Памяти Карпеца Игоря Ивановича

 

Предисловие

 

Всем, кто изучает криминологию и кто ею интересуется, представляется 2-е переработанное и дополненное издание учебника. За недолгое время, прошедшее со времени 1-го издания, не стало ответственного редактора и одного из авторов Игоря Ивановича Карпеца, светлой памяти которого посвящается настоящая публикация.

Авторский коллектив надеется, что о значительном вкладе в развитие отечественной криминологии Заслуженного деятеля науки Российской Федерации, Лауреата Государственной премии, доктора юридических наук, профессора Игоря Ивановича Карпеца (1920–1993) всегда будут помнить читатели этого учебника.

 

 

Введение

 

Наука криминология среди других общественных наук и юридических, в частности, сравнительно молода. Отсчет ее жизни начинается примерно со второй половины прошлого века. Преступность как явление всегда интересовала не только специалистов разных направлений, но и всех людей. Человечество жило и живет в страхе перед преступностью и столько, сколько оно существует, искало и ищет методы и средства борьбы с ней. Нельзя сказать, что ученые не уделяли внимания исследованию преступности. Раздумья о том, что же это за феномен, кто такие преступники, почему они совершают преступления, можно найти в трудах многих ученых: философов, историков, правоведов с древнейших времен. К ним присоединялись и ученые других специальностей. Больше всего, пожалуй, медики, особенно психиатры, и психологи.

Каждый ученый видел проблему преступности и преступника соответственно своей специальности и создавал “свою” теорию о ней, ее причинах, о людях, совершавших преступления. Постепенно складывалась картина преступности. Ее осмыслению помогали и писатели, в произведениях которых присутствовали тема преступности и рассуждения о причинах этого явления, а также о лицах, совершающих преступления. Характерно, что хотя все: и ученые, и писатели, и практики – сыщики, судьи, прокуроры, адвокаты, полицейские – считали (и считают) преступность злом, в художественной литературе можно встретить немало благородных преступников, хотя и совершающих преступления, но оправдываемые авторами и соответственно читателями, сочувствующими этим благородным преступникам.

В литературе (в жизни, в социальном бытии людей) существует и иное, когда совершаемые преступления, например, убийства, незаконное обращение с людьми и многое другое, не считаются преступлениями, а точнее, не влекут наказания за них, поскольку эти деяния совершаются политиками и власть имущими в борьбе за эту власть и в статистику преступности не входят. Такие деяния осуждаются историей и то далеко не всегда, но еще реже юридически, и, как правило, слишком поздно, когда, кроме возбуждения общественного мнения и создания противостояния различных общественных сил, такие осуждения ничего не дают, ибо, к сожалению, уговаривая себя, что нужно извлекать уроки из тягостных страниц истории, люди в борьбе за власть совершают одни и те же злоупотребления и повторяют одни и те же ошибки.

Поэтому преступность имеет в определенных своих ипостасях не только общеуголовный, но и политический оттенок. Это надо иметь в виду, изучая преступность. Но криминология прежде всего – наука об общеуголовной преступности. И в учебнике речь пойдет именно о ней.

Постепенно человечество пришло к убеждению, что преступность как специфическое явление следует изучать специально, ибо для того, чтобы вести борьбу с преступностью, необходимо познать ее. Появились ученые, занявшиеся этой проблемой, постепенно сформировалась и наука, получившая название криминология. Начало ее пути было определено так, что теоретическое осмысление преступности отражало основную специальность того или иного ученого. Складывались конкретные направления (школы), ставившие перед собой задачи познания преступности с вполне определенных методологических позиций. Как всегда, увлеченность, приверженность ученых какой-либо идее, накладывали и накладывают отпечаток на осмысление любой проблемы, будь то общественные отношения, познание природы и естественнонаучные воззрения, развитие техники и т. д. Так стало и с осмыслением преступности. Причем, теоретическое в этой проблеме имело практический характер.

Анализ развития криминологической науки позволяет говорить о трех ее основных теоретических направлениях: социологическом, биокриминологическом и смешанном. В последнем усматривается либо эклектическое соединение социального и биологического, либо, что научно предпочтительнее при примате социального (личностные особенности человека), соединение биологического и физиологического, но не в качестве причин преступности, а в качестве условий, способствующих восприятию социальной программы. Нельзя при этом не отметить, что длительное время немалое число ученых рассматривало преступность как болезнь, и потому ею занимались психиатры. В недавнем прошлом в советской (и вообще марксистской) науке почти все эти тенденции (даже социологические) характеризовались довольно часто как ненаучные или, мягче, псевдонаучные, либо буржуазные, антимарксистские. Ныне, вероятно, период детской болезни “левизны” пережит. Памятуя, что все эти теории, разделяемые нами или нет, создавали ученые, видевшие проблему на том уровне развития науки, который был присущ тому или иному периоду, необходимо воздерживатьсяот навешивания ярлыков, ибо все, к чему наука пришла или приходит, есть результат деятельности и наших предшественников. Для науки критическое осмысление прошлого необходимо, но именно осмысление, а не ярлыковое отвержение, ибо есть теории, которые перспективны с точки зрения познания сущности того или иного явления, а есть теории, уводящие в сторону от истины и даже искажающие ее. Есть теории, без которых нет и не может быть практики, а есть теории ради теорий. Они интересны. Но надо знать их суть. Бывают и теории, приносящие вред человечеству: не все мыслители (и тем более практики) любят людей, есть и человеконенавистники. Это тоже надо иметь в виду.

Однако и среди тех, кто развивает мало приемлемые для человека идеи, которые нередко используют в своекорыстных целях реакционные политики, есть и заблуждающиеся или, во всяком случае, не думающие о том, что их идеи могут быть кем-то использованы во вред людям. Поэтому следует различать собственно теории и практику их применения. Мы уже не говорим о случаях превратного и извращенного толкования теорий! В теориях и практике борьбы с преступностью такое – не редкость.

При всем этом криминология – гуманистическая наука, ибо цели ее – познание преступности, тех, кто совершает преступление, уяснение причин этого отрицательного явления, выработка предупредительных мер, обращения с теми, кого само общество сделало преступниками.

Криминология в своем развитии прошла непростой путь. Еще более труден он был в нашей стране: от полного непризнания, отвержения, объявления лженаукой до признания в качестве теоретической основы как для законотворчества, так и для практики борьбы с преступностью. Лженаукой она была объявлена прежде всего потому, что говорила о наличии причин преступности в “самом совершенном” обществе, что в течение длительного времени квалифицировалось как клевета на социализм. И это при очевидном и кричащем противоречии: преступность не только росла, но становилась еще более высокой количественно и опасной качественно, а причин для этого, видите ли, не было. В то же время давно известно, что ни в природе, ни в обществе беспричинных явлений не бывает. Все дело заключалось в том, что преступность, ее состояние, формы и методы борьбы стали разменной монетой для политиков и идеологов, пытавшихся во всем, везде и всегда доказывать наличие преимуществ социализма, выдавая желаемое за действительное. Тем самым нанося непоправимый вред и теоретическому осмыслению проблем преступности, и практике борьбы с ней, научно разоружая и общество в целом, и правоохранительные органы в частности. Ученые, занимавшиеся криминологией, не были оставлены вниманием при “организационных” и других выводах.

Однако жизнь требовала своего и остановить осмысление преступности можно было лишь искусственно и на какое-то определенное время. В результате, после разгрома криминологии в конце 20-х – начале 30-х годов, в 60-е годы появилась настоятельная потребность в изучении преступности. Ученые (прежде всего специалисты в области уголовного права) стали обращаться к проблеме причин преступности в 50-х годах, а в 1963 г. был создан Всесоюзный институт по изучению причин и разработке мер предупреждения преступности (ныне Институт проблем укрепления законности и правопорядка Прокуратуры России). Парадокс заключался в том, что официальная идеология продолжала утверждать, что причин преступности у нас нет и что она лишь пережиточное явление. Другие же официальные структуры поняли: необходим серьезный подход к проблеме и пошли на создание специального научного учреждения. В настоящем введении нет места для описания всех связанных с этим перипетий, нет места и для того, чтобы описать трудности, вставшие перед учеными, обязанными говорить правду. Скажем лишь, что они осторожно, но настойчиво, прибегая иногда к эзопову языку, шли к тому, чтобы в общественном сознании утвердилось, в частности, понимание того, что преступность – социальна, что она имеет свои причины, в том числе в социалистическом обществе, и что следует отказаться от поисков облегченных путей борьбы с этим злом. Результатом этих усилий явилось то, что в свое время из Программы КПСС исчезли такие “резолюционные” формулировки, как “в обществе, строящем коммунизм, не должно быть места правонарушениям и преступности”, или, что ближайшей задачей является “ликвидация преступности и всех причин, ее порождающих”. Однако это – огромная победа молодой науки, если учесть, в каких идеологических тисках она развивалась.

Не все, конечно, было гладко и просто. Те или иные идеи рождались в муках, спорах. Бывали и политические спекуляции, например, вокруг идеи о том, что преступность – закономерное для социализма явление. Однако истина пробивала себе дорогу. Увеличивалось и число занимавшихся проблемой преступности. Укреплялись связи с зарубежными криминологами. В результате можно констатировать, что отечественная криминологиявступила в период зрелости, хотя ныне, в связи с кризисом социализма, экономической разрухой, острыми социальными и межнациональными конфликтами, политической борьбой за власть, многие проблемы преступности обострились, видятся по-иному. Вновь, как и раньше, требуется смелость от ученых, ибо политики, как правило, сокрушая своих антиподов, идеализировали ранее и идеализируют поныне свою политику, стремясь не показывать, какие издержки и беды приносит и может принести в будущем их политика (так было с идеализацией социализма, так есть, например, в связи с идеями о переходе к рыночным отношениям, которые, может быть, экономически принесут когда-нибудь пользу, но криминологически – и это показывает опыт тех стран, где рыночная экономика функционирует давно и исправно, – она с такой же неизбежностью, как любая другая система, рождает преступность). Это надо осознать, а не отмахиваться от проблемы, разрабатывать меры контроля за преступностью, беря, кстати, на вооружение уже имеющийся в других странах опыт.

Криминология весьма практичная наука. Она дает в руки тех, кто этого хочет, и понимание проблемы преступности в целом, и понимание того, что общество может в борьбе с ней, какими средствами и методами оно обязано пользоваться, как заниматься законотворчеством с учетом состояния, характера, структуры преступности, какие меры в борьбе с преступностью первичны, какие вторичны, каково место правоохранительных органов в борьбе с преступностью, кто же такие преступники – какие-то отмеченные печатью Каина люди, или члены общества, поставленные самим обществом в положение изгоев, илиэто люди, которым общество дало многое, включая властные полномочия и они этим пользуются в преступных целях, что первично в борьбе с преступностью – закон и наказание или меры экономического, социального, воспитательного плана и т. п.

Криминология учит людей правильно “читать” уголовную статистику, а прочитав, делать практические выводы: где принять меры экономического характера, где усилить воспитательную работу, а где и в отношении каких видов преступности активизировать правоохранительную систему и с большей силой использовать меры уголовного наказания. Тот, кто овладел хотя бы азами криминологии, привык к тому, что можно назвать криминологическим мышлением, никогда не будет видеть проблему преступности в облегченном виде, поймет, что деятельность правоохранительных органов в борьбе с преступностью – это много, но далеко не все. Более того, он поймет, что сложнейшие социальные проблемы не могут решаться враз и с помощью усилий каких-то единичных ячеек государственного организма. Он поймет, что проблема борьбы с преступностью – это комплекс экономических, социальных, политических, воспитательных и правовых мер. Иное ведет к развалу. Кроме того, борьба с преступностью – это не одноразовые кампании по “ликвидации” преступности как таковой в целом, либо отдельных ее видов, не созданиеграндиозных “общегосударственных” планов, не объявление войны преступности и громких, но бесполезных лозунгов, а кропотливая повседневная работа всей системы государства и общества. Очевидно, что в обществе,раздираемом противоречиями, с разрушенными экономикой инравственными ценностями, борьбой не слышащих друг друга политических антиподов, успехов в борьбе с преступностью (следствием этих процессов) с помощью заклинаний и самых суровых законов не добиться. История давно подтвердила это, хотя уроки ее усвоили далеко не все. Вот почему выводы криминологов о преступности и ее причинах,как бы они ни были неприятны и неудобны, для трезвых политиков – помощь в организации борьбы с преступностью. Ибо преступность – явление, присущее любой социально-политической системе. А правоохранительные органы она ориентирует на лучшую организацию работы, учитывающую состояние, динамику, структуру, характер преступности, ее территориальные различия, особенности видов преступности и лиц, совершающих преступления.

После этого введения в криминологию как науку приступим к характеристике ее составных частей, а также к углубленной характеристике явлений, ею изучаемых. Но предварительно сделаем еще несколько замечаний, касающихся системы учебника, порядка излагаемых в нем проблем, формы изложения.

Вучебнике намеренно кратко излагается ряд теоретических вопросов, сопредельных с другими науками. Так, в меньшем, чем обычно объеме и “не рядом с основными”, в гл.III изложена теория причинности. Авторы полагают, что проблема причинности – общефилософская проблема и студенты должны ее освоить не по учебнику криминологии, а по специальной литературе.

Нет традиционной главы о методологии. Авторы полагают, что те положения, которые были связаны с “привязкой” всех проблем к марксистско-ленинской методологии, устарели, и студентам не следует диктовать жесткие схемы. Однако сам стиль изложения теоретических вопросов в учебнике дает основание изучающим криминологию понять, что авторы стоят на историко-материалистических позициях и используют для анализа преступности как сложного отрицательного социального явления диалектический метод, о чем кратко упоминается в разделе 9 гл.I.

Не сочли авторы нужным рассматривать специально и проблему соотношения социального и биологического в преступном поведении: она настолько обстоятельно изложена в предыдущих учебниках и опубликованных дискуссиях в различных изданиях, что нет надобности повторять сказанное, ибо, с точки зрения исследователей, для опровержения (или подтверждения) того, что уже сказано, новых аргументов нет. Позиция же авторов, суть которой заключается в том, что биологических причин преступности нет, но при анализе личности людей, совершающих преступления, нельзя не учитывать их личностные психологические свойства и физиологические особенности, достаточно четко выписана. Детали же этого сложного вопроса изучающий должен познать глубже с помощью специальной литературы, а не ограничиваться учебником.

В этой связи хотелось бы подчеркнуть, что авторы стремились создать учебник, который заставлял бы изучающего не искать ответы на вопросы только в учебнике, а понуждал бы чаще использовать специальную литературу. Школярство – не очень продуктивный путь к изучению столь непростой науки, как криминология.

Прежние издания учебников были для изучающих своего рода источником статистических данных о преступности. И это понятно: нигде, кроме учебников по криминологии, таких данных получить было нельзя. Сейчас статистика преступности печатается практически в полном объеме и в специальном сборнике, и в периодической печати, что избавляет авторов от обязательной ссылки на статистику. Они используют ее в той мере, в какой необходимо подкрепить какие-то идеи. Остальное изучающий может получить в полном объеме в специальных публикациях.

Иными словами, давая в учебнике все главное, из чего складывается, по мнению авторов, криминология как наука, а также характеризуя основные содержательные черты преступности как явления, авторы полагают, что, ознакомившись с изложенным, изучающийдолжен ощутить потребность в дальнейшем, более углубленном осмыслении проблемы преступности, поскольку его специализация неизбежно ведет к этому.

Следует также учитывать, что учебник создается в переходный период, когда разрушились государственные и общественные структуры, вследствие чего в разделе о предупреждении преступности излагаются имевшие место ранее и еще сохранившиеся кое-где формы и методы предупредительной работы государственных органов и общества. Однако изменение социальных отношений с неизбежностью вызывает на первых порах паралич старой системы (или недостаточную ее эффективность) и постепенное зарождение новых форм и методов профилактики преступности по мере стабилизации общественных отношений. Сегодня это “зарождение” лишь на уровне пожеланий, но не реальности.

 

И.И. Карпец

Глава I

Криминология как наука и ее предмет

 

1. Наука

 

Любая социальная деятельность тогда становится эффективной, когда она осмыслена, научно объяснена, обоснована, когда раскрыты ее закономерности, задачи, цели – ближайшие и конечные. Социальное бытие человека многообразно, как и противоречия и конфликты, его сопровождающие. Именно это определяет сложности, возникающие в самих общественных отношениях в целом и в отношениях между обществом и личностью, различных социальных ячеек внутри общества, классов, социальных групп и т. п., конкретных людей, как членов общества и как личностей – особенно во взаимоотношениях между собой.

Особым видом социальной деятельности со знаком минус является преступная деятельность людей, совершение преступлений. Ниже будет рассмотрено понятие преступности. Правовые науки, такие, как уголовное право, уголовно-процессуальное, уголовно-исполнительное (исправительно-трудовое), дали в руки людей инструменты понимания преступления, сформулировали виды преступлений и свели их в уголовные кодексы, определили формы и методы, процессуальный порядок борьбы с преступлениями на различных ее стадиях, установили правила обращения с преступниками. Все более глубокое проникновение в проблему показало необходимость использования в борьбе с преступлениями достижений других наук и самостоятельных методов изобличения преступников. Эту задачу выполнила криминалистическая наука, синтезирующая правовые и технические, естественнонаучные и т. п. методы борьбы с преступностью. Немаловажное место в процессе познания преступности заняла медицина (психиатрия), а в последнее время криминалистику дополняет стремительно развившаяся судебная (криминальная) психология.

Но при всем этом ни одна из названных наук не охватила (да и не могла охватить в силу своей специфики) проблему преступности в целом. Однако их развитие подвело к возникновению специальной науки, которая изучает преступность как явление, существующее в обществе, связанное (и обусловленное) с другими социальными явлениями, имеющее свои закономерности возникновения, существования и развития, требующее специфических и многообразных форм борьбы с ним. Такой наукой стала криминология.

Нельзя не отметить, что среди специалистов в области уголовного права существует точка зрения, отрицающая вопреки фактам реальной действительности иразвитию мировой науки не только самостоятельность криминологии в качествеобщетеоретической науки о преступности, но и как науку вообще, называя ее “дисциплиной”. Эти ученые полагают, что криминология – часть уголовного права либо часть социологии. На наш взгляд, истоки таких взглядов восходят к середине 20-х годов, когда вопрос о причинах преступности при социализме был решен “полностью, однозначно и окончательно”. Коротких, мало к чему обязывающих положений в рамках учения о преступлении в уголовном праве было “достаточно”. Теперь же подобные суждения выглядят анахронизмом. Криминология, ее выводы позволяют глубже понять институты уголовного, исправительно-трудового (уголовно-исполнительного), процессуального права, криминалистики, в целом практики борьбы с преступностью и вовсе не принижают их и не разобщают науки, как это утверждают “ликвидаторы” и противники криминологии как науки.

Криминология действительно “вышла” из уголовного права (хотя можно говорить и о том, что она “вышла” из общей социологии – такая точка зрения тоже существует, как, кстати, говорят и о “медицинской криминологии” и других ее видах, ибо проблемой преступности занимались ученые разных специальностей, привнося “свое” в эту проблему), но, выйдя, она получила возможность собственного развития. Став самостоятельной, она осталась тесно связанной и с уголовным правом, и с другими правовыми науками, а также с социологией, философией и медициной, особенно психиатрией, ибо надо отличать асоциальное поведение больных от преступности как таковой, и с рядом других наук. В условиях стремительного развития и дифференциации различных наук, имеющих общий корень, это вполне естественное явление¹.

¹ Изучающим преступность авторы настоящего учебника рекомендуют ознакомиться с литературой по уголовному праву, ибо многие криминологи одновременно специалисты и в области уголовного права. В частности, один из создателей советской криминологии профессор Герцензон А.А. говорил о том, что криминология – часть уголовного права. Вроде бы парадокс, но это было естественно, если не забывать о времени, когда он это писал. Его соратник проф. Шляпочников А.С., в особенности под конец жизни, был сторонником самостоятельности криминологии. С тех пор (а это были 70-е годы) такая позиция стала господствующей (под влиянием объективных процессов в жизни и науке).

 

Логическое развитие криминологической мысли и криминологической науки позволяет говоритьо криминологии как об общетеоретической науке о преступности, ее причинах и условиях, ей сопутствующих, личности тех, кто совершает преступления, а также о методах контроля за преступностью и борьбы с ней (включая в понятие борьбы с преступностью и ее предупреждение на всех стадиях и во всех выработанных наукой и практикой формах)¹.

¹ Существуют и иные определения криминологии, которые можно найти в ранее изданных учебниках, трудах ученых криминологов. См., например: Криминология, 2-е изд. – М., 1968; Курс криминологии. – Т.1, М., 1985: Кузнецова Н.Ф. Преступление и преступность. – М., 1969; Аванесов Г.А. Криминология, прогностика, управление. – Горький, 1985; Ковалев М.И. Основы криминологии и др.

 

Как известно, криминология тесно связана с другими науками. Поэтому, когда речь идет о предмете науки, важно выделить то главное, существенное, что ее отличает от близких ей наук. Это нужно делать еще потому, что тогда, когда речь идет о криминологии, то у многих ученых на заре ее существования и позднее, вплоть до настоящего времени, возникает соблазн расширить круг вопросов, входящих в ее предмет. Это понятно, ибо сама преступность как явление всеми своими корнями включена (входит) в поры общества. А люди, совершающие преступления, – это вчера еще законопослушные члены общества. И чем глубже человек изучает преступность, тем с большим количеством проблем он сталкивается, проблем, на первый взгляд, далеко отстоящих от преступности. В то же время расширительное толкование криминологии как науки и, соответственно, ее предмета уводило исследователей от того факта, что преступность, будучи социальным явлением, “ограничена” рамками права, закона. Такой подход в социальной практике вел к произволу, ибо в уголовном праве на основе социального опыта целых поколений выработан и закреплен в законе (уголовном кодексе) перечень деяний, относимых к преступным. Произвольный выход за эти границы недопустим, ибо сделал бы жизнь членов общества невыносимой, вел бы к ничем не ограниченному произволу власть имущих. Ниже будет рассмотрено соотношение понятий преступление и преступность. В рамках же подхода к определению предмета криминологии это следует иметь в виду.

 

2. Предмет науки (понятие)

 

Предмет криминологии, сформировавшийся к настоящему времени, не был однозначен. По мере развития науки он уточнялся, понимался то в более узком, то в более широком плане. Далеко не все элементы, составляющие ныне предмет криминологии, сразу заняли в ней свое место. Это особенно характерно для проблемы “личность преступника”, лишь на сравнительно недавнем этапе развития науки занявшей место в качестве составной предмета криминологии. До этого “личность преступника” изучали и социологи, и психологи, и медики (особенно психиатры), и представители других наук. Лишь по мере углубления изучения преступности как социального явления стало очевидным, что нельзя отрывать личность от деяния и что, кроме криминологии, никакая другая наука всю проблему преступности “своей” считать не может.

Ключ к пониманию предмета криминологии лежит в сопоставлении и разграничении предмета криминологии с ее объектом. Воспользуемся тем, что понимает под этим социология, ибо “...все то, что познается, представляет собойобъект исследования, поскольку оно еще не познано и противостоит знанию. Те же самые вещи, явления, процессы, их стороны и отношения, поскольку они уже известны, зафиксированы с определенной стороны в той или иной форме знания, “даны” в ней, но подлежат дальнейшему исследованию, являютсяпредметом”¹. Исходя из этого криминологияизучает (как объект) преступность как явление, причины и условия ее, личности тех, кто совершает преступления, формы и методы предупреждения и контроля за ней, не забывая при этом о том, что преступность не просто социальное явление, а социальное явление, “включенное” в правовые границы. Оно подвижно, ибо понятие конкретных преступлений – не застывшая категория. Будучи объективно существующими, эти явления социальной жизни становятся относимыми к преступным в значительной части случаев вследствие субъективной воли законодателя (как и при исключении из перечня преступлений). Однако, завися, в числе прочего, от субъективной воли законодателя, в значительной своей массе они отпочковывались от всей совокупности негативных явлений, существовавших и существующих в человеческом обществеобъективно, ибо представляли опасность для нормального функционирования общественных отношений в целом (независимо от того, что социально-политическое устройство общества, как и экономические отношения, менялись). Так и сформировалось устойчивое ядро преступности: убийства, кражи, насилия, преступления против нравственности, против государства, против правосудия и ряд других. В той или иной степени они присущи любой социально-политической системе. Естественно, что имеются и различия, однако они появились на более поздних этапах развития человечества и зависят от политических, экономических, социальных, национальных особенностей тех или иных государств.

¹ Садовский В.Н. Методологические проблемы исследования объектов, представляющих собой системы //Социология в СССР. – Т.1 – М., 1966.

 

Таким образом, предмет науки криминологии – это само явление (преступность) в единстве и многообразии его сущности и те факторы, которыенепосредственно с ним связаны.

 

3. Преступность

 

Определений преступности бесчисленное множество. Они несут в себе отпечаток философских взглядов авторов, социологических школ и направлений, правовых воззрений и даже религиозных.

Почти во всех ранее изданных учебниках криминологии, в Курсе криминологии и монографиях подчеркивалась социальная природа преступности, историчность и классовая обусловленность преступности, раскрывались ее количественные и качественные характеристики. Рассматривался вопрос и о соотношении преступления и преступности.

Начнем с общих вопросов.

Прежде всего, преступность есть форма социального поведения людей, нарушающая нормальное функционирование общественного организма. Но такими нарушениями являются и аморальные поступки, и то, что называют делинквентным, отклоняющимся поведением. Из всех нарушений преступность наиболее опасна для общества.

Кроме того, преступность – социально-правовое явление, ибо масса (цифра) преступности складывается из суммы совершенных в данном обществе и в данный период времени преступлений.

Заметим, что преступность есть не простая сумма совершенных преступлений, а явление, имеющее свои закономерности существования, внутренне противоречивое, связанное с другими социальными явлениями, часто ими определяющееся.

В криминологической литературе происхождение преступности связывается с периодом возникновения государства, права, социальным, имущественным и классовым расслоением человеческого общества.

Исторически изменчивый характер преступности, как и ее цифры, структуры и виды – реальные факты действительности. Однако изменчивость эта зависит и от правовых оценок тех или иных явлений, становящихся в ряд квалифицируемых в качестве преступлений или исключаемых из них. Объективный характер преступности, как опасного для общества явления, словно корректируется субъективным усмотрением законодателя. В этой связи следует иметь в виду противоречие, которое вызывает неутихающие дискуссии и служит тому, что дискутирующие не приходят к согласию. Ряд ученых считает, что юридизированное понимание преступности как социально-правового явления не позволяет проникнуть в его сущность (Спиридонов, Гилинский). Конечно, доля правды в этих упреках есть, если подходить к преступности социологически как к одному из явлений, существующих в обществе. Однако такой подход, хотят его сторонники или нет, упускает главное: последствия преступности таковы, что вызывают специфическую реакцию общества и государства, реакцию правовую, связанную с ответственностью людей, причем ответственностью тоже специфической – уголовным наказанием. Будучи объективно существующим явлением, имеющим свои закономерности существования, преступность в то же время “исчезнет”, если конкретные преступления не будут предусмотрены уголовным законом.

Соотношение преступности и конкретных преступлений есть соотношение целого и части, общего и единичного. Преступность – это совокупность преступлений. Не будет такой совокупности, не будет преступности как явления специфически социально-правового. Не будет и столь же специфических форм и методов борьбы с ней, должно будет “исчезнуть” уголовное(ине только уголовное) законодательство, суды и прочие атрибуты, рожденные наличием преступности как общественно опасного явления.

