НАЧАЛЬСТВЕННЫЕ БЫЛИЧКИ

Было так. Фамилия у него была Пеньков. Для своих - Пенек. При этомникакого оскорбительного смысла в прозвище не вкладывалось, человек он былдобродушный, немного тюфяк, окончил, как и большинство молодых инженеров,Московский цветмет, работал старшим экономистом в плановом отделеНорильского комбината. (Дело происходило в Норильске в 1969 году.) Жена его Анфиса (назову ее так) была полной противоположностью мужу,баба энергичная, вздорная, амбициозная. Она была старшим редактором наНорильском радио, выходившим в эфир с пятнадцатиминутными утреннимивыпусками, которые всегда начинались одинаково: "Московское время два часаночи. С добрым утром, товарищи. Наш аэропорт закрыт. Из Красноярска самолетне вылетел, московский борт сидит в Хатанге". В подчинении у нее были толькодикторша и звукооператор, но считалась она в городе фигурой заметной,влиятельной, потому что была дочерью заведующего отделом агитации ипропаганды горкома партии, а тот в свою очередь приходился свояком первомусекретарю горкома Ивану Александровичу Савчуку, человеку в Норильскевсевластному. Так вот. Из турпоездки в Венгрию Анфиса привезла автомобильные краги за18О форинтов, чтобы подарить мужу на день рождения. Но перед днем рожденияшумно поругалась с Пеньком (что в их отношениях было делом самым обычным) ив сердцах подарила краги Илье Каминскому, приятелю Пенька, заместителюглавного инженера Норильской железной дороги, который случайно оказался уних дома. Каминский слегка удивился, но подарок принял. Потом Анфиса помирилась с мужем и потребовала краги обратно. Возможно,если бы это была вежливая просьба, Каминский бы краги вернул. Но не таковабыла Анфиса, чтобы просить вежливо. Тон ее был хамский, требовательный, иКаминский возмутился: - С какой стати, мать? Подарок есть подарок, я тебя за язык не тянул. - Не отдашь? - А "пожалуйста"? - Перебьешься! Разговор происходил летом, часа в два ночи, на Ленинском проспекте,насквозь простреливаемым незаходящим солнцем полярного дня. В каменныхдворах общежитий играли в волейбол, зеленел овес на газонах, по проспектупрогуливались парами и группками. Свидетелями разговора стали несколькообщих знакомых, стычка их позабавила, а Анфису привела в бешенство. - Последний раз говорю: отдай по-хорошему! - ледяным тоном предупредилаона. - И не подумаю. - Смотри, хуже будет! - Иди ты, мать, в жопу! - вежливо ответил Каминский. На том и разошлись. По городу пошли слухи, что Каминский нечист наруку, вот - украл в квартире Пеньковых краги за 180 форинтов. Слухи активнораспространяла Анфиса. Каминский встретился с Пеньком и потребовал унятьжену. Слухи не прекратились. При следующей встрече Каминский слегка набилПеньку морду и пообещал делать это регулярно, если эта сука не заткнется. Вответ Анфиса обратилась в суд и потребовала привлечь Каминского к уголовнойответственности за кражу венгерских автомобильных краг ценой в 180 форинтов. Заявление принял судья Вячеслав Николаевич Ханжин, человек светский,завсегдатай всех городских тусовок, расторгавший брак у половины Норильска.Прежде чем решить вопрос о возбуждении уголовного дела, он, как это положенопо закону, послал запрос о личности Каминского в Управление Норильскойжелезной дороги. Там к запросу отнеслись со всей серьезностью и в отведенныйправилами срок прислали характеристику, подписанную треугольником. В нейговорилось, что инженер Каминский прошел путь от сцепщика до заместителяглавного инженера, является добросовестным грамотным специалистом и ранее вкраже автомобильных краг замечен не был. История о крагах превратилась в анекдот, какие так любят в небольшихгородах, вроде Норильска, где все знают всех. Однажды в конце лета мы сидели с Ханжиным в его кабинете в городскомсуде и допивали пиво из полиэтиленового пакета - обычная для Норильска тара.Секретарша сообщила: - К вам корреспондент из "Заполярной правды". Примите? Всех ребят из "Заполярки" мы хорошо знали, но вошел незнакомый молодойпарень в стройотрядовской куртке. Как оказалось, стажер из МГУ. Он прослышалпро историю с крагами и загорелся написать про нее фельетон. Героемфельетона должна была стать Анфиса. Ханжин на эту тему говорить отказался: - Дело не закончено, не имею права. Может быть, Виктор Владимировичрасскажет, он лицо неофициальное. Я сгонял стажера за новым пакетом пива и посвятил его в детали истории.