Политология

Х Р Е С Т О М А Т И Я

 

политология

Под редакцией профессора М.А. Василика

гардаpuku

МОСКВА

УДК 32(082.24)

ББК66.0

П50

Федеральная программа книгоиздания России

Политология: хрестоматия / Сост. проф. М.А. Василик, доц. П50 М.С. Вершинин. — М.: Гардарики, 2000. — 843 с. ISBN 5-8297-0016-6 (в пер.)

В хрестоматии приводятся фрагменты из произведений мыслителей разных эпох. стран и народов, позволяющие понять их политические воззрения. Изучение мировой политической классики даст возможность глубже познать проблемы влас­ти, государства, политической культуры и т.д. Издание снабжено развернутым именным словарем-справочником.

Предназначена для студентов, аспирантов и преподавателей высших учебных заведений

УДК 32(082.24)

ББК66.0

© «Гардарики», 1999 © «Юристъ». Оформление. 1999 ISBN5-8297-0016-6 © Василик М.А., Вершинин М.С. составление. 1999

М.ВЕБЕР

Политика как призвание и профессия

Но что есть «политический» союз с точки зрения социологического рассуждения? Что есть «государство»? Ведь государство нельзя соци­ологически… 8 Раздел I. МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИИ И ТЕОРИИ ПОЛИТИЧЕСКОЙ НАУКИ …  

К. ШМИТТ

Понятие политического

24 Раздел 1. МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИИ И ТЕОРИИ ПОЛИТИЧЕСКОЙ НАУКИ   Но здесь, где речь идет о сущности политического, это определение и не требуется. [...] Государство по смыслу самого…

Р.АРОН

Демократия и тоталитаризм

Policy — концепция, программа действий, а то и само действие одного человека, группы людей, правительства. Политика в области ал­коголя, например, —… Глава 1. ПОЛИТОЛОГИЯ КАК НАУКА И УЧЕБНАЯ ДИСЦИПЛИНА 51  

Г. АЛМОНД

Политическая наука: история дисциплины

В течение XX в. данная гипотетическая линия круто поднималась бы трижды. Первый пик приходится на межвоенные десятилетия (1920— 1940) и связан с… Глава I. ПОЛИТОЛОГИЯ КАК НАУКА И УЧЕБНАЯ ДИСЦИПЛИНА 65  

Профессионализация политической науки в XX веке

66 Раздел I. МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИИ И ТЕОРИИ ПОЛИТИЧЕСКОЙ НАУКИ    

Вторая мировая война и послевоенная поведенческая революция

70 Раздел 1. МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИИ И ТЕОРИИ ПОЛИТИЧЕСКОЙ НАУКИ    

Развитие политической науки в Европе

Один из номеров «European Journal of Political Research» (1991) пoсвящен послевоенной истории развития западноевропейской политической науки. В его… Глава I. ПОЛИТОЛОГИЯ КАК НАУКА И УЧЕБНАЯ ДИСЦИПЛИНА 77  

Глава 1

5. Учитель сказал:

— Правя уделом, способным выставить тысячу боевых повозок, надо быть тщательным в делах, правдивым, любить людей, экономить средства и побуждать народ к труду в соответствии со сменой сезонов.

Глава 2

Правитель

3. Учитель сказал:

— Если править с помощью закона, улаживать, наказывая, то народ остережется, но не будет знать стыда. Если править на основе добро-

 

Раздел 1. МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИИ И ТЕОРИИ ПОЛИТИЧЕСКОЙ НАУКИ

 

детели, улаживать по ритуалу, народ не только устыдится, но и выразит покорность.

Г л а в а 6

Вот Юн

7. Благодетельный из Младших спросил:

— Можно ли привлечь Чжун Ю к правлению? Учитель ответил:

— Ю человек решительный. С чем он не справится по службе?

— А можно ли и Цы привлечь к правлению?

— Цы человек понятливый. С чем он не справится по службе?

— А можно ли и Цю привлечь к правлению?

— Цю многое умеет. С чем он не справится по службе?

Г л а в а 12

Янь Юань

— Это когда ведут себя на людях так, словно вышли встретить важ­ную персону, руководят народом так, словно совершают важный жер­твенный обряд; не… Чжунгун сказал: — Я хоть и не сметлив, позвольте мне заняться исполнением этих слов.

Г л а в а 13

Цзылу

1. Цзылу спросил о том, что значит быть правителем. Учитель отве­тил:

— Побуждай к усердию своим примером. Когда Цзылу попросил дальнейших разъяснении, Учитель сказал:

— Не знай отдыха.

2. Чжунгун стал управляющим у Младших и спросил о том, что зна­чит быть правителем. Учитель ответил:

— Будь примером для своих подданных, не вини за малые проступ­ки, выдвигай достойных и способных.

— А как узнать достойных и способных, чтобы их возвысить? — спросил Чжунгун. Учитель ответил:

— Возвысь тебе известных, А тех, кого не знаешь, — Отринут ли другие?

3. Цзылу сказал:

— Вэйский государь ждет Вас для дел правления. С чего Вы начнете? Учитель ответил:

— Нужно исправить имена.

— Вы так считаете? — возразил Цзылу. — Это слишком заумно. Зачем их исправлять? Учитель ответил:

Глава 2. ИДЕЙНЫЕ ИСТОКИ ПОЛИТОЛОГИИ 83

 

 

— Как ты необразован, Ю! Благородный муж, наверное, промолчал бы, услышав то, чего не понимает. Ведь если не подходит имя, то не­уместно его толкование; коль неуместно толкование, не может быть ус­пеха в деле; а без успеха в деле не процветают ритуал и музыка; но если ритуал и музыка не процветают, то наказания бьют мимо цели, когда же наказания бьют мимо цели, народ находится в растерянности. Поэ­тому все, что называет благородный муж, всегда можно растолковать, а что он растолковывает, всегда можно исполнить. Благородный муж лишь избегает в толковании небрежности.

9. В поездке в Вэй с Учителем был Жань Ю, который правил повозкой.

Учитель заметил:

— Какое множество людей!

Жань Ю спросил:

— Когда их много, то что еще следует сделать?

— Их обогатить, — ответил учитель. Жань Ю снова спросил:

— А если станут и богаты, то что еще следует сделать?

— Их обучить, — ответил Учитель.

11. Учитель воскликнул:

— Воистину, как верно сказано, что если власть в стране в течение. ста лет будет принадлежать хорошим людям, то они смогут справиться с насилием и обойтись без казней!

12. Учитель сказал:

— Даже когда приходит к власти истинный правитель, человечность может утвердиться лишь через поколение.

13. Учитель говорил:

— Когда ты исправляешь сам себя, то с чем не справишься в прав­лении? Когда не можешь сам себя исправить, то как же будешь исправ­лять других?

14. Когда Жань вернулся с заседания, Учитель спросил:

— Почему пришел так поздно?

— Обсуждали одно государственное дело, — ответил ученик. Учитель возразил:

— Это дело не могло быть государственным. В противном случае я слышал бы о нем, хотя нигде и не служу.

15. Князь Твердый спросил:

— Можно ли одним высказыванием привести страну к расцвету? Конфуций ответил:

84 Раздел I. МЕТОДОЛ0ГИЧЕСКИЕ ПРОВБЛЕМЫ ИСТОРИИ И ТЕОРИИ ПОЛИТИЧЕСКОЙ НАУКИ

 

— Этого нельзя достичь высказыванием. Но люди говорят: «Трудно быть правителем и нелегко быть подданным». Если поймешь, как труд­но быть правителем, то разве не приблизишься к тому, когда одним вы­сказыванием приводят государство к процветанию?

— А можно ли одним высказыванием погубить страну? — спросил князь.

Конфуций ответил:

— Этого нельзя достичь высказыванием. Но люди говорят: «Мне доставляет радость быть правителем лишь то, когда не возражают на мои слова». Если то, о чем он говорит, прекрасно, разве плохо, что ему никто не возражает? Но если сказанное дурно и никто не возражает, то разве не приблизишься к тому, чтобы одним высказыванием погубить государство?

16. Князь Шэ спросил, что значит управление государством. Учи­тель ответил:

— Это когда радуются те, что близко, И приходят те, что далеко.

17. Когда Цзыся стал управителем Цюйфу, он спросил о том, как должен действовать правитель. Учитель ответил:

— Не рассчитывай на скорые успехи и не соблазняйся малой выго­дой. Поспешишь — и не добьешься цели, соблазнишься малым — и не сделаешь великого.

19. Фань Чи спросил о том, что составляет человечность. Учитель ответил:

— Держать себя с почтительностью дома, Благоговейно относиться к делу И честно поступать с другими. От этого нельзя отказываться, Даже когда едешь к варварам.

20. Цзыгун спросил:

— Каким надо быть, чтобы могли назвать ученым мужем? Учитель ответил:

— Ученым может называться человек, стыдливый в своем поведе­нии, способный с честью выполнить приказ правителя во время миссии в чужом краю.

— Осмелюсь узнать, каков следующий за этим?

— Названный в роду почтительным к родителям, названный в де­ревне чтящим старших.

Глава 2. ИДЕЙНЫЕ ИСТОКИ П0ЛИТОЛОГИИ 85

 

— Осмелюсь узнать, каков следующий за этим?

— Им будет, несомненно, малый человек. Чьи речи всегда искрен­ни, а действия решительны. Он ограничен и упрям, но его тоже можно считать «следующим».

— А каковы те, кто в наши дни занят правлением?

— А... мелкие людишки! Они не могут идти в счет!

Г л а в а 16

Младший

— Младший решил начать боевые действия против Чжуаньюя. Конфуций ответил: — Но в этом не ты ли, Цю, и виноват? Царь-предок в прошлом сде­лал Чжуаньюй… Жань Ю ответил:

Г л а в а 17

Ян Хо

1. Ян Хо хотел, чтобы к нему явился Конфуций, но Конфуций не при­ходил. Тогда он послал Конфуцию в подарок поросенка. Выбрав время, когда Ян Хо не было дома, Конфуций отправился к нему с визитом, но неожиданно встретил его по дороге.

— Подойти ко мне, — обратился к нему Ян Хо, — я хочу с тобой поговорить.

Затем он сказал Конфуцию:

— Может быть назван человечным тот, кто, затаив за пазухой дра­гоценность, спокойно наблюдает, как его страна сбивается с пути? Не может. А может быть назван умным тот, кто стремится поступить на службу, но уже много раз упускал эту возможность? Не может. Дни и месяцы уйдут, с ними годы нас покинут.

— Согласен, я пойду служить, — ответил Конфуций.

18. Учитель отметил:

— Плохо, когда фиолетовый цвет затмевает ярко-красный; плохо, когда мелодии удела Чжэн портят возвышенную музыку; плохо, когда краснобаи губят государство.

Г л а в а 20

Яо сказал

—О, Ты, Шунь! По преемству, установленному Небом, выбор пал на тебя. Держись твердо незыблемой середины. Если народ в пределах четырех морей будет… Шунь дал такое же указание Юю. Тан сказал:

ПЛАТОН

Государство

К н и г а п е р в а я

О справедливости как выгоде сильнейшего

— Устанавливает же законы всякая власть в свою пользу: демокра­тия — демократические законы, тирания — тиранические, так же и в остальных случаях.… Справедливость и несправедливость [...]

К н и г а в т о р а я

[...] Говорят, что творить несправедливость обычно бывает хорошо, а терпеть ее — плохо. Однако, когда терпишь несправедливость, в этом гораздо… Глава 2. ИДЕЙНЫЕ ИСТОКИ ПОЛИТОЛОГИИ 89  

Разделение труда в идеальном государстве соответственно потребностям и природным задаткам

[...]

— Государство, — сказал я, — возникает, как я полагаю, когда [каждый из нас не может удовлетворить сам себя, но во многом еще нуждается. Или ты приписываешь начало общества чему-либо иному?

— Нет, ничему иному.

— Таким образом, каждый человек привлекает то одного, то другого для удовлетворения той или иной потребности. Испытывая нужду во

90 Раздел I. МЕТОДОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИИ И ТЕОРИИ ПОЛИТИЧЕСКОЙ НАУКИ

 

многом, многие люди собираются воедино, чтобы обитать сообща и оказывать друг другу помощь: такое совместное поселение и получает у нас название государства, не правда ли?

— Конечно. [...]

— [...] Я еще раньше обратил внимание на твои слова, что люди рождаются не слишком похожими друг на друга, их природа бывает раз­лична, так что они имеют различные способности к тому или иному делу. Разве не таково твое мнение?

— Да, таково. [...]

— Так что же? Как будут они передавать друг другу все то, что каж­дый производит внутри самого государства? Ведь ради того мы и осно­вали государство, чтобы люди вступили в общение.

— Очевидно, они будут продавать и покупать.

— Из этого у нас возникнет и рынок, и монета — знак обмена.

— Конечно. [...]

— Из-за этой потребности появляются у нас в городе мелкие тор­говцы. Разве не назовем мы так посредников по купле и продаже, ко­торые засели на рынке? А тех, кто странствует по городам, мы назовем купцами.

— Конечно. [...]

— Чтобы у нас успешнее шло сапожное дело, мы запретили сапож­нику даже пытаться стать земледельцем, или ткачом, или домостроите­лем; так же точно и всякому другому мы поручили только одно дело, к которому он годится по своим природным задаткам, этим он и будет за­ниматься всю жизнь, не отвлекаясь ни на что другое, и достигнет успе­ха, если не упустит время. А разве не важно хорошее выполнение всего, что относится к военному делу? Или оно настолько легко, что земледе­лец, сапожник, любой другой ремесленник может быть вместе с тем и воином? Прилично играть в шашки или в кости никто не научится, если не занимался этим с детства, а играл так, между прочим. Неужели же стоит только взять щит или другое оружие и запастись военным снаря­жением — и сразу станешь способен сражаться, будь то в рядах гоп­литов или других воинов? Никакое орудие только оттого, что оно очу­тилось у кого-либо в руках, не сделает его сразу мастером или атлетом и будет бесполезно, если человек не умеет с ним обращаться и недоста­точно упражнялся.

— Иначе этим орудиям и цены бы не было! [...]

Глава 2. ИДЕЙНЫЕ ИСТОКИ ПОЛИТОЛОГИИ 91

 

Двоякое воспитание стражей: мусическое и гимнастическое

— Да, это так.[...] — Разве можем мы так легко допустить, чтобы дети слушали и вос­принимали душой… — Мы этого ни в коем случае не допустим.

К н и г а т р е т ь я

Отбор правителей и стражей

— Значит, из стражей надо выбрать таких людей, которые, по нашим наблюдениям, целью всей своей жизни поставили самое рев­ностное служение… — Разве не с полным поистине правом можно назвать таких стра­жей совершенными?… — Я согласен. [...]

Быт стражей

Да, здравомыслящий человек скажет именно так. 92 Раздел I. МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИИ И ТЕОРИИ ПОЛИТИЧЕСКОЙ НАУКИ …  

К н и г а ч е т в е р т а я

— Я думаю, мы найдем, что сказать, если двинемся по тому же пути. Мы скажем, что нет ничего удивительного, если наши стражи именно таким образом… Глава 2. ИДЕЙНЫЕ ИСТОКИ ПОЛИТОЛОГИИ 93  

Устранение богатства и бедности в идеальном государстве

— Счастлив ты, если считаешь, что заслуживает названия государ­ства какое-нибудь иное, кроме того, которое основываем мы. — Но почему же? — У всех остальных название должно быть длиннее, потому что каждое из них представляет собою множество государств, а…

Роль правильного воспитания, обучения и законов в идеальном государстве

— Следовательно, ты не воздашь хвалы и государству, которое все Целиком, как мы недавно говорили, занимается чем-то подобным. Или Тебе не кажется,… 94 Раздел I. МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИИ И ТЕОРИИ ПОЛИТИЧЕСКОЙ НАУКИ …  

Четыре добродетели идеального государства

— Значит, государство, основанное согласно природе, всецело было бы мудрым благодаря совсем небольшой части населения, кото­рая стоит во главе и… — Ты совершенно прав. [...] — Нечто вроде порядка — вот что такое рассудительность; это власть над определенными удовольствиями и вожделениями —…

Три начала человеческой души

— Поистине справедливость была у нас чем-то в таком роде, но не в смысле внешних человеческих проявлений, а в смысле подлинно внутреннего… — Ты совершенно прав, Сократ.

Справедливое государство и справедливый человек

— Не покажется, клянусь Зевсом. [...] — Стало быть, что значит поступать несправедливо и совершать Преступления и,… 96 Раздел I. МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИИ И ТЕОРИИ ПО.ЛИТИЧЕСКОЙ НАУКИ

Соответствие пяти типов душевного склада пяти типам государственного устройства

— Сколько же их? — Пять видов государственного устройства и пять видов души. — Скажи, какие?

К н и г а п я т а я

Роль женщин в идеальном государстве

— Итак, здесь надо сперва прийти к соглашению, исполнимо это или нет, и решить спорный вопрос — в шутку ли или серьезно, как кому угодно: способна… — Конечно. [...] — Значит, друг мой, не может быть, чтобы у устроителей государ­ства было в обычае поручать какое-нибудь дело женщине…

Соотношение своего и общего в государстве

— Это самое главное. — Может ли быть, по-нашему, большее зло для государства, чем то, что ведет к… — По-нашему, не может быть.

Правителями государства должны быть философы

— Пока в государствах не будут царствовать философы либо так на­зываемые нынешние цари и владыки не станут благородно и основа­тельно…

К н и г а ш е с т а я

Еще раз о подлинных правителях государства

— Попытаюсь разобрать это, если смогу. Я думаю, всякий согла­сится с нами, что такой человек, который обладал бы всем, что мы от него требуем для… — Я вполне с тобой согласен. [...] — Если установленная нами природа философа получит надлежа­щую выучку, то, развиваясь, она непременно достигнет…

К н и г а в о с ь м а я

Четыре вида извращенного государственного устройства

Еще о соответствии пяти складов характера пяти видам государст­венного устройства [...] — Раз мы начали с рассмотрения государственных нравов, а не отдельных лиц,…

Тимократия

— Ну так давай попытаемся указать, каким способом из аристокра­тического правления может получиться тимократическое. Может быть, это совсем просто, и изменения в государстве обязаны своим проис­хождением раздорам, возникающим внутри той его части, которая об­ладает властью? Если же в ней царит согласие, то, хотя бы она была и очень мала, строй остается незыблемым.

— Да, это так. [...]

Тимократический» человек

— Он пожестче, менее образован и, хотя ценит образованность и охотно слушает других, сам, однако, нисколько не владеет словом. С 100 Раздел I. МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИИ И ТЕОРИИ ПОЛИТИЧЕСКОЙ НАУКИ …  

Олигархия

— Что за устройство ты называешь олигархией? — Это строй, основывающийся на имущественном цензе: у власти стоят там… — Понимаю. (...)

Олигархический» человек

— Конечно, это надо рассмотреть. — Его переход от тимократического склада к олигархическому со­вершается… — Увидев, мой друг, все это, пострадав и потеряв состояние, даже испугавшись, думаю я, за свою голову, он в глубине…

Демократия

— Да, именно так устанавливается демократия, происходит ли это . силой оружия или же потому, что ее противники, устрашившись, по­степенно… — Как же людям при ней живется? — спросил я. — И каков этот государственный… 102 Раздел I. МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИИ И ТЕОРИИ ПОЛИТИЧЕСКОЙ НАУКИ

Демократический» человек

— Когда юноша, выросший, как мы только что говорили, без долж­ного воспитания и в обстановке бережливости, вдруг отведает меда трутней и попадает в… — Да, совершенно неизбежно. — Как в государстве происходит переворот, когда некоторой части его граждан оказывается помощь извне их…

Тирания

—Да. — А ненасытное стремление к богатству и пренебрежение всем, кроме наживы,… — Правда.

Трутни, богачи и народ

— Это так. — Но здесь они много ядовитее, чем там. — Почему?

АРИСТОТЕЛЬ

Политика

I. 1. Поскольку, как мы видим, всякое государство представляет собой своего рода общение, всякое же общение организуется ради ка­кого-либо блага… 2. [...] Соответственно общение, естественным путем возникшее для… 7. Общение, состоящее из нескольких семей и имеющее целью об­служивание не кратковременных только потребностей, —…

Н. МАКИАВЕЛЛИ

Государь

Г л а в а I

Скольких видов бывают государства и как они приобретаются

Г л а в а II

О наследственном единовластии

126 Раздел 1. МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПР0БЛЕМЫ ИСТОРИИ И ТЕОРИИ ПОЛИТИЧЕСКОЙ НАУКИ   намеченного выше порядка, разберу, какими способами государи могут управлять государствами и удерживать над ними…

Г л а в а III

О смешанных государствах

[...] В первом случае удержать завоеванное нетрудно, в особенности если новые подданные и раньше не знали свободы. Чтобы упрочить над ними власть,… Другое отличное средство — учредить в одном-двух местах колонии, связующие… Глава 2. ИДЕЙНЫЕ ИСТОКИ ПО.ПИТОЛОГИИ 127

Г л а в а XV

О том, за что людей, в особенности государей, восхваляют

Или порицают

Если же говорить не о вымышленных, а об истинных свойствах го­сударей, то надо сказать, что во всех людях, а особенно в государях, стоящих выше… 128 Раздел 1. МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИИ И ТЕОРИИ ПОЛИТИЧЕСКОЙ НАУКИ …  

Г л а в а XVI11

О том, как государи должны держать слово

Надо знать, что с врагом можно бороться двумя способами: во-пер­вых, законами, во-вторых, силой. Первый способ присущ человеку, второй — зверю; но… Итак, из всех зверей пусть государь уподобится двум: льву и лисе. Лев боится… Глава 2. ИДЕЙНЫЕ ИСТОКИ ПОЛИТОЛОГИИ 129

Г л а в а XIX

О том, каким образом избегать ненависти и презрения

Что же касается подданных, то когда снаружи мир, то единственное, чего следует опасаться, — это тайные заговоры. Главное средство про­тив них — не… Глава 2. ИДЕЙНЫЕ ИСТОКИ ПОЛИТОЛОГИИ 131  

Г л а в а XXI

Как надлежит поступать государю, чтобы его почитали

Величию государя способствуют также необычайные распоряжения внутри государства, [...] иначе говоря, когда кто-либо совершает что-либо значительное… Государя уважают также, когда он открыто заявляет себя врагом или другом, т.е.… И всегда недруг призывает отойти в сторону, тогда как друг зовет открыто выступить за него с оружием в руках.…

Г л а в а XXII

О советниках государей

Ибо умы бывают трех родов: один все постигает сам, другой может понять то, что постиг первый, третий сам ничего не постигнет и постиг­нутого другим… 134. Раздел I. МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИИ И ТЕОРИИ ПОЛИТИЧЕСКОЙ НАУКИ …  

Г л а в а XXIII

Как избежать льстецов

Поэтому благоразумный государь должен избрать третий путь, а именно: отличив нескольких мудрых людей, им одним предоставить право высказывать все,… Глава 2. ИДЕЙНЫЕ ИСТОКИ ПОЛИТОЛОГИИ 135  

Т. ГОББС

Левиафан, или материя, форма и власть государства церковного и гражданского

Часть II

О ГОСУДАРСТВЕ

Г л а в а XVII

О причинах, возникновении и определении государства

136 Раздел I. МЕТОДОДОГИЧКСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИИ И ТЕОРИИ ПОЛИТИЧЕСКОЙ НАУКИ    

Г л а в а XIX

О различных видах государств, основанных на установлении,

И о преемственности верховной власти

Г л а в а XX

Об отеческой и деспотической власти

В чем его отличие от государства, основанного на установлении. Эта форма господства, или верховной власти, отличается от верховной власти,… 140 Раздел I. МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИИ И ТЕОРИИ ПОЛИТИЧЕСКОЙ НАУКИ …  

Г л а в а XXI

О свободе подданных

Глава 2. ИДЕЙНЫЕ ИСТОКИ ПОЛИТОЛОГИИ 143   мы обычно говорим, что эта вещь лишена не свободы, а способности движения.

Г л а в а XXII

О подвластных группах людей, политических и частных

Из упорядоченных групп некоторые абсолютны и независимы, будучи подвластны лишь своим представителям. Таковы лишь государства, о чем я уже говорил в… 144 Раздел I. МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИИ И ТЕОРИИ ПОЛИТИЧЕСКОЙ НАУКИ …  

Дж. ЛОКК

Два трактата о правлении

Книга вторая

Г л а в а II

О естественном состоянии

Это также состояние равенства, при котором вся власть и вся юрисдикция являются взаимными, — никто не имеет больше другого. Нет ничего более… 148 Раздел 1. МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИИ И ТЕОРИИ ПОЛИТИЧЕСКОЙ НАУКИ …  

Г л а в а III

О состоянии войны

17. Отсюда следует, что тот, кто пытается полностью подчинить дру­гого человека своей власти, тем самым вовлекает себя в состояние войны с ним; это… Глава 2. ИДЕЙНЫЕ ИСТОКИ ПОЛИТОЛОГИИ 149  

Г л а в а VIII

О возникновении политических обществ

96. Ведь когда какое-либо число людей создало с согласия каждого отдельного лица сообщество, то они тем самым сделали это сообщество единым… 150 Раздел I. МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИИ И ТЕОРИИ ПОЛИТИЧЕСКОЙ НАУКИ …  

Г л а в а IX

О целях политического общества и правления

Глава 2. ИДЕЙНЫЕ ИСТОКИ ПОЛИТОЛОГИИ 151    

Г л а в а Х

О формах государства

133. Под, государством я все время подразумеваю не демократию или какую-либо иную форму правления, но любое независимое сооб­щество (any independent… Печатается по: Локк Дж. Сочинения: В 3 т. М., 1988. Т. 3. С. 263, 264,… Глава 2. ИДЕЙНЫЕ ИСТОКИ ПОЛИТОЛОГИИ 155

Ш.Л. МОНТЕСКЬЕ

О духе законов

Книга вторая

О ЗАКОНАХ, ВЫТЕКАЮЩИХ НЕПОСРЕДСТВЕННО

ИЗ ПРИРОДЫ ПРАВИТЕЛЬСТВА

Г л а в а 1

О природе трех различных образов правления

Вот что я называю природой правления. Предстоит рассмотреть, ка­ковы законы, непосредственно вытекающие из этой природы и, стало быть, имеющие…  

Г л а в а VIII

О том, что честь не есть принцип деспотических государств

Может ли деспот потерпеть ее в своем государстве? Она полагает гною славу в презрении к жизни, а вся сила деспота только в том, что он может лишать… Честь, неведомая в деспотических государствах, где часто нет даже и слова для… 156 Раздел I. МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИИ И ТЕОРИИ ПОЛИТИЧЕСКОЙ НАУКИ

Г л а в а IX

О принципе деспотического правления

Безграничная власть государя переходит здесь целиком к тем, кому он ее поручает. Люди .с большим самоуважением могли бы затевать в таком государстве… Правительство умеренное может по желанию и без опасности для себя ослабить…

Г л а в а Х

Различие в характере повиновения в умеренных

И деспотических государствах

Но хотя в этих двух видах правления характер повиновения неоди­наков, тем не менее у них одна и та же верховная власть. Куда бы ни обратил свой взор…

Г л а в а XI

Размышления обо всем этом

Глава 2. ИДЕЙНЫЕ ИСТОКИ ПОЛИТОЛОГИИ 157   тиковыми. Из этого не следует также, что в таком-то монархическом государстве господствует честь, а в таком-то…

Ж.Ж. РУССО

Об общественном договоре,

Или принципы политического права

Книга I

Г л а в а VIII

О гражданском состоянии

Сведем весь этот итог к легко сравнимым между собой положениям. IIо Общественному договору, человек теряет свою естественную свободу и… 158 Раздал 1. МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИИ И ТЕОРИИ ПОЛИТИЧЕСКОЙ НАУКИ …  

Книга II

Г л а в а IV

О границах верховной власти суверена

Но, кроме общества как лица юридического, мы должны принимать в соображение и составляющих его частных лиц, чья жизнь и свобода, естественно, от… Все то, чем гражданин может служить Государству, он должен сде­лать тотчас же,… Обязательства, связывающие нас с Общественным организмом, непреложны лишь потому, что они взаимны, и природа их…

Г л а в а VI

О законе

|...] Несомненно, существует всеобщая справедливость, исходящая лишь от разума, но эта справедливость, чтобы быть принятой нами, должна быть… Я уже сказал, что общая воля не может высказаться по поводу предмета частного.… 162 Раздел I. МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИИ И ТЕОРИИ ПОЛИТИЧЕСКОЙ НАУКИ

Книга III

Г л а в а I

О правительстве вообще

Всякое свободное действие имеет две причины, которые сообща его производят: одна из них — моральная, именно: воля, определяющая акт, другая —… 164 Раздел I. МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИИ И ТЕОРИИ политической НАУКИ …  

Г л а в а IX

О признаках хорошего правления

Но если бы спросили, по какому признаку можно узнать, хорошо или дурно управляется данный народ, то это было бы другое дело, и такой вопрос… Однако его вовсе не разрешают, потому что каждый хочет сделать это на свой… Глава 2. ИДЕЙНЫЕ ИСТОКИ ПОЛИТОЛОГИИ 167

А. де ТОКВИЛЬ

Демократия в Америке

К н и г а в т о р а я

Часть четвертая

О ТОМ ВЛИЯНИИ, КОТОРОЕ ДЕМОКРАТИЧЕСКИЕ

ИДЕИ И ЧУВСТВА ОКАЗЫВАЮТ НА ПОЛИТИЧЕСКОЕ

ОБЩЕСТВО

Г л а в а I

Равенство вызывает в гражданах естественную склонность

К свободным институтам

168. Раздел I. МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИИ И ТЕОРИИ ПОЛИТИЧЕСКОЙ НАУКИ    

Г л а в а II

О том, что представления граждан об управлении

В демократических обществах естественным образом

Способствуют концентрации власти

Глава 2. ИДЕЙНЫЕ ИСТОКИ П0ЛИТОЛОГИИ 169    

Г л а в а III

О том, что чувства людей в демократических обществах

Соответствуют их идеям о концентрации власти

Люди, живущие в демократическом обществе и не видящие вокруг ни начальников, ни подчиненных, лишенные привычных и обязатель­ных социальных связей,… Они не просто теряют вкус к общественной деятельности, но часто у них просто… Мне бы не хотелось думать, что упадок интереса к общественной де­ятельности непреодолим; борьба с ним и является…

М.М. СПЕРАНСКИЙ

Г. Размышления о государственном

Устройстве Империи

История России от времен Петра Первого представляет беспрерыв­ное почти колебание правительства от одного плана к другому. Сие не­постоянство, или,… При издании самых благоразумных и спасительных законов вопрос, на чем они… Сему иначе и быть невозможно. Во всяком государстве, коего поли­тическое положение определяется единым характером…

П.И. ПЕСТЕЛЬ

«Русская правда»

Всякое общество имеет свою цель и избирает средства для достижения оной

Разделение членов общества на повелевающих и повинующихся

Но кто представит такое окончательное мнение, кто изберет сред­ства, кто определит способы, кто расположит действие? Все сии за­труднения разрешаются двояким образом. В первом случае нравст­венное превосходство одного или нескольких членов соглашает все сии различные затруднения и увлекает за собою прочих силою сего превосходства, коему содействуют иногда и другие посторонние об­стоятельства. Во втором случае возлагают члены общества на одного или нескольких из них обязанность избирать средства, предоставляя им право распоряжаться общим действием. В том и другом случае разделяются члены общества на повелевающих и повинующихся. Сие разделение неизбежно потому, что происходит от природы человечес­кой,

Глава 3. РУССКАЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ XIX — НАЧАЛАХХ в. 183

 

 

а следовательно, везде существует и существовать должно. На естественном сем разделении основано различие в обязанностях и правах тех и других.

Разделение государства на правительство и народ

Все здесь сказанное об обществах вообще относится равным обра­зом и до гражданских обществ, которые, будучи устроены и в порядок приведены, получают название государства. Гражданское общество, как и всякое другое, имеет свою цель и должно избирать средства для достижения оной. Цель состоит в благоденствии всего общества вообще и каждого из членов оного в особенности. В сей цели все согласны. Для достижения оной нужны средства или действия. Действия сии раз­деляются на общие и частные. Общим действием называется то, кото­рое касается всего общества, а следовательно, и производится от лица всего общества. Частным — то, которое составляет занятия и упражнения каждого члена в особенности. Избрание средств для достижения сказанной цели и действие, сообразное с сим избранием, ведет к раз­делению членов гражданского общества на повелевающих и повиную­щихся. Действие от лица всего общества составляет обязанность пер­вых; действие от лица частных членов предоставляется вторым. Когда гражданское общество получает название государства, тогда повеле­вающие получают название правительства, а повинующиеся — назва­ние народа. Из сего явствует, что главные или первоначальные состав­ные части каждого государства суть: правительство и народ.

Взаимные отношения правительства и народа

184 Раздел I. МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИИ И ТЕОРИИ ПОЛИТИЧЕСКОЙ НАУКИ    

Каждое право основано быть должно на предшествующей обязанности

Основное понятие о государственном благоденствии и сопряженных с ним обязанностях

Глава 3. РУССКАЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ МЫСЛЬXIX — НАЧАЛА ХХ в. 185    

Основное понятие о народе и его значении

186 Раздел I. МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИИ И ТЕОРИИ ПОЛИТИЧЕСКОЙ НАУКИ   Непреложный закон гражданских обществ заключается в том, что каж­дое государство состоит из народа и правительства,…

Основное понятие о правительстве и разделении оного на верховную власть и государственное правление

Правительство есть совокупность всех лиц, занимающихся отправ­лением дел общественных. Оно поставлено в обязанность доставлять народу благоденствие и потому имеет право государством управлять для достижения сей предназначенной цели. Обладая сим правом, оно должно иметь и соразмерную власть, дабы обязанность могла быть вы­полнена и право было бы действительным. Сия власть, посредством ко­торой правительство исполняет свою обязанность, употребляет свое право и достигает предназначенной цели, есть Верховная власть. Из общего предмета или состава благоденствия государства истекают осо­бенные предметы сей общей цели и, как общей цели благоденствия со­ответствует Верховная власть, так должны соответствовать каждому особенному предмету: особенная обязанность, особенное право и особенная власть. Сии особенные власти истекают из верховной, которая объемлет всю цель учреждения правительства; почему и должны осо­бенные власти совершенно зависеть от верховной и действовать по на­правлению, от нее исходящему. Совокупность всех сих особенных или частных властей составляет государственное правление, которое также названо быть может чиноначальством. Из сего явствует, что прави­тельство не может выполнить своей обязанности и государству доста­вить благоденствие, если не будет иметь власти, соразмерной важности и обширности цели гражданского общества, и что сия власть распро­страняет свое действие по всем предметам на целое государство, имея

Глава 3. РУССКАЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ XIX — НАЧАЛА ХХ в. 187

 

 

притом много подчиненных властей, кои уже действуют на отдельные только предметы или на отдельные только части оного. Общая власть именуется Верховной властью, а совокупность частных — государст­венное правление или чиноначальство. [...]

Определение, цель и действие Русской Правды

188 Раздел I. МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИИ И ТЕОРИИ ПОЛИТИЧЕСКОЙ НАУКИ   определенный, постепенными мероприятиями ввести и устроить, а народ обязан сему введению не только не противиться, но,…

Н.М. МУРАВЬЕВ

Проект конституции

Второй вариант

Г л а в а I

О народе русском и правлении

1. Русский народ, свободный и независимый, не есть и не может быть принадлежностью никакого лица и никакого семейства.

2. Источник Верховной власти есть народ, которому принадлежит исключительное право делать основные постановления для самого себя.

Г л а в а II

О гражданах

4. Граждане суть те жители Российской империи, которые пользу­ются правами, выше определенными. 5. Чтоб быть Гражданином, необходимы следующие условия: 1) Не менее 21 года возраста.

Г л а в а III

О состоянии, личных правах и обязанностях русских

11. Русскими почитаются все коренные жители России и дети ино­странцев, родившиеся в России, достигшие совершеннолетия, доколе пни не объявят, что… 12. Каждый обязан носить общественные повинности, повиноваться законам и… 13. Крепостное состояние и рабство отменяются; раб, прикоснув­шийся земли Русской, становится свободным. Разделение…

Русский народ и социализм

Милостивый государь, Вы стоите слишком высоко в мнении всех мыслящих людей, каждое слово,…

Г л а в а Х

Различия в ходе исторического воспитания

202 Раздел 1. МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИИ И ТЕОРИИ ПОЛИТИЧЕСКОЙ НАУКИ   быть (и в большинстве случаев не могут не быть) друг другу противо­положны? На что идут миллионы, поглощаемые флотами,…

Г л а в а XI

Европейничанье — болезнь русской жизни

[...] Необходимо было укрепить русскую государственность заимст­вованиями из культурных сокровищ, добытых западной наукой и про­мышленностью, —… 204 Раздел I. МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИИ И ТЕОРИИ ПОЛИТИЧЕСКОЙ НАУКИ …  

М.А. БАКУНИН

Федерализм, социализм и антитеологизм

  210 Раздел 1. МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИИ И ТЕОРИИ ПОЛИТИЧЕСКОЙ НАУКИ …  

Государственность и анархия

Спрашивается, если пролетариат будет господствующим сослови­ем, то над кем он будет господствовать? Значит, останется еще другой   212 Раздел I. МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИИ И ТЕОРИИ ПОЛИТИЧЕСКОЙ НАУКИ

П.А. КРОПОТКИН

Хлеб и воля

Но наш коммунизм не есть коммунизм фаланстера или коммунизм немецких теоретиков-государственников. Это — коммунизм анархи­ческий, коммунизм без… Печатается по: Кропоткин П.А. Хлеб и воля. Современная наука и анархия. М.,…

Современная наука и анархия

Мы представляем себе общество в виде организма, в котором отно­шения между отдельными его членами определяются не законами, наследием исторического… 216 Раздел 1. МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИИ И ТЕОРИИ ПОЛИТИЧЕСКОЙ НАУКИ …  

П.Н. ТКАЧЕВ

Задачи революционной пропаганды в росши

(Письмо к редактору журнала «Вперед!»)

II

Что подразумевает наш журнал под словом революция? Народное движение, направленное к уничтожению существующего порядка вещей, к устранению тех исторически выработавшихся условий эконо­мического быта, которые его давят и порабощают. Это слишком обще. Какое движение? Осмысленное, разумное, вызванное ясным сознанием

218 Раздел 1. МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИИ И ТЕОРИИ ПОЛИТИЧЕСКОЙ НАУКИ

 

 

принципиальных недостатков диких общественных условий, руково­димое верным и отчетливым пониманием как его средств, так и конеч­ных целей. Это сознание и это понимание должны быть присущими всему народу или по крайней мере большинству его, — только тогда, по вашему мнению, совершится истинная народная революция. Всякую другую революцию вы называете искусственным «навязыванием наро­ду революционных идей». [...] «.Будущий строй русского общества, — гласит ваша программа, — осуществлению которого мы решились со­действовать, должен воплотить в дело потребности большинства, им самим сознанные и понятые». [...] .

Следовательно, революцию вы понимаете в смысле осуществления в общественной жизни потребностей большинства, им самим сознан­ных и понятых. Но разве это будет революция в смысле насильствен­ного переворота? Разве когда большинство сознает и поймет как свои потребности, так и те пути и средства, с помощью которых их можно удовлетворить, разве тогда ему нужно будет прибегать к насильствен­ному перевороту? О, поверьте, оно сумеет тогда сделать это, не проли­вая ни единой капли крови, весьма мирно, любезно и, главное, посте­пенно. Ведь сознание и понимание всех потребностей придет к нему не вдруг. Значит, нет резона думать, будто и осуществлять эти потребнос­ти оно примется зараз: сначала оно сознает одну потребность и возмож­ность удовлетворить ее, потому другую, третью и т.д., и, наконец, когда оно дойдет до сознания своей последней потребности, ему уже даже и бороться ни с кем не придется, а уже о насилии и говорить нечего.

Значит, ваша революция есть не иное что, как утопический путь мирного прогресса. Вы обманываете и себя и читателей, заменяя слово прогресс словом революция. Ведь это шулерство, ведь это под­тасовка!

Неужели вы не понимаете, что революция (в обыденном смысле слова) тем-то и отличается от мирного прогресса, что первую делает меньшинство, а второй — большинство. Оттого первая проходит обык­новенно быстро, бурно, беспорядочно, носит на себе характер урагана, стихийного движения, а второй совершается тихо, медленно, плавно, «с величественной торжественностью», как говорят историки. Насиль­ственная революция тогда только и может иметь место, когда меньшин­ство не хочет ждать, чтобы большинство само сознало свои потребнос­ти, но когда оно решается, так сказать, навязать ему это сознание, когда оно старается довести глухое и постоянно присущее народу чув­ство недовольства своим положением до взрыва.

Глава 3. РУССКАЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ XIX — НАЧАЛА ХХ в. 219

 

 

И затем, когда этот взрыв происходит, — происходит не в силу ка­кого-нибудь ясного понимания и сознания и т.п., а просто в силу на­копившегося чувства недовольства, озлобления, в силу невыносимости гнета, — когда этот взрыв происходит, тогда меньшинство старается только придать ему осмысленный, разумный характер, направляет его к известным целям, облекает его грубую чувственную основу в идеаль­ные принципы. Народ действительной революции — это бурная сти­хия, все уничтожающая и разрушающая на своем пути, действующая всегда безотчетно и бессознательно. Народ вашей революции — это цивилизованный человек, вполне уяснивший себе свое положение, действующий сознательно и целесообразно, отдающий отчет в своих поступках, хорошо понимающий, чего он хочет, понимающий свои ис­тинные потребности и свои права, человек принципов, человек идей.

Но где же видано, чтобы цивилизованные люди делали революции! О нет, они всегда предпочитают путь мирного и спокойного прогресса, путь бескровных протестов, дипломатических компромиссов и ре­форм — пути насилия, пути крови, убийств и грабежа. [...]

Даже нашему III Отделению, впадающему в умоисступление при одном слове революция, подобная революция — ваша революция, революция, обусловленная «ясным сознанием и пониманием большин­ством своих потребностей», не может быть страшной. Напротив, его прямой интерес состоит в том, чтобы пропагандировать ее идеи. С по­мощью такой пропаганды можно совсем сбить молодежь с толку, пред­ставляя ей действительную революцию как искусственное навязы­вание народу неосознанных и непрочувствованных им идей, как нечто деспотическое, эфемерное, скоротечное и потому вредное; уверяя ее, что победа народного дела, что радикальный переворот всех существу­ющих общественных отношений зависит от степени сознания народом его прав и потребностей, т.е. от степени его умственного и нравствен­ного развития, можно незаметно довести ее до убеждения, будто раз­вивать народ и уяснять ему его потребности и т.п. — значит подготов­лять не торжество мирного прогресса, а торжество истинной револю­ции. [...]

IV

[...] Революции делают революционеры, а революционеров создают данные социальные условий окружающей их среды. Всякий народ, за­явленный произволом, измученный эксплуататорами, осужденный из века в век поить своею кровью, кормить своим телом праздное поколение

220 Раздел 1. МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИИ И ТЕОРИИ ПОЛИТИЧЕСКОЙ НАУКИ

 

тунеядцев, скованный по рукам и по ногам железными цепями эко­номического рабства, — всякий такой народ (а в таком положении на­ходятся все народы) в силу самых условий своей социальной среды есть революционер; он всегда может; он всегда хочет сделать революцию; он всегда готов к ней. И если он в действительности не делает ее, если он в действительности с ослиным терпением продолжает нести свой му­ченический крест... то это только потому, что в нем забита всякая внут­ренняя инициатива, что у него не хватает духа самому выйти из своей колеи; но раз какой-нибудь внешний толчок, какое-нибудь неожидан­ное столкновение выбили его из нее — и он поднимается, как бурный ураган, и он делает революцию.

Наша учащаяся молодежь точно так же в большинстве случаев на­ходится в условиях, благоприятных для выработки в ней революцион­ного настроения. Наши юноши — революционеры не в силу своих зна­ний, а в силу своего социального положения. Большинство их — дети родителей-пролетариев или людей, весьма недалеко ушедших от про­летариев. Среда, их вырастившая, состоит либо из бедняков, в поте лица своего добывающих хлеб, либо живет на хлебах у государства; на каждом шагу она чувствует свое экономическое бессилие, свою зави­симость. А осознание своего бессилия, своей необеспеченности, чувст­во зависимости всегда приводят к чувству недовольства, к озлоблению, к протесту.

Правда, в положении этой среды есть и другие условия, парализую­щие действие экономической нищеты и политической зависимости; ус­ловия, до известной степени примиряющие с жизнью потому, что они дают возможность эксплуатировать чужой труд; условия, заглушающие недовольство, забивающие протест, развивающие в людях тот узкий, скотский эгоизм, который не видит ничего дальше своего носа, который приводит к рабству и тупому консерватизму. Но юноши, еще не охва­ченные губительным влиянием условий второго рода, еще не втянув­шиеся в будничную практику прошлой жизни, не успевшие присосаться ни к одному из легализированных способов грабежа и эксплуатации, юноши, не видящие ничего в будущем, кроме необеспеченности и за­висимости, вынесшие из прошлого безотрадные воспоминания о вся­кого рода унижениях и страданиях, которым зависимость и нищета под­вергают человека, — эти юноши, едва они начинают сознательно мыс­лить, невольно, неизбежно приходят к мысли о необходимости револю­ции, невольно, неизбежно становятся революционерами. [...]

Глава 3. РУССКАЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ XIX — НАЧАЛАХХ в. 221

 

 

Vi

[...] Ваш журнал решительный противник борьбы агитационной, он признает лишь одну борьбу — борьбу философскую, борьбу с точки зрения общих принципов. В своей программе (стр. 6) вы говорите, что идя вас всего важнее вопрос социальный, т.е. общие экономические принципы, которые лежат в основе исторического общества, и что вни­мание вашего журнала исключительно будет обращаться на факты, имеющие наиболее тесную, прямую связь с этими принципами, следо­вательно, на факты из экономической жизни народа; факты же, в кото­рых экономические принципы воплощаются лишь косвенно, посред­ственно, будут интересовать вас только в слабой степени, вы отодви­нете их на задний план.

Политический вопрос, т.е. тот политический вопрос, который всех нас давит, безумный деспотизм самодержавия, возмутительный произ­вол хищнического правительства, наше общее бесправие, наше по­стыдное рабство — все это для вас вопросы второстепенные. Вы слиш­ком заняты созерцанием коренных причин зла, чтобы обращать вни­мание на такие мелочи. Но коренные причины зла одинаковы как для России, так и для всей 3[ападной] Европы, только в 3[ападной] Европе благодаря более высокому развитию экономической жизни они прояв­ляются в более резких, более рельефных формах и их влияние на все прочие сферы жизни, и в особенности на сферу политическую, осяза­тельнее, нагляднее.

Отсюда, в интересах разъяснения фальшивости и несправедливости общих экономических принципов гораздо практичнее обращаться за фактами к Европе, а не к России. Ее жизнь представляет если и не более обильный, то во всяком случае более разработанный материал для подобного разъяснения, чем наша. Вы это понимаете, и потому ваш журнал гораздо пристальнее следит за рабочим движением в Западной Европе, чем за внутренней жизнью России; вопросам общеевропейско­го интереса он уделяет столько же, если не больше, места, как и вопро­сам, имеющим специально русский интерес. [...]

Вот потому-то истинно революционная партия ставит своей главной, своей первостепенной задачей не подготовление революции вообще, в отдаленном будущем, а осуществление ее в возможно ближайшем на­стоящем. Ее орган должен быть и органом этой идеи; мало того, он дол­жен служить одним из практических средств, непосредственно содей­ствующих скорейшему наступлению насильственного переворота. Иными словами, он должен не столько заботиться о теоретическом уяснении

222 Раздел I. МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИИ И ТЕОРИИ ПОЛИТИЧЕСКОЙ НАУКИ

и философском понимании принципиальных несовершенств данного порядка вещей, сколько о .возбуждении к нему отвращения и ненависти, о накоплении и распространении во всех слоях общества чувств недовольства, озлобления, страстного желания перемены.

Следовательно, хотя интересы революционной партии и не исклю­чают теоретической, научной борьбы, но они требуют, чтобы борьба практическая, агитаторская была выдвинута на первый план. Они тре­буют этого не только ввиду настоятельной неотложности революции, но также и ввиду других не лишенных значения соображений. Наша мо­лодежь, наше интеллигентное меньшинство страдает не столько недо­статком ясного понимания несостоятельности общих экономических принципов, лежащих в основе нашего быта, сколько недостатком силь­ных аффективных импульсов, толкающих людей на практическую ре­волюционную деятельность. Следовательно, развитие этих импульсов (что и составляет одну из главных задач революционной агитации) в вы­сокой степени необходимо в интересах более усиленного комплектова­ния кадров революционной армии. [...]

VII

После всего мною сказанного я, как мне кажется, имею некоторое право утверждать, что с точки зрения насущных интересов русской ре­волюционной партии задачи ее революционной пропаганды могут быть формулированы следующим образом.

1. По отношению к. образованному большинству, по отношению к привилегированной среде, равно как и по отношению к народу, она должна преследовать главнейшим образом цели агитаторские. Она должна возбуждать в обществе чувство недовольства и озлобления су­ществующим порядком, останавливая его внимание главным образом на тех именно фактах, которые всего более способны вызвать и разжечь это чувство. При выборе этих фактов она должна соображаться не столько с тем, в какой мере в них воплощаются общие принципы дан­ного порядка, сколько с тем, в какой мере они причиняют действитель­ные, осязательные страдания людям той или другой среды.

2. По отношению к. революционной молодежи, к, своей партии она должна преследовать цели по преимуществу организационные. Убеждая ее в настоятельной необходимости непосредственной, прак­тической революционной деятельности, она должна выяснить ей, что главное условие успеха этой деятельности зависит от прочной организации­

Глава 3. РУССКАЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ XIX —НАЧАЛА XX в. 223

 

ее революционных сил, от объединения частных, единичных по­пыток в одно общее, дисциплинированное, стройное целое. [...]

Печатается по: Ткачев П.Н. Соч.: В 2 т. М., 1976. Т. 2. С. 12—13, 16—19, 23—25, 26, 29, 31, 34—35, 36—39.

К.Н. ЛЕОНТЬЕВ

Византизм и славянство

Г л а в а VII

О государственной форме

Государство есть, с одной стороны, как бы дерево, которое достигает своего полного роста, цвета и плодоношения, повинуясь некоему таин­ственному не… На которое бы из государств древних и новых мы ни взглянули, у всex найдем… 224 Раздел I. МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИИ И ТЕОРИИ ПОЛИТИЧЕСКОЙ НАУКИ

Национальная политика как орудие всемирной революции

[...] «Движение современного политического национализма есть не что иное, как видоизмененное только в приемах распро­странение космополитической… Глава 3. РУССКАЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ XIX — НАЧАЛА ХХ в. 229  

Кое-что об основных законах будущей России

О Российском государстве

Ст. 2. Российское Государство есть правовое единство,священное, исторически преемственное, властное и действенное. Оно покоится на братском единении… Ст. 3. Российское Государство единое и нераздельно. Оно имеет единый состав… Всякое произвольное выхождение граждан из состава государства, всякое произвольное расчленение территории, всякое…

М. ВЕБЕР

Политика как призвание и профессия

В принципе имеется три вида внутренних оправданий, т.е. основа­ний, легитимности (начнем с них). Во-первых, это авторитет «вечно вчерашнего»:… 238 Раздел II. ОБЩЕСТВО И МАСТЬ  

Т. ПАРСОНС

Власть понимается здесь как посредник, тождественный деньгам, циркулирующий внутри того, что мы называем политической системой, но выходящий далеко… Деньги, как утверждали классики экономической науки, одновре­менно… 240 Раздел 11. ОБЩЕСТВО И ВЛАСТЬ

ЕВРОПЕЙСКАЯ ХАРТИЯ МЕСТНОГО САМОУПРАВЛЕНИЯ

(Извлечения)

Преамбула

Считая, что целью Совета Европы является достижение более проч­ного единства между его членами во имя торжества и защиты состав­ляющих общее… Считая, что заключение соглашений в области управления является одним из… Считая, что органы местного самоуправления составляют одну из основ любого демократического строя;

Часть 1

Принцип местного самоуправления должен быть признан в законо­дательстве страны и, по возможности, в конституции страны. Статья 3. Понятие местного самоуправления 1. Под местным самоуправлением понимается право и реальная способность органов местного самоуправления…

ГЕГЕЛЬ

Философия права

§ 182

Одним принципом гражданского общества является конкретное лицо, которое есть для себя как особенная цель, как целостность по­требностей и смешение природной необходимости и произвола, но осо­бенное лицо как существенно соотносящееся с другой такой особен­ностью, так что каждое из них утверждает свою значимость. [...]

Прибавление. Гражданское общество есть дифференция, которая выступает между семьей и государством, хотя развитие гражданского общества наступает позднее, чем развитие государства; ибо в качестве дифференциации оно предполагает государство, которое оно, чтобы пребывать, должно иметь перед собой как нечто самостоятельное. Гражданское общество создано, впрочем, лишь в современном мир, ко­торый всем определениям идеи предоставляет их право. Если государ­ство представляют как единство различных лиц, как единство, которое есть лишь общность, то имеют в виду лишь определение гражданского общества. Многие новейшие специалисты по государственному праву не сумели прийти к другому воззрению на государство. В гражданском

Глава 5. СОЦИАЛЬНЫЕ ОСНОВЫ ПОЛИТИКИ 253

 

обществе каждый для себя — цель, все остальное для него ничто. Од­нако без соотношения с другими он не может достигнуть своих целей По всем их объеме: эти другие суть поэтому средства для цели особен­ного. Но особенная цель посредством соотношения с другими придает себе форму всеобщего и удовлетворяет себя, удовлетворяя вместе с тем стремление других к благу. Так как особенность связана с условием всеобщности, то целое есть почва опосредования, на которой дают себе свободу все единичности, все способности, все случайности рождения и счастья, из которой проистекают волны всех страстей, управляемые только проистекающим в них сиянием разума. Особенность, ограни­ченная всеобщностью, есть единственная мера, при помощи которой каждая особенность способствует своему благу.

§ 188

Гражданское общество содержит в себе три следующих момента:

A) опосредование потребности и удовлетворение единичного посредством его труда и посредством труда и удовлетворения потребностей всех остальных, систему потребностей;

B) действительность содержащегося в этом всеобщего свободы, за­щиты собственности посредством правосудия;

C) забота о предотвращении остающейся в этих системах случай­ности и внимание к особенному интересу как к общему с помощью полиции и корпораций.

§ 221

Член гражданского общества имеет право искать суда и обязан­ность предстать перед судом и получить только через суд оспариваемое им право.

Прибавление. Так как каждый индивид имеет право искать суда, он должен знать законы, ибо в противном случае это право ничем бы ему не помогло. Но индивид обязан также предстать перед судом. В эпоху феодализма могущественные лица часто не являлись на судебное засе­вшие, вели себя вызывающе по отношению к судебным инстанциям и рассматривали вызов в суд могущественного лица как неправое деяние. Это — состояние, противоречащее тому, чем должен быть суд. В новейшее время правитель обязан по частным вопросам признавать над собой власть суда, и в свободных государствах оно обычно проигрывает свои процессы.

Раздел II. ОБЩЕСТВО И ВЛАСТЬ

 

§ 222

Перед судом право получает определение, согласно которому оно должно быть доказуемо. Судопроизводство предоставляет сторонам возможность приводить свои доказательства и правовые основания, а судье войти в суть дела. Эти стадии процесса суть сами права, их ход должен быть поэтому определен законом, и они составляют существен­ную часть теоретической науки о праве. [...]

§ 238

Семья есть прежде всего то субстанциальное целое, которому над­лежит заботиться об этой особенной стороне индивида как в отношении средств и умения, чтобы он мог, пользуясь общим имуществом, приоб­ретать необходимое, так и в отношении его содержания и заботы о нем в том случае, если он окажется неспособным добывать необходимые ему средства. Однако гражданское общество разрывает эти узы инди­вида, делает членов семьи чуждыми друг другу и признает их самостоя­тельными лицами; оно заменяет, далее, внешнюю неорганическую при­роду и землю отцов, на которой отдельный человек добывал средства существования, своей почвой и подвергает существование всей семьи зависимости от него, случайности. Так индивид становится сыном гражданского общества, которое предъявляет к нему в такой же мере требования, как он свои права по отношению к нему.

Прибавление. Семья должна, конечно, заботиться о хлебе для своих членов, однако в гражданском обществе она — нечто подчиненное и служит лишь основой: объем ее деятельности уже не столь велик. На­против, гражданское общество представляет собой могучую силу, ко­торая завладевает человеком, требует от него, чтобы он на него рабо­тал, был всем только посредством него и делал все только посредством него. Если человек должен быть таким членом гражданского общества, то он сохраняет в нем те же права и притязания, которые он имел в семье. Гражданское общество должно защищать своего члена, отстаи­вать его права, а индивид в свою очередь обязан соблюдать права граж­данского общества.

§ 239

В этом своем качестве всеобщей семьи гражданское общество обя­зано и имеет право надзирать за воспитанием детей и влиять на него, пресекая произвол и случайные намерения родителей, поскольку оно имеет отношение к способности человека стать членом общества, и

Глава 5. СОЦИАЛЬНЫЕ ОСНОВЫ ПОЛИТИКИ 255

 

особенно в тех случаях, когда воспитание совершается не родителями, и другими лицами, — поскольку же в этом отношении могут быть при­няты общие меры, общество должно их принять. [...]

§ 240

Общество, обязано и имеет право также устанавливать опеку над теми, кто своей расточительностью уничтожает обеспеченность своего существования и существования своей семьи, и осуществлять вместо них цель общества и их цель. [...]

§ 255

Наряду с семьей корпорация составляет второй существующий в гражданском обществе нравственный корень государства. Первая содержит в себе моменты субъективной особенности и объективной всеобщности в субстанциальном единстве; вторая же объединяет внутренним образом те моменты, которые сначала разъединены в гражданском обществе на в себя рефлектированную особенность потребнос­ти и потребления и на абстрактную правовую всеобщность, объединяет их так, что в этом объединении особенное благо есть как право и осуществлено.

Примечание. Святость брака и честь в корпорации — те два момента, вокруг которых вращается дезорганизация гражданского общества.

Печатается по: Гегель Г.В.Ф. Философия права. М., 1990. С. 227, 228, 231, 233, 258.

М.ВЕБЕР

Основные понятия стратификации

Экономически детерминированная власть и социальный порядок

Закон существует тогда, когда есть вероятность того, что некоторый Порядок будет поддержан определенным штатом людей, которые ис­пользуют физическое или психологическое принуждение с целью добиться лояльности по отношению к данному порядку либо налагают санкции на тех, кто нарушает его. Структура любого легального порядка непосредственно влияет на распределение экономической или какой-либо другой власти в пределах соответствующего сообщества.

Раздел II. ОБЩЕСТВО И ВЛАСТЬ

 

Это справедливо для всех типов легального порядка, а не только для государственного. В общем и целом мы понимаем под «властью» воз­можность одного человека или группы людей реализовать свою собст­венную волю в совместном действии даже вопреки сопротивлению дру­гих людей, участвующих в указанном действии.

«Экономически обусловленная» власть, конечно же, не идентична власти как таковой. Напротив, проявление экономической власти может быть всего лишь следствием власти, возникшей из иных ис­точников. Человек может и не стремиться к власти с единственной целью обогатить себя экономически. Власть, включая экономическую власть, может быть оценена «ради нее самой». Очень часто стрем­ление к власти обусловливается также социальными «почестями», которые она влечет за собой. Тем не менее не всякая власть ведет к социальным почестям: типичный американский бизнесмен, как и ти­пичный спекулянт, намеренно избегает социальных почестей. Если говорить достаточно обобщенно, то «лишь экономическая» власть, особенно «явная» денежная власть, никоим образом не выступает об­щепринятой основой социальных почестей. Но и власть как таковая не представляет собой единственную основу социальных почестей. В самом деле, социальные почести, или престиж, сами могут служить базисом политической или экономической власти, и очень часто так и происходит. Власть, как и почести, могут гарантироваться легаль­ным порядком, но чаще всего он является первичным источником по­честей. Легальный порядок — это, скорее, дополнительный фактор, который повышает шансы добиться власти или почестей, но он ни­когда не гарантирует их.

Способ, каким социальные почести распределяются в сообществе между типичными группами, участвующими в таком распределении, мы будем называть «социальным порядком». Социальный порядок как, разумеется, и экономический порядок в равной мере связаны с «легальным» порядком». Тем не менее, социальный и экономический порядок не идентичны. Для нас экономический порядок — всего лишь способ, каким экономические товары и услуги распределяются и ис­пользуются. Конечно, социальный порядок обусловлен экономичес­ким порядком в очень высокой степени, но в то же время он также и влияет на него.

Сейчас мы можем сказать: «классы», «статусные группы» и «партии» — явления, относящиеся к сфере распределения власти внутри сообщества.

Глава 3. СОЦИАЛЬНЫЕ ОСНОВЫ ПОЛИТИКИ 257

Детерминация классовой ситуации рыночной ситуацией

Согласно употребляемой нами терминологии, «классы» не являют­ся сообществами; они представляют чаще всего только возможную ос­нову совместных действий. Мы вправе говорить о «классе» лишь в тех случаях, когда: 1) некоторое множество людей объединено специфи­ческим причинным компонентом, касающимся их жизненных шансов; 2) такой компонент представлен исключительно только экономически­ми интересами в приобретении товаров или в получении дохода; 3) этот компонент обусловлен ситуацией, складывающейся на рынке товаров или на рынке труда. (Указанные пункты относятся к «классовой ситуа­ции», которую более сжато мы могли бы выразить как типичные шансы получения прибавочного продукта, внешние условия жизни и личный жизненный опыт, поскольку эти шансы детерминированы объемом и видом власти (либо недостатком таковой) распоряжаться товарами или квалификацией в целях получения дохода в рамках данного экономического порядка. Термин «класс» относится к любой группе людей, которая возникла в данной классовой ситуации.)

Самый элементарный экономический факт заключается в том, что способ, каким происходит распределение каналов распоряжения материальной собственностью среди множества людей, которые встречают­ся на рынке и конкурируют между собой в терминах обмена, сам по себе »»же определяет специфические жизненные шансы. Согласно закону конечной (маргинальной) полезности, подобный способ распределения исключает из соревнования за обладание высоко ценимыми товарами не-собственников; предпочтение отдается собственникам, которые, в действительности, устанавливают монополию на приобретение подоб­ных товаров. Надо учесть и другое: такой способ распределения моно­полизирует возможности заключить выгодный контракт для всех, кто, запасаясь товарами, не обменивает их. В тенденции это усиливает по­лицию собственников в «войне за цены» в сравнении с теми, кто, не владея собственностью, не способен ничего предложить, кроме как свои услуги в их природном виде или товары в той форме, которая со­жмется их собственным трудом, и кто, кроме всего прочего, вынужден избавляться от этих продуктов для того, чтобы как-то жить. Данный способ распределения предоставляет имущим определенную монопо­лию, которая позволяет им перемещать свою собственность из той сферы, где она используется «наудачу», в ту сферу, где она превращается в «основной капитал». Другими словами, этот способ придает иму­щим функцию предпринимателя и обеспечивает всеми необходимыми шансами для прямого или непрямого участия в распределении прибы­ли,

 

Раздел 11. ОБЩЕСТВО И ВЛАСТЬ

 

ли, полученной от оборота капитала. Такое положение дел, правда, ха­рактерно только для чисто рыночной ситуации. «Собственность» и не­достаток «собственности» являются, таким образом, базисными кате­гориями классовых ситуаций любого типа. При этом не имеет значения то, насколько эффективны подобные категории в «войне за цены» или в конкурентной борьбе.

Классовая ситуация, в общих чертах охватываемая двумя категория­ми, постепенно предстает перед нами в более дифференцированном виде: с одной стороны, благодаря виду собственности, которую исполь­зуют для извлечения прибыли, с другой — благодаря виду услуг, кото­рые предоставляются на рынке. Владение семейными постройками, производственные заведения, товарные склады, магазины, сельскохо­зяйственные угодья, средние и малые холдинговые компании — все они разнятся количественно, хотя количественное различие влечет за собой качественные последствия. Собственность на шахты, крупный рогатый скот, людей (рабов); распоряжение мобильными средствами производ­ства или «основным капиталом» любого сорта, особенно деньгами или предметами, которые можно обменять на деньги легко и в любое время; распоряжение продуктами чуждого труда или трудом других людей, ко­торые различаются в соответствии с тем, какое место они занимают на шкале потребительских возможностей; распоряжение перемещаемой монополией любого сорта — все это вместе взятое дифференцирует классовые ситуации, характерные для собственников, в той же мере, в какой делает «значимым» использование собственности, особенно той, которая имеет денежный эквивалент. В соответствии с этим собствен­ники могут принадлежать к классу рантье либо к классу предпринима­телей.

Те, кто не владеет собственностью, но кто предоставляет услуги, дифференцируются как по виду этих услуг, так и по способу, каким они делают полезными данные услуги, предоставляемые их получателю на постоянной или временной основе. Но в любом случае мы можем ска­зать: таково сопутствующее значение понятия «класс». Иными слова­ми, разновидность шанса нарынке — решающий момент, определяю­щий общие предпосылки индивидуальной судьбы. Таким образом, «классовая ситуация» есть по существу «рыночная ситуация». [...]

Те категории людей, судьба которых не детерминирована возмож­ностями (или шансами) приобретать на рынке товары в личное пользо­вание или обслуживать самих себя, например, рабы, нельзя называть «классами» в техническом смысле слова. Они, скорее всего, относятся к «статусным группам».

Глава 5. СОЦИАЛЬНЫЕ ОСНОВЫ ПОЛИТИКИ 259

Совместные действия как следствие классового интереса

Согласно нашей терминологии, фактором, создающим «класс», вне всяких сомнений выступает экономический интерес. Действительно, только экономические интересы вовлечены в бытие «рынка». Тем не менее понятие «классовый интерес» вряд ли является таковым. Даже в качестве эмпирического понятия оно двусмысленно постольку, поскольку «классовый интерес» познается посредством отнесения к тому, что не есть фактическое устремление интересов, с определенной долей вероятности вычлененных из классовой ситуации и приведенных к «среднему» знаменателю. Действительно, классовая ситуация и со­путствующие ей факторы остаются теми же самыми, хотя устремление интересов каждого отдельного рабочего, к примеру, может варьироваться очень широко, а это зависит от того, в какой степени — низкой, средней или высокой — его формальная квалификация соответствует реально выполняемому заданию. Точно так же устремление интересов может варьироваться в соответствии с тем, в какой степени совместные действия участников «классовой ситуации» отвечают общим чаяниям. Гак, «профсоюзы» выросли из классовой ситуации, в которой индиви­ды не получили того, на что надеялись или что им было обещано. Совместные действия относятся к тому типу действий, которые ориенти­рованы на ощущение принадлежности людей к единому целому. Социетальные действия, с другой стороны, ориентированы на рационально мотивированное согласие интересов.) Зарождение социетального или паже совместного действия из общей классовой ситуации никак не яв­ляется универсальным феноменом.

По своим последствиям классовая ситуация может закончиться воз­буждением сходных реакций, которые, согласно нашей терминологии, нельзя называть «массовыми действиями». Но это не единственное последствие. Часто из такой ситуации рождается совместное действие. К примеру, так называемое ворчание рабочих известно из древневос­точной этики: таково моральное недовольство поведением мастера по отношению к рабочим, которое по своему практическому значению, ве­роятно, было эквивалентно распространенному в позднеиндустриальную эпоху явлению, известному под именем «замедления» (сознатель­ное ограничение трудовых усилий), возникшему в результате молчаливого сговора пролетариев. Вероятность, с какой из «массовых действий» членов одного класса рождаются «совместное действие» и, воз­можно, «социетальное действие», определяется общими культурными условиями, особенно интеллектуальными. Это зависит также оттого, до какой степени обнаружили себя противоречия, особенно — в какой

 

Раздел II. ОБЩЕСТВО И ВЛАСТЬ

 

степени стала прозрачной связь между причинами и последствиями «классовой ситуации». «Классовое действие» (совместное действие членов одного класса) никоим образом не рождается разницей жизнен­ных шансов. Условия и результаты классовой ситуации по-разному осознаются людьми. Только тогда может ощущаться противополож­ность жизненных шансов, и то не как абсолютная данность, а как ре­зультат, проистекающий из 1) конкретного распределения собствен­ности или 2) структуры конкретного экономического порядка. Такое, наконец, возможно лишь в тех случаях, когда реакция людей на клас­совую структуру принимает форму не импульсивного и иррационально­го протеста, но форму рационального взаимодействия. «Классовые си­туации», относимые к первой категории, особенно наглядно проявля­ется в античных и средневековых городах, там, где судьба улыбалась тем, кто добился успеха, монополизировав торговлю промышленными и пищевыми продуктами в данном районе. То же самое происходило, при определенных условиях, в аграрном секторе в самые разные исто­рические периоды, когда сельскохозяйственные ресурсы подвергались чрезмерной эксплуатации ради получения прибыли. Самый важный ис­торический образец второй категории представлен классовой ситуа­цией у современного «пролетариата».

Типы «классовой борьбы»

Любой класс может быть носителем одной из бесчисленных форм «классового действия», но это не обязательно должно происходить. В любом случае сам по себе класс не конституирует сообщество. Считать, что «класс» имеет тот же смысл, что и «сообщество», значит искажать данное понятие. Простейший факт, помогающий лучше понять истори­ческие события, заключается в следующем: индивиды, находящиеся в одной и той же классовой ситуации, при массовом действии проявляют среднетипичные реакции на экономические стимулы. Этот факт не дол­жен служить поводом к научным спекуляциям о «классе» и «классовых интересах», что зачастую происходит в наше время. Классическим при­мером является выражение одного талантливого автора о том, что ин­дивид способен заблуждаться по поводу собственных интересов, но «класс» никогда не ошибается по поводу своих интересов. Даже если классы как таковые не являются сообществами, тем не менее классовые ситуации возникают на базе коммунализации. Совместное, или комму­нальное действие, формирующее классовую ситуацию, тем не менее не является базисным взаимодействием членов одного и того же класса; оно является взаимодействием индивидов, принадлежащих к разным

Глава 5. СОЦИАЛЬНЫЕ ОСНОВЫ ПОЛИТИКИ 261

 

классам. К совместным действиям, непосредственно детерминирующим классовую ситуацию рабочего и предпринимателя, относятся: рынок груда, рынок потребительских товаров, капиталистическое предпри­ятие. В свою очередь, существование капиталистического предприятия предполагает, что существует очень специфическое совместное действие и что оно специфически структурировано для защиты частной собственности на производимую продукцию, а кроме того, и это еще важ­нее, для защиты власти индивидов, которые, в принципе совершенно свободно, распоряжаются средствами производства. Существование капиталистического предприятия обусловлено специфическим типом "легального порядка". Любая разновидность классовой ситуации, особенно если речь идет о власти над собственностью, в наивысшей степени проявит свои сильные стороны только тогда, когда по возможности эли­минированы все другие факторы, детерминирующие взаимоэквивалент­ные отношения. В таком случае наибольшую важность приобретает ис­пользование в рыночных условиях власти над собственностью.

«Статусная группа» — та вещь, которая может помешать полному осуществлению рыночных принципов. В данном контексте она представляет для нас интерес только с этой точки зрения. Перед тем, как в общих чертах мы рассмотрим статусные группы, сделаем уточняющие примечания об антагонизме «классов» в нашем понимании... Борьба, в которой весьма эффективна классовая ситуация, прогрессивно переме­щалась от потребления кредитов вначале к конкурентной борьбе на рынке товаров, а затем к «войне за цены» на рынке труда. «Классовая борь6a» в античные времена — в той степени, в какой она была истинной борьбой классов, а не борьбой между статусными группами, — первоначально велась крестьянами-должниками, а, возможно, также ре­месленниками, которым угрожала долговая кабала, вступившими поэтому в борьбу с городскими кредиторами. [...] Борьба продолжалась на протяжении всей античности и в средние века. Лишенные собственности сообща выступили против тех, кто реально или предположительно был заинтересован в создании дефицита хлеба. Борьба постепенно рас­ширялась, вовлекая всех тех, для кого предметы потребления играли первостепенную роль в образе жизни и в работе, которая заключалась ручном ремесле. Таковой была начальная фаза спора по поводу заработной платы в античности и средневековье. Он еще сильнее разгорелся в наше время. В более ранний период этот спор играл второстепенную роль в сравнении с восстаниями рабов и борьбой на рынке товаров.

Раздел 11. ОБЩЕСТВО И ВЛАСТЬ

 

Античные и средневековые неимущие протестовали против различ­ного рода монополии, преимущественного права на покупку, скупку то­варов, которые перехватывались по дороге к рынку с целью незакон­ного повышения цен, припрятывания товаров и отказа сдавать их на рынок с целью повышения цен. Сегодня центральный вопрос — уста­новление цены на труд.

Подобные изменения выражены борьбой за доступ на рынок, за гос­подство на установление цен на продукты. Такого рода бои происходили прежде между купцами и рабочими в системе домашней промышлен­ности в переходный к современности период. Поскольку это достаточно общее явление, мы должны напомнить, что классовый антагонизм, обу­словленный рыночной ситуацией, обычно бывал самым острым между теми, кто реально и непосредственно участвовал в качестве оппонентов в «войне за цены». Ими являлись не рантье, акционеры или банкиры, страдавшие от недостатка воли у рабочих, но почти исключительно про­мышленники и бизнесмены, которые непосредственно противостояли рабочим в «войне за цены». Подобное происходит вопреки тому оче­видному факту, что «незаработанные» деньги чаще оседали в сундуках рантье, акционеров и банкиров, нежели в карманах промышленников и бизнесменов. Такое положение дел очень часто оказывалось решаю­щим фактором в создании классовой ситуации, которая играла значи­тельную роль при формировании политических партий. Примером яв­ляются различные виды патриархального социализма и попытки, по крайней мере, раньше, статусных групп, не имеющих прочного поло­жения, создать союз с пролетариатом, чтобы объединение выступить против «буржуазии».

Статусные почести

Глава 5. СОЦИАЛЬНЫЕ ОСНОВЫ ПОЛИТИКИ 263   времени она проявляла себя таковой, причем с удивительной регуляр­ностью. В экономике соседской общины очень часто…

Гарантии статусной стратификации

Раздел II. ОБЩЕСТВО И ВЛАСТЬ

 

дивидуально и социально иррелевантной имитацией другого стиля жизни, но представляет собой основанное на достигнутом согласии со­вместное действие закрытого типа.

Традиционная демократия Америки представляет ныне характерную форму стратификации по «статусным группам», основанную на кон­венциональных стилях жизни. Здесь, в частности, к социальному обще­нию, визитам и приглашениям допускаются только жители определен­ной улицы, которые считаются принадлежащими к «обществу». Диф­ференциация развивается до такой степени, при которой люди вынуж­дены подчиняться даже условностям господствующей в данный момент и в данном обществе моды. Подчинение моде среди американцев раз­вито в такой мере, какая неизвестна немцам. Такого рода подчинение служит показателем того, что данный человек претендует называться джентльменом. На основании подобного подчинения решается, по крайней мере prima facie, что он будет рассмотрен в таком качестве. И это признание настолько важно, что оно определяет его шансы к тру­доустройству в «шикарное» учреждение, а кроме того, возможности со­циального общения и заключения брачных уз с представителями «ува­жаемых» семейств. Это у немцев кайзеровской Германии квалифици­ровалось как должный порядок вещей. Старые и богатые семьи с хоро­шей родословной, например, «П.С.В.», т.е. «Первые Семьи Вирджинии», реальные или мнимые потомки «индийских принцев» Покахонтов, отцы-пилигримы, жители Нью-Йорка, члены тайных сект, а также представители всевозможных кругов, отделяющих себя от других чле­нов общества какими-либо обозначениями и характеристиками, — все они суть элементы узурпированной «статусной» почести. Развитие ста­туса — важный вопрос стратификации, основанной на узурпации. Узурпация — естественный источник почти всех статусных почестей. Однако путь от этой чисто конвенциальной ситуации к легальным при­вилегиям, позитивным или негативным, легко прокладывается, как только определенная стратификация социального порядка становится реальным фактом, как только достигнута стабильность благодаря упо­рядоченному распределению экономической власти. [...]

Статусные привилегии

Глава 5. СОЦИАЛЬНЫЕ ОСНОВЫ ПОЛИТИКИ 265   ваем все разновидности материальной монополии. Почетное выделе­ние может состоять в привилегии носить специальный…

Раздел II. ОБЩЕСТВО И ВЛАСТЬ

 

ратурная деятельность, если они нацелены на получение дохода, или просто связаны с тяжелыми физическими усилиями, также рассмат­риваются как унизительная работа. Примером является работа скульптора, если он трудится в своей пыльной мастерской, подобно каменщику, одетый в пыльный халат. Напротив, деятельность худож­ника в студии-салоне и все формы музицирования более подходят об­разу данной статусной группы...

Понятия класса и классового статуса

Термин «классовый статус»¹ применяется для обозначения типич­ной вероятности, с какой: а) обеспечение товарами, б) внешние усло­вия жизни, в) субъективная удовлетворенность или фрустрация харак­терны для индивида или группы. Эти вероятности определяют классо­вый статус настолько же, насколько сами они зависят от вида и степени полного или частичного контроля, который индивид осуществляет над товарами или услугами и наличными возможностями их использования ради получения дохода или прибыли в рамках сложившегося экономи­ческого порядка.

«Класс» — это любая группа людей, имеющих один и тот же клас­совый статус. Можно выделить следующие типы классов: а) класс как «класс собственников», в котором классовый статус индивидов детер­минирован прежде всего дифференциацией размеров владений; б) класс как «стяжательный класс», в котором классовая ситуация индивидов детерминирована прежде всего их возможностями эксплуатировать услу­ги на рынке; в) класс как «социальный класс», структура которого со­стоит из разнообразного множества классовых статусов, между кото­рыми вполне возможно или наблюдается как типичный факт взаимное изменение индивидов, происходящее на персональной основе или в рам­ках нескольких поколений. На базе любого из этих трех типов классовых статусов могут возникать и развиваться ассоциативные отношения между теми, кто разделяет одни и те же классовые интересы, например, корпоративный класс. Тем не менее, это не обязательно всегда так и происходит. Понятия класса и классового статуса как таковые обозна­чают только факт тождественности или похожести в типичной ситуации,

^{______________________}

¹ Вебер использует термин «класс» (Klasse) в особом смысле, который определен в данном параграфе и который, в частности, он противопоставляет термину Stand. Кажет­ся, нет альтернативного перевода Klasse, но мы должны помнить о том, что это слово употребляется в специфическом значении. — Прим. Т. Парсонса.

Глава 5. СОЦИАЛЬНЫЙ ОСНОВЫ ПОЛИТИКИ 267

 

где данный индивид и многие другие люди определились в своих интересах. Классовые статусы, во всем своем многообразии и различиях, кон­ституируются благодаря контролю над различными сочетаниями потребителей товаров, средств производства, инвестиций, основных капита­нов и рыночных способностей. Только те, кто совсем не имеет квалифи­кации и собственности, кто зависит от случайных заработков в строгом смысле обладают одним и тем же классовым статусом. Очень сильно варьируются между собой традиции, характеризующие различные клас­сы. Они разнятся друг от друга по текучести кадров и той легкости, с Какой индивиды входят в данный класс и покидают его. Таким образом, единство «социальных» классов очень относительно и подвижно.

Значение позитивно привилегированного класса собственников ос­новывается прежде всего на следующих фактах: 1) они способны мо­нополизировать приобретение дорогих товаров; 2) они могут контроли­ровать возможности систематической монопольной политики в прода­же товаров; 3) они могут монополизировать возможности накопления собственности благодаря непотреблению прибавочного продукта; 4) они могут монополизировать возможности аккумуляции капитала бла­годаря сохранению за собой возможности предоставлять собствен­ность взаем и связанной с этим возможности контролировать ключевые позиции в бизнесе; 5) они могут монополизировать привилегии на со­циально престижные виды образования так же, как на престижные виды потребления.

Позитивно привилегированные классы собственников обычно живут на доходы от собственности. Источником может служить право собственности на людей, как, например, у рабовладельцев, на землю, рудники, фиксированное оборудование, скажем, на заводы, машины, корабли, как это происходит у кредиторов, ссужающих под проценты. Ссуда может включать домашних животных, деньги или зерно. Нако­нец, они могут жить на доходы от ценных бумаг.

Классовые интересы, называемые негативно привилегированными по отношению к собственности, обычно принадлежат к одному из сле­дующих типов: а) они не владеют, а сами являются объектом чужого вла­дения, поэтому они несвободны; б) они стоят «вне каст», т.е. являются «пролетариатом» в том смысле, в каком понимали его в античности; в) они принадлежат к классу должников и, следовательно, г) к «беднякам».

Между ними находятся «средние» классы. Этим термином описы­вают тех, кто владеет всеми видами собственности или обладает конку­рентоспособностью на рынке труда благодаря соответствующей подготовке, тех, чья позиция укрепляется благодаря таким источникам.

Раздел II. ОБЩЕСТВО И ВЛАСТЬ

 

Кого-то из них можно отнести к «стяжательским» классам. Предпри­ниматели попадают в эту категорию благодаря своим внушительным позитивным привилегиям; пролетарии — благодаря негативным при­вилегиям. Но многие типы, в частности, крестьяне, ремесленники и чи­новники не попадают в эту категорию. Дифференциация классов един­ственно только по критерию собственности не является «динамичной», иначе говоря, она не является результатом классовой борьбы или клас­совых революций. Вовсе не редкость даже для чисто привилегирован­ных классов собственников, скажем, для рабовладельцев, существо­вать бок о бок с совершенно непривилегированными группами, напри­мер, крестьянами, и даже с внекастовыми группами без какой-либо классовой борьбы. Между привилегированными классами собственни­ков и несвободными элементами иногда могут возникать даже отношения солидарности. Тем не менее, конфликты, возникающие между зем­левладельцами и внекастовыми элементами или между кредиторами и должниками, которые принимали форму (во втором случае) столкнове­ния городских патрициев с крестьянами и городскими ремесленниками, могли перерасти в революционный конфликт. Но и это не должно было с необходимостью вести к радикальному изменению экономической ор­ганизации. Напротив, такие конфликты касались большей частью перераспределения богатств. Поэтому их правильнее именовать «ре­волюциями собственности».

Ярким примером отсутствия классового антагонизма является от­ношение бедняков из белого населения южных штатов, происходивших из тех людей, кто никогда не имел рабов, к плантаторам Юга Соединен­ных Штатов. «Белые бедняки» испытывали гораздо большую враждеб­ность к неграм, нежели к плантаторам, которым были не чужды эле­менты патриархальных отношений и чувств. Конфликт между внекас­товыми элементами и классами собственников, между кредиторами и должниками, между землевладельцами и внекастовыми прекрасно ил­люстрирован античной историей.

Значение стяжательских классов

Значение позитивно привилегированного стяжательного класса об­наруживается в двух основных направлениях. С одной стороны, для них открывается возможность присвоения монополии на управление про­изводственными предприятиями в пользу членов своего класса и их де­ловых интересов. С другой стороны, этот класс стремится к гарантии и неприкосновенности своей экономической нормы, оказывая влияние на экономическую политику представителей власти и других групп.

Глава 5. СОЦИАЛЬНЫЕ ОСНОВЫ ПОЛИТИКИ 269

 

Члены позитивно привилегированных стяжательных классов — это типичные предприниматели. Другими наиболее важными типами явля­ются: купцы, судовладельцы, промышленные и сельскохозяйственные предприниматели, банкиры и финансисты. При определенных условиях к представителям таких классов могут быть отнесены два других типа, в именно, лица «свободных» профессий, обладающие привилегирован­ной позицией благодаря своим способностям и образованию, а также рабочие, которые занимают монополистическую позицию благодаря специальным навыкам (квалификации), независимо оттого, являются эти навыки унаследованными или приобретены в результате обучения.

К стяжательным классам, находящимся в негативно привилегиро­ванной ситуации, относятся рабочие самых разных типов. В целом их можно классифицировать на квалифицированных, полуквалифицированных, неквалифицированных.

В связи с этим независимых крестьян и ремесленников следует от­нести к «средним классам». Эта категория обычно включает чиновни­ков, занятых в общественном и частном секторах, лиц свободных про­фессий, а также рабочих, занимающих исключительную монополисти­ческую позицию.

Примером «социальных классов» выступают: а) «рабочий» класс как целое (занятый в механизированном процессе); б) «нижние сред­ние» классы; в) «интеллигенция» без самостоятельной собственности и лица, чье социальное положение прежде всего зависит от технических знаний, так же, как положение инженеров, коммерческих и других слу­жащих, а также гражданских чиновников. Эти группы сильно различа­ются между собой, особенно в зависимости от стоимости обучения; г) классы, занимающие привилегированную позицию благодаря собственности и образованию.

В неоконченной главе «Капитала» Карл Маркс, очевидно, намеревался рассмотреть проблему пролетариата, внутриклассовое сходство Которого он утверждал вопреки вопиющим качественным различиям внутри его. Решающий фактор — возрастание важности полуквалифицированных рабочих, приобретших подготовку за относительно корот­кий период времени непосредственно у станков. Возрастание произо­шло за счет «квалифицированных» рабочих старого типа, а также неквалифицированных рабочих. Тем не менее, даже такой типа квалификации может оказаться монополией. К примеру, ткач достигает наивысшей производительности труда, лишь имея пятилетний стаж.

270 Раздел П. ОБЩЕСТВО И ВЛАСТЬ

 

Раньше каждый рабочий стремился прежде всего стать независимым мелким буржуа, но возможности достичь своей цели со временем сужа­лись. От поколения к поколению наиболее удобным способом сделать карьеру для квалифицированных и полуквалифицированных рабочих становился переход в класс технических специалистов. В большинстве высокопривилегированных классов, по крайней мере на протяжении более чем одного поколения, деньги превращаются во всепоглощаю­щую цель. Через банки и промышленные корпорации представители нижнего среднего класса и группы, живущие на жалование, получают определенные возможности подняться в привилегированный класс.

Организованная деятельность классовых групп осуществляется благодаря следующим обстоятельствам: а) возможности сосредоточи­ваться на оппонентах там, где возникает непосредственный конфликт интересов. Так, рабочие организуются в борьбе против руководства, но не против акционеров, хотя это единственная группа, получающая до­ходы не работая. Точно так же крестьяне не ведут организованных дей­ствий против лендлордов; б) существованию классового статуса, кото­рый сходен у больших масс людей; в) технически реализуемой возмож­ности примирения. Это справедливо для тех мест, где на большом про­странстве трудится большое число людей, например на современной фабрике; г) лидерству, направляемому к очевидным и понятным целям. Такие цели навязываются или по крайней мере интерпретируются та­кими группами, как интеллигенция, которая в сущности и не является классом.

