Форма юридического акта

Особое значение имеет форма юридического акта, как частного, так и публичного.

Акты публичные, как, например, законы или распоряжения властей, должны быть совершены в строго установленной форме, без чего они не имеют юридической силы, т.е. недействительны. Если, например, закон не объявлен в официальном сборнике законов, а сообщен гражданам в виде газетных заметок, то он не имеет силы закона.11

В актах частных форма также имеет огромное значение. Если, например, для данной сделки необходима письменная форма, то эта сделка будет недействительна в устной форме; например, по общему правилу договор на сумму свыше 500 рублей должен быть совершен в письменной форме (ст.136 ГК): это значит, что если такой договор был совершен словесно, то в случае спