в сочетании с иными стратегиями.
Нами был также поставлен вопрос, связана ли парадоксальная терапия с необоснованным манипулированием. Данная проблема затрагивается, поскольку данный подход представляет собой «безинсайтную» форму лечения явно макиавелистического характера. Как нам кажется, забота об этических стандартах касается трёх областей, в которых дело может доходить до манипулирования. Ими являются: 1) определение проблемы и выбор целей; 2) выбор метода, который не вызывает у пациента чувства, что им манипулируют; и 3) осознанное согласие.
Первое положение -это определение проблемы и выбор целей.Можно доказывать, что определение проблемы и целей терапевтом представляет собой одну из форм манипулирования и является неэтичным. Однако представленное нами описание методики работы с парадоксом доказывает, что в действительности детальный анализ проблемы совершается сообща.Специалист и пациент вместе решают, что следует изменить. Описанная процедура велит, если это возможно, выбрать конкретные поведенческие цели. Этап оценки в парадоксальной терапии в большой степени напоминает диагностическую фазу в поведенческом лечении. Специалист не навязывает собственного определения проблемы, а с другой стороны не останавливается на открытом либо неясном контракте, с которым можно иногда встретиться в «гуманистической» психотерапии.
В качестве второго нами был назван вопрос выбора метода интервенции, который не вызовет у пациента чувства, что его ограничивают, направляют либо принуждают к чему-либо(Штольц и др., 1978).
Мэли и Хэйс (1975) утверждают, что подобное чувство сопутствует интервенциям, содержащим наиболее возможныйэлемент контроля. Это методы, связанные с наказанием, угрозой наказания или же отходом от позитивного подкрепления. Принятие во внимание наших рекомендаций, касающихся применения парадокса, облегчит избежание этой проблемы. Из практических соображений мы советуем резервировать парадоксальные методы для пациентов, демонстрирующих сильное сопротивление. Если отсутствуют обстоятельства, обосновывающие применение парадокса с самого начала лечения, в первую очередь следует испробовать линейные интервенции. Лишь когда они не оправдывают себя, показан переход к парадоксальным методам. Данное суждение основывается на действующем в медицине принципе: лечение всегда следует начинать с методов, несущих в себе наименьший риск. Выбор метода лечения в конечном счёте основывается на сравнении выгод и потерь. Если пациент не прореагировал ни на одну предыдущую интервенцию, нам нечего терять. Помимо этого следует подчеркнуть, что до сих пор отсутствуют доказательства какого-либо риска, сопутствующего парадоксальной терапии, в нашей практике ни разу не случалось, чтобы парадокс спровоцировал ухудшение - разве что именно в этом (т.е. в дестабилизации системы) заключался нами метод оказания пациенту помощи в достижении выбранной цели. В наихудшем случае мы не наблюдали никакого изменения. Люди, не знакомые с парадоксальным подходом, иногда опасаются, что предписание симптома повлияет на закрепление проблемы. Такая позиция говорит о непонимании смысла интервенции.
Определённые возражения может также порождать проблема строгого контроля со стороны терапевта, который навязывает пациенту ограничивающую его связку. Сомнения сводятся к вопросу, до какой степени позволительно осознанно манипулировать человеком, подвергающимся интервенции. Хейли (1976) отмечает, что сегодня клиницисты начинают осознавать, что манипулирование является элементом любой психотерапии. Он напоминает, что терапия - услуга платная, и это накладывает свой отпечаток на отношения между специалистом и пациентом. Эти отношения нельзя назвать дружескими, для которых характерны открытость, искренность и отсутствие манипулирования. Если в сущности каждая терапия связана с манипулированием, то почему парадоксальный подход критикуется за чрезмерное управление пациентом? Как приходилось наблюдать, подобные обвинения поступают со стороны клиницистов, желающих опровергнуть тот факт, что они манипулируют пациентами. Эти люди склонны определять терапевтический союз как дружеские отношения. Нелегко рассматривать этический аспект этой проблемы, поскольку отсутствует согласие относительно того, какого рода союз существует между специалистом и пациентом. Парадокс данной ситуации заключается в том, что терапевт, открещивающийся от манипуляции, в действительности должен уметь манипулировать, чтобы достичь профессиональных успехов. Следовательно, он манипулирует неосознанно. Данная ситуация в лучшем случае является непродуктивной для терапевтической практики. Если психотерапия представляет собой ветвь науки, то специалист должен суметь выяснить цель интервенции. Научный подход к терапии требует осознанного и продуманного процесса лечения.