Социальные страты и их статус

Термином «социальный статус» мы будем обозначать реальные притязания на позитивные или негативные привилегии в отношении социального престижа, если он основывается на одном или большем ко­личестве следующих критериев: а) образ жизни, б) формальное обра­зование, заключающееся в практическом или теоретическом обучении и усвоении соответствующего образа жизни, в) престиж рождения или профессии.

Основными практическими проявлениями статуса, в отношении к социальной стратификации, выступают статус женатого или замужней, статус сотрапезника и монополистическое присвоение привилегированных экономических возможностей либо запрещение на определенны» способы присвоения (стяжательства). Наконец, существуют условнос­ти или традиции другого рода, приписываемые социальному статусу.

Глава 5. СОЦИАЛЬНЫЕ ОСНОВЫ ПОЛИТИКИ 271

 

 

Стратификационный статус может быть связан с классовым стату­сом прямо или косвенно множеством сложных путей, а не одним-един-ственным. Собственность и менеджерские позиции сами по себе еще недостаточны, чтобы предоставить их держателям определенный соци­альный статус, хотя способны повлиять на него.

Напротив, социальный статус частично или полностью может опре­делять классовый статус, хотя и не идентичен ему. Классовый статус, скажем, военного офицера, гражданского служащего или студента, по­скольку они зависят от получаемых доходов, может сильно различаться, хотя во всех отношениях их образ жизни определяется общим для всех них образованием.

Социальная «страта» — это множество людей внутри большой Группы, обладающих определенным видом и уровнем престижа, полу­ченного благодаря своей позиции, а также возможности достичь осо­бого рода монополии.

Существуют следующие наиболее важные источники развития тех или иных страт: а) наиболее важный — развитие специфического стиля Жизни, включающего тип занятия, профессии; б) второе основание — наследуемая харизма, источником которой служит успех в достижении престижного положения благодаря рождению; в) третье — это при­своение политической или иерократической власти, такой как монопо­лии, социально различающимися группами.

Развитие наследственных страт — это обычная форма наследствен­ного присвоения привилегий организованной группой или индивидуально определенными лицами. Каждый четко установленный случай присвоения способностей и возможностей, особенно лицами, осуществляющими власть, ведет к развитию различающихся между собой страт. В свою очередь, развитие страт ведет к монополистическому присвоению управленческой власти и соответствующих экономических преимуществ.

Стяжательным классам благоприятствует экономическая система, ориентированная на рыночные ситуации, в то время как социальные страты развиваются и поддерживаются скорее всего там, где экономическая организация носит монополистический и литургический характер, где экономические потребности корпоративных групп удовлетво­рится на феодальной или патримониальной основе. Класс, ближе всего расположенный к страте, это «социальный» класс, а класс, дальше всего отстоящий от нее по времени образования, это «стяжательный» класс. Класс собственников чаще всего конституирует ядро страты.

272 Раздел 11. ОБЩЕСТВО И ВЛАСТЬ

 

 

Любое общество, где страты занимают важное место, в огромной степени контролируется условными (конвенциальными) правилами по­ведения. Они создаются экономически иррациональными условиями потребления и препятствуют развитию свободного рынка благодаря монополистическому присвоению и ограничению свободного переме­щения экономических способностей индивидов.

Печатается по: Вебер М. Основные понятия стратификации // Социс. 1994. № 5. С. 147—156.

Ф. ШМИТТЕР

Размышления о гражданском обществе и консолидации демократии

1. Гражданское общество содействует консолидации демократии, но не является ее непосредственной причиной. Само по себе оно не может породить… 2. Под «гражданским обществом» (далее — ГО) здесь понимается совокупность или… — относительно независимы как от органов государственной власти, так и от внегосударственных единиц производства и…

В. ПАРЕТО

Компендиум по общей социологии

Элиты и их циркуляция

Глава 6. СОЦИАЛЬНЫЕ СУБЪЕКТЫ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ВЛАСТИ 293   или, точнее, на то, какой индекс может быть присвоен каждому человеку в соответствии с вышеобозначенным уровнем его…

Г. МОСКА

Правящий класс

1. Среди неизменных явлений и тенденций, проявляющихся во всех политических организмах, одно становится очевидно даже при самом по­верхностном взгляде. Во всех обществах(начиная со слаборазвитых или

Глава В. СОЦИАЛЬНЫЕ СУБЪЕКТЫ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ВЛАСТИ 297

 

с трудом достигших основ цивилизации вплоть до наиболее развитых и могущественных) существуют два класса людей — класс правящих и класс управляемых. Первый, всегда менее многочисленный, выполняет нее политические функции, монополизирует власть и наслаждается теми преимуществами, которые дает власть, в то время как второй, более многочисленный класс управляется и контролируется первым в форме, которая в настоящее время более или менее законна, более или менее произвольна и насильственна и обеспечивает первому классу, по крайней мере внешне, материальные средства существования и все не­обходимое для жизнедеятельности политического организма.

В реальной жизни мы все признаем существование этого правящего класса, или политического класса, как уже предпочли ранее определить его. Мы все знаем, что в нашей собственной стране, как бы то ни было, управление общественными делами находится в руках меньшинства влиятельных людей, с управлением которых, осознанно или нет, счита­ется большинство. Мы знаем, что то же самое происходит в соседних странах, и в действительности нам следовало бы попытаться восприни­мать окружающий мир организованным иначе — мир, в котором все люди были бы напрямую подчинены отдельной личности без отношения превосходства или субординации, или мир, в котором все люди в равной степени участвовали бы в политической жизни. Если в теории мы рас­суждаем иначе, это отчасти связано с застарелыми привычками, кото­рым мы следуем при размышлении, и отчасти с преувеличенным значе­нием, которое придаем двум политическим фактам, кажущимся гораздо значительнее, чем есть на самом деле.

Первый факт — достаточно только открыть глаза, чтобы это уви­деть, — заключается в том, что в каждом политическом организме есть один индивид, который является основным среди правящего класса как целого и находится, как мы говорим, у кормила власти. Это не всегда человек, обладающий законной верховной властью. В одних случаях рядом с наследным королем или императором премьер-министр или мажордом обладают реальной властью, гораздо большей, чем власть суверена, в других случаях вместо избранного президента правит вли­ятельный политик, который обеспечил выборы президента. В особых условиях вместо одного могут быть два или три человека, выполняющие функции верховных контролеров.

Второй факт обнаружить столь же несложно. Каким бы ни был тип политической организации, давление, вызванное неудовлетворенностью,

298 Раздел II. ОБЩЕСТВО И ВЛАСТЬ

 

 

недовольством управляемых масс, их чувствами, оказывает опре­деленное влияние на политику правящего, или политического, класса.

Но человек, стоящий во главе государства, определенно не в состо­янии был бы управлять без поддержки со стороны многочисленного класса, не мог бы заставить уважать его приказы и их выполнять; и, полагая, что он может заставить одного или действительно множество индивидов — представителей правящего класса осознавать авторитет его власти, этот человек определенно не может ссориться с данным классом или вообще покончить с ним. Если бы это было возможно, то ему пришлось бы сразу же создавать другой класс, без поддержки ко­торого его действие было бы полностью парализовано. В то же время, утверждая, что неудовлетворенность масс может привести к сверже­нию правящего класса, неизбежно, как будет показано далее, должно было бы существовать другое организованное меньшинство внутри самих масс для выполнения функций правящего класса. В противном случае вся организация и вся социальная структура будет разрушена.

2. С точки зрения научного исследования реальное преимущество понятия «правящий, или политический, класс» заключается в том, что изменчивая структура правящих классов имеет преимущественное зна­чение в определении политического типа, а также уровня цивилизации различных народов. Согласно принятой классификации форм правле­ния, которая все еще в моде, и Турция, и Россия еще несколько лет назад были монархиями, Англия и Италия — конституционными, или ограниченными, монархиями, а Франция и Соединенные Штаты — республиками. Эта классификация основана на том, что в первых двух упомянутых странах верховенство в государстве носит наследственный характер и глава государства номинально всемогущ; во второй группе стран пребывание во главе государства носит наследственный харак­тер, но власть и прерогативы ограниченны; в двух последних странах верховенство ограниченно.

Данная классификация весьма поверхностна. Хотя и Россия, и Тур­ция были абсолютистскими государствами, тем не менее между поли­тическими системами правления этих стран мало общего, весьма раз­личны и уровни их цивилизованности и организация правящих классов. На этом же основании режим в монархической Италии ближе режиму в республиканской Франции, нежели режиму в Англии, тоже монархии; существуют также серьезные различия между политической организа­цией Соединенных Штатов и Франции, хотя обе страны являются рес­публиками.

Глава 6. СОЦИАЛЬНЫЕ СУБЪЕКТЫ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ВЛАСТИ 299

 

 

[...] Власть всякого меньшинства непреодолима для любого предста­вителя большинства, который противостоит тотальности организован­ного меньшинства. В то же время меньшинство организованно именно потому, что оно меньшинство. Сто человек, действуя согласованно, с общим пониманием дела, победят тысячу не согласных друг с другом людей, которые общаются только один на один. Между тем для первых легче будет действовать согласованно и с взаимопониманием просто потому, что их сто, а не тысяча. Отсюда следует, что, чем больше поли­тическое меньшинство, тем пропорционально меньше правящее мень­шинство по сравнению с управляемым большинством и тем труднее будет для большинства организовать отпор меньшинству.

Как бы то ни было, в дополнение к большому преимуществу — вы­павшей на долю правящего меньшинства организованности — оно так обычно сформировано, что составляющие его индивиды отличаются от массы управляемых качествами, которые обеспечивают им материаль­ное, интеллектуальное и даже моральное превосходство; или же они яв­ляются наследниками людей, обладающих этими качествами. Иными словами, представители правящего меньшинства неизменно обладают свойствами, реальными или кажущимися, которые глубоко почитаются в том обществе, где они живут.

4. В примитивных обществах, находящихся еще на ранней стадии развития, военная доблесть — это качество, которое быстро обеспе­чивает доступ в правящий или политический класс. В высокоцивилизо­ванных обществах война —исключительное явление. А в обществах, находящихся на ранних стадиях развития, ее можно по существу счи­тать нормальным явлением, и индивиды, проявляющие большие спо­собности в войне, легко добиваются превосходства над своими товари­щами, а наиболее смелые становятся вождями. Это непреложный факт, однако формы, которые он может принимать в зависимости от набора условий, весьма многообразны. Превосходство военного сословия над мирным большинством обусловлено перемещением рас и народов, свя­зано с захватом со стороны агрессивной группы относительно мирной части общества. Иногда это действительно так: в качестве примера можно привести Индию после ее захвата ариями, Римскую империю после вторжения в нее германцев и Мексику после захвата ацтеками. Однако гораздо чаще при определенных социальных условиях воз­вышение воинственного правящего класса наблюдается там, где нет никаких признаков иностранного вторжения. До тех пор пока [перво­бытная] орда живет исключительно охотой, все индивиды без труда

300 Раздел II. ОБЩЕСТВО И ВЛАСТЬ

 

 

могут стать воинами. В ней, конечно, будут свои лидеры, руководящие племенем, но невозможно обнаружить класс военных, начинающих эксплуатировать и в то же время защищать другой класс, занимающий­ся мирным трудом. По мере того как племя переходит от занятия охотой к земледелию и пастушеству, наряду со значительным ростом населе­ния и обретением большей устойчивости средств социального воздей­ствия происходит более или менее четкое деление на два класса, один из которых занимается преимущественно сельским хозяйством, а дру­гой — военным делом. В таком случае неизбежно, что класс военных будет шаг за шагом добиваться такого доминирования над другим клас­сом, чтобы иметь возможность довлеть над ним безнаказанно.

В этой связи два предварительных замечания по рассматриваемому вопросу. Во-первых, все правящие классы стремятся стать наследст­венными если не по закону, то фактически. Все политические силы об­ладают, видимо, качеством, которое в физике называют силой инерции. Они имеют тенденцию оставаться на том же месте в том же состоянии. Богатство и военная доблесть без труда поддерживаются в определен­ных семьях моральной традицией и наследованием. Годность для полу­чения важного поста — привычка к нему, в определенной степени спо­собность занимать его вместе с вытекающими последствиями — все это гораздо проще достигается тем, кто привычен к этому с детства. Даже когда академические степени, научная подготовка, особые спо­собности, выявленные в ходе проверки и конкурса, открывают доступ в государственные учреждения, тем самым отнюдь не устраняется то особое преимущество для определенных индивидов, которое французы называют преимуществом positions deja prises¹. Хотя экзамен и конкурс теоретически доступны для всех, на деле большинство не имеет ни средств для продолжительной подготовки, ни связей и титулов, которые быстро ставят индивида на правильную дорогу, помогают не двигаться на ощупь и избежать грубых ошибок, неизбежных в том случае, если человек оказывается в неизвестном для него Окружении без всякого ру­ководства и поддержки.

Демократический принцип выборов, основанных на широких изби­рательных правах, может на первый взгляд находиться в противоречии с тенденцией к стабильности, которую, согласно нашей теории, прояв­ляют правящие классы. Однако необходимо отметить, что кандидаты, добивающиеся успеха в демократических выборах, почти всегда те, кто

^{____________________}

¹ Уже занятого положения (фр.).

Глава 6. СОЦИАЛЬНЫЕ СУБЪЕКТЫ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ВЛАСТИ 301

 

 

обладает указанной выше политической силой, чаще всего наследственной. В английском, французском и итальянском парламентах часто можно видеть сыновей, внуков, братьев, племянников и зятьев насто­ящих и бывших членов парламента и депутатов.

Во-вторых, когда мы анализируем наследственную знать, утвердив­шуюся в стране и монополизировавшую политическую власть, можно быть уверенным, что такому статусу de jure предшествует статус de facto. До провозглашения их исключительного наследственного права на власть семьи или касты, о которых идет речь, должны твердой рукой взять руль управления, полностью монополизируя все политические силы своей страны в данный период. В противном случае такая претен­зия с их стороны вызвала бы только сильный протест и спровоцировала острую борьбу.

[...] Мы уже наблюдаем, что с изменением баланса политических сил, когда назревает необходимость проявления в государственном уп­равлении новых черт, а старые способности отчасти утрачивают свою значимость или же происходят изменения в их распределении, меняется и способ формирования правящего класса. Если в обществе существу­ет новый источник богатства, если возрастает практическая значимость знания, если находится в упадке старая или появилась новая религия, если распространяется новое идейное течение, тогда одновременно и в правящем классе происходят далеко идущие перемены. Кто-то дейст­вительно может сказать, что вся история цивилизованного человечест­ва низводится до конфликта между стремлением доминирующих эле­ментов монополизировать политическую власть и передать ее по на­следству и стремлением расщепить старые силы и возвысить новые; и этот конфликт порождает бесконечные процессы эндосмоса¹ и экзос­моса² между высшими классами и определенной частью низших. Пра­вящие классы неизбежно приходят в упадок, если перестают совершен­ствовать те способности, с помощью которых пришли к власти, когда не могут более выполнять привычные для них социальные функции, а их таланты и служба утрачивают в обществе свою значимость. Так, римская аристократия сошла на нет; когда перестала быть единствен­ным источником пополнения числа офицеров высокого ранга, высших

 

 

__________________

¹ Эндосмос — процесс просачивания жидкостей и растворенных веществ из внеш­ней среды внутрь клетки.

² Экзосмос — процесс просачивания жидкостей и растворенных веществ из клетки во внешнюю среду.

302 Раздел II. ОБЩЕСТВО И ВЛАСТЬ

 

должностных лиц. Именно так пришла в упадок и венецианская знать, когда ее представители перестали командовать галерами и проводить в море большую часть жизни торгуя и воюя.

В неорганической природе есть пример такого же рода, когда стрем­ление к неподвижности, порожденное силой инерции, постоянно нахо­дится в конфликте со стремлением к перемене, и все это — результат неравномерного распределения тепла. Каждая из этих тенденций время от времени превалирует в разных регионах нашей планеты, вызывая одна — затишье, другая — ветер и шторм. Подобно этому в человечес­ких обществах преобладает то тенденция формирования закрытых, ус­тойчивых кристаллизованных правящих классов, то тенденция, веду­щая к более или менее быстрому их обновлению.

Восточные общества, которые мы считаем устойчивыми, в действи­тельности не всегда являются таковыми, иначе, как уже отмечалось, они не могли бы достичь вершин цивилизации, чему есть неопровержи­мые свидетельства. Точнее будет сказать, что мы узнали о них в то время, когда их политические силы и политические классы находились в состоянии кристаллизации. То же самое происходит в обществах, ко­торые мы обычно называем стареющими, где религиозные убеждения, научные знания, способы производства и распределения благ столетия­ми не претерпевали радикальных изменений и в ходе их повседневного развития не испытывали проникновения инородных элементов, мате­риальных или интеллектуальных. [...]

...Самый известный и, возможно, наиболее впечатляющий пример общества, склонного к кристаллизации, — это общество того периода римской истории, который принято называть ранней империей. Тогда после нескольких столетий почти полной социальной неподвижности все отчетливее стало просматриваться выделение двух классов — класса крупных землевладельцев и чиновников высокого ранга и класса рабов, земледельцев и городского плебса. Особенно впечатляет то, что государственная служба и социальное положение стали наследствен­ными по обычаю раньше, чем по закону, эта тенденция в указанный период распространилась очень быстро.

В истории народа может случиться и так, что торговые отношения с иноземцами, вынужденная эмиграция, открытия, войны порождают новую бедность и новое богатство, способствуют распространению преимущественно неизвестного ранее знания и проникновению новых моральных, интеллектуальных и религиозных идей. И опять в резуль­тате такого проникновения, или вследствие процесса постепенного

Глава 6. СОЦИАЛЬНЫЕ СУБЪЕКТЫ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ВЛАСТИ 303

 

внутреннего развития, или же в силу обеих причин может появиться Новое знание, или в чести вновь окажутся определенные элементы ста­рого, давно забытого знания, так что новые идеи и убеждения выдви­нутся вперед и опрокинут укоренившиеся, с помощью которых поддер­живалась покорность масс. Правящий класс также может быть пол­ностью или частично побежден и уничтожен иностранным вторжением или, когда возникают упомянутые выше обстоятельства, может быть лишен власти с приходом новых социальных элементов, сильных поли­тических сил. Тогда, естественно, наступает период обновления либо, если кому-то больше нравится, революции, в ходе которой проявляется свобода действий индивидов, часть которых, наиболее пассионарных, энергичных, бесстрашных или просто самых практичных, прокладывает себе дорогу с нижних ступеней социальной лестницы наверх.

Если началось такое движение, сразу остановить его невозможно. Пример индивидов, которые начинали с нуля и достигли заметного по­ложения, вызывает честолюбивые замыслы, алчность, новые усилия, и это молекулярное обновление правящего класса продолжается до тех нор, пока не сменится продолжительным периодом социальной ста­бильности. Вряд ли есть необходимость приводить примеры наций, ис­пытавших такие периоды обновления. В наши дни их множество. Быстрое пополнение правящих классов —поразительное и частое явле­ние не только в колониальных странах. Когда общественная жизнь на­чинается в таких условиях, а правящий класс находится только в про­цессе формирования, доступ в него прост. Овладение землей и другими средствами производства не совсем невозможно, но во всяком случае груднее, чем где бы то ни было. Именно поэтому греческие колонии, по крайней мере в определенный период, были большим полигоном реа­лизации устремлений и предприимчивости греков. Именно поэтому в Соединенных Штатах, где освоение новых земель продолжалось на протяжении всего XIX в. и постоянно создавались новые отрасли про­мышленности, немало примеров, когда люди, начиная с нуля, добива­лись известности и состояния, и все это питает в жителях данной стра­ны иллюзию, что демократия реально существует.

Предположим теперь, что общество переходит постепенно от лихо­радочного состояния к покою. Поскольку у человеческого существа всегда одни и те же психологические устремления, те, кто принадлежит к правящему классу, начнут обретать чувство солидарности с ним. Они нее более становятся недоступными, все лучше овладевают искусством использовать к своей выгоде необходимые для достижения и удержания

304 Раздел 11. ОБЩЕСТВО И ВЛАСТЬ

 

 

власти качества и способности. Далее, появляется и носящая консер­вативный характер сила — сила привычки. Многие люди смиряются со своим низким положением, в то время как члены определенных приви­легированных семей или классов все более убеждаются в том, что об­ладают почти абсолютным правом на высокое положение и правление.

Несомненно, филантроп впадет в искушение выяснить, в какие же периоды человечество счастливее или несчастнее — в периоды соци­альной стабильности и кристаллизации, когда практически каждому предопределено остаться в том социальном положении, к которому он принадлежал по рождению, или в периоды обновления и революции, позволяющие всем жаждать более высокого положения, а кому-то и добиваться его. Такое исследование было бы нелегким. Потребовалось бы учесть множество оговорок, исключений, да и сам исследователь, вероятно, был бы не свободен от личных пристрастий. Поэтому не рискнем дать собственный ответ. [...]

Печатается по: Моска Г. Правящий класс // Социс. 1994. № 10. С. 187—198.

Ф. ШМИТТЕР

Неокорпоративизм

Не составляют исключения и молодые демократии, возникшие в Восточной Европе и на территории бывшего Советского Союза. В про­цессе перехода от… Глава 6. СОЦИАЛЬНЫЕ СУБЪЕКТЫ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ВЛАСТИ 305  

Определение понятия

В 1974 г. представители нескольких академических дисциплин из разных стран мира практически одновременно обратились к понятию «корпоративизм» для… И хотя корпоративизм определяли и как идеологию, и как разновид­ность… 306 Раздел II. ОБЩЕСТВО И ВЛАСТЬ

Неокорпоративистский подход

308 Раздел 11. ОБЩЕСТВО И ВЛАСТЬ   показаться, с абстрактной точки зрения или с позиций стороннего на­блюдателя, далеко не оптимальными по своим…

Корпоративизм и демократия

С момента своего возрождения в середине 1970-х гг. понятие кор­поративизма несло на себе клеймо прежних связей с фашизмом и другими формами… Однако по мере углубления исследований корпоративизма оценки его влияния на… 310 Раздал II. ОБЩЕСТВО И ВЛАСТЬ

Перспективы неокорпоративизма

312 Раздел 11. ОБЩЕСТВО И ВЛАСТЬ    

Р а з д е л III

МЕХАНИЗМ ФОРМИРОВАНИЯ И ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ВЛАСТИ

Глава 7

ПОЛИТИЧЕСКАЯ СИСТЕМА ОБЩЕСТВА

Д. ИСТОН

Категории системного анализа политики

[...] Хотя в итоге я приду к заключению, что полезно рассматривать политическую жизнь как сложный комплекс процессов, с помощью ко­торых… Во-первых, такая точка отсчета теоретического анализа предпола­гает без…  

М. ДЮВЕРЖЕ

Политические институты и конституционное право

[...] Поначалу, как указывается в слова ре Литре, слово «институты» означало «все, что изобретено и установлено людьми в отличие от того, что дано…    

Ф.а.фонхайек

Дорога к рабству

Современные социалистические тенденции означают решительный разрыв не только с идеями, родившимися в недавнем прошлом, но и со всем процессом… Глава 8. ПОЛИТИЧЕСКИЕ РЕЖИМЫ 345  

X. АРЕНДТ

Начала тоталитаризма

Для подъема нацистского движения в Германии и коммунистических движений в Европе после 1930 г. показательно, что они набирали своих членов из этой… Глава 8. ПОЛИТИЧЕСКИЕ РЕЖИМЫ 355  

П.И. НОВГОРОДЦЕВ

Демократия на распутье

С тех пор как в целом ряде стран демократия стала практической действительностью, она сделалась и в то же время предметом ожесто­ченной критики. И… В сущности только теперь новая политическая мысль достигает на­стоящего… Глава 8. ПОЛИТИЧЕСКИЕ РЕЖИМЫ 369

Й. ШУМПЕТЕР

Капитализм, социализм и демократия

Думаю, что большинство изучающих политику к настоящему време­ни уже согласились с критикой классической доктрины демократии. [...] Я думаю также,… Будем помнить, что основной проблемой классической теории было утверждение,… Объясняя и обосновывая эту идею, мы незамедлительно покажем, что оно как в силу правдоподобности посылок, так и…

Дж. САРТОРИ

Пересматривая теорию демократии

Приступая к наведению порядка, заметим для начала, что все выше­приведенные выражения относятся к той или иной конкретной меньшей Глава 8. ПОЛИТИЧЕСКИЕ РЕЖИМЫ 387  

Р.ДАЛЬ

Полиархия, плюрализм и пространство¹

Последствия исторических сдвигов, связанных с изменением пространства

____________________ 1 Лекция в память о Стейне Роккане, прочитанная в Бергене 16 мая 1984 г.

К.П. ПОБЕДОНОСЦЕВ

Великая ложь нашего времени

Одно из самых лживых политических начал есть начало народовлас­тия, та, к сожалению, утвердившаяся со времени Французской револю­ции идея, что… В чем состоит теория парламентаризма? Предполагается, что весь народ в… Механизм — в идее своей стройный; но, для того, чтобы он дейст­вовал, необходимы некоторые существенные условия.…

А. ЛЕЙПХАРТ

Конституционные альтернативы для новых демократий

Сравнительное изучение демократий показало, что тип избиратель­ной системы значимым образом связан с развитием партийной системы страны, с типом… 422 Раздел III. МЕХАНИЗМ ФОРМИРОВАНИЯ И ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ВЛАСТИ …  

В объяснение уже сделанного в прошлом выбора

На рис. 1 показаны все четыре комбинации основных характеристик, а также страны и регионы, где принята та или иная из комбинаций. Наи­более…   424 Раздел 111. МЕХАНИЗМ ФОРМИРОВАНИЯ И ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ВЛАСТИ

Исторические типы демократии

  Среди современных демократий очень немного найдется таких, ко­торые нельзя… Два важных фактора повлияли на принятие принципа пропорцио­нального представительства в континентальной Европе. Одним…

Оценивая демократию в действии

Глава 9. ИЗБИРАТЕЛЬНЫЕ СИСТЕМЫ 427    

Таблица 1. Представительство женщин в легислатурах; индекс

инновационного качества политики в области поддержки семьи;

Активность избирателей; неравенство доходов; показатель качества демократии по Р. Далю

П р и м е ч а н и е. Единственная страна, сочетающая президентскую форму прав­ления с мажоритарной системой, — Соединенные Штаты; четыре страны с… Происходит ли с увеличением представительства женщин более ус­пешное… Глава 9. ИЗБИРАТЕЛЬНЫЕ СИСТЕМЫ 429

Уроки для развивающихся стран

_____________________ 1 Ввиду отсутствия сравнимых данных по безработице для Австрии, Дании и Новой… Глава 9. ИЗБИРАТЕЛЬНЫЕ СИСТЕМЫ 433

Пропорциональное представительство и экономическая политика

Во-вторых, многие английские ученые [...] пришли к выводу, что экономическое развитие требует не столько сильной, сколько прочной Глава 9. ИЗБИРАТЕЛЬНЫЕ СИСТЕМЫ 435

Ф. ГОУЛД

Стратегическое планирование избирательной кампании

Что может быть важнее для успешного проведения избирательной кампании, чем стратегическое планирование! Между тем среди аспек­тов предвыборной борьбы нет, пожалуй, менее конкретного и более трудного для понимания. В данной статье предпринята попытка расска­зать о стратегическом планировании как можно проще и доступнее [...]

Ч а с т ь 1

Процесс стратегического планирования

1. сбор информации, поступающей из двух источников: обследова­ния общественного мнения и изучения соперников; 2. оценка имеющейся информации, в первую очередь путем выяв­ления сильных и… Глава 9. ИЗБИРАТЕЛЬНЫЕ СИСТЕМЫ 437

Р а з д е л IV

ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИНСТИТУТЫ

 

 

Глава 10

ГОСУДАРСТВО КАК ИНСТИТУТ ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ

Ж. БОДЕН

Шесть книг о государстве

Всякое государство либо происходит от семьи, которая постепенно размножается, либо сразу учреждается посредством собирания народа воедино, либо… 444 Раздел IV. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИНСТИТУТЫ  

И.КАНТ

Метафизика нравов в двух частях

УЧЕНИЯ О ПРАВЕ

Часть вторая

Государство (civitas) — это объединение множества людей, подчи­ненных правовым законам. Поскольку эти законы необходимы как ап­риорные законы, т.е.… В каждом государстве существует три власти, т.е. всеобщим обра­зом… Глава 10. ГОСУДАРСТВО КАК ИНСТИТУТ ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ 447

§ 47

Каждая из трех указанных властей в государстве представляет собой определенный сан, и, как неизбежно вытекающая из идеи государства

Глава 10. ГОСУДАРСТВО КАК ИНСТИТУТ П0ЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ 449

 

вообще и необходимая для его основания (конституции), каждая из них есть государственный сан. Все эти власти содержат в себе отноше­ние общего главы (который с точки зрения законов свободы не может быть никем иным, кроме самого объединенного народа) к разрозненной массе народа как к подданному, т.е. отношение повелителя (imperans) к повинующемуся (suboitus). — Акт, через который народ сам конституируется в государство, собственно говоря, лишь идея государ­ства, единственно благодаря которой можно мыслить его правомер­ность, — это первоначальный договор, согласно которому все (omnes et singuli) в составе народа отказываются от своей внешней свободы, с тем чтобы снова тотчас же принять эту свободу как члены общности, т.е. народа, рассматриваемого как государство (universi); и нельзя утверждать, что государство или человек в государстве пожер­твовал ради какой-то цели частью своей прирожденной внешней сво­боды; он совершенно оставил дикую, не основанную на законе свободу, для того чтобы вновь в полной мере обрести свою свободу вообще в основанной на законе зависимости, т.е. в правовом состоянии, потому что зависимость эта возникает из его собственной законодательствую­щей воли. [...]

Печатается по: Кант И. Критика практического разума. СПб., 1995. С. 354—356.

ГЕГЕЛЬ

Философия права

§ 257

Государство есть действительность нравственной идеи — нравст­венный дух как очевидная, самой себе ясная, субстанциальная воля, которая мыслит и знает себя и выполняет то, что она знает и поскольку она это знает. В нравах она имеет свое непосредственное существова­ние, а в самосознании единичного человека, его знании и деятельнос­ти — свое опосредованное существование, равно как самосознание единичного человека посредством умонастроения имеет в нем как в своей сущности, цели и продукте своей деятельности свою субстан­циальную свободу. [...]

450 Раздел IV. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИНСТИТУТЫ

§ 258

Государство как действительность субстанциальной воли, которой оно обладает в возведенном в свою всеобщность особенном самосо­знании, есть в себе и для себя разумное. Это субстанциальное един­ство есть абсолютная, неподвижная самоцель, в которой свобода до­стигает своего высшего права, и эта самоцель обладает высшим правом по отношению к единичным людям, чья высшая обязанность состоит в том, чтобы быть членами государства.

Примечание. Если смешивать государство с гражданским общест­вом и полагать его назначение в обеспечении и защите собственности и личной свободы, то интерес единичных людей как таковых ока­зывается последней целью, для которой они соединены, а из этого сле­дует также, что в зависимости от своего желания можно быть или не быть членом государства. Однако на самом деле отношение государства к индивиду совсем иное; поскольку оно есть объективный дух, сам ин­дивид обладает объективностью, истиной и нравственностью лишь по­стольку, поскольку он член государства. Объединение как таковое есть само истинное содержание и цель, и назначение индивидов состоит в том, чтобы вести всеобщую жизнь; их дальнейшее особенное удовле­творение, деятельность, характер поведения имеют своей исходной точ­кой и результатом это субстанциальное и общезначимое. Разумность, рассматриваемая абстрактно, состоит вообще во взаимопроникающем единстве всеобщности и единичности, а здесь, рассматриваемая кон­кретно, по своему содержанию, — в единстве объективной свободы, т.е. всеобщей субстанциальной воли, и субъективной свободы как ин­дивидуального знания и ищущей своих особенных целей воли, поэтому она по форме состоит в мыслимом, т.е. в определяющем себя всеоб­щими законами и основоположениями, действовании. Эта идея в себе и для себя — вечное и необходимое бытие духа. Что же касается того, каково же или каково было историческое происхождение государства вообще, вернее, каждого отдельного государства, его прав и определе­ний, возникло ли оно из патриархальных отношений, из страха или до­верия, из корпорации и т.д., как постигалось сознанием и утверждалось в нем то, на чем основаны такие права, как божественное или позитив­ное право, договор, обычай и т.д., то этот вопрос к самой идее государ­ства не имеет никакого отношения и в качестве явления представляет собой для научного познания, о котором здесь только и идет речь, чисто историческую проблему; что же касается авторитета действительного

Глава 10. ГОСУДАРСТВО КАК ИНСТИТУТ ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ 451

 

государства, то поскольку для этого нужны основания, они заимствуются из форм действующего в нем права. [...]

Прибавление. Государство в себе и для себя есть нравственное целое, осуществление свободы, и абсолютная цель разума состоит в том, чтобы свобода действительно была. Государство есть дух, пребы­вающий в мире и реализующийся в нем сознательно, тогда как в при­роде он получает действительность только как иное себя, как дремлю­щий дух. Лишь как наличный в сознании, знающий самого себя в каче­стве существующего предмета, он есть государство. В свободе надо ис­ходить не из единичности, из единичного самосознания, а лишь из его сущности, ибо эта сущность независимо от того, знает ли человек об этом или нет, реализуется в качестве самостоятельной силы, в которой отдельные индивиды не более чем моменты: государство — это шест­вие Бога в мире; его основанием служит власть разума, осуществляю­щего себя как волю. Мысля идею государства, надо иметь в виду не осо­бенные государства, не особенные институты, а идею для себя, этого действительного Бога. Каждое государство, пусть мы даже в соответ­ствии с нашими принципами объявляем его плохим, пусть даже в нем можно познать тот или иной недостаток, тем не менее, особенно если оно принадлежит к числу развитых государств нашего времени, содер­жит в себе существенные моменты своего существования. Но так как легче выявлять недостатки, чем постигать позитивное, то легко впасть в заблуждение и, занимаясь отдельными сторонами, забыть о внутрен­нем организме самого государства. Государство — не произведение ис­кусства, оно находится в мире, тем самым в сфере произвола, случай­ности и заблуждения; дурное поведение может внести искажения в множество его сторон. Однако ведь самый безобразный человек, пре­ступник, больной, калека — все еще живой человек, утвердительное, жизнь существует, несмотря на недостатки, а это утвердительное и представляет здесь интерес.

§ 259

Идея государства обладает: а) непосредственной действительнос­тью и есть индивидуальное государство как соотносящийся с собой ор­ганизм, государственный строй или внутреннее государственное право;

b) она переходит в отношение отдельного государства к другим го­сударствам — внешнее государственное право;

452

452 Раздел IV. ПОЛИТИЧНСКИЕ ИНСТИТУТЫ

 

с) она есть всеобщая идея как род и абсолютная власть, противопо­лагающая себя индивидуальным государствам, дух, который сообщает себе в процессе всемирной истории свою действительность.

Прибавление. Государство как действительное есть по существу ин­дивидуальное государство, и сверх того еще и особенное государство. Индивидуальность следует отличать от особенности: индивидуальность есть момент самой идеи государства, тогда как особенность принадлежит истории. [...]

§ 268

Примечание. Под патриотизмом часто понимают лишь го­товность к чрезвычайным жертвам и поступкам. Но по существу он представляет собой умонастроение, которое в обычном состоянии и обычных жизненных условиях привыкло знать государство как субстан­циальную основу и цель. Это сознание, сохраняющееся в обычной жизни и при всех обстоятельствах, и есть то, что становится основой для готовности к чрезвычайному напряжению. [...]

§ 271

Политическое устройство, во-первых, есть организация государст­ва и процесс его органической жизни в соотношении с самим собой, в этом соотношении оно различает свои моменты внутри самого себя и разворачивает их до прочного пребывания.

Во-вторых, оно в качестве индивидуальности есть исключающее единое, которое тем самым относится к другим, обращает, следова­тельно, свое различие вовне и, согласно этому определению, полагает внутри самого себя свои пребывающие различия в их идеальности.

Прибавление. Подобно тому как раздражимость в живом организме сама есть, с одной стороны, нечто внутреннее, принадлежащее орга­низму как таковому, так и здесь отношение вовне есть направленность на внутреннее. Внутреннее государство как таковое есть гражданская власть, направленность вовне — военная власть, которая, однако, в го­сударстве есть определенная сторона в нем самом. Равновесие между обеими сторонами — главное в состоянии государства. Иногда граж­данская власть совершенно теряет свое значение и опирается только на военную власть, как это происходило во времена римских импера­торов и преторианцев; иногда, как в современных государствах, воен­ная власть проистекает из гражданской власти; это происходит в тех случаях, когда все граждане несут воинскую повинность.

Глава 10. ГОСУДАРСТВО КАК ИНСТИТУТ ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ 453

 

 

§ 272

Государственное устройство разумно, поскольку государство раз­личает и определяет внутри себя свою деятельность в соответствии с природой понятия, причем так, что каждая из этих властей есть сама в себе тотальность посредством того, что она действенно имеет и одержит в себе другие моменты; и так как они выражают различие понятия, они всецело остаются в его идеальности и составляют лишь одно индивидуальное целое. [...]

Принцип разделения властей и содержит существенный момент различия, реальной разумности; однако в понимании абстрактного рассудка в нем заключается частью ложное определение абсолютной самостоятельности властей по отношению друг к другу, частью одностороннее понимание их отношения друг к другу, как негативного, как взаимного ограничения. При таком воззрении предполагается враждебность, страх каждой из властей перед тем, что другая осущест­вляет против нее как против зла, и вместе с тем определение противо­действия ей и установление посредством такого противовеса всеобще­го равновесия, но не живого единства. Лишь самоопределение поня­тия внутри себя, а не какие-либо другие цели и соображения полезнос­ти представляет собой источник абсолютного происхождения разли­ченных властей, и лишь благодаря ему государственная организация есть внутри себя разумное и отображение вечного разума. [...]

Власти в государстве должны, в самом деле, быть различены, но каждая должна в самой себе образовать целое и содержать в себе дру­гие моменты. Говоря о различенной деятельности властей, не следует впадать в чудовищную ошибку, понимать это в том смысле, будто каж­дая власть должна пребывать для себя абстрактно, так как власти должны быть различены только как моменты понятия. Если же, напро­тив, различия пребывают абстрактно для себя, то совершенно ясно, что две самостоятельности не могут составить единство, но должны поро­дить борьбу, посредством которой будет либо расшатано целое, либо единство будет вновь восстановлено силой. Так, в период французской революции то законодательная власть поглощала так называемую ис­полнительную власть, то исполнительная — законодательную власть, и нелепо предъявлять здесь моральное требование гармонии, ибо если мы отнесем все к сердечным побуждениям, то, безусловно, избавим себя от всякого труда; но хотя нравственное чувство и необходимо, оно не может само по себе определять государственные власти. Следова­тельно, все дело в том, чтобы определения властей, будучи в себе

454

454 Раздел IV. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИНСТИТУТЫ

 

 

целым, в существовании все вместе составляли понятие в его целост­ности. Если обычно говорят о трех властях, о законодательной, испол­нительной и судебной, то первая соответствует всеобщности, вторая — особенности, но судебная власть не есть третий момент понятия, ибо ее единичность лежит вне указанных сфер.

§ 273

Политическое государство распадается, следовательно, на следую­щие субстанциальные различия:

a) на власть определять и устанавливать всеобщее — законода­тельную власть;

b) на власть подводить особенные сферы и отдельные случаи под всеобщее — правительственную власть,

c) на власть субъективности как последнего волевого решения, власть государя, в которой различенные власти объединены в индиви­дуальное единство и которая, следовательно, есть вершина и начало це­лого — конституционной монархии. [...]

[...] Монарх — один; в правительственной власти выступает не­сколько человек, а в законодательной власти — вообще множество. Но подобные чисто количественные различия, как было уже сказано, лишь поверхностны и не сообщают понятия предмета. Неуместны также, как это делается в новейшее время, бесконечные разглагольст­вования о наличии демократического и аристократического элементов в монархии, ибо определения, которые при этом имеются в виду, имен­но потому, что они имеют место в монархии, уже не представляют собой что-либо демократическое или аристократическое. Существуют такие представления о государственном устройстве, в которых высшим считается лишь абстракция правящего и приказывающего государст­ва и остается нерешенным, даже считается безразличным, стоит ли во главе такого государства один, несколько или все. [...]

§ 274

Так как дух действителен лишь в качестве того, чем он себя знает, и государство в качестве духа народа есть вместе с тем проникающий все его отношения закон, нравы и сознание его индивидов, то государст­венное устройство определенного народа вообще зависит от характера и развитости его самосознания; в этом заключается его субъективная свобода, а следовательно, и действительность государственного уст­ройства.

Глава 10. ГОСУДАРСТВО КАК ИНСТИТУТ ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ 455

 

Примечание. Намерение дать народу a priori пусть даже более или менее разумное по своему содержанию государственное устройство упускает из виду именно тот момент, благодаря которому оно есть нечто большее, чем порождение мысли. Поэтому каждый народ имеет то го­сударственное устройство, которое ему соответствует и подходит.

Прибавление. Государство должно в своем устройстве проникать все отношения. Наполеон хотел, например a priori дать испанцам госу­дарственное устройство, что достаточно плохо удавалось. Ибо государ­ственный строй не есть нечто созданное: он представляет собой работу многих веков, идею и сознание разумного в той мере, в какой оно раз­вито в данном народе. Поэтому государственное устройство никогда не создается отдельными субъектами. То, что Наполеон дал испанцам, было разумнее того, чем они обладали прежде, и все-таки они отвергли это как нечто им чуждое, потому что они еще не достигли необходимого для этого развития. Народ должен чувствовать, что его государственное устройство соответствует его праву и его состоянию, в противном слу­чае оно может, правда, быть внешне наличным, но не будет иметь ни значения, ни ценности. У отдельного человека может часто возникнуть потребность в лучшем государственном устройстве и стремление к нему, но проникнутость всей массы подобным представлением — нечто совершенно иное и наступает лишь позже. Сократовский принцип мо­ральности, требования его внутреннего голоса были с необходимостью порождены в его дни, но, для того чтобы они стали всеобщим самосо­знанием, потребовалось время.

§ 277

[...] Государственные функции и власти не могут быть частной соб­ственностью.

Прибавление. Деятельность государства связна с индивидами, од­нако они правомочны вести дела государства не в силу своего природ­ного бытия, а в силу своих объективных качеств. Способность, умение, характер относятся к особенности индивида: он должен получить соот­ветственное воспитание и подготовку к особенному делу. Поэтому должность не может ни продаваться, ни передаваться по наследству. Во Франции парламентские должности некогда покупались, в английской армии офицерские должности в известной степени покупаются и в наше время, но все это находилось или находится в связи со средневековым государственным устройством, которое теперь постепенно исчезает.

456 Раздел IV. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИНСТИТУТЫ

 

 

§ 279

[...] В Новейшее время о народном суверенитете обычно стали го­ворить как о противоположном существующему в монархе суве­ренитете, — в таком противопоставлении представление о народном суверенитете принадлежит к разряду тех путаных мыслей, в основе которых лежит пустое представление о народе. Народ, взятый без свое­го монарха и необходимо и непосредственно связанного именно с ним расчленения целого, есть бесформенная масса, которая уже не есть го­сударство и не обладает больше ни одним из определений, наличных только в сформированной внутри себя целом, не обладает суверени­тетом, правительством, судами, начальством, сословиями и чем бы то ни было. В силу того что в народе выступают такие относящиеся к ор­ганизации государственной жизни моменты, он перестает быть той не­определенной абстракцией, которую только в общем представлении называют народом. [...]

