Соотношение международного и национального права

Лекция

по дисциплине «Международное право» на тему:

«Соотношение международного и национального права»

Содержание

Введение………………………………………………………………………….3

Глава 1. Историко-правовой аспект проблемы соотношения международного и государственного права………………………………………………………..4

Глава 2. Теории соотношения международного и внутригосударственного права…………………………………………………………………………………7

Глава 3. Объективные границы международного права как правовой системы, его соотношение с внутригосударственным правом………………………………….12

Глава 4. Согласование внутригосударственного и международного права……...17

Заключение………………………………………………………………………..24

Список использованной литературы……………………………………………26

Введение.

Развитие межгосударственного сотрудничества и межнациональных связей приводит к необходимости расширения нормативной базы, регулирующей эти отношения. В связи с этим проблема соотношения международного и внутригосударственного права остается одной из центральных в теории международного права уже много десятилетий.

Целью данной работы является постановка и изучение проблемы соотношения международного и национального права

Задачи работы:

1) изучение проблемы в ее историческом развитии;

2) изучение основных теорий и концепций ведущих ученых-международников по данной тематике;

3) выявить и изучить основные способы взаимодействия указанных выше правовых систем и известные пути устранения проблемы их соотношения

В ходе ее практического исследования поставленной проблемы имеется возможность конкретно сопоставить объекты регулирования каждой из систем, выявить специфические особенности, пространственную, объективную и субъективную сферы действия, свойственные им методы регулирования, а также определить формы и способы осуществления норм в рамках отдельной страны.

Соотношение международного и внутригосударственного права - это всегда отношения прямых и обратных связей, образующих в комплексе взаимодействие систем. Последнее обусловлено объективным характером взаимного влияния и зависимостью между внешней и внутренней политикой каждого государства, тенденциями развития мирового сообщества в целом, а также тем обстоятельством, что государства являются создателями как национально-правовых, так и международно-правовых норм.

Глава 1. Историко-правовой аспект проблемы соотношения международного и государственного права.

Для правильного понимания природы соотношения международно-правовой системы с национальной системой целесообразно сделать краткий исторический экскурс, исследуя правовую мысль начиная с целью более полного осмысления этой проблемы. По словам Р.А. Мюллерсона, проблема их соотношения возникла в XIX столетии, когда появились основополагающие предпосылки возникновения проблемы. Это возникновение различных международных организаций (таких, как Всемирный почтовый союз, железнодорожный и телеграфный союз); рост числа политических и торговых договоров; сотрудничество государств в сфере транспорта и связи; формирование основ договорного права в сфере дипломатического и морского права и т.д. Утверждается принцип суверенного равенства государств и, как следствие вышеперечисленного, происходит размежевание между двумя системами, т.е. национального и международного.

Таким образом, именно в XIX в. был заложен фундамент и основа проблемы соотношении двух правовых систем. Данной проблеме посвятили свои исследования как зарубежные, так и отечественные ученые-международники, среди последних такие известные русские юристы, как Ф.Ф. Мартенс, П.Е. Казанский, Л.А. Камаровский и т.д. Ф.Ф. Мартенс пишет, что «те внутренние законы, которые определяют социальное устройство, взаимные права и обязанности общественных классов и государства, очевидно, должны оказывать влияние на право, обеспечивающее социальные интересы каждого народа в области международных отношений»[1]. Продолжая свою мысль, Ф.Ф. Мартенс поясняет: «Современное положительное международное право нельзя понять, не зная действующего государственного права образованных народов». Трудно переоценить данную мысль Ф.Ф. Мартенса с точки зрения сегодняшних дней. В России в XIX веке вопрос о соотношении международного права с национальным правом рассматривался лишь в связи с исследованиями международного права с другими научными институтами. Принцип дуалистической концепции был близок ректору Московского Университета Л.А. Камаровскому, который отмечал: «нормы, выставленные каким- либо одним государством, превращаются в международные лишь на основании согласия всех остальных народов (consensu gentium), выраженного либо молчаливо (обычаи), либо формально (договоры)». Далее Л.А. Камаровский пишет: «Правительство своими законами, распоряжениями и действиями придает международным нормам практическую санкцию на подвластной им территории и по отношению собственным подданным... Часто издаются законы, сообразные с трактатами, и, наоборот, заключаются последние для дальнейшего развития и осуществления первых»[2]. Л.А. Камаровский считал, что нужно строго разграничивать соприкасающиеся области - государственную и международную; нельзя допускать ни перенесения государственных принципов на почву международную, ни поддержки каких-либо государственных порядков международными мерами. Также следует упомянуть мысль другого известного русского юриста по данному исследованию П.Е. Казанского: « Внутригосударственное право не может противоречить международному. Если же подобные противоречия окажутся почему-либо, государство обязано не только нравственно..., но и юридически согласовать свои внутренние порядки с принятыми им на себя обязательствами. Международное право должно быть выполняемо. Находится или не находится с ним в согласии внутреннее право страны, это с международно-правовой точки безразлично».

