Особенности развития конституционного законодательства в переходный период

Конституционное законодательство переходного периода 'представляет собой систему конституционных законов, дейст-бующих на данном этапе в той или иной стране. Наряду с консти-"^Цией государства эта система включает в себя также все законы,

' См.: Lane D. The Rise and Fall of Late Socialism. Oxford, 1996. P. 152.

. с помощью которых вносятся в нее изменения, дополнения или же проводятся изъятия из ее отдельных положений. К системе конституционных актов относятся также законы, принятие которых предусмотрено самой конституцией.

Согласно, например, Конституции России 1993 г., к числу таких законов относятся: федеральный конституционный, закон, определяющий порядок деятельности Правительства РФ (п. 2 ст. 114); федеральные конституционные законы, устанавливающие полномочия, порядок образования и деятельности Конституционного Суда Российской Федерации, Верховного Суда Российской Федерации, Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации и иных федеральных судов (п. 3 ст. 128); федеральный конституционный закон, устанавливающий порядок принятия в Российскую Федерацию и образование в ее составе новых субъектов Федерации (п. 2 ст. 65);

федеральный конституционный закон, определяющий порядок и условия изменения статуса отдельного субъекта или нескольких субъектов Федерации (п. 5 ст. 66), и др.

Характер, сущность и содержание конституционного законодательства никогда не оставались неизменными, застывшими. Они постоянно изменялись и развивались. Каждому этапу развития общества, его экономическому, социально-политическому, культурному и иному уровню всегда соответствует определенный уровень развития конституционного законодательства.

Разумеется, абсолютного соответствия при этом нет и не может быть. Но стремление к наиболее полному соответствию конституционного законодательства условиям жизни и уровню развития общества, к наиболее адекватному отражению в нем происходящих в обществе процессов у законодателя всегда имеется.

В особенности это касается отражения в конституции соотношения противодействующих друг другу и одновременно взаимодействующих друг с другом социально-классовых и иных общественных сил.

Любая конституция, доказывал еще в прошлом веке немецкий социалистФ. Лассаль (1825—1864), есть не что иное, как "действительное соотношение сил страны"¹.

Существует ли в стране, задавался вопросом автор, какая-нибудь регулирующая, постоянно действующая сила, которая оказывала бы влияние на все издаваемые в стране законы, "влияла бы так, чтобы законы эти в известных границах всегда были бы таковы, как они есть, и не могли бы быть иными?" И тут же отвечал:

"На этот вопрос мы должны ответить утвердительно". Такая сила существует. И сила эта есть "то фактическое соотношение сил, которое существует в данном обществе. Эти действующие соотноше-

' Лассаль Ф. О сущности конституции // Конституционное право. Общая часть. Хрестоматия/ Авт. вступ. ст. исост. Н. А. Богданова. М., 1996. С. 44.

ния сил присущи всякому обществу. Они составляют постоянно действующую силу, определяющую все законы и все правовые учреждения данного общества и делающую их такими, как они есть, и никакими другими"¹.

Понятно, что речь при этом шла не о формальных конституционных законах, а о реальных конституционных актах. Ф. Лассаль, а вслед за ним и многие другие исследователи вполне оправданно различали два вида конституций: а)конституции действительные,отражающие "реально существующее соотношение общественных сил страны", и б)конституции писаные, которые, в отличие от первых, нередко представляли собой "лист бумаги"².

Конституции действительные, реальные представляли собой не что иное, как "действительный общественный уклад". Они существовали во все времена и во всех странах.

Каждая страна "не может не иметь какую-нибудь реальную конституцию, какой-нибудь общественный уклад, хороший или дурной, все равно. И это так же верно, как верно то, что всякий организм, всякое тело имеет свое строение, свою, говоря иначе, конституцию. Это так понятно: ведь должны же в каждой стране существовать какие-либо реальные отношения между общественными силами"³.

Что же касается Новейшего времени, то для него характерной является не эта действительная, а только писаная конституция, или, иначе говоря, "лист или листы бумаги". В Новейшее время "повсеместно наблюдается стремление установить писаную конституцию, собрать на одном листе бумаги, в одном акте основания учреждений и правительственной власти всей данной страны"⁴.

• По мере развития общества и изменения в нем соотношения сил меняется и соотношение между этими видами конституций.

Писаная конституция, справедливо отмечал Ф. Лассаль, только тогда будет "хорошей и долговечной", когда она будет находиться "в полном соответствии с конституцией действительной", иными словами, если она будет адекватно отражать "фактически существующее в стране соотношение общественных сил"⁵.

Если же она не будет соответствовать конституции фактической, действительной, то между ними "неизбежно рано или поздно произойдет столкновение, и предупредить его "нет никакой возможности". В результате писаная конституция, "этот лист бумаги, этот акт, неизбежно побеждается конституцией естественной, действительными соотношениями между общественными силами страны"⁶.

' Лассаль Ф. О сущности конституции. С. 41.

² Там же. С. 45.

³ Там же.

⁴ Там же.

⁵ Там же.С. 46.

⁶ Там же.

Рассуждения Ф. Лассаля о видах конституций и об их соотношении друг с другом, несомненно, распространяются на все конституционное законодательство и имеют значительное рациональное начало. С определенными оговорками, например, о понятии и содержании действительной конституции, о ее вечности и принадлежности всем странам, обусловленности ее только соотношением общественных сил, о сведении любой писаной конституции a priori к "клочку бумаги" и др., эти суждения можно применить не только к анализу конституционного законодательства "традиционного" типа, но и переходного периода.

В переходный период, в силу его динамичности и относительной быстротечности, особенно ярко проявляется как реальный, так^ и формальный характер конституции и других конституционных актов; обнаруживается совпадение или несовпадение формальной, писаной конституции с реальной, жизненной "конституцией" — самой жизнью со всеми ее сложностями и противоречиями; выявляется адекватность или же неадекватность отражения в конституции реальных экономических и социально-политических процессов, происходящих в обществе, а следовательно, ее жизненность или же искусственность.

В том случае, если конституция адекватно отражает и соответственно закрепляет сложившиеся и складывающиеся в обществе и государстве переходного типа отношения, она, несомненно, способствует и даже ускоряет развитие этих отношений, а вместе с ними — развитие общества, государства и права. В противном же случае она искусственно тормозит их эволюцию.

В связи с особенностями переходного периода, и, в первую очередь, с его быстротечностью и динамизмом, в отечественной и зарубежной литературе неоднократно вставал даже вопрос о реальной возможности и целесообразности принятия на этом этапе самих конституций.

Вполне логично закономерно при этом ставился вопрос: а можно ли вообще в условиях резко и весьма радикально изменяющейся экономической, социально-политической и иной среды создать фундаментальный, долго работающий, а не сиюминутный нормативно-правовой акт в виде конституции, который бы адекватно отражал и эффективно закреплял подобного рода быстротекущие общественные отношения?

Ответ на этот вопрос применительно к переходному состоянию общества и государства дается далеко не однозначный.

Противники безоговорочного принятия конституции переходного этапа исходят из того, что в таком акте есть теоретический и практический смысл лишь тогда, когда в стране профессионально отлажен механизм принятия поправок, внесения изменений и дополнений в конституцию, а также механизм толкования различных положений конституции. Такая ситуация складывалась, например,

в США, где Верховный Суд имеет поистине непревзойденный опыт смысловой интерпретации конституции страны, а также в других странах, где толкованием конституции традиционно, на высокопрофессиональной основе занимаются конституционные суды.

В противном случае, утверждают противники принятия конституции в переходный период, быстрое и вместе с тем весьма радикальное изменение закрепленных в конституции "переходных" отношений вызовет ее немедленное старение, отставание от реальной жизни и вновь возникающих в обществе отношений и как результат этого — превращение ее из реальной конституции в формальную.

