рефераты конспекты курсовые дипломные лекции шпоры

Реферат Курсовая Конспект

Стратегия победы

Стратегия победы - раздел Государство, Античный город   Но Вернёмся В Италию. Расширение Римских Владений В ...

 

Но вернёмся в Италию.

Расширение Римских владений в цифрах выглядит так: к началу Латинской войны они составляют около 3 тысяч кв. км; во время войны с Ганнибалом Рим опирается на почти вдесятеро возросшие ресурсы (27 тыс. кв. км); к концу завоеваний принадлежащие ему земли составляют 55 тыс. кв. км. Впрочем, к этому времени размер собственной доли Рима в общем массиве итальянских земель уже перестанет быть его головной болью; вся Италия станет неделимым его достоянием, сам же он начнёт мыслить совсем другими масштабами. На пике своего могущества Рим будет контролировать 5,2 миллиона кв. километров.

Но до выхода на мировую арену территории, земельные площади, земля – это мучительный вопрос для Рима. Впрочем, ничего удивительного здесь нет, ведь долгое время его история – это история земледельцев, поэтому и римский сенатор, и всадник, и плебей весьма жадны до земли и цепки в её обладании. Первые столетия со своими соседями Рим воюет именно из-за неё, именно земли требуют римские ветераны, из-за земли волнуется римский форум, аграрный закон едва ли не главный во всех законодательных его установлениях. Больше того, трудолюбивый землепашец – это ещё и нравственный идеал римлянина, его высшая ценность, образец для подражания. Словом, именно на его плечах стоит город. Правда, апология земледельческого труда и добродетелей землепашца несколько противоречит его воинственному милитаризованному духу, но только на первый взгляд, ибо в официальной идеологии государства именно земледелец – лучший воин, защитник отечества; и в первое время оружие вручается только ему. Не случайно и один из главных героев древней истории Рима – это уже упомянутый нами Цинциннат, римский патриций, консул 460 г. до н. э., диктатор 458 и 439, образец скромности и верности гражданскому долгу, которого в тяжёлую годину призывают к правлению прямо от плуга. Здесь, правда, уже говорилось о том, что это скорее элемент государственной мифологии, нежели реальность, но ведь именно на таких мифах и воспитываются те, кому надлежит стать гражданами. Из тех, кто обрабатывает землю, выходят самые сильные люди и самые смелые солдаты, – писал в своей «De Re Rustica» Катон Старший.

Кстати, этому были и свои обоснования. Флавий Вегеций Ренат (кон. IV – нач. V вв.), римский военный теоретик, писал: «Затем посмотрим, какой новобранец полезнее: из деревни или из города? В этом отношении, думаю, никогда не приходится сомневаться, что для военного дела больше подходит народ из деревни – все, кто воспитан под открытым небом, в труде, вынослив к солнечному жару, не обращает внимания на ночную сырость, не знает бань, чужд роскоши, простодушен, довольствуется малым, чьё тело закалено для перенесения всяких трудов, у кого ещё из деревенской жизни сохранилась привычка носить железные орудия, копать рвы, таскать тяжести. <…> Таким образом, можно видеть, что главную силу войска надо пополнять <набором> из деревенских местностей; не знаю почему, но меньше боится смерти тот, кто меньше знает радостей в жизни».[182]

Но не одни только заботы о собственных аграриях руководят рвущимся к господству Римом. Через столетия обнаружится, что в земельном переобустройстве всего Апеннинского полуострова удовлетворение интересов собственных земледельцев преследовалось им не в самую первую очередь. Главное в этом всеобщем переделе другое, и в этом главном, задолго до появления Генеральных штабов и их академий, можно обнаружить сплав точного расчёта и высокого искусства. Искусства политики и военной стратегии. Ибо именно в конфигурации своих территориальных новообретений и проявился гений римского народа, именно этот сплав позволил ему создать высшие непревзойдённые никем образцы государственного строительства.

