Миф о “чистой” атомной энергетике и проблема ядерной безопасности России

Если вспомнить начало развития атомной энергетики в нашей стра­не (которая, кстати, вышла из атомной программы Л.Берии), то в то время физики заявляли, что атом решит все энергетические проблемы. В результате на протяжении десятилетий на развитие исследований в области атомной энергетики и строительство АЭС выделялось в 100 раз больше средств, чем на изыскания альтернативных источников энергии. И при этом почти никто не задумывался над тем, есть ли иное направление, не связанное с атомом. Дело в том, что отечест­венные АЭС строились прежде всего “как военные объекты для получе­ния оружейных радиоактивных материалов (плутония) для ядерных бое­головок; электроэнергия была как бы побочным продуктом их деятельности”^[xlvi]. Об этом, правда, мало кому было известно.

Сегодня единственно верным способом выбора возможного пути раз­вития энергетики является прогноз, позволяющий определить приорите­ты использования различных видов энергии, видеть его дальние гори­зонты и выработать концепции развития, которые, в свою очередь, позволяют принимать правильные текущие решения. При этом метод прогнозирования должен основываться на определении пределов роста энергетики, которые определяются допустимым ее влиянием на природ­ную среду – на тепловой режим, на состав и качество воздуха, воды, почвы и непосредственно на самого человека. В этом случае дальний прогноз с учетом пределов роста энергетики приводит к выводу, что именно у ядерной энергетики нет глобальной перспективы.

Необходимо признать, однако, что планы развития энергетики как у нас, так и в мире в целом, до сих пор не учитывают этих пределов.

И неудивительно, ибо долгие годы наши известные специалисты, в том числе и философы, почти однозначно утверждали, что единственно надежным видом энергии, с помощью которого можно “утолить энергети­ческий голод”, является ядерная энергия, так как она якобы самая дешевая, экологически чистая, а ее ресурсы практически неисчерпае­мы. А потому только прогресс ядерной энергетики способен обеспе­чить “устойчивость развития мировой экономики и, в конечном итоге, укрепления безопасности в мире”^[xlvii]. Естественно, при пропаганде пре­имуществ производства электроэнергии на АЭС ничего не говорилось о том, что максимальный срок их эксплуатации 30 лет, а период полу­распада радиоактивных отходов – десятки тысяч лет.

Напротив, в отечественных публикациях тех лет категорически от­рицалось в условиях социализма губительное воздействие на здоровье человека техногенных загрязнений. Господствовала точка зрения, сог­ласно которой с радиоактивным загрязнением окружающей среды не мо­жет быть связан практически значимый канцерогенный риск. Причем от­дельными авторами-сверхоптимистами высказывалось мнение, что основ­ной задачей в эпоху НТП является не защита человека (который обла­дает будто бы беспредельной возможностью приспосабливаться к новым необычным условиям существования) от вредных и даже смертельно опасных факторов окружающей среды с помощью тех или иных средств, а выработка его адаптационных способностей, в частности усиление его “радиационной устойчивости”^[xlviii]. Отсюда доказывалось, что АЭС – абсолютно безопасны: не оказывают никакого отрицательного влияния на природную среду и здоровье населения, в том числе на уровень онкологических заболеваний, не говоря уже о генетических эффектах”^[xlix].

В результате – в России ядерно-энергетическими объектами оказались буквально “заминированы” наиболее жизненно важные районы страны.

Правда, отечественные оптимистические прогнозы и заверения ученых-“атомщиков” никогда не разделяли эксплуатационники, то есть те, кто ежедневно имел дело на практике с “мирным” атомом. Однако специалистам, которые пытались ставить и анализировать ост­рые вопросы, связанные с развитием атомной энергетики в нашей стра­не, приходилось проявлять большое нравственное и гражданское му­жество в отстаивании своих взглядов против различных конъюнктурных внешних давлений, субъективизма и волюнтаризма, хотя нередко все это заканчивалось для них весьма трагически. Любые трезвые голоса воспринимались как покушение на авторитет науки.

Да иначе и не могло быть. Примером тому может служить выступ­ление в 1974 г. президента Академии Наук СССР, академика А.П.Алек­сандрова, который говорил: “Нас обвиняют, что атомная энергетика опасна и чревата радиоактивным загрязнением окружающей среды... А... если случится ядерная война? Какое загрязнение тогда будет?”^[l]. Подобная аргументация приводилась для обоснования полной ядерной безопасности реакторов чернобыльского типа, в чем и удалось убе­дить руководство страны. К сожалению, узкая специализация профес­сионалов нередко обусловливает одномерность и фрагментарность их мышления в конкретных видах деятельности, что приводит к абсолютизации ценностей этой деятельности и мешает осознанию действитель­ности в целом. Вероятно, именно этим можно объяснить и соответст­вующее отношение к развитию отечественной атомной энергетики – недальновидность в определении риска эксплуатации и отдаленных радиационных и экологических последствий, безответственность в отношении ценнос­тей жизни как человека, так и живой природы.

