С. Гиголян, Д. Мелик-Сетян

ЭКОЛОГИЧЕСКИЙ КРИЗИС: ШАНС НА СПАСЕНИЕ

«Да кому интересна ваша экология? – пробурчит читатель-скептик: – Какое мне дело до прохудившегося озонового слоя, до потепления температурного режима или таяния арктических льдов? Каким боком все это меня касается? Я вот люблю свою собачку, выращиваю под окном цветочки, не стреляю зайцев... Есть правительство, есть министерства всякие, есть, наконец, «Гринпис»: уж им-то лучше знать, что делать. А я добросовестно плачу налоги и отстаньте от меня со своей экологией....»

Вроде бы – очевидные истины. Но, увы, совсем не очевидные. И совсем не истины. Все намного сложнее...

 

Мода… и природа

 

Однажды на Каннском кинофестивале суперзвезда мирового кино, актриса Мери Х., предстала перед восторженными поклонниками в совершенно невероятном наряде – сногсшибательном платье из кожи питона! В свете юпитеров и софитов уникальное одеяние сверкало, блестело, переливалось всеми цветами радуги, вызывая резь в глазах и дикую зависть в сердцах актрис-соперниц.

Это был звёздный час очаровательной Мери!

Все теле- и фотообъективы были нацелены исключительно на нее одну. Сотни, тысячи модниц мгновенно взяли на заметку «писк сезона», а невероятное количество телезрительниц, наблюдавших ошеломляющий триумф Каннской звезды, внезапно озадачили своих супругов сакраментальной фразой: «Я, Вань, такую же хочу!…»

Практичные мужья тут же стали уверять своих «единственных и ненаглядных», что ничего особенного в этом платье нет, кроме, естественно, соблазнительных форм самой владелицы, которые, к слову говоря, значительно более достойны восторженных отзывов, чем обтягивающая их «упаковка».

Но «процесс уже пошёл», как любил говаривать один немалоизвестный лидер некогда огромной державы: зёрна зависти попали в благодатную почву и успели пустить цепкие и устойчивые ростки…

Бедные, несчастные питоны! Если бы вы могли знать, чем обернётся для вас это шоу, растиражированное по всему свету усилиями журналистов…

А пока они нежились в жарких лучах тропического солнца, пока высматривали себе добычу в буйной растительности, пока неторопливо и основательно переваривали её в своих утробах, невидимая и неотвратимая опасность уже приближалась с неумолимостью рока.

И вскоре тишину девственных Амазонских джунглей разбудили раскаты выстрелов…

Охотники и браконьеры дружно паковали тюки из питоньих шкур, сбрасывая обесшкуренные туши-колбасы в речную глубину, к дикой радости прожорливых пираний, или оставляя в чаще леса, к великому удовольствию не менее прожорливых рыжих муравьёв. Затем тюки переправлялись в более цивилизованные регионы Земли, часть из них – официальным путём, через таможенные и прочие заслоны, взимающие причитающиеся пошлины, другая же часть – нелегально, по контрабандным просёлкам и тропам.

Набирая обороты, заработала на полную мощь кожевенная отрасль, превращая окровавленные шкуры-полуфабрикаты в гладкие, глянцевые, шелковисто-нежные заготовки и попутно отравляя окружающую среду выбросами и стоками производства.

Заготовки же попадали в руки швейников, постепенно приобретая форму вожделённых нарядов для нетерпеливо поджидающих модниц. Вовсю старались модельеры, извлекая из таинственных глубин своих фантазий всё новые и оригинальные фасоны, пытаясь перещеголять и затмить своим мастерством конкурентов.

Шло время… Постоянно увеличивалось число людей, занятых в доходном бизнесе, расширялся и приобретал всё большую основательность сам конвейер, поглощавший с неутолимой жадностью питоньи шкуры и в ходе долгого и сложного процесса превращавший их в шелестящие пачки денежных купюр…

И вдруг – первый сбой в налаженном механизме.

Какой-то седобородый натуралист, обременённый знаниями и огромным багажом учёных званий, ведущий скрупулезный подсчёт оставшихся в живых злосчастных рептилий в густых зарослях Амазонии, внезапно обнаружил, что поголовье некогда обильно заселявших эту местность удавов, резко сократилось. Причём до такого опасного уровня, что может нарушить какие-то, никому неведомые, экологические балансы и взаимосвязи в природе. Поднимается истошный шум и крик. И не только, как Вы понимаете, в центре тропической сельвы, но – очень скоро – в прессе: «Природа в опасности! Змеи – друзья человека! Все на борьбу! Руки прочь!..» и так далее.

Кто посмеет утихомирить въедливого и скандального старичка с такими знаниями и таким количеством регалий? Падкая до сенсаций и скандалов общественность тут же стала бурно реагировать: «Ах, это плохо! Ох, это ужасно! Надо что-то делать!» Что? А кто его знает…

Но – надо! Первыми зашевелились чиновники на родине питонов: пишутся распоряжения, издаются указы, принимаются новые законы – строгие и очень сложные.

«Запретить отстрел и добычу… Увеличить штат егерей… Усилить таможенные посты… Ужесточить контроль… Границу – на замок… Ввести новые штрафы и новые уголовные статьи… Привлечь армию и полицию»…

Указывать не сложно. Сложнее (и дороже!) выполнять указы. Но как вытрясти из налогоплательщика дополнительные средства? Остаётся призвать его к патриотизму и самосознанию. «Природа – национальное богатство! Берегите природные ресурсы! Родина ждёт!»