Вопреки поверхностному взгляду на вещи, решающим фактором, обеспечивающим римское владычество в Италии, станут вовсе не его непобедимые легионы (хотя, конечно, и их роль сбрасывать со счётов никак нельзя); строго говоря, никаких легионов вообще не хватило бы для окончательного умиротворения всех недовольных – слишком велик противостоящий ему мир. К тому же и содержание крупных воинских формирований в мирное время чрезвычайно разорительно для любой казны; а ведь подавляющее большинство завоёванных территорий ещё таят надежду на освобождение, хотя договор, подводящий черту под войной, и подписан. Инфраструктуру римской гегемонии составят три фундаментальные начала: вынесенные далеко за границы прилегающих к Вечному городу территорий колонии римских ветеранов; обеспеченные всем необходимым форты, включая занятые римскими гарнизонами города, где все ещё тлеет скрытое недовольство; наконец, великолепные военно-стратегические дороги, связывающие все это воедино. Кстати, поздние их образцы, чудо строительной техники того времени, сохранились и по сию пору. Про Аппиеву дорогу, когда-то связавшую Рим с Капуей, а после продолженную до Брундизия, знает каждый школьник и, наверное, каждый любитель кроссвордов.

Казалось бы, в этом нет ничего нового. Роль колоний в освоении новых земель и укреплении своей мощи была известна задолго до Рима; значимость укреплённых фортов, выносимых на территории не вполне надёжных союзников, доступна даже не отмеченному талантом военачальнику; о влиянии дорог на жизнь государства способен судить даже гуманитарий. Но именно Рим впервые в истории осознает все это как некий единый неразрывный стратегический комплекс, где должно быть сбалансировано все.

Рим отчуждал в свою собственность порядка одной трети (иногда больше) всех земель завоёванных владений и заселял их тысячами закалённых в боях ветеранов. Во многих случаях (в особенности с расширением масштаба экспансии) колонисты сохраняют за собой все права – но и все обязанности – римских граждан, а значит, одновременно служат военным гарнизоном. Чем-то вроде казаческих военизированных поселений, в своё время охранявших рубежи Российской империи.

Впрочем, колонии были разные. Первоначально это по преимуществу гражданские колонии, формировавшиеся исключительно из коренных римлян (Coloniae civium Romanorum); в них сохранялся римский образ правления, законы, обычаи, празднества. Колонисты сохраняли все права гражданства, кроме права подачи голоса в комициях и права исполнения государственных должностей, для чего требовалось присутствие в Риме. Впоследствии стали появляться гарнизоны в приморских городах (Coloniae civium maritimae). Гарнизоны насчитывали 300 человек, колонисты поселялись тут навсегда и получали определённый надел земли. Прежние жители, считавшиеся первоначально «покорёнными», со временем получали права гражданства и сливались с колонистами. Последние сохраняли полные права римского гражданина, хотя и не пользовались ими вполне, вследствие удаления своего от столицы. Этих колоний насчитывают до 22. «Просто» земледельческие колонии, призванные снять остроту земельного вопроса, а попутно и обеспечить присутствие Рима. Это были укрепления в Италии, частью и вне Италии, с населением в 2 – 6 тыс. человек и больше (однажды Рим вывел 20 тыс. человек). Их насчитывают до 13. Кроме того, колонии, предназначенные для награды выслуживших срок службы солдат (Coloniae militares или Coloniae veteranorum). Наконец, Латинские колонии (Coloniae Latinorum). Так они назывались потому, что внесённые в их списки люди имели те же права и обязанности, что и некоторые союзные города, оставшиеся самостоятельными после латинской войны (338 г. до н. э.). Латинские колонии устраивались в завоёванных областях и представляли собой значительные крепости с отрядами до 6000 человек. Таких колоний числилось до 40.

Центром колоний становился укреплённый стенами и башнями город, который располагался в стратегически важном пункте у переправы через реку, близ горного прохода, на пересечении стратегических дорог. По свидетельству античных писателей, каждая колония была маленькой копией самого Рима, всё в ней было устроено по его образцу, начиная с планировки самого города, сердцем которого становился и свой Форум и свой Капитолий, и кончая системой власти, вручавшейся своим консулам и своим трибунам; общими же оставались обычаи и праздники.

При этом только на первый взгляд в их распределении по всему полуострову, не будет прослеживаться никакой связи и последовательности. В действительности же здесь, как и во всём, за что берётся повинующийся только трезвому рассудку и расчёту Рим, правит строгий порядок и чёткая выверенная логика, ибо они преследуют долговременную стратегическую цель государства. Задача колоний вовсе не в сиюминутном успокоении форума, заводилы которого требуют немедленного вознаграждения за понесённые труды и пролитую кровь, и даже не в том, чтобы окончательно обессилить недавнего противника, вынужденного заключить неравноправный договор с не знающим жалости Римом. Divide et impera (разделяй и властвуй) – это выражение Никколо Макиавелли (впрочем, в несколько другой формулировке приписываемое французскому королю Людовику XI), с абсолютной точностью характеризует то, что с самого начала делает в этой области не по годам мудрый город (поэтому вовсе не случайно, изречение часто приписывается именно ему). Без всякого преувеличения в конфигурации принимаемых им под свою власть площадей – образец какой-то высшей геометрии военной политики; решительно ничто не делается здесь случайно, безупречный расчёт определяет все. Его колонии, врезаясь в территории, которые остаются в юрисдикции городов, подчинившихся Риму, в клочья рвут их коммуникации, взрывают монолитную целостность былых владений, резко ослабляют их стратегические позиции.

Конечно, не всегда – и в особенности в первое время, когда Рим ещё не стал безоговорочным претендентом на монопольное господство в Италии, – колонии сохраняли безупречную верность своей метрополии (любая диаспора со временем обретает какие-то свои интересы); и отмечены случаи, когда колонии выступали против неё. Но всё же ещё в меньшей степени на них, как на своих союзников, могли положиться недавно побеждённые противники, поэтому в общем раскладе сил они – пусть и не самый крупный, но всё же весьма значительный козырь в единой стратегической колоде Рима.

Колонии это не просто болезненные занозы, пронзающие живую плоть формирований, когда-то бывших суверенными государствами: они резко сокращают экономический потенциал, мобилизационные возможности пусть и разбитого, но не теряющего надежду на освобождение полиса; благодаря им былые противники лишаются прежней свободы манёвра своими же собственными ресурсами; даже государственная пропаганда вынуждена прибегать к мимикрии, ажиотация всех недовольных Римом обязана снижать градус своего накала вблизи них. Это и обсервационные пункты, и операционные базы, способные обеспечить поддержку сочувствующим Риму партиям (такие всегда существуют), и даже готовые взорваться неожиданным наступлением плацдармы.

В эпоху же потрясений они оказываются в состоянии удержать от нарушения верности Риму его колеблющихся союзников. Кстати, ко времени Пунических войн именно колонии будут давать почти треть (85 тысяч человек) всех тех войск, которые был способен поставить в строй сам Рим. Вообще, во время войны с Ганнибалом большинство колоний поддержали Рим, выполняя свои обязательства (прежде всего отправка своих мужчин в римское войско) и предоставляя свою территорию для сосредоточения и зимовки римлян. Колониями, выполнившими все обязанности по отношению к метрополии, согласно Ливию, являлись Сигния, Норба, Сатикула, Фрегеллы, Луцерия, Венузия, Брундизий, Адрия, Фирм, Аримин, Понтии, Пестум, Коза, Беневент, Эзерния, Сполетий, Кремона и Плацентия.[183]Кроме того, некоторые поселения оказывали более широкую помощь Риму, чем это предусматривалось условиями их формирования, то есть не ограничивались направлением своих мужчин в римские легионы. Так, в Кремоне и Плацентии в 218 г. до н. э. зимовали солдаты Сципиона, а на следующий год в Калах сосредотачивалось рассеянное римское войско.

Справедливости ради, следует заметить, что случались и измены своему долгу. В 209 г. до н. э. 12 колоний (Ардея, Непет, Сутрий, Альба, Карсиолы, Сора, Свесса, Цирцеи, Сетия, Калы, Нарния, Интерамна) отказались поставить Риму солдат и деньги, тем самым нарушив свои обязательства и вызвав среди римских сенаторов большое беспокойство. Конечно же, эта измена не осталась без наказания, которое было наложено тотчас же после того, как Рим восстановил свою власть. В результате появилась группа наиболее бесправных колоний латинского права.

В учебниках истории, где речь идёт о второй пунической войне, принято говорить о том, что союз италийских городов с Римом в целом «выдержал испытание». Ганнибал и в самом деле многое ставил на отпадение союзников от Рима, именно ради этого, сразу после Канн, он через Апулию и Самний ринулся в Кампанию, а Магона послал в Луганию и Бруттий, то есть на «подошву» и самый «носок» «сапога». На его сторону перешли многие города, открыла свои ворота даже богатейшая Капуя, в сущности, второй, после самого Рима, город Италии. Словом, не только военные, но и политические успехи Карфагена были огромны, но они ограничивались, главным образом, югом, центральная же Италия, оплот римского могущества, сохранила верность, и это обстоятельство сыграло решающую роль. Но, помня это, всё же не будем забывать и о том, что сохранению верности союзническим обязательствам в значительной мере помогли гарнизоны римских колоний. Словом, возможностей, которые они открывают, не перечесть, и все в пользу Рима.

В известной мере Рим повторяет здесь (но уже в значительно больших масштабах) опыт греческих гегемонов и в первую очередь Афин, основывавших колонии – так называемые клерухии – на завоёванной, а иногда и «добровольно» уступленной союзниками земле. Этим преследовалась двойная цель: ужесточить военно-политический контроль над своими «союзниками», ослабив их и тем самым лишив возможности неподчинения, и, конечно же, дать выход избытку нуждающегося населения, создав ему вне Аттики материально обеспеченное существование. При этом размеры участков рассчитывались таким образом, чтобы доход с них был равен минимальному цензу, определённому для зевгитов. Афинские колонисты сохраняли права афинских граждан, несли их военные и финансовые обязанности, продолжали числиться в своих прежних филах и дёмах и официально принимали участие в праздниках Дионисий и Панафиней. Увы, именно эти колонии, формируемые на землях «союзников», во многом служили распаду афинского союза и тем самым падению роли Афин. Но дело, отчасти объясняется тем, что за членами союза формально признавались равные с Афинами права, поэтому посягательство на земли было нарушением условий. При основании второго союза, афиняне обязались не основывать в землях союзников новых клерухий, но своего слова не сдержали.

Рим же с самого начала открыто не признает никакого равенства с собой. Тит Ливий на закате Республики будет говорить о её истории как об истории «подвигов народа, главенствующего на всей земле».[184]Конечно же, на старте завоеваний у Рима ещё нет ощущения народа, главенствующего во всём мире, но право доминировать над всем непосредственным окружением осознается ими уже в полной мере. К тому же, в отличие от Афин, стеснённых нравственными ограничениями перед императивами общегреческой солидарности, Рим не знает никаких этических обязательств перед окружающими его племенами. Поэтому заключаемые им «союзы» с самого начала исключают любое равенство.

Значение укреплённых крепостей переоценить невозможно. История войн убедительно свидетельствует, более того, – неопровержимо доказывает, что в пределах известного радиуса, исходящего из центра цитадели, никакие боевые акции вообще немыслимы, если не блокирован гарнизон, возглавляемый энергичным и агрессивным командиром. Однако блокада сковывает не только чужие войска, она пригвождает к месту гораздо более значительные силы осаждающих, – и неопровержимость этого доказательства начинается ещё в древности. Известно, что крепость позволяет, во-первых, без ущерба для обороны уменьшить численность войск, необходимых для удержания за собой стратегических пунктов (а значит, усилить тем самым численность полевой армии – главного орудия борьбы с неприятелем), во-вторых, значительно увеличить продолжительность обороны стратегических пунктов.

К слову, крепости древнего мира обладали значительным перевесом над их атакой. Они были настолько сильны, что даже при ничтожном, но бдительном и достаточно активном гарнизоне требовались долгие месяцы (если вообще не годы) и многократное превосходство в силах, чтобы одержать над ними победу. Трою греки осаждали долгих десять лет, и в этом нет никакого преувеличения, – ведь в битве при Платеях даже решившая исход сражения спартанская фаланга разбилась о лагерь персов.[185]Между тем полевой лагерь не слишком дисциплинированной (во всяком случае не чета Риму) армии – это не крепкостенная Троя, но и он был взят только после того, как подошли привычные к штурму укреплений афиняне.

Специально прокладываемые дороги скрепляют все элементы воедино, создавая на всём полуострове плотную удушающую любое сопротивление сеть. О масштабе дорожного строительства говорит тот факт, что ко II веку, в правление Адриана, общая сеть стратегических дорог «первого класса», то есть построенных по жёстким стандартам самой передовой технологии того времени, составляла более 80 тыс. км; протяжённость менее обустроенных составила 322 тыс. км. Дороги пересекали Британию, Европу, Северную Африку, Малую Азию, пустыни Аравии, Сирии, Месопотамии. Но и во время завоевания Италии сеть военных дорог Рима сама по себе формировала род заграждений, подобие грозных куртин, соединяющих бастионы тех крепостей, что возникали на всех захваченных территориях. Военные же специалисты знают, что одной из самых опасных операций для разрозненных отрядов является не только передвижение по дорогам, контролируемым неприятелем, но и простое их пересечение.