Между тем, как известно, аварии на ядерных реакторах, пожары, облучения и жертвы, колоссальные материальные убытки были и до Чер­нобыля: на Ленинградской АЭС в 1974 и 1975 гг., на Белоярской АЭС в 1978 г., на Армянской АЭС в 1982 г., на Запорожской АЭС в 1983 г., на Балаковской АЭС в 1985 г., на Южно-Уральской АЭС в октябре 1986 г. и т.д. По данным Минатома только в 1992 г. нарушение рабо­ты энергоблоков в российских АЭС было зарегистрировано 205, из ко­торых 3 соответствовали второму уровню – средней тяжести по 7-балль­ной шкале, а 28 – первому уровню – незначительному, 174 – нулевому, не влияющему на безопасность.

Однако вся информация о них (как и любых неполадках на АЭС) всячески засекречивалась. Гласности предавалось лишь то, что счи­тали необходимым опубликовать “в верхах”. Короче говоря, отрица­тельная информация – лишь для высшего руководства, а “простым смертным” – урезанные сведения, не противоречащие официальной уста­новке “о полной безопасности” АЭС. Более того, многое не знали да­же сами работники АЭС страны, что особенно опасно, ибо отсутствие информации о негативном опыте всегда чревато непредсказуемым. Фак­тически же всегда существовал строгий запрет на открытое опублико­вание в печати, передачах по радио и телевидению сведений о небла­гоприятных результатах воздействия на обслуживающий персонал и на­селение, а также на окружающую среду энергетических объектов (воздействие электромагнитных полей, облучение, загрязнение атмосферы, водоемов и земли).

Таким образом, официальная точка зрения, согласно которой ядерная энергетика способна обеспечить нам наиболее “чистое” производство энергии и оказывает минимальное воздействие на окружающую среду господствова­ла практически вплоть до трагедии в Чернобыле. Более того, наши “атомщики”, сетуя на приостановку строительства новых АЭС, как и прежде, продолжали уверять широкую общественность в том, что толь­ко ядерная энергетика может обеспечить развитие цивилизации на бли­жайшую и отдаленную перспективу. Причем, настаивая на необходимос­ти дальнейшего развития ядерной энергетики, доказывали социальную приемлемость риска даже тяжелой аварии на АЭС на уровне 10^–4 в год (с точки зрения переселения людей). “Люди знают, что они смертны и умирают от разных причин, – отмечал Л.В.Шевелев. – Им надо только четко разъяснить, какие причины более существенны, а какие менее. И вот тогда они должны выбрать ту технологию, которая позволит им жить долго. И я уверен, что они выберут ядерную энергетику. Даже если она будет связана с некоторым риском”^[li].

С точки зрения “атомщиков”, ядерная энергетика по-прежнему са­мая экологически чистая и безопасная, “все неприятности, как прави­ло, происходят за счет легкомысленного или непрофессионального обращения с ней”^[lii]. Поэтому решение вопросов защиты современной ци­вилизации от экологической катастрофы следует искать якобы именно во всемерном развитии и внедрении безопасной атомной энергетики и атомных технологий. “Для серьезных ученых не вызывает сомнение тот факт, что XXI век будет веком широчайшего использования атомной энергии, – полагает В.Михайлов, – энергии по своей природе экологи­чески чистой, добываемой с помощью безопасных установок и используемой в безопасных технологических процессах”^[liii].

Причем среди факторов, диктующих необходимость поддержки высо­кого уровня ядерных технологий в России в новых экономических и социально-политических условиях, включая развитие и совершенствование ядерной энергетики, чаще всего указывается на два фактора. Во-пер­вых, получение экономической выгоды от продажи радиоактивных мате­риалов, используемых в медицине, промышленности, научных исследова­ниях и т.д. При этом указывается на пример США, где доход от подоб­ной деятельности в 3 раза превышает прибыль от ядерного электри­чества. И, во-вторых, делается ссылка на соображения, связанные “с укреплением обороноспособности страны, сохранением и расширением ее присутствия на мировом ядерно-энергетическом рынке”^[liv].

Подобные оптимистические заявления, однако, не разделяют веду­щие отечественные ученые. “Физики-ядерщики, – отмечал А.Яншин, – настаивают на создании все новых атомных станций. На мой взгляд, это таит в себе величайшую опасность...”^[lv]. Следует отметить, что не только у нас, но и во всем мире по отношению к “атомной энерге­тике” многие годы царила величайшая неопределенность, более того, заведомая ложь и конъюнктура. Причем зачастую прямо противополож­ные утверждения были характерны не только для массового сознания, но и для “элитарного” – сознания ученых, в том числе и академиков.

Конечно, следует признать, что ядерное производство в России (как и в других странах мира) постоянно и скрупулезно контролирует­ся на всех его этапах. Тем не менее нельзя отрицать, что в резуль­тате ежедневной работы атомных установок, добычи урана, его измель­чения, переработки ядерного горючего, перевозки и хранения его от­ходов и т.п. происходит определенная утечка радиоактивных загряз­нений в окружающую среду.