§ 290

Прибавление. Главный пункт, имеющий основное значение для правительственной власти, — это разделение функций; правительст­венная власть связана с переходом всеобщего в особенное и единичное, и ее функции должны быть разделены по отдельным отраслям. Труд­ность заключается в том, чтобы они наверху и внизу вновь соединялись. Ибо, например, полицейская и судебная власти, правда, расходятся, но в какой-то функции они снова сходятся. Выход, к которому здесь при­бегают, часто состоит в том, что государственный канцлер, премьер-министр, совет министров назначаются, чтобы таким образом упрос­тить высшее руководство. Но это может привести к тому, что все вновь будет исходить сверху, от министерской власти, и дела будут, как выра­жаются, централизованы. С этим связаны величайшая легкость, бы­строта, эффективность всего того, что должно совершаться во всеоб­щих интересах государства. [...]

§ 295

Обеспечение государства и тех, кто находится под его управлением, от злоупотреблений властью ведомствами и их чиновниками заключа­ется, с одной стороны, непосредственно в их иерархии и ответственнос­ти, с другой — в правах общин, корпораций, посредством чего привне­сению субъективного произвола в доверенную чиновникам власть ста-

Глава 10. ГОСУДАРСТВО КАК ИНСТИТУТ ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ 457

 

 

вится для себя препятствие и недостаточный в отдельных случаях кон­троль сверху дополняется контролем снизу.

Примечание. В поведении и культуре чиновников находится та точка, где законы и решения правительства затрагивают единичность и проявляют свою силу в действительности. Это, следовательно, то, от чего зависит довольство граждан и их доверие к правительству, а также и осуществление или, напротив, слабое выполнение и срыв правитель­ственных намерений. [...]

§ 298

Законодательная власть касается законов как таковых, посколь­ку они нуждаются в дальнейшем определении, и совершенно всеобщих по своему содержанию внутренних дел. Эта власть есть сама часть го­сударственного устройства, которое ей предпослано и постольку нахо­дится в себе и для себя вне ее прямого определения, но она получает свое дальнейшее развитие в усовершенствовании законов и в характере поступательного движения всеобщих правительственных дел.

Прибавление. Государственный строй должен быть в себе и для себя прочной, обладающей значимостью почвой, на которой стоит за­конодательная власть, и поэтому он не должен быть сначала создан. Следовательно, государственный строй есть, но вместе с тем он столь же существенно становится, другими словами, продвигается в своем формировании. Это поступательное движение есть изменение, неза­метное и не обладающее формой изменения. [...] Следовательно, про­грессирующее развитие определенного состояния протекает внешне спокойно и незаметно. По прошествии долгого времени государствен­ный строй оказывается совершенно иным, чем он был в прежнем со­стоянии.

§ 300

В законодательной власти как тотальности действуют прежде всего два момента — монархический в качестве того момента, которому принадлежит вынесение окончательного решения, и правительст­венная власть, обладающая конкретным знанием и способностью обозревать целое в его многообразных аспектах и утвердившихся в нем действительных основоположениях, а также обладающая знанием по­требностей государственной власти, в особенности в качестве совеща­тельного момента, и, наконец, сословный элемент.

458 Раздел IV. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИНСТИТУТЫ

Прибавление. Следствием одного из ложных воззрений на государ­ство является требование, подобное тому, которое предъявило Учре­дительное собрание, а именно требование исключить из законодатель­ных органов членов правительства. В Англии министры должны быть членами парламента, и это правильно, поскольку участвующие в управ­лении государством должны находиться в связи с законодательной властью, а не противополагать себя ей. Представление о так называе­мой независимости властей друг от друга заключает в себе ту основную ошибку, что независимые власти тем не менее должны ограничивать друг друга. Но посредством же этой независимости уничтожается един­ство государства, которое надлежит требовать прежде всего.

§ 301

Назначение сословного элемента состоит в том, чтобы всеобщее дело обрело в нем существование не только в себе, но и для себя, т.е. чтобы в нем обрел существование момент субъективной формальной свободы, общественное сознание как эмпирическая всеобщность воз­зрений и мыслей многих. [...]

§ 308

Конкретное государство есть расчлененное на его особенные круги целое; член государства есть член такого сословия; только в этом его объективном определении он может быть принят во внимание в госу­дарстве. Его всеобщее определение вообще содержит двойственный момент. Он есть частное лицо, а как мыслящее — также сознание и ведение всеобщего. Однако это сознание и воление лишь тогда не пусты, а наполнены и действительно жизненны, когда они наполнены особенностью, а она есть особенное сословие и назначение, или, иначе говоря, индивид есть род, но имеет свою имманентную всеобщую действительность как ближайший род. Поэтому он достигает своего действительного и жизненного назначения для всеобщего прежде всего в своей сфере, в сфере корпорации, общины и т.д. [...]

§ 309

Прибавление. Если вводится представительство, то это оз­начает, что согласие должно быть дано не непосредственно всеми, а только уполномоченными на это лицами, ибо отдельные лица уже не участвуют в качестве бесконечного лица. Предста­вительство основано на доверии. /.../

Глава 10. ГОСУДАРСТВО КАК ИНСТИТУТ ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ 459

 

§ 316

Формальная объективная свобода, заключающаяся в том, что еди­ничные лица как таковые имеют и выражают свое собственное суж­дение, мнение и подают свои советы, касающиеся всеобщих дел, про­является в той совместности, которая называется общественным мнением. В нем в себе и для себя всеобщее, субстанциальное и ис­тинное связано со своей противоположностью, состоящей в для себя собственном и особенном мнении многих; это существование есть тем самым наличное противоречие самому себе, познание как явление, существенность столь же непосредственно, как несущественность.

Прибавление. Общественное мнение есть неорганический способ познания того, чего народ хочет и мнит. То, что действительно утверж­дает свою значимость в государстве, должно, правда, осуществляться органически, и это происходит в государственном строе. Но обществен­ное мнение было во все времена большой силой, и таково оно особенно в наше время, когда принцип субъективной свободы обрел такую важность и такое значение. То, что должно быть значимым теперь, значимо уже не посредством силы и в незначительной степени как следствие привычки и нравов, а преимущественно благодаря пониманию и доводам.

§ 317

Поэтому общественное мнение содержит в себе вечные субстанци­альные принципы справедливости, подлинное содержание и результат всего государственного строя, законодательства и всеобщего состоя­ния вообще в форме здравого смысла людей как той нравственной ос­новы, которая проходит через все, что принимает форму предрассудка, а также истинных потребностей и правильных тенденций действитель­ности.[...]

Печатается по: Гегель Г.В.Ф. Философия права. М., 1990. С. 258, 259, 268, 269, 273, 274, 277, 279, 280, 283—285, 292, 294—298, 300—302, 306—312, 315, 317, 320, 321, 331, 332, 334—337, 339, 340,347, 348, 352.

460 Раздел IV. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИНСТИТУТЫ

B.C. СОЛОВЬЕВ

Философская публицистика

Значение государства

I

Всякое личное существо, в силу своего безусловного значения (в смысле нравственности), имеет неотъемлемое право на существование и на совершенствование. Но это нравственное право было бы пустым словом, если бы его действительное осуществление зависело всецело от внешних случайностей и чужого произвола. Действительное право есть то, которое заключает в себе условия своего осуществления, т.е. ограждения себя от нарушений. Первое и основное условие для этого есть общежитие или общественность, ибо человек одинокий, предо­ставленный самому себе, очевидно бессилен против стихий природы, против хищных зверей и бесчеловечных людей. Но, будучи необходи­мым ограждением личной свободы, или естественных прав человека, общественная форма жизни есть вместе с тем ограничение этих прав, но ограничение не внешнее и произвольное, а внутренне вытекающее из существа дела. Пользуясь для ограждения своего существования и деятельности организацией общественной, я должен и за нею признать право на существование и развитие и, следовательно, подчинить свою деятельность необходимым условиям существования и развития обще­ственного. Если я желаю осуществлять свое право или обеспечивать себе область свободного действия, то, конечно, меру этого осуществле­ния или объем этой свободной области я должен обусловить теми ос­новными требованиями общественного интереса или общего блага, без удовлетворения которых не может быть никакого осуществления моих прав и никакого обеспечения моей свободы.

Определенное в данных обстоятельствах места и времени ограниче­ние личной свободы требованиями общего блага, или — что то же — определенное в данных условиях уравновешение этих двух начал, есть право положительное, или закон.

Закон есть общепризнанное и безличное (т.е. не зависящее отлич­ных мнений и желания) определение права, или понятие о должном, в данных условиях и в данном отношении, равновесии частной свободы и общего блага, — определение или общее понятие, осуществляемое через особые суждения в единичных случаях или делах.

Отсюда три отличительные признака закона: 1) его публич­ность — постановление, не обнародованное во всеобщее сведение, не

Глава 10. ГОСУДАРСТВО КАК ИНСТИТУТ ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ 461

 

 

может потому иметь силы закона; 2) его конкретность — закон вы­ражает норму действительных жизненных отношений в данной обще­ственной среде, а не какие-нибудь отвлеченные истины и идеалы, и 3) его реальная применимость, или удобоисполнимость в каждом еди­ничном случае, ради чего с ним всегда связана так называемая санкция, т.е. угроза принудительными и карательными мерами, — на случай не­исполнения его требований или нарушения его запрещений.

Чтобы эта санкция не оставалась пустою угрозой, в распоряжении закона должна быть действительная сила, достаточная для приведения его в исполнение во всяком случае. Другими словами, право должно иметь в обществе действительных носителей или представителей, до­статочно могущественных для того, чтобы издаваемые ими законы и произносимые суждения могли иметь силу принудительную. Такое ре­альное воплощение права называется властью.

Требуя по необходимости от общественного целого того обеспече­ния моих естественных прав, которое не под силу мне самому, я по ра­зуму и справедливости должен предоставить этому общественному це­лому положительное право на те средства и способы действия, без ко­торых оно не могло бы исполнить своей, для меня самого желательной и необходимой, задачи; а именно, я должен предоставить этому обще­ственному целому: 1) власть издавать обязательные для всех, следова­тельно, и для меня, законы; 2) власть судить сообразно этим общим за­конам о частных делах и поступках и 3) власть принуждать всех и каж­дого к исполнению как этих судебных приговоров, так и вообще всех законных мер, необходимых для общей (а следовательно, и моей) без­опасности преуспеяния.

Ясно, что эти три различные власти — законодательная, судебная и исполнительная — суть только особые формы проявления единой вер­ховной власти, в которой сосредоточивается все положительное право общественного целого, как такового. Без единства верховной власти, так или иначе выраженного, невозможны были бы ни общие законы, ни правильные суды, ни действительное управление, т.е. самая цель ор­ганизации данного общества не могла бы быть достигнута.

Общественное тело с постоянною организациею, заключающее в себе полноту положительных прав, или единую верховную власть, на­зывается государством. Во всяком организме необходимо различают­ся: 1) организующее начало; 2) система органов или орудий организу­ющего действия и 3) совокупность организуемых элементов. Соответ­ственно этому и в собирательном организме государства различаются:

462 Раздел IV. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИНСТИТУТЫ

 

 

1) верховная власть; 2) различные ее органы, или подчиненные власти, и 3) субстрат государства, т.е. масса населения, состоящая из единич­ных лиц, семейств и более широких частных союзов, подчиненных го­сударственной власти. Только в государстве право находит все условия для своего действительного осуществления, и с этой стороны государ­ство есть воплощенное право. Однако этим основным определением понятие государства не исчерпывается.

 

П

[...] Называя государство городом, греки — первые создатели чисто человеческой культуры — указали на существенное значение для госу­дарства его культурной задачи, и верность этого указания подтверж­дается разумом и историей. Если свободные роды и племена принимают принудительную организацию, если частные интересы подчиняются ус­ловиям, необходимым для существования целого, то это делается не с тем, конечно, чтобы поддерживать дикую, полузвериную жизнь людей. Государство есть необходимое условие человеческой образованности, культурного прогресса. Поэтому принципиальные противники государ­ственной организации бывают непременно вместе с тем и принципи­альными противниками образованности. [...]

III

Если величайшие представители умственной и эстетической обра­зованности — греки, называя государство «городом», выдвигали на первый план создаваемую городом культуру, то люди практического ха­рактера — римляне — ставили выше всего другую сторону государст­ва, именно его задачу объединять людей для общего дела или осущест­влять их солидарность в этом деле. Для них государство было — res publica, т.е. общее, или всенародное, дело. Определяя государство таким образом, римляне придавали ему, вместе с тем, безусловное зна­чение, видели в нем верховное начало жизни; обеспеченность общего дела, охранение общественного целого от распадения есть высший ин­терес, которому все прочее должно неограниченно подчиняться: salus reipublicae summa lex. [...]

IV

Государство, как действительное историческое воплощение люд­ской солидарности, есть реальное условие общечеловеческого дела, т.е. осуществления добра в мире. Этот реально-нравственный характер

Глава 10. ГОСУДАРСТВО КАК ИНСТИТУТ ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ 463

 

государства, подчеркнутый практическим духом римлян, не означает, однако, что оно само, как думали римляне, уже есть безусловное начало нравственности, высшая цель жизни, верховное добро и благо. Оши­бочность такого взгляда, обоготворявшего государство, проявилась на­глядно в истории, когда выступило действительно безусловное начало нравственности в христианстве. [...] Внутреннее преимущество христи­анства, в силу которого оно должно было восторжествовать даже с чисто человеческой точки зрения, состояло в том, что оно было шире, великодушнее своего противника, что оно могло, оставаясь себе вер­ным, признать за государством право на существование и даже на вер­ховное владычество в мирской области, оно отдавало ему должное в полной мере, оно было справедливо; тогда как римским властям поне­воле приходилось отказывать христианству в том, что принадлежало ему по праву, именно, в значении его как высшего безусловного начала жизни. Победа осталась за более широкой, гуманной, прогрессивной стороной, и с тех пор, каковы бы ни были исторические перемены, дей­ствительное возвращение к римскому государственному абсолютизму есть дело невозможное.

На его место выступили в средние века две новые политические идеи общего значения: западноевропейская и византийская. В первой из них, прошедшей множество фазисов развития — от феодального королев­ства до современной французской или американской республики (с временными и непрочными реакциями в сторону абсолютизма), — под­черкивается в особенности относительный характер государства. На всех главных европейских языках понятие государства обозначается словами, происшедшими от латинского слова status (которое, однако, самими римлянами не употреблялось в этом смысле): etat, estado. Staat, state и т.д. Status значит состояние, и, называя так государство, европейские народы видят в нем только относительное состояние, ре­зультат взаимодействия различных социальных сил и элементов. Так было в средние века, когда государство в Европе представляло собою лишь равнодействующую враждебных сил и элементов: центральной королевской власти, духовенства, феодальных владетелей и городских общин; то же самое и теперь, когда это государство есть лишь равнодействующая противоборствующих классовых и партийных интересов. Отличительный характер европейской цивилизации (впервые отчетли­во указанный в известном сочинении Гизо), — именно сложный ее со­став из элементов не только разнородных, но и приблизительно равно­сильных, самостоятельных, способных и желающих постоять за

464 Раздел IV. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИНСТИТУТЫ

 

себя, — определил и общий характер западного государства на всем протяжении Средней и Новой истории.

Общее благо требует, чтобы борьба противных сил не переходила в непрерывное насилие, чтобы они были по возможности мирно уравно­вешиваемы, по общему согласию — молчаливому или же прямо выра­женному в договоре. В этом и состоит основной формальный смысл го­сударства, именно его правовое значение: Право по самой идее своей есть равновесие частной свободы и общего блага. Конкретное выраже­ние, или воплощение, этого равновесия со всеми условиями, необходи­мыми для его осуществления, и есть государство.

Но это воплощаемое в государстве равновесие противоборствую­щих сил и интересов не есть постоянное, оно подвижно и изменчиво: изменяются самые силы действующие, изменяется их взаимоотноше­ние, изменяются, наконец, и самые способы их государственного урав­новешения. Чем же определяются эти изменения? Если правовые от­ношения совершенствуются по существу, становятся более справедли­выми, более человечными, то, спрашивается, какая сила управляет этим совершенствованием? Полнота правовых деятелей есть государ­ство — но государство, по западному понятию о нем, само есть только выражение данного правового состояния — и ничего более. Итак, нужно или признать, что прогресс права и связанное с ним усовершен­ствование человечества не только происходило и происходит, но и всег­да будет происходить само собою, как физический процесс, причем те­ряется всякая уверенность, что этот процесс будет вести к лучшему; или же нужно признать западноевропейское понятие государства недоста­точным и искать другого.

V

Византийская политическая идея характеризуется тем, что признает в государстве сверхправовое начало, которое, не будучи произведе­нием данных, правовых, отношений, может и призвано самосто­ятельно изменять их согласно требованиям высшей правды. Эта идея до Новейшего времени не была чужда и Западной Европе, но здесь она была лишь собственно тенденциею одного из политических элемен­тов, наряду с другими боровшегося за преобладание, — именно, коро­левской власти. Торжество этого элемента над другими было лишь вре­менно и неполно, и в настоящее время идея абсолютной монархии ни­каких корней в жизни и сознании западноевропейских народов не имеет.

Глава 10. ГОСУДАРСТВО КАК ИНСТИТУТ ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ 465

 

В Византии хотя идея абсолютной монархии или христианского цар­ства утверждалась в отвлеченной форме, но не могла получить надле­жащего развития ни в сознании, ни в жизни «ромеев», над которыми слишком еще тяготели предания римского государственного абсолю­тизма, лишь поверхностно украшенного христианскою внешностью. Между тем по существу дела эти две идеи не только не тождественны, но, в известном отношении, находятся друг с другом в прямом противо­речии. По римской идее государство, как высшая форма жизни, есть все, оно само по себе есть цель и когда вся полнота государственной власти — вся res publika — сосредоточилась в едином императоре, то он помимо всякой лести и рабских чувств, а в силу самой идеи был при­знан обладателем божественного достоинства, или человекобогом. [...] При всем том с религией Богочеловека не могла совмещаться идея человекобога. В христианской Византии императорская власть могла по­читаться священной лишь как особое служение истинному Богу. Хрис­тос, перед Своим отшествием из области видимого мира, сказал учени­кам Своим: «дана Мне всякая власть на небе и на земле» (Матф. XXVIII). Следовательно, с христианской точки зрения, власть импера­тора могла пониматься только как делегация власти Христовой, или поручение от Христа управлять «вселенною», как эти преемники рим­лян называли свою империю. Этим понятием государственной власти, как делегации свыше, устраняется в принципе возможность личного произвола и утверждается верховенство безусловного нравственного идеала. Ясно, что поручение должно исполняться в том смысле, в каком оно дано, или в духе и в интересе доверителя. Что соответствует духу Христа, что должно быть, при данных условиях и обстоятельствах, сде­лано в Его интересе, — это для христианина решается его совестью с достаточной определенностью, и этому решению личной совести при­надлежит окончательное значение в управлении государством, соглас­но христианской идее. Это есть то новое, что внесено христианством в область политическую. Восточный деспот ограничен неподвижными традиционными учреждениями и полновластен только в удовлетворе­нии своих страстей. Римский император знает только физические гра­ницы своему произволу; не отвечая перед людьми, он не отвечает и перед Богом, ибо сам есть бог, хотя довольно жалкий. В противополож­ность тому и другому представлению, христианская монархия есть самодержавие совести. Носитель верховной власти, порученной ему от Бога правды и милости, не подлежит никаким ограничениям, кроме

 

466 Раздел IV. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИНСТИТУТЫ

 

нравственных; он может все, что согласно с совестью, и не должен ни­чего, что ей противно.

Он не должен зависеть от «общественного мнения», потому что об­щественное мнение может быть ложным; он не есть слуга народной воли, потому что воля народа может быть безнравственной; он не пред­ставитель страны, потому что страна может быть поглощена мертвым морем. Он поставлен выше всего этого, — он есть подчиненный, слу­житель и представитель только того, что по существу не может быть дурным, — воли Божией, и величие такого положения равно только величию его ответственности.

VI

Поступать по совести и только по совести есть право и обязанность всякого человека, и в этом смысле всякий человек есть нравственный самодержец. Различие между людьми не в нравственном начале их жизни и их действий — это начало для всех одно и то же, — а только в объеме, условиях и способах применения этого начала. Особая задача верховной государственной власти определяется ее положением как посредствующего деятеля между безусловным нравственным идеалом и данною правовою организацией общества. Право есть, как мы знаем, равновесие частного и общего интереса. Но обе стороны заинтересо­ваны не только в поддержании своего существования, или в сохранен кий данного общественного состояния, но и в его усовершенствовании. Право есть условное осуществление нравственного начала в данной общественной среде. Как условное оно несовершенно; но как осуществление нравственного начала, которое само по себе безусловно, оно подлежит совершенствованию. Положительные законы, управ­ляющие жизнью общества, должны становиться все более и более со­образными закону нравственному, т.е. все более и более справедливыми и человеколюбивыми, как сами по себе, так и в своем применении.

Чтобы этот прогресс правового состояния в нравственном, смысле или преобразование общественных отношений в направлении к общественному идеалу было и успешно и достойно своей цели, оно должное быть делом человеческой свободы и, вместе с тем, не может быть предоставлено произволу частных людей. Поэтому необходима делега­ция божественной власти христианскому самодержцу с его безусловною свободою и безусловною ответственностью.

Но при настоящем состоянии человечества, разделенного на многие независимые государства, задача верховной государственной власти не

Глава 10. ГОСУДАРСТВО КАК ИНСТИТУТ ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ 467

 

может ограничиваться охранением и усовершенствованием правовых отношений внутри данного общественного целого, — она необходимо распространяется и на взаимодействие отдельных государств. Здесь она состоит в том, чтобы применять нравственное начало и к междуна­родным отношениям, изменять и их в смысле большей справедливости и человеколюбия. Делегация христианского самодержца относится, ко­нечно, и к этому историческому деланию. И здесь он есть служить прав­ды Божией и должен делать то, что при данных условиях наиболее спо­собствует окончательному объединению всего мира в духе Христовом.

 

VII

Если от этой идеи христианского самодержавия, вытекающей из су­щества дела, мы обратимся к ее исполнению в Византийской империи, то должны будем признать это исполнение крайне недостаточным. Де­ятельность императоров была главным образом троякая: законода­тельная, военная и религиозная. Издававшиеся ими законы имели целью охранять и упрочивать унаследованный ими от Рима государст­венный и общественный строй, несмотря на языческую основу этого строя; рабство осталось неотмененным, а варварские казни действи­тельных и мнимых преступников были еще усилены. В войнах своих, которые велись все с большею и большею жестокостью и все с мень­шим и меньшим успехом, императоры старались охранять границы христианского мира, особенно с восточной стороны, сначала против языческих персов, а потом против мусульманства. Насколько эти войны уберегли семена христианской религии от внешнего истребле­ния в Передней Азии и на Балканском полуострове — они составляют, конечно, историческую заслугу Византийской империи; другая, боль­шая ее международная заслуга состоит в передаче христианства Рос­сии. Собственно религиозная деятельность императоров, кроме по­хвальных примеров личного благочестия, имела, в общем, цель далеко не похвальную: приспособить по возможности христианскую истину к внешним потребностям и временным нуждам полуязыческого государ­ства; отсюда, между прочим, покровительство ради мнимой государст­венной пользы различным ересям, частию собственного сочинения, ка­ковы монофелитство и иконоборчество.

Дело историков — оценивать отдельные заслуги «второго Рима» и находить смягчающие обстоятельства для его грехов. В окончательном суждении должно сказать, что Византия не исполнила своего истори­ческого призвания. Во внутренней политике она слишком охраняла

468 Раздел IV. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИНСТИТУТЫ

 

полуязыческое status quo, не думая о христианском усовершенствова­нии общественной жизни, вообще же подчиняла все внешнему интере­су военной защиты. Но именно вследствие этих односторонних забот она потеряла внутреннюю причину своего бытия, а потому не могла ис­полнить и внешней своей задачи и погибла печальным образом...

Печатается по: Соловьев B.C. Соч.: В 2 т. М., 1989. Т. 2 С 549— 561.

Н.А. БЕРДЯЕВ

Государство

П

[... ] Я называю злым и безбожным государственное начало, которое в государственной воле и присущей ей власти видит высшее воплоще­ние добра на земле, второго Бога. Зла и безбожна не просто всякая го­сударственность в смысле организации общественного порядка и сис­темы управления, а государство абсолютное и отвлеченное, т.е. суве­ренное, себе присваивающее полноту власти, ничем высшим не же­лающее себя ограничить и ничему высшему себя подчинить. Суверен­ная, неограниченная и самодовлеющая государственность во всех ее исторических формах, прошлых и будущих, есть результат обо­готворения воли человеческой, одного, многих и всех. подмена аб­солютной божественной воли относительной волей человечес­кой, есть религия человеческого, субъективно-условного, поставлен­ная на место религии божеского, объективно-безусловного. И государ­ство абсолютно самодержавное, и государство либеральное, и государ­ство социалистическое, поскольку они признают себя суверенными, в безграничной государственной власти видят источник прав личности, в государстве — источник человеческой культуры и человеческого бла­госостояния, все они одинаково продукты неограниченного человеко-властия: власти одного в государстве самодержавном, власти многих — в либеральном, власти всех (народовластия) — в социалистическом. Сущность суверенной государственности в том, что в ней властвует субъективная человеческая воля, а не объективная сила правды, не абсолютные идеи, возвышающиеся над всякой человеческой субъективностью, всякой ограниченной и изменчивой человеческой волей. Этот взгляд наш противоположен общераспространенной лжи, по которой государство всегда есть воплощение объективного нравственного на-

Глава 10. ГОСУДАРСТВО КАК ИНСТИТУТ ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ 469

 

чала. Государство по самому существу своему, скорее, безнравственно И не может стать нравственным до тех пор, пока не отречется от власти человека над человеком, пока не смирит своей власти перед властью Божьей, т.е. не превратится в теократию.

Абсолютно самодержавное государство — человековластие одно­го — есть самая совершенная и крайняя форма воплощения «царства князя мира сего», это предельная форма человеческого самообоготво­рения, к которой всегда будет тяготеть всякое человековластие. Если полнота и суверенность власти приписывается человеческому, а не сверхчеловеческому, то является какая-то неискоренимая потребность воплотить эту власть в личности одного человека, которая тем самым делается более чем человеческой, приобретает черты как бы божест­венные. И тогда является divus Caesar¹ — обоготворенный человек. Но на земле был только один человек-Бог, один Богочеловек, и всякий дру­гой есть ложь, обман, подмена. Мировое освободительное движение, повсюду свергавшее государственный абсолютизм и царизм, поднима­ло личность в ее безусловном значении, растворяло государство в об­ществе и тем ослабляло злое начало в государственности, но не могло его вырвать с корнем и в дальнейших своих трансформациях ведет к новым явлениям абсолютного человековластия, суверенной государст­венности. Конституционные монархии и демократические республики хотя и признают права личности и ценность свободы, но отвлеченное государственное начало в них живет и творит зло. Как и в монархиях абсолютных, в новых, более свободных государствах судьба личности и судьба мира все еще зависят от человеческого произвола, от случайной и субъективной, только человеческой воли. А между тем права личнос­ти, свобода человека и все высшие ценности жизни только в том случае будут незыблемы и неотъемлемы, если они установлены волей высшей, чем человеческая, и если не зависят все эти блага от случайной и из­менчивой воли людей, одного человека или всех. Только абсолютный, внегосударственный и внечеловеческий источник прав человека делает эти права безусловными и неотъемлемыми, только божественное оп­равдание абсолютного значения всякой личности делает невозможным превращение ее в средство. Нужно права человека, достоинство и сво­боду личности поставить выше благополучия человеческого, интересов человеческих, субъективной и изменчивой воли человеческой. Для нас центр тяжести проблемы государства — это ограничение всякой госу-

^{________________}

¹ Divus Caesar — божественный Цезарь (лат.).

470 Раздел IV. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИНСТИТУТЫ

 

дарственной власти не человеческой волей, субъективной волей части народа или всего народа, а ограничение абсолютными идеями, подчи­нение государства объективному Разуму. [...]

III

Могут быть два типа учений об отношении между правом и государ­ством, о происхождении права и государства. Первый тип, преобладаю­щий и в теории и в практике, я бы назвал государственным позити­визмом. Учения этого типа видят в государстве источник права, за го­сударством признают полноту и суверенность власти, санкционирую­щую и распределяющую права. Такова прежде всего теория и практика самодержавного, абсолютного государства, неограниченной государст­венной власти. При государственном абсолютизме нет места для само­стоятельного источника прав личности, самой же власти — подателю права, опекуну человеческого благополучия, приписывается высшее происхождение. Но тот же принцип государственного позитивизма мы встречаем в совершенно иных, часто противоположных направлениях. Социализм в самой своей развитой, марксистской форме держится уче­ния о государственном происхождении права и об утилитарной его рас­ценке. Государство для марксистского социализма есть продукт эконо­мических отношений, а от него уже исходят и распределяются права. В обществе социалистическом все то же государство будет единственным источником прав, оно будет их распределять по-своему, в интересах об­щественной пользы, обладая полнотой и неограниченностью власти, само же государство будет результатом коллективного производства. Всякий государственный позитивизм признает абсолютность государ­ства и относительность права, отъемлемость прав, подвергает их рас­ценке по критериям государственной полезности. Так бывает и в госу­дарстве самодержавном, и в государстве демократическом, так будет в государстве социалистическом, если право подчиняется государству, если государству приписывается суверенность, если торжествует от­влеченное, безбожное в своем самодовлении государственное начало.

Противоположный тип учений, враждебный государственному по­зитивизму, признает абсолютность права и относительность государст­ва: право имеет своим источником не то или иное положительное госу­дарство, а трансцендентную природу личности¹, волю сверхчеловеческую.

 

^{___________________________}

¹ Трансцендентная природа личности — здесь: связанная с Абсолютом, Богом.

Глава 10. ГОСУДАРСТВО КАК ИНСТИТУТ ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ 471

 

Не право нуждается в санкции государства, а государство должно быть санкционировано правом, судимо правом, подчинено праву, рас­творено в праве. То, что в науке называют правовым государством, не всегда еще есть свержение принципов государственного позитивизма, и мы не знаем конституционных государств, которые освободились бы окончательно от суверенности государства и признали неотъемлемость прав, абсолютный характер права. Защищаемая мною теория в чистом виде почти не встречается, так как теория эта не только метафизичес­кая, но и религиозно-теократическая, а идеи теократические до сих пор придавали религиозный характер скорее государству, чем праву. Толь­ко теория единственного права и практика декларации прав человека и гражданина, в чистом ее виде, стоит на пути отвержения государствен­ного позитивизма, суверенности государства. И праведно в политичес­кой жизни лишь то, что заставляет смириться государство, ограничи­вает его и подчиняет началу высшему. Государство есть выражение воли человеческой, относительной, субъективно-произвольной, право — выражение воли сверхчеловеческой, абсолютной, объек­тивно-разумной. Я говорю о праве как абсолютной правде и справед­ливости, о внегосударственном и надгосударственном праве, заложен­ном в глубине нашего существа, о праве, отражающем божественность нашей природы. Право как орган и орудие государства, как фактичес­кое выражение его неограниченной власти есть слишком часто ложь и обман — это законность, полезная для некоторых человеческих ин­тересов, но далекая и противная закону Божьему. Право есть свобода, государство — насилие, право — голос Божий в личности, государст­во — безлично и в этом безбожно. [...]

Совершенное народовластие ведет к самообоготворению народа, обоготворению его человеческой воли, не подчиненной ничему сверх­человеческому, никаким абсолютным идеям. Но человеческая воля, обоготворившая себя, ничего сверхчеловеческого не возжелавшая, ни­чему высшему не поклонившаяся, — пуста и бессодержательна, она уклоняется к небытию. Человеческая воля только тогда наполняется бесконечно реальным содержанием и ведет к нарастанию бытия, когда ее желанным объектом делается мировое всеединство, вселенская гар­мония. Воля должна устремляться к бытию высшему, чем человечес­кое, тогда только в ней заключены абсолютные ценности. Народная воля как сумма ограниченных и случайных человеческих воль, дости­гаемая хотя бы и всеобщим голосованием, не может и не должна быть

472 Раздел IV. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИНСТИТУТЫ

 

обоготворяема, так как центр тяжести нужно перенести на объекты этой воли, на цели, которые воля полюбила и пожелала. [...]

У социал-демократии совершенное народовластие превращается в пролетаровластие, так как пролетариат признается истинным народом, истинным человечеством. В лице пролетариата социал-демократия обоготворяет будущее человечество, человеческую волю, как послед­нюю святыню. Социал-демократия обнажает природу народовластия и вскрывает внутреннее противоречие в самом принципе народовластия, указывает на возможную противоположность между формой и содер­жанием. Социал-демократы очень много говорят об учредительном со­брании, созванном на основе всеобщего, равного и проч. избиратель­ного права, о совершенном и окончательном народовластии, но они не подчинятся никакому учредительному собранию, никакой народной воле, если воля эта не будет пролетарско-социалистической, если она не возлюбит и не пожелает того, что полагается любить и желать по социал-демократической вере, по пролетарской религии. Важно не то, чтобы формальная народная воля правила миром, не в формальном на­родовластии спасение, как думают либерально-демократические док­тринеры, а в том, чтобы народ был пролетариатом по содержанию своей воли, т.е. нормальным человечеством, важны пролетарско-социалистические чувства в массе народной, так как для социал-демократии только пролетарий — нормальный, должный человек. В этом есть намек на переход от формальной политики к политике материальной, от формы народной воли к ее содержанию. Но к истинному содержа­нию никогда социал-демократия не может прийти, так как обоготворе­ние грядущего человечества (победоносного пролетариата), самообо­жание человеческой воли есть последняя ее святыня и потому предель­ный объект ее желаний есть пустота, бессодержательность и небытие. Пустая свобода от мирового всеединства, насильственное соединение распавшихся воль — вот печальный удел человеческого самообогот­ворения.

Вот почему путь народовластия в отвлеченной и самодовлеющей форме есть ложный путь. Не обоготворение народовластия должно быть поставлено на место обоготворения единовластия, а всякому человековластию должен быть положен предел, объективный, а не субъ­ективный предел, предел сверхчеловеческий, а не человеческий. Нужно ограничить не только человеческую власть одного или некото­рых, но и всех, так как миром не должна управлять никакая человечес­кая власть, всегда произвольная, случайная и насильственная. Это ог-

Глава 10. ГОСУДАРСТВО КАК ИНСТИТУТ ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ 473

 

раничение всякой власти не может быть делом народной воли как ме­ханической суммы человеческих субъективностей; ограничение всякой власти, подчинение ее высшей правде может быть только делом явле­ния в мире мощи сверхчеловеческой, изъявления миру воли абсолют­ной, воли тождественной с абсолютной для нас правдой и истиной, воли не формальной только, но и материальной. Декларация прав человека и гражданина, всякое торжество свободы в мире, всякое признание за личностью безусловного значения было декларацией воли божествен­ной, явление в мире правды сверхчеловеческой. Только потому нельзя лишить личность свободы, что не человек, а сам Бог возжелал этой сво­боды, только потому и права человеческие неотъемлемы и абсолютны, совесть человеческая не может быть насилована ни во имя чего в мире. Единственно верный путь есть направление воли человеческой к добру, объективному, абсолютному добру. Нужно воспитывать волю людей в благоговейном уважении к свободе, к неотъемлемом правам человека, к безусловному значению и призванию личности, нужно вызывать в людях чувство любви к тому, что абсолютно ценно, что непоколебимо должно почитаться, что выше человеческих страстей и желаний. Воля народная не может и не должна пониматься формально, отрываться от правды народной, субъективность человеческая должна стать тождест­венной с объективностью сверхчеловеческой. Мы ищем противоядия от невыносимой власти политического формализма, отравляющего все истоки жизни. Ядом формальной политики одинаково заражены и ре­акционеры, и умеренные либералы, и революционеры — все в поли­тиканстве своем забывают о содержании и цели жизни. Пусть политика станет наконец материальной, религиозной, а не лживой и прозрачной формой, заговорит наконец о реальной сущности вещей. Реальная же сущность — в победе над злом, над источником зла в мире, а не над произвольными, поверхностными страданиями и неудобствами.

Печатается по: Бердяев Н.А. Государство // Власть и право. Из ис­тории русской правовой мысли. Л., 1990. С. 286—296.

Б. КИСТЯКОВСКИЙ

Государство и личность

I

Государство даже в настоящее время вызывает иногда ужас и содро­гание. В представлении многих государство является каким-то безжа-

474

474 Раздел IV. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИНСТИТУТЫ

 

лостным деспотом, который давит и губит людей. Государство — это то чудовище, тот Зверь-Левиафан, как его прозвал Гоббс, который погло­щает людей целиком, без остатка. «Государством называется, — гово­рит Ницше, — самое холодное из всех холоднокровных чудовищ. Оно также хладнокровно лжет, и эта ложь, как пресмыкающееся, ползет из его уст: «я, государство, я — народ». «Но посмотрите, братья, — про­должает он, — туда, где прекращается государство! Разве вы не видите радуги и моста к сверхчеловеку?» Наш Лев Толстой менее образно и более конкретно описательно выражал свое глубокое отвращение к го­сударству; в государстве он видел только организованное и монополи­зированное насилие.

Действительно, государство, прибегая к смертным казням, делает то, от чего стынет кровь в жилах человека: оно планомерно и методи­чески совершает убийства. Государство — утверждают многие — это организация экономически сильных и имущих для подавления и эксплу­атации экономически слабых и неимущих. Государство — это неспра­ведливые войны, ведущие к подчинению и порабощению слабых и не­больших народностей великими и могучими нациями. Государство ос­новывается всегда на силе, и ее оно ставит выше всего; являясь вопло­щением силы, оно требует от всех преклонения перед нею.

Впрочем, излишне перечислять все те стороны государственной жизни, которые придают государству насильственный характер и зве­риный облик. Они очень хорошо известны всем. Почти нет таких по­ступков, признаваемых людьми преступлением и грехом, которые госу­дарство не совершало бы когда-нибудь, утверждая за собой право их совершать.

Но действительно ли государство создано и существует для того, чтобы угнетать, мучить и эксплуатировать отдельную личность? Дейст­вительно ли перечисленные выше, столь знакомые нам черты государ­ственной жизни являются существенным и неотъемлемым ее призна­ком? Мы должны самым решительным образом ответить отрицательно на эти вопросы. В самом деле, все культурное человечество живет в государственных единениях. Культурный человек и государство — это два понятия, взаимно дополняющие друг друга. Поэтому культурный человек даже немыслим без государства, И конечно, люди создают, ох­раняют и защищают свои государства не для взаимного мучительства, угнетения и истребления. Иначе государства давно распались бы и пре­кратили бы свое существование. Из истории мы знаем, что государства, которые только угнетали своих подданных и причиняли им только страдания,­

Глава 10. ГОСУДАРСТВО КАК ИНСТИТУТ ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ 475

 

 

действительно гибли. Их место занимали новые государства, более удовлетворяющие потребности своих подданных, т.е. более со­ответствовавшие самому существу и природе государства. Никогда го­сударство не могло продолжительно существовать только насилием и угнетением. Правда, в жизни всех государств были периоды, когда, ка­залось, вся их деятельность сосредоточивалась на мучительстве по от­ношению к своим подданным. Но у жизнеспособных государств и у про­грессирующих народов эти периоды были всегда сравнительно кратковременны. Наступала эпоха реформ, и государство выходило на широ­кий путь осуществления своих настоящих задач и истинных целей.

В чем же, однако, настоящие задачи и истинные цели государства? Они заключаются в осуществлении солидарных интересов людей. При помощи государства осуществля­ется то. что нужно, дорого и ценно всем людям. Государство само по себе есть пространственно самая обширная и внутренне наиболее всеобъемлющая форма вполне организованной солидар­ности между людьми. Вместе с тем, вступая в международное общение, оно ведет к. созданию и выработке новых, еще более об­ширных и в будущем, может быть, наиболее полных и всесторон­них форм человеческой солидарности. Что сущность государства действительно в отстаивании солидарных интересов людей, это сказывается даже в отклонениях государства от его ис­тинных целей. Даже наиболее жестокие формы государственно­го угнетения обыкновенно оправдываются соображениями о пользах и нуждах всего народа. Общее благо — вот формула, в которой кратко выражаются задачи и цели государства.

Способствуя росту солидарности между людьми, государство обла­гораживает и возвышает человека. Оно дает ему возможность разви­вать лучшие стороны своей природы и осуществлять идеальные цели. В облагораживающей и возвышающей человека роли и заключается истинная сущность и идеальная природа государства.

Вышеприведенным мнениям Гоббса, Ницше и Л. Толстого надо противопоставить мнения философов-идеалистов всех времен. Из них Платон и Аристотель считали главной целью государства гармонию об­щественных отношений и справедливость. Фихте признавал государст­во самым полным осуществлением человеческого «я», высшим эмпи­рическим проявлением человеческой личности. Гегель видел в государ­стве наиболее совершенное воплощение мировой саморазвивающейся

476 Раздел IV. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИНСТИТУТЫ

 

идеи. Для него государство есть «действительность нравственной идеи», и потому он называл его даже земным богом.

Конечно, мнения Платона, Аристотеля, Фихте и Гегеля обнаружи­вают более вдумчивое, более проникновенное отношение к государст­ву, чем мнения Гоббса, Ницше и Л, Толстого. Последние поспешили обобщить и возвести в сущность государства те ужасные явления на­силия и жестокости со стороны государственной власти, в которых обыкновенно прорывается звериная часть природы человека. Зверя в человеке они олицетворили в виде зверя-государства. В этом олицетво­рении государства и проповеди борьбы с ним до его полного уничтоже­ния более всего сказывается неверие в самого человека.

Наше понимание государства, утверждающее временный и прехо­дящий характер государственного насилия и угнетения, покоится на нашей вере в человеческую личность. Личность со своими идеальными стремлениями и высшими целями не может мириться с тем, чтобы го­сударство, долженствующее осуществлять солидарные интересы людей, занималось истреблением и уничтожением их. Углубляясь в себя и черпая из себя сознание творческой силы личности, не мирящей­ся со звериным образом государства-Левиафана, мы часто невольно являемся последователями великих философов-идеалистов. В нас снова рождаются, в нашем сознании снова возникают те великие исти­ны, которые открылись им и которым они дали философское выраже­ние. Часто в других понятиях, в других формулах мы повторяем их идеи, не будучи с ними знакомы в их исторической книжно-философской обо­лочке. Но в этом доказательство того, что здесь мы имеем дело не со случайными и временными верными замечаниями, а с непреходящими и вечными истинами.

Возвращаясь к двум противоположным взглядам на государство — на государство как на олицетворение силы и насилия в виде Зверя-Ле­виафана и на государство как на воплощение идеи, высшее проявление личности, или на государство как земного бога, мы должны указать на то, что эти два различных взгляда на государство соответствуют двум различным типам государств. Гоббс, рисуя свой образ государства-зверя, имел в виду абсолютно монархическое или деспотическое госу­дарство. Неограниченность полномочий государственной власти и все­целое поглощение личности, осужденной на беспрекословное подчине­ние государству, и придают абсолютно монархическому государству звериный вид. В противоположность Гоббсу, Фихте и Гегель подразу­мевали под государством исключительно правовое государство. Для

Глава 10. ГОСУДАРСТВО КАК ИНСТИТУТ ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ 477

 

них само понятие государства вполне отождествлялось с понятием пра­вового государства. Есть вполне эмпирическое основание того, что Фихте и Гегель, чтобы уразуметь истинную природу государства, обра­щали свои взоры прежде всего исключительно на правовое государст­во. Правовое государство — это высшая форма государственного бытия, которую выработало человечество как реальный факт. В идеале утверждаются и постулируются более высокие формы государствен­ности, например социально-справедливое или социалистическое госу­дарство. Но социалистическое государство еще нигде не осуществлено как факт действительности. Поэтому с социалистическим государством можно считаться только как с принципом, но не как с фактом. Однако Фихте и Гегель брали и правовое государство не как эмпирический факт, они представляли себе его не в том конкретном виде, каким оно было дано в передовых странах их эпохи, а как совокупность тех прин­ципов, которые должны осуществляться в совершенном правовом го­сударстве. Следовательно, интересовавшее их и служившее их фило­софским построениям правовое государство было также идеальным в своей полноте и законченности типом государства.

