Установление правовых норм о мерах пресечения

Установление правовых норм, регулирующих общие и кон­кретные вопросы избрания, изменения, отмены меры пресечения, является первым этапом (первой стадией) правоприменения. Эта деятельность включает: нахождение подлежащих применению норм о мерах пресечения и проверку правильности текста законо­дательных актов, в которых содержатся нормы права; проверку полчинности норм и их действия во времени, в пространстве и по кругу лиц; уяснение содержания норм. Указанные операции по­зволяют правильно квалифицировать юридические факты и юри­дические составы, обуславливающие избрание, изменение, отмену меры пресечения.

Хотя в практике правоприменения деятельность органов уголовного судопроизводства по установлению (доказыванию) юридических фактов и юридических составов тесно смыкается и переплетается с их деятельностью по правовой квалификации данных фактов (составов), тем не менее указанные виды деятель­ности имеют вполне самостоятельные цели, задачи и способы их осуществления, почему они должны рассматриваться (анализиро­ваться) в качестве хотя и связанных между собой, но все же от­дельных стадий правоприменения.

Нахождение норм о мерах пресечения, проверка правильно­сти их текстов и подлинности — актуальные действия в процессе правоприменения, поскольку эти нормы сосредоточены не только в УПК, но и в других законодательных и международно-правовых актах, в последнее время их редакция часто изменяется, вводятся дополнительные нормы. В практике правоприменения возможны затруднения с нахождением норм, подлежащих применению, либо правильным уяснением их содержания. Такие затруднения обыч­но являются результатом недостаточной юридической квалифи­кации правоприменителей, в том числе при толковании права, либо нежелания законодателя регулировать те или иные общест­венные отношения, или пробела в законодательстве по другим причинам. В первом случае решение проблемы следует видеть в

-191-

совершенствовании профессионализма должностных лиц уголов­ного судопроизводства с использованием различных форм повы­шения квалификации и переподготовки, получением разнообраз­ной консультационной помощи и внедрением в практику право­применения всех видов толкования, о которых сказано выше. В необходимых случаях Пленум Верховного Суда России должен реализовать предоставленные ему ст. 216 Конституции Россий­ской Федерации полномочия по даче соответствующих разъясне­ний по вопросам судебной практики в области мер пресечения. В частности, в настоящее время имеется настоятельная необходи­мость в издании таких разъяснений по проблеме мер пресечения при разбирательстве дел судом присяжных и в стадии исполнения приговора. Вторая и третья ситуации более сложны, поскольку разрешение проблемы правоприменения связано с совершенство­ванием законодательного процесса. В системе правоохранитель­ных органов инициатива в разработке проектов законов должна .исходить и снизу, и сверху, и от научных и педагогических работ­ников. Проекты соответствующих законов следует в установлен­ном порядке довести до сведения членов Совета Федерации, депу­татов Государственной Думы или других органов власти, обла­дающих в соответствии со ст. 104 Конституции Российской Феде­рации правом законодательной инициативы.

Правом законодательной инициативы в рассматриваемых ситуациях более широко должны пользоваться Верховный Суд России и Конституционный Суд Российской Федерации, посколь­ку они в сравнении с другими органами государства, наделенны­ми таким правом, наиболее приближены к насущным проблемам практики уголовно-процессуального правоприменения и наибо­лее осведомлены о них.

В практике правоприменения встречаются ситуации, когда уголовно-процессуальная норма не корреспондирует соответст­вующим положениям Конституции Российской Федерации, об­щепризнанным принципам и нормам международного права и международным договорам Российской Федерации, отменяет ли-

-192-

бо умаляет те или иные конституционные (основные) права и сво­боды человека и гражданина. Суды общей юрисдикции и другие органы уголовного судопроизводства не вправе признавать не­конституционным закон, который подлежит применению в рас­сматриваемом ими конкретном деле. Этот вопрос подведомстве­нен исключительно Конституционному Суду Российской Федера­ции (п. 3 ч. 1 ст. 3 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации").

16 августа 1990 г. за злостное уклонение от уплаты алимен­тов и клевету (ст. 122 и 130 УК РСФСР) в отношении гражданина Аветяна В. А. вынесено постановление о заключении под стражу, которое исполнено не было вплоть до прекращения дела 16 апре­ля 1994 г. Находясь в розыске, Аветян В. А. неоднократно обра­щался в суды общей юрисдикции с жалобами на незаконность по­становления о применении к нему в качестве меры пресечения за­ключения под стражу и просил об отмене этого постановления. Однако в рассмотрении жалобы ему дважды было отказано на том основании, что в соответствии со ст. 220' и 220^ УПК РСФСР такие жалобы могут быть принесены только лицами, реально со­держащимися под стражей, и рассматриваются судом по месту та­кого содержания.