Вообще говоря, дорожное строительство начинается ещё задолго до римских завоеваний, в эпоху формирования первых великих империй. На Ближнем Востоке и в Средней Азии выявлены следы так называемого лазуритового пути, существовавшего ещё в IV тысячелетии до н. э.; по нему ляпис-лазурь Бадахшанских месторождений распространялась по значительной части Западной Азии. Большой протяжённости дороги с прочным каменным покрытием начинают строиться хеттами и ассирийцами. Они вошли в состав знаменитой дорожной сети державы Ахеменидов, созданной в VI—IV вв. до н. э. Из этих дорог особой известностью пользовался так называемый «царский» путь, который шёл от Эфеса до Суз и Сард. Этот путь имел каменное покрытие, дорожные столбы с указанием расстояний, станции с подставами лошадей, гостиницами и другими сооружениями, обеспечивающими удобство и скорость передвижения.

Именно по этому образцу в конце IV в. до н. э. была построена Аппиева дорога (Via Appia) – древнейшая и, как кажется, самая знаменитая из великих римских дорог, известная ещё в древности как regina viarum, или «царица дорог». Её длина составляла более 570 км, она соединяла Рим с портом Брундизием, расположенном на «каблуке» итальянского «сапога». Это была крупная военная магистраль, она связывала Рим с рядом важных морских портов, которые обеспечивали торговлю с Грецией и восточным Средиземноморьем. Благодаря превосходному качеству постройки Аппиева дорога использовалась ещё в 6 в. н. э., то есть через тысячу лет после своей постройки. Даже в наши дни значительная часть этой живописной дороги сохранилась и пригодна к эксплуатации.

Сеть римских дорог состояла из 372 больших, 29 из которых оканчивались у самого Рима. Дороги строились из гравия, булыжного и тёсаного камня; все это скреплялось известковым раствором. В болотистых районах устраивалось деревянное покрытие. Все дороги снабжались указателями расстояний и пересечений путей. Толщина дорожной одежды, состоящей из нескольких слоёв, достигала 1 метра, то есть величины, способной удивить даже сегодняшних инженеров.

Здесь важно понять то, что в те времена дорога – это не только обустроенный путь, способствующий ускоренному перемещению войск и средств материального их обеспечения. Прежде всего, дорожная сеть – это нервная система государственного организма, центральный элемент общей системы управления им; информация, необходимая для принятия управленческих (политических и военных) решений, и, конечно же, результат её анализа, то есть собственно решения – вот то основное, что должно беспрепятственно циркулировать по ней в первую очередь. Именно там, где обеспечивается более высокая оперативность управления, и достигается стратегическое превосходство. Но, разумеется, не следует забывать и о том, что развитая дорожная сеть позволяет осуществить стремительный манёвр всеми необходимыми для реализации последнего силами и средствами. Так что Рим и в самом деле часто побеждает не столько своим оружием, сколько опережающим знанием того места и того времени, где и когда оно должно быть сконцентрировано и, разумеется скоростью самой концентрации.

Собственно, Рим не изобретает ничего нового в стратегии завоеваний: заселённые до зубов вооружёнными переселенцами колонии, укреплённые неприступные форты, наконец, развитые пути сообщения, связывавшие воедино заморские территории и метрополию, создавались ещё Грецией (а до неё Финикией). Все отличие в том, что роль дорог там играли морские коммуникации, за которыми сохранялся практически монопольный контроль. Но именно Рим создаст из всего это законченную стройную систему, каждый элемент которой будет строго соразмерен какому-то единой высшей гармонии, творение надчеловеческого разума, а все они вместе явят миру совершенный инструмент экспансии, род абсолютного стратегического оружия, эффективно противодействовать которому на протяжении двух тысячелетий окажется не в состоянии ни один континент. Все великие колониальные империи Нового времени будут создаваться именно этим оружием…

 

 

– Конец работы –

Эта тема принадлежит разделу:

Античный город

На сайте allrefs.net читайте: "Античный город"

Если Вам нужно дополнительный материал на эту тему, или Вы не нашли то, что искали, рекомендуем воспользоваться поиском по нашей базе работ: Стратегия победы