Честно предупредил: - О фельетоне и думать забудь. Шахиня не пропустит. "Шахиня" - такое прозвище было у редактора "Заполярной правды"Мартыновой, женщины осторожной, прекрасно ориентирующейся во всех тонкостяхотношений между начальственными лицами. - Не пропустит? - удивился стажер. - Но она одобрила тему. Мы с Ханжиным переглянулись. В городе главенствовал горком, партийная власть, но существовала ислабая оппозиция, из комбинатских. Она осталась со времен новойэкономической политики, которую в середине 60-х годов пытался проводитьКосыгин. Но поскольку при системе Косыгина реальная власть переходила кхозяйственным руководителям, а партия оказывалась как бы и не у дел,косыгинские реформы быстренько свернули. Но остались люди, помнившие о них,желающие их вернуть. Таким было все руководство комбината во главе сдиректором Владимиром Ивановичем Долгих. Шахиня была близка к этой группе, но допустить, что она рискнетвыставить на посмешище дочь заведующего отделом агитации и пропаганды,свояка Савчука, скомпрометирует тем самым самого Савчука - нет, на это онане пойдет. Что ты, самоубийство! Стажер все-таки написал фельетон. Не очень смешной, но резкий. Онназывался "Как поссорились Илья Иванович и Анфиса Григорьевна". Фельетонразошелся по городу в списках, как самиздат. Все решили: на том дело икончится. Ан нет. Однажды стало известно, что он подписан к печати и выйдетв субботнем номере. Часов в десять вечера об этом сообщили Анфисе. Она кинулась к отцу,заведующему отделом пропаганды горкома, свояку Савчука. Он позвонил Шахине.Она говорила с ним холодно: вы не можете мне приказывать, я член бюрогоркома, газета в подчинении первого секретаря горкома партии (в Норильскеэто так и было), только его распоряжения я обязана выполнять. Пришлось идтик Савчуку. Тот обматерил свояка и его дурищу-дочь и сказал, что дело уладит. Но уладить оказалось не просто. Ночь, в редакции никого нет, редактор втипографии. Телефоны в типографии не отвечают. Наконец, ответил вахтер.Сходил узнал: Шахиня в наборном цехе, подойти к телефону не может. ПришлосьСавчуку вызывать машину и ехать в типографию. Шахиня встретила его невинным удивлением: - Фельетон? Какой фельетон? С чего вы взяли? Нет в номере никакогофельетона. Показала подписанные в печать полосы: фельетона не было. Не было его ив номере. Назавтра над первым секретарем горкома смеялся весь город. Взбешенный Савчук приказал уволить Анфису с радио. Одновременно с нейподал заявление об увольнении и Пенек. Они вернулись в Москву, а через тримесяца в Совет Министров СССР, копия в Комитет партийного контроля,поступила докладная записка от бывшего старшего экономиста планового отделаНорильского горно-металлургического комбината Пенькова. В ней на полуторадесятках страниц, с подробными цифровыми выкладками, доводилось до сведенияруководства о приписках на десятки миллионов рублей, которые совершаются наНорильском комбинате по прямому указанию директора комбината Долгих. Это было уже совсем не похоже на анекдот. Тут нужно сделать отступление. Строительство Норильского комбинатаначалось в середине 30-х годов и практически стояло на месте, пока в 1938году его не возглавил Авраамий Павлович Завенягин. Назначение было оченьнеобычным. Незадолго до этого легендарного директора легендарной Магниткисделали первым заместителем наркома тяжелой промышленности Орджоникидзе. Втот день, когда Завенягин приехал в Москву, Орджоникидзе застрелился. "Невыдержало горячее сердце Серго", скорбно констатировал Сталин. Завенягиноказался в подвешенном состоянии. Он ходил на работу, сидел в пустомкабинете. Никто не звонил, ни с какими делами к нему не шли. Он ждал ареста,но Сталин решил по-другому. На одном из совещаний, где зашла речь о крайненеудовлетворительном положении на далекой заполярной стройке, он вдругпредложил назначить начальником Норильскстроя Завенягина. "Любимый ученикСерго, такой опытный организатор промышленности