Геостратегия. Предмет и цель геостратегии

Геостратегия. Предмет и цель геостратегии. Бурное развитие военных наук в начале XIX ве­ка было обусловлено множеством военных кампаний в наполеоновскую эпоху. За вре­мя семи антифранцузских коалиций военные географы собрали солидный фактический материал, который потребовал серьезных обобщений.

Пространственный размах во­енных операций — от Парижа до Москвы — заставил по-новому взглянуть на проблему пространства в политике. Среди европейских ученых началась интересная дискуссия о предмете и методе новой науки — военной географии. Талантливый русский исследователь подполковник Д.А. Милютин, впоследствии ставший генералом-фельдмаршалом, ак­тивно включились в эту дискуссию. Западные ученые полагали, что задача военной географии состоит в разработке справочных мате­риалов по использованию местности, как в тактических, так и стра­тегических целях.

Русские исследователи утверждали, что ограни­чение предмета военной географии изучением только физико- гео­графического фактора не соответствует современным требованиям ведения военных действий. Д. А. Милютин вошел в историю русской шко­лы геополитики как основоположник «военной статистики», кото­рую сегодня принято называть геостратегией. Уже в Академии Д.А. Ми­лютин начал заниматься научными исследованиями, сотрудничал в «Энциклопедическом лексиконе» А.А. Плюшара, в «Военно-энцик­лопедическом лексиконе» Зедделера, в «Военном журнале» и «Оте­чественных записках». Он прожил очень долгую жизнь, был удостоен титулов графа, генерала-фельдмарша­ла, мундир его был украшен бриллиантовыми портретами четырех императоров [5, 36 – 37]. Но в истории русской школы геополитики он останется, прежде всего, как родоначальник геостратегии для России.

Четкость его на­учных формулировок неизменно поражает читателя. Авторы Воен­ной энциклопедии 1914 года, цитируя Д.А. Милютина, подчеркива­ли: «За последующие 65 лет выдвинутые Милютиным принципы не подвергались изменению». И сегодня мы можем присоединиться к этим словам Итак, как же определяет Д.А. Милютин предмет геостратегии? В своей работе «Критическое исследование значения военной гео­графии и военной статистики» (1846), он подчеркивает, что «стра­тегия должна обнимать все те разнородные соображения и данные, которые могут иметь влияние на ход войны», и потому всякое сужде­ние стратегическое было бы неизбежно односторонним, если б, например, исключительно зависело от одних местных данных.

Сле­довательно, необходимо значительно распространить круг изу­чения геостратегии, включив в него, кроме местности, и все те дан­ные, которые в каждом государстве вообще определяют его средства и способы к ведению войны, выгоды и невыгоды географического, этнографического и политического положения; а через эти исследо­вания распространяются почти на весь состав государства, и будут вести уже к общей цели - «определению силы и могущества государ­ства в военном отношении» [4, 43]. Ученый справедливо полагал, что геостратегия является наукой политической, поскольку занимается она, прежде всего, изучением государства: «Предмет общий всех наук политических — есть чело­вечество в жизни гражданской, следовательно — государство, во всех разнообразных проявлениях сложного его организма» [4, 44]. Геостратегия в числе различных элементов, обусловливающих развитие народов в обществе гражданском, неизбежно должна исследовать также влия­ние местных особенностей каждой страны.

При этом с одной сторо­ны, она должна обращать внимание на зависимость человека от внеш­ней природы, а с другой стороны, учитывать и действие самого чело­века на природу, т. е. все, что человек сделал силой разума и воли, чтобы подчинить себе силы природы.

Оставаясь политической наукой, геостратегия в то же время дол­жна основываться на указаниях и требованиях военного искусства, поэтому общая теория стратегии и военной администрации служит ей руководством в исследованиях, точно так же, как политическая экономия и финансы необходимы для развития экономической стратегии государства.

Теория военного искусства в своих страте­гических аспектах тесно связана и даже слита с предметом наук по­литических, ибо сама война есть одно из проявлений политической жизни государств.

Таким образом, геостратегию можно причислить как к науке политической, так и к военной [4, 45 - 46]. По мнению Д.А. Милютина, геостратегическое изучение госу­дарства, с одной стороны, охватывает все разнообразнейшие явле­ния сложного политического тела; с другой же, его предел определя­ется самой целью изучения, состоящей не в выводе общих законов, по коим всякое государство всегда должно развиваться, а в указании действительного развития известного государства в один лишь дан­ный момент (чаще принимаемый за современную эпоху). Следова­тельно, геостратегия должна занять среднее место между двумя край­ними подходами: она не должна опускаться на уровень простого описания геополитических данных или явлений, ибо ее задача — аналитическое исследование; одновременно она не должна перехо­дить в разряд наук теоретических, предоставляя политологии вы­водить общие закономерности [4, 45]. Цель геостратегии — в исследовании в данный момент сил и средств государств в военном отношении.

Ученый подчеркивает, что обычно под словами «военные силы» понимают собственно «вооруженные силы», а потому ограничива­ются исчислением войск и описанием их устройства, тогда как это составляет лишь часть геостратегии, точно так же, как одно лишь перечисление фабрик и заводов не может дать нам экономической стратегии.

Военные силы охватывают вообще все средства, кото­рыми государство располагает для обеспечения своей внешней бе­зопасности или достижения силой оружия своих политических це­лей. Следовательно, геостратегия включает изучение всего состава государства с военной точки зрения, под углом зрения ведения вой­ны, оборонительной или наступательной.

В геостратегию непременно должны входить и географические данные, в той степени, насколько их исследование необходимо для определения стратегического положения государства к соседним странам, для соображений его средств обороны и наступления.

При таком определении геостратегии ее отношение к военной геогра­фии определяется само собой, ибо последняя только дает материал для первой.

Геостратегия, черпая данные из военной географии, занимается исследованием этих данных под углом зрения стратеги­ческих задач [4, 46]. 1.3.