Таким образом, можно сделать вывод, что проблема соотношения международного и национального права достаточно сильно беспокоила ученых-международников, начиная с XIX века. И основной мыслью, сквозившей в их исследованиях, был тезис о том, что международное и национальное право не должны быть в «конфронтации», моральный долг и юридическая обязанность каждого государства добровольно приводить в соответствие международным договорам внутреннее законодательство, тем самым укрепляя мир и законность на международной арене.

Глава 2. Теории соотношения международного и внутригосударственного права.

В современной науке международного и внутригосударственного права существуют две теории взаимодействия названных систем: дуалистическая и монистическая.

Дуалистическая теория основывалась на разграничении международного и национального права и их не подчиненности одного другому. Она в основном, была представлена русскими дореволюционными авторами, такими, как Л .А. Камаровский и Ф.Ф. Мартенc. Так, Л.А. Камаровский писал: «Между трактатами и законами существуют многообразные и живые связи. Часто издаются законы, сообразные с трактатами, и, наоборот, заключаются последние для дельнейшего развития и осуществления первых...»[3]. Необходимо строго разграничивать области государственного т международного регулирования, нельзя допускать перекосов и чрезмерного проникновения одной системы в другую.

И хотя как явствует из вышеприведенных высказываний, русские дореволюционные авторы конца XIX начала XX века стояли на позициях дуализма, формально это не было выражено таким образом. Главным тезисом дуалистического направления была констатация различий в объектах регулирования, субъектах права, а также источниках права. Международное и внутригосударственное право согласно Г. Трипелю - выдающемуся немецкому юристу, суть не только различные отрасли права, но и различные правопорядки.

Это два круга, которые не более чем соприкасаются между собой, но никогда не пересекаются. Эти суждения не должны квалифицироваться как вывод о том, что дуалисты абсолютизировали независимость рассматриваемых правопорядков, не видели или отрицали связи между ними. Наоборот, в своей специальной работе «международное и внутригосударственное право», а также в курсе, прочитанном в Гаагской академии международного права, Г. Трипель исследовал вопросы взаимосвязи между обоими правопорядками по широкому спектру: «рецепцию» и «репродукцию» положений международного права внутригосударственным правом и наоборот; отсылку одного права к другому; внутригосударственное право, запрещенное международным; перенесение действий норм одной правовой системы в рамки другой и т.д., подчеркивая при этом, что для того чтобы международное право могло выполнять свои задачи, оно постоянно должно обращаться за помощью к внутреннему праву, без чего оно во многих отношениях бессильно. Об отсылке одного к другому говорил также в отношении международного h внутригосударственного права и другой сторонник дуалистического направления - итальянский автор Д. Анцилотти.

Именно дуалистическая теория прошлого во многом составила необходимую основу для современной доктрины соотношения международного и внутригосударственного права, сформировавшейся в отечественной науке международного права и отчетливо проявившейся в трудах В.Н. Дурденевского, Е.А. Коровина, Д.Б. Левина, Н.В. Миронова, Р.А. Мюллерсона, Г.И. Тункина, Е.Т. Усенко, Н.А. Ушакова, С.В. Черниченко, В.М. Шуршалова и др.

Монистические концепции в противовес дуалистической исходят из соединения международного и внутригосударственного права в одну правовую систему и лишь в зависимости от того, какая часть преобладает внутригосударственное право или международное, - различают примат внутреннего права или международного. Теории примата внутригосударственного права получили распространение в конце XIX - первой половине XX века преимущественно в работах немецких авторов (А, Цорна, А. Лассона, Е. Кауфмана, М. Венцеля), которые основывались на взглядах Гегеля, считавшего международное право правом «внешнегосударственным». Отсюда и представление указанной категории монистов о международном праве как о сумме внешенегосударственного права различных государств, т.е. о «внешнем государственном праве», что по существу, означало нигилистический подход вообще к существованию международного права. Особое значение эта теория имела в периоды нарастания германского милитаризма, т.е. подготовки мировых войн, для оправдания произвола в международных отношениях и нарушений международного права. Ныне ее роль практически сведена на нет.

Истоки монистической концепции примата международного права над внутригосударственным коренятся в самом характере международного права, каким оно сложилось к началу XX века. Существовавшее тогда «старое международное право» с его правом на войну, захватом территорий и разделом мира, защитой колониализма и вмешательством во внутренние дела других государств и попранием суверенитета государств составляло объективную материальную базу для провозглашения международного права «высшим правопорядком» и устранения из него такой категории, как суверенитет. Главными проповедниками и приверженцами теории примата международного права выступали последователи «чистой теории права» «нормативисты» (Г. Кельзен), «солидаристы» (Ж. Ссель) и некоторые другие (Ш. Руссо). Так, Г.Кельзен утверждал, что международное право вместе С внутригосударственными правопорядками, «которые находят в нем свое основание», образуют единую систему правопорядков «универсальную систему всего права».

Неэффективность рассматриваемой теории в нынешних условиях и зачастую ее явное противоречие реальной жизни и практике международного общения привели к отходу от нее и появлению нового течения «умеренного монизма», который воздерживается от радикальных утверждений о примате международного права и признает, что во внутригосударственной сфере действует, прежде всего, внутригосударственное право независимо от его возможного противоречия международному праву[4].

В современный период, как в юридической литературе международно-правового направления, будь то бывшего СССР или России и других стран СНГ, так и в выступлениях политических деятелей и руководителей различных государств, неоднократно встречаются высказывания о «примате международного права в международных отношениях». Более тог, многочисленные международно-правовые документы конца 80-х -начала 90-х гг. изобилуют положениями о том, что государства признают примат международного права в международных отношениях, объединяют свои усилия с целью содействия обеспечению международной безопасности, предупреждению конфликтов и обеспечению примата международного права, а также обязуются обеспечивать примат международного права во внутренней и внешней политике, укреплять мир на основе примата международного права и т.д.

Несомненно, что сегодня государства как основные действующие лица в международном сообществе, утверждая концепцию примата международного права, отнюдь не стремятся подчинить внутригосударственную сферу международному праву, с тем, чтобы вернуться к теории международно-правового монизма, а заявляют о принципиально новой роли международного права в условиях взаимозависимого, во многом целостного мира в процессе регулирования межгосударственных отношений, ядром которых сегодня, несмотря ни на что, являются преимущественно военно-политические и экономические аспекты на основе признания общечеловеческих ценностей. Главной функцией международного права, определяющей его сегодняшнее предназначение, выступает решение проблемы безопасности человечества и устранение угрозы ядерной или обычных войн. Рассматриваемая концепция означает незыблемость принципа соблюдения международных обязательств, преимущественное значение норм международного права как гарантии мира, стабильности, развития многопланового взаимовыгодного сотрудничества. Следование этому принципу не означает признания слияния в единое целое международного и национального права.