Можно также заявить, что парадоксальная интервенция ограничивает пациента, т.к. не предоставляет ему никакого выбора. Данное утверждение оказывается справедливым в случае патогенной двойной связки. В наших предыдущих выводах мы указывали на то, что патогенная двойная связка приводит к ситуации, из которой не существует хорошего выхода. Имеется опасение, что терапевт, поступающий неэтично, мог бы использовать парадокс для реализации собственных, эгоистических целей. Эриксон и Росси, однако, утверждают, что возможности создания ситуации двойной связки ограничены и зависят от мотивации терапевта. Связка одобряется пациентом лишь тогда, когда существует позитивный мета-уровень терапии. Если на мета-уровне терапевтический союз является негативным или же носит сопернический характер, директива будет отброшена. Пациент соглашается с ограничениями, вытекающими из ситуации связки, если усматривает в этом для себя какую-то выгоду. Случается, что он идёт на это по причине доверия к терапевту, но даже такие ситуации требуют существования позитивной мета-структуры отношений.
Последствия терапевтической двойной связки диаметральным образом отличаются от последствий патогенной связки. Терапевтическая связка, хотя и создаёт впечатление ограничивающей, приводит к успеху.Она обнажает иллюзию альтернативы, описанную Вацлавиком и его коллегами (1974). Связка сама по себе не является целью - это механизм, позволяющий пациенту выступить инициатором собственного изменения. Она является источником опыта, позволяющего человеку выйти из парадоксальной ситуации. Представленный терапевтом антипарадокс переносит пациента в новую систему координат. Причём эта новая система формируется пациентом; она никогда не предписывается терапевтом. Специалист предписывает, скорее существующую систему координат - ту, которая определена как нуждающаяся в изменении. На мета-уровне структура терапии не имеет ограничивающего характера. Наоборот, интервенция позволяет пациенту проявить наиболее полную экспрессию свободы в ходе создания новой системы координат. С самого начала мета-структура терапии заключается в инициировании изменения. Доказательством этому служит реакция пациента, подвергнутого парадоксальной интервенции, который видит собственную заслугу в совершённых изменениях.
Последнее положение, связанное с проблемой манипулирования, касается осознанного согласия.Можно приводить аргументы относительно того, что большинство терапевтов, возможно, исключая бихевиористов, не разъясняют применяемых ими методов лечения, почему в таком случае этого требуют от представителей парадоксального подхода?