И вновь шелестят денежные купюры, пополняя казну, чтобы распределиться по новым статьям расходов – на разбухшие штаты стражей порядка, на возросшие штаты контролирующих и карающих органов, на усиление границы и т. д.

Не осталась в стороне от движения «В защиту змей!» и общественность цивилизованных стран. Акции протеста, осуждения, возмущения, солидарности, поддержки всколыхнули массы людей, никогда в жизни не носивших платьев и штанов из питоньих шкур – дорого, да и непрактично!

Плакаты, лозунги, демонстрации, марши, пикеты…

Невероятный бум подняли в прессе и на телевидении: выступают коллеги – сторонники и противники седобородого учёного-натуралиста. Спорят и соглашаются, порицают и поддерживают, одобряют и осуждают…

Издаются сотни научных трудов, трактатов, диссертаций, монографий и прочей учёной литературы. Щедро раздаются степени, звания, премии…

Возмущённые кожевники и химики, швейники и модельеры пытаются гнать «встречную волну», козыряя тем, что теряют доходы, пустуют производственные помещения, остались безработными тысячи людей, простаивает дорогое и уникальное оборудование. К их протесту присоединились торговцы – спрос остаётся неудовлетворённым, товара нет, торговля чахнет, растут убытки. И вся эта масса недовольных апеллирует к правительству своих стран – кто возместит потери? Кто дотирует убыточную отрасль, которая в пору расцвета платила в казну приличные налоги?

Требования, что и говорить, вполне обоснованные и законные, поэтому чиновники начинают искать выходы, источники дотаций…

И вновь шелестят денежные купюры, напрягается бюджет…

Однако бизнес есть бизнес! Пусть даже подпольный, теневой. Самые отчаянные и осторожные (а может – самые алчные) браконьеры по-прежнему пакуют тюки из змеиных шкур, добытых уже без выстрелов – ловушками и капканами.

Выстрелы же звучат только при нежелательных встречах с егерями или усиленными нарядами полиции, пограничников. Но и тут больше стараются не шуметь, а тихо-мирно договориться друг с другом – язык не зря дан человеку, а нехватку словесных аргументов зачастую можно дополнить более весомыми – денежными знаками.

Растут поборы, ширится коррупция, увеличивается риск, а это, естественно, увеличивает цену.

Теперь уже чиновники вынуждены ужесточить контроль над контролирующими – чтобы не брали.

Но тогда и этим – (контролирующим контролирующих!) – надо платить зарплату, да немалую, чтобы не соблазнились… Опять расходы, и вновь – из кармана обывателя.

Шуршат денежные знаки…

Изрядно поредевший, но значительно подорожавший, поток «шкурного» модного одеяния всё ещё находит своих покупателей, пользуется спросом. На сей раз – в силу дефицитности и труднодоступности.

Тут уже настаёт время наиболее экзальтированных защитниц природы: они начинают свои оригинальные акции протеста, доказывая всему миру, что их собственная кожа – лучшее украшение женщины, особенно если не прикрыта никакими вообще одеяниями. Многочисленными группами эти обаятельные защитницы далёких питонов демонстрируют восторженным толпам соотечественников прелести своих обнажённых тел, призывая сограждан следовать их примеру.

Но не все могут последовать этому призыву: одних сдерживает врождённая щепетильность, вторых – погодные условия, третьих – не слишком пропорциональные или не столь совершенные формы собственного тела…

…На очередном Каннском фестивале киноактриса Мери Х., пренебрежительно и свысока разглядывая с подиума заурядные обновы из питоньих шкур, во множестве демонстрируемых как второразрядными звёздами, так и частью представительниц зрительской аудитории, предстаёт перед ошеломлёнными поклонниками в элегантном, умопомрачительном наряде из шкур зебры, отороченным мехом голубой обезьяны.

И вновь ослепительно вспыхивают юпитеры, вновь журналисты хищно следят за суперзвездой объективами своих теле-, кино- и фотоаппаратов, чтобы миллионы телезрителей во всём мире могли воочию увидеть новое чудо.

И вновь супруга какого-нибудь телезрителя, взвизгивая от умиления и вожделённо потирая ладошки, произнесёт страшную фразу: «Я, Вань, такую же хочу…»

Опять «пойдёт процесс», опять зашуршат денежные купюры, заработает новый конвейер.

И вновь кто-то окажется в большом выигрыше. Но только не рядовой налогоплательщик.

И уж никак не зебры и обезьяны.

Об этом им могли бы убедительно и красноречиво поведать питоны, когда бы умели говорить…

В богато обставленном кабинете, в клубах сизого сигарного дыма, ушлые ловкачи-имиджмейкеры суперзвезды докладывали ее продюсеру о баснословных доходах, которые принесло «змеиное платье» и обсуждали ожидаемые прибыли от производства и реализации новых нарядов, ставших наимоднейшими на будущий сезон, благодаря популярности их подопечной…

Сама же Мэри Х., ласково прижимая к себе любимую болонку, мирно возлежала на шезлонге возле великолепного бассейна, с наслаждением вдыхая густые запахи вечернего сада и упоительный аромат хризантем, фиалок и роз, в изобилии растущих вокруг ее особняка. Нежный щебет птиц ласкал ее слух.

Господи, какая прелесть! Как прекрасна природа!..

 

1997 г.