Нравственная санкция

Литература: Teso, L'opinione рubbliса, 1895; G. Tarde, L'opinion et la foule, 2 изд. 1904, рус. пер. 1903; Holtzendorff, Wesen und Werth der offentlichen Meinung, 1879, рус. пер. 1895.

Если нравственная оценка от объективного момента последствий поведения переходит к субъективному моменту мотивов поведения, то перед нами встает новый вопрос: каким образом создаются мотивы нравственного поведения в душе человека? Если он стремится действовать, как подсказывает ему инстинкт, чувство совести или сознание долга, то откуда являлись эти побуждающие силы? Следует ли искать их источника в самом человеке или вне его? В первом смысле дает ответ автономная этика, во втором - гетерономная.

По Канту, воля, способная подчиняться одному лишь внутреннему нравственному закону, чуждая возможности внешнего воздействия на нее, напр., со стороны представления о счастье, есть автономная воля или чистый практический разум. Такая воля не имеет никаких целей, кроме одной, - чтобы ее правило стало правилом общего поведения, а потому и не допускает каких-либо определяющих мотивов, которые бы стояли вне ее. Это представление Канта сложилось под влиянием Руссо, от которого он воспринял мысль, что нравственная ценность человека вытекает из природного источника, что никакое образование и развитие не в силах сделать человека добрым, другими словами, что внешние условия не в состоянии определить нравственного поведения человека. Однако такое представление об автономной воле не мирится с законом причинности, обуславливающим все явления индивидуальной и социальной жизни. Сам Кант чувствовал создавшееся затруднение. Он разрубил его, раздвоив человека на эмпирического, который подчинен закону причинности, и умопостигаемого, который ему не подчинен. Такая постановка вопроса непостижима для теоретического разума, и Кант потому перенес вопрос в область веры.

Оставаясь в сфере эмпирической, в которой полностью умещается вся нравственность, мы должны признать, что мотивы нравственного поведения подчинены закону причинности, и, определяя отношение человека к людям, сами определяются отношением людей к человеку. Если у человека сложились нравственные инстинкты, привычки, долг, то на это были свои причины, и причины эти следует искать в общественной среде.

Общество, установив нормы поведения в своем интересе, не может относиться безразлично к тому, соблюдаются ли они или нарушаются. Оно не просит своих членов сообразоваться с ними, не советует только, оно требует, чтобы поведение всех индивидов согласовалось с установленными нормами, а требование должно всегда сопровождаться угрозой. Этой, угрозой общество воздействует, когда впервые вводит новые нормы, пока вынуждаемое поведение не превратится в привычное, а переданное по наследству не сделается инстинктом. Если человек унаследовал дурные черты, если он получил извращенное воспитание, если степень его развития не открывает ему солидарности, - то общество должно располагать какими-нибудь средствами для возбуждения мотивов, склоняющих к соблюдению норм нравственности. Нравственные нормы должны иметь свою санкцию для укрепления их в сознании индивидов и для предупреждения их нарушений.

Нравственная санкция заключается в давлении со стороны общественной среды, к которой принадлежит индивид. В оценке поведения индивида и соответствующем отношении к последнему со стороны других индивидов, составляющих вместе с ним единое общество, обнаруживается сила общественного мнения. Значение этой санкции стоит в зависимости от разных условий, но действие свое она проявляет всюду, где только есть общество.