Глава 3. Объективные границы международного права как правовой системы, его соотношение с внутригосударственным правом.

Хотя международное право регулирует межгосударственные отношения, а внутригосударственное право внутригосударственные и международные немежгосударственного характера, свою регулирующую функцию международное право без внутригосударственного не смогло бы осуществлять. Реализация международного права, естественно, представляет собой действие, деятельность его субъектов. Но субъект международного права выступает как единое целое и действует как таковой лишь в межгосударственных отношениях. Любая деятельность на международной арене государства или государству подобного образования по реализации международного права требует определенных действий различных звеньев государственного аппарата, которые должны предприниматься в порядке реализации внутригосударственного права. Более того, сама деятельность таких субъектов международного права по его реализации на международной арене в сфере межгосударственных отношений практически осуществляется конкретными государственными органами и должностными лицами, выступающими от имени государства, и во внутригосударственной сфере рассматривается как деятельность соответствующих органов и должностных лиц по реализации на внутригосударственного права. Именно здесь находится та область взаимодействия международного и внутригосударственного права, особенность которой прямо связана с наличием объективных границ, отделяющих одно от другого как различные правовые системы, не подчиненные друг другу в смысле юридического старшинства.

Говорить о международном и внутригосударственном праве как о двух различных правовых системах, правопорядках и т.п. можно только условно. Международное право в количественном отношении представляет собой действительно одну правовую систему, хотя большая часть его норм носит договорной характер и обязывает далеко не всех существующих участников межгосударственных отношений. Его можно представить как одну систему, поскольку все его нормы связаны общепризнанными принципами. Внутригосударственное право в количественном отношении выступает во множественном числе. Оно представлено столькими правовыми системами, сколько существует на данный момент в мире государств и государство подобных образований, имеющих свое внутреннее право. Международное и внутригосударственное право - две различные правовые системы в качественном отношении с точки зрения объекта правового регулирования.

Поскольку речь идет об объективных границах, разделяющих международное и внутригосударственное право как правовые системы, специального внимания заслуживает понятие «правовая система».

Право - живой организм, динамичное явление, как уже подчеркивалось, и рассматривать его надо не как застывший на больший или меньший срок свод правил, а как определенные правила в процессе их осуществления. В этом смысле вполне оправданным является более широкое понятие правовой системы. Правда, полного единства взглядов у теоретиков-правоведов в отношении содержания понятия правовой системы нет. Но в целом такое понимание приобретает довольно четкие контуры. Например, С.С. Алексеев[5] к правовой системе наряду с объективным правом относит индивидуальные предписания правоприменительных органов и акты «автономного» регулирования (т.е. акты осуществления права), субъективные права и обязанности, образующие правоотношения, санкции меры государственно-принудительного воздействия, а также активные формы господствующего правосознания. В конечном счете он приходит к выводу, что понятия правовой системы и правовой надстройки в целом совпадают. Практически он считает, что понятие правовой системы охватывает как само право, так и его осуществление.

Такое понимание правовой системы позволяет взглянуть на международное и внутригосударственное право и как на два различных правопорядка. Если рассматривать правопорядок как систему урегулированных правом общественных отношений и учитывать при этом, что указанная система находится в постоянном движении, как и сам процесс правового регулирования, то правопорядок следует считать частью правовой системы в широком смысле. Ведь урегулированные правом общественные отношения представляют собой правоотношения, являющиеся важной частью процесса осуществления права, а последний представляет собой часть правового регулирования. Здесь сам процесс и его результат нельзя отрывать друг от друга. Правоотношение не только результат правового регулирования, но и ступень осуществления права.

Исходя из сказанного, правопорядком следовало бы считать систему существующих в данном обществе (сообществе) правоотношений и правовых связей.

Терминологически правильнее говорить о разграничении не внутригосударственного и международного права как двух различных правопорядков, а внутригосударственного и международного правопорядков.

Следует отметить, что международное и внутригосударственное право не подчинены одно другому в плане юридического старшинства. Отрасли внутригосударственного права объединены в единую систему природой регулируемых отношений. Это находит свое выражение, в частности, в том, что в иерархическом отношении под нормами всех отраслей внутригосударственного права стоят конституционные нормы. Ни одна норма международного права в иерархическом отношении не стоит выше какой-либо нормы внутригосударственного права, как, впрочем, ни одна норма внутригосударственного права не стоит выше какой-либо международно-правовой нормы. Они действую в разных плоскостях, реализуются в разных сферах, обусловленных природой регулируемых отношений. Поэтому представляется неправильной даже постановка вопроса о возможности применения международного права во внутригосударственной сфере. Утверждение о том, что международное право может применяться во внутригосударственной сфере, равнозначно утверждению о том, что международное право в каких-либо случаях может регулировать внутригосударственные отношения.

Иногда вопрос о возможности действия и применения международного права на территории государства смешивают с вопросом о возможности действия международного права во внутригосударственной сфере. В действительности это не одно и тоже.

Нормы международного права и индивидуальные международно-правовые установки обязывают государства как таковые (не говоря о других субъектах международного права). В этом смысле они действуют и на территории государств. Но это не означает, что они могут обязывать непосредственно участников внутригосударственных отношений (или участников международных отношений не межгосударственного характера, находящихся на территории соответствующих государств). Их воздействие на эти отношения в любом случае носит непрямой характер, осуществляется путем регулирования межгосударственных отношений может быть стремление побудить их участников к определенному регулированию внутригосударственных отношений, добиться тех или иных результатов в сфере внутригосударственных отношений. Однако во многих случаях участники межгосударственных отношений стремятся урегулировать проблемы, возникающие между ними на международной арене, не имея цели специально добиться каких-либо изменений в системе общественных отношений, складывающихся в пределах власти каждого из них[6]. И, тем не менее, в любом случае осуществление международного права не происходит без осуществления внутригосударственного права. В этом проявляется диалектическая связь двух правовых систем, собственно диалектический дуализм, как характерная особенность соотношения международного и внутригосударственного права.

Глава 4. Согласование внутригосударственного и международного права

Однако нельзя все сводить к осуществлению международного и внутригосударственного права. Внутригосударственное право должно быть согласовано с международным таким образом, чтобы обеспечивать осуществление последнего. В этом смысле можно говорить о примате международного права. Иными словами, государство, чтобы не допустить нарушения обязанностей, вытекающих для него из норм международного права или индивидуальных международно-правовых установок, либо реализовать свои права, вытекающие из таких норм или установок, должно или принять новые нормы внутригосударственного права (или индивидуальные правовые установки), или изменить существующие, либо отменить их, или, наконец, быть уверенным в том, что его внутреннее право вполне отвечает упомянутым нормам (или установкам) или что деятельность внутригосударственных органов, должностных лиц, организаций, граждан в порядке реализации соответствующих внутригосударственных норм (установок) будет находиться в русле реализации соответствующих международно-правовых норм (или установок), будет рассматриваться на международной арене как деятельность самого государства по реализации международно-правовых норм (установок).

Процесс согласования внутригосударственного и международного права, направленный на обеспечение выполнения положений международного права внутригосударственным правом, неизбежен и обусловлен наличием объективных границ между внутригосударственным и международным правом. Он начинается до стадии осуществления соответствующих положений внутригосударственного права. Он может начаться сразу же или вскоре после распространения на государство действия конкретных международно-правовых норм и даже до распространения на него действия таких норм. Поэтому его нельзя рассматривать как начало осуществления международно-правовых норм. Это, скорее непременное условие возможности их осуществления. Отсутствие согласования внутригосударственного и международного права должно привести к нарушению государством своих международных обязанностей и невозможности реализовать свои международные права.

Способы согласования внутригосударственного и международного права различны и зависят от права конкретного государства. Но государства могут договориться об использовании определенных способов согласования. Но сущность этого процесса всегда одинакова: приведение государством своего внутреннего права в соответствие с международным с целью обеспечить выполнение предписаний, дозволений и запретов, установленных последним. Наименование указанного процесса в юридической литературе вызывает значительные разногласия. Наиболее распространенным термином для его обозначения является «трансформация». Предлагаются также такие термины, как «рецепция», «национально-правовая имплементация». По мнению Черниченко С.В. каждый из них имеет свои недостатки, однако по его мнению термину «трансформация» можно все же отдать предпочтение, поскольку в юридической литературе данный термин в указанном смысле употребляется чаще, чем другие, следовательно, его с большим основанием можно считать традиционным[7].

Трансформация происходит во всех случаях, когда внутригосударственное право приводится в соответствие с международным, даже и тогда, когда формулировки того или иного международного договора могут породить иллюзию о непосредственно применении его положений для регулирования внутригосударственных отношений.

В качестве иллюстрации можно сослаться на следующую фразу из п.1 ст.9 Международного пакта о гражданских и политических правах» «Каждый человек имеет право на свободу и личную неприкосновенность». Внешне как будто бы речь идет о непосредственном наделении соответствующих индивидов упомянутым правом, то есть о прямом применении к ним пакта. В действительности, однако, в силу объективной невозможности такого прямого применения указанное положение следует рассматривать как обязывающее государства, участвующие в пакте, создавать условия, обеспечивающие осуществление такого положения в пределах их власти, прежде всего, включив необходимые нормы в свое внутреннее право. Юридический документ не должен и не может отражать все теоретические конструкции, которые могут использоваться при его разработке или последующей оценке возможностей его осуществления.

Если бы в каком-либо международно-правовом акте содержалось прямое или косвенное утверждение о его непосредственном применении к внутригосударственным отношениям, этого все равно не могло бы произойти в действительности, и для регулирования соответствующих внутригосударственных отношений потребовался бы процесс трансформации, поскольку объективные границы международного права исключают возможность упомянутого непосредственного применения даже при желании достигнуть этого сторонами, принявшими указанный международно-правовой акт.

Каждый субъект международного права имеет свое внутреннее право, но внутреннее право не каждого субъекта международного права является внутригосударственным. Внутреннее право международных организаций, наделенных международной правосубъектностью создавшими их государствами, ничего общего с внутригосударственным правом не имеют. Внутреннее право международной организации объединяет нормы международного права и отчасти нормы международного частного права. Поэтому сам указанный термин можно считать условным.

В заключение следует остановиться на концепции трансформации, получившей довольно широкую поддержку среди юристов-международников из бывшего СССР.

Согласно концепции трансформации международные договоры в результате их ратификации, утверждения или просто официального опубликования "трансформируются", преобразуются во внутригосударственные законы; аналогична судьба соответствующих норм. При этом большинство авторов, применяющих этот термин, считают его условным, указывая на его некоторую неточность (Н. В. Миронов, В. Г. Буткевич, С. В. Черниченко, Е. Т. Усенко и др.).

Трансформация проявляется по-разному. Выделяют несколько критериев для определения вида трансформации:

1. по форме различают: официальную и неофициальную;

2. по способу осуществления: автоматическая и неавтоматическая трансформация;

3. относительно масштабов реализации: общая и частная;

4. с точки зрения юридической техники выделяют инкорпорацию, легитимацию и отсылку.

А теперь несколько подробнее о видах трансформации.

С точки зрения формы следует различать официальную трансформацию, юридически оформленную, происходящую в порядке, установленном законодательством соответствующего государства, и не официальную, то есть не оформленную юридически, происходящую не в силу того или иного правила либо комплекса правил, предусмотренным законодательством государства, а, так сказать, явочным порядком, по усмотрению каких-либо государственных органов. В последнем случае трансформация имеет место, если власти государства хотят действовать согласно обязывающим это государство нормам международного права, и внутригосударственное право им в этом не препятствует.