Что будем делать с полученным материалом:

Если этот материал оказался полезным ля Вас, Вы можете сохранить его на свою страничку в социальных сетях:

Все темы данного раздела:

Определение понятий
  Истёкшие тысячелетия – это всегда хороший повод для подведения каких-то итогов. Уроки – вот, возможно, самое главное, что дарит нам уходящее время. Но эти уроки ещё нужно осмыслить…

Участие народа во власти; Восток—Запад
  Есть некое неписаное правило: когда начала вещей сокрыты от нас, нужно обращаться к античной Греции. В конечном счёте всё в европейской культуре восходит именно к ней. Не будет ошиб

Формы государственного устройства
  В общем, нужно признать, что Запад ничем не грешит против истины, утверждая свою исключительность, ибо отличия форм народовластия в действительности носят здесь вовсе не косметическ

Демократия и тирания
  Проще всего возразить тем, что каждое слово имеет какую-то свою сферу распространения, его смысл способен объять собою лишь немногое из того, что окружает человека – для всего же ос

Институт рабства
  Ко времени расцвета греческих государств несвободные, или рабы, происходили в основном из пленников. Предание говорит, что со времени Солона, отменившего долговое рабство, грек уже

Свободные и рабы; количественные оценки
  А кстати, сколько всего рабов было в древнем мире? Источники расходятся в оценках, минимальные величины составляют двадцать пять процентов от общей численности населения, м

Спарта и Афины
  Существование рабства как развитого института, на котором зиждется экономика всего государства, легко объяснимо там, где исправно функционируют министерства Любви и Правды, где Боль

Обеспечение покорности
  Но что же всё-таки обеспечивало повиновение? В первую очередь именно такая организация древнего общества, где даже те, кто не мог и мечтать о содержании своих собственных н

Долговое и экзогенное рабство
  Мы сказали, что демократия – это просто наиболее рациональная форма политической самоорганизации древнего полиса. Меж тем, слово «рациональное», хоть и содержит в себе латинский кор

Жизнь раба в античном городе
  Разложение родоплеменного строя и рост населения при ограниченности территории породили интенсивную колонизацию, в результате которой в VIII-VII вв. до н. э. и сложилось то, что мы

Портрет победителя
  Людям спокойного времени, знающим о бунтах, мятежах и переворотах только понаслышке, конечно же, трудно понять тех, кому пришлось жить в совершенно других условиях, – в условиях пос

Истоки побед
  Соединим вместе все эти достоинства и мы получим совершенно поразительный, невиданный никогда и никем ранее букет человеческих качеств. Вот и попробуем представить себе их властных

Греческая фаланга
  Разумеется, нельзя видеть во всём этом становление и в самом деле совершенно особой породы героев, породнившихся с бессмертными обитателями Олимпа, победительных сверхчеловеков, «бе

Люди и стены
  Но ведь всё то, что выплёскивал из себя бешеный ли натиск фаланги или механический напор взаимодействующих друг с другом, как хорошо подогнанные части единого часового механизма, ри

Война как способ существования
  История греческих городов-государств, как, кстати, и всех европейских городов единой Средиземноморской ойкумены, – это долгая хроника практически непрерываемой войны всех против все

Тотальная мобилизация
  Однако всеобщая мобилизация ресурсов античной общины не сводится к накоплению невольников и усилению степени их эксплуатации. Если бы дело ограничивалось одним только этим, едва ли

Природа патриотизма
  Как же должен был относиться греческий полис к тем, кто подрывал сложившуюся в нём систему государственного воспитания? Ведь с нею подрывались и мобилизационные возможности его до п

Мечта о прекрасном
  Максимальная мобилизация античным городом своего гражданина достигается там, где личный интерес человека всецело отходит на какой-то задний план или полностью сливается с интересом

Пробуждение камня; богоизбрание народа
  Вообще говоря, настоящая родина греческой культуры – это Ближний Восток. Зачатки своего искусства Греция получила непосредственно, или при содействии финикиян из Египта и Азии; как

Вознаграждение Прометея
  Однако, прежде чем настанет торжество, город и его граждане ещё должны были расплатиться по каким-то своим старым долгам. Далёкие отголоски того, что всемогущие боги за что

Первенство среди равных
  Бульшая избранность афинского демоса видна даже невооружённым глазом ещё и сегодня, спустя два с лишним тысячелетия. Величайшие памятники мировой культуры были собраны именно в этом