Преступность по своему существу – явление негативное, приносящее вред как обществу в целом, так и конкретным его членам. В то же время были ученые, которые говорили, что преступность – столь же естественное явление, как рождение человека, смерть и зачатие (Ломброзо), что преступность есть явление, присущее всякому здоровому обществу (Дюркгейм). Тем самым ставилось под сомнение понимание преступности как негативного явления. Однако беды, которые преступность несет людям, вряд ли позволяют говорить о ней иначе, чем как о негативном явлении в целом. Вероятно, на иные мысли ученых “выводили” конкретные жизненные факты, когда, скажем, убийство изувера, мучившего других людей, воспринималось как благо, как освобождение других от возможных превратностей судьбы. Конечно, жизнь не однозначна. И, кстати, уголовное право в некоторых своих положениях учитывает это, например, в институтах необходимой обороны и крайней необходимости, в установлении перечня смягчающих обстоятельств и ряде других. Но это не меняет общей характеристики преступности как негативного явления.

Преступность в своих проявлениях многообразна, многолика, что создает огромные трудности как для ее теоретического осмысления, так и для практики борьбы с ней. Она различается по тяжести отдельных ее составляющих, по территориям, видам, характеристике лиц, совершающих преступления, и по многим другим параметрам. Криминологически это очень важная констатация, ибо она снимает облегченное представление о преступности, о формах и методах борьбы с ней, о всякого рода несбыточных программах и планах ее искоренения, ликвидации, уничтожения, да еще в короткие сроки. И, напротив, нацеливает общество на трудную (и не всегда успешную) борьбу с преступностью, на недопустимость лихих кавалерийских наскоков на нее, обязывает глубоко анализировать ее причины, условия, ей способствующие, изучать тех, кто совершает преступления, разрабатывать разумные средства контроля за преступностью, предупреждения преступлений, определять те меры, которые связаны с решением экономических, социально-культурных, воспитательных задач, осуществляемых обществом, государством, различными их ячейками. С другой же стороны, создавать законодательство, способствующее борьбе с преступностью на основе и в рамках закона, а также организовывать на необходимом уровне деятельность правоохранительной системы, без успешного функционирования которой результативная борьба с преступностью невозможна.

Определений преступности в криминологической, правовой, социологической, философской литературе, как уже сказано, великое множество. Каждое определение показывает, какие стороны преступности, по мнению ученых, формулировавших его, представляются им главными. Можно в литературе встретить пространные определения, в которых авторы стремятся показать читателю глубину понятия преступности. Однако (и это естественно) как бы не стремился тот или иной ученый в одном определении показать и глубину (сущность) явления, и его внешние атрибуты, это еще никому не удавалось, что и было всегда (и будет) почвой для дискуссий, критики, утверждений и опровержений, даже недоразумений и необоснованных упреков (если не обвинений), ибо каждый понимает и толкует сказанное другим субъективно и даже превратно. Не случайно не только в криминологии, но и в общественных науках вообще вокруг определений кипели (и кипят) страсти, в том числе политические.

В отечественной криминологии до недавнего времени весьма существенным было стремление в самом определении преступности подчеркнуть его классовость и тем более отгородиться от немарксистских доводов. Конечно, классовые, как, кстати, и все другие противоречия, влияют на преступность, содержание конкретных видов преступлений, но вульгарное использование их в качестве черты, отличающей наше понимание преступности от иных ее пониманий, ничего полезного науке не принесло. По сути дела это было лишь идеологическим штампом, не помогающим, а мешающим познать всю сложность преступности. Тем более, что преступность есть явление, присущее любому обществу, и подчеркивание ее классовости ничего не объяснило, ибо классы были ранее во всех обществах, есть они и сейчас. А углубленное изучение преступности показывает, что основные закономерности ее существования, как и многие из причин преступности одинаковы для всех социальных систем. Конечно, есть и различия, но это естественно, ибо, во-первых, они были всегда, в том числе до возникновения советского государства, а, во-вторых, уровень экономического, социального, культурного развития государств различен, национальные особенности и жизненный уклад тоже. Но если подкладывать под все эти различия тезис о классовости, то это будет вульгаризацией как самого понятия классовости, ибо нельзя приклеивать даже самый красивый ярлык на разные, тем более отдаленные от его прямого смысла явления, так и сущности и содержания преступности.

И поскольку учебник по традиции должен содержать определение изучаемого явления, то его можно было бы сформулировать следующим образом (понимая его условность и присущую, как и всякому определению, неполноту): преступность – отрицательное социально-правовое явление, существующее в человеческом обществе, имеющее свои закономерности, количественные и качественные характеристики, влекущие негативные для общества и людей последствия, и требующее специфических государственных и общественных мер контроля за ней.

 

4. Причины преступности

 

Вторая составная часть науки криминологии – причины преступности и условия, ей способствующие. Проблема причинности – одна из ключевых и трудных проблем в общественных науках и, конечно, в криминологии. Ее решение во многом определяется тем, какие философские взгляды исповедует ученый. В то же время проблема причинности – не только теоретическая, но и практическая, ибо без изучения причин такого явления, как преступность, и условий, ему способствующих, нельзя на научной основе, со знанием дела вести борьбу с преступностью, причем не силами одной правоохранительной системы и с помощью закона, но приводя в движение экономические, социальные и иные рычаги, которыми общество и государство располагают.

Материалистическая наука определяет причинную связь между явлениями как объективную связь между двумя явлениями, одно из которых (причина) при наличии определенных условий производит, порождает другое (следствие)¹. Материалистическое и идеалистическое понимание причинности существенно различны. Это следует иметь в виду, изучая категорию причинности и осмысливая ее применительно к реалиям жизни. Коренное различие состоит в том, что материалистическое понимание причинности связано с основным положением, согласно которому источником нашего познания причинных связей являются объективные закономерности природы (и общества); идеалистическое – с утверждением, что этот источник есть свойство ума человека, присущая ему способность познавать известные априорные истины.

¹ См., например, Курс криминологии. – Т.1. – С.197; Философская энциклопедия.–М., 1967.–Т.4–С.370.

 

Есть ученые, считающие, что утверждения о причинной связи условны, субъективны. В криминологии эта позиция наиболее четко выражена американским ученым Т. Селлином, который пишет, что “наука отказалась от концепции причинности и обращается к ней только для обозначения функционального взаимоотношения между определенными элементами или фактами”².

² См.: Социология преступности. – М., 1966. – С.27.

 

Нельзя, конечно, отрицать тот факт, что в обществе (а значит, в общественных науках) установление причинных связей бывает значительно более трудным делом, чем в природе. Однако развитие криминологии и внедрение ее рекомендаций в практику с достаточной убедительностью показало реальность установления и причинных связей в проблеме преступности и условий, способствующих совершению преступлений. Практические правоохранительные органы научились выявлять эти условия и причины преступлений, а наука вооружила их методикой этой работы. Законодатель закрепил обязанность правоохранительных органов выявлять причины и условия совершения преступлений и принимать (в пределах своих возможностей и компетенции) меры к их предупреждению.

Авторы Курса криминологии пишут, что причинность – разновидность, одна из форм детерминации, под которой понимается любая закономерная зависимость между различными процессами и явлениями... Категория причинности, рассматриваемая в широком смысле слова, включает следующие понятия: причина, условие, следствие (результат), связь между причиной и следствием (условием и причиной, условием и следствием), обратная связь между следствием и причинами (условиями)¹.

¹ Курс криминологии. – С.200.

 

Обобщая все сложности, связанные с установлением причинной связи между явлениями, можно сказать, что данная связь – не что иное, как форма взаимодействия явлений².

² В учебнике проблема причинности дается в общей форме. Изучающий криминологию должен самостоятельно разобраться в этой проблеме, прежде всего, прочитав философскую и социологическую литературу, поскольку, как наука общетеоретическая, криминология опирается на достижения как общественных, так и в необходимых случаях естественных наук, и собственного определения причинности не имеет.

 

 

В криминологической науке дискуссионен вопрос о классификации причин преступности. Прежде всего из-за сложности самого явления, его взаимосвязей и взаимозависимостей как “внутри” самого явления, так и во вне – с другими явлениями. При этом далеко не всегда путем применения общих для явления закономерностей и причинных связей можно объяснить сугубо конкретные проявления преступности. Эта трудность, в числе прочего, породила, как уже было сказано, отказ некоторых ученых даже от поисков причин преступности. Именно учитывая такую сложность, советский законодатель указал на необходимость установления по уголовным делампричин и условий преступности, тем самым придав в руки практикипростейшую классификацию.

Одним из первых (после восстановления криминологии в своих правах) проф. М.Д. Шаргородский писал: “Причинами преступности в широком смысле этого слова можно считать все те обстоятельства, без которых она не могла бы возникнуть и не может существовать. Но не все эти обстоятельства играют одинаковую роль. Одни из них создают лишь реальную возможность преступных мотивов, а другие превращают эту возможность в действительность. Поэтому первые следует рассматривать как условия, а вторые какпричины... Причинамипреступности являются, как и вообще причиной, те активные силы, которые своим действием порождают ее существование. Причиныконкретного преступления – это, таким образом, те активные силы, которые вызывают у субъектов интересы и мотивы для его совершения”³.

³ Шаргородский М.Д. Преступность, ее причины и условия в социалистическом обществе. – Преступность и ее предупреждение. –Л., 1966. – С.30.

 

Советские ученые выдвигали и идею о классификации причин преступности на объективные и субъективные (А.А. Герцензон, АС. Шляпочников).

Ряд ученых в основу классификации положили философское понятие о полной причине как совокупности всех обстоятельств, вызывающих наступление следствия, и причине специфической, т. е. конкретных обстоятельствах, которые ведут к следствию (Н.Ф. Кузнецова). Данный вид классификации, хотя и распространен в философии, однако слишком абстрактен. В нем смешиваются причины главные и второстепенные, причины первого и второго порядка, а также условия, способствующие совершению преступлений. Так или иначе, но внутри полной (как и специфической) причины необходимо произвести внутреннюю дополнительную классификацию, если иметь в виду в дальнейшем разработку практических рекомендаций.

Западные ученые, разрабатывая проблему причин преступности, создали так называемую “теорию факторов” как явлений, порождающих преступность. Начался подсчет этих факторов. Они оказались и несопоставимыми по своей важности, силе влияния, в том числе на преступность, и столь многочисленными, что разные исследователи запутались в их числе и многообразии. Причем каждый считал по-своему. Среди отечественных криминологов тоже нашлись ее сторонники, насчитавшие 200–240 факторов, которыми вызывается преступность.

Говоря об этой разновидности теории о причинах преступности, следует сказать, что она добросовестно перечисляет все то, что, по мнению ее создателей, влияет на преступность, но при этом теряется определение того, на что же следует обратить внимание в первую очередь (и почему?), а на что во вторую (и почему?); какие преступления требуют наличия 240 факторов, а какие – 20? Не случайно подавляющее большинство западных криминологов, едва эта теория появилась, отвергли ее, а знаменитый американский криминолог Э. Сатерленд назвал теорию факторов каталогом несопоставимых ценностей.

Отечественные криминологи классифицировали также причины преступности на: а) причины преступности как социального явления в целом, где и нашли место влиянию общих социальных и иных закономерностей на нее; б) причины отдельных видов преступности; в) причины конкретного преступления, что позволяет определять столь же конкретные и реально исполнимые меры предупреждения; г) условия, способствующие совершению преступлений, которые сами не вызывают намерения совершить преступления, но без наличия этих условий преступление было бы совершить трудно и даже невозможно.

Данная классификация открывает простор и для широких теоретических исследований, и для разработки конкретных мер борьбы с преступностью на практике.

Таким образом, при всей теоретической сложности проблемы причин преступности и разнообразия мнений о ней она в то же время близка к практике и необходима ей.

 

5. Лицо, совершившее преступление

 

В предмет криминологии в качестве его составляющей входитличность преступника.

Дискуссии вокруг понятия личности преступника в теории науки столь же, если не более, яростные, чем, скажем, дискуссии о причинах преступности. Можно, пожалуй, сказать, с известной долей допустимости, что и сама-то наука криминология начиналась с изучения личности преступника. Ниже в учебнике данная проблема будет рассмотрена подробнее. Здесь же необходимо подчеркнуть следующие принципиальные положения.

На заре развития криминологии ученые видели в преступнике тип личности, как бы выпадающий из человеческой популяции. Причем, одни видели в преступниках людей, отмеченных печатью Каина, в полном соответствии с распространенными теологическими концепциями. Другие, наблюдая жестокость многих преступников или приверженность их к занятию конкретным преступным промыслом, например кражами, стали искать причины этого в биологических особенностях людей. Такое представление, начавшись с учений френологов и получившее законченный вид в теориях Ломброзо и его последователей, в течение длительного времени было распространенным. Третьи конструировали специфические социальные типы преступников, отвергая биологический подход. Четвертые искали компромисс между социологическим и биологическим подходом к личности.

Нельзя при этом не отметить, что теория прирожденности преступников или предрасположенности человека к преступлениям легла в основу расистских и близких к ним теорий, породила произвол и беззаконие в практике.

Углубленное изучение проблемы привело многих ученых к тому, что понятие “личность преступника” было поставлено под сомнение и высказана идея о том, чтобы отказаться от нее, заменив более пространным, но более точным понятиемличности людей, совершающих преступления.

Почему пришли к этому выводу? Потому, что понятие “личность преступника” предполагает какую-то заданность. Биологическую ли, социальнуюли, но заданность. Между тем, любое преступление может совершить любой человек. Американские криминологи, например, говорят о том, что каждый американец хоть раз в жизни, но совершил преступление. Какжебыть в таком случае с понятием “личность преступника”?

Когда френологи, а затем Ломброзо разрабатывали биологический тип преступника, измеряя его лоб и т. д., то они исходили из того, что преступников нужно искать в “низах” общества и что они “отмечены природой”. Венценосных убийц и насильников они не обмеряли. Как и те, кто стоял на позициях, что преступник есть социальный тип, а не биологический. В то же время они искали эти социальные типы в определенных слоях общества, стоящих на низших ступенях социальной лестницы. И те, и другие преуспели в доказательствах своей правоты с той лишь разницей, что биологизаторы говорили о преступности самой человеческой личности, а стоявшие на социальных позициях были гораздо гуманнее по отношению к человеку и “строже” к обществу, толкавшему людей на преступление.

Чем дальше и глубже шли исследования как самой преступности, так и тех, кто совершает преступление, тем больше у ученых имелось оснований для отказа от приверженности жестким зависимостям и жестким формулам типа “личность преступника”. Это понятие становилось все более широким и неопределенным. Если первоначально о “личности преступника”, находившегося на верхних ступенях общественной лестницы, не говорилось (во всяком случае в научных классификациях), то по мере углубления исследований появилась теория о преступниках “в белых воротничках” (Э. Сатерленд и Д. Кресси), что в общем-то подточило справедливость прежних теорий о заранее заданных социальных типах преступников, тем более биологических.

Ученые как будто состязались в стремлении забыть замечательное наблюдение О. Бальзака о том, что за каждым нажитым состоянием стоит преступление. Наконец, если исходить из того, что преступность – социально-правовое явление, то следует помнить, что понятие преступности изменчиво. То, что сегодня законодатель считает преступлением, завтра им может не быть. И наоборот. Что же, в этом случае “личность преступника” исчезнет или появится?

В учебнике термин “личность преступника” будет употребляться, но сказанное в этом разделе надо запомнить и иметь в виду, прежде всего потому, что понимание преступности становится глубже.

Классификация конкретных социальных типов преступников весьма важна. Ибо убийцы отличаются от воров, представляя собой специфический тип личности; мошенники – от “белых воротничков”, хотя последние могут применять методы мошенничества; расхитители имущества – от сексуальных насильников и т. д. Изучение типов личности тех, кто совершает преступления, требует разработки как общих, так и индивидуальных мер и методов предупреждения преступлений. Однако при всем этом следует иметь в виду временный характер нахождения в мундире личности преступника (иначе зачем говорить об исправлении и перевоспитании преступников, ибо стабильноеих нахождение в этом звании исключает все вопросы о возвращении человека в ряды полезных членов общества). И если для уголовного права преступник тот, кто совершил деяние, содержащее все элементы состава преступления, и понес предусмотренное законом наказание, то для криминологии определение понятия “личность преступника”” куда как более сложная задача, ибо связана с отнесением человека к определенной, осуждаемой обществом страте¹ этого же общества, с неизбежным вопросом: сколь долго такое состояние человека может продолжаться?

¹ Страта (лат. stratum – слой) в социологии – общественный слой, группа людей, объединенная каким-либо общим социальным признаком.

 

Биологический подход оставлял (и оставляет) клеймо преступной личности на человеке на всю жизнь. А социальный? И когда некоторые ученые говорят, что учет биологических особенностей личности есть гуманный к ней подход, позволяющий учесть его биологические особенности, то это не что иное, как спекуляция, ибо, снизив человеку (или, тем более, увеличив) меру наказания с учетом его биологических качеств, суд оставляет человека в состоянии прирожденного преступника из-за наличия этих его качеств, или предрасположенным к совершению преступлений. Вряд ли подобное можно назвать гуманизмом.

На самом деле, будучи существом социальным, человек наделен биологическими особенностями, которые делают личность такой, какая она есть, физически здоровым или с какими-то дефектами. Физиологическое состояние человека делает его способным к восприятию социальной программы, ибо, родившись биологическим существом, личностью он становится, воспринимая социальную программу. Человек психически больной к такому восприятию неспособен. Он не может быть “личностью преступника”, как полагало в сравнительно недавнем прошлом немалое число ученых, особенно медиков. Поэтому такие лица совершают общественно опасные деяния, но не преступления. Путать болезнь с преступностью можно было лишь на ранних стадиях изучения преступности и развития криминологии.

Биологические особенности человека есть та база, те условия, которые способствуют восприятию человеком социальных программ, но не причины его преступного поведения. При этом надо иметь в виду, что, даже “собравшись вместе”, биологические факторы не делают явление социальным, ибо они лежат в разных плоскостях реальной жизни.

Принципиальным для криминологии, для правильного понимания соотношения социального и биологического в человеке, является тот факт, что биологические особенности влияют на тип поведения человека (холерик в одинаковой жизненной ситуации поступит иначе, чем флегматик или сангвиник, а те, в свою очередь, иначе, чем холерик, но в целом их поступки диктуются еще и степенью социальной воспитанности), не являясь причинами его поведения, в том числе преступного¹.

¹ См. об этом в книге:Дубинин Н.П., Карпец И.И., Кудрявцев В.Н. Генетика. Поведение. Ответственность.–2-е изд. М., 1989.

 

Сложность изучения личности тех, кто совершает преступления, определяется, помимо всего прочего, и тем, что социальное расслоение общества велико, что разные страты общества имеют разные интересы и потребности, у них свои взгляды на положение в обществе, на роль других групп, они отличаются по уровню образования и культуры, характеру трудовой деятельности, наконец, принадлежностью к полу, возрастом. Все это и есть основание для того, чтобы глубоко изучать личности людей, вставших на преступный путь, избравших его образом жизни, профессией, способом “улучшения” материальных условий жизни, или человека, случайно совершившего преступление, втянутого кем-то в преступную деятельность и т. д. Для этого и нужна классификация, типология преступников, их социальных ролей, уяснение конкретных социальных типов преступников, когда речь идет об устойчивой формуле их поведения. И если изучение причин и условий преступности позволяет объяснить и саму преступность, и то, почему люди встают на преступный путь, то изучение личности тех, кто совершает преступления, позволяет, с одной стороны, найти пути к их исправлению, постигая их внутренний мир, психологию, нравственные установки, а с другой – “выйти” на наиболее типичные, индивидуальные причины и условия, толкающие людей на преступный путь (обратная связь).

Многообразие человеческих личностей и их судеб, определяемое многообразием сложностей социального бытия человека, обусловливает необходимость изучения личности тех, кто совершает преступления, и причин и условий, которые поставили человека в состояние “личности преступника”.

Поэтому криминолог не может и не должен быть чужд социологии, психологии, других наук, изучающих человека, включая медицину, особенно ее часть – психиатрию, ибо недопустимо смешение болезненности и преступности.

 

6. Предупреждение преступности

 

В предмет криминологии входит предупреждение преступности. Проблема предупреждения преступности неотрывна от других составных предмета криминологии. Она как бы завершает все, что связано с наличием преступности в человеческом обществе и борьбой с ней. Понимание преступности как явления, всеми своими корнями уходящего в поры общества, причин ее, отражающих противоречивость его функционирования, личности тех, кого само общество превращает в преступников, и есть та база, на которой рождается теория предупреждения преступности. Именно поэтому проблема предупреждения преступности рассматривается на трех уровнях: общесоциальном, специально-криминологическом и индивидуальном.

Поскольку преступность – явление социальное (одно из социальных явлений), необходимо исходить из того, что успешной борьба с ней может быть лишь тогда, когда подход к ней будет комплексным, как при ее изучении, так и при разработке мер предупреждения. Поэтому борьба с преступностью в широком общесоциальном плане (в криминологии это, в первую очередь, связано с идеей предупреждения преступлений) есть использование мер экономических, социально-культурных, воспитательных и, наконец, правовых. При этом очевидно, что политическая атмосфера в обществе – это то, что может свести на нет любые формы и методы руководства обществом, довести их до хаоса и развала либо, напротив, привести к стабилизации общественного (и государственного) организма. К общесоциальным видам предупреждения преступности относятся: а) развитие и совершенствование экономических отношений, технологических процессов и технического оснащения производства – промышленного, сельскохозяйственного, что неразрывно связано с повышением жизненного уровня и материального благосостояния людей; б) повышение уровня культуры членов общества, улучшения их образования, а следовательно, воспитанности, установления нравственных взглядов, основанных на всем том лучшем, что накопило человечество в данной области за весь период своего развития. Эти меры, конечно, не прямо направлены на борьбу с преступностью. Более того, развивая, скажем, культуру и искусство, люди меньше всего думают о борьбе с преступностью, но высокая культура и воспитанность – надежные гаранты уменьшения преступности (хотя и не гаранты ее исчезновения, с чем люди, вероятно, должны смириться). Названные меры косвенно влияют на состояние преступности, и чем выше уровень экономического, технического, культурного состояния общества, тем больше оснований полагать, что преступность в таком обществе будет ниже, нежели в обществе, прозябающем в экономической разрухе, социальной и политической неустойчивости, в обществе, где забота о людях декларируется (даже является спекулятивным политическим лозунгом), но не претворяется в жизнь. Криминология, улавливая эти общесоциальные процессы (их негативное выражение), рекомендует, как следовало бы поступить в тех или иных ситуациях. Такие рекомендации тогда эффективны, когда даются с учетом реальных возможностей общества (экономических, финансовых и т. д.), а не абстрактно теоретически. В то же время криминология острее видит отрицательное влияние на жизнь общества тех или иных, скажем, экономических экспериментов (чего, к сожалению, не хотят признавать многие экономисты и политики). Поэтому ее рекомендации далеко не сразу воспринимаются и, тем более, реализуются.

Именно данное обстоятельство породило проблему пределов криминологических исследований, в связи с чем возникают, например, вопросы о том, насколько глубоко должна вторгаться криминология в жизнь во всех ее проявлениях, каковы должны быть ее рекомендации. Поскольку меры предупреждения преступности могут быть и экономическими, и воспитательными, и организационно-техническими, и правовыми, и демографическими, и психологическими, и т. д., то может ли криминолог-ученый с достаточной степенью компетентности дать рекомендации во всех этих отраслях науки, проявлениях социальной жизни? Очевиден ответ: нет, не может. Но видеть узкие места в тех или иных областях жизни, производства, распределительных отношениях, состоянии воспитательной работы, недостатки в деятельности правоохранительных органов и т. д. криминолог не только может, но и видит их острее, чем конкретный специалист, привыкший в своей области ориентироваться не на отрицательное, а на положительное. Криминогенная обстановка, криминогенная ситуация, криминогенность тех или иных конкретных недостатков в производстве, распределении и т. п. отношениях – это вошедшие в обиход определения, употребляемые с пониманием их значения не только и не столько криминологами, но и представителями других наук, а также руководителями государственных и общественных структур,что свидетельствует о проникновении в жизнь криминологического мышления.

Если криминология указала на криминогенность тех или иных явлений в экономике, социальной сфере и т.д. и высказала общие рекомендации, что следовало бы сделать для уменьшения их негативного эффекта, то дальнейшая конкретизация необходимых для предупреждения преступности мер – прерогатива других конкретных наук, областей знания, социальной и экономической практики. В этом случае криминолог может превратиться в консультанта, который подскажет, что реально для исполнения, а что нет, какие сроки решения проблемы реальны, а какие – нет.

Специально-криминологические меры предупреждения преступности могут быть общими и конкретными. Они, хотя и затрагивают, допустим, сферу управления, однако являются такими, которые не требуют совершенствования крупных ее блоков, а требуют изменения каких-то частей, например изменения учета и отчетности денежных средств либо материалов в какой-либо отрасли производства или управления, что снимет (на определенный период времени) опасность хищений или иных злоупотреблений. Конкретные рекомендации – еще более узки по своей целенаправленности, например меры организации охраны материальных средств на конкретном предприятии.

Криминологи за годы своего “вторжения” в социальную жизнь наработали немало практически значимых рекомендаций по предупреждению преступлений в различных отраслях промышленности и сельского хозяйства. Меры по предупреждению преступности касаются как организации производственных процессов (с точки зрения их криминогенной уязвимости), так и воспитательной работы с разными категориями работающих, а также методов учета, охраны материальных средств и т. д.

Эти рекомендации могли появиться на свет лишь в результате длительного и всестороннего изучения конкретных отраслей народного хозяйства. Такое направление в криминологии неисчерпаемо, ибо формы хозяйствования, их структуры меняются, соответственно меняются и условия, способствующие совершению преступлений, а значит, должны совершенствоваться предупредительные меры.

Меры предупреждения различны и для различных видов преступлений (например, для корыстных и насильственных, убийств и изнасилований, краж и мошенничества и т. д.). “Блоки” преступности тоже требуют специфических мер (скажем, организованная преступность – одних мер, рецидивная – других, женская – третьих и т. п.). Внутри же этих общих блоков различны и многочисленны виды конкретных преступлений, требующие конкретных для их предупреждения мер.

Деление преступности на уровни определяет особенности индивидуальной профилактики, ибо отдельные преступления совершаются людьми, каждый из которых неповторим, и воспитательная работа с ним требует индивидуального подхода. В этой своей части криминология вступает в контакт прежде всего с такой наукой, как психология (не случайно среди юридических наук прочное место завоевала ныне криминальная (правовая) психология).

Криминальная (правовая) психология изучает не только личности тех, кто совершает преступления, предмет ее значительно шире, но связь ее с криминологией органична. Криминологическая типология личности нужна не сама по себе, не просто как теория, позволяющая глубже изучить причины конкретных преступлений в связи с особенностями личности, а как предпосылка преступлений, в частности индивидуальной профилактики преступлений.

Теория предупреждения преступности неразрывно связана (как и остальные составные предмета криминологии) с проблемой прогнозирования преступности, а также планирования предупредительных мер как в широком общесоциальном плане, так и применительно к деятельности различных общественных и государственных структур, включая деятельность правоохранительных органов, их различных звеньев, по-разному осуществляющих профилактическую деятельность. Предупреждение преступности немыслимо и без координации этой деятельности как в общегосударственном, так и в региональном плане или по субъектам профилактики, с “окончанием” данной цепочки мер на этапе воспитательной работы с конкретными людьми.

Конечно, кр

Развернуть

Открыть в широком формате