В связи с этим некоторые критики дальнейшего развития ядерной энергетики заявляют о том, что в принципе не может существовать та­ких экономических выгод, ради которых можно было бы идти на заведо­мое увеличение числа раковых заболеваний. А развитие ядерного про­изводства неизбежно приведет к нарастанию степени облучения населе­ния, в результате чего будет наблюдаться значительный рост генных мутаций и случаев смерти от рака. Причем число жертв будет зави­сеть как от масштабов утечек, так и от токсичности радиоактивных ве­ществ.

Хорошо известно, что ядерная энергетика даже при “нормальной работе” подвергает население непрерывному облучению малыми дозами, следствием которого является возникновение онкологических и генети­ческих заболеваний. Специалисты по радиационной генетике подтверж­дают, что в регионах промышленной радиоактивности “радиационная об­становка по сравнению с естественной изменена, и здесь оценка отда­ленных последствий действия радиации на население особенно актуальна”^[lvi].

На практике же всегда существовал лишь один критерий ядерной безопасности – “максимально допустимая доза”, которая отражает тот наименьший риск, на который можно пойти, используя эффект радиоак­тивности в интересах отдельных людей и всего общества. Если же эту идею “дозирования” выразить в предотвратимых смертных случаях от заболевания раком, то она начинает казаться антигуманной. Еще в се­редине 70-х гг. Б.Уорд и Р.Дюбо писали: “Единицей измерения служит один рад, эквивалентный 100 эргам радиоактивной абсорбции в одном грамме живой ткани. Для всего населения в среднем максимально до­пустимая доза радиации установлена на уровне 2 рад в течение 30 лет, хотя признается, что этот уровень даст для населения такой страны, как США, дополнительно около 2,5 тысяч заболеваний в год... Встает вопрос, не приведут ли утечки с АЭС к повышению выше 2 рад и не приведет ли это к увеличению риска заболеваний раком и порче генетического кода”^[lvii]. К сожалению, представители отечественной ме­дицины долгое время не разделяли подобной тревоги, считая, что опасность облучения малыми дозами не так уж велика. Даже три года спус­тя после чернобыльской катастрофы считалось, что гораздо больше тревоги “должно вызывать курение”, которое “в 10 раз опаснее, чем повышение радиационного фона в 50 раз”^[lviii].

И это утверждалось в то время, когда уже было доказано, что у радиации вообще не существует порога безопасности и практически сколь угодно малая доза облучения может создать определенную вероятность заболевания или нанести генетический ущерб. Харак­терно, что вероятность неблагоприятного исхода в данном случае уве­личивается с повышением уровня радиации. Несмотря на это, если бы вдруг возникла необходимость выбора между нехваткой энергии и не­значительным увеличением опасности раковых заболеваний и генетичес­кого ущерба ( а такой вопрос может встать в начале XXI века), то, как свидетельствует нынешний опыт, предпочтение, вероятнее всего, бу­дет отдано атомной энергии.

По данным Научного комитета по действию атомной радиации (НКДАР) при ООН, всеми АЭС мира, имеющим электрическую мощность 0,25 млрд. киловатт, создается облучение населения Земли, средняя индивидуальная доза которого, по самым минимальным оценкам, равна одному миллибэру за год. Это в сто раз меньше дозы от естественно­го фона. Рост полной мощности всех АЭС мира до трети барьерности, то есть в 150 раз, увеличит дозу до 150 миллибэр. Успокаивая на­селение, обычно указывают, что за счет рентгенодиагностики каждый человек за те же 30 лет получает дозу в среднем 4,5 бэра, поэтому, мол, ничего страшного, если к этому столько же добавит ядерная энер­гетика. Такой ход рассуждений, по существу, демонстрирует искаже­ние истины с помощью средних данных. Известно, что для детей и бе­ременных женщин рентгенодиагностика, ввиду ее онкологической и ге­нетической опасности, как правило, не применяется, в то время как от АЭС определенную дозу они получат неизбежно.

Однако основной риск подрыва ядерной безопасности и не только локального, но и глобального повышения радиации связан даже не с самим процессом получения энергии на АЭС, сколько с огромными труд­ностями в транспортировке и захоронении радиоактивных отходов. Важно учитывать также, что срок службы любой АЭС примерно около 30 лет (но это при идеальном качестве строительства и монтажа). Предполагается, что в начале XXI века по причине устаревания во всем мире (в том числе и в нашей стране) будут остановлены первые крупные атомные электростанции (а в течение ближайших трех десяти­летий потребуется остановка более 350 АЭС). На что потребуются сум­мы, исчисляемые многими миллиардами, поскольку стоимость этих опе­раций равняется 50-100% затрат на сооружение АЭС. Например, в США планируется остановка 25 из 108 существующих АЭС, что приведет к колоссальным расходам – около 50 млрд. Долларов, – связанным не только с их закрытием, но и захоронением радиоактивных отходов.