В соответствии со ст. 36 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" граж­данин Аветян В. А. направил жалобу в Конституционный Суд в связи с тем, что установленное ст. 46 Конституции Российской Федерации право на судебную защиту его прав нарушено норма­ми ст. 2201 и 2202 УПК РСФСР, которые применены в его уголов­ном деле. Конституционный Суд Российской Федерации признал жалобу состоятельной и постановил признать положения статьи 220' УПК РСФСР, ограничивающие круг лиц, имеющих право на судебную защиту (на судебное обжалование постановления о применении к ним в качестве меры пресечения заключения под стражу), только лицами, содержащимися под стражей; и связан­ное с ним положение статьи 220^ УПК РСФСР о проверке закон-

дости и обоснованности применения заключения под стражу не соответствующими частям 1 и 2 ст. 46, части 1 ст. 19, части 1 ст. <i^ части 1 ст. 22 и части 3 ст. 56 Конституции Российской Феде­рации [101].

С учетом ст. 15 Конституции Российской Федерации в дан­ном и подобных случаях при обнаружении несоответствия нормы УПКтем или иным положениям Конституции и общепризнанным принципам и нормам международного права и международным договорам России суды и другие органы уголовного судопроиз­водства должны руководствоваться не нормой УПК, а соответст­вующими статьями Конституции Российской Федерации, имею­щими высшую юридическую силу, прямое действие и применение на всей территории России, и нормами международного права (ст. 15 Конституции Российской Федерации).

При пробеле в правовом регулировании общественных от­ношений, связанных с мерами пресечения, допускается аналогия закона и аналогия права. Аналогия означает применение к обще­ственным отношениям, не урегулированным уголовно-процес­суальным законом, правовых норм уголовного процесса, которые регулируют сходные (аналогичные) общественные отношения (аналогия закона), а при отсутствии и таких норм — общих начал и принципов правового регулирования уголовного процесса или правового института мер пресечения (аналогия права).

Пример аналогии закона. Статьи 2201 и 2202 УПК РСФСР предусматривают основания и порядок подачи жалоб в суд на не­законность и необоснованность ареста подозреваемых и обви­няемых и рассмотрения жалоб судом. К жалобам подозреваемых и их защитников на незаконность и необоснованность задержания данные статьи УПК прямо не относимы. И тем не менее, руково­дствуясь правилами аналогии закона, судьи принимают и рас­сматривают такие жалобы.

Второй пример аналогии закона. В соответствии с ч. 2 ст. 5 Закона Российской Федерации "Об оперативно-розыскной дея­тельности" лицо, полагающее, что действия органа, осуществ-

-194-

ляющего оперативно-розыскную деятельность, привели к ограни­чению его прав и свобод, может обжаловать эти действия в суд. Однако ни в Конституции Российской Федерации, ни в Законе "Об оперативно-розыскной деятельности", ни в других законода­тельных актах не предусмотрен механизм подачи таких жалоб в суд и рассмотрения их судом. В то же время в ст. 220^ и 2202 УПК РСФСР, как отмечалось выше, предусмотрен механизм подачи жалоб в суд на незаконность и необоснованность ареста и про­дления сроков содержания обвиняемых под стражей. Полагаем, что с учетом правил применения закона по аналогии жалобы граждан на ограничение их прав и свобод при проведении опера­тивно-розыскных мероприятий судьям следует принимать и рас­сматривать в порядке, который установлен ст. 2201 и 2202 УПК РСФСР.

Использование в уголовном процессе аналогии правомерно: 1) при полном отсутствии или неполноте норм о мерах пре­сечения и сопутствующих им норм или институтов;

2) при сходстве анализируемых обстоятельств и обстоя­тельств, предусмотренных имеющейся нормой, в существенных, равнозначных в правовом отношении признаках;

3) если аналогия прямо не запрещена законом или если за­кон не связывает наступление юридических последствий с нали­чием конкретных норм;

4) если исключительные нормы и изъятия из общих законо­дательных правил применяются не к общим, а к исключительным обстоятельствам, связанным с решением проблемы мер пресечения;

5) если применение аналогии не противоречит ни одному из действующих предписаний закона об избрании, изменении, отме­не мер пресечения либо оставлении их прежними;

6) если применение аналогии не ведет к ограничению про­цессуальных прав участвующих в уголовном деле лиц или к воз­ложению на них не предусмотренных законом обязанностей.

Решению по аналогии должен предшествовать поиск нормы вначале в источниках уголовно-процессуального права и только

за неимением таковой правоприменителю следует обращаться к другой отрасли права или к законодательству в целом [103].

Возможность применения уголовно-процессуального закона по аналогии законодательным путем не установлена, но и не за­прещена. Эта возможность вытекает из положений, установлен­ных в Постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 25 мар­та 1964 г. № 4 "Об условномуосвобождении из мест лишения сво­боды осужденных, вставших на путь исправления, для работы на строительстве предприятий народного хозяйства" [104]. Допусти­мость применения уголовно-процессуального законодательства по аналогии признана Конституционным Судом Российской Фе­дерации в его Постановлении от 28 ноября 1996 г. по делу о про­верке конституционности статьи 418 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с запросом Каратузского районного суда Красноярского края [105].