Руководствуясь методологическими соображениями, мы должны расширить этот взгляд на назначение различных типов государственного существования. Вопрос о типах есть вопрос о том, чтобы методологически правомерно осмыслить непрерывно изменяющиеся и текучие явления как пребывающие и устойчи­вые. В науке о государстве мы должны прибегать к этому орудию мыш­ления потому, что имеем здесь дело с явлением не только развиваю­щимся, но и претерпевающим ряд превращений и перевоплощений. Так, абсолютно монархическое государство, несомненно, развивалось из феодального, а государство конституционное из абсолютно монар­хического. Но несмотря на то, что этот переход часто совершался очень медленно и что развитие после этого перехода не останавливалось, так что каждая государственная форма, в свою очередь, проходила различ­ные стадии развития, государство при переходе от одной формы к дру­гой перевоплощалось, и мы должны себе представлять каждую из этих форм в ее наиболее типичных чертах. Правда, иногда между отдельны­ми государственными формами сами исторические события проводят резкие грани. Так, момент перехода от абсолютно монархического к конституционному государству представляется исторически таким важным и решительным, что по нему и судят об этих государственных формах. Согласно общепринятому воззрению, до этого поворотного

478 Раздел IV. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИНСТИТУТЫ

 

 

момента существовало абсолютно монархическое государство, после него было установлено конституционное или правовое государство. В действительности, однако, несмотря на сопровождающие этот переход общественные и государственные потрясения и на те резкие отличия в организации сменяющих друг друга государственных форм, которые дают основание говорить об определенном моменте перехода от одной к другой, переход этот никогда не имеет столь решительного характера. Так, абсолютно монархическое государство в последние периоды свое­го существования обыкновенно уже проникается известными чертами правового государства. С другой стороны, конституционное государст­во после своего формального учреждения далеко не сразу становится правовым. Напротив, целые исторические эпохи его существования должны быть охарактеризованы как переходные. Таким образом, исто­рически каждая из этих форм государственного бытия выступает не в чистом виде, а всегда проникнутая большим или меньшим количеством элементов другой формы. Но тем важнее представить себе каждую из этих форм в безусловно чистом виде, так как только тогда можно иметь критерий для оценки степени постепенного проникновения ее в какую-нибудь конкретную государственную организацию. Ясно, однако, что такие чистые государственные формы очень редко воплощаются в конкретной действительности как реальные факты. Но они должны быть теоретически установлены в виде идеальных по своей за­конченности, полноте и совершенству типов,

Эти методологические предпосылки мы и можем применять за ос­нование для дальнейшего рассмотрения интересующего нас здесь во­проса. С одной стороны, мы будем иметь в виду, что каждая государственная форма лишь постепенно проникает в ту или иную конкретную государственную организацию, с другой — нам будут служить крите­риями оценки идеальные типы государственного бытия в своей непре­ложной теоретической данности. Руководствуясь этими точками зре­ния, мы и рассмотрим отношение между государством и личностью.

II

Большинство современных европейских и американских государств принадлежат по своему государственному строю к конституционным или правовым государствам. [...]

Основной принцип правового или конституционного государства состоит... в том, что государственная власть в нем ограничена. В пра­вовом государстве власти положены известные пределы, которых она

Глава 10. ГОСУДАРСТВО КАК ИНСТИТУТ ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ 479

 

 

не должна и правовым образом не может переступать. Ограниченность власти в правовом государстве создается признанием за личностью не­отъемлемых, ненарушимых и неприкосновенных прав. Впервые в пра­вовом или конституционном государстве признается, что есть извест­ная сфера самоопределения и самопроявления личности, в которую го­сударство не имеет права вторгаться. [...]

Благодаря неотъемлемым правам и неприкосновенности личности государственная власть в правовом или конституционном государстве не только ограничена, но и строго подзаконна. Подзаконность государ­ственной власти является настолько общепризнанным достоинством государственного строя как такового, что обыкновенно его стремится присвоить себе и благоустроенное абсолютно монархическое государ­ство. Но для него это оказывается совершенно недостижимой целью. Органы государственной власти бывают действительно связаны зако­ном только тогда, когда им противостоят граждане, наделенные субъ­ективными публичными правами. Только имея дело с управомоченными лицами, могущими предъявлять правовые притязания к самому государству, государственная власть оказывается вы­нужденной неизменно соблюдать законы. Этого нет в абсолютно монархическом государстве, так как в нем подданные лишены всяких гражданских прав, т.е. прав человека и гражданина. Поэтому все уси­лия абсолютно монархических государств насадить у себя законность, как показывают исторические факты, оканчиваются полной неудачей. Таким образом, не подлежит сомнению, что осуществление законности при общем бесправии есть чистейшая иллюзия. При бесправии личнос­ти могут процветать только административный произвол и полицейские насилия. Законность предполагает строгий контроль и полную свободу критики всех действий власти, а для этого необходимо признание за личностью и обществом их неотъемлемых прав. Итак, последователь­ное осуществление законности требует, как своего дополнения, свобод и прав личности и, в свою очередь, естественно вытекает из них, как их необходимое следствие.

Права человека и гражданина, или личные и общественные свобо­ды, составляют только основу и предпосылку того государственного строя, который присущ правовому государству. Как и всякое государство, правовое государство нуждается в организационной власти, т.е. в Учреждениях, выполняющих различные функции власти. Само собой понятно, что правовому государству соответствует вполне определен­ная организация власти. В правовом государстве власть должна быть

480 Раздел IV. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИНСТИТУТЫ

 

организована так, чтобы она не подавляла личность; в нем как отдель­ная личность, так и совокупность личностей — народ — должны быть не только объектом власти, но и субъектом ее. [...]

[...] Самое важное учреждение правового государства — народное представительство, исходящее из народа, является соучастником влас­ти, непосредственно создавая одни акты ее и влияя на другие. Поэтому престиж конституционной государственной власти заключается не в недосягаемой высоте ее, а в том, что она находит поддержку и опору в народе. Опираться на народ является ее основной задачей и целью, так как сила, прочность и устойчивость ее заключаются в народной под­держке. В конституционном государстве правительство и народ не могут противопоставляться как что-то чуждое и как бы враждебное друг другу. В то же время они и не сливаются вполне и не представляют нечто нераздельно существующее. Напротив, государственная власть и в конституционном государстве остается властью и сохраняет свое собственное и самостоятельное значение и существование. Но эта власть солидарна с народом; их задачи и цели одни и те же, их интересы в значительной мере общи. [...]

[...] Конечно, это единство государственного целого в современном конституционном государстве имеет значение скорее девиза, принципа и идеальной цели, чем вполне реального и осуществленного факта. Уже то, что в современном конституционном государстве есть господству­ющие и подчиненные, даже социально-угнетенные элементы, не позво­ляет вполне осуществиться такому единству. Но здесь мы и видим наи­более яркое выражение того несоответствия между конституционным государством, как реальным фактом современности, и идеальным типом конституционного или правового государства, которое мы при­знали методологическим основанием для рассмотрения интересующего нас здесь вопроса. Современное конституционное государство провозглашает определенный принцип как свой девиз и свою цель, к осуществлению его оно стремится, но сперва оно осуществля­ет его лишь частично, и долгое время оно не в состоянии осуще­ствить его целиком. Несомненно, что полное единение государствен­ной власти с народом, т.е. полное единство государства как цельной со­циальной организации, осуществимо только в государстве будущего, в народном или социалистическом государстве. Последнее, однако, не будет в этом случае создавать новый принцип, а только осуществит тот принцип, который провозглашен правовым государством. [...]

Глава 10. ГОСУДАРСТВО КАК ИНСТИТУТ ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ 481

III

Выясняя правовую природу социалистического государства, надо прежде всего ответить на принципиальный вопрос: является ли социа­листическое государство по своей правовой природе прямой противо­положностью правовому государству? С точки зрения ходячих взглядов на социалистическое государство ответ на этот вопрос будет безуслов­но утвердительный. Ведь существующая политическая и агитационная литература о социалистическом государстве только тем и занимается, что противопоставляет государство будущего современному правовому государству. Но чтобы найти научно правильный ответ на него, надо прежде всего освободиться от ходячих его решений. Тогда, вдумываясь в этот вопрос, мы придем к заключению, что ответ на него мы найдем очень легко, если упростим и конкретизируем сам вопрос. Мы должны спросить себя: принесет ли государство будущего какой-то новый свой правовой принцип или оно такого принципа не способно принести? При такой постановке вопроса ответ получается совершенно определенный и простой; в самом деле, перебирая все идеи, связанные с представле­нием о социалистическом государстве, мы не найдем среди них ни одно­го правового принципа, который можно было бы признать новым и еще неизвестным правовому государству. Тут и скрывается истинная при­чина, почему среди творцов социалистических систем нет ни одного юриста или философа права: им в этой области нечего было творить. Но в таком случае социалистическое государство, не выдвигающее но­вого правового принципа, и не должно противопоставляться по своей правовой природе государству правовому.

Если мы перейдем теперь к более подробному рассмотрению пра­вовой природы социально справедливого, или социалистического, го­сударства, то мы окончательно убедимся в том, что ничего нового в пра­вовом отношении государство будущего неспособно создать. Оно может только более последовательно применить и осуществить право­вые принципы, выдвинутые правовым государством. Даже с социоло­гической точки зрения устанавливается известная связь и преемствен­ность между современным государством и государством будущего. Ве­ликое теоретическое завоевание научного социализма заключается в открытии той истины, что капитализм является подготовительной и предшествующей стадией социализма. В недрах капиталистического хозяйства уже заложены зародыши будущего социалистического хо­зяйства. Особенно громадна организующая роль капиталистического производства. Благодаря ему вместе с созданием крупных промышленных

 

482 Раздел IV. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИНСТИТУТЫ

 

центров сосредоточиваются также большие народные массы и по­лучают этим путем возможность сорганизоваться и сплотиться. Но если капиталистическое хозяйство можно рассматривать как подгото­вительную стадию к социалистическому, то тем более правовое госу­дарство, провозглашающее наиболее совершенные начала правовой организации, должно быть признано прямым предшественником того государства, которое осуществит социальную справедливость. В самом деле, социально справедливое государство должно быть прежде всего определенно демократическим и народным. Но и современное правовое государство является по своим принципам безусловно демократичес­ким. Правда, не все современные правовые или конституционные го­сударства на практике одинаково демократичны. Однако среди них есть вполне последовательные демократии, осуществившие и пропорцио­нальное представительство, и непосредственное народное законода­тельство. Во всяком современном правовом государстве есть государ­ственные учреждения, из них на первом месте стоит народное предста­вительство, дающее возможность развиться самому последовательно­му и самому широкому применению народовластия. Понятно поэтому, что рабочие партии во всех правовых государствах считают возможным воспользоваться современным государством как орудием и средством для достижения более справедливого социального строя. И действи­тельно, многие учреждения правового государства как бы созданы для того, чтобы служить целям дальнейшей демократизации государствен­ных и общественных отношений,

Но особенно ясно для нас станет непреложное значение тех право­вых принципов, которые провозглашает и осуществляет правовое го­сударство, и для государства, долженствующего создать социально справедливые отношения, если мы будем рассматривать правовое го­сударство как организующую силу. Выше мы указали, что правовое го­сударство отличается от предшествующего ему абсолютно монархичес­кого и полицейского государства своим организаторским характером. Оно устраняет те анархические элементы, которые носит в себе в виде зародыша всякое абсолютно монархическое и полицейское государство и которые могут развиваться в настоящую анархию. Но, устраняя анар­хию из правовой и государственной жизни, правовое государство может служить прообразом того, как социально справедливое государство устранит анархию из хозяйственной жизни. Вспомним, что, хотя капи­талистическое производство организует народные массы, сосредоточи­вая и скопляя их в центрах промышленной жизни, само по себе оно при-

Глава 10. ГОСУДАРСТВО КАК ИНСТИТУТ ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ 483

 

надлежит к типу анархического хозяйства. Оно организовано только индивидуально в виде отдельных независимых ячеек, с общественной же точки зрения оно отличается дезорганизацией и анархией. Образую­щиеся его отдельные ячейки или самостоятельные капиталистические хозяйства сталкиваются в своих интересах, борются друг с другом, по­беждают и взаимно уничтожают друг друга. В результате получается хо­зяйственная анархия, от которой страдают в своем хозяйственном быте не только отдельные индивидуумы, но и общество. Государство буду­щего призвано устранить эту анархию; его прямая цель — заменить анархию, господствующую в общественном капиталистическом произ­водстве, организованностью производства, которая будет осуществле­на вместе с установлением справедливых социальных отношений. [...]

[...] В государстве будущего каждому будет обеспечено достойное человеческое существование не в силу социального милосердия, при­водящего к организации, аналогичной современному призрению бед­ных, а в силу присущих каждой личности прав человека и гражданина. В правовой организации этого государства самое важное значение будет иметь как признание публично-правового характера за правом на достойное человеческое существование и за всеми его разветвлениями, так и признание этих прав личными правами. Таким образом, государ­ство этого типа только разовьет те юридические принципы, которые выработаны и установлены современным правовым государством. Это дает нам право сделать и более общее заключение относительно самой юридической природы этого государства. Не подлежит сомнению, что для осуществления своих новых задач государство будущего восполь­зуется теми же юридическими средствами, какие выработаны право­вым государством. Большинство его учреждений будет создано по ана­логии с учреждениями правового государства. Организованность и уст­ранение анархии в общественном хозяйстве будут достигнуты в госу­дарстве будущего путем тех же правовых приемов, путем которых до­стигаются организованность и устранение анархии в правовой и поли­тической жизни в государстве правовом. Две основы правового госу­дарства — субъективные публичные права и участие народа в законо­дательстве и управлении страной — будут вполне последовательно развиты и расширены. Расширение это произойдет не только в сфере чисто политических и государственных отношений, но и будет заклю­чаться, что особенно важно, в распространении тех же принципов на область хозяйственных отношений, которые в правовом государстве подчинены лишь нормам гражданского права.

484 Раздел IV. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИНСТИТУТЫ

 

 

На основании всего изложенного мы должны признать, что между современным правовым государством и тем государством, кото­рое осуществит социальную справедливость, нет принципиаль­ной и качественной разницы, а есть только разница в количестве и степени. [...]

Возвращаясь теперь к вопросу о различных типах государства, мы на основании сравнительного анализа этих типов, очевидно, должны признать, что правовое государство является наиболее совершен­ным типом государственного бытия. Оно создает те условия, при которых возможна гармония между общественным целым и личностью. Здесь государственная индивидуальность не подавляет индивидуаль­ности отдельного лица. Напротив, здесь в каждом человеке пред­ставлена и воплощена определенная культурная цель, как нечто жизненное и личное. [...]

Печатается по: Кистяковский Б.А. Социальные науки и право. Очерки по методологии социальных наук и общей теории права. М., 1906. С. 552—592.

П.Б. СТРУВЕ

Отрывки о государстве

 

I

[...] Между силой отдельной личности и отдельных личностей и мощью государства существует известное необходимое соотношение, но это соотношение покоится не на рациональных, а на религиозных началах.

Личность, особенность государства проявляется в отношениях его к другим государствам. Поэтому могущество государства есть его мощь вовне. Обычное рационалистическое воззрение, господствующее в публике и в публицистике наших дней, ставит внешнее могущество го­сударства в зависимость от его внутреннего устройства и от развития внутренних отношений. Но мистичность государства и заключается в том, что власть государства над «людьми» обнаруживается в их подчи­нении далекой, чуждой, отвлеченной для огромного большинства идее внешней государственной мощи. Говоря о подчинении, я имеют в виду не внешнее и насильственное, а внутреннее и моральное подчинение, признание государственного могущества как общественной ценности.

Глава 10. ГОСУДАРСТВО КАК ИНСТИТУТ ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ 485

 

 

Жизнь государства состоит, между прочим, во властвовании одних над другими. Давно замечено, что власть и властвование устанавливают между людьми такую связь, которая нерациональна и сверхразумна, что власть есть своего рода очарование или гипноз. Наблюдение это совершенно верно, поскольку власть не есть просто необходимое орудие упорядочения общежития, средство рационального распорядка общее венной жизни. Поэтому прежде всего и полнее всего оно применимо к власти как орудию государственной мощи.

Вот почему мистичность власти обнаруживается так ясно, так непререкаемо на войне, когда раскрывается мистическая природа самого государства, за которое, отстаивая его мощь, люди умирают по приказу власти.

Мы сказали, что власть есть орудие внешней мощи государства и что в качестве такового она держит в подчинении себе людей. Переставая исполнять это самое важное, наиболее тесно связанное с мистической сущностью государства назначение, власть начинает колебаться и затем падает. [...]

 

II

Национальное начало тесно связано с государственным и разделят с ним его сверхразумный, или мистический, характер. [...]

Вот почему, когда на стволе государственности развился язык как орган и выражение национальности и культуры, смерть государственности не убивает национальности. [...]

[...] Нация есть прежде всего культурная индивидуальность, а самое государство является важным деятелем в образовании нации, поскольку оно есть культурная сила.

В основе нации всегда лежит культурная общность в прошлом, настоящем и будущем, общее культурное наследие, общая культурная работа, общие культурные чаяния. [...]

III

[...] К государству и национальности прикрепляется неискоренимая религиозная потребность человека. В религии человек выходит из сферы ограниченного, личного существования и приобщается к более широкому, сверхиндивидуальному бытию. [...]

Индивидуализм, который в центре всего ставит личность, ее потребности, ее интерес, ее идеал, ее содержание, есть как религия самая трудная, самая малодоступная, самая аристократическая, самая исключительная

486 Раздел IV. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИНСТИТУТЫ

 

религия. Трудно человеку глубоко религиозному поклоняться просто человеческой личности или человечеству. Индивидуализм как религия учит признавать бесконечно достоинство или ценность челове­ческой личности. Но для того чтобы эту личность провозгласить мери­лом всего, или высшей ценностью, для этого необходимо ей поставить высочайшую задачу. Она должна вобрать в себя возможно больше цен­ного содержания, возможно больше мудрости и красоты. И не только вобрать. Личность не есть складочное место. Личность как религиозная идея означает воплощение ценного содержания, отмеченное своеобра­зием, или единственностью, энергией или напряженностью. Только ин­дивидуализм, ставящий такую высочайшую задачу, может быть рели­гиозен. Но что означает и что совершает такой индивидуализм? От религии государства и национальности такой индивидуализм уводит чело­века, но он вовсе не приближает его к эмпирическим условиям челове­ческого существования, к пользе и выгоде отдельного человека или це­лого общества, а удаляет от них в область, еще более далекую и высо­кую.[...]

Печатается по: Струве П. Patriotica: политика, культура, религия. Сб. ст. за 5 лет 1905—1910 гг. СПб., 1911. С. 99—107.

В.И.ЛЕНИН

Государство и революция

УЧЕНИЕ МАРКСИЗМА О ГОСУДАРСТВЕ И ЗАДАЧИ ПРОЛЕТАРИАТА В РЕВОЛЮЦИИ

КЛАССОВОЕ ОБЩЕСТВО И ГОСУДАРСТВО 4. «Отмирание» государства и насильственная революция [...] Во-первых. В самом начале этого рассуждения Энгельс говорит, что, беря государственную власть, пролетариат «тем…

Г л а в а III

ГОСУДАРСТВО И РЕВОЛЮЦИЯ. ОПЫТ ПАРИЖСКОЙ

КОММУНЫ 1871 ГОДА. АНАЛИЗ МАРКСА

2. Чем заменить разбитую государственную машину? [... ] Итак, разбитую государственную машину Коммуна заменила как будто бы… [...] Полная выборность, сменяемость в любое время всех без изъ­ятия должностных лиц, сведение их жалованья к обычной…

Г л а в а IV

ПРОДОЛЖЕНИЕ. ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ ПОЯСНЕНИЯ

ЭНГЕЛЬСА

6. Энгельс о преодолении демократии [...] В обычных рассуждениях о государстве постоянно делается та ошибка, от… На первый взгляд такое утверждение представляется крайне стран­ным и непонятным; пожалуй, даже возникнет у кого-либо…

К. ПОППЕР

Открытое общество и его враги

«По Марксу, государство есть орган классового господства, орган уг­нетения одного класса другим, есть создание «порядка», который уза­конивает и… 496 Раздел IV. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИНСТИТУТЫ  

Д.Дж. ЭЛЕЙЗЕР

Сравнительный федерализм

506 Раздел IV. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИНСТИТУТЫ    

Типология федерализма

Второй подвид — конфедерация (confederation) — был общепри­знанной формой федерализма до 1787 г. При конфедеративном устрой­стве объединившиеся…    

Сравнительный анализ федерализма

Глава 10. ГОСУДАРСТВО КАК ИНСТИТУТ ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ 509    

Что мы уже знаем о федерализме

1. Жизненно важным для идеи федерализма является наличие гражданского общества. Подтверждением может служить тот факт, что современный федерализм не… 2. В политической теории англоязычных стран и, в первую очередь, в… Федеративные системы континентальной Европы и стран, находя­щихся под влиянием континентально-европейской политической…

Всеобщая декларация прав человека

Преамбула Принимая во внимание, что признание достоинства, присущего всем членам… принимая во внимание, что пренебрежение и презрение к правам человека привели к варварским актами, которые возмущают…

М.Я. ОСТРОГОРСКИЙ

Демократия и политические партии

К н и г а ш е с т а я ЗАКЛЮЧЕНИЕ

П

[...] Партия по своей природе является свободным объединением граждан, которое, как и всякое другое объединение, не поддается внеш­нему воздействию, поскольку оно противоречит общему закону. Госу-

Глава 11. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПАРТИИ, ПАРТИЙНЫЕ СИСТЕМЫ, ОВЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКИЕ ДВИЖЕНИЯ 527

 

дарство, уважающее основные права граждан, игнорирует партии как таковые. Оно не имеет права спрашивать у членов какой-либо группи­ровки, каковы их политические идеи и каково их политическое про­шлое. Государство не имеет права ни штемпелевать политических убеждений, ни устанавливать условий, при которых этот штемпель может быть наложен. Ни в одной свободной стране не было попыток подобному вмешательству. Только в России недавно решили устано­вить «легальные политические партии». [...]

 

III

[...] Принципы или программа партии являлась верой, облеченной, подобно церковной вере, санкцией правомерности и иноверия. Присо­единение к партии должно было быть полным, нельзя расходиться с партией ни в одном из пунктов ее символа веры, так же как нельзя при­нимать по выбору отдельные догматы религии. [...] «Соответствие» (conformity) с кредо партии являлось единственным правилом полити­ческого поведения; подобно религиозной вере, оно распространяло должную милость на всех настоящих и будущих ее членов. Ни одно дей­ствие партии, ни одно преступление, совершенное ею, не могло ни раз­рушить или подорвать ее действительной благости, ни предать ее про­тивоположной партии: она управлялась теологическим принципом на­следственного достоинства или недостоинства.

Основываясь на этих взглядах, столь противоположных современ­ным понятиям, система партий с момента появления демократии не имела уже рационального оправдания в фактах. [...] Новые проблемы не могли разделять умы целых поколений и создавать на стороне каж­дой из борющихся партий такие же постоянные связи, как раньше. В то же время проблемы сделались бесконечно более многочисленными и разнородными: эмансипация индивидуума и дифференциация соци­альных условий более сложной цивилизации вызвали всюду, в идеях, интересах и стремлениях, разнообразие в единстве и своего рода бес­прерывное движение по сравнению с застоем былых времен. [...]

Приемы, которыми была введена система постоянных партий, на­столько же искусственная, как и иррациональная и устарелая в своем принципе, неизбежно должны были носить такой же характер. Так как проблемы, занимавшие общественное мнение, были многочисленны и разнообразны, было необходимо приспособлять проблемы к опреде­ленным группировкам людей, вместо того, чтобы группировать людей в соответствии с проблемами. Для этой цели противоречивые вопросы

528 Раздел IV. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИНСТИТУТЫ

 

были подняты на уровень системы, собраны в универсальные програм­мы и наложены друг на друга; их тасовали, как карты, вынимая то те, то другие, и, в случае надобности, выкидывали те из них, которые вы­зывали непреодолимые расхождения во взглядах. [...]

Проникновение в партийную систему современных форм народного голосования и свободной ассоциации далеко не ослабило недостатков метода, а лишь их усилило. Прежде всего они замаскировали реакци­онные тенденции этой системы. Партийная система, облеченная в формы народного голосования и ассоциации, появилась в ослепитель­ном блеске демократических принципов. Во-вторых, распространение выборов и ассоциаций на внелегальные политические отношения по­требовало от граждан новых усилий: кроме многочисленных выборов, предписанных законом, которых было совершенно достаточно, чтобы сбить с толку граждан, появились выборы для намечения уполномочен­ных партии; кроме наблюдения за действиями конституционных пред­ставителей народа избиратели должны были еще обсуждать действия большого числа партийных представителей. Граждане не могли спра­виться с этой задачей, и слишком натянутая пружина выборного управ­ления еще больше ослабла, вновь и еще более убедительно доказывая, что значение выборного принципа ограничено. [...]

[...] Ассоциация, положенная в основу системы партий, не имела также определенных границ, она являлась как бы «интегральной» ас­социацией, похожей на ту, при посредстве которой некоторые социаль­ные реформаторы пытались и теперь еще пытаются организовать эко­номическуюжизнь с целью уничтожения нищеты. Я не буду здесь спо­рить о том, возможна ли универсальная ассоциация, в которую человек войдет со всей своей экономической индивидуальностью для того, чтобы осуществить цели своего материального существования; но в по­литической жизни, основанной на свободе, аналогичная ассоциация не сможет функционировать с пользой. Ассоциация с целью политических действий, которые являются комбинацией усилий, преследующих ма­териальную цель, предполагает всегда наличие добровольного и созна­тельного сотрудничества ее членов. [...]

IV

Демократизированная лишь с виду, партийная система свела поли­тические отношения к чисто внешнему единообразию. Этот формализм дал возможность усилиться слабостям, присущим демократическому управлению, и уменьшил его силу.

Глава 11. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПАРТИИ, ПАРТИЙНЫЕ СИСТЕМЫ, ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКИЕ ДВИЖКНИЯ 529

 

Первым признаком демократического управления является участие в нем большой массы граждан. Однако большая масса, естественно, пассивна. [...] Общественное сознание должно быть деятельным, т.е. воинствующим: гражданин должен быть всегда на страже, со взглядом, устремленным на общественное дело, и готовым отдать ему без всякой заинтересованности свое время и свои усилия. [...]

Можно было бы даже сказать, что из всех недеспотических режимов демократический режим менее всего способен к пробуждению народ­ного сознания в условиях современной цивилизации. Последняя, все более и более усложняя жизнь, сделала частные интересы, заботы и развлечения как материального, так и нематериального порядка более многочисленными и напряженными. Точно так же и гражданин, кото­рый является прежде всего человеком, естественно побуждается своим эгоистическим инстинктом приносить в жертву поглощающим его за­ботам о своем собственном существовании и другим личным потреб­ностям интересы государства, которые представляются ему более от­даленными и менее необходимыми, если только вообще эти заботы не являются для него совершенно безразличными. [...]

К экономическим и социальным условиям, отвлекающим внимание гражданина от общественных дел и усыпляющим его бдительность, в демократиях присоединяется еще крайняя доверчивость, внушенная обладанием неограниченной власти. Будучи членом самодержавного народа, каждый гражданин, сознательно или бессознательно, относит к самому себе несокрушимую силу народа, которая делает излишними все заботы об общественном благе. Он воображает, что сможет всегда своевременно вмешаться, чтобы внести порядок в дела, если это пона­добится. [...]

V

В то время как условное понятие партии усыпляло гражданское со­знание, которое должно заботиться о государстве, оно овладело силой социального запугивания, которое является высшей силой демократии. Эта сила, заключающаяся в том, чтобы принуждать всех к выполнению своих обязанностей силой закона, так же как и силой общественного мнения, является регулирующей силой всего управления. Проявлять власть — это не что иное, как только запугивать, применять моральное принуждение для того, чтобы заставить себе повиноваться. Деспот при­меняет ее так же хорошо, как и республиканский министр: его матери­ального могущества было бы недостаточно, так как оно свелось бы к его

 

530 Раздел IV. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИНСТИТУТЫ

 

мускульной силе. Сила запугивания, управляющая политическим обще­ством, является полной только тогда, когда она господствует над всеми его членами, над управляющими также, как и над управляемыми. [...]

Демократический режим и режим, при котором наилучшим образом может укорениться власть социального запугивания, являются, таким образом, эквивалентными понятиями. То, что условились рассматри­вать в качестве демократических принципов, в действительности явля­ется лишь применением в организации общественного порядка прин­ципа социального запугивания. [...]

Если говорят, что народ не способен к самоуправлению и что, сле­довательно, поэтому всеобщее избирательное право и парламентаризм являются абсурдом, то я готов согласиться с первым пунктом, но нахо­жу, что вывод, который из него делается, совершенно ошибочен: поли­тическая функция масс в демократии не заключается в том, чтобы ею управлять; они вероятно никогда не будут на это способны. Если даже облечь их всеми правами народной инициативы, непосредственного за­конодательства и непосредственного управления, фактически управ­лять будет всегда небольшое меньшинство, при демократии также, как при самодержавии. Естественным свойством всякой власти является концентрация, это как бы закон тяготения социального порядка. Не нужно, чтобы правящее меньшинство всегда находилось под угрозой. Функция масс в демократии заключается не в том, чтобы управлять, а в том, чтобы запугивать управителей. Действительным вопросом в данном случае является вопрос о том, способны ли они запугивать и в какой мере они на это способны. Что массы в большинстве современ­ных демократий способны серьезно запугивать управителей, это вне всякого сомнения. И именно благодаря этому мог быть осуществлен се­рьезный прогресс в обществе; плохо ли, хорошо ли, но управители вы­нуждены считаться с народными нуждами и стремлениями. Большим затруднением теперешнего политического положения является то, что еще малообразованные и недостаточно сознательные массы недоста­точно запугивают политиков. Таким образом, широко распространен­ное массовое образование и способность масс к высказыванию своего мнения имеют в политической жизни в меньшей степени непосредст­венное значение, — исключая, разумеется, их значения для более со­знательного выбора своих уполномоченных, — ив большей степени необходимы для лучшего запугивания тех, кто управляет от имени на­рода и спекулирует на недостатке его проницательности. Эти управи­тели будут вести себя иначе, если им придется иметь дело с более об-

Глава 11. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПАРТИИ, ПАРТИЙНЫЕСИСТЕМЫ,ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКИЕ ДВИЖЕНИЯ531

 

разованными избирателями; они их будут больше запугивать. Вот по­чему вдвойне важно в демократии поднимать интеллектуальный и мо­ральный уровень масс: вместе с ним автоматически поднимается мо­ральный уровень тех, которые призваны стоять выше масс.

То, что было сказано в отношении всеобщего голосования, не менее правильно также и в отношении других принципов современного госу­дарственного строя. Все политические свободы: свобода печати, право собраний, право ассоциаций и гарантии индивидуальной свободы, на которые опирается всеобщее голосование и которые рассматриваются как гарантии свободы, являются лишь формами или орудиями власти социального запугивания, защитой членов государства против злоупот­ребления силой. [...]

Однако эта власть социального запугивания была подорвана со всех сторон политическим формализмом, введенным партийной системой, и этот формализм мешает ей укорениться со всей силой. [...]

И когда власть социального запугивания сводится только к репрес­сии, к народному гневу, которого надо бояться, власть социального за­пугивания оказывается ослабленной не только, так сказать, количест­венно, но также и качественно, и с ней вместе уменьшается также мо­гущество демократического режима. И действительно, различные по­литические режимы отличаются друг от друга по характеру того страха, который внушает эта власть. [...]

VI

[...] Из всех граждан демократии наиболее боязливыми являются те, которые обладают политической властью. Они зависят от первого встречного; их судьба находится в руках человека с улицы. Они стара­ются ему нравиться, унижаясь до него; но так как они совсем не знают его чувств, то из боязни просчитаться, они их расценивают возможно ниже и приспосабливаются к этому. Всякий, кто облечен частицей го­сударственной власти или тот, кто к ней стремится, этим самым уже лишается человеческого достоинства. Человеческое достоинство пони­мается лишь как верноподданическая покорность, которая падает ниц перед самодержавной толпой. [...]

Условное понятие партии лишь поддерживает и развивает такое по­ложение. Ритуальный культ, которым это условное понятие окружает «большинство», «партию», придает квазиконкретную форму тому не­определенному могуществу множества, которое потрясает воображе­ние индивидуума и овладевает его волей. Оно устанавливает внешний

 

532 Раздел IV. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИНСТИТУТЫ

 

критерий его политического поведения. Он может быть застигнут на месте преступления первым встречным; все взоры устремлены на него, чтобы следить за тем, идет ли он в указанном направлении; ну как же ему не идти по указанному пути? Партийная жизнь, следовательно, представляет собой лишь длительную школу рабского подчинения. Все уроки, получаемые в ней гражданином, являются лишь уроками трусос­ти; она прежде всего учит гражданина, что для него нет спасения вне постоянной партии и подготовляет его ко всякого рода отречениям и смирению. [...]

VII

[...] Разница между управлением, считающимся свободным, и управлением, которое таковым не является, заключается в характере движу­щей силы общественного мнения: в несвободных государствах общест­венное мнение прежде всего определяется предрассудками и чувства­ми, застывшими в традициях, в то время как при демократическом ре­жиме — если он действительно таков — оно определяется прежде всего разумом, который утверждается в дискуссиях. Но вот снова вы­ступает на сцену условное понятие партии, оно не позволяет дискусси­ровать. Не потому, что оно уничтожает материальную свободу дискус­сии, но потому, что оно ее заглушает, подавляя моральную свободу. [...]

VIII

[...] Равенство прав не может компенсировать естественного нера­венства умов и характеров. С другой стороны, авторитет руководителей не может воздействовать явно и непосредственно на людей, призван­ных к политическому равенству. Чтобы не сбиться с пути, демократия, следовательно, нуждается в вождях, но они могут явиться и выполнять свои функции лишь при условии, если в этом уравненном обществе су­ществует естественный отбор руководящей группы. Как создать более благоприятные условия для развития этого отборного элемента в об­щественной жизни? В этом заключается одна из основных проблем де­мократии. [...]

IX

[...] Связанная с партией, постоянная организация из средства пре­вращается в цель, которой в конечном счете подчиняется все: принци­пы, личные убеждения, веления общественной и даже частной морали. Чем более совершенна организация, тем более она деморализует пар­тию

Глава 11. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПАРТИИ, ПАРТИЙНЫЕ СИСТЕМЫ,ОБ1ЦЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКИЕ ДВИЖЕНИЯ 533

 

и принижает общественную жизнь. Но с другой стороны, чтобы поддержать себя, партии все более и более нуждаются в сильной орга­низации, которая одна может замаскировать пустоту той условности, на которую они опираются. Таким образом создается порочный круг. Как из него выйти? Не следует ли отказаться от организации партий? Ни в коем случае.

X

Возрастающая сложность социальной жизни сделала больше чем когда бы то ни было необходимым объединение индивидуальных уси­лий. Развитие политической жизни, призывая каждого гражданина к участию в управлении, заставляет его, для выполнения своего граждан­ского долга, входить в соглашение со своими согражданами. Одним словом, осуществление каждым своих собственных целей в обществе и в государстве предполагает кооперацию, которая невозможна без ор­ганизации. Группировки граждан во имя политических целей, которые называют партиями, необходимы везде, где граждане имеют право и обязаны выражать свои мнения и действовать; но нужно, чтобы партия перестала быть орудием тирании и коррупции. [...]

XI

Не достаточно ли ясно теперь то разрешение, которого требует про­блема партий? Не состоит ли оно в том, чтобы отказаться от практики косных партий, постоянных партий, имеющих своей конечной целью власть, и в том, чтобы восстановить и сохранить истинный характер партий как группировок граждан, специально организованных в целях осуществления определенных политических требований? Такое разре­шение вопроса освободило бы партии от целей, имеющих лишь времен­ное и случайное политическое значение, и восстановило бы ту их функ­цию, которая является постоянным смыслом их существования. Пар­тия как универсальный предприниматель, занимающийся разрешением многих и разнообразных проблем,, настоящих и будущих, уступила бы место специальным организациям, ограничивающимся какими-либо частными объектами. Она перестала бы являться амальгамой групп и индивидуумов, объединенных мнимым согласием, и превратилась бы в ассоциацию, однородность которой была бы обеспечена ее единой целью. Партия, держащая своих членов как бы в тисках, поскольку они в нее вошли, уступила бы место группировкам, которые бы свободно организовывались и реорганизовывались в зависимости от изменяющихся

534 Раздел IV. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИНСТИТУТЫ

 

проблем жизни и вызываемых этим изменений в общественном мнении. Граждане, разойдясь по одному вопросу, шли бы вместе в дру­гом вопросе.

Изменение метода политического действия, которое произошло бы на этой основе, коренным образом обновило бы функционирование де­мократического управления. Применение нового метода началось бы с выявления первопричины коррупции и тирании, порождаемых нынеш­ним партийным режимом. Временный характер группировок не допус­тил бы больше содержания этих регулярных армий, с помощью которых завоевывают и эксплуатируют власть. [...]

XIII

[...] Ни в религиозной сфере, ни в обществе, ни в государстве един­ство больше невозможно с тех пор, как началась эра свободы, когда идеи и интересы стремятся укорениться во всем своем разнообразии. Различные социальные элементы не могут поддерживаться в единстве иначе, как путем тирании, будь то тирания, вооруженная мечом, или мо­ральная тирания, которая началась с теократии и продолжается в форме социальных условностей. [...]

XIV

[...] Всюду, хотя и в различной степени, партии, основанные на тра­диционной базе, потеряли способность выполнять двойную функцию, являющуюся смыслом их существования: объединять различные от­тенки общественного мнения, превращая их в единое тело с единой душой, и уравновешивая одни другими, обеспечивать регулярную игру политических сил. Вместо того чтобы обеспечить такие результаты, система приводит лишь к расстройству и параличу политических сил, если не к явной коррупции. [...]

XIX

[...] Ортодоксальная доктрина парламентского управления, предпо­лагающая наличие в палате «двух крупных партий», а при режиме анг­лийского типа также естественно однородного и солидарного минис­терства, коллективно ответственного перед палатой, отжила свое время. «Двух крупных партий» больше не существует; почти во всех парламентских странах палата состоит теперь из более или менее многочисленных меняющихся групп, которые не поддаются никакой постоянной классификации. Искаженный в своем принципе режим с

Глава 11. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПАРТИИ, ПАРТИЙНЫЕ СИСТЕМЫ, ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКИЕ ДВИЖЕНИЯ535

 

фатальной логичностью вызывает все эти несчастья, которые сдела­лись самой сущностью парламентской жизни; будучи разделенной, па­лата может иметь лишь неустойчивое большинство и правительство, которое постоянно борется за свою жизнь; чтобы продержаться, ми­нистерство вынуждено лавировать, заключая соглашения направо и налево; нуждаясь в депутатах, оно принуждено их вербовать путем бес­конечных уступок, которые давали бы возможность представителям поддерживать их избирательную клиентуру; вмешательство депутатов и фаворитизм делаются правилом в администрации; непрочное поло­жение министров поощряет интриги и коалиции, направленные против них; так как настоящим объектом парламентских дебатов является по­ражение или поддержка министерства, то вопросы рассматриваются не по существу, но лишь в зависимости от требований момента; едва со­здающиеся коалиции разрушаются и влекут за собой частые министер­ские кризисы; появляясь в результате коалиций, министерства объеди­няют в себе разнородные и прямо противоположные элементы, соли­дарность которых сводится к желанию возможно дольше остаться вместе у власти, и, сколько бы ни происходило перемен, все остается в том же положении. [...]

Вместо того чтобы цепляться за подотчетные формы, не лучше ли откровенно признать новое положение и постараться приспособить парламентский режим к этому положению? Для этого нужно лишь рас­пространить на парламентскую жизнь принцип, который господствует над новыми социальными отношениями, каковым является принцип, заменивший союзом единство. Метод свободных союзов делается не­обходимым в палате так же, как и вне ее. Парламентские отношения не могут быть ничем иным, как отображением отношений, существующих вне парламентской залы. Так как парламент объединяет теперь пред­ставителей различных многочисленных стремлений, то его деятель­ность должна заключаться в сделках, решаемых большинством, состав которого может измениться от одного вопроса к другому, но которое в каждом отдельном случае правдиво отображает взгляды и чувства на­стоящего, единственного большинства, могущего создаться на почве данного вопроса. [...]

[...] Теперь, при многочисленности перекрещивающихся проблем, создание преемственности может проявиться лишь в пределах одной какой-либо большой проблемы или нескольких проблем, тесно связан­ных между собой естественным сродством. Не будет никакой несогла­сованности, если, например, большинство, создавшееся в палате на

536 Раздел IV. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИНСТИТУТЫ

 

 

почве антиклерикальной политики, не проявит того же единодушия при установлении подоходного налога, и если большинство, которое могло бы объединить эта реформа, состояло бы как из сторонников, так и из противников антиклерикальной политики. И почему же этот вопрос должен был бы привести антиклерикальное большинство к изменению своего постоянного отношения к клерикальному вопросу? [...]

[...] Первая функция парламента, являющаяся смыслом его сущест­вования, заключается в контроле исполнительной власти; как может он ее выполнять, если министры скрыты от его взглядов? Так как область национальных интересов, доверенная законодательной и исполнитель­ной власти, является единой и нераздельной, то становится необходи­мым объединение этих двух властей; но как могут они объединиться, когда их разъединяют друг от друга?

Во всяком случае, если присутствие министров в палате и их прямое сотрудничество с доверенными нации является непременным условием хорошего функционирования представительного режима, нельзя до­пустить, чтобы министры являлись игрушкой в руках партий и их меня­ющегося большинства; нельзя допустить, чтобы палата хозяйничала в области исполнительной власти; чтобы ее тащили на буксире мини­стры, господствующие как над законодательством, так и над админи­страцией. [...] Присутствие министров в палатах и замена их коллектив­ной ответственности индивидуальной ответственностью... поставили бы все на свое место. [...]

Созданное таким образом новое положение министров в законода­тельном собрании изменит характер людей, исполняющих министер­ские функции и их отношение к выполнению своих обязанностей. Руко­водитель какого-либо министерства будет назначаться на свою долж­ность благодаря его специальной компетенции, а не благодаря его ка­чествам политического гладиатора или таланта искусного тактика, спо­собного вести министерский корабль через парламентские рифы. [...]

[...] Что же касается разработки законодательных мероприятий, то уничтожение системы кабинета, являющегося в некотором роде глав­ным предпринимателем законодательства, сделает необходимым раз­витие системы постоянных комиссий. [...] Нейтральный состав посто­янных комиссий предотвратит ту узурпацию власти, которой заставляет опасаться пример комитетов национального конвента во время фран­цузской революции; поскольку они не будут представлять господству­ющей партии, их решения будут иметь только значение консультации экспертов, хорошо информированных в данном вопросе. Публичность

Глава 1 1. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПАРТИИ, ПАРТИЙНЫЕ СИСТЕМЫ.,ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКИЕ ДВИЖЕНИЯ 537

 

их деятельности рассеет всякую опасность и обеспечит их работе мак­симум эффективности: министры всегда смогут свободно присутство­вать на заседаниях комиссий и выступать на них. Возможность присут­ствия на заседаниях комиссий, но без прав голоса на них может быть предоставлена также и всем депутатам, которые таким образом будут иметь возможность более сознательно определять свои убеждения. [...]