В России в период с декабря 2001 по 2005 г. заканчивается проектный срок эксплуатации блоков №№ 3, 4 Нововоронежской АЭС (843 МВт), блоков №№ 1, 2 Кольской АЭС (850 МВт), блоков №№ 1, 2 Ле­нинградской АЭС (2000 МВт), блоков №№ 1, 2 Билибинской АЭС (24 МВт). К 2010 г. заканчивается проектный срок эксплуатации блоков № 3, 4 Билибинской АЭС (24 МВт), блока № 3 Белоярской АЭС (600 МВт). По мнению атомщиков, вывод из эксплуатации энергоблоков первого поко­ления значительно ухудшит обеспечение электроэнергией этих регио­нов. В то же время кризисная экономическая ситуация в стране не по­зволяет обеспечить в необходимые сроки строительство новых замещаю­щих АЭС для замены этих блоков. Единственной альтернативой реше­нию данной проблемы в сложившихся условиях становится продление срока эксплуатации действующих энергоблоков АЭС. Поэтому до ввода новых замещающих мощностей на АЭС в “Программе развития атомной энергетики рф на 1998-2005 годы и на период до 2010 года” предус­мотрено проведение необходимых работ по продлению срока эксплуатации энергоблоков действующих АЭС^[lix], что ставит под угрозу не только ядерную, но и радиационную и экологическую безопасность России.

Между тем, как известно, на строительство АЭС уходит до 20% той энергии, которую она вырабатывает за свою жизнь. Значит, эту поистине разорительную программу строительства и демонтажа десят­ков АЭС нашей стране предстоит повторять каждые 25-30 лет. К нас­тоящему времени фактически ни одна страна в мире не подготовлена к этому должным образом. В России, к сожалению, таких средств ни на технологическую модернизацию, ни на демонтаж устаревших АЭС как в настоящее, так и в ближайшее время не предвидится. А отсюда следует, что атомная индустрия России в скором времени столкнется с весьма серьезными проблемами.

Первая из них – демонтаж и консервация АЭС. Первоначально большинство инженеров-ядерщиков считало возможным проведение широ­кой дезактивации отслуживших свой срок сооружений, ибо полагалось, что радиация в зоне реактора полностью затухнет через 50-100 лет. Однако эти представления, как и многое другое в ядерной технике, в свете новых естественно-научных данных оказались лишь иллюзией. За прошедшее время ученые обнаружили в каркасе реакторов-ветеранов исключительно живучие радиоактивные частицы, например, никеля 59 или ниобия 94. Период полураспада этих радиоактивных “активизирован­ных” нейтронным обстрелом веществ составляет соответственно 80 ты­сяч и 20 тысяч лет. Причем площадки, на которых стояли станции, не­возможно использовать ни под земледелие, ни под вторичное строитель­ство.

Принимая во внимание количество и качество построенных в России АЭС, нынешнее бедственное экономическое положение нашего государст­ва и продолжающую существовать в обществе систему коллективной ядерной безответственности, становится понятной вся трудность реше­ния данной задачи, стоящей перед отечественной атомной энергетикой.

Не менее сложной представляется и вторая проблема – обеспече­ние безопасного захоронения, складирования и применения радиоактив­ных отходов. Надо сказать, что до сих пор практически не решен один из важнейших, с точки зрения экологии, вопросов: как и где хранить радиоактивные отходы ядерных электростанций, чтобы обеспе­чить экологическую безопасность общества и среды обитания людей. А без конструктивного решения данного вопроса вполне естественно нет и полной уверенности в том, что преимущества ядерной энергети­ки стоят того громадного риска для человечества и биосферы, кото­рый связан с ее развитием.

Необходимо отметить, что в те годы, когда атомная энергетика еще только внедрялась в экономику развитых стран, было широко рас­пространено представление о возможности такого “кругооборота” ядер­ного топлива, в результате которого отходов якобы практически оста­ваться не будет. Однако вопреки утверждениям сторонников ядерной энергетики до сих пор еще не разработано циклической технологии, которая оставляла бы минимум радиоактивных отходов и использовала ядерное топливо почти целиком, постоянно возвращая его в реактор после соответствующей переработки. На самом деле, как оказалось, в процессе ядерной реакции почти 99% топлива идет в отходы, которые представляют собой радиоактивные продукты расщепления. Их нельзя ни уничтожить, ни хранить на обычных складах.

Кроме того, эксперты пришли к выводу, что мнимый радиоактивный кругооборот способен лишь обострить, а не ослабить проблему с отхо­дами. Дело в том, что любой предмет, хоть один раз соприкоснувшийся с энергоносителями либо продуктами их распада, в свою очередь, не­избежно заражается: то есть здания, аппараты, емкости, транспорт­ные средства и т.д. через некоторое время сами становятся источни­ками радиации, требующими надежного хранения и безопасной изоляции.

Если принять во внимание предполагаемое увеличение количества АЭС в России, то можно придти к заключению, что радиоактивных отхо­дов будет гораздо больше. Однако насчет того, куда девать эти смер­тоносные отходы, существуют лишь одни “теории”, в действительности же надежных мест для их захоронения нет.

По мнению некоторых западных специалистов, человечество имеет право на эту беспрецедентную деятельность, поскольку, мол, прецедент есть, и это – сама природа. При этом они исходят из того, что ра­диоактивность – природное явление, и люди постоянно находятся под ее влиянием. При добыче урана якобы уменьшается радиоактивность земной коры, напротив, при захоронении радиоактивных отходов она увеличивается. Остается лишь надлежащим образом имитировать приро­ду.