Определенные правила следует иметь в виду, устанавливая действие уголовно-процессуального закона во времени, в про­странстве и по лицам. При производстве по уголовному делу применяется уголовно-процессуальный закон России, действую­щий соответственно во время дознания, предварительного следст­вия либо рассмотрения дела судом (ч. 2 ст. 1 УПК РСФСР). Уго­ловно-процессуальные нормы о мерах пресечения, отменяющие или ограничивающие прямо или косвенно права обвиняемого ли­бо иных участников процесса, обратной силы не имеют и не рас­пространяются на то производство, которое начато до их изда­ния; любое процессуальное действие, и процессуальные действия о мерах пресечения здесь не исключение, совершаются на основа­нии того процессуального закона, который действует в настоя­щий момент.

Независимо от места совершения преступления производст­во по уголовным делам на территории России во всех случаях ве­дется в соответствии с УПК РСФСР (ч. 3 ст. 1 УПК РСФСР) Если иное не установлено международными договорами) то в соответ­ствии с уголовно-процессуальным законодательством России ве-

-196-

дется производство по уголовным делам о преступлениях: совер­шенных вне пределов России гражданами России, а также лицами без гражданства и иностранными гражданами; совершенных на приписанном к порту России воздушном, морском, речном судне (корабле), который находится вне пределов России под флагом или опознавательным знаком России; совершенных на террито­рии воинской части Вооруженных Сил России, которая находится вне пределов России под флагом или опознавательным знаком России. Данные положения полностью распространяются и на действие в пространстве уголовно-процессуальных норм о мерах пресечения.

Уголовно-процессуальное законодательство России при производстве по уголовным делам действует в отношении граж­дан России, лиц без гражданства и иностранных граждан (ч. 1 ст. 33 УПК РСФСР).

В связи с применением законодательства о мерах пресечения конкретные условия производства процессуальных действий и принятия процессуальных решений в отношении лиц, обладаю­щих дипломатическим иммунитетом и привилегиями, а также в помещениях и на территориях частных и служебных резиденций, регулируются международными договорами СССР, РСФСР и Российской Федерации. В отношении лиц, обладающих правом дипломатической неприкосновенности, относимые к мерам пресе­чения процессуальные действия, предусмотренные УПК РСФСР, производятся лишь по просьбе или с согласия данных лиц. Согла­сие испрашивается через Министерство иностранных дел России (ч. 2 ст. 33, ст. 173 УПК РСФСР).

В борьбе с преступностью органы уголовного судопроизвод­ства России сотрудничают с учреждениями юстиции иностранных государств в порядке, установленном российским национальным законодательством, международными договорами СССР, РСФСР, Российской Федерации и иными международными актами. Со­трудничество осуществляется по многочисленным направлениям, включая взаимное содействие в соответствии с международными

поручениями и требованиями: о задержании лиц, скрывшихся от органов расследования и правосудия, от отбывания наказания, о включении их в необходимых случаях под стражу; о доставке яиц, содержащихся под стражей, для допроса в качестве свидете­лей; об аресте лиц, подлежащих выдаче; о выдаче лиц для привле­чения их к уголовной ответственности или для приведения приго­вора в исполнение; о транзитной перевозке лиц, находящихся под стражей, их конвоировании и этапировании; о розыске лиц, скры­вающихся от органов расследования и правосудия; о производст­ве следственных действий для установления юридических фактов и юридических состояний, обуславливающих избрание, изменение или отмену меры пресечения в виде заключения под стражу.

При оказании правовой помощи органам юстиции ино­странных государств по указанным выше вопросам органы уго­ловного судопроизводства России применяют законодательство России и соответствующие нормы международно-правовых актов и договоров СССР, РСФСР (Российской Федерации). Однако по просьбе учреждения юстиции другого государства Генеральная прокуратура Российской Федерации вправе разрешить примене­ние при выполнении международных поручений процессуальных норм государства, от которого исходит международное поруче­ние, если эти процессуальные нормы не противоречат российско­му законодательству. Аналогично применяют законодательство своей страны сотрудники учреждений юстиции иностранных го­сударств по международным требованиям российских органов уголовного судопроизводства. Однако в тех случаях, когда меж­дународным договором установлены иные правила, чем те, кото­рые содержатся в уголовно-процессуальном законодательстве взаимодействующих государств, применяются правила междуна­родного договора. Данный принцип закреплен не только норма­ми международного права, но и национальным законодательст­вом. Так, п. 4 ст. 15 Конституции Российской Федераций устанав­ливает: "Общепризнанные принципы и нормы международного права и международных договоров Российской Федерации явля-

-198-

ются составной частью ее правовой системы. Если международ­ным договором Российской Федерации установлены иные прави­ла, чем предусмотренные законом, то применяются правила меж­дународного договора". Данное положение установлено и нор­мами отраслевого законодательства. Так, в соответствии со ст. 2 Закона Российской Федерации "О залоге" порядок сношения рос­сийских органов юстиции с органами юстиции иностранных го­сударств по поводу залога определяется не только законодатель­ством России, но и международными договорами, заключенными ею с иностранными государствами, если этими договорами уста­новлены иные правила о залоге, чем те, которые содержатся в ак­тах законодательства Российской Федерации.