С точки зрения способа осуществления можно различать автоматическую трансформацию и неавтоматическую, требующую принятия специального разрешения. Так, если законодательство государства предусматривает, что все международные договоры, в которых оно участвует, являются частью его внутреннего права, то нормы любого международного договора, как только он вступает для данного государства в силу, автоматически трансформируются. Если же законодательство требует для придания договору силы закона, например, принятия специального парламентского акта, это будет уже неавтоматическая трансформация.

С точки зрения масштабов процесса можно различать общую и частную трансформацию, хотя такое различие в значительной степени условно. Трансформация на основе нормы внутригосударственного права, предусматривающей, что все нормы международного права, обязывающие данное государство, являются частью его внутреннего права, - это общая трансформация. Трансформация, осуществляемая на основе нормы, предусматривающей, например, необходимость в каждом случае вступления в силу данного государства конкретного договора принятия специального парламентского акта, чтобы "превратить" его положения в нормы внутригосударственного характера, - частная трансформация.

Наконец, с точки зрения юридической техники можно выделить следующие виды трансформации: инкорпорацию, легитимацию и отсылку. Инкорпорация формальное "включение" норм международного договора во внутреннее право государства посредством "включения" самого договора в его законодательство. Легитимация принятие особого внутригосударственного акта с целью обеспечения выполнения государством норм международного права или индивидуальных международно-правовых установок. Наибольшие сложности вызывает такой вид трансформации, как отсылка. Отсылка это использование согласно предписанию внутригосударственного права для урегулирования каких-либо внутригосударственных отношений правил, установленных международными договорами или обычаями.

В заключение стоит показать, как представляют некоторые ученые-международники концепцию трансформации.

С. В. Черниченко понимает трансформацию как "путь применения норм международного права, обязывающих какое-либо государство в сфере его внутренней юрисдикции". Он различает две формы трансформации (фактическую и юридическую) и пять видов юридической трансформации: автоматическая инкорпорация, отсылка, индивидуальная инкорпорация, адаптация и легитимация.

В литературе уже высказаны возражения против столь расширительной трактовки трансформации и против оценки трансформации как единственной, универсальной формы связи международного и внутригосударственного права, как универсального способа приведения в действие международно-правовых норм в сфере внутригосударственных отношений.

Р. А. Мюллерсон указывает на неточность данного термина, обращая внимание на отсутствие четкости в объеме данного понятия⁴⁰. Одни ученые, как уже было показано, считают, что этим термином охватываются все способы осуществления норм международного права внутри страны, другие полагают, что трансформация — это лишь один из способов осуществления норм международного права внутри страны. Более того, Р. А. Мюллерсон считает, что этот термин и охватываемое им понятие неправильны и по существу.

Близок к этой позиции Г. В. Игнатенко. В изданном под его редакцией учебнике "Международное право" он приводит следующие аргументы в пользу того, что данный термин (как, впрочем, и вся концепция трансформации) неприемлем. Во-первых, считает Г. В. Игнатенко, трансформация означает прекращение существования "трансформируемого" предмета, явления, но международно-правовым нормам такая судьба не присуща; во-вторых, на стадии правоприменения взаимодействие двух правовых систем, если принять данные суждения, заменяется единоличным действием правовой системы государства, "поглотившей" международные нормы; в-третьих, традиционно в ряде отраслей национального права допускается применение норм иностранного законодательства, однако не высказывается предположение о "трансформации" этих норм в национальное право.
Заключение

Подводя итог, хотелось бы еще раз отметить, что нормы международного права создаются государствами как основными субъектами в процессе разностороннего сотрудничества в самых различных областях в соответствии с их внутренними и внешними потребностями и интересами.

