Преступность и IQ

•

О, кровь, рожденная отцовской кровью, Текущая по зараженным венам! Пролей тебя на земляную скверну, — Ты смыла бы любое преступленье...

Перси Биш Шелли, «The Cenci»

Наследственность соучаствует буквально во всем поведении человека, включая алкоголизм, курение, различные фобии и неврозы, шизофрению и другие психические заболевания, а также бессонницу, потребление кофе (но почему-то не чая⁷³), брак и развод, удовлетворение от работы, хобби и многое другое.

Любопытно, что в то время как одно исследование не выявляет никакой генетической роли в способности к пению⁷⁴, другое показывает высокую степень наслед-

⁷² Price, 2001.

⁷³ Wright, 1997, 64.

⁷⁴ Wright, 1997, 60.

Общество и гены

ственности в восприятии высоты звука и оценивает наследуемость тональной глухоты в 0,8 — примерно такого же высокого уровня, какого достигают характеристики, несомненно предопределенные генетически, например рост⁷⁵. У тех, кто занимается разведением животных, и даже просто у владельцев домашних животных нет сомнений относительно передачи по наследству внутривидовых и межвидовых различий, и мы все из каждодневного опыта знаем, сколь велики врожденные различия между людьми. Гены безусловно играют роль и в сфере преступности.

В середине девятнадцатого века, когда органы правосудия в разных странах все еще руководствовались представлением о свободе воли, преступление рассматривалось как грех, который должен быть искуплен. В конце 50-х годов XIX века французский врач Б.А.Морель заложил основы криминальной антропологии. Сам Галь-тон выступал за применение специальных мер, ограничивающих деторождение не только у психически больных и слабоумных, а также уголовных преступников, но и у нищих⁷⁶. В 1876 году, через пять лет после выхода в свет «Происхождения человека» Дарвина, итальянский криминолог и врач Чезаре Ломброзо опубликовал книгу «Преступник», где попытался продемонстрировать биологическую природу преступности. Ломброзо утверждал, что на вскрытиях он установил определенные физические характеристики-стигматы врожденного преступника, у которого, как он считал, имеется недоразвитый череп. Если согласиться с подобно-

Holden, 2001. Haller, 1963, 17.

74

го рода врожденной детерминацией, наказание за преступление становится бессмысленным.

Взгляды Ломброзо ныне расцениваются как ошибочные, тем не менее исследования с целью подтвердить роль наследственности в преступном поведении продолжаются. В 1982 году в Швеции было показано, что уровень преступности среди приемных детей составляет 2,9%, если ни биологические, ни приемные родители не привлекались к суду за нарушение закона. Если один из биологических родителей был преступником, показатель криминальности у детей был 6,7%, а когда преступниками были оба биологических родителя, вдвое выше — 12,1%⁷⁷.

Представители левых кругов поначалу склонялись к биологическому позитивизму, зато марксисты считали преступность однозначно функцией социальной среды. Анархисты даже сочувствовали преступникам, видя в них бунтарей-повстанцев, бросивших вызов обществу социальной несправедливости. Преступление в капиталистическом обществе рассматривалось как революционный акт.

Если эгалитарист Франц Боас был отцом антропологии, то родительские права на криминологию («приемыша» социологии) следует передать Эдвину И.Сатерленду, для которого обучение и обучаемость было целиком и полностью социальным явлением, никак не детерминированным биологически. В 1914 году Сатерленд опубликовал книгу «Криминология», оказавшую огромное влияние на дальнейшее развитие всей этой области в XX веке. Опираясь на эту работу, в особенно-

" Wright, 1997, 123.

Общество и гены

сти на позднейшие, переработанные издания, авторы многих учебников криминалистики даже не упоминали об IQ либо трактовали этот термин очень вольно.

Между тем исследования умственного развития последовательно выявляли более низкий IQ среди лиц, совершивших преступные действия, по сравнению с общим населением. Умственное развитие 200 несовершеннолетних правонарушителей, помещенных в исправительные учреждения штата Айова, показывает 1Q 90,4 у мальчиков и 94,1 у девочек. Средний IQ среди подростков, не совершавших уголовных преступлений, был 103 у мальчиков и 105,5 у девочек⁷⁸. Полицейские досье на более чем 3600 мальчиков в графстве Контра Коста, штат Калифорния, дают соотношение между IQ и преступностью 0,31⁷⁹. В другом исследовании 411 лондонских подростков наблюдались в течение десяти лет с целью установить показатели умственного развития в криминальной и некриминальной группах. В то время как лишь один из пятидесяти мальчиков с IQ 110 и выше был рецидивистом, один из пяти с IQ 90 или ниже оказывался в группе закоренелых преступников⁸⁰.

Со времени пересмотра тестов Станфорда-Бине и Векслера-Бэлвью в конце 30-х годов не раз оказывалось, что IQ у несовершеннолетних преступников отличаются от IQ в общей популяции в среднем на 8 пунктов⁸¹ — значительная, но не огромная разница. Можно предположить, что разрыв мог быть еще мень-

Lunden, 1964, 86.

Hirschi/Hindelang, 1977, 573-574.

Hirschi/Hindelang, 1977, 573-574.

Hirschi/Hindelang, 1977, 581.

76

ше, если бы удалось получить более высокий процент приводов в полицейский участок недостаточно ловких малолетних преступников. Та же тенденция прослеживается у взрослого контингента. Средний IQ у нарушителей закона — около 92, то есть на 8 пунктов, или на

от

половину стандартного отклонения, ниже среднего .

Что же происходит в действительности? Жизнь сама по себе — жестокая борьба, побежденные нередко оказываются на вертеле над костром победителей. Современная цивилизация навязывает правила (так называемые ценности среднего класса), которые предоставляют рядовому человеку больше, чем в прежние времена, шансов на успех. Представим себе ситуацию, когда сытный ужин получает только самый быстрый бегун. Очень может быть, что не столь быстроногие участники соревнования, вместо того чтобы тщетно стараться превзойти его в скорости, захотят просто подставить ему ножку. То же относится к умственному развитию. Преуспевающему биржевому маклеру, хорошо зарабатывающему хирургу или владельцу адвокатской конторы нет нужды совершать преступление, чтобы разбогатеть, но ниже на профессиональной шкале находятся те, чье низкое умственное развитие обрекает их на материальное рабство. Можно ли, хотя бы отчасти, так просто объяснить преступность?

В какой мере унаследованный низкий моральный уровень является фактором, определяющим поведение преступника? Прежде чем зарубить топором старуху-процентщицу, Раскольников пытается логически снять с себя вину. Очевидно, что таких, как Раскольников, в

⁸² Herrnstein/Murray, 1994, 235, 242, 735.

Общество и гены

преступной среде не так уж много. Во всяком случае, для многих из них совесть, по-видимому, — слаборазвитое чувство.

Можем ли мы по-настоящему доверить страшную силу управляемой эволюции бюрократам? Не далеки ли мы и сегодня от более четкого понимания природы преступности? Не является ли преступность статистическим «хвостом» таких свойств, как склонность к приключениям и риску? А если это так, — вряд ли стоит добиваться, чтобы в народе поощрялись инертность и пассивность.