Вместо принятия конституции переходного периода предлагается создать иной, более гибкий и динамичный, временный конституционный акт. По мере завершения переходной стадии от социалистической, плановой экономики к капиталистической, рыночной и установления в обществе на этой основе новых экономических и социально-политических отношений предполагалась замена временного конституционного акта постоянно действующим, фундаментальным, рассчитанным на многие десятилетия существования и функционирования конституционным актом.

В отличие от противников принятия конституции в переходный период его сторонники не без основания уповают на то, что конституция как фундаментальный юридический, экономический и социально-политический акт — это документ не только настоящего, но и будущего. В силу этого она не может ограничиваться лишь закреплением сложившихся отношений на переходном этапе, в настоящем. Не менее важное ее предназначение — создавать условия для возникновения и развития новых общественных отношений, отношений будущего.

Уже только этим, по мнению ряда ученых, оправдывается необходимость и возможность принятия конституции в переходный период. Уже только поэтому можно не придавать принципиального значения тем ее изъянам, которые являются следствием расхождения данной, формально-юридической по своему характеру конституции как "переходного" документа с реалиями жизни в переходный период и конституции фактической.

Представляется, что это глубокое заблуждение, чреватое не только негативными академическими, но и аналогичными им практическими последствиями, а именно полным выхолащиванием конституции, отрывом ее от реальной действительности, утратой доверия к ней со стороны основных слоев населения и как следствие этого — падением ее эффективности.

Яркие примеры такого рода последствий дают конституции России и ряда других бывших социалистических государств, принятые ими за последние "перестроечные" или постперестроечные переходные годы. Поспешив объявить себя социальными, демокра-

тическими, правовыми государствами без достаточных для того условий и оснований, они тем самым не только выхолостили данные теоретически и практически важные по своим последствиям положения, превратили их в ничего не значащий пропагандистский лозунг, но и в значительной степени подорвали доверие к самим конституциям как фундаментальным актам, адекватно отражающим происходящие в реальной жизни процессы.

В особенности это касается конституций бывших прибалтийских социалистических республик — Эстонии, Литвы и Латвии, — ныне независимых государств, объявивших себя демократическими республиками, но вместе с тем грубо нарушающих права некоренных жителей ("неграждан") — огромной части населения этих стран.

Что характеризует в целом процесс развития конституцион^-5 ного законодательства в переходный период? Чем он отличается от аналогичных процессов, происходящих в другие периоды? Что общего и особенного в "переходных" конституциях по сравнению с "непереходными"? Каковы основные цели принятия этих конституций и на решение каких задач они направлены?

Отвечая на подобные вопросы, обратимся к конституционному законодательству России и ряда других государств — членов СНГ.

Однако прежде всего отметим, что большинство из них, так же как и большинство конституций бывших социалистических государств Восточной и Центральной Европы, создавалось при материальном и ином содействии со стороны западных государств и поэтому несет на себе отпечаток их влияния. Следы такого влияния сказались на всех сторонах конституционных актов, и прежде всего на их сущности и содержании'.

В попытках сочетания национальных особенностей сложившегося уклада жизни внутри страны, обычаев и традиций с западным видением путей развития бывших социалистических стран, с его влиянием на весь "переходный" процесс, включая процесс пра-вотворчества, заключается одна из особенностей формирования и развития конституционного законодательства в переходный период.

Эта особенность имеет общий, глобальный характер по сравнению с другими особенностями развития всего конституционного законодательства. Она заметно отражается и на всех остальных их, более частных особенностях. Например, на таких, которые связаны с созданием и функционированием в России, на Украине, в Грузии, Туркменистане и ряде других республик весьма сильной президентской власти. В значительной мере эта власть формировалась, так же как и сам институт президентства, по образу и подобию президен-

' Конституции и декларации о государственном суверенитете государств—участников СНГ и стран Балтии. М., 1994.

тской власти в США и Франции. В качестве примера можно сослаться также на такую особенность конституций, принятых в переходный период, которые связаны с определением статуса и созданием Конституционного суда. Этот весьма важный и нужный институт создавался под непосредственным влиянием теории и практики функционирования конституционных судов Австрии, Германии, Италии и других западных стран.