Российская доктрина, также как и наука международного права других стран, в принципе единодушна в вопросе о характере соотношения международного и внутригосударственного права. Общепризнанными являются следующие положения:

- во-первых: международное и внутригосударственное право это самостоятельные, хотя и взаимосвязанные правовые системы;

- во-вторых, международное и внутригосударственное право находятся в постоянном взаимодействии, соприкосновении, осуществляя взаимное влияние друг на друга.

Возрастание взаимосвязанности международного и внутригосударственного права в современном мире проявляется в увеличении числа международных договоров и национально-правовых актов, посвященных аналогичным или близким предметам регулирования, в усилении роли и значения унифицированного регулирования, осуществляемого с помощью международных договоров, определенных общественных отношений в рамках хозяйственного оборота. Наличие внутригосударственного механизма имплементации норм международного права, в том числе и гуманитарного, позволяет обеспечить полную, всестороннюю и своевременную реализацию принимаемых государствами международных обязательств. От действенности национального механизма имплементации во многом зависит имидж государства, эффективность его правовой системы, возможности по обеспечению защиты человека, в том числе и в условиях вооруженных конфликтов. Обеспечить решение этой задачи призван национальный механизм имплементации международного гуманитарного права.

Следует отметить еще одну характерную черту взаимосвязи и взаимодействия международного и внутригосударственного права. Она выражается в том, что средства внутригосударственного и международного права зачастую используются комплексно, о чем свидетельствуют как положения международных соглашений, так и нормы национально-правовых актов.

Принципиальной основой взаимодействия национального и международного права выступают суверенитет государств, закономерности развития человеческого общества.

Список использованной литературы.

1. Конституция Российской Федерации от 12.12.1993г.

2. Алла Зыбайло. К вопросу о соотношении международного и национального права (теоретические аспекты).

3. Виталий Калугин. Механизм имплементации норм международного гуманитарного права на внутригосударственном уровне. http://beljornal.by.ru

4. Историко-правовой аспект проблемы соотношения международного и национального права. http://www.refua.narod.ru

5. Камаровский Л.А. Основные вопросы науки международного права. М, 1982.

6. Курс международного права. Т. 1. М: Наука, 1989.

7. Международное право. Учебник. Под. ред. Колосова М. Ю., - М., «Международные отношения», 2000 г.

8. Международное право: Учебник. Отв. ред. Ю. М. Колосов, В. И. Кузнецов. – М.: Междунар. отношения, 1999

9. Международное публичное право. Учебник. Под. ред. Бекяшева К А. - М., «Проспект», 1998 г.

10. Мюллерсон Р.А. Соотношение международного и национального права. - М.: Международные отношения, 1982 г.

11. Панферова Л.А. Коллизии норм международных договоров Республики Беларусь и норм национального законодательства и возможные пути их преодоления.

12. Рыхтикова Л.Ю. Конституционно-правовые основы имплементации норм международного права в Российской Федерации. http://allpravo.ru/html

13. Соотношение международного и внутригосударственного права

14. Соотношение национального и международного права: http://granicon.ru

15. Черниченко С.В. Теория международного права. Т. 1 Современные теоретические проблемы. - М., «НИМП», 1999 г.

[1] Историко-правовой аспект проблемы соотношения международного и национального права. http://www.refua.narod.ru

[2] Комаровский Л.А.Основные вопросы науки международного права. М., 1982 г. С.41.

[3] Комаровский Л.А.Основные вопросы науки международного права. М., 1982 г. С.33-34.

[4] См. Курс международного права. Т.1. М.: Наука, 1989. С.276

[5] С.С. Алексеев. Основы теории государства и права. М., 1997.

[6] см. Мюллерсон Р.А. Соотношение международного и национального права. – М.: Международные отношения, 1983.

[7] Черниченко С.В. Теория международного права. Т. 1 Современные теоретические проблемы. - М., «НИМП», 1999 г. С.132.