Нормы нравственности

Литература: Paulsen, System der Ethik, 6 изд. 1905, русск. пер., т. I, 1906; Heffding, Еthik, русск. пер. 1898; Wundt, Ethik, 3 изд. 1903, 2 тома; Gizycki, Moralphiosophie, 1888; Leslie Stephen, The Science of Ethics, 1882; S i d g w i c k, The Methods of Ethics, 5 изд. 1893; M u i r h e a d, The Elements of Ethics, русск. пep. 1905; Fouillee, Critique des systemes de morale contemporaines, 1893, русск. пер. 1900.

Нормы нравственности составляют вид социальных норм; определяя отношение человека к человеку, нравственность представляет всецело явление социальное. Поскольку действия человека не касаются других людей, его поведение нравственно безразлично.

Такому социальному представлению о нравственности противоречит стремление некоторых придать этике чисто индивидуалистический характер. Существует убеждение, будто сфера нравственности - это внутренний мир человека, будто нравственным или безнравственным поступок может быть назван лишь по отношению к лицу, которое его совершило. Из себя извлекает человек нормы своего поведения, в себе, в глубине своего сердца дает он сам оценку своим действиям*(182). С этой чисто субъективной точки зрения, человек, взятый отдельно, изолированно, вне его отношений к другим людям, может руководиться нравственными правилами*(183). Иные несколько изменяют постановку вопроса, признавая за нормами нравственности двоякий характер: одни нормы имеют ввиду самого индивида, другие - отношение индивида к обществу. Отсюда деление этики на индивидуальную и социальную.

Нельзя признать индивидуального характера ни за всеми нормами нравственности, ни даже за частью их. Нормы нравственности имеют всегда социальный характер. Нравственность представляет не требования человека к самому себе, а требования общества к человеку. Это не человек определяет, как он должен относиться к другим, а общество определяет, как один человек должен относиться к другому человеку. Это не человек оценивает поведение, как хорошее или дурное, а общество. Оно может признать поступок нравственно хорошим, хотя он не хорош для индивида, и оно может считать поступок дурным с нравственной стороны, хотя он хорош с индивидуальной точки зрения. Человек считается нехорошим торговцем, потому что он сбывает плохие товары, хотя он хорошо торгует, потому что получает значительные барыши.

Анализ любого правила нравственности укажет на социальный ее характер*(184). Едва ли стоит останавливаться на таких явно социальных правилах, как не лги, не кради, не убивай. Издавна в основу индивидуальной этики кладется требование самоусовершенствования. Самый идеал совершенства дан идеальными представлениями окружающего общества. При одних условиях совершенство человека будет заключаться в развитии воинственного духа и физической силы, при других - в развитии смирения и умерщвлении плоти, при третьих - в развитии трудовой деятельности. Стремясь к личному совершенствованию, человек бессознательно выполняет требования общества, заинтересованного в качествах своего личного состава. Когда по временам раздается призыв обращения надежд от государственных учреждений к личному совершенствованию, что иное содержится в нем, как не мысль, что общественное благополучие, не достигнутое усилиями изменить внешние условия существования, может быть обеспечено усилиями каждого индивида улучшить условия своего поведения?

Вместе с тем не всякое поведение человека подвергается нравственной оценке. Человек гуляет и наслаждается видом природы, человек питается, отдыхает, читает газету, - все это действия нравственно безразличные, пока они с той или другой стороны не затрагивают других людей. Следовательно о нравственной оценке действий человека можно говорить только тогда, когда последствия его поведения способны отразиться на интересах других людей.

Подчеркивая социальный характер всех норм нравственности, мы имеем ввиду не то, что нравственное сознание индивида образовалось под влиянием общественной среды, может быть, путем восприятия чужих нравственных переживаний, a то, что нравственное поведение обуславливается социальным авторитетом. Нормы нравственности - это требования, обращенные к человеку извне. Нравственный закон не в нас, а вне нас, как и звездное небо. Тем самым центр тяжести в вопросе о том, какие действия нравственны, перемещается с субъективного момента на объективный. Это не значит опять таки, что в нравственности весь вопрос сводится к тому, что должен делать человек, и что совершенно вычеркивается вопрос о нравственном сознании в действиях человека. Дело заключается лишь в установлении первичности объективного момента, т.е. общественных требований к индивиду, и производности субъективного момента, т.е. мотивов исполнения этих требований. Индивидуалистическая этика есть отражение старого атомистического представления об обществе, недопустимого с современной точки зрения.

Если общество требует от человека соблюдения известного поведения, именуемого нравственным, и требует воздержания от поведения, называемого безнравственным, то где критерий такой оценки со стороны общества? Что же придает нормам, определяющим поведение человека, нравственный характер?

Может быть, такой критерий следует искать в самом содержании нравственных норм? Однако, существует ли такое поведение, которое бы всегда и везде признавалось, как нравственное, и, напротив, можно ли найти такое поведение, которое во все времена и у всех народов осуждалось бы как безнравственное? История и этнография разрушают иллюзию абсолютной нравственности и устанавливают изменчивость нравственных норм, относительность нравственных понятий. Уже Локк по вопросу о существовании общепризнанных нравственных принципов, взывал "ко всем людям, которые хоть сколько-нибудь занимались историей человечества и видели дальше дыма своей трубы"*(185). Что общего между идеалом северо-американского дикаря, который ставит высшей целью своей жизни добыть возможно больше скальпов, и идеалом квакера, отказывающегося поднимать руку на человека даже тогда, когда этого требует защита отечества; между обязанностью умерщвлять престарелых родителей, которая в точности выполняется ново-каледонцами с полным сознанием долга, и обязанностью содержать немощных родителей до конца их жизни, возлагаемой на члена современного цивилизованного общества не только нравственностью, но и правом; между почетом, какой оказывается в настоящее время некоторыми полинезийскими племенами девушке, имевшей наибольшее число любовников, и противоположным культом девственности; между ветхозаветным принципом возмездия и новозаветным началом прощения врагам? Факт изменчивости нравственных норм во времени и пространстве заставляет прийти к заключению, что в содержании их требований нельзя найти критерия для определения того, что такое нравственное поведение. He в самом поведении, а в его отношении к чему-то иному следует искать основания оценки. Иначе, от материального момента необходимо перейти к формальному.

Здесь мы сталкиваемся с формальной точкой зрения Канта. Этика Канта построена на отвлечении от содержания нравственного поведения*(186). Она сводится к одной лишь форме поведения, имеющей за то свойство безусловного требования. "Поступай только по такому правилу, в котором ты мог бы желать видеть всеобщий закон". Каково это правило, Кант не указывает, но он предлагает каждому индивиду, прежде чем действовать, взвесить, желает ли он, чтобы все действовали по тому же правилу. В такую формулу может быть вставлено различное поведение, и против этого нельзя было бы ничего возразить, если бы формула только допускала различное содержание во времени и пространстве. Но дело в том, что она допускает какое угодно содержание в одно и то же время и на том же пространстве. Представим себе принцип: "бери от жизни все, что можешь взять". Если спросить слабого, желал ли бы он, чтобы все действовали по этому принципу, то он, вероятно, ответит отрицательно. Но сильный физически и экономически мог бы дать утвердительный ответ в уверенности, что при всеобщем соблюдении этого принципа он не проиграет. Следовательно, мы должны признать этот принцип моральным законом? Такой вывод, сделанный вполне правильно, обуславливается тем, что нормы нравственности по Канту строятся по индивидуалистическому началу. Неверность формальной точки зрения Канта обнаруживается и при столкновении принципов. Предположим, гражданин участвовал в вооруженном восстании, за которое ему грозит смертная казнь. Человек не может желать, чтобы все лгали, и потому категорический императив велит ему признаться суду в том, что он принимал участие в освобождении своего народа от деспотизма. Но, с другой стороны, Кант обязывает его к самосохранению, потому что он не может желать, чтобы все пренебрегали своим существованием. Как быть? Канта еще могут спросить, а почему индивид, признающий жизнь несчастьем, не может пожелать, чтобы все последовали его примеру и покончили жизнь самоубийством? Почему человек не должен лгать? На это отвечает сам Кант: потому что тогда никто не стал бы верить другому, а с прекращением доверия исчезло бы и общество. Но этим доказательством Кант внес в формальный принцип телеологический момент, и притом социальный.

Развиваемое нами формальное представление о нравственном поведении отличается резко от Кантовского. Оно также отвлекается от конкретного содержания норм нравственности, данных в исторической действительности. Оно также допускает внесение различного содержания в нормы, признаваемые нравственными. Но оно утверждает, что нравственное свойство определяется не индивидом, а обществом, не с индивидуальной, а с социальной точки зрения. Самое различное поведение может быть признано со стороны общества нравственным, в зависимости от тех исторических условий, в которых оценка производится. Поведение нравственно хорошо или нравственно дурно не само по себе, a пo отношению к обществу, по отношению к тому, как оно отражается на общественном благополучии. Другими словами, поведение оценивается по своим последствиям, но не для индивида, а для самого общества.

Сами по себе действия не поддаются разделению на хорошие и дурные, как не различаются сами по себе злаки и плевелы, скотина и звери. С индивидуальной точки зрения человека все его действия различаются как хорошие иди дурные, т.е. целесообразные и нецелесообразные, смотря по тому способствуют ли они самосохранению индивида или подтачивают его. С социальной точки зрения те же действия хороши или дурны, т.е. нравственны или безнравственны, смотря по тому, способствуют ли они самосохранению общества или подтачивают его.