сумеет вывести стройку изпрорыва". Сказать, что это была ссылка - ничего не сказать. Это былсмертельный приговор с отсроченным исполнением. Завенягина ждала судьба егопредшественника, расстрелянного за развал работы. Но он сумел переломить ситуацию. Как - отдельная история. Перед войнойНорильский комбинат дал первый никель и все войну самолетами отправлял назаводы Урала никель для танковой брони. В 1941 году Сталин вернул Завенягинав Москву, позже сделал его одним из руководителей атомного проекта. При Завенягине были заложены не только первые заводы Норильска, но инаметились проблемы, которые дали о себе знать через десятилетия. Прирациональной разработке запасов месторождений "Норильск-1" и "Норильск-2"должно было хватить на сто лет. Но кто тогда думал о рациональности! Нужнобыло выжить - и самому Завенягину, и десяткам тысяч зэков. Поэтому бралитолько богатую руду, остальное бросали. И к середине 50-х годов обнаружилсякризис рудной базы. Содержание никеля в руде было низким, дешевле былопокупать никель в Канаде. Острота проблемы была такой, что даже подготовилипроект правительственного решения о замораживании производства на прежнемуровне, что является первой стадией консервации комбината. То есть, речь шлао судьбе города с населением в 120 000 человек. А город между тем вовсю строился. В 1956 году по комсомольскому призывуприехали шесть тысяч молодых ленинградцев и москвичей, не в бараках же имжить. Возводили многоэтажные дома, телецентр, даже бассейн, невиданное делодля таких широт. Ну как тут докладывать в правительство о консервации? Непоймут, вопросят: а какого же вы пробивали средства на строительство города,если знали, что руда кончается? Не знали? А кто должен знать? Не связалиодно с другим? А кто должен связывать? Тянули, надеялись на чудо. И дождались чуда. В 1961 году геологиоткрывают под самым боком у города, на Талнахе, мощнейшее месторождениебогатых медно-никелевых руд. Триумф. Бывший директор комбината Дроздовстановится начальником главка Минцветмета, вместо себя оставляет Долгих,которому и приходится решать новые проблемы. А они были очень непростыми. В прежних норильских рудах соотношениеникеля и меди было один к одному, а в талнахских один к трем. Старый Медныйзавод не мог справиться с такой нагрузкой. А план надо выполнять, от этогозависит заработок рабочих. И тогда Долгих решается на авантюру: бросает всесилы на строительство нового медного завода, а медь, как бы выплавленную изталнахской руды, приписывает. Расчет простой: всю зиму медь все равно лежитбез движения в пакгаузах Дудинки, а к весне завод пустят и к началунавигации покроют недостачу. И все бы получилось, если бы не история с автомобильными крагами за 180форинтов. Долгих попал. И на помощь со стороны было рассчитывать нечего. Никто немог ему помочь. И менее всех - начальник главка Дроздов. Очень причудливо складывались их отношения. Еще в бытность директоромкомбината Дроздов нашел Долгих на аффинажном заводе в Иркутске и сделалсвоим главным инженером. Но почему-то сразу его невзлюбил, обращался как смальчишкой, материл при всех по малейшему поводу и без повода. Долгих непрекословил, вникал в производство, в сложную структуру комбината. КогдаДроздов ушел в главк, а директором комбината стал Долгих, потому что некомубольше было передать дела, травля не прекратилась. На селекторных совещанияхвсе сидели, опустив глаза, и старательно делали вид, что не слышат густогоначальственного мата. Потом произошел один случай. У Дроздова в Норильске остался сын, Гоша,работал на телестудии оператором. Однажды с приятелем и двумя девушками онпоехал на Валек, в пригород Норильска, где рядом с профилакторием стоялибалки норильчан, типа утепленных вагончиков - туда приезжали на шашлыки, нарыбалку. Напились, сожгли балок, девушка погибла. Гоше светила тюрьма.Дроздов прилетел в Норильск и, как говорили, стоял на коленях перед Долгих,просил за сына. Дело замяли. После этого Дроздов возненавидел Долгих ужепрямо-таки лютой ненавистью. И докладная Пенькова была для него царскимподарком. Из Москвы прилетела комиссия человек из пятнадцати во главе сзаместителем председателя Совета Министров. Проверка сигнала не заняла многовремени. Все изложенное в докладной Пенька подтверждалось до запятой.