Общественное мнение сдерживает или ослабляет, возбуждает или усиливает мотивы, обуславливающие поведение индивидов, будут ли то частные лица или лица, облеченные властью. Средствами воздействия, которыми располагает общество, служат порицание и одобрение. Порицание имеет предупредительное значение, когда оно выражается по поводу готовящегося нарушения нравственности, оно имеет карательное значение, когда проявляется уже после происшедшего нарушения нормы, признаваемой со стороны общества нравственной. Формы порицания могут быть различные и заранее непредусмотримы. Смотря по значению нарушенной нормы, по впечатлению, произведенному на общество, по общественному положению нарушителя, порицание может выразиться в слабой степени простым безмолвным несочувствием поступку и дойти до высшего напряжения, в виде суда Линча или революционного движения. Общественное мнение - средство чрезвычайно гибкое, способное приспособляться к различным индивидуальным особенностям. Человек, поставленный на видном месте в обществе, становится чувствителен даже к слегка изменившемуся к нему отношению других, к несколько ослабевшему уважению. Холодное приветствие, шикание, отворачивание глаз на улице, отказ подать руку, фельетон, карикатура, личное оскорбление, печатные обличения, неудача на выборах, - могут заставить человека почувствовать всю невозможность дальнейшего существования, или при данных условиях, или совершенно. Почему же однако человек подчиняется общественному мнению, откуда эта восприимчивость к суждению других людей? Нет человека, который относился бы вполне безразлично к общественному мнению. Одобрение или порицание общества составляют важные двигатели деятельности всех людей. Как бы ни высказывал человек свое пренебрежение к мнению общества, но с которой-нибудь стороны оно всегда найдет доступ к его душе. Купец, который смеется над общественным мнением, возмущенным его мошенническими проделками с потребителями, дрожит перед угрозой описать в газете учиненный им в трактире скандал. Поэт, который в высокомерных стихах осмеивает глупую толпу, лишенную вкуса и чутья, спешит отдать на ее суд это самое произведение и радуется, когда "стадо баранов" ему аплодирует, искренне огорчается, когда его замалчивают или иронизируют над ним. Сколько лицемерия скрывается в словах Фокиона, сказанных им перед восторженными слушателями: "Что это? Мне рукоплещут? Разве я сказал глупость?" Правитель, гордый своей властью и презирающий подчиненную ему массу, прислушивается к общественному настроению не только потому, что его самолюбие страдает от недостатка общественного восхищения, но и потому, что в глухих переливах общественного мнения ему слышится рокот надвигающейся опасности. Для человека, стоящего на низшей ступени культуры, мнение окружающей его общественной группы страшно тем, что оно может лишить его элементарных условий существования, изгнав его из своей среды. Чем выше в культурном отношении человек, тем большую ценность представляет для него общественная среда, выдвигающая все новые и новые блага жизни: общественное положение, почет, уважение, авторитет, славу, власть. Но все эти блага находятся в тесной зависимости от общественного мнения. Отрицательное отношение общественной среды может довести до минимума ценность жизни; положительное отношение доводит ее до максимума. Устанавливая правила поведения, отступление от которых оно клеймит именем безнравственного поступка, общество преследует цели благополучия своего, т.е. значительного большинства, и достигает соблюдения правил угрозой страданий индивидам, которые в своих действиях также преследуют цели личного благополучия, т.е. наибольшей суммы удовольствий и наименьшей суммы страданий.

Сила общественного мнения складывается из массы мельчайших психических проявлений. Величина ее зависит, в свою очередь, от того, насколько каждая общественная единица выполняет свой долг перед обществом соучаствовать в выражении общественного мнения. Нравственное поведение человека не исчерпывается тем, что он не делает зла другим или даже делает другим добро. Нравственный человек должен реагировать на зло и добро в поведении других. Чрезмерная снисходительность к безнравственным поступкам других, широко распространившись, подрывает значение общественного мнения, что всегда является показателем морального падения общества.

Но что же это за общественная среда, которая своим мнением оказывает такое поразительное влияние на поведение человека? Общественный круг, способный воздействовать силой своего мнения на поведение индивида, не может быть определен иначе, как сферой действительного психического соприкосновения. Общество может оказать свое влияние, насколько индивид чувствует свою зависимость от него, насколько порицание общества делает в его глазах существование менее ценным, насколько одобрение того же общества в его глазах повышает ценность жизни. Общественный круг определяется только с точки зрения индивида, стоящего в его центре, а радиусами служат пределы сознаваемой или чувствуемой духовной связи. Отсюда следует, что круги эти далеко не одинаковы для различных индивидов, и даже для тех же индивидов в различных сферах деятельности. Для крестьянина общественная среда - это может быть только его деревня, для общественного деятеля - это будет все общество его государства, а, может быть, и больше. Мы несомненно присутствуем при нарождении европейского общественного мнения, которому открывается широкая сфера воздействия.

Нужно однако иметь ввиду, что рядом с субъективным моментом, определяющим общественную среду сознанием со стороны индивида психической связи с ней, необходим еще объективный момент - сознание связи между индивидами, образующими общественную среду. Чем однороднее их духовный склад, тем дружнее их воздействие, и наоборот. Отсюда следует, что если, с одной стороны, общественная среда, воздействующая на поведение индивида, может выйти за границы государства, то, с другой стороны, она способна расколоться в границах одного и того же государства, по национальностям, по классам, по культурности. Широкие круги общества данной страны могут возмущаться способом решения личных недоразумений в форме дуэли, а узкий, но более тесный, круг аристократической среды может отнестись неодобрительно к попытке уклониться от такого средства. В таких случаях столкновение воздействий разрешается соотношением между связями, какие сознает индивид в отношении большей и меньшей среды, и соотношением сил напора со стороны той и другой среды.

Сила общественного мнения, при равенстве других условий, обратно пропорциональна общественной массе и прямо пропорциональна общественной энергии. Чем меньше общественная группа, тем крепче связан индивид с нею, и потому тем сильнее сказывается давление мнения всех на каждого. Наоборот, чем больше группа, тем сильнее она дифференцируется, а соответственно тому каждый индивид легче ускользает от общественного контроля. С другой стороны, на укрепление связи в больших группах влияют различные культурные и политические условия, развивающие энергию общественной жизни. Благодаря этим условиям происходит то объединение мнения, которое придает ему особенную силу. В этом направлении действуют органы печати, общественные собрания, выборы, местные и общегосударственные. Благодаря этим же условиям индивид, несмотря на увеличение окружающей его среды, острее чувствует свою зависимость от нее и связь с каждым ее членом.