Таким образом, обстоятельством, которое придает нравственный характер поведению и определяющим его нормам, является общественная полезность действий. Они должны, по мнению общества, способствовать его самосохранению, или увеличивать его благополучие, или предотвращать его разрушение. Нормы нравственности требуют такого поведения, как нравственного, которое, по данным общественного опыта, обладает свойством общественной полезности, и запрещает действия, которые, по данным опыта, угрожают обществу вредом. В этом одном только отношении совпадают нравственные представления разных народов и в разное время, только этот признак общественной полезности необходимо присущ самым разнообразным действиям, какие признавались и признаются в различные эпохи и в различных местах нравственными*(187).

Что же составляет общественную полезность, какие действия благоприятны общежитию и какие обнаруживают разрушительную тенденцию, - это вопрос всей совокупности условий, в которых находится данная общественная группа. Богатство или бедность материальных средств существования, тот или иной источник этих средств, опасность или безопасность от внешних врагов, высота культуры, характер религиозных верований, политическая сплоченность или разъединенность, густота населения и силы общения, а также многие другие обстоятельства определяют представление о том, какое поведение индивидов наиболее соответствует целям всего общества. Отсюда следует, что при различии условий, в какие поставлены два общества, мораль их неизбежно должна быть разной. Отсюда же вытекает, что чем более сближаются два общества в культурном отношении, тем сходнее становятся их нравственные представления. Изменчивость взглядов самого общества на то, что оно признает полезным для себя и какие действия считает согласными с общественным благом, и составляет основную причину изменчивости нравственных понятий. С точки зрения изменившихся условий жизни, поведение, которое признавалось до сих пор нравственным, напр., месть, осуждается, как безнравственное, сначала одной частью общества, лучше понимающей потребности целого или на себе чувствующей невыгоды морального переживания, а потом, после более или менее упорной борьбы, и всем обществом. В начале такого изменения в понятиях, у членов общества держится ясное представление о связи между данными действиями и общественным результатом, так как на выяснение влияния поведения на интересы общества и сосредотачивается главным образом борьба нравственных воззрений. Впоследствии поведение, одержавшее верх, соблюдается отдельными членами и поддерживается обществом уже без сознания, полезно ли оно для общества и в чем его полезность.

Кому же, однако, должно быть полезно поведение для того, чтобы оно подверглось оценке, как нравственное? Обществу, как целому и единому? Но общество не представляет собой чего-то обособленного от составляющих его индивидов. Интересы обществ - это интересы самих индивидов. Тогда, может быть, следует признать нравственным то поведение, которое полезно всем индивидам? Но это также невозможно. Вынуждая известное поведение у отдельного члена своего или ограничивая его в каком-либо поведении, общество воздействует, как S-1 на единицу, т.е. как большинство. В одном положении с единицей могут оказаться и другие индивиды, - и соответственно будет изменяться отношение между большинством (S-n) и меньшинством (n). Ho большинство, устанавливающее оценку поведения, должно быть достаточно внушительное и влиятельное, иначе ему не удастся сделать свою оценку общей оценкой.

Таким образом объективным основанием нравственной оценки действий является соответствие их с условиями общежития, с благополучием значительного большинства членов общества.

He следует, однако, полагать, будто общество оценивает каждое действие в отдельности с точки зрения произведенных им последствий. Общество признает полезность или вредность для себя известного рода действий и соответственно тому создает нравственные нормы типического поведения. Но под влиянием внешних обстоятельств поведение, признанное вообще желательным для общества, может в отдельном случае произвести неблагоприятные для общества последствия, может стать в противоречие с целями общества. Это объясняется тем, что всякие нормы основываются на опыте, что опыт указывает последствия данного образа действий в большинстве случаев и не исключает противоположных результатов в отдельных случаях. Чем реже исключения, тем сильнее укрепляются нормы, и наоборот. Несколько неблагоприятных случаев не могут перевесить тех выгод, которые соединяются с соблюдением известного поведения вообще. Ложь признается вредной для общества, потому что разрушает взаимное доверие между его членами и делает невозможным какое-либо общение, а вследствие того оценивается, как безнравственное деяние, хотя мыслимы случаи, когда она окажется благодетельной, напр., если офицер ложным сообщением о приближающемся подкреплении поддерживает ослабевший дух солдат, и тем способствует победе, если ложью удается увезти душевнобольного в лечебницу, если ложью можно заставить ребенка принять противное лекарство. Материальная помощь ближнему относится обществом к полезным для него, а потому и нравственным деянием, однако милостыня, поданная хотя и с добрым намерением, но без разбора, тунеядцу, способна убить в нем последнее стремление к труду и может создать бесполезного и даже вредного члена общества.

Нормы нравственности выражаются или в отрицательной форме запретов или в положительной форме повелений. Исторически отрицательная форма предшествует положительной и это имеет свое объяснение. Сначала общество стремится ограничить борьбу индивидов за самосохранение, вредную или опасную для других, а уже затем общество побуждает индивида к содействию другим.