Комиссия съездила в Дудинку, посмотрела на пустые пакгаузы, в которымникакой медью и не пахло, и вернулась в город. В горкоме партии состоялосьрасширенное бюро с присутствием членов комиссии. На повестке дня был толькоодин вопрос: персональное дело коммуниста Долгих. Норильск замер. Через два часа бюро закончилось. В решении было: коммунисту Долгихпоставить на вид. Ни исключить из партии, снять с работы и отдать под суд,ни строгий выговор с занесением в учетную карточку, ни просто выговор.Поставить на вид. Все. Позже я познакомился с чиновником из Минцветмета, который прилетал вНорильск в составе комиссии, и спросил, почему так кончилось персональноедело Долгих. Ведь снять его было - как два байта переслать, говорясовременным языком. И желающих заменить его на посту директора Норильскогокомбината наверняка было немало. Флагман отрасли, место престижное. В чем жедело? - Да, снять его было легко, - согласился он. - И заменить легко. Мывели переговоры со многими. Но все сразу спрашивали: а приписки сактируете?Нет? Тогда нет. Кому же охота вешать на себя двадцать с лишним миллионовприписок? Так и получилось, что в той ситуации мог руководить комбинатомтолько один человек. Сам Долгих. Все вышло так, как и планировал Долгих: новый завод был построен, началпереработку талнахской руды, и к открытию навигации дудинские пакгаузы ужеломились от меди. Летом в Норильск прилетел Председатель Совета Министров Косыгин.Неизвестно, о чем он говорил с Долгих, но через некоторое время по Би-Би-Сипередали: "Председатель советского правительства Косыгин встретился сминистром цветной металлургии Ломако и просил его об отставке в пользудиректора Норильского комбината Долгих. Ломако отклонил просьбупремьер-министра". Осенью на партийной конференции коммунисты Красноярского краяединогласно избрали Долгих Владимира Ивановича первым секретарем краевогокомитета партии. Говорят, что свою первую речь на партхозактиве он началтак: - Главное для нас сейчас, товарищи, снег. То есть хлеб. Красноярским краем Долгих руководил недолго. Вскоре он пошел наповышение - стал Секретарем ЦК КПСС по промышленности и транспорту. Все, ктознал о его отношениях с начальником главка Минцветмета Дроздовым, рукипотирали от предвкушения: ну, он ему теперь покажет, расплатится за всеунижения. Однажды в главк позвонили со Старой площади: к вам выезжает секретарьЦК КПСС Долгих. Дроздов встречал его у лифта. От волнения он с трудом стоялна ногах. Но встреча прошла удивительно мирно, даже душевно. Долгих подробнорасспрашивал о делах, спрашивал, какая нужна помощь, на прощанье пожелалбольших успехов. Проводив высокого гостя, начальник главка обессилено упал в кресло:пронесло. На следующий день вышло Постановление Секретариата ЦК КПСС: в целяхсовершенствования структуры управления промышленностью все главки в составеминистерств ликвидировать. Почему-то вспомнился анекдот. Во время войны Сталин проходит черезприемную и говорит своему секретарю Поскребышеву: - Решили мы вас, товарищ Поскребышев, расстрелять. И уходит. Через некоторое время снова: - Нет, все-таки придется вас, товарищ Поскребышев, расстрелять. И снова уходит. На приеме по случаю победы Сталин поднимает тост: - Я пью, друзья, за моих верных помощников. В трудные годы войны мыумели не только работать, но находили время и пошутить. Вот товарищПоскребышев не даст соврать. Бытует мнение, что Советский Союз рухнул, потому что в руководстве егобыли темные необразованные люди. Да нет, люди там были образованные,решительные, умеющие рисковать и брать на себя ответственность. А СоветскийСоюз все-таки развалился. Почему? Все причины будут правильными и всенеправильными. Не приживается дерево, если воткнуть его в землю силой. Неприжился нацизм в Германии, не прижился социализм в России. И демократия неочень-то приживается. А что приживется? То, что вырастает из земли само, изсемени. Как демократия в Америке или парламентаризм в Англии. Знать бы, чтоза семя выпускает сейчас в российскую почву свои ростки!.. Август, 2006