Здесь не учитывается, однако, то обстоятельство, что естествен­ные изотопы звездного происхождения с периодом полураспада 100000 и более лет уже не сохранились в земной коре. Они стали вновь появ­ляться на нашей планете фактически лишь после 1945 г. в результате ядерных взрывов и управляемых ядерных реакций.

Взять хотя бы плутоний, у которого имеется 15 радиоактивных изотопов с периодом полураспада от 14 до 379000 лет. В природе, как известно, плутоний существует в ничтожных количествах. В ядерной же энергетике плутоний-239, имеющий период полураспада 243390 лет (который получают искусственно с 1940 г.), по масштабам своего ис­пользования занимает первое место наряду с ураном-235, а плутоний-238 является важнейшим материалом для радиоизотопных термоэлектри­ческих генераторов, например, на космических кораблях. “И если в земной коре за всю геологическую историю развития нашей планеты образовалось не более 50 кг плутония, – пишет В.Голубов, – то в наши дни человечество не ведает, куда и каким образом девать уже десятки тонн плутония, наработанного в реакторах”^[lx].

Кроме того, необходимо иметь в виду, что сравнение радиационно­го воздействия на человека естественных радионуклидов почвы с воз­действием не существующих в природе, но производимых ядерным цик­лом, не дает истинной картины. Дело в том, что к естественным нуклидам живой мир эволюционно приспособился. Это выражается, напри­мер, в том, что естественные радионуклиды не концентрируются в рас­тениях и животных. Растения имеют в 10–100 раз меньшую концентра­цию естественных радионуклидов, чем в среднем в почве. Обратная ситуация имеет место с нуклидами ядерной энергетики. Радионуклиды ядерной энергетики попадают через пищевой цикл внутрь человека, на­капливаясь там и создавая самое опасное внутреннее облучение. Это­го не происходит с естественными радионуклидами почвы.

В последнее время России от многих развитых стран поступает ог­ромное количество предложений “принимать у себя опасные отходы с Запада”, более того, создавать на нашей территории совместные пред­приятия по их переработке и использованию (например, в Красноярс­ке)^[lxi]. А это не может не настораживать, ибо провозглашенная у нас в стране в последние годы политика “открытости” всему миру создает реальную угрозу широкомасштабного “экспорта” ядерных отходов в Рос­сию.

Наша страна, как известно, долгие годы забирала (и продолжает забирать) так называемое отработавшее топливо с тех зарубежных АЭС (в частности, из стран – членов СЭВ и Финляндии), на которые его и поставляла, причем в значительных объемах. В этих странах работало 22 реактора ВВЭР-440, отрабатывающих ежегодно по 14 тонн ядерного топлива каждый. В тонне выгоревшего топлива, как правило, образует­ся около 30 кг радиоактивных осколков, таких же, как и при черно­быльской аварии, там их было, по официальным данным, “всего” 63 кг. Несложно подсчитать, что ежегодно бывший СССР возвращал более 9 тонн отработавшего топлива, плюс к этому собственные отходы. Информация об этом всегда держалась в строжайшем секрете, в значитель­ной мере остается закрытой и сейчас.

В настоящее время в Центральной и Восточной Европе работают десятки реакторов советского производства. И Россия продолжает снабжать их топливом, продолжает забирать топливо. Более того, ми­нистр Е.О.Адамов считает, что проблему топлива должен решить тот, кто ее породил, то есть Россия: “Для небольших по размерам госу­дарств Центральной и Восточной Европы наилучший, безболезненный вы­ход – это получение не ядерного топлива от России, а электричества. АЭС строятся на территории России, но для других государств”^[lxii]. На наш взгляд, подобное решение проблемы способно лишь подорвать ядер­ную безопасность России.

Причем как зарубежные, так и отечественные представители атом­ных ведомств, стараются уверить, что особой проблемы радиоактивные отходы не создают, что это дело якобы практически безопасное. При этом ими умалчивается о том, что в процессе ядерной реакции в отра­ботавшем топливе накапливаются осколки деления, в частности цезий, стронций и т.д., представляющие грозную опасность для жизни и здо­ровья человека. Помимо этого, в процессе переработки отработавшего ядерного топлива выделяются плутоний, а также не участвующий в ядерной реакции уран и собственно РАО. Это и есть полная правда об опасности “отработавшего топлива”, которая специалистам, конечно, известна.

В настоящее время, по существу, ни один эксперт не может дать удовлетворительного ответа на вопрос о том, как обеспечить ядерную и экологическую безопасность, чтобы исходящее от радиоактивных от­ходов в течение еще многих тысячелетий смертоносное излучение не угрожало здоровью и жизни населения планеты и всему живому на ней. Фактически не ясно, что произойдет с жидким стеклом, в которое по­мещают РАО, да и геологическими формациями, в которых производятся захоронения: ведь надежность должна обеспечиваться на миллионы лет. Что же касается деятельности отечественных заводов по переработке РАО, как, впрочем, и зарубежных аналогичных предприятий, то, насколь­ко известно, аварии на них не редкость.