Два сердца Эллады
  В какой-то мере чувство первенства и превосходства присуще, наверное, любым народам, вопрос лишь в том, в какой мере они страдают этим. Но в редком народе это чувство доходило до не

Общее дело как основание права
  Итак, видеть в политическом устройстве древнегреческого полиса свершившийся впервые в истории стихийный прорыв гордого человеческого духа к добру и свету никак нельзя. Правда, и осо

Эллины и варвары
  Понятно, что никакая прибыль от эксплуатации чего бы то ни было не может делиться до бесконечности; любой, кто знаком с организацией управления, знает, что всегда существует некий м

Эволюция взглядов: варвар – носитель иной культуры
  Обратимся к общеизвестному. Удел поверженных греками троянцев предопределён – оставшихся в живых могло ожидать только рабство; так уж был устроен мир, так существовало всегда, сколь

Эволюция взглядов: варвар – недочеловек
  Масштаб личности Аристотеля таков, что его взгляд на мир уже не может оставаться взглядом частного человека; выводы философа становятся чуть ли не официальной доктриной, идеологией

Эволюция взглядов: варвар – носитель второсортной культуры
  Впрочем, знакомство с Востоком очень быстро отрезвит греческий шовинизм, теория Аристотеля так и не найдёт там своего подтверждения, станет совершенно очевидным, что народы завоёван

Свобода как возможность суда
  Итак, весь мир в умосозерцании тех, кому надлежит заложить основы европейской цивилизации, с становлением классического античного полиса окончательно разделился на «своих» и «чужих»

Рабство как условие свободы
  Правда, кроме свободы государства, есть ещё и личный аспект свободы. Но ничто личное в рабовладельческом полисе не имеет права на самостоятельное существование; все частное в нём по

Оружие как средство достижения свободы
  Можно утверждать, что вовсе не позиция, занимаемая в имущественной дифференциации, а место в военном строю, роль в тех победах, которые и обеспечили благоденствие полиса, определяли

Конфликт между свободой и ресурсами её обеспечения
  А впрочем, и сплошная цепь триумфов не может спасти от застоя, не в состоянии застраховать город от утраты его собственной свободы. В конечном счёте сила любого претендующе

Начало пути
  В своём развитии Рим проходит те же этапы, что и греческий полис: ограничение власти родовой знати, отмену долгового рабства, замену родового деления территориальным, установление и

Исходный базис войны
  В самом начале своего более чем тысячелетнего пути – это ничем не примечательное поселение, совершенно микроскопических размеров по сравнению не только с тем, чем предстоит ему стат

История завоеваний
  Лишь к IV веку до н. э. Рим заканчивает накопление критической массы всех требуемых для этого ресурсов. Примерно к этому времени относится и политическая реформа, перестроившая всю

Инфраструктура подавления
  Таким образом, вся инфраструктура римского владычества дробит Италию, изолируя друг от друга отдельные её части и не давая ждущим своего часа городам возможности координировать своё

Система государственной власти
  Но повторим общеизвестное: крепость любой тюрьмы определяется вовсе не стенами; их прочность производна не от качества кладки, но от качеств людей. Железное племя ветеранов, воспита

Рим и Греция – причины отличий
  Словом, к фактической власти, несмотря на номинальные её основания (источником власти считался народ Рима), допускались далеко не все. Это обусловлено действием многих факторов, час

Патриции и плебеи
  Все римляне, входящие в родовую организацию, представляли собой патрициев, то есть людей имеющих свой совет отцов (patres). В свою очередь, плебеи – это те самые переселенцы, о кото

Борьба плебеев за свои права
  В конечном счёте в исповедующем рационализм городе достойное место у этой незримой рукояти находилось всем, даже самым последним плебеям. Больше того, не столько прикосновенность к

Причины победы
  Конечно, сбрасывать со счётов ни энергию самих плебеев, ни самоотверженность их вождей в борьбе за свои права никак нельзя, однако во всём этом есть некоторое противоречие, ибо толь

Римское право
  Так что полноту своей правоспособности, свою свободу низшее сословие получало не только (а может, и не столько) за подвиги, свершаемые на полях сражений, но и за усердие в обеспечен

Право как инструмент мобилизации
  В связи с этим, как бы в порядке отступления, необходимо заметить следующее. Античная демократия, в отличие от современных её форм, представляет собой демократию непосредст

Всеобщий эквивалент» правоспособности
  Но вернёмся к эфиру свободы. Мы сказали, что в Риме свобода – это в первую очередь право, и её определение уже не складывается из простого противопоставления антиподу свободы – рабс

Клиентела
  Может быть, самым кричащим свидетельством тому, что дефицит правоспособности – это эквивалент, как сказали бы сегодня, «утраченной выгоды», и его компенсация действительно стоит бол

Основная функция римского закона
  Но есть и другие, столь же очевидные, сколь и клиентела, свидетельства отчуждения Римом чужого труда и таланта. Мы знаем египетские пирамиды, вавилонские стены и зиккураты, сложенны

Эксплуатация провинций; действующие лица
  Распространением прав римского гражданства на всех жителей Апеннинского полуострова процесс социального устройства государства, которое и не думает останавливать свою экспансию, не

Свобода и правоспособность
  Дело усугубляется тем, что долгое время римская провинция фактически не знает закона, властвующего в метрополии; поначалу она получает от победителя лишь его усечённый суррогат – та

Идеологическое обеспечение завоеваний
  Раздвинувшиеся горизонты подвластной Риму вселенной рождают не только опыт, но ещё и глубокую политическую мудрость, новое понимание тайны мировой власти, подлинного смысла государс

Государственный миф как оружие
  Заметим ещё одно обстоятельство, которое с особой наглядностью проявляется в наши дни, – любая война – это противостояние не только вооружённых контингентов, арсеналов и экономическ

Раса свободных и мечта об Апокалипсисе
  Впрочем, ни генезис, ни функция государственного мифа не ограничиваются тем немногим, что было сказано про него. Весьма симптоматичен тот факт, что миф окончательно оформля

Война как способ существования; исчерпание ресурсов
  К тому времени, когда Рутилий со слезами на глазах прощался с Вечным городом, Рим давно уже не был тем, что в прошлом давало ему основание стать предметом величественного мифа. Он м

Распад общины
  Разорение производителя не может не сказаться на нём: во все времена неспособный обеспечить себя и свою собственную семью мужчина терял не только устойчивость в жизни, но и самоуваж

Месть рабов
  Таким образом, город-Левиафан пожинает то, что он сам же и посеял. Все покорённое им и пропитанное (часто бессознательной, но от этого ещё более страшной, ибо она становится органич

Движущие силы агрессии
  Война, которую ведёт античный город – это совсем не то кратковременное вооружённое противостояние на поле боя, которое знакомо любой другой цивилизации. Только демократически устрое

Источники развития
  В какой-то степени было бы справедливым сказать, что историческое поражение Спарты состоит в том, что она не смогла запустить эти саморегулирующиеся процессы, которые придают ускоре

Исторические границы
  Античный полис в своём развитии проходит две критические точки. Одна из них знаменует собой начало его восхождения, вторая – закат. Начальный пункт восхождения – это накопл

Свобода и оружие
  Свобода, равенство, братство. Именно античный полис впервые рождает понятие свободы, больше того, придаёт ей закреплённую законом форму, определяет её границы, устанавливает конкрет

Свобода и право
  Расширение правоспособности на одном полюсе общества может быть компенсировано только соразмерным поражением в правах на противоположном. И наоборот: сокращение спектра возможного д

Раса свободных
  Атрибутивным, то есть обязательным, неотъемлемым, внутренне присущим, свойством античной свободы оказывается не только возможность беспрепятственного развития таланта целого народа

Миссия великой расы
  Впервые в истории античный город рождает возвышенный миф о самом себе, ставит себе на службу идеологию. Миф нужен городу. Объективное, то есть независящее от сознания и воли города

СПИСОК ЦИТИРУЕМЫХ ИСТОЧНИКОВ
  Книги Ветхого завета Книги Нового завета Август. Деяния Божественного Августа Аристотель. Афинская полития Аристотель. Никомахова этика

Хотите получать на электронную почту самые свежие новости?
Education Insider Sample
Подпишитесь на Нашу рассылку
Наша политика приватности обеспечивает 100% безопасность и анонимность Ваших E-Mail
Реклама
Соответствующий теме материал
  • Похожее
  • Популярное
  • Облако тегов
  • Здесь
  • Временно
  • Пусто
Теги