Определенный отпечаток на процесс развития конституционного законодательства и на содержание самих конституций в переходный период в России и других бывших соцстранах наложило то обстоятельство, что вместе с проводимыми в них реформами это развитие было инициировано "сверху", со стороны, правящих кругов, а не "снизу", со стороны широких слоев общества.

Рассуждая по этому поводу, некоторые авторы вполне резонно замечают, что во многих странах мира радикальные реформы также нередко инициировались "сверху". Однако "важное и принципиальное отличие — заключается в том, что в этих случаях понуждение сверху выступает лишь в качестве первичного катализатора глубинных процессов, впоследствии развивающихся в самой толще общества. Затем функции самой власти в основном сводятся к обеспечению институциональной поддержки этих процессов в соответствии с общепринятыми демократическими процедурами'".

Другое дело — Россия. Здесь "подход новой власти к реформам (прежде всего в силу ее генетической связи со старой номенклатурой) остается традиционным аппаратным администрированием на всем протяжении посткоммунистического периода, что вызывает пагубное для демократической ориентации растущее отчуждение общества от власти. Многочисленные социологические данные фиксируют в российском общественном мнении рост политического разочарования и безразличия, падения доверия к властным институтам и политическим лидерам, уход от общественных в частные интересы"².

Аналогичные явления наблюдаются в переходных условиях и в других постсоциалистических странах. Первоначально, во время подготовки и принятия новых конституций, они заметно сказались на их содержании. Например, при разработке проекта Конституции России 1993 г. административистский взгляд (подход) на проводи- , мые реформы, а также на методы удержания и осуществления государственной власти логически привели авторов этого проекта к необходимости придания институту президентства сверхмощной "суперпрезидентской" власти; наделения президента правом, рос-

' См.: Мелъвиль А. Ю. Демократический транзит в России — сущно-стная неопределенность процесса и его результата // Космополис. Альманах. М., 1997. С. 66.

² Там же.

пуска нижней палаты парламента — Думы, представляющей через ее депутатов интересы всех слоев общества; предоставления Президенту права вводить при определенных обстоятельствах на всей территории страны или в отдельных ее местностях чрезвычайное положение и др.

В последующем отсутствие широкой поддержки начатых по инициативе "сверху" и проводимых административистскими методами в различных сферах жизни общества реформ стало негативно сказываться на эффективности реализации конституционных актов, на их применении.

Не подлежит никакому сомнению тот факт, что в случае нарастания положительного потенциала проводимых в бывших соцстра-нах радикальных реформ и усиления их поддержки со стороны щи-, роких слоев населения эффективность конституционного законодательства, юридически опосредствующего эти реформы, значительно возрастет.

Выявляя особенности конституционного законодательства переходного периода по сравнению с непереходным, обычным периодом его развития, нельзя не обратить внимание также на следующие обусловливающие их факторы и обстоятельства.

Первое. Необходимо отметить, что с помощью конституционного законодательства, и в первую очередь с помощью самих конституций, создаются условия для нового конституционного — государственного и общественного строя.

В конституциях всех постсоветских государств в косвенной форме содержится отказ от прежних концепций государств, государственной власти и общественного строя. И одновременно в прямой форме декларируется и закрепляется новая концепция. Прежняя концепция единой системы Советов народных депутатов как основы всей государственности заменяется концепцией разделения властей.

Объявляя одним и тем же, причем единственным, источником власти народ, прежние советские конституции, как, например, Конституция СССР 1977 г., заявляли, что "народ осуществляет государственную власть через Советы народных депутатов, составляющие политическую основу СССР", и что "все другие государственные органы подконтрольны и подотчетны Советам народных депутатов" (ст. 2), тогда как постсоветские конституции "распределяют" ее на основе провозглашенного принципа разделения властей между различными государственными органами.