По мнению представителей атомной энергетики, решение проблемы ядерных отходов – в создании такого топливного цикла, который бу­дет технологически защищен от распространения. Другими словами, этот цикл будет без свободного плутония. Речь идет о создании тех­нологически защищенного топливного цикла без риска распростране­ния делящихся материалов, в котором одновременно принципиально не­возможной становится авария типа чернобыльской. Остается якобы лишь единственная проблема – защита от террористических актов и внешних диверсий^[lxiii].

Вместе с тем самое большое беспокойство у мировой, и в част­ности российской, общественности всегда вызывала возможность слу­чайного, непредвиденного радиоактивного загрязнения окружающей сре­ды в одном из урбанизированных районов в случае аварии того или иного атомного реактора. В связи с этим особое значение для совре­менной цивилизации приобретает проблема технологической безопаснос­ти.

Многие экологи давно уже указывали на необходимость пересмотра существующей системы обеспечения ядерной безопасности на атомных станциях и расширения исследований, направленных на поиск путей та­кого изменения технологии и такого наращивания предосторожностей, чтобы свести экологический риск к минимуму (даже если это приведет к значительному увеличению издержек работы атомных предприятий). Еще в середине 70-х гг. Б.Уорд и Р.Дюбо предупреждали, что по мере нарастания числа реакторов неизбежно увеличиваются шансы того, что неконтролируемая ядерная реакция может случиться на одном из них: “Если по какой-то причине выйдет из строя теплообменная аппаратура, на которой зиждется безопасность современных реакторов с водяным охлаждением, то ничего поделать уже будет нельзя. Активная зона реактора расплавится, и это породит мощный выброс радиоактивности, сходный с тем, который дает ядерный взрыв”^[lxiv].

Поскольку при этом смертельная доза радиоактивности распростра­няется по всем направлениям на расстояние до 120 км, в подобном случае, как подчеркивали ученые, совершенно немыслимы “любая небреж­ность, любая случайность, любые расчеты, основанные на ограничен­ных соображениях национального престижа и выгод... Ведь здесь речь идет вовсе не о подсчете прямых выгод или удобств. Здесь люди стал­киваются с проблемой своего собственного выживания и выживания своих детей и внуков, да и вообще всего человечества как такового”^[lxv].

Такой серьезной аварией, которую только можно себе представить, явилась авария на Чернобыльской АЭС, где имели место неуправляемый разгон реактора, расплавление активной зоны реактора и разрушение герметичности оболочки. Поскольку реактор разорвали (после отключе­ния охлаждения) горячие газы, твердые частицы из активной зоны ре­актора – уран, плутоний, продукты распада – оказались разбросанными и разнесенными ветром по огромной территории. Процесс их естествен­ного распада продолжается.

К сожалению, и после Чернобыля отечественные представители атомной энергетики продолжают, как и прежде, уверять общественность в том, что при их “нормальной” работе радиационный фон вокруг АЭС не превышает естественного. В то же время нельзя отрицать того, что во всем мире на ядерных реакторах периодически случаются все­возможные аварии, в результате которых происходит радиоактивное от­равление природных комплексов, наносящее непосредственный ущерб здоровью и жизни не только нынешних, но и еще неродившихся поколе­ний.

А так как развитие энергетики представляет собой фактически глобальную искусственную технологическую систему, то это, несомнен­но, способствует возрастанию риска ее эксплуатации. Потенциально наиболее опасное для жизни людей (в том числе и будущих поколений), среды обитания и разрушительное для экономики воздействие характер­но именно для технологических катастроф на атомных электростанциях. Причем “ненулевой” риск ее функционирования означает реальную воз­можность возникновения чрезвычайной ситуации, то есть резкого нару­шения функционирования искусственной системы, приводящего к значи­тельному прямому и косвенному экологическому ущербу для человека. Ныне общепризнанно, что абсолютной гарантии от катастрофических ава­рий на АЭС не существует. Ни одна сложная технологическая система не исключает риска и не может быть застрахована от случайностей. Хотя благодаря системе ядерной безопасности риск случайного взрыва на атомной станции минимален, один несчастный случай, влекущий за собой увеличение радиоактивности, не исключен.

Многих известных ученых мира в связи с этим давно волнует проб­лема радиоактивного загрязнения окружающей среды, угрожающего уве­личением опасности раковых заболеваний, генетического ущерба и по­степенной деградации населения. Некоторые из них, в частности Дж.Гофман и А.Тамплин из Калифорнийского университета в своей кни­ге “Радиоактивное загрязнение как “средство контроля” роста народонаселения”^[lxvi] и Р.Куртис и Е.Хоган в книге “Опасности мирного атома”^[lxvii], призывали даже к полному приостановлению развития ядерной энергетики. Указывая на то, что рост количества АЭС на планете ста­вит под вопрос экологическую безопасность общества и возможность сохранения здоровья человечества, У.О.Дуглас писал по этому пово­ду следующее: “Несмотря на предупреждения, что подобный риск гра­ничит с самоубийством, атомные электростанции в соответствии с региональными планами растут как грибы”, а отсюда следует, что “перс­пектива полного радиоактивного заражения биосферы в результате мирного использования атомной энергии является сегодня вполне реальной”^[lxviii].