В качестве контраргумента часто приводится утверждение, что пациент интуитивно понимает традиционные методы, поскольку они являются логичными. Однако дело вовсе не в том, информирует ли терапевт, какой из методов он намерен использовать. Мы убедились в том, что парадоксальные методы дают результат даже тогда, когда пациент получает исчерпывающие разъяснения, или же когда он сам является парадоксальным терапевтом - с тем лишь условием, что назначенное задание будет реализовано. Принципиальный спор касается того, что пациент подвергается изменению, не отдавая себе в этом осознанного отчёта или не испытывая инсайта. Данное положение было детально рассмотрено Хейли (1976), который утверждал, что ход любой терапии никогда до конца не артикулируется, т.к. это потребовало бы от специалиста неустанного комментирования терапевтического процесса. По мнению Хейли, терапия, не требующая инсайта, направлена в сторону пациента. Она освобождает его от проговаривания и припоминания событий, с которыми связано чувство стыда.Данный подход является выражением уважения к пациенту ещё и с иной точки зрения. Итак, инсайт, представленный специалистом, всегда детерминирован его теоретической ориентацией. Не существует чистого инсайта. Если в нём нет нужды, терапевт избегает навязывания пациенту своей системы ценностей.Некоторые представители традиционного подхода возражают против сознательной манипуляции, совершаемой парадоксальным терапевтом, определяя её как ложь. Нельзя не согласиться с тем, что обманывать пациента неэтично. Хейли (1976) указывает, что «обман» может использоваться осознанно либо неосознанно. В обоих случаях последствия могут быть схожими. Проблему обмана, или лжи, можно решить лишь в рамках системы координат парадоксальной терапии. Специалист, предписывающий симптом, с собственной точки зрения не намерен обманывать пациента. С перспективы линейных теорий такая инструкция может восприниматься как обман, в то время как сам пациент может усматривать в ней как обман, так и не обман. Исходя из системы координат, используемой им до сих пор, данное требование фальшиво. Однако целью терапии является смена используемой пациентом системы координат, что делает требование нефальшивым. Личность, подвергнутая интервенции, может воспринимать её как благодетельную ложь, сформулированную с добрыми намерениями.
Участники парадоксальной терапии не выражают обеспокоенности относительно проблемы обмана. Возражения по этому вопросу звучат из уст приверженцев линейного подхода. С нашей точки зрения, те, кто обвиняет нас во лжи, в определённых ситуациях сами позволяют себе солгать. Терапевт, проводящий линейную терапию, иногда дарит пациенту надежду, одобрение и т.д., не будучи уверенным при этом в собственных интерпретациях, а лишь желая добиться выгодного терапевтического результата. Случается, что такая «лёгкая» поддержка усложняет проблему, и в этом случае оно уже представляет собой вредоносную ложь. Мы вовсе не хотим тем самым сказать, что никогда не следует вселять в пациента уверенность в себе и решительность. Во многих случаях эта техника приносит много пользы. Однако не вызывает никаких сомнений, что некоторые ситуации требуют использования парадоксального подхода. В таких случаях следует склонять пациента к проявлению симптома. Если мы предположим, что правдиво то, что эффективно (согласно прагматической теории правды), то парадоксальный приказ не содержит в себе лжи.
Парадоксальный терапевт организует ситуацию таким образом, чтобы совершённое пациентом изменение производило впечатление спонтанного. Но даже если личность, подвергаемая интервенции, понимает её механизм, изменение всё равно наступает. А поэтому, какое значение имеет, отдаст ли пациент себе отчёт в навязанной ему двойной связке или же нет? Лицо, «спонтанно» совершающее изменения, не осознающее роли терапевта, чувствует себя гораздо сильнее. У такого пациента складывается впечатление, что ему удалось обрести больший контроль над самим собой. Это ощущение силы может содействовать тому, что в будущем он будет подходить к проблемам с позитивной настроенностью. Помимо этого данная ситуация противодействует чувству разочарования, испытываемому человеком, который не в состоянии справиться с собственными проблемами.
Проблема осознанного согласия не появляется исключительно в контексте парадоксальной терапии; в такой же степени она касается любого другого подхода. По-правде говоря, сомнения вытекают из того, что парадоксальная терапия отходит от традиционного облегчения пациенту инсайта, подвергая сомнению убеждение, что инсайт является необходимым условием прочного изменения. Это проблема не столько этической, сколько практической природы. В то время как проведение неэффективной терапии действительно является неэтичным поведением.
ТРЕНИНГ В ПАРАДОКСАЛЬНОЙ ПСИХОТЕРАПИИ
– Конец работы –
Используемые теги: Психотехника, парадокса0.057
Если Вам нужно дополнительный материал на эту тему, или Вы не нашли то, что искали, рекомендуем воспользоваться поиском по нашей базе работ: ПСИХОТЕХНИКА ПАРАДОКСА
Если этот материал оказался полезным для Вас, Вы можете сохранить его на свою страничку в социальных сетях:
Твитнуть |
Новости и инфо для студентов