На арабском юге, где преобладает засушливая равнина, население расселялось не равномерно, а по большим городам и деревням, что было непривычно для северян.
Экономическая деятельность базировалась на сельском хозяйстве. Производились пшеница, фрукты, оливковое масло, было налажено орошение. Развитыми были рыболовство и соледобыча. Животноводство существовало, но о нем известно мало. Велась добыча золота, серебра и олова.
На побережье Алгарви была развита морская торговля с отдаленными арабскими странами, а также судостроение. Процветала внутренняя торговля. Было развито денежное обращение, в том числе налажена чеканка золотых, серебряных и медных монет. Процветали ремесла вплоть до производства бумаги.
Формально земля принадлежала государству, но фактически она была в руках землевладельцев. Значительная часть земель использовалась ради того, чтобы вырученные средства шли на содержание мечетей, и эта земля была как бы церковной. Государство в исламских странах было очень богато, потому что через калифа, представлявшего государство, оно обладало не только землей, но и городской собственностью, средствами производства, например, мельницами, прессами, печами и т. п. Без учета этих обстоятельств нельзя понять, сколь богатым стал король Португалии после Реконкисты.
Папы римские, глядя на это богатство, вынашивали идею крестовых походов против мавров на Пиренейском полуострове. Испанским рыцарям было даже запрещено участвовать в Первом походе крестоносцев в Палестину. Начиная с Третьего восточного крестового похода папы римские призывали португальцев участвовать в них. Но одновременно португальцы просили и получали поддержку крестоносцев шесть раз: 1147 г. — завоевание Лиссабона, 1189 г. — дважды, 1190, 1197, 1217 гг. Особенностью западных крестовых походов было то, что, кроме общих религиозных целей, они учитывали интересы короля, а именно, приобретение новых земель, правда, через богоугодное завоевание их у мавров.
Португальская Реконкиста привела к массовой миграции мусульман на территорию современной Испании и в Северную Африку. Но половина населения осталась, так называемые мосарабе — прежде всего христиане, евреи. На юг с севера устремились переселенцы, привлекаемые множеством льгот [2, 65—79]. Очень важно то обстоятельство, что в результате Реконкисты все члены португальского (северного) общества повысили свой экономический и социальный статус. Король, церковь и знать повысили свои наследуемое имущество и влияние, безземельные свободные крестьяне приобрели землю, многие крепостные стали свободными крестьянами или ремесленниками. Христиане арабского юга избавились от особо высоких налогов. Новое общество возникло в XII и XIII вв. Его благополучие определяли король и церковь — благодетели, воле которых надлежало следовать ради собственного блага. Король и церковь все сумели решить и сделать в прошлом, на них надо полагаться всегда. Король и церковь — властелины, хозяева всех подданных королевства.
Так под влиянием исторических фактов формировалось мировоззрение португальцев, призванных беспрекословно повиноваться монарху. Оно подавляло самостоятельную деятельность подданных короля, обрекая их на ожидание изъявления высшей воли. Эта несамостоятельная деятельность формировала особый склад сознания, который передавался из поколения в поколение в виде культуры. В частности, не могли не возникать «столкновения между северными христианами, людьми грубой культуры и манер, высокомерными к побежденным южанам, неожиданно вознесенными к таким социальным условиям, к каким они не были готовы, и южными христианами, более утонченными в силу арабского образа жизни, мыслящими как горожане, вынужденными жить с пришельцами, которых они рассматривали как низшую касту. Существовала проблема распределения земли и домов, социальной иерархии, власти и административных должностей» [2, 81].
К северу от реки Мондегу бóльшая часть земли была занята победителями безвозмездно. Это была оккупация земли, рассматриваемой как свободная. Существовало несколько видов захватов. Частично захваты организовывались властью (королем, церковью, знатью), иногда совершались по частной инициативе. Можно полагать, что большая часть аллодиальных земель на севере была захвачена. К югу от реки Мондегу такие захваты совершались значительно реже, так как Реконкиста стала организованным и централизованным делом. Королевская власть не признавала захваты, и земли только распределялись королем. К югу от реки Тежу король оставил земли для себя.
Деятельность религиозно-военных орденов также препятствовала захватам. Бóльшую часть тяжести войны вынесли эти ордена, они одержали победы. Участие знати было минимально. Поэтому распределение земель на юге принципиально отличалось от севера. Это были самые крупные землевладения, во многом сохранившиеся до наших дней.
Для себя и своих приближенных король придержал существенную часть захваченного, а именно — города. Ни один город не был дарован религиозно-военным орденам. Они были самоуправляемыми сообществами (Реконкиста способствовала становлению и распространению муниципальных организаций городов). Поступавшие от них налоги, львиная доля домов, печей, прессов и других средств производства принадлежала монарху. Некоторые города были позже отданы членам королевской семьи в качестве удела, но лишь на время их жизни.
Когда победители поселились в южных городах, то встретились с традиционным самоуправлением. Не было нужды вводить новации, и новые власти во многом просто заимствовали прежние порядки. Но остаться в прежнем виде организация общественной жизни не могла, так как северяне принесли с собой свои законы. Поэтому самоуправление было воспринято только частично. Во многих городах все официальные лица должны были утверждаться королем. Самоуправление было ограничено жесткой системой налогов и куцыми полномочиями правосудия. Король (хозяин) мог вмешаться в любой момент. Осталась жить традиция Северной Португалии, согласно которой на все требовалась строгая команда центра. [2, 81—83].