Подобная тревога вполне обоснована. К настоящему времени зафиксировано уже более 150 аварий на АЭС с утечкой радиоактивности. При широкомасштабном развитии ядерной энергетики мировое сообщество бу­дет иметь уже не 450 реакторов как сейчас, а свыше 1000 реакторов, причем с относительно высокой степенью риска новой тяжелой аварии. “Если мы будем иметь приблизительно 1000 реакторов, – отмечал В.Мурогов, – то каждые 10 лет мы можем иметь с большой вероятностью тяжелую аварию. Начнет работать статистика”^[lxix].

Как известно, особенностью ядерных (в отличие от всех других) технологических катастроф, является необратимый характер некоторых их последствий. И это подтвердила трагедия в Чернобыле. Неслучайно, в адрес ядерных реакторов нынешнего поколения раздается слишком много обвинений. По выражению Федерального министра ФРГ, к атомным бомбам “прямого назначения” на современном этапе можно добавить “бомбы, временно дающие электричество – АЭС”^[lxx].

Мировую общественность, естественно, волнует вопрос о том, как функционирую реакторы на атомных станциях, особенно в России, и какова вероятность на них новой аварии? Эта проблема не может быть безразличной и для россиян, так как известно, что все отечественные проекты в области атомной энергетики продолжают базироваться, в ос­новном, на использовании реакторов, надежность и ядерная безопас­ность которых вызывает большие сомнения, В связи с этим в России становится просто безумным риском завершение начатых и строительст­во новых АЭС в черте наиболее больших городов страны. При возраста­нии в мире числа и мощности АЭС нельзя не принимать во внимание и то обстоятельство, что объективно осложняется проблема их безаварийной эксплуатации. Если произойдет одна-две ядерные катастрофы на отечественных АЭС (подобные чернобыльской), Россия может потерять значительную часть своей территории, а значит, и большую часть своего национального богатства. Подавляющая часть населения страны в этом случае будет обречена фактически на генетическое вырождение и постепенное вымирание.

Отсюда следует: во избежание грядущих ядерных катастроф на АЭС требуется глобальное обеспечение максимальной экологической безопасности общества и среды обитания, что возможно лишь путем эффективного международного контроля. Ученые давно говорили о необходимости создания некоего международного органа, который (с по­мощью совершенно независимых экспертов, имеющих свободный доступ к информации как на региональном, так и на глобальном уровнях) был бы способен проводить тщательный контроль за соблюдением правил ядерной безопасности на АЭС, принимать меры по ликвидации последст­вий ядерных катастроф и выполнять функции всеобщего надзора, прове­ряя фактическое выполнение правил, содержащихся в одобренных прави­тельством отдельных государств тех или иных международных конвен­ций.

Первыми реальными практическими шагами в этом направлении яви­лась Программа создания международного режима безопасности разви­тия ядерной энергетики (выдвинутая в 1986 г. после Чернобыльской катастрофы бывшим Советским Союзом на специальной сессии Генераль­ной конференции МАГАТЭ в Вене), а ее конкретным воплощением Конвен­ция об оперативном оповещении о ядерной аварии и Конвенция о помо­щи в случае ядерной аварии или радиационной аварийной ситуации (подписанные 55 странами). Заключение данных Конвенций убедительно продемонстрировало, с одной стороны, формирование доверия в совре­менном мире, так как явилось практическим подтверждением возможнос­ти договоренностей между различными странами, в том числе, касаю­щихся и вопросов ядерной и экологической безопасности. Кроме того, наглядным примером совместного поиска и нахождения решений государ­ствами сложных глобальных проблем современности, в которых тесно переплетаются научные, технические, экологические и гуманистичес­кие аспекты.

На современном этапе международные режимы безопасности атомной энергетики совершенствуются. Одной из главных задач России сегодня является интеграция в международно-правовую систему ядерной безопасности. В 1994 г. подписана в Вене Конвенция о ядерной безопас­ности, которая уже вступила в силу на территории Российской Федера­ции. В развитие Конвенции об оперативном оповещении о ядерной ава­рии Россией заключены соглашения по взаимному обмену информацией о состоянии и эксплуатации ядерных объектов с Норвегией, Финлянди­ей, Великобританией, Германией, Польшей и Швецией. Подобное между­народное сотрудничество нуждается в многосторонних механизмах от­ветственности за ядерный ущерб, в создании которых должны участво­вать все государства, обладающие ядерными установками и технология­ми. Россией предприняты конкретные шаги по присоединению к Венской Конвенции по ответственности за ядерный ущерб. Одним из важнейших элементов международного сотрудничества в данной области должна стать система сбора и обмена независимой информацией о радиацион­ной обстановке в районах, где расположены ядерные объекты. Начало ее созданию положено совместным российско-германским проектом. К такому сотрудничеству готовы подключиться и Скандинавские страны.