Введение новых методов в парламенте нанесет последний удар по­литическому формализму, угнетающему демократию; свободный союз и индивидуальная ответственность установятся по всей линии полити­ческого строя.

 

XX

Само собой разумеется, что для того, чтобы эта победа над полити­ческим формализмом стала реальной, она должна быть внедрена преж­де всего в сознание избирателей. Больше не будет существовать такой легальной власти, которая могла бы издавать и заставлять выполнять декреты, продиктованные этим формализмом: 1) постоянные партии будут окончательно распущены; 2) борьба за власть будет безусловно запрещена партиям; 3) избиратели докажут свою гражданскую созна­тельность. Чтобы эти предположения сделались осуществимыми, не­обходимо изменить умонастроение избирателей, нужно с корнем вы­рвать у них условные понятия, предрассудки, которые овладели их ра­зумом и заставляют их думать, что гражданин, слепо следующий за своей партией, является «патриотом» и что проституирование власти в пользу партии является благим делом. [...]

Пробудить в гражданах разум и совесть и развить в них чувство ин­дивидуальной ответственности еще недостаточно для того, чтобы обес­печить свободное и непосредственное действие, без которого демокра­тия останется поверхностной. Само собой разумеется, что внутренняя свобода не может укрепиться в публичной жизни без внешней свободы, что государство одинаково нуждается в свободных установлениях и в правах, соответствующих этим установлениям. Эта формула, которая уже однажды была дана Тацитом в его знаменитом изречении: quid leges sine morions? (что значат законы без нравов?), не совсем полна, так как кроме установлении и нравов, кроме легальных средств для осущест­вления цели политического общества и одушевляющего его разума су­ществует еще третий фактор, помощь которого не менее необходима и который не был достаточно оценен: методы, необходимые для того, чтобы заставить средства служить цели, — политические методы. Они

538 Раздел IV. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИНСТИТУТЫ

 

 

также должны соответствовать установлениям и нравам; если этого не будет, то они исказят их, как плохо управляемый механизм, и парали­зуют и затруднят волю и лучшие намерения тех, кто ими пользуется. От эффективности политических методов режима зависит, следовательно, в конечном счете успех самого режима, и с этой точки зрения можно сказать, что в управлении все сводится к вопросу о методах. [...]

ПОСЛЕСЛОВИЕ

[...] Мне возражали, что зло партийного режима не является един­ственным; существуют-де еще другие болезни, свойственные демокра­тии. Да, конечно. Но разве это возражение? Если кто-либо страдает туберкулезом или подагрой, разве это основание для того, чтобы не об­ращать серьезного внимания на болезнь глаз, которая угрожает слепо­той? Я иду даже дальше: не только режим партии не является единст­венным злом демократии, но некоторые из его печальных последствий встречаются также и там, где система жестких партий не превалирует. Так, например, проституирование общего интереса в пользу частных интересов, фаворитизм, регулярное использование администрации для обслуживания избирательных интересов депутатов, на что так жалуют­ся во Франции, развились в гораздо более мягких формах партийного режима, чем кокус. Но разве из-за этого проблема партийного режима при демократии уничтожается или теряет в своем значении?

Другие критики действительно думают, что эта проблема лишена значения и что не режим партии и кокус угрожают демократии, но что ее врагом является капитализм — то, чего будто бы я не замечаю. Эта критика, мне кажется, происходит от исключительно упрощенной, од­нако очень широко распространенной в настоящее время концепции, находящей причину всех зол в капитализме, подобно тому, как раньше при всяком удобном случае говорили: «В этом виноват Вольтер». Я по­рицаю больше, чем кто-либо, хищничество капитализма, у меня столь­ко презрения к плутократии, как ни у кого другого, но я не дал себя за­гипнотизировать словом «капитализм» и я не думаю, что достаточно не­навидеть его или даже стрелять в него. Я смотрю вокруг него, чтобы видеть, где он черпает свою силу, на что он опирается, и я вынужден констатировать, что ему благоприятствует между прочим и нынешний политический порядок, что для того, чтобы достичь своих целей, он пользуется современными политическими методами, и я говорю тем, кто горит таким сильным негодованием против капитализма: смотрите не забудьте о том, что экономическая жизнь течет по политическому

Глава 11. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПАРТИИ , ПАРТИЙНЫЕ СИСТЕМЫ, ОБЩЕСТВЕННО-.ПОЛИТИЧЕСКИЕ ДВИЖЕНИЯ 539

 

 

руслу и что, если последнее осквернено, то оно заражает собой все, что через него проходит.

Осуждение партийного режима, которое является центральным пунктом моей книги, слишком шокировало общепринятое мнение, чтобы не вызвать критики и протестов. Одни, рассматривая партийную систему почти как явление естественного порядка, или как явление, за­висящее как бы от провидения, или как политическую комбинацию, ко­торая именно и создает собой превосходство и величие парламентариз­ма, довольствовались тем, что констатировали слепоту или несозна­тельность автора. Другие, не отрицая зла партийной системы, покорно принимали ее как неизбежное зло, против которого они не знают ника­ких средств. Указанное мною разрешение вопроса кажется им сомни­тельным или трудным, если не невозможным для осуществления. [...]

Крик возмущения против партийного правоверия, против тирании нынешней системы раздается все громче и громче. Крупные политичес­кие реформы, которых требуют с разных сторон, как, например, про­порциональное представительство, референдум, народная инициати­ва — все они, если и не направлены непосредственно на свержение пар­тийного ига, то в той или иной мере отвечают этой задаче... Все эти ре­формы идут в том же направлении, куда ведут и предложенные мною решения: к распаду постоянных партий, к свободным группировкам в парламенте и вне его и к опросу нации по определенным проблемам. [... ]

[...] Свободные большинства в парламенте с составом, изменяю­щимся в зависимости от вопросов и казавшиеся, когда я развивал их идею, если не утопичными, то хаотичными, уже существуют в хорошо организованном парламентаризме Бельгии и ведут к тому, что создает­ся «новая концепция управления». [...] В последнее время можно было также наблюдать развитие применения и усиление роли лиг, посвящен­ных защите каких-либо частных задач в ущерб постоянным партийным организациям.

Вытеснят ли эти лиги постоянные партии — изменение, которое я рассматриваю в качестве жизненного для демократии, — этот вопрос не является в настоящий момент самым важным. Это изменение смо­жет произойти лишь после довольно долгой эволюции, так как оно обя­зательно предполагает демократию, в которой политическое образова­ние будет стоять выше, чем сейчас. [...] Демократическое управление, задыхающееся при партийном режиме, требует более гибкого, более эластичного способа действий. Концепция лиг, внушаемая самим по-

540 Раздел IV. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИНСТИТУТЫ

 

 

литическим опытом, дает наиболее ясное, наиболее законченное выра­жение этой практической необходимости. [...]

Печатается по: Острогорский М. Демократия и политические пар­тии: В 2 т. М., 1930. Т. 2. Соединенные Штаты Америки. С. 276—290, 293, 295, 296, 298—299, 303, 308, 314, 324, 343—346, 350—351, 354—357,365—368.

Р. МИХЕЛЬС

Социология политической партии в условиях демократии

Неверующие в Бога демократии не перестают называть ее детской сказкой, утверждая, что все слова языка, включающие в себя господство массы, —… Вильфредо Парето [...] предложил рассматривать социализм как особенно удобное… Глава 11. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПАРТИИ, ПАРТИЙНЫЕ СИСТЕМЫ, ОБЩЕСТВЕННО-.ПОЛИТИЧЕСКИЕ ДВИЖЕНИЯ 541

С.Л. ФРАНК

[...] Мы привыкли употреблять слова «правый» и «левый» как по­нятия, которые, во-первых, имеют всем известный, точно определен­ный смысл и,… Что разумеется, в конце концов, под этими понятиями «правого» и «левого»?… 552 Раздел IV. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИНСТИТУТЫ

Глава 12

ПОЛИТИЧЕСКАЯ КУЛЬТУРА И СОЦИАЛИЗАЦИЯ

Г. АЛМОНД

Гражданская культура. Политические установки и демократии пяти наций

Г л а в а 11

[...] Сравнивая политические культуры пяти современных демокра­тий, мы будем использовать несколько концепций и классификаций, которым необходимо…    

Г л а в а 15

Исследования в области политического поведения поставили, одна­ко, под сомнение адекватность рационально-активистской модели. Они… Гражданская культура — это смешанная политическая культура. В ее рамках многие… Глава 12. ПОЛИТИЧЕСКАЯ КУЛЬТУРА И СОЦИАЛИЗМ 567

Э. КАССИРЕР

Техника современных политических мифов

Общие условия, подготовившие появление мифа XX в. и обеспечив­шие ему победу, сложились после Первой мировой войны. В этот пе­риод все нации,… Глава 12. ПОЛИТИЧЕСКАЯ КУЛЬТУРА И СОЦИАЛИЗМ 577  

Г.ЛЕБОН

Психология народов и масс

Индивид в толпе приобретает, благодаря только численности, со­знание непреодолимой силы, и это сознание позволяет ему поддаться таким инстинктам,… Мы, с нашей точки зрения, придаем небольшое значение появлению новых качеств.… Глава 13. ПОЛИТИЧЕСКОЕ ПОВЕДЕНИЕ И УЧАСТИЕ 587

Т. АДОРНО

Типы и синдромы. Методологический подход

Конструирование психологических типов не просто предполагает произвольную, навязчивую попытку внести некоторый «порядок» в сумбурность человеческой… Глава 13. ПОЛИТИЧЕСКОЕ ПОВЕДЕНИЕ И УЧАСТИЕ 589  

К. МАННГЕЙМ

Идеология и утопия

Понятие идеологии в современном его значении зародилось в этот момент, когда Наполеон пренебрежительно назвал этих философов (выступавших против его… Слово «идеология» утвердилось в этом понимании в течение XIX в. А это… Глава 14. СОВРЕМЕННЫЕ ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИДЕОЛОГИИ 601

Э.БЁРК

Размышления о революции во Франции

Истинная теория прав человека

614 Раздел V. ЛИЧНОСТЬ И ПОЛИТИКА    

Истинная суть правления

Глава 14. СОВРЕМЕННЫЕ ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИДЕОЛОГИИ 615    

Законы природы не применимы к сложному обществу

Фальшивые права этих теоретиков чрезвычайны, и пропорциональ­но тому, насколько они верны с точки зрения метафизики, настолько же они фальшивы с… Эти теоретики почти всегда софисты и путают право народа с его властью.… Глава 14. СОВРЕМЕННЫЕ ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИДЕОЛОГИИ 617

Дж.Ст. МИЛЛЬ

О свободе

Г л а в а 1

ВВЕДЕНИЕ

Борьба между свободой и властью есть наиболее резкая черта в тех частях истории, с которыми мы всего ранее знакомимся, а в особеннос­ти в истории Рима, Греции и Англии. В древние времена борьба эта про­исходила между подданными или некоторыми классами подданных и правительством. Тогда под свободой разумели охрану против тирании политических правителей, думая (за исключением некоторых греческих демократий), что правители по самому положению своему необходимо должны иметь свои особые интересы, противоположные интересам уп­равляемых. Политическая власть в те времена принадлежала обыкно­венно одному лицу, или целому племени, или касте, которые получали ее или по наследству, или вследствие завоевания, а не вследствие же­лания управляемых, —и управляемые обыкновенно не осмеливались, а может быть, и не желали оспаривать у них этой власти, хотя и стара­лись оградить себя всевозможными мерами против их притеснительных

____________

¹ Гораций. Наука поэзии. С. 466. «Позвольте поэту погибнуть, если он этого желает».

² Там же. 465— 466. «С холодной головой он бросился в Этну». Здесь имеется в виду древнегреческий философ, поэт и оратор Эмпедокл (493—433 до н. э.). Согласно одной из версий, подобным образом он хотел доказать обществу свою божественность.

618 Раздел V. ЛИЧНОСТЬ И ПОЛИТИКА

 

 

действий, — они смотрели на власть своих правителей, как на нечто необходимое, но и в то же время в высшей степени опасное, как на ору­дие, которое могло быть одинаково употреблено и против них, как и против внешних врагов. Тогда признавалось необходимым существова­ние в обществе такого хищника, который был бы довольно силен, чтобы сдерживать других хищников и охранять от них слабых членов общест­ва; но так как и этот царь хищников был также не прочь попользоваться на счет охраняемого им стада, то вследствие этого каждый член общины чувствовал себя в необходимости быть вечно настороже против его клюва и когтей. Поэтому в те времена главная цель, к которой направ­лялись все усилия патриотов, состояла в том, чтобы ограничить власть политических правителей. Такое ограничение и называлось свободой. Эта свобода достигалась двумя различными способами: или, во-пер­вых, через признание правителем таких льгот, называвшихся полити­ческою свободой или политическим правом, нарушение которых со сто­роны правителя считалось нарушением обязанности и признавалось законным основанием к сопротивлению и общему восстанию; — или же, во-вторых, через установление конституционных преград. Этот второй способ явился позднее первого; он состоял в том, что для неко­торых наиболее важных действий власти требовалось согласие обще­ства или же какого-нибудь учреждения, которое считалось представи­телем общественных интересов. В большей части европейских госу­дарств политическая власть должна была более или менее подчиниться первому из этих способов ограничения. Но не так было со вторым спо­собом, и установление конституционных преград, — или же, там, где они существовали, улучшение их, — стало повсюду главною целью по­клонников свободы. Вообще либеральные стремления не шли далее конституционных ограничений, пока человечество довольствовалось тем, что противопоставляло одного врага другому и соглашалось при­знавать над собой господина, с условием только иметь более или менее действительные гарантии против злоупотребления им своей властью.

Но с течением времени в развитии человечества наступила наконец такая эпоха, когда люди перестали видеть неизбежную необходимость в том, чтобы правительство было властию, независимою от обществ, имеющею свои интересы, различные от интересов управляемых. При­знано было за лучшее, чтобы правители государства избирались управ­ляемыми и сменялись по их усмотрению. Установилось мнение, что только этим путем и можно предохранить себя от злоупотреблений влас­ти. Таким образом, прежнее стремление к установлению конституционных

Глава 14. СОВРЕМЕННЫЕ ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИДЕОЛ0ГИИ 619

 

 

ных преград заменилось мало-помалу стремлением к установлению таких правительств, где бы власть была в руках выборных и временных правителей, — и к этой цели направились все усилия народной партии повсюду, где только такая партия существовала. Так как вследствие этого борьба за свободу утратила прежнее свое значение борьбы управ­ляемых против правителей и стала борьбой за установление таких пра­вительств, которые бы избирались на определенное время самими уп­равляемыми, то при этом возникла мысль, что ограничение власти вовсе не имеет того значения, какое ему приписывают, — что оно необходимо только при существовании таких правительств, которых интересы про­тивоположны интересам управляемых, — что для свободы нужно не ог­раничение власти, а установление таких правителей, которые бы не могли иметь других интересов и другой воли, кроме интересов и воли народа, а при таких правителях народу не будет никакой надобности в , ограничении власти, потому что ограничение власти было бы в таком случае охранением себя от своей собственной воли: не будет же народ тиранить сам себя. Полагали, что, имея правителей, которые передним ответственны и которых он может сменять по своему усмотрению, он может доверить им власть без всякого ограничения, так как эта власть будет в таком случае не что иное, как его же собственная власть, только известным образом концентрированная ради удобства. Такое понима­ние, или, правильнее сказать, такие чувства были общи всему послед­нему поколению европейского либерализма, и на континенте Европы они преобладают еще и до сих пор. Там до сих пор еще встречаются толь­ко как блистательное исключение такие политические мыслители, ко­торые бы признавали существование известных пределов, далее кото­рых не должна простираться правительственная власть, если только правительство не принадлежит к числу таких, каких, по их мнению, и существовать вовсе не должно. Может быть, такое направление еще и теперь господствовало бы также и у нас, в Англии, если бы не измени­лись те обстоятельства, которые его одно время поддерживали.

Успех нередко разоблачает такие пороки и недостатки, которые при неуспехе легко укрываются от Наблюдения: это замечание равно при­менимо не только к людям, но и к философским и политическим теори­ям. Мнение,, что будто народ не имеет никакой надобности ограничи­вать свою собственную власть над самим собой, — такое мнение могло казаться аксиомой, пока народное правление существовало только как мечта или как предание давно минувших дней. Мнение это не могли по­колебать и такие необычайные события, выходящие из обыкновенного

620 Раздел V. ЛИЧНОСТЬ И ПОЛИТИКА

 

порядка вещей, как некоторые из тех, которыми ознаменовалась фран­цузская революция, так как эти события были делом только немногих, захвативших в свои руки власть, и виноваты в них были не народные учреждения, а тот аристократический и монархический деспотизм, ко­торый вызвал собою столь страшный конвульсивный взрыв. Но когда образовалась обширная демократическая республика и заняла место в международной семье как один из самых могущественных ее членов, тогда избирательное и ответственное правительство стало предметом наблюдения и критики, как это бывает со всяким великим фактом. Тогда заметили, что подобные фразы, как «самоуправление» и «власть народа над самим собой», не совсем точны. Народ, облеченный властию, не всегда представляет тождество с народом, подчиненным этой власти, и так называемое самоуправление не есть такое правление, где бы каждый управлял сам собою, а такое, где каждый управляется всеми остальными. Кроме того, воля народа на самом деле есть не что иное, как воля наиболее многочисленной или наиболее деятельной части на­рода, т.е. воля большинства или тех, кто успевает заставить себя при­знать за большинство, — следовательно, народная власть может иметь побуждения угнетать часть народа, и поэтому против ее злоупотребле­ний также необходимы меры, как и против злоупотреблений всякой другой власти. Стало быть, ограничение правительственной власти над индивидуумом не утрачивает своего значения и в том случае, когда об­леченные властию ответственны перед народом, т.е. перед большинст­вом народа. Этот взгляд не встретил возражений со стороны мыслите­лей и нашел сочувствие в тех классах европейского сообщества, кото­рых действительные или мнимые интересы не сходятся с интересами демократии, поэтому он распространился без всякого затруднения, и в настоящее время в политических умозрениях «тирания большинства» обыкновенно включается в число тех зол, против которых общество должно быть настороже.

Но мыслящие люди сознают, что когда само общество, т.е. общество коллективно, становится тираном по отношению к отдельным индиви­дуумам, его составляющим, то средства его к тирании не ограничива­ются теми только средствами, какие может иметь правительственная власть. Общество может приводить и приводит само в исполнение свои собственные постановления, и если оно делает постановление непра­вильное или такое, посредством которого вмешивается в то, во что не должно вмешиваться, тогда в этом случае тирания его страшнее все­возможных политических тираний, потому что хотя она и не опирается

Глава 14. СОВРЕМЕННЫЕ ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИДЕОЛОГИИ 621

 

на какие-нибудь крайние уголовные меры, но спастись от нее гораздо труднее, — она глубже проникает во все подробности частной жизни и кабалит самую душу. Вот почему недостаточно иметь охрану только от правительственной тирании, но необходимо иметь охрану и от тирании господствующего в обществе мнения или чувства, — от свойственного обществу тяготения хотя и не уголовными мерами насильно навязывать свои идеи и свои правила тем индивидуумам, которые с ним расходятся в своих понятиях, — от его наклонности не только прекращать всякое развитие таких индивидуальностей, которые не гармонируют с господ­ствующим направлением, но если возможно, то и предупреждать их об­разование и вообще сглаживать все индивидуальные особенности, вы­нуждая индивидуумов сообразовать их характеры с известными образ­цами. Есть граница, далее которой общественное мнение не может за­конно вмешиваться в индивидуальную независимость; надо установить эту границу, надо охранить ее от нарушений, — это также необходимо, как необходима охрана от политического деспотизма. [...]

Цель настоящего исследования состоит в том, чтобы установить тот принцип, на котором должны основываться отношения общества к ин­дивидууму, т.е. на основании которого должны быть определены как те принудительные и контролирующие действия общества по отношению к индивидууму, которые совершаются с помощью физической силы в форме легального преследования, так и те действия, которые заключа­ются в нравственном насилии над индивидуумом через общественное мнение. Принцип этот заключается в том, что люди, индивидуально или коллективно, могут справедливо вмешиваться в действия индивидуума только ради самосохранения, что каждый член цивилизованного обще­ства только в таком случае может быть справедливо подвергнут како­му-нибудь принуждению, если это нужно для того, чтобы предупредить с его стороны такие действия, которые вредны для других людей, личное же благо самого индивидуума, физическое или нравственное, не со­ставляет достаточного основания для какого бы то ни было вмешатель­ства в его действие. Никто не имеет права принуждать индивидуума что-либо делать или что-либо не делать на том основании, что от этого ему самому было бы лучше или что от этого он сделался бы счастливее, или, наконец, на том основании, что, по мнению других людей, поступить из­вестным образом было бы благороднее и даже похвальнее. Все это может служить достаточным основанием для того, чтобы поучать инди­видуума, уговаривать, усовещивать, убеждать его, но никак не для того, чтобы принуждать его или делать ему какое-нибудь возмездие за то, что

622 Раздел V. ЛИЧНОСТЬ И ПОЛИТИКА

 

он поступил не так, как того желали. Только в том случае дозволительно подобное вмешательство, если действия индивидуума причиняют вред кому-либо. Власть общества над индивидуумом не должна простирать­ся далее того, насколько действия индивидуума касаются других людей; в тех же своих действиях, которые касаются только его самого, инди­видуум должен быть абсолютно независимым над самим собою, — над своим телом и духом он неограниченный господин.

Едва ли есть надобность оговаривать, что под индивидуумом я разу­мею в этом случае человека, который находится в полном обладании своих способностей, и что высказанный мною принцип не применим, конечно, к детям и малолетним и вообще к таким людям, которые по своему положению требуют, чтобы о них заботились другие люди и ох­раняли их не только от того зла, какое могут им сделать другие, но и от того, какое они могут сделать сами себе. По тем же причинам мы долж­ны считать этот принцип равно неприменимым и к обществам, находя­щимся в таком состоянии, которое справедливо может быть названо состоянием младенческим. В этом младенческом состоянии обществ обыкновенно встречаются столь великие препятствия для прогресса, что едва ли и может быть речь о предпочтении тех или других средств к их преодолению, и в этом случае достижение прогресса может оправ­дывать со стороны правителя такие действия, которые не согласны с требованиями свободы, потому что в противном случае всякий про­гресс, может быть, был бы совершенно недостижим. Деспотизм может быть оправдан, когда идет дело о народах варварских и когда при этом его действия имеют целью прогресс и на самом деле приводят к про­грессу. Свобода неприменима как принцип при таком порядке вещей, когда люди еще не способны к саморазвитию путем свободы. [...] Но как скоро люди достигают такого состояния, что становятся способны развиваться через свободу (а такого состояния давно уже достигли все народы, которых может касаться наше исследование), тогда всякое принуждение, прямое или косвенное, посредством преследования или кары, может быть оправдано только как необходимое средство, чтобы оградить других людей от вредных действий индивидуума, но не как средство сделать добро самому тому индивидууму, которого свобода на­рушается этим принуждением.

Здесь кстати заметить, что я не пользуюсь для моей аргументации теми доводами, которые мог бы заимствовать из идеи абстрактного права, предполагающей право совершенно независимым от пользы. Я признаю пользу верховных судей для разрешения всех этических вопро-

Глава 14. СОВРЕМЕННЫЕ ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИДЕОЛОГИИ 623

 

сов, т.е. пользу в обширном смысле, ту пользу, которая имеет своим основанием постоянные интересы, присущие человеку как существу прогрессивному. Я утверждаю, что эти интересы оправдывают подчи­нение индивидуума внешнему контролю только по таким его действиям, которые касаются интересов других людей. Если кто-либо совершит поступок, вредный для других, то a prima facie подлежит или легальной каре, или же общественному осуждению, если легальная кара в данном случае неудобоприменима. Индивидуум может быть справедливо при­нуждаем совершать некоторые положительные действия ради пользы других людей, так, например,— свидетельствовать в суде, принимать известную долю участия в общей защите или в каком-либо общем деле, необходимом для интересов того общества, покровительством которо­го он пользуется, совершать некоторые добрые дела, например в неко­торых случаях спасти жизнь своего ближнего или оказать покровитель­ство беззащитному против злоупотреблений сильного — все это такого рода действия, которые индивидуум обязан совершать и за несоверше­ние которых он может быть совершенно правильно подвергнут ответ­ственности перед обществом. Человек может вредить другим не только своими действиями, но также и своим бездействием: в обоих случаях он ответствен в причиненном зле, но только привлечение к ответу в пос­леднем случае требует большей осмотрительности, чем в первом. Де­лать человека ответственным за то, что он причинил зло, — это есть общее правило; делать же его ответственным за то, что он не устранил зла, это уже не правило, а, говоря сравнительно, только исключение. Но много таких случаев, которые по своей очевидности и по своей важ­ности совершенно оправдывают подобное исключение. Во всем, что так или иначе касается других людей, индивидуум de jure ответствен или прямо перед теми, чьи интересы затронуты, или же перед обществом, как их охранителем.

Нередко случается, что индивидуум по совершенно основательным причинам не подвергается никакой ответственности за причиненное им зло; но причины эти не в том заключаются, чтобы индивидуум действи­тельно не должен был подлежать ответственности в данном случае, а истекают из соображений совершенно иного рода. Так, например, слу­чается, когда контроль общества оказывается недействительным и даже вредным, и люди обыкновенно поступают лучше, если предостав­лены самим себе и освобождены от всякого контроля, или когда оказы­вается, что контроль общества ведет за собой другое зло, еще большее, чем то, которое желательно предупредить. Но когда подобного рода

624 Раздел V. ЛИЧНОСТЬ И ПОЛИТИКА

 

причины препятствуют подвергать индивидуума ответственности за сделанное им зло, то в таких случаях собственная совесть самого инди­видуума должна заступать место отсутствующего судьи и охранять те интересы, которые таким образом лишены внешней охраны, и индиви­дуум должен быть сам для себя в таких случаях тем более строгим су­дьей, что совершенно свободен от всякого другого суда.

Но в жизни человека есть такая сфера, которая не имеет никакого отношения к интересам общества или, по крайней мере, не имеет ни­какого непосредственного к ним отношения: сюда принадлежит вся та сторона человеческой жизни и деятельности, которая касается только самого индивидуума, а если и касается других людей, то не иначе как вследствие их совершенно сознательного на то согласия или желания. Совершающееся в этой сфере может и не касаться прямо других людей, а только косвенно, т.е. через посредство того индивидуума, которого ка­сается непосредственно, — и на этом основании мне могут быть предъ­явлены некоторые возражения, которые, впрочем, я рассмотрю впос­ледствии, а теперь остановлюсь на том, что та сфера человеческой жизни, которая имеет непосредственное отношение только к самому индивидууму, и есть сфера индивидуальной свободы. Сюда принадле­жит, во-первых, свобода совести в самом обширном смысле этого слова, абсолютная свобода мысли, чувства, мнения касательно всех возможных предметов, и практических, и спекулятивных, и научных, и нравственных, и теологических. С первого взгляда может показаться, что свобода выражать и опубликовывать свои мысли должна подлежать совершенно иным условиям, так как она принадлежит к той сфере ин­дивидуальной деятельности, которая касается других людей; но на самом деле она имеет для индивидуума почти совершенно такое же зна­чение, как и свобода мысли, и в действительности неразрывно с нею связана. Во-вторых, сюда принадлежит свобода выбора и преследова­ния той или другой цели, свобода устраивать свою жизнь сообразно со своим личным характером, по своему личному усмотрению, к каким бы это ни вело последствиям для меня лично, и если я не делаю вреда дру­гим людям, то люди не имеют основания вмешиваться в то, что я делаю, как бы мои действия ни казались им глупыми, предосудительными, без­рассудными. Отсюда вытекает третий вид индивидуальной свободы, подлежащий тому же ограничению, — свобода действовать сообща с другими индивидуумами, соединяться с ними для достижения какой-либо цели, которая не вредна другим людям; при этом предполагается,

Глава 14. СОВРЕМЕННЫЕ ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИДЕОЛОГИИ 625

 

конечно, что к действию сообща привлекаются люди совершеннолет­ние, и притом не обманом и не насилием.

Не свободно то общество, какая бы ни была его форма правления, в котором индивидуум не имеет свободы мысли и слова, свободы жить как хочет, свободы ассоциаций, — и только то общество свободно, в котором все эти виды индивидуальной свободы существуют абсолютно и безразлично одинаково для всех его членов. Только такая свобода и заслуживает названия свободы, когда мы можем совершенно свободно стремиться к достижению того, что считаем для себя благом, и стре­миться теми путями, какие признаем за лучшие, — с тем только огра­ничением, чтобы наши действия не лишали других людей их блага или не препятствовали бы другим людям в их стремлениях к его достиже­нию. Каждый индивидуум есть лучший сам для себя охранитель своего здоровья, как физического, так и умственного и духовного. Предостав­ляя каждому жить так, как он признает за лучшее, человечество вообще гораздо более выигрывает, чем принуждая каждого жить так, как при­знают за лучшее другие.

То, что я высказал, не заключает в себе ничего нового и может даже показаться совершенным трюизмом, а между тем едва ли какая другая доктрина представляет более резкое противоречие с тем общим на­правлением, какое мы вообще встречаем как во мнениях, так и в прак­тике. Общества обыкновенно с не меньшим рвением заботились (со­образно степени своего развития) о подчинении индивидуумов своим понятиям о личном благе, как и о благе общественном. Древние рес­публики считали себя вправе регулировать все стороны частной жизни на том основании, что для государства в высшей степени важно все, что касается физического или умственного состояния его граждан. Мнение это разделяли и древние философы. Такой взгляд древних на отношение общества к индивидууму мог иметь свое оправдание в том, что древние общества были маленькие республики, которые, будучи окружены сильными врагами, находились постоянно в опасности погибнуть от внешнего нападения или вследствие внутренних сотрясений; понятно, что не в состоянии были положиться на индивидуальную свободу те об­щества, которые находились в таких условиях, что за самое даже крат­ковременное ослабление своей энергии и своего самообладания могли поплатиться существованием. Общества же нового времени были мо­гущественные государства, и притом в этих обществах духовная власть была отделена от светской, вследствие чего управление совестью людей и управление их земными делами находилось не в одних и тих же

 

626 Раздел V. ЛИЧНОСТЬ И ПОЛИТИКА

 

 

руках: вот почему мы не находим в них такого вмешательства со сторо­ны закона в частную жизнь, какое существовало в древнем мире. Но зато в этих обществах индивидуум находился даже под более тяжелым нравственным гнетом в том, что касалось его лично, чем в том, что ка­салось общества, так как религия, составлявшая самый могуществен­ный элемент нравственного чувства, почти постоянно была орудием в руках честолюбивой иерархии, стремившейся подчинить своему кон­тролю все стороны человеческой жизни, или же была проникнута духом пуританизма. [...]

Не только в доктринах мыслящих индивидуумов, но и вообще в людях заметна возрастающая склонность к расширению господства общества над индивидуумом как через общественное мнение, так и через посред­ство закона далее должных пределов; и так как все изменения, совер­шающиеся в существующих порядках, обнаруживают тяготение к уси­лению общества и к ослаблению индивидуума, то чрезмерное увеличе­ние власти общества над индивидуумом представляется нам не таким злом, которое обещало бы со временем прекратиться само собою, а, на­против, это такое зло, которое все более и более растет. Та наклонность, которую мы замечаем и не только в правителях по отношению к управ­ляемым, но и вообще в гражданах по отношению к их согражданам, на­клонность навязывать другим свои мнения и вкусы, находит себе столь энергическую поддержку как в некоторых самых лучших, так и в неко­торых самых худших чувствах, свойственных человеческой природе, что едва ли ее что-либо сдерживает, кроме недостатка средств. А так как средства к порабощению индивидуума не только не уменьшаются, но, напротив, все более и более растут, то мы должны ожидать, что при таких условиях господство общества над индивидуумом будет все более и более увеличиваться, если только это зло не встретит для себя сильной преграды в твердом нравственном убеждении.

Печатается по: Милль Дж. С. Утилитаризм. О свободе. СПб., 1882. С. 146—153, 162—173.

Б.Н. ЧИЧЕРИН

Различные виды либерализма

Глава 14. СОВРЕМЕННЫЕ ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИДЕОЛОГИИ 627    

К. МАРКС

К критике гегелевской философии права

Введение

[...] Утопической мечтой для Германии является не радикальная ре­волюция, не общечеловеческая эмансипация, а, скорее, частичная, только политическая революция, — революция, оставляющая нетро­нутыми самые устои здания. На чем основана частичная, только поли­тическая революция? На том, что часть гражданского общества эмансипирует себя и достигает всеобщего господства, на том, что оп­ределенный класс, исходя из своего особого положения, предприни­мает эмансипацию всего общества. Этот класс освобождает все обще­ство, но лишь в том случае, если предположить, что все общество на­ходится в положении этого класса, т.е. обладает, например, деньгами и образованием или может по желанию приобрести их.

Ни один класс гражданского общества не может сыграть эту роль, не возбудив на мгновение энтузиазма в себе и в массах. Это тот момент, когда данный класс братается и сливается со всем обществом, когда его смешивают с обществом, воспринимают и признают в качестве его все­общего представителя; тот момент, когда собственные притязания и права этого класса являются поистине правами и притязаниями само­го общества, когда он действительно представляет собой социальный разум и социальное сердце. Лишь во имя всеобщих прав общества от­дельный класс может притязать на всеобщее господство. Для завоева­ния этого положения освободителя, а следовательно, для политическо­го использования всех сфер общества в интересах своей собственной сферы, недостаточно одной революционной энергии и духовного чувст­ва собственного достоинства. Чтобы революция народа и эмансипа­ция отдельного класса гражданского общества совпали друг с другом, чтобы одно сословие считалось сословием всего общества, — для этого, с другой стороны, все недостатки общества должны быть сосре­доточены в каком-нибудь другом классе, для этого определенное сосло­вие должно быть олицетворением общих препятствий, воплощением общей для всех преграды; для этого особая социальная сфера должна считаться общепризнанным преступлением в отношении всего об­щества, так что освобождение от этой сферы выступает в виде всеоб­щего самоосвобождения. Чтобы одно сословие было par exellence¹ со-

 

 

_________

¹ По преимуществу (лат.).

Глава 14. СОВРЕМЕННЫЕ ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИДЕОЛОГИИ 637

 

 

словием-освободителем, для этого другое сословие должно быть, на­оборот, явным сословием-поработителем. Отрицательно-всеобщее значение французского дворянства и французского духовенства обу­словило собой положительно-всеобщее значение того класса, который непосредственно граничил с ними и противостоял им, — буржуазии.

Но ни у одного особого класса в Германии нет не только последова­тельности, резкости, смелости, беспощадности, которые наложили бы на него клеймо отрицательного представителя общества. В такой же степени ни у одного сословия нет также той душевной широты, которая отождествляет себя, хотя бы только на миг, с душой народа, того вдох­новения, которое материальную силу воодушевляет на политическое на­силие, той революционной отваги, которая бросает в лицо противнику дерзкий вызов: я — ничто, но я должен быть всем. Основу немецкой морали и честности, не только отдельных личностей, но и классов, об­разует, напротив, тот сдержанный эгоизм, который отстаивает свою ограниченность и допускает, чтобы и другие отстаивали в противовес ему свою ограниченность. Отношение между различными сферами не­мецкого общества поэтому не драматическое, а эпическое. Каждая из них начинает осознавать себя и располагаться, со всеми своими особы­ми притязаниями, рядом с другими не тогда, когда ее угнетают, а тогда, когда современные отношения создают — без всякого содействия с ее стороны — такую стоящую ниже ее общественную сферу, которую она в свою очередь может угнетать. Даже моральное чувство собствен­ного достоинства немецкой буржуазии основано лишь на сознании того, что она — общий представитель филистерской посредственности всех других классов. Поэтому не только немецкие короли вступают на престол mala propos¹, каждая сфера гражданского общества переживает свое поражение прежде, чем успевает отпраздновать свою победу, она устанавливает свои собственные преграды прежде, чем успевает пре­одолеть поставленную ей преграду, проявляет свою бездушную сущ­ность прежде, чем ей удается проявить свою великодушную сущ­ность, — так что даже возможность сыграть большую роль всегда ока­зывается уже позади прежде, чем эта возможность успела обнаружить­ся, и каждый класс, как только он начинает борьбу с классом, выше его стоящим, уже оказывается вовлеченным в борьбу с классом, стоящим ниже его. Поэтому княжеская власть находится в борьбе с королевской,

 

 

__________

¹ Некстати (фр.).

638 Раздел V. ЛИЧНОСТЬ И ПОЛИТИКА

 

бюрократ — в борьбе с дворянством, буржуа — в борьбе с ними со всеми вместе, а в это время пролетарий уже начинает борьбу против буржуа. Буржуазия не дерзает еще сформулировать со своей точки зре­ния мысль об эмансипации, когда развитие социальных условий, а также и прогресс политической теории объявляют уже самую эту точку зрения устаревшей или, по крайней мере, проблематичной.

Во Франции достаточно быть чем-нибудь, чтобы желать быть всем. В Германии надо быть ничем, если не хочешь отказаться от всего. Во Франции частичная эмансипации есть основа всеобщей. В Германии всеобщая эмансипация есть conditio sine qua nоn¹ всякой частичной. Во Франции свобода во всей ее полноте должна быть порождена действи­тельным процессом постепенного освобождения, в Германии — невоз­можностью такого постепенного процесса. Во Франции каждый класс народа — политический идеалист и чувствует себя прежде всего не особым классом, а представителем социальных потребностей вообще. Поэтому роль освободителя последовательно переходит — в полном драматизма движении — к различным классам французского народа, пока, наконец, не дойдет очередь до такого класса, который осуществит социальную свободу, уже не ограничивая ее определенными условия­ми, лежащими вне человека и все же созданными человеческим обще­ством, а, наоборот, организует все условия человеческого существова­ния, исходя из социальной свободы как необходимой предпосылки. В Германии, напротив, где практическая жизнь так же лишена духовного содержания, как духовная жизнь лишена связи с практикой, ни один класс гражданского общества до тех пор не чувствует ни потребности во всеобщей эмансипации, ни способности к ней, пока его к тому не принудят его непосредственное положение, материальная необхо­димость, его собственные цепи.

В чем же, следовательно, заключается положительная возмож­ность немецкой эмансипации?

Ответ: в образовании класса, скованного радикальными цепями, такого класса гражданского общества, который не есть класс граждан­ского общества; такого сословия, которое являет собой разложение всех сословий; такой сферы, которая имеет универсальный характер вследствие ее универсальных страданий и не притязает ни на какое осо­бое право, ибо над ней тяготеет не особое бесправие, а бесправие во­обще, которая уже не может ссылаться на историческое право, а

 

________________

¹ Необходимое условие (лат.).

Глава 14. СОВРЕМЕННЫЕ ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИДЕОЛОГИИ 639

 

только лишь на человеческое право, которая находится не в односто­роннем противоречии с последствиями, вытекающими из немецкого го­сударственного строя, а во всестороннем противоречии с его предпо­сылками; такой сферы, наконец, которая не может себя эмансипиро­вать, не эмансипируя себя от всех других сфер общества и не эманси­пируя, вместе с этим, все другие сферы общества, — одним словом, такой сферы, которая представляет собой полную утрату человека и, следовательно, может возродить себя лишь путем полного возрож­дения человека. Этот результат разложения общества, как особое со­словие, есть пролетариат.

Пролетариат зарождается в Германии в результате начинающегося прокладывать себе путь промышленного развития; ибо не стихийно сложившаяся, а искусственно созданная бедность, не механически согнувшаяся под тяжестью общества людская масса, а масса, возни­кающая из стремительного процесса его разложения, главным об­разом из разложения среднего сословия, — вот что образует пролета­риат, хотя постепенно, как это само собой понятно, ряды пролетариата пополняются и стихийно возникающей беднотой, и христианско-германским крепостным сословием.

Возвещая разложение существующего миропорядка, пролета­риат раскрывает лишь тайну своего собственного бытия, ибо он и есть фактическое разложение этого миропорядка. Требуя отрица­ния частной собственности, пролетариат лишь возводит в принцип общества то, что общество возвело в его принцип, что воплощено уже в нем, в пролетариате, помимо его содействия, как отрицательный ре­зультат общества. Пролетарий обладает по отношению к возникающе­му миру таким же правом, каким немецкий король обладает по отно­шению к уже возникшему миру, когда он называет народ своим наро­дом, подобно тому как лошадь он называет своей лошадью. Объявляя народ своей частной собственностью, король выражает лишь тот факт, что частный собственник есть король.

Подобно тому как философия находит в пролетариате свое мате­риальное оружие, так и пролетариат находит в философии свое духов­ное оружие, и как только молния мысли основательно ударит в эту не­тронутую народную почву, совершится эмансипация немца в человека.

Из всего этого вытекает:

Единственно практически возможное освобождение Германии есть освобождение с позиций той теории, которая объявляет высшей сущностью человека самого человека. В Германии эмансипация от сре­дневековья возможна лишь как эмансипация вместе с тем и от час-

640 Раздел V. ЛИЧНОСТЬ И ПОЛИТИКА

тичных побед над средневековьем. В Германии никакое рабство не может быть уничтожено без того, чтобы не было уничтожено всякое рабство. Основательная Германия не может совершить революцию, не начав революции с самого основания. Эмансипация немца есть эмансипация человека. Голова этой эмансипации — философия; ее сердце — пролетариат. Философия не может быть воплощена в дей­ствительность без упразднения пролетариата, пролетариат не может упразднить себя, не воплотив философию в действительность. [...] Печатается по: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 1. С. 421—429.

К КРИТИКЕ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ

Предисловие

[...] В общественном производстве своей жизни люди вступают в оп­ределенные, необходимые, от их воли не зависящие отношения — про­изводственные отношения, которые соответствуют определенной сту­пени развития их материальных производительных сил. Совокупность этих производственных отношений составляет экономическую структу­ру общества, реальный базис, на котором возвышается юридическая и политическая надстройка и которому соответствуют определенные формы общественного сознания. Способ производства материальной жизни обусловливает социальный, политический и духовный процессы жизни вообще. Не сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, их общественное бытие определяет их сознание. На известной ступени своего развития материальные производительные силы общества при­ходят в противоречие с существующими производственными отноше­ниями, или — что является только юридическим выражением послед­них — с отношениями собственности, внутри которых они до сих пор развивались. Из форм развития производительных сил эти отношения превращаются в их оковы. Тогда наступает эпоха социальной револю­ции. С изменением экономической основы более или менее быстро происходит переворот во всей громадной надстройке. При рассмотре­нии таких переворотов необходимо всегда отличать материальный, с естественнонаучной точностью констатируемый переворот в экономи­ческих условиях производства от юридических, политических, религи­озных, художественных или философских, короче — от идеологических форм, в которых люди осознают этот конфликт и борются за его разре­шение. Как об отдельном человеке нельзя судить на основании того, что сам он о себе думает, точно так же нельзя судить о подобной эпохе пере­-

Глава 14. СОВРЕМЕННЫЕ ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИДЕОЛОГИИ 641

 

 

ворота по ее сознанию. Наоборот, это сознание надо объяснить из про­тиворечий материальной жизни, из существующего конфликта между общественными производительными силами и производственными от­ношениями. [...]

Печатается по: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 13. С. 6, 7.

КРИТИКА ГОТСКОЙ ПРОГРАММЫ

Замечания к программе германской рабочей партии

Сделать государство «свободным» — это отнюдь не является целью рабочих, избавившихся от ограниченного верноподданнического обра­за мыслей. В… Германская рабочая партия — по крайней мере, если она принимает эту программу,… Да к тому же еще грубое злоупотребление в программе словами: «современное государство» и «современное общество», а…

Ф. ЭНГЕЛЬС

Анти-Дюринг

О т д е л т р е т и й

СОЦИАЛИЗМ

I. Исторический очерк

  644 Раздел V. ЛИЧНОСТЬ И ПОЛИТИКА  

Развитие социализма от утопии к науке

646 Раздел V. ЛИЧНОСТЬ И ПОЛИТИКА    

Я. МИЛЗА

Что такое фашизм?

Едва появившись в политическом лексиконе, слово фашизм1 стало служить для обозначения самых различных режимов, движений, кол­лективных и… Три классические интерпретации фашизма, принадлежащие трем большим… Первая из этих интерпретаций — теория «нравственной болезни» Европы. Наиболее разработанная версия данной теории…

Р а з д е л VI

ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПРОЦЕССЫ

Глава 15

ПОЛИТИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ И МОДЕРНИЗАЦИЯ

Д.А. РАСТОУ

Переходы к демократии: попытка динамической модели

1. Факторы, обеспечивающие устойчивость демократии, не обяза­тельно равнозначны тем, которые породили данную форму устройства политической системы:… 2. Корреляция — это не то же самое, что причинная связь: теория генезиса… 3. Вектор причинной обусловленности не всегда направлен от соци­альных и экономических факторов к политическим.

II

А. Предварительное условие

Отправной точкой модели служит единственное предварительное условие — наличие национального единства. Понятие «национальное единство» не содержит в себе ничего мистического типа плоти и крови (Blut und Boden) и ежедневных обетов верности им, или личной тож­дественности в психоаналитическом смысле, или же некой великой по­литической миссии всех граждан в целом. Оно означает лишь то, что значительное большинство граждан потенциальной демократии не должно иметь сомнений или делать мысленных оговорок относительно того, к какому политическому сообществу они принадлежат. Требова­ние национального единства отсекает ситуации, когда в обществе на­личествует латентный раскол, подобный тому, который наблюдался в габсбургской или оттоманской империях и присутствует сегодня в ряде африканских стран, равно как и те, когда, напротив, имеется сильная тяга к объединению нескольких сообществ, как во многих странах араб­ского мира. Демократия — это система правления временного боль­шинства. Чтобы состав правителей и характер политического курса могли свободно сменяться, границы государства должны быть устойчи­выми, а состав граждан — постоянным. По афористичному замечанию И. Дженнингса, «народ не может решать, пока некто не решит, кто есть народ».

Национальное единство названо предварительным условием демо­кратизации в том смысле, что оно должно предшествовать всем другим стадиям процесса — в остальном время его образования не имеет зна­чения. [...]

Не имеет значения и то, каким образом достигалось национальное единство. Возможно, географическое положение страны было таким, что никакой серьезной альтернативы национальному единству просто никогда не возникало — здесь наилучшим примером служит та же Япония. Но чувство национальной принадлежности могло стать и следствием внезапной интенсификации социального общения, воплощенной ; специально придуманной для ее обозначения идиоме. Могло оно быть и наследием некоего династического или административного процесса объединения. [...]

В своих предыдущих работах я как-то писал о том, что в эпоху модернизации люди если и склонны испытывать чувство преимущественной преданности политическому сообществу, то лишь в том случае, если это сообщество достаточно велико, чтобы достичь некоего значительного

 

660 Раздел VI. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПРОЦЕССЫ

 

 

уровня соответствия требованиям современности в своей социальной и экономической жизни. Однако подобная гипотеза должна рассматри­ваться как одна из составляющих теории формирования наций, а отнюдь не теории демократического развития. В контексте рассматриваемой нами сейчас проблемы имеет значение лишь результат.

Существуют по крайней мере две причины, по которым я не стал бы называть этот результат «консенсусом». Во-первых, как доказывает К. Дойч, национальное единство — плод не столько разделяемых всеми установок и убеждений, сколько небезучастности (responsiveness) и взаимодополненности (complementarity). Во-вторых, понятие «консен­сус» имеет дополнительный смысл, предполагающий осознанность убеждения и обдуманность согласия. Но предварительное условие перехода к демократии, о котором идет речь, полнее всего реализуется тогда, когда национальное единство признается на бессознательном уровне, когда оно молчаливо принимается как нечто само собой разу­меющееся. Любое громогласное провозглашение консенсуса относи­тельно национального единства в действительности должно настора­живать. Националистическая риторика чаще всего звучит из уст тех, кто наименее уверен в своем чувстве национальной идентичности: в прошлом веке этим грешили немцы и итальянцы, в нынешнем — арабы и африканцы, но никогда — англичане, шведы или японцы.

Тезис о том, что национальное единство представляет собой един­ственное предварительное условие перехода к демократии, подразуме­вает, что для демократии не требуется какого-либо минимального уров­ня экономического развития и социальной дифференциации. Экономи­ческие и социальные факторы подобного рода входят в модель лишь опосредованно как возможные основы национального единства или же глубинного конфликта (см. ниже). Те социальные и экономические ин­дикаторы, на которые исследователи так любят сослаться как на «пред­варительные условия» демократии, выглядят по меньшей мере сомни­тельными. Всегда можно найти недемократические страны, чей уровень развития по выдвинутым в качестве индикаторов показателям подозри­тельно высок — к примеру, Кувейт, нацистская Германия, Куба или Конго-Киншаса. Напротив, Соединенные Штаты 1820 г., Франция 1870 г. и Швеция 1890 г. вне всякого сомнения не прошли бы тест по какому-нибудь из показателей, касающихся уровня урбанизации или дохода на душу населения, не говоря уже о количестве экземпляров газет в обращении или числе врачей, кинофильмов и телефонных но­меров на каждую тысячу жителей.

Глава 15. ПОЛИТИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ И МОДЕРНИЗАЦИЯ 661

 

 

Поэтому модель умышленно оставляет открытым вопрос о возмож­ности существования демократий (действительно заслуживавших бы такого наименования) в досовременные, донациональные времена и на низком уровне экономического развития. Найти содержательное опре­деление демократии, которое охватывало бы современные парламент­ские системы наряду со средневековыми лесными кантонами, античны­ми городами-государствами (теми, где не было рабов и метеков) и не­которыми доколумбовыми племенами индейцев, может оказаться весь­ма сложно. Решение подобной задачи выходит за рамки настоящего ис­следования, и все же мне не хотелось бы исключать возможность тако­го рода попытки.

Б. Подготовительная фаза

Согласно моей гипотезе, динамический процесс демократизации в собственном смысле слова — при наличии указанного выше предвари­тельного условия — запускается посредством длительной и безрезуль­татной политической борьбы. Чтобы политическая борьба обрела на­званные черты, ее основные участники должны представлять прочно укоренившиеся в обществе силы (как правило, социальные классы), а спорные вопросы, вокруг которых она ведется, должны иметь для сто­рон первостепенное значение. Подобная борьба чаще всего начинается вследствие появления новой элиты, поднимающей угнетенные и ли­шенные ранее руководства социальные группы на согласованное дей­ствие. При этом конкретный социальный состав противоборствующих сторон — и лидеров, и рядовых членов, — равно как и реальное содер­жание спорных вопросов будут разниться от страны к стране, а также от периода к периоду в жизни каждой отдельно взятой страны.

Так, в Швеции на рубеже XIX и XX вв. основными участниками борьбы были сперва фермеры, а затем низший средний и рабочий клас­сы, с одной стороны, и консервативный альянс бюрократии, крупных землевладельцев и промышленников — с другой; в качестве объекта разногласий выступали тарифы, налогообложение, воинская повин­ность и избирательное право. В Турции же в последнее двадцатилетие идет спор между деревней и городом, точнее, между крупными и сред­ними фермерами (которых поддерживает большинство сельского элек­тората) и наследниками кемалевского военно-бюрократического ис­теблишмента; предмет спора — индустриализация или приоритетное развитие сельского хозяйства. В каждом из приведенных примеров ос­новную роль играют экономические факторы, однако векторы причин-

662 Раздел VI. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПРОЦЕССЫ

 

 

но-следственных связей имеют противоположную направленность. Рубеж веков был для Швеции периодом бурного экономического раз­вития, породившего новые политические напряженности; и в один ре­шающий момент стокгольмским рабочим удалось преодолеть налого­вый барьер, лишавший их ранее права голоса. Напротив, в Турции вы­движение требования сельскохозяйственного развития явилось следст­вием, а не причиной начавшейся демократизации.

Бывают ситуации, когда значение экономических факторов оказы­вается гораздо меньшим, чем в описанных выше случаях. В Индии и на Филиппинах ту подготовительную роль, которую в других местах играет классовый конфликт, сыграла продолжительная борьба националисти­ческих сил и имперской бюрократии по вопросу о самоуправлении. В Ливане в качестве противоборствующих сторон в незатухающей борь­бы выступают главным образом конфессиональные группы, основной же ставкой являются правительственные посты. И хотя политические схватки подобного рода имеют, разумеется, и свое экономическое из­мерение, лишь самый непробиваемый экономический детерминист будет объяснять колониализм или религиозные разногласия исключи­тельно экономическими причинами.

В своем классическом компаративном исследовании Дж. Брайс пришел к заключению, что « в прошлом к демократии вел лишь един­ственный путь — стремление избавиться от неких осязаемых зол». Де­мократия не была изначальной или основной целью борьбы, к ней об­ращались как к средству достижения какой-то другой цели либо же она доставалась в качестве побочного продукта борьбы. Но поскольку ося­заемых зол, постигающих человеческие сообщества, несметное число, брайсовский «единственный путь» распадается на множество отдель­ных дорог. В мире нет двух демократий, которые бы прошли через борьбу одних и тех же сил, ведущих спор по одному и тому же кругу вопросов и с теми же самыми институциональными последствиями. Поэтому представляется маловероятным, чтобы какая-либо будущая демократия в точности повторила путь одной из предшествующих. [...] Чтобы прийти к демократии, требуется не копирование конституцион­ных законов или парламентской практики некоей уже существующей демократии, а способность честно взглянуть на свои специфические конфликты и умение изобрести или позаимствовать эффективные ме­ханизмы их разрешения.

Серьезный и продолжительный характер борьбы, как правило, по­буждает соперников сплотиться вокруг двух противоположных знамен. Поэтому отличительной чертой подготовительной фазы перехода к де-

Глава 15. ПОЛИТИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ И МОДЕРНИЗАЦИЯ 663

 

 

мократии является поляризация, а отнюдь не плюрализм. Тем не менее степень раскола общества имеет свои пределы, обусловленные требо­ванием национального единства, которое, конечно же должно не только предшествовать началу процесса демократизации, но и присутствовать на всех его стадиях. Если линия раскола точно совпадаете региональны­ми границами, результатом скорее всего будет не демократия, а сецессия. У противоборствующих сторон, даже если их интересы имеют четко выраженную географическую направленность, должно сохраняться некое ощущение сообщности или же существовать некое региональное равновесие сил, которое исключит возможность массового изгнания со­перников и геноцида. [...] Важное значение на подготовительной фазе могут иметь перекрещивающиеся расколы, способные оказаться сред­ством укрепления и поддержания чувства сообщности. [...]

В. Фаза принятия решения

Р. Даль писал, что «узаконенная партийная оппозиция — недавнее и случайное изобретение». Данное замечание полностью согласуется с приводившимся выше утверждением Брайса о том, что средством про­движения к демократии является преодоление осязаемых поводов для недовольства, а также с высказанным в настоящей статье предположе­нием, что переход к демократии — сложный и запутанный процесс, тя­нущийся многие десятилетия. Все это, однако, не исключает сознатель­ного выдвижения в ходе подготовительной фазы таких целей, как изби­рательное право или свобода оппозиции. Не означает это и того, что страна может стать демократией лишь по недоразумению. Напротив, подготовительная фаза завершается лишь тогда, когда часть полити­ческих лидеров страны принимает сознательное решение признать на­личие многообразия в единстве и институционализировать с этой целью некоторые основополагающие механизмы демократии. Именно таким было принятое в 1907 г. в Швеции решение (я называю его «Великим компромиссом» политической жизни этой страны) ввести всеобщее из­бирательное право вкупе с пропорциональным представительством. Подобного рода решений может быть не одно, а несколько. Как извест­но, принцип ограниченного правления утвердился в Англии в результа­те компромисса 1688 г., кабинетное правление развилось в XVIII в., а реформа избирательного права была проведена аж в 1832 г. Даже в Швеции за «Великим компромиссом» в 1918 г. последовала дальней­шая реформа избирательной системы, закрепившая также принцип ка­бинетного правления.

664 Раздел VI. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПРОЦЕССЫ

 

 

Приобретается ли демократия «оптом», как в 1907 г. в Швеции, или же «в рассрочку», как в Англии, в любом случае она — результат со­знательного решения со стороны по крайней мере верхушки политичес­кого руководства. Политики— профессионалы в области власти, и ко­ренной сдвиг в сфере организации власти, подобный переходу от оли­гархии к демократии, не ускользнет от их внимания.

Решение предполагает выбор, и хотя выбор в пользу демократии не может быть сделан, если отсутствуют предварительное и подготови­тельное условия, это — реальный выбор, который не вытекает авто­матически из наличия названных предпосылок. Как показывает исто­рия Ливана, альтернативными вариантами решения, способного пре­кратить затянувшиеся позиционные бои в политическом сообществе, могут стать мягкая автократия или иностранное господство. И, конечно же, не исключен и такой поворот событий, когда решение в пользу де­мократии или каких-то существенных ее компонентов было предложе­но и отвергнуто, что ведет к продолжению подготовительной фазы либо к искусственному ее прекращению.

Решение в пользу демократии проистекает из взаимодействия не­скольких сил. Поскольку условия сделки должны быть четко оговорены и кто-то должен взять на себя риск относительно ее возможных буду­щих последствий, непропорционально большую роль здесь играет узкий круг политических лидеров. Среди групп, задействованных в переговорах, и их лидеров могут быть представлены бывшие соперники по подготовительной борьбе. К числу других потенциальных участников переговоров относятся группы, отколовшиеся от основных противо­борствующих сторон или только что вышедшие на политическую сцену. В Швеции, например, такие новообразованные и промежуточные груп­пы сыграли решающую роль. В течение 1890-х гг. консерваторы и ра­дикалы (первых возглавляли промышленники, вторых — интеллектуа­лы) заострили спорные вопросы и придали им отчетливую форму. Затем наступил период пата, когда рухнула дисциплина во всех недавно образованных парламентских партиях, — начался своего рода процесс хаотизации, в ходе которого были придуманы и опробованы многочис­ленные варианты компромиссов, комбинаций и перегруппировок. Фор­мула, взявшая верх в 1907 г., была выработана при решающем участии умеренно консервативного епископата и умеренно либерального фер­мерства — сил, которые ни до, ни после этой фазы принятия решения не играли сколько-нибудь существенной роли в политике.

Глава 15. ПОЛИТИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ И МОДЕРНИЗАЦИЯ 665

 

 

Варьируются не только типы сил, обеспечивших выбор демократи­ческого решения, и не только содержание такого решения, но и мотивы, по которым оно предполагается и принимается. Охранительные силы могут уступить из опасения, что, продолжая сопротивляться, они в ко­нечном итоге обрекут себя на гораздо большие потери. (Подобными со­ображениями руководствовались английские виги в 1832 г. и шведские консерваторы в 1907 г.) Или же они могут, пусть с запозданием, воз­желать быть достойными давно провозглашенных принципов: так было при переходе Турции к многопартийной системе, объявленном в 1945 г. президентом И. Инёню. В свою очередь, радикалы способны принять компромисс в качестве первого «взноса», будучи уверены, что время работает на них и другие «взносы» неизбежно последуют. И консерва­торы, и радикалы могут устать от длительной борьбы или же испугать­ся, что она перерастет в гражданскую войну. Страх перед гражданской войной, как правило, приобретает гипертрофированные размеры, если общество прошло через подобную гражданскую войну в недавнем про­шлом. Как остроумно заметил Б. Мур, гражданская война в Англии была решающей «заблаговременной инъекцией насилия, обеспечив­шей последующую постепенность преобразований». Короче говоря, демократия, как и любое другое коллективное действие, обычно явля­ется производным огромного множества разнородных побуждений.

Принятие демократического решения в каком-то смысле может рас­сматриваться как акт сознательного, открыто выраженного консенсу­са. Но, опять-таки, это достаточно туманное понятие следует исполь­зовать с осторожностью и, возможно, ему лучше найти какой-то менее неопределенный синоним. Во-первых, как показывает Брайс, демокра­тическая суть решения может быть побочным результатом разрешения других важных проблем. Во-вторых, поскольку речь идет действитель­но о компромиссе, это решение будет восприниматься каждой из задействованных сторон как своего рода уступка — и, конечно, не будет оли­цетворять собой согласия по вопросам принципов. В-третьих, даже если говорить об одобренных процедурах, то и здесь, как правило, со­храняются различия предпочтений. Всеобщее избирательное право при пропорциональном представительстве — суть шведского компромисса 1907 г. — практически в равной степени не удовлетворяло ни консер­ваторов (которые предпочли бы сохранить прежнюю плутократическую систему голосования), ни либералов и социалистов (которые выступа­ли за правление большинства, не выхолощенное пропорциональным представительством). Что имеет значение на стадии принятия решения,

666 Раздел VI. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПРОЦЕССЫ

 

 

так это не ценности, которых лидеры абстрактно придерживаются, а шаги, которые они готовы предпринять. В-четвертых, соглашение, вы­работанное лидерами, отнюдь не является всеобщим. Оно должно быть перенесено на уровень профессиональных политиков и населения в целом. Решение последней задачи — суть последней фазы модели, фазы привыкания.

Г. Фаза привыкания

Неприятное решение, будучи принятым, со временем, как правило, начинает представляться все более и более приемлемым, раз уж при­ходится сообразовывать с ним свою жизнь. Повседневный опыт каж­дого из нас дает тому немало примеров. [...] Кроме того, демократия, по определению, есть конкурентный процесс, а в ходе демократической конкуренции преимущества получают те, кто может рационализиро­вать свою приверженность новой системе, и еще большие — те, кто искренне верит в нее. Яркой иллюстрацией данного тезисам может слу­жить метаморфоза, произошедшая со шведской консервативной пар­тией за период с 1918 по 1936 г. За эти два десятилетия лидеры, кото­рые скрепя сердце смирились с демократией или приняли ее из прагма­тических соображений, ушли в отставку или умерли, а их место заняли те, кто действительно верил в нее. Такая же разительная перемена на­блюдалась и в Турции, где на смену руководству И. Иненю, который поддерживал демократию из чувства долга, и А. Мендереса, видевшего в ней великолепное средство реализации своих амбиций, пришло мо­лодое поколение лидеров, понимавших демократию более широко и всем сердцем преданных ей. Короче говоря, в ходе самого функциони­рования демократии идет дарвинистский отбор убежденных демокра­тов, причем по двум направлениям — во-первых, среди партий, участ­вующих во всеобщих выборах, и во-вторых, среди политиков, борю­щихся за лидерство в каждой из этих партий.

Но политика состоит не только из конкурентной борьбы за прави­тельственные посты. Помимо всего прочего, это — процесс, направ­ленный на разрешение внутригрупповых конфликтов, будь то конфлик­ты, обусловленные столкновением интересов или связанные с неуве­ренностью в завтрашнем дне. Новый политический режим есть новый рецепт осуществления совместного рывка в неизведанное. И поскольку одной из характерных черт демократии является практика многосто­ронних обсуждений, именно этой системе в наибольшей степени при­суще развитие методом проб и ошибок, обучение на собственном

Глава 15. ПОЛИТИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ И МОДЕРНИЗАЦИЯ 667

 

 

опыте. Первый великий компромисс, посредством которого устанавли­вается демократия, если он вообще оказывается жизнеспособным, сам по себе является свидетельством эффективности принципов примире­ния и взаимных уступок. Поэтому первый же успех способен побудить борющиеся политические силы и их лидеров передать на решение де­мократическими методами и другие важнейшие вопросы.

Так, в последней трети XIX столетия Швеция оказалась в ситуации полного политического пата, когда ни одна из сторон не могла провести своего варианта решения первоочередных вопросов, стоявших тогда на повестке дня и касавшихся реформы систем налогообложения и воин­ской службы, унаследованных еще с XVI в. Но за два десятилетия, про­шедших с 1918 г., когда шведы окончательно приняли демократию, все несметное множество щекотливых вопросов было — целенаправленно или походя — разрешено. Социал-демократы отказались от своих прежних пацифизма, антиклерикализма и республиканства, равно как и от требования национализации промышленности (хотя пойти на ус­тупку по последнему пункту им было крайне непросто). Консерваторы, бывшие когда-то непреклонными националистами, поддержали учас­тие Швеции в международных организациях. Наряду с прочим, консер­ваторы и либералы полностью одобрили государственное вмешатель­ство в экономику и создание государства всеобщего благосостояния.

Разумеется, спираль развития, которая в Швеции вела вверх, ко все большим и большим успехам в демократическом процессе, может вести и в противоположном направлении. Явная неудача при разрешении ка­кого-то животрепещущего политического вопроса ставит под удар бу­дущее демократии. Когда же нечто подобное происходит в начале ста­дии привыкания, последствия могут оказаться роковыми.

Если посмотреть на то, как происходила эволюция политических споров и конфликтов в западных демократиях в прошлом столетии, сразу же бросается в глаза разительное отличие между социальными и экономическими проблемами — с ними демократия справляется отно­сительно просто, и вопросами сообщности, разрешить которые бывает гораздо труднее. Глядя спустя столетие на выкладки Маркса, легко за­метить, что некоторые важнейшие постулаты, на которых они стро­ились, ошибочны. В национальных чувствах Маркс видел не более чем личину, прикрывающую классовые интересы буржуазии. Он отбрасы­вал религию как опиум для народа. Напротив, экономика представля­лась ему сферой, где развернутся действительно подлинные и все более ожесточенные бои, которые в конечном итоге сметут с лица земли буржуазную

668 Раздел VI. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПРОЦЕССЫ

 

 

демократию. На самом же деле демократия стала наиболее эффективным инструментом разрешения политических вопросов именно в тех странах, где основные противоречия имели социальную или экономическую природу — в Англии, Австралии, Новой Зеландии, скандинавских странах. Наиболее же упорной оказалась борьба между религиозными, национальными и расовыми группами, и она-то и яви­лась причиной периодических вспышек ожесточенности, например, в Бельгии, Голландии, Канаде и Соединенных Штатах.

Объяснить подобный поворот событий не так сложно. Что касается социоэкономической сферы, то здесь — во всяком случае в Европе — распространение марксизма само до известной степени стало тем фак­тором, который воспрепятствовал реализации пророчеств Маркса. Од­нако дело не только в этом, но и в сущностных различиях в природе про­блем первого и второго рода. По вопросам экономической политики и социальных расходов всегда можно достичь компромисса. В условиях экономического роста сделать это вдвойне просто: спор относительно уровня заработной платы, прибылей, потребительских накоплений и социальных выплат может быть обращен в игру с положительной сум­мой. Но нельзя найти среднее арифметическое между фламандским и французским как государственным языком или же кальвинизмом, ка­толицизмом и секуляризмом как основой образовательного процесса. В лучшем случае тут можно добиться компромисса относительно раз­деления сфер, где будет действовать тот или иной принцип («inclusive compromise»), установив систему, при которой в одних государствен­ных учреждениях используется французский язык, тогда как в дру­гих — фламандский; часть детей обучается по Фоме Аквинскому, часть — по Кальвину, а часть — по Вольтеру. Выбор такого варианта решения способен до некоторой степени деполитизировать вопрос. Вместе с тем переход к подобной системе не сглаживает существующие в обществе различия, а закрепляет их и, соответственно, может при­вести к превращению политического конфликта в своего рода позици­онную войну.

Трудности, с которыми сталкивается демократия в разрешении про­блем сообщности, еще раз показывают важность национального един­ства как предварительного условия демократизации. Самые тяжелые бои при демократии — это те, которые направлены против врожденных пороков политического сообщества.

Выше уже говорилось, что при переходе к демократии может по­требоваться, чтобы позиции политиков в чем-то совпадали, но в чем-

Глава 15. ПОЛИТИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ И МОДЕРНИЗАЦИЯ 669

 

 

то и отличались от позиций рядовых граждан. Разница между поли­тиками и рядовыми гражданами заметна уже на стадии принятия ре­шения, когда лидеры заняты поиском компромисса, тогда как их сто­ронники продолжают устало нести знамена прежней борьбы. Еще боле очевидной она становится в фазе привыкания, во время которой происходят процессы троякого рода. Во-первых, опыт успешного раз­решения неких проблем учит и политиков, и граждан безоглядно ве­рить в новые механизмы и использовать их при решении возникающих проблем. Доверие к демократии будет расти особенно быстро, если в первые же десятилетия существования нового режима в управлении государственными делами сможет принять участие широкий спектр политических течений — либо путем объединения в различного рода коалиции, либо поочередно сменяясь в роли правительства и оппози­ции. Во-вторых, как мы только что видели, опыт использования ме­ханизмов демократии и конкурентных принципов рекрутирования ру­ководства будет укреплять политиков в их демократических привычках и убеждениях. В-третьих, с появлением эффективных партийных ор­ганизаций, которые на деле свяжут столичных политиков с электо­ральными массами по всей стране, в новую систему полностью во­льется и население.

Упомянутые партийные организации могут быть прямыми наслед­никами партий, действовавших во время подготовительной фазы демо­кратизации (фазы конфликта): расширение числа лиц, обладающих правом голоса, которое происходит в период принятия демократичес­кого «решения», может открыть перед ними широкое поле для разви­тия. Однако может случиться и так, что в фазе конфликта не возникнет партий, которые имели бы реальную массовую базу, а расширение электората будет весьма ограниченным. Но и в такой ситуации частичной демократизации политической системы могут прийти в действие движу­щие силы конкуренции, которые доведут процесс до его завершения. Чтобы обеспечить своим группам в будущих парламентах постоянный приток новых членов, парламентские партии станут искать поддержки организаций избирателей. То та, то другая партия может увидеть свой шанс опередить оппонентов в расширении электората или в уничтоже­нии других препон на пути к правлению большинства. Такой, грубо го­воря, и была, видимо, суть происходившего в Англии в период между 1832 г. и 1918 г. Единственным же логическим завершением описан­ного динамического процесса может стать, разумеется, лишь полная демократизация.

670 Раздел VI. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПРОЦЕССЫ

III

Из представленной выше модели вытекают три общих вывода. Во-первых, модель устанавливает, что для генезиса демократии требуется несколько обязательных компонентов. С одной стороны, должно иметься чувство национального единства. С другой — необходимо на­личие устойчивого и серьезного конфликта. Кроме того, нужен созна­тельный выбор демократических процедур. Наконец, и политики, и электорат должны привыкнуть к новым правилам.

Во-вторых, из модели следует, что названные компоненты должны складываться по одному, в порядке очередности. Каждая задача имеет свою логику и своих естественных протагонистов: сеть администрато­ров или группу националистически настроенной интеллигенции — при решении задач национального объединения; массовое движение низ­ших классов, возможно, возглавляемое инакомыслящими представи­телями высших слоев, — при подготовительной борьбе; узкий круг по­литических лидеров, искусных в ведении переговоров и заключении компромиссов, — при формулировании демократических норм; разно­го рода организаторов и организации — при процессе привыкания. Иными словами, модель отказывается от поиска «функциональных реквизитов» демократии, поскольку подобный поиск означает смеше­ние задач, что делает суммарную работу по демократизации практичес­ки невыполнимой. Данный аргумент аналогичен тому, который был вы­двинут А. Хершменом и некоторыми другими экономистами против теории сбалансированного экономического роста. Не отрицая, что переход: от примитивной натуральной экономики к зрелому индустриальному обществу требует изменений по всем параметрам — в навыках труда,, в строении капитала, в структуре потребления, в денежной системе и т.д., — Хершмен и его единомышленники указывали, что любая страна, которая попытается решать все эти задачи одновременно, на практике окажется полностью парализованной, ибо самое прочное равнове­сие — равновесие стагнации. Поэтому, по их мнению, основной проблемой тех, кто нацелен на развитие экономики, должно стать выявле­ние очередности задач, иными словами, поиск такой их последователь­ности, при которой они станут разрешимыми.

В-третьих, модель показывает, что при переходе к демократии последовательность процессов должна быть следующей: от национального единства как подосновы демократизации, через борьбу, компромисс и привыкание—к демократии. [...]

Глава 15. ПОЛИТИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ И МОДЕРНИЗАЦИЯ 671

 

В целях компактности модели число ее основных компонентов све­дено к четырем; вопрос о социальных условиях и психологических по­буждениях, которые могли бы служить наполнением каждого из ком­понентов, оставлен полностью открытым. Особо следует отметить, что модель безусловно отвергает необходимость наличия тех двух факто­ров, которые иногда выдаются за предпосылки демократии, а именно: высокого уровня экономического и социального развития, а также из­начального консенсуса — будь то по вопросам принципов или проце­дур. Разумеется, экономический рост может быть одним из обстоя­тельств, порождающих требуемые для подготовительной фазы (фазы конфликта) напряженности, но возможны и другие типы обстоя­тельств, которые имеют те же самые следствия. Появление же служб, обеспечивающих массовое образование и благосостояние, является, скорее, результатом, а не причиной демократизации.

Что касается консенсуса по вопросам фундаментальных принципов, то он вообще не может быть предпосылкой демократии. Если люди не находятся в состоянии конфликта по каким-то достаточно принципи­альным вопросам, им и не нужно изобретать сложные демократические механизмы разрешения конфликтов. Принятие таких механизмов также логически является частью процесса перехода, а не его предва­рительным условием. Предлагаемая модель переводит различные ас­пекты консенсуса из категории статичных предпосылок в категорию ак­тивных элементов процесса. Здесь я следую за Б. Криком, который за­мечательно писал: «...Часто думают, что для того, чтобы «царственная наука» [т.е. демократическая политика] могла действовать, должны уже иметься в наличии некая принимаемая всеми идея «общего блага», некий «консенсус» или согласие права (consensus juris). Но общее благо, о котором идет речь, само есть процесс практического согласо­вания интересов различных ... совокупностей, или групп, образующих государство, а не некое внешнее и неосязаемое духовное связующее... Различные группы держатся вместе, во-первых, потому, что все они за­интересованы в выживании, во-вторых, потому, что они занимаются политикой, — а не потому, что соглашаются по неким «фундаменталь­ным принципам» или придерживаются некоей идеи, слишком неопре­деленной, слишком личной, слишком божественной, чтобы портить ее политикой. Духовный консенсус свободного государства не есть нечто мистическим образом предшествующее политике или стоящее над ней — это продукт жизнедеятельности (цивилизаторской деятельнос­ти) самой политики».

672 Раздел VI. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПР0ЦЕССЫ

 

Основа демократии — не максимальный консенсус, но тонкая грань между навязанным единообразием (ведущим к какого-то рода тирании) и непримиримой враждой (разрушающей сообщество посредством гражданской войны или сецессии). Тот элемент, который можно на­звать консенсусом, является составляющей по крайней мере трех эта­пов генезиса демократии. Необходимо изначальное чувство сообщности, причем желательно такое, которое бы молчаливо воспринималось как нечто само собой разумеющееся и, соответственно, стояло над про­сто мнением и просто согласием. Необходимо сознательное принятие демократических процедур, но в них должны не столько верить, сколько их применять — сначала, возможно, по необходимости и постепенно по привычке. По мере того как демократия будет успешно преодолевать очередной пункт из длинного списка стоящих перед ней проблем, само использование этих процедур будет шаг за шагом расширять зону кон­сенсуса.

Но список проблем будет постоянно пополняться, и новые конфлик­ты будут ставить под угрозу раз достигнутое согласие. Типичные для де­мократии процедуры — предвыборные выступления, избрание канди­датов, парламентские голосования, вотумы доверия и недоверия — это, вкратце, набор приемов выражения конфликта и — тем самым — разрешения его. Суть демократии — в привычке к постоянным спорам и примирениям по постоянно меняющемуся кругу вопросов и при по­стоянно меняющейся расстановке сил. Этот тоталитарные правители должны навязать единодушие по вопросам принципов и процедур, прежде чем браться за другие дела. Демократия же — та форма орга­низации власти, которая черпает сами свои силы из несогласия до по­ловины управляемых.

Печатается по: Растоу Д.А. Переходы к демократии: попытка дина­мической модели // Полис. 1996. № 5. С. 5—15.

Л. ПШЕВОРСКИЙ

Переходы к демократии

Введение

Стратегическая проблема переходного периода — прийти к демо­кратии, не допустив, чтобы тебя убили те, у кого в руках оружие, или уморили голодом те, кто контролирует производственные ресурсы. Уже из самой этой формулировки следует, что путь, ведущий к демократии,

Глава 15. ПОЛИТИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ И МОДЕРНИЗАЦИЯ 673

 

тернист. А конечный результат зависит от пути. В большинстве стран, где была установлена демократия, она оказалась непрочной. В некото­рых из них переход вообще заклинило.

Для всякого перехода центральным является вопрос о прочной де­мократии, т.е. о создании такой системы правления, при которой поли­тические силы ставят свои ценности и интересы в зависимость от не определенного заранее взаимодействия демократических институтов и подчиняются результатам демократического процесса. Демократия прочна, когда большинство конфликтов разрешается при посредстве демократических институтов, когда никому не позволено контролиро­вать результаты ex post и они не предрешены ex ante; результаты зна­чимы в известных пределах и вынуждают политические силы им подчи­ниться.

Заметим, что процесс распада авторитарного режима можно повер­нуть вспять, как это случилось в 1968 г. в Чехословакии, в 1974 г. в Бразилии и в 1981 г. в Польше. Он может привести и к новой диктатуре, как это произошло в Иране и Румынии. И даже если не будет установ­лена старая или какая-нибудь новая диктатура, переход может остано­виться на полдороге и вылиться в такую форму правления, которая ог­раничивает конкуренцию или оказывается под угрозой военного вме­шательства. Но и в том случае, когда все же удается прийти к демокра­тии, она не обязательно оказывается прочной. При определенных ус­ловиях деятельность демократических институтов может привести к тому, что в конце концов отдельные влиятельные политические силы сделают выбор в пользу авторитаризма. Следовательно, прочная демо­кратия — это всего лишь один из возможных исходов процесса распада авторитарных режимов.

Рассмотрим весь спектр возможностей, связанных с различными ситуациями переходного периода, с теми моментами, когда авторитар­ный режим распадается и на повестку дня встает вопрос о демократии. В зависимости от целей и ресурсов конкретных политических сил и структуры возникающих конфликтов вырисовываются пять возможных исходов этого процесса.

1. Структура конфликтов такова, что ни один демократи­ческий институт не может утвердиться и политические силы начинают бороться за новую диктатуру.

Конфликты, касающиеся политической роли религии, расы или языка, меньше всего поддаются разрешению с помощью институтов.

674 Раздел VI. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПРОЦЕССЫ

 

Наиболее характерным примером в этом отношении является, пожа­луй, Иран.

2. Структура конфликтов такова, что ни один демократи­ческий институт не может утвердиться и все же политические силы соглашаются на демократию как на временное решение.

Парадигмальный пример подобной ситуации предложил 0'Доннелл в своем исследовании Аргентины 1953—1976 гг. Основными предме­тами экспорта в аргентинской экономике были дешевые товары, и де­мократия там появляется как результат коалиции городской буржуазии и городских масс (альянс «город — город»). Создаваемые на основе данного альянса правительства стремятся наладить потребление на внутреннем рынке. Через некоторое время эта политика приводит к кризису платежного баланса и побуждает городскую буржуазию всту­пить в союз с земельной буржуазией, в результате чего образуется ко­алиция «буржуазия — буржуазия». Эта коалиция стремится снизить уровень массового потребления и нуждается для этого в авторитариз­ме. Но по прошествии времени городская буржуазия обнаруживает, что осталась без рынка, и вновь меняет союзников, на этот раз возвраща­ясь к демократии.

Исследуем этот цикл на этапе, когда диктатура только что распа­лась. Главная действующая сила — городская буржуазия — может вы­брать одно из трех: а) сразу установить новую диктатуру; б) согласиться на демократию, а затем, когда наступит кризис платежного баланса, сменить союзников; в) сделать выбор в пользу демократии и поддержи­вать ее в дальнейшем. Имея в виду экономические интересы городской буржуазии, а также структуру конфликтов, оптимальной следует счи­тать вторую стратегическую линию. Отметим, что дело здесь не в какой-то близорукости: городская буржуазия сознает, что в будущем ей при­дется изменить свой выбор. Демократия служит оптимальным переход­ным решением.

3. Структура конфликтов такова, что если бы были введены отдельные демократические институты, они могли бы сохра­ниться, однако соперничающие политические силы борются за установление диктатуры.

Подобная ситуация может возникнуть, когда предпочтения полити­ческих сил различны в отношении конкретных институциональных структур; например, в отношении унитарной или же федеративной сис­темы. Одна часть населения какой-либо страны выступает за унитар­ную систему, другая — за федеративную. Что произойдет при таких об­

Глава I5. ПОЛИТИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ И МОДЕРНИЗАЦИЯ 675

 

стоятельствах, неясно. Возможно, что если какая-то институциональ­ная структура будет временно принята, это обретет силу договора и ут­вердится. Однако весьма вероятным является и открытый конфликт, дегенерирующий до состояния гражданской войны и диктатуры.

4. Структура конфликтов такова, что в случае введения не­которых демократических институтов они могли бы выжить, однако соперничающие политические силы соглашаются на не­жизнеспособную институциональную структуру.

Но разве это не какое-то извращение? Тем не менее существуют си­туации, при которых следует ожидать именно этого исхода. Что же даль­ше? Предположим, что некий военный режим ведет переговоры о пере­даче власти. Силы, представляемые этим режимом, предпочитают де­мократию с гарантиями их диктаторских интересов, но боятся демокра­тии без гарантий больше, чем status quo. И они в состоянии поддержи­вать диктаторский режим, если демократическая оппозиция не согла­шается на институты, которые бы обеспечивали им такую гарантию. Оппозиция, со своей стороны, понимает, что если она не согласится на эти институты, военные вновь закрутят гайки. В результате на свет по­является демократия «с гарантиями». Если же вновь созданные демо­кратические институты начинают подрывать власть военных, долго им не продержаться. В подобных ситуациях проявляется и политическая близорукость, и отсутствие знаний. Парадигмальный пример — собы­тия в Польше.

5. Наконец, структура конфликтов (дай-то бог) такова, что некоторые демократические институты могли бы сохра­ниться, и когда их вводят, они действительно оказываются прочными.

Условия, при которых появляются эти результаты, и пути, ведущие к ним, и составляют тему настоящей работы. Прологом к ней служит рассмотрение процесса либерализации авторитарных режимов. Затем рассматривается ход развития конфликтов, касающихся выбора инсти­тутов. Это происходит в двух различных контекстах: когда старый режим передает власть в результате переговоров и когда он распадает­ся и проблема создания новых демократических институтов полностью переходит в руки прото- демократических сил. Последний раздел по­священ взаимодействию институтов и идеологий.

Гипотезы, выдвигаемые при таком подходе, указывают на последст­вия конфликтов между сторонами, которые имеют свои особые инте­ресы и ценности и действуют в не зависящих от их воли условиях. Эти

 

676 Раздел VI. ПОЛИТИЧЕСКИЕ 1ПРОЦЕССЫ

 

 

гипотезы должны быть проверены с помощью фактов, наблюдаемых в различных странах. Таким образом, гипотезы и факты носят сравни­тельный характер. И по мере развития событий в Восточной Европе в нашем распоряжении впервые оказывается достаточное количество конкретных свидетельств, позволяющих проверить гипотезы система­тически и даже статистически. В настоящей работе я только выдвигаю такие гипотезы и не занимаюсь их проверкой.

Либерализация

Почему же в какой-то момент группа, принадлежащая к авторитар­ному истеблишменту, вдруг начинает проявлять терпимость к какой-нибудь независимой… Глава 15. ПОЛИТИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ И МОДЕРНИЗАЦИЯ 677  

Демократизация

Введение

После краха диктатуры центральной оказывается следующая про­блема: согласятся ли политические силы на существование институтов, допускающих открытую, пусть даже ограниченную, конкуренцию? И способны ли такие институты обеспечить спонтанное подчинение; т.е., подчиняя свои интересы не предрешенному заранее исходу соперниче­ства и готовые согласиться с его результатами, способны ли они при­влечь политические силы в качестве участников [демократического процесса]?

Заметим, что конфликты, имеющие место в периоды переходов к демократии, часто происходят на двух фронтах: (1) между противниками и сторонниками авторитарного режима и (2) между самими протодемократическими деятелями (actors) за лучшие шансы в условиях буду­щей демократии. Образ демократии как борьбы общества против государства

Глава 15. ПОЛИТИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ И МОДЕРНИЗАЦИЯ 681

 

 

— полезный вымысел, лозунг, объединяющий противостоя­щие авторитарному режиму силы. Но общество разделено по многим основаниям, и самая суть демократии заключается в конкуренции по­литических сил, имеющих противоположные интересы. Эта ситуация создает дилемму: чтобы прийти к демократии, антиавторитарные силы должны объединиться в борьбе против авторитаризма, но чтобы победить в условиях демократии, они должны соперничать друг с другом. Поэтому борьба за демократию всегда ведется на два фронта: против авторитарного режима за демократию и против своих собственных со­юзников за лучшее положение в условиях будущей демократии.

И хотя эти два разных аспекта демократизации — высвобождение (extrikation) из-под авторитарного режима и конституирование демокра­тического правления — иногда на время сливаются воедино, для целей нашего исследования полезно рассмотреть их по отдельности. Относи­тельная значимость высвобождения и конституирования определяется тем местом, которое занимают в рамках авторитарного режима полити­ческие силы, контролирующие репрессивный аппарат и прежде всего вооруженные силы. Там, где армия остается верной режиму, элементы высвобождения доминируют над процессом перехода. Парадигмальными примерами служат Чили и Польша, однако высвобождение домини­ровало над переходом также в Испании, Бразилии, Уругвае, Южной Корее и Болгарии. С другой стороны, если среди военных нет единства, например из-за каких-то военных поражений, как это было в Греции, Португалии и Аргентине, а также если военные находятся под действен­ным гражданским контролем, как обстояло дело во всех остальных вос­точноевропейских странах, элементы высвобождения влияли на про­цесс конституирования нового режима в меньшей степени.

Высвобождение

682 Раздел VI. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПРОЦЕССЫ    

Конституирование

Прежде всего отметим, что все переходы к демократии осуществля­ются путем переговоров: в одних случаях с представителями прежнего режима, в других —… Легко построить модель таких сделок. Каждая политическая сила выбирает ту… 686 Раздел VI. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПРОЦЕССЫ

Выводы

Представленный анализ не носит окончательного характера. Сум­мируем основные гипотезы.

Первая. Всякий раз, когда ancien regime вступает в переговоры о передаче власти, оптимальная стратегия демократизации оказывается противоречивой: она требует компромиссов exante и решительности ех post. Переходы через высвобождение оставляют институциональные следы: самое главное, они сохраняют независимость вооруженных сил. Эти следы можно устранить, но переходы всегда более проблематичны и длительны в странах, где они являются результатом соглашений со старым режимом. В Бразилии переход длился дольше, чем в Аргентине; в Польше дольше, чем в Чехословакии. И там, где вооруженные силы остаются независимыми от гражданского контроля, это служит посто­янным источником нестабильности для демократических институтов.

Вторая. По-видимому, выбор институтов во время недавних случаев перехода был во многом случайным и диктовался понятным желанием как можно быстрее уладить важнейшие конфликты. И есть основания полагать, что институты, принятые в качестве временных решений, та­ковыми и останутся. Следовательно, в новых демократиях постоянно будут возникать конфликты по поводу их главных институтов. Те поли­тические силы, которые терпят поражение в результате взаимодейст­вия этих институтов, будут постоянно ставить вопрос об институцио­нальной структуре на политическую повестку дня.

Наконец, нас не должна вводить в заблуждение демократическая риторика тех сил, которые «вовремя» присоединились к оппозиции.Невсе антиавторитарные движения состоят целиком из сторонников де­мократии: для некоторых лозунг демократии является лишь шагом к тому, чтобы пожрать как своих авторитарных оппонентов, так и союз­ников по борьбе с авторитарным режимом. Поиски консенсуса часто ; лишь маскируют новое авторитарное искушение. Для многих демокра­тия — не что иное, как беспорядок, хаос, анархия. Как заметил 150 лет тому назад Маркс, партия, защищающая диктатуру, есть Партия По-

688 Раздел VI. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПРОЦЕССЫ

 

рядка. И страх перед неизвестным свойствен не только силам, связан­ным с ancien regime.

Демократия — это царство неопределенности; она не занимается предначертанием будущего. Конфликты ценностей и интересов прису­щи всем обществам. Демократия нужна именно потому, что мы не можем договориться. Демократия — всего лишь система урегулирова­ния конфликтов, обходящаяся без убийств; это система, в которой есть расхождения, конфликты, победители и побежденные. Только в авто­ритарных системах не бывает конфликтов. Ни одна страна, где какая-нибудь партия дважды подряд получает 60% голосов избирателей, не может считаться демократией.

Приложение. Методы изучения переходов

Примененный выше подход — всего лишь один из нескольких воз­можных. А поскольку методы влияют на выводы, полезно поместить его среди альтернативных подходов. Я не буду давать здесь обзор множе­ства научных работ, в которых использовались эти подходы. Меня ин­тересует основная логика альтернативных способов исследования.

Важнейшим является вопрос о модальностях той системы, которая возникает в конечном итоге. Завершается ли процесс демократией или диктатурой, новой или старой? Стабильна ли новая демократия? Какие институты ее составляют? Является ли новая система эффективной, приводит ли она к существенно важным результатам? Способствует ли она индивидуальной свободе и социальной справедливости? Таковы во­просы, ответы на которые мы стремимся получить, изучая переходы.

В целях стилизации назову систему, возникающую как конечное со­стояние перехода, бразильским термином «Nova Respublica», «Новая Республика». Отправным пунктом являются предшествующий автори­тарный status quo, ancien regime и социальные условия, которые спо­собствовали его возникновению. [...] Следовательно, переход протека­ет от ancien regime к Новой Республике.

Подход, превалировавший, вероятно, до конца 70-х гг., состоял в корреляции свойств исходного и конечного состояний. Этот подход из­вестен как макроисторическая сравнительная социология, и первые ис­следования в этой области были проведены Муром (1965), Липсетом и Рокканом (1967). Применявшийся при этом метод состоял в индуктив­ном соотнесении результатов, таких как демократия или фашизм, с пер­воначальными условиями, такими как аграрная классовая структура.

Глава 15. ПОЛИТИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ И МОДЕРНИЗАЦИЯ 689

 

Стало быть, результат определен условиями, и история идет сама собой, без всяких усилий.

Этот подход во многом утратил свою популярность, когда на исто­рическом горизонте появилась возможность демократизации, сначала на юге Европы, а затем на юге Латинской Америки. Детерминистичес­кая перспектива не способна была сориентировать политических дея­телей (actors), убежденных, что успех демократизации зависит от стра­тегии, их собственной и противников, а не предопределен прошлыми условиями. Бразильцы не верили, что все их старания напрасны в силу аграрной классовой структуры страны; испанским демократам в 1975 г. казалось смехотворным, что будущее их страны раз и навсегда пред­решено из-за относительных сроков осуществления индустриализации и всеобщего избирательного права для мужского населения. Макроисторический подход не привлекал даже тех ученых-активистов, которые отрицали интеллектуальные предпосылки микроподхода, потому что он обрекал их на политическое бессилие.

По мере развития событий изменялась и научная рефлексия. Было исследовано воздействие разнообразных черт ancien regime на модаль­ности перехода. Переходы были классифицированы по «способам». В частности, было проведено различение между коллапсом авторитарного режима и — термин избран испанский, и не без оснований — «ruptura pactada», концом режима, наступившим в результате переговоров. [...]

Обширная литература по этой теме доказывает, на мой взгляд, что эти исследования не были плодотворными. Оказалось, что найти общие факторы, давшие толчок либерализации в различных странах, очень трудно. Одни авторитарные режимы терпели крах после длительных периодов экономического процветания, другие — после острых эконо­мических кризисов. Для одних авторитарных систем управления внеш­нее давление оказалось уязвимым местом, другие с успехом использо­вали это давление для сплочения рядов под националистическими ло­зунгами. Проблема, с которой сталкиваются эти исследования, — и масса литературы по Восточной Европе дает тому все новые и новые примеры, — состоит в том, что легче объяснить ex post, почему данный режим «должен был» рухнуть, чем предсказать заранее, когда это должно произойти. Социальная наука просто еще не может определять глубинные структурные причины и ускоряющие ход событий условия. И в то время как объяснения с точки зрения структурных условий удов­летворительны ex post, они бесполезны ex ante. Больше того, даже не­большая ошибка в определении сроков крушения режима может обер-

690 Раздел VI. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПРОЦЕССЫ

 

нуться человеческими жертвами. Режим Франко все еще казнил людей в 1975 г., за год до того, как с ним покончили.

Подход 0'Доннелла — Шмиттера (1986) сосредоточивал внимание на стратегиях различных деятелей (actors) и именно ими объяснял про­исходящие события. Среди участников этого проекта было много ак­тивных борцов за демократию, которым необходимо было понять пос­ледствия альтернативных курсов. Занимаясь стратегическим анализом, этот проект в то же время избегал формалистического, внешнеисторического подхода, характерного для абстрактной теории игр. Поскольку в то время в научном словаре главенствующее положение занимал макроязык классов, их союзников и «пактов о доминировании», то ре­зультатом оказался интуитивный микроподход, часто формулировав­шийся в макроязыке.

Главный вывод 0'Доннелла — Шмиттера состоял в том, что мо­дальности перехода определяют черты нового режима; в частности, что пока вооруженные силы не распадутся, успешный переход возможен только в результате переговоров, пактов. Отсюда следовал политичес­кий вывод: продемократические силы должны быть осторожными и го­товыми пойти на уступки. Кроме того: демократия, появляющаяся в ре­зультате ruptura pactada, неизбежно консервативна как в экономичес­ком, так и в социальном плане.

После того как демократия была установлена в нескольких странах, эти выводы сочли излишне консервативными. Впрочем, легко судить, пребывая в безопасности за толстыми стенами североамериканских на­учных учреждений. Между тем для многих активистов главный полити­ческий вопрос тогда состоял в том, вести ли борьбу одновременно за политические и экономические преобразования или ограничиться чисто политическими целями. Следует ли бороться сразу за демократию и социализм, или к демократии следует стремиться как к цели в себе? Ответ, который дали в своей политической практике большинство сил, оказавшихся исторически значимыми, был однозначным: демократия имеет самостоятельную ценность и ради нее стоит пойти на экономи­ческие и социальные компромиссы. То был простой урок, извлеченный из зверств, чинившихся военными режимами в Аргентине, Чили и Уру­гвае. Любое изменение лучше, чем массовые убийства и пытки.

В сущности, ретроспективный вопрос должен быть не политичес­ким, а эмпирическим: действительно ли модальности перехода опреде­ляют конечный результат? Как указывает мой анализ, переход через высвобождение оставляет институциональные следы, особенно в том

Глава 15. ПОЛИТИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ И МОДЕРНИЗАЦИЯ 691

 

случае, если демократия оказывается под военной опекой. Но, во-пер­вых, эти следы можно постепенно устранить. В Испании сменявшие друг друга демократические правительства шаг за шагом изживали ос­татки франкизма, и военные были поставлены под гражданский кон­троль. В Польше соотношение сил развивалось так, что было ликвиди­ровано большинство реликтовых статей заключенного в Магдаленке пакта. Во-вторых, как обнаружилось, фактов, свидетельствующих о том, что черты «новой республики» соответствуют либо особенностям ancien regime, либо модальностям перехода, удивительно мало. Воз­можно, мой анализ неадекватен — ведь только теперь мы располагаем достаточным количеством фактов, позволяющих вести систематичес­кие эмпирические исследования. Тем не менее я могу указать по край­ней мере на две причины, по которым новые демократии должны быть похожи больше друг на друга, чем на условия, их породившие.

Первая причина касается времени. Тот факт, что недавние переходы к демократии прошли подобно волне, означает, что им сопутствовали одни и те же идеологические и политические условия. Кроме того, здесь сыграло свою роль нечто вроде заражения. Одновременность обуслов­ливает однородность. Новые демократии участия у старых демократий и друг у друга.

Вторая причина связана с тем, что культурный репертуар полити­ческих институтов весьма ограничен. Несмотря на вариации, институ­циональные модели демократии немногочисленны. Демократии — это системы президентского, парламентского или смешанного правления; периодически повторяющиеся выборы, которые закрепляют достигну­тые политиками соглашения; вертикальная организация интересов; и почти никаких институциональных механизмов прямого гражданского контроля над бюрократией. Конечно, типы демократии очень отлича­ются друг от друга, однако этих типов гораздо меньше, чем условий, в которых происходят переходы.

Таким образом, путь имеет значение не меньшее, чем исходный пункт движения. Ancien regime действительно формирует модальности и векторы переходов к демократии. Однако в пункте назначения все пути сходятся.

Печатается по: Пшеворский А. Переходы к демократии // Путь. 1993. №3.

 

692 Раздел VI. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПРОЦЕССЫ

С. ХАНТИНГТОН

Будущее демократического процесса: от экспансии к консолидации

Наблюдая впечатляющее территориальное расширение демокра­тии, следует иметь в виду два важных момента. Во-первых, демократия не обязательно решает проблемы неравен­ства, коррупции,… Глава 15. ПОЛИТИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ И МОДЕРНИЗАЦИЯ 693

Р. ДАРЕНДОРФ

Общество и свобода

Глава 16. ПОЛИТИЧЕСКИЕ КОНФЛИКТЫ И КРИЗИСЫ 705    

М. ДОЙЧ

Разрешение конфликта

(Конструктивные и деструктивные процессы)

Обзор «переменных», влияющих на ход конфликта

1. Характеристики конфликтующих сторон (их ценности и мотивации, их устремления и цели, их психопатические, интел­лектуальные и социальные ресурсы… 2. Предысторию их взаимоотношений (отношение друг к другу, взаимные стереотипы… 3. Природу того, что привело к конфликту (его границы, жес­токость, мотивационную ценность, определение,…

Функции конфликта

Центральная мысль этого исследования состоит в допущении, что конфликт имеет потенциальную персональную и общественную цен­ность. Конфликт имеет множество позитивных функций. Он предотвраща­ет стагнацию,… Вдобавок к этому внутригрупповой конфликт часто вдыхает новую жизнь в существовавшие нормы или приводит к…

Некоторые определения

Термины соперничество и конфликт зачастую используются как синонимы, что неверно. Хотя соперничество приводит к конфликту, не все стадии конфликта… Глава 16. ПОЛИТИЧЕСКИЕ КОНФЛИКТЫ И КРИЗИСЫ 719  

Р а з д е л VII

МИРОВАЯ ПОЛИТИКА И МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ

Глава 17

ГЕОПОЛИТИКА

Ж. БОДЕН

Метод легкого изучения истории

  722 Раздел VII. МИРОВАЯ ПОЛИТИКА И МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ  

X. Дж. МАККИНДЕР

ГЕОГРАФИЧЕСКАЯ ОСЬ ИСТОРИИ

724 Раздел VII. МИРОВАЯ ПОЛИТИКА И МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ   будет вычислить перспективу развития некоторых конкурирующих сил нынешней международной политической жизни. Известная…

П.Н. САВИЦКИЙ

Евразийство

 

I

Евразийцы — это представители нового начала в мышлении и жизни, это группа деятелей, работающих на основе нового отношения к коренным, определяющим жизнь вопросам, отношения, вытекающего

 

738 Раздел VII. МИРОВАЯ ПОЛИТИКА И МЕЖДУНАРОДНЫЕ 0ТНОШЕНИЯ

 

 

из всего, что пережито за последнее десятилетие над радикальным преобразованием господствовавших доселе мировоззрения и жизнен­ного строя. В то же время евразийцы дают новое географическое и ис­торическое понимание России и всего того мира, который они именуют российским, или «евразийским».

Имя их — «географического» происхождения. Дело в том, что в ос­новном массиве земель Старого Света, где прежняя география разли­чала два материка — «Европу» и «Азию» — они стали различать тре­тий, срединный материк «Евразию», и от последнего обозначения по­лучили свое имя. [...]

Необходимость различать в основном массиве земель Старого Света не два, как делалось доселе, но три материка — не есть какое-либо «открытие» евразийцев; оно вытекает из взглядов, ранее выска­зывавшихся географами, в особенности русскими (например, проф. В.И. Ламанским в работе 1892 г.). Евразийцы обострили формулиров­ку, и вновь «увиденному» материку нарекли имя, ранее прилагавшееся иногда ко всему основному массиву земель Старого Света, к старым «Европе» и «Азии» в их совокупности.

Россия занимает основное пространство земель «Евразии». Тот вывод, что земли ее не распадаются между двумя материками, но ос­тавляют скорее некоторый третий и самостоятельный материк, имеет не только географическое значение. Поскольку мы приписываем поня­тиям «Европы» и «Азии» также некоторое культурно-историческое со­держание, мыслим как нечто конкретное, круг «европейских» и «азиатско-азийских» культур, обозначение «Евразия» приобретает значе­ние сжатой культурно-исторической характеристики. Обозначение это указывает, что в культурное бытие России, в соизмеримых между собою долях, вошли элементы различнейших культур. Влияния Юга, Востока и Запада, перемежаясь, последовательно главенствовали в мире русской культуры. Юг в этих процессах явлен по преимуществу в образе византийской культуры; ее влияние на Россию было длитель­ным и основоположным; как на эпоху особой напряженности этого вли­яния можно указать на период примерно с Х по XIII в. Восток в данном случае выступает главным образом в облике «степной» цивилизации, обычно рассматриваемой в качестве одной из характерно «азиатских» («азийских», в указанном выше смысле). Пример монголо-татарской государственности (Чингисхана и его преемников), сумевшей овладеть и управиться на определенный исторический срок огромной частью Старого Света, несомненно сыграл большую и положительную роль в

Глава 17. ГЕОПОЛИТИКА 739

 

 

создании великой государственности русской. Широко влиял на Россию и бытовой уклад степного Востока. Это влияние было в особенности сильно с XIII по XV в. С конца этого последнего столетия пошло на прибыль влияние европейской культуры и достигло максимума начиная с XVIII в. В категориях, не всегда достаточно тонкого, однако же, указывающего на реальную сущность, подразделения культур Старого Света на «европейские» и «азиатско-азийские» культура русская не принадлежит к числу ни одних, ни других. Она есть культура, сочетаю­щая элементы одних и других, сводящая их к некоторому единству. И потому, с точки зрения указанного подразделения культур, квалифика­ция русской культуры как «евразийской» — более выражает сущность явления, чем какая-либо иная. Из культур прошлого подлинно «евра­зийским» были две из числа величайших и многостороннейших извест­ных нам культур, а именно культура эллинистическая, сочетавшая в себе элементы эллинского «Запада» и древнего «Востока», и продол­жавшая ее культура византийская, в смысле широкого восточно-сре­диземноморского культурного мира поздней античности и средневеко­вья (области процветания обеих лежат точно к югу от основного исто­рического ядра русских областей). В высокой мере примечательна ис­торическая связь, сопрягающая культуру русскую с культурой визан­тийской. Третья великая «евразийская» культура вышла в определен­ной мере из исторического преемства двух предшествующих.

«Евразийская», в географическо-пространственных данных своего существования, русская культурная среда получила основы и как бы крепящий скелет исторической культуры от другой «евразийской» культуры. Происшедшим же вслед за тем последовательным напласто­ванием на русской почве культурных слоев азиатско-азийского (Влия­ние Востока!) и европейского (влияние Запада!) «евразийское» каче­ство русской культуры было усилено и утверждено.

Определяя русскую культуру как «евразийскую», евразийцы высту­пают как осознаватели русского культурного своеобразия. В этом отношении они имеют еще больше предшественников, чем в своих чисто географических определениях. Таковыми в данном случае нужно признать всех мыслителей славянофильского направления, в том числе Гоголя и Достоевского (как философов-публицистов). Евразийцы в целом ряде идей являются продолжателями мощной традиции русского философского и историософского мышления. Ближайшим образом эта традиция восходит к 30—40-м гг. XIX в., когда начали свою деятель­ность славянофилы. В более широком смысле к этой же традиции должен

 

740 Раздел VII. МИРОВАЯ ПОЛИТИКА И МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ

 

 

быть причислен ряд произведений старорусской письменности, наиболее древние из которых относятся к концу XV и началу XVI в. Когда падение Царьграда (1453 г.) обострило в русских сознание их роли как защитников Православия и продолжателей византийского культурного преемства, в России родились идеи, которые в некотором смысле могут почитаться предшественницами славянофильских и ев­разийских. Такие «пролагатели путей» евразийства, как Гоголь или Достоевский, но также иные славянофилы и примыкающие к ним, как Хомяков, Леонтьев и др., подавляют нынешних «евразийцев» масшта­бами исторических своих фигур. Но это не устраняет обстоятельства, что у них и евразийцев в ряде вопросов мысли те же и что формулировка этих мыслей у евразийцев в некоторых отношениях точнее, чем была у их великих предшественников. Поскольку славянофилы упирали на «славянство» как на то начало, которым определяется культурно-ис­торическое своеобразие России, они явно брались защищать трудно за­щитимые позиции. Между отдельными славянскими народами безус­ловно есть культурно-историческая и более всего языковая связь. Но как начало культурного своеобразия понятие славянства — во всяком случае в том его эмпирическом содержании, которое успело сложиться к настоящему времени, — дает немного.

Творческое выявление культурного лица болгар и сербо-хорвато-словенцев принадлежит будущему. Поляки и чехи в культурном смысле относятся к западному «европейскому» миру, составляя одну из куль­турных областей последнего. Историческое своеобразие России явно не может определяться ни исключительно, ни даже преимущественно ее принадлежностью к «славянскому миру». Чувствуя это, славянофи­лы мысленно обращались к Византии. Но подчеркивая значение связей России с Византией, славянофильство не давало и не могло дать фор­мулы, которая сколько-либо полно и соразмерно выразила бы характер русской культурно-исторической традиции и запечатлела «одноприродность» последней с культурным преемством византийским. «Евразийство» же в определенной степени то и другое выражает. Формула «ев­разийства» учитывает невозможность объяснить и определить про­шлое, настоящее и будущее культурное своеобразие России преимуще­ственным обращением к понятию «славянства»; она указывает как на источник такого своеобразия на сочетание в русской культуре «евро­пейских» и «азиатско-азийских» элементов. Поскольку формула эта констатирует присутствие в русской культуре этих последних, она уста­навливает связь русской культуры с широким и творческим в своей исторической­

Глава 17. ГЕОПОЛИТИКА 741

 

 

роли миром культур «азиатско-азийских»; и эту связь вы­ставляет как одну из сильных сторон русской культуры; и сопоставляет Россию с Византией, которая в том же смысле и так же обладала «ев­разийской» культурой...

II

Таково, в самом кратком определении, место «евразийцев» как ос­нователей культурно-исторического своеобразия России. Но таким осознанием не ограничивается содержание их учения. Это осознание они обосновывают некоторой общей концепцией культуры и делают из этой концепции конкретные выводы для истолкования ныне про­исходящего. Сначала мы изложим указанную концепцию, затем перейдем к выводам, касающимся современности. И в одной и в другой области евразийцы чувствуют себя продолжателями идеологического дела названных выше русских мыслителей (славянофилов и примыка­ющих к ним).

Независимо от воззрений, высказанных в Германии (Шпенглер), и приблизительно одновременно с появлением этих последних, евразий­цами был выставлен тезис отрицания «абсолютности» новейшей «ев­ропейской» (т.е. по обычной терминологии западноевропейской) куль­туры, ее качества быть «завершением» всего доселе протекавшего про­цесса культурной эволюции мира (до самого последнего времени ут­верждение именно такой «абсолютности» и такого качества «европей­ской» культуры крепко держалось, отчасти же держится и сейчас в мозгу «европейцев»; это же утверждение слепо принималось на веру высши­ми кругами общества «европеизованных народов и, в частности, боль­шинством русской интеллигенции). Этому утверждению евразийцы противопоставили признание относительности многих, и в особен­ности идеологических и нравственных достижениями, и установок «европейского» сознания. Евразийцы отметили, что европеец сплошь и рядом называет «диким» и «отсталым» не то, что по каким-либо объ­ективным признакам может быть признано стоящим ниже его собст­венных достижений, но то, что просто не похоже на собственную его, «европейца», манеру видеть и действовать. Если можно объективно по­казать превосходство новейшей науки и техники в некоторых ее отраслях над всеми этого рода достижениями, существовавшими на протяжении обозримой мировой истории, то в вопросах идеологии и нравствен­ности такое доказательство существенно невозможно. В свете внут­реннего нравственного чувства и свободы философского убеждения, являющихся,

742 Раздел УП. МИРОВАЯ ПОЛИТИКА И МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТН0ШЕНИЯ

 

 

согласно «евразийской» концепции, единственными крите­риями оценки, в области идеологической и нравственной многое новей­шее западноевропейское может показаться и оказывается не только не выше, но, наоборот, нижестоящим в сравнении с соответствующими достижениями определенных «древних» или «диких» и «отсталых» на­родов. Евразийская концепция знаменует собою решительный отказ от культурно-исторического «европоцентризма»; отказ, проистекаю­щий не из каких-либо эмоциональных переживаний, но из определенных научных и философских предпосылок. Одна из последних есть отрица­ние универсалистского восприятия культуры, которое господствует в новейших «европейских» понятиях... Именно это универсалистское восприятие побуждает европейцев огульно квалифицировать одни на­роды как «культурные», а другие — как «не культурные». Следует признать, что в культурной эволюции мира мы встречаемся с «культурными средами» или «культурами», одни из которых достигали большего, дру­гие — меньшего. Но точно определить, чего достигла каждая культурная среда, возможно только при помощи расчлененного по отраслям рас­смотрения культуры. Культурная среда, низко стоящая в одних отраслях культуры, может оказаться, и сплошь и рядом оказывается, высоко сто­ящей в отраслях других. Нет никакого сомнения, что древние жители острова Пасхи в Великом Океане «отставали » от современных англичан по весьма многим отраслям эмпирического знания и техники; это не по­мешало им в своей скульптуре проявить такую меру оригинальности и творчества, которая недоступна ваянию современной Англии. Москов­ская Рyсь XVI—XVII вв. «отставала» от Западной Европы во множестве отраслей; это не воспрепятствовало созданию ею «самоначальной» эпохи художественного строительства, выработке своеобразных и при­мечательных типов «башенных» и «узорчатых» церквей, заставляющих признать, что в отношении художественного строительства Московская Русь того времени стояла «выше» большинства западноевропейских стран. И то же — относительно отдельных «эпох» в существовании одной и той же «культурной среды». Московская Русь XVI—XVII вв. по­родила, как сказано, «самоначальную» эпоху храмового строительства; но ее достижения в иконописи знаменовали явный упадок по сравнению с новгородскими и суздальскими достижениями XIV—XV вв. Мы при­водили примеры из области изобразительного искусства как наиболее наглядные. Но если бы также в области познания внешней природы мы стали различать отрасли, скажем, «теоретического знания» и «живого видения», то оказалось бы, что «культурная среда» современной Европы,

Глава 17. ГЕОПОЛИТИКА 743

 

 

обнаружившая успехи по части «теоретического знания», означает в сравнении с многими другими культурами упадок по части «живого ви­дения»: «дикарь» или темный мужик тоньше и точнее воспринимает целый ряд явлений природы, чем ученейший современный «естество­вед». Примеры можно было бы умножать до бесконечности; скажем более: вся совокупность фактов культуры является одним сплошным примером того, что только рассматривая культуру расчленение по от­раслям, мы можем приблизиться к сколь-либо полному познанию ее эволюции и характера. Такое рассмотрение имеет дело с тремя основ­ными понятиями: «культурной среды», «эпохи» ее существования и «отрасли» культуры. Всякое рассмотрение приурочивается к опреде­ленной «культурной среде» и определенной «эпохе». Как мы проводим границы одной и другой, зависит от точки зрения и цели исследования. От них же зависит характер и степень дробности деления «культуры» на «отрасли». Важно подчеркнуть принципиальную необходимость де­ления, устраняющего некритическое рассмотрение культуры как не­дифференцированной совокупности. Дифференцированное рассмот­рение культуры показывает, что нет народов огульно «культурных» и «некультурных». И что разнообразнейшие народы, которых «европей­цы» именуют «дикарями» в своих навыках, обычаях и знаниях, обладают «культурой», по некоторым отраслям и с некоторых точек зрения стоя­щей «высоко». [...]

Печатается по: Савицкий П.Н. Евразийство // Россия между Евро­пой и Азией: Евразийский соблазн. Антология. М., 1993. С. 100—106.

Г. МОРГЕНТАУ

Политические отношения между нациями. Борьба за власть и мир

Ч а с т ь 1

ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА МЕЖДУНАРОДНОЙ ПОЛИТИКИ

Реалистическая теория международной политики

744 Раздел VII. МИРОВАЯ ПОЛИТИКА И МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ    

С. ХАНТИНГТОН

Столкновение цивилизаций?

Модель грядущего конфликта

Я полагаю, что в нарождающемся мире основным источником кон­фликтов будет уже не идеология и не экономика. Важнейшие границы, разделяющие… Грядущий конфликт между цивилизациями — завершающая фаза эволюции глобальных… Глава 17. ГЕОПОЛИТИКА 755

Природа цивилизаций

Что имеется в виду, когда речь идет о цивилизации? Цивилизация представляет собой некую культурную сущность. Деревни, регионы, этнические группы,…   756 Раздел VII. МИРОВАЯ ПОЛИТИКА И МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ

Почему неизбежно столкновение цивилизаций?

Во-первых, различия между цивилизациями не просто реальны. Они — наиболее существенны. Цивилизации несхожи по своей исто­рии, языку, культуре,… Во-вторых, мир становится более тесным. Взаимодействие между народами разных… В-третьих, процессы экономической модернизации и социальных изменений во всем мири размывают традиционную…

Линии разлома между цивилизациями

Уже 13 веков тянется конфликт вдоль линии разлома между запад­ной и исламской цивилизациями. Начавшееся с возникновением исла­ма продвижение арабов… 762 Раздел VII. МИРОВАЯ ПОЛИТИКА И МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ  

Запад против остального мира

Запад доминирует в Совете Безопасности ООН, и его решения, лишь иногда смягчаемые вето со стороны Китая, обеспечили Западу за­конные основания для… Так, по крайней мере, видят сегодняшний мир незападные страны, и в их взгляде… 768 Раздел VII. МИРОВАЯ ПОЛИТИКА И МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ

Расколотые страны

Самый яркий и типичный пример расколотой изнутри страны — Турция. Турецкое руководство конца XX в. сохраняет верность тради­ции Ататюрка и…   770 Раздел VII. МИРОВАЯ ПОЛИТИКА И МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ

Конфуцианско -исламский блок

Конфликт между Западом и конфуцианско-исламскими государст­вами в значительной мере (хотя и не исключительно) сосредоточен во­круг проблем ядерного,…   772 Раздел VII. МИРОВАЯ ПОЛИТИКА И МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ

Выводы для Запада

В данной статье отнюдь не утверждается, что цивилизационная идентичность заменит все другие формы идентичности, что нации-госу­дарства исчезнут, каждая цивилизация станет политически единой и це­лостной, а конфликты и борьба между различными группами внутри ци­вилизаций прекратятся. Я лишь выдвигаю гипотезу о том, что 1) про­тиворечия между цивилизациями важны и реальны; 2) цивилизационное самосознание возрастает; 3) конфликт между цивилизациями при­дет на смену идеологическим и другим формам конфликтов в качестве преобладающей формы глобального конфликта; 4) международные от­ношения, исторически являющиеся игрой в рамках западной цивилиза­ции, будут все больше девестернизироваться и превращаться в игру,

Глава 17. ГЕОПОЛИТИКА 773

 

 

где незападные цивилизации станут выступать не как пассивные объ­екты, а как активные действующие лица; 5) эффективные международ­ные институты в области политики, экономики и безопасности будут складываться скорее внутри цивилизаций, чем между ними; 6) кон­фликты между группами, относящимися к разным цивилизациям, будут более частыми, затяжными и кровопролитными, чем конфликты внутри одной цивилизации; 7) вооруженные конфликты между группами, при­надлежащими к разным цивилизациям, станут наиболее вероятным и опасным источником напряженности, потенциальным источником ми­ровых войн; 8) главными осями международной политики станут отно­шения между Западом и остальным миром; 9) политические элиты не­которых расколотых незападных стран постараются включить их в число западных, но в большинстве случаев им придется столкнуться с серьезными препятствиями; 10) в ближайшем будущем основным оча­гом конфликтов будут взаимоотношения между Западом и рядом ис-ламско-конфуцианских стран. [...]

Западная цивилизация является одновременно и западной, и совре­менной. Незападные цивилизации попытались стать современными, не становясь западными. Но до сих пор лишь Японии удалось добиться в этом полного успеха. Незападные цивилизации и впредь не оставят своих попыток обрести богатство, технологию, квалификацию, обору­дование, вооружение — все то, что входит в понятие «быть современ­ным». Но в то же время они постараются сочетать модернизацию со сво­ими традиционными ценностями и культурой. Их экономическая и воен­ная мощь будет возрастать, отставание от Запада сокращаться. Западу все больше и больше придется считаться с этими цивилизациями, близ­кими по своей мощи, но весьма отличными по своим ценностям и инте­ресам. Это потребует поддержания его потенциала на уровне, который будет обеспечивать защиту интересов Запада в отношениях с другими цивилизациями. Но от Запада потребуется и более глубокое понимание фундаментальных религиозных и философских основ этих цивилизаций. Он должен будет понять, как люди этих цивилизаций представляют себе собственные интересы. Необходимо будет найти элементы сходства между западной и другими цивилизациями. Ибо в обозримом будущем не сложится единой универсальной цивилизации. Напротив, мир будет состоять из непохожих друг на друга цивилизаций, и каждой из них при­дется учиться сосуществовать со всеми остальными.

Печатается по: Хантингтон С. Столкновение цивилизаций? // Полис. 1994. № 1.С. 33—48.

 

774 Раздел VII. МИРОВАЯ ПОЛИТИКА И МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТН0ШЕНИЯ

 

Глава 18

ПОЛИТИЧЕСКАЯ ГЛОБАЛИСТИКА

Л. ПЕЧЧЕИ

Человеческие качества

Первая цель: «внешние пределы» Хорошо известно, что, увеличив власть над Природой, человек сразу же вообразил… Конечно, все это вызывает глубокое беспокойство, однако мы не знаем, в какой мере при этом нарушается равновесие и…

Третья цель: культурное наследие

Чтобы предотвратить эту опасность, маленькие и слабые страны превратили тезис о культурных различиях в основной элемент принци­пов нового…    

Четвертая цель: мировое сообщество

Фундаментальная научная мысль до сих пор, по сути дела, не дает никаких четких и вразумительных ответов на вопросы о принципи­альной возможности и… Глава 18. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ГЛОБАЛИСТИКА 779  

Пятая цель: среда обитания

780 Раздел VII. МИРОВАЯ ПОЛИТИКА И МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ    

Шестая цель: производственная система

Все так загипнотизированы текущими экономическими проблема­ми, что никто и не предпринимает никаких попыток тщательно проана­лизировать структурные… 782 Раздел VII. МИРОВАЯ ПОЛИТИКА И МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ  

Д.Л. МЕДОУЗ

Чтобы настроиться на нужную «волну», представьте себе сообще­ние в вечерней информационной программе о том, что один астроном обнаружил метеорит,… В действительности (как вы понимаете) речь идет не о столкновении с… 20 лет назад исследование, проведенное нами для Римского клуба, показало, что если человечество в течение нескольких…

Запредельная ситуация

— ухудшается ситуация в области возобновимых ресурсов: сокра­щение запасов подаваемых вод, лесов, рыбы, снижение плодородия почвы; — отходы производства накапливаются и все более загрязняют ок­ружающую… — все больше и больше капиталовложений, энергии, материалов, затрат труда идет на исследование, разработку и…

Модель «Мир — З»: взгляд в будущее

Один из возможных путей развития мирового сообщества, предло­женный в Сценарии 1, заключается в том, что мировое сообщество продолжает свой… Этот сценарий — не предсказание. Мы полагаем, что он просто ил­люстрирует… 790 Раздел VII. МИРОВАЯ ПОЛИТИКА И МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ

Шесть шагов во избежание катастрофы

  Глава 18. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ГЛОБАЛИСТИКА 791  

ИМЕННОЙ СЛОВАРЬ-СПРАВОЧНИК

АДОРНО Теодор (1903¾1969) ¾ немецкий философ, представитель франкфуртской школы, музыкальный критик. Социально-политическая про­блематика представлена у Адорно прежде всего в… АКСАКОВ Константин Сергеевич(1817— 1860) — идеолог классичес­кого славянофильства.

ИЛЬИН Иван Александрович

806 ИМЕННОЙ СЛОВАРЬ-СПРАВОЧНИК   В основе политической доктрины Ильина — учение о власти как много­мерном явлении.

КРОПОТКИН Петр Алексеевич

В 1872 г. Кропоткин присоединил­ся к народническому кружку «чайковцев». За революционную агитацию и пропаганду был арестован, затем со­вершил побег… Теория анархизма Кропоткина — связующее звено между классичес­ким анархизмом… В теории анархо-коммунизма Кро­поткина четко выделяются три основ­ные группы проблем: теоретическое обоснование…

МУРАВЬЕВ Никита Михайлович

Свою политическую программу Муравьев изложил в трех проектах 822 ИМЕННОЙ СЛОВАРЬ-СПРАВОЧНИК  

САВИЦКИЙ Петр Николаевич

Евразийство ¾ идейное и общест­венно-политическое движение рус­ской эмиграции 20 — 30-х гг. XX в. Главными представителями евразий­ской мысли… ИМЕННОЙ СЛОВАРЬ-СПРАВОЧНИК 831  

ХАЙЕК Фридрих Август фон

В книге Хайека «Дорога к рабству» (1944) генезис тоталитаризма связы­вался с антилиберальными и социа­листическими политическими тече­ниями второй… Спор с социалистами, по мнению Хайека, ¾ спор не о ценностях, а о… Пафос исследований Хайека — от­стаивание рыночных ценностей и классического либерализма. Он ут­верждает, что реальная…

ЧИЧЕРИН Борис Николаевич

(1828¾1904) ¾ правовед, философ, общественный деятель.

Чичерина называют одним из осно­вателей русской «государст-венной школы», одним из первых идеологов либерализма в России. Его полити­ческие взгляды характеризуются как «охранительный», или консерватив­ный, либерализм.

В центре внимания Чичерина — идея свободы, которую он разделял на свободу гражданскую, общественную и политическую. В обществе должно существовать равновесие между сво­бодой гражданской и политической. Государство выражает интересы на­рода, общее благо. Если же оно полу­чает перевес над общественной сфе­рой и поглощает последнюю, то пол­ностью уничтожает как основы личной свободы, так и основы собственного существования. Однако политическая свобода может вести не только к благу, но и к конфликтам и раздору в обществе. Если необходимое государ­ству единство не может быть установ­лено согласием граждан, то следует прибегнуть к власти. Общее полити­ческое правило, сформулированное Чичериным, гласит: чем меньше в об­ществе единства, тем сосредоточен­нее должна быть власть и, наоборот, чем крепче народное единство, тем более разделенной она должна быть.

Там, где народ не имеет длительных традиций свободы, ее надо вводить ос­торожно и постепенно, так как неуме­ние пользоваться ею может привести к серьезным общественным осложне­ниям.

Это положение, полагал Чичерин, справедливо и для России. Ее движе­ние к свободе должно быть постепен­ным и спокойным - только освоив об­ретенное можно идти вперед. Чичерин выступал за поэтапные эволюцион­ные реформы «сверху» для России. Промедление с реформами, предуп­реждал он, ведет к революционному взрыву. Важнейшая задача на пути реформ ¾ ограничение самодержавия в России, сплочение реформаторских сил на платформе «либерал-консер­ватизма» под лозунгом «либеральные меры и сильная власть».

«Это был редкий в России государ­ственник, очень отличный в этом и от славянофилов, и от левых западников. Для него государство есть ценность высшая, чем человеческая личность» (Бердяев Н.А. Русская идея. Основ­ные проблемы русской мысли XIX — начала XX века // О России и русской философской культуре. М., 1990. С. 171). Уместно привести и оценку А.И. Герцена, который назвал Чиче­рина «Сен-Жюстом бюрократии».

Основные работы Б.Н. Чичери­на — «О народном представительст­ве» (1866), «История политических учений» (Т. 1¾5, 1869¾1902), «Фи­лософия права»(1900).

ШМИТТ Карл (1888¾1987) ¾ немецкий юрист и политолог консер­вативной ориентации. В 20—30-е гг. ученый выступал как решительный

838 ИМЕННОЙ СЛОВАРЬ-СПРАВОЧНИК

 

противник философии и политики ли­берализма, теоретик тотального госу­дарства. Политика объявлялась Шмиттом высшим модусом челове­ческого существования. Основное по­литическое различение есть различе­ние друга и врага. Борьба между ними есть борьба на уничтожение. Полити­ческое, по его мнению, — не столько сама борьба, сколько та сфера пове­дения людей, которая формируется ввиду реальной возможности борьбы. Высшей политической общностью Шмитт считал государство.

Концепция К. Шмитта активно ис­пользуется современными консерва­торами в ФРГ.

ШМИТТЕР Филипп К. ¾ американ­ский политолог, профессор Стэнфордского университета (США). Со­здатель теории неокорпоративизма, исследователь моделей перехода к де­мократии и институциональных ас­пектов современных политических систем.

ШУМПЕТЕР Йозеф (1883¾1950) ¾ один из крупнейших экономистов, со­циологов, политических ученых XX в.

По Шумпетеру, судьбу капитализ­ма нельзя понять, исходя только из логики экономических процессов, ре­шающее значение для нее имеют со­циальные, политические и культур­ные факторы. Рассматривая их, уче­ный приходит к формулировке «дру­гой теории демократии» («элитарной демократии»), противопоставленной классической ее теории, базировав­шейся на идеях народного суверени­тета, общей воли и общего блага, представительства, политической ра­циональности избирателя. Все эти поняти­я,

считает Шумпетер, лишаются смысла в условиях современного ка­питализма, политика — не более чем продолжение и отражение экономи­ки, причем рационально-бюрократи­чески организованной, а не свободно-рыночной, какой она рисуется либе­ральному воображению и какой она в известной мере была в прошлом.

По мнению Шумпетера, демокра­тический порядок - это такое инсти­туциональное устройство для приня­тия политических решений, в котором индивиды приобретают право делать политику через конкурентную борьбу за избирательные голоса народа. По­литический процесс ученый рассмат­ривает как рыночный процесс: изби­ратели — те, кто предъявляют требо­вания, политики и бюрократы ¾ те, кто эти требования удовлетворяют.

Основные работы Шумпетера — «Теория экономического развития» (1912), «Капитализм, социализм и демократия» (1942) и др.

Элейзер Даниэль Дж. ¾ амери­канский политолог, президент-осно­ватель Международной ассоциации центров по исследованию федерализ­ма.

ЭНГЕЛЬС Фридрих (1820¾1895) ¾ немецкий философ, политический мыслитель, экономист, один из осно­воположников марксизма.

Основные труды Энгельса — «Ма­нифест Коммунистической партии» (1848, совместно с К. Марксом), «Анти-Дюринг», «Происхож-дение семьи, частной собственности и госу­дарства» (1884).

ОГЛАВЛЕНИЕ

Предисловие........................................................................................... 5

Раздел 1

МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИИ И ТЕОРИИ

ПОЛИТИЧЕСКОЙ НАУКИ

ПОЛИТОЛОГИЯ КАК НАУКА И УЧЕБНАЯ ДИСЦИПЛИНА......... 7 М.… К. Шмитт........................................................................................ 23

Раздел II

ОБЩЕСТВО И ВЛАСТЬ

Глава 4

ПОЛИТИЧЕСКАЯ ВЛАСТЬ ............................................................ 237

М. Вебер ..................................................................................... 237

Т. Парсонс................................................................................... 239

Европейская Хартия местного самоуправления (Извлечения). 247

Глава 5 СОЦИАЛЬНЫЕ ОСНОВЫ ПОЛИТИКИ.............................. 252

Гегель............................................................................................ 252

М. Вебер ....................................................................................... 255

Ф. Шмиттер........... ....................................................................... 272

Глава 6

СОЦИАЛЬНЫЕ СУБЪЕКТЫ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ВЛАСТИ............ 292

В. Парето....................................................................................... 292

Г. Моска........................................................................................ 296

Ф. Шмиттер................................................................................... 304

Раздел III

МЕХАНИЗМ ФОРМИРОВАНИЯ И ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ

ПОЛИТИЧЕСКОЙ ВЛАСТИ

ПОЛИТИЧЕСКАЯ СИСТЕМА ОБЩЕСТВА.................................... 319 Д.… ОГЛАВЛЕНИЕ 841

Раздел IV

ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИНСТИТУТЫ

Глава 10

ГОСУДАРСТВО КАК ИНСТИТУТ ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ..... 443

Ж. Боден ............................................................................ 443

И. Кант ............................................................................... 446

Гегель ................................................................................. 449

B.C. Соловьев...................................................................... 460

Н.А. Бердяев........................................................................ 468

Б.А. Кистяковский ............................................................. 473

П.Б. Струве ......................................................................... 484

В.И. Ленин .......................................................................... 486

К. Поппер ............................................................................. 495

Д.Дж. Элейзер ..................................................................... 505

Всеобщая декларация прав человека ...... ......................... 519

Глава 11

ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПАРТИИ, ПАРТИЙНЫЕ СИСТЕМЫ,

ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКИЕ ДВИЖЕНИЯ.................... 526

М.Я. Острогорский ............................................................ 526

Р. Михельс ........................................................................... 540

С.Л. Франк........................................................................... 551

842 ОГЛАВЛЕНИЕ

 

Раздел V

ЛИЧНОСТЬ И ПОЛИТИКА

ПОЛИТИЧЕСКАЯ КУЛЬТУРА И СОЦИАЛИЗАЦИЯ ................... 559 Г.… Э. Кассирер................................................................................. 576

Раздел VI

ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПРОЦЕССЫ

ПОЛИТИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ И МОДЕРНИЗАЦИЯ ................... 656 Д.А. Растоу… А. Пшеворский .......................................................................... 672

М. Дойч ...................................................................................... 713

ОГЛАВЛЕНИЕ 843

 

Раздел VII

МИРОВАЯ ПОЛИТИКА И МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ

ГЕОПОЛИТИКА............................................................................... 721 Ж.… Х.Дж. Маккиндер.................................................................. 723