Мы уже видели, что оценка поведения человека обществом переходит от объективного к субъективному моменту. Вся сила общественного мнения направляется в сторону преобразования мотивов поведения человека. Устанавливая нормы, общество ставит индивиду вехи, которых он должен держаться в своей деятельности. Но главный интерес общества заключается в том, чтобы силой принадлежащей ему санкции преобразовать эгоистические мотивы ивдивида в общественно-нравственные мотивы. В каждом человеке обнаруживается наличность двух стремлений, - центробежного (эгоизм), данного его природой, и центростремительного (альтруизм), внушенного ему обществом. Задача общества состоит в том, чтобы перевоспитать эгоистические стремления человека в альтруистические, пользуясь его же эгоизмом. Под угрозой своего воздействия общество приучает человека к общеполезному поведению, пока привычки не превратятся в необходимость для человека или не станут наследственным инстинктом. Унаследованное поведение предполагает долгое соблюдение предками установленных правил под действием авторитета общественного мнения. Чувство совести является не первоначальной, a производной санкцией: сначала человека приучают к известному образу действий путем внешней социальной санкции, a когда он привыкнет к такому поведению, то отступление от привычных действий может предупреждаться внутренней санкцией. В этом направлении общество способно достигнуть поразительных результатов, доводя человека до готовности самопожертвования. Это отречение от самого себя ради общества может быть объяснено только с психологической, а не с этической точки зрения. Привыкая действовать в известном направлении, человек теряет способность оценивать возможный результат. Идея самопожертвования не составляет особенности человеческой породы и не вытекает из нравственной глубины человеческой природы. Самопожертвование имеет широкое применение в животном мире, где не только мать или отец готовы на все для спасения своих детенышей, но где нередко более сильные индивиды приносят себя в жертву при защите слабейших от внешней опасности. В человеческом обществе самопожертвование имеет иногда основание в рабском чувстве, привычке беспрекословного повиновения. Каким благородным человеческим инстинктом можно объяснить тот смертельный прыжок, какой сделан был членом секты ассацинов, когда старцу горы захотелось демонстрировать перед посторонним человеком силу своего авторитета?*(198) Как понять ту страстную готовность жен погибнуть на костре во славу умершего мужа, которая нередко встречается у варварских народов? Какое этическое объяснение можно дать той картине массового самоистребления, которую чертит Летурно при описании царских похорон у зулусов*(199)? Все это усвоенное под влиянием общественной среды привычное поведение, которое перешло за порог сознания и доводит последовательно индивида до самоотрицания. Здесь уже не может быть места для борьбы чувства долга с личной склонностью жить и наслаждаться.

Сила общественного мнения главным образом консервативная, и потому, конечно, она представляется стеснительной для передовых людей, которые стоят выше толпы и видят дальше толпы. С их точки зрения некоторые из установленных норм могут казаться нецелесообразными, а потому они склонны отстаивать несогласное с нормами поведение, даже сами готовы поступать вопреки принятым правилам. На то и крупные люди, чтобы не укладываться в формы, рассчитанные на средний рост. Их пример может произвести перемену во взглядах общества, убедить других в правильности принятого ими образа действий, изменить действующие нормы, но предварительно им придется испытать на себе всю тяжесть давления со стороны общественного мнения. Здесь открывается широкое поле для глумления над общественным мнением. Но следует иметь ввиду, что прорывать общественные нормы склонны не только крупные индивиды, которые способны показать обществу новые пути, но и всякие мелкие экземпляры, для которых общественное мнение является стеснением при достижении своих эгоистических целей. За сверх-человеком охотно тянутся и полу-люди. Только выдающиеся умом и чутьем индивиды в состоянии прокладывать себе дорогу, не опасаясь заблудиться. Посредственная же масса держится и должна держаться намеченного фарватера, и в этом обстоятельстве заключается гарантия общественности. Из-за стеснительности общественного мнения, действующего по шаблону для нескольких передовых людей, не следует упускать из виду благодетельное его значение для всего общества.

На почве нравственности мы встречаемся с общим социологическим законом борьбы индивида с обществом. Общество в своих интересах стремится навязать человеку правила, которых он должен держаться в отношении других людей, человек же отстаивая свою индивидуальность, защищает идею самоопределения. Сфера личного самоопределения в области нравственного поведения постепенно расширяется, не потому, чтобы общество убеждалось аргументами в пользу невмешательства, а потому, что с ростом общественности, с осложнением поведения каждого человека, естественно увеличивается сфера проявления личности, в которой общество считает себя мало заинтересованным по сравнению с теми сторонами деятельности, на которые оно принуждено обращать усиленное внимание. Соответственно тому, может происходить передвижение норм из области нравственности в область нравов, где контроль слабее, и где поэтому личность чувствует себя более свободной.