В современных условиях массовой приватизации ядерного энергети­ческого сектора в мире, когда значительно ослабляется контроль го­сударства над ним и когда только авторитетная надгосударственная, международная организация может вынести свой вердикт и донести его до населения различных стран мира, резко повышается роль МАГАТЭ. Особенно возрастает ее контрольно-регулирующая функция. В сфере бе­зопасности развития ядерной энергетики речь идет о разработке стан­дартов, норм, правил и требований как к безопасности ядерных уста­новок, так и к безопасному и невоенному характеру применения пере­даваемых высоких ядерных технологий. В сфере ядерного контроля – это прежде всего развитие и повышение эффективности системы гаран­тий использования в мирных целях ядерных технологий, с учетом новых методов и технических разработок, а также новых политических решений.

Громадный риск, связанный с развитием ядерной энергетики во всем мире, и особенно в нашей стране, указывает, на наш взгляд, на необходимость определенного пересмотра “атомной идеологии”: отказа от одностороннего курса на строительство АЭС и переоценки тех обще­принятых положений, которые сегодня уже не соответствуют существующей реальности.

Так вплоть до последнего времени считалось, что ориентация на атомную энергетику будет доминировать по крайней мере в течение ближайших десятилетий и в XХI веке. В частности, некоторые отечест­венные ученые полагают, что разумное применение АЭС может позволить “пережить” наиболее трудный период в 30–40 лет до широкого развер­тывания термоядерных электростанций. Конечно, при условии интенси­фикации исследований по повышению их безопасности. Но ставить воп­рос о свертывании атомной энергетики, с их точки зрения, было бы совершенно неправильным, поскольку этот вид энергетики экономичес­ки наиболее выгоден. В литературе обычно при этом указывается на ряд преимуществ АЭС, которые якобы состоят в том, что данные элект­ростанции не требуют больших территорий по сравнению с электростан­циями любого другого типа эквивалентной мощности; не создают парни­кового эффекта, как сжигание угля, нефти, газа; позволяют экономить традиционные энергоресурсы; при сжигании в них урана не требуется кислород и т.д. Кроме того, они не загрязняют атмосферу и прилегаю­щие территории золой, сернистыми соединениями и другими вредными продуктами сгорания.

Такое представление основывается также на результате проведен­ных еще в середине 80-х гг. оценок, согласно которым канцерогенный риск от излучений, связанных с работой АЭС не только не больше (как это было принято считать раньше), а меньше, чем канцерогенный риск от работы ТЭЦ существующей мощности^[lxxi]. В качестве доказательст­ва экологичности АЭС в этом случае приводятся данные существенно большей заболеваемости работников угольно-топливного комплекса по сравнению с работниками в ядерной энергетике (что является, на наш взгляд, некорректным).

Как известно, радиоактивность местности от ТЭЦ обусловливается выбросами с дымовыми газами летучей золы. Сам же уголь радиоактив­ностью не обладает. По данным Научного комитета по действию атомной радиации (НКДАР) при ООН, годовая коллективная доза от выбросов всех ТЭЦ на угле на тот же 1985 г. составляла не менее 100 тысяч человеко-бэр. Оценки были выполнены с учетом степени очистки от ле­тучей золы всего на 90%. Между тем современные методы очистки поз­воляют уловить 99,5% золы, что уменьшает указанную выше оценку до­зы от ТЭЦ в 20 раз и делает ее пренебрежимо малой по сравнению с дозой от АЭС.

Представляется, что коренная дилемма атомной энергетики состоит в том, что не существует экологически безопасной и полностью конт­ролируемой ядерной техники, как нет и атомной энергии, которая бы­ла бы вне конкуренции по дешевизне и одновременно абсолютно безо­пасна в производстве. По существу, атомная энергия дешева лишь до тех пор, пока вопросы экологической безопасности общества и среды его обитания, сохранения жизни и здоровья населения стоят на вто­ром месте, а человечество продолжает мириться с тем, что его исто­рически расточительное отношение к электроэнергии чревато для гря­дущих поколений тотальной радиоактивной катастрофой.

Адекватное опасности отношение к АЭС (и в частности, к радиоактивным отходам и соответствующее обеспечение их перевозок и мест хранения) может превратить атомную энергию в самую дорогую из всех существующих. В действительности, по оценкам А.Л.Яншина, атомная электроэнергия в 3 раза дороже газовой и в 2 раза дороже угольной.

Главное же заключается в том, что ядерная энергия на уране, по существу, запускает в биосферу Земли новый мощный ядерный процесс, который необратимо меняет химический состав веществ, накапливая в среде обитания крайне опасные новые источники облучения. Вследст­вие этого ядерная энергетика потенциально является наиболее опасной из всех до сих пор известных человечеству. Поэтому, учитывая эколо­гические и ресурсные ограничения, а также нравственные императивы, можно придти к выводу о том, что ядерная энергетика на уране не мо­жет служить основой замены химической и тем более недобавляющей энергетики, ее производство вообще должно быть прекращено. С этим согласны и многие зарубежные авторитетнейшие специалисты.