В целях создания условий для формирования нового государственного и общественного строя конституции постсоветского периода закрепляют форму государственной власти — форму правления ' и форму государственного устройства; методы ее осуществления — государственный режим; определяют круг органов, осуществляющих государственную власть; устанавливают правовой статус граж

дан; закрепляют характер отношений государства с гражданами и негосударственными организациями'.

Второе. С помощью конституционного законодательства переходного периода создаются условия для формирования^ новой системы экономических отношений в обществе, для становления и развития экономической основы нового государственного строя.

Достигается это разными путями. Например, путем провозглашения и конституционного закрепления концепции перехода к рыночным отношениям. "Рынок, свободная экономическая инициатива, добросовестная конкуренция, — говорится в связи с этим вКонституции Республики Молдова (п. 3 ст. 9), — являются основополагающими факторами экономики". "Государство обязано содействовать развитию свободного предпринимательства и конкуренции, — закрепляется вКонституции Грузии (п. 2 ст. 30). — Запрещается монопольная деятельность, кроме допускаемых законом случаев. Права потребителей защищаются законом".

Создание условий для формирования экономических основ нового государственного и общественного строя достигается также путем конституционного закрепления основных принципов (например, в п. 1, 2 ст. 9 Конституции Республики Молдова) и различных форм собственности.

Закреплению последних уделяется особое внимание. Положение о признании и одинаковой защите различных форм собственности содержится практически во всех конституциях, принятых в переходный период.

Третье. В конституционном порядке закрепляются новые принципы организации и функционирования государственной и общественно-политической жизни.

Так, повсеместно, в каждой постсоветской конституции закрепляетсяпринцип разделения властей. Формулировки данного положения не всегда одинаковы, но суть их всегда одна и та же: власть не должна сосредоточиваться в одних руках или в системе каких-либо однородных — законодательных, исполнительных или судебных — органов, а должна быть сбалансированно распределена между ними.

Почти во всех конституциях, принятых в переходный период, закрепляетсяпринцип политического и идеологического плюрализма.

В Российской Федерации, говорится в Конституции России, признается идеологическое многообразие". Никакая идеология "не может устанавливаться в качестве государственной и обязательной". •° Российской Федерации "признаются политическое многообразие, многопартийность" (п. 1—3 ст. 13).

' См.: Комментарий к Конституции Российской Федерации. М., 1994. '-• 6—9.

Конституция Таджикистана провозглашает, что в стране "общественная жизнь развивается на основе политического и идеологического плюрализма" (ст. 8).

Конституция Республики Беларусь закрепляет, что демократия в этом государстве "осуществляется на основе многообразия политических институтов, идеологий и мнений" и что "идеология политических партий, религиозных или иных общественных объединений, социальных групп не может устанавливаться в качестве обязательной для граждан" (ст. 4).

Кроме названных принципов в конституциях постсоветских государств закрепляются также принципы верховенства закона, департизации государственной жизни, самоуправления, принцип граждан в управлении делами общества и государства, независимости церкви от государства и др. , ;,

Российская Федерация, декларируется, например, вКонституции России в связи с провозглашением принципа независимости церкви от государства, является светским государством. "Никакая религия не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной". Религиозные объединения "отделены от государства и равны перед законом" (ст. 14).

Ни одна идеология, "в том числе и религиозная", утверждается вКонституции Таджикистана, "не может устанавливаться в качестве государственной". Религиозные организации "отделены от государства и не могут вмешиваться в государственные дела" (ст. 8).

Четвертое. В конституционном законодательстве переходного периода более значительное внимание, по сравнению с прежним законодательством, уделяется основным правам и свободам граждан.

Явление это вполне естественное и легко объяснимое, если иметь в виду следующие два обстоятельства.Во-первых, то, что переход от любой тоталитарной, авторитарной или иной подобной им системы к явно демократической (не на словах, а на- деле) или к псевдодемократической системе с необходимостью должен сопровождаться реальным или же, что нередко случается, формальным декларированием основных прав и свобод. Переход от социализма, ассоциируемого с тоталитаризмом, к капитализму, в политических и идеологических целях зачастую отождествляемому с системой отношений, основанных на принципах демократизма, в этом плане не является исключением. А,во-вторых, расширение прав и свобод граждан является для мировой цивилизации вполне естественным и исторически обусловленным процессом.

В научной литературе вполне оправданно указывалось на то, что "процесс исторического творчества человека в значительной мере зависит от объема его прав и свобод, определяющего его социальные возможности и блага, обеспечивающего характер жизнедеятельности, систему связей, взаимодействий, отношений людей в

обществе'". Совершенно справедливо утверждалось также, что "культурный прогресс общества невозможен, если он не вносит принципиально нового в положение личности, если человек не получает с каждой новой ступенью развития минимум свободы, хотя бы классово-исторически ограниченной, но все же расширяющейся от одной общественно-экономической формации к другой"².

Среди основных прав и свобод, провозглашаемых в конституциях переходного периода, по сравнению с прежними особо выделяются политические права и свободы, право на жизнь, право на определение и указание своей национальной принадлежности, право частной собственности, право на "свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещенной экономической деятельности, право на возмещение госу-' дарством вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц", право на забастовку, право на подачу петиций и др.

Фактически каждая конституция, принятая в переходный период, содержит в себе отдельную главу или даже раздел, посвященный основным правам, свободам и обязанностям граждан.Принципиально важная проблема с правами и свободами в переходный период заключается в том, что они весьма широко декларируются, но далеко не всегда гарантируются и реализуются.

Пятое, В конституционных законах переходного периода, по сравнению с конституционными актами прежних периодов развития общества и государства, не только провозглашается более широкий круг прав и свобод граждан, но и более открыто и развернуто определяются их ограничения.

Так, вКонституции России, объявляющей, что "человек, его права и свободы являются высшей ценностью" (ст. 2), вместе- с тем говорится, что "права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом". Эти ограничения допускаются только в той мере, "в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства" (п. 3 ст. 55).

Ограничения прав и свобод граждан России "с указанием пределов и срока их действия" могут устанавливаться также в связи с введением чрезвычайного положения на всей территории страны или же в ее отдельных местностях (ст. 56). В соответствии с законом допускаются и иные ограничения прав и свобод граждан России.

СогласноКонституции Грузии, "в соответствии с законом,/в Целях обеспечения необходимой для существования демократичес-

' См.: Общая теория прав человека / Отв. ред. Е. А. Лукагиева. М., 1996. ² Там же.

кого общества государственной и общественной безопасности, охраны здоровья, предотвращения преступности или осуществления правосудия" допускаются ограничения прав граждан на свободное передвижение по территории страны, на свободный выбор места жительства, на свободный въезд и выезд из Грузии (ст. 22).

В тех же целях, а также для обеспечения территориальной целостности страны, защиты прав и достоинства граждан, "предотвращения распространения информации, признанной конфиденциальной, или для обеспечения независимости и беспристрастности правосудия" в стране допускаются ограничения прав граждан на свободное получение и распространение информации, на высказывание и распространение своего мнения в устной, письменной или иной форме. Допускаются также ограничения на свободную деятельность средств массовой информации (ст 24). 3

Отдельной статьей Конституция Грузии предоставляет "правомочие" государству на установление "ограничения политической деятельности иностранцев и лиц без гражданства" (ст. 27). Законом устанавливаются и другие ограничения прав и свобод грузинских граждан.

Шестое. Отличительной особенностью конституционного законодательства переходного периода является также то, что многие из постсоветских конституций провозглашаются основными законами прямого действия.

В качестве таковой рассматривается, например, Конституция Российской Федерации, которая, как отмечается в ст. 15, "имеет высшую юридическую силу, прямое действие" и применяется на всей территории страны.

Актом прямого действия считаетсяКонституция Украины. В ст. 8 этого Основного Закона страны провозглашается, что "нормы Конституции Украины являются нормами прямого действия".

Аналогичные положения содержатся вКонституции Казахстана, декларирующей, что конституция этого постсоветского государства "имеет высшую юридическую силу и прямое действие на всей территории республики" (п. 2 ст. 4), а также в конституциях других постсоветских и постсоциалистических государств. Например, вКонституции Болгарии, принятой в 1991 г., говорится, что "положения Конституции действуют непосредственно" (п. 2 ст. 5)¹.

Седьмое. Важной особенностью конституционного законодательства переходного периода, по сравнению с прежним периодом, является признание приоритета международного права перед внутригосударственным (национальным) правом.

Исторически вопрос о соотношении международного и национального права решался не всегда одинаково. В конце XIX — начале

' См.: Новые конституции стран Восточной Европы и Азии (1989 — 1992). Сборник конституций / Под ред. Д. Л. Златополъского. М., 1992. С. 34.

XX в. в юридической науке и практике доминировала точка зрения о безусловном приоритете внутригосударственного права над международным правом. В более поздний период и вплоть до настоящего времени преобладает мнение о примате международного права по отношению к национальному праву.

Разные подходы к решению проблемы соотношения международного и внутригосударственного права, как справедливо отмечается экспертами в данной области, не являются случайными. Они отражают "не только личные позиции тех или иных авторов, но и вполне реальные интересы тех или иных государств". Можно, по мнению экспертов, "даже проследить общую тенденцию: сторонники примата международного права чаще всего представляли интересы сильных держав, которые в течение длительного периода оказывали значительное влияние на развитие международного права и в силу этого в определенном смысле являлись международными законодателями. Таковыми выступали в первую очередь юристы США и в значительной мере Великобритании и Франции'".

В настоящее время, в связи с уходом СССР как сдерживающего фактора с международной арены и превращением двухполюсного, сбалансированного мира в однополюсный мир, на верхушке которого находятся США и их союзники по НАТО, все "вернулось на круги своя".

Под лозунгом "коренным образом изменившегося мира" и изменения сущности международного права, якобы превратившегося из выразителя согласованной воли и интересов отдельных госу-. дарств или групп государств, каким оно является на самом деле, в некоего выразителя общечеловеческих ценностей и интересов, сильными мира сего в лице "великих" держав и не менее великих их . союзников методически проводится мысль о необходимости установления и поддержания безусловного приоритета международного права над национальным правом.

Многие современные государства в силу разных причин избегают вообще закрепления вопроса о приоритетности или же неприоритетности международного права над национальным правом на конституционном уровне. Однако это не относится к конституциям постсоветских и постсоциалистических государств.

Подавляющее большинство из них в разной формулировке содержат в себе соответствующие нормы или даже статьи. Суть всех , их сводится к закреплению безусловного приоритета международно-правовых норм над внутригосударственными правовыми нормами.

В Конституции России, например, "общепризнанные принципы и нормы международного права", так же как и международные Договоры Российской Федерации, признаются составной частью ее

Е 'См.: Международное право / Отв. ред. Г. И. Тункин. М., 1994. С. 128—

"•'J-6i7,

правовой системы. При этом оговаривается, что "если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора" (п. 4 ст. 15).

СогласноКонституции Казахстана все "международные договоры, ратифицированные Республикой, имеют приоритет перед её законами и применяются непосредственно, кроме случаев, когда из международного договора следует, что для его применения требуется издание закона" (п. 3 ст. 4).

Конституция Республики Молдова устанавливает, что при наличии "несоответствий между пактами и договорами об основных правах человека, одной из сторон которых является Республика Молдова, и внутренними законами приоритет имеют международные нормы" (п. 2 ст. 4). При этом следует дополнение, согласно ко- -' торому "вступлению в силу международного договора, содержащего положения, противоречащие конституции, должен предшествовать пересмотр конституции" (п. 2 ст. 8).

Аналогичные положения содержатся в конституциях и других постсоветских государств. Они свидетельствуют о специфических особенностях конституций переходного периода по сравнению с конституциями прежних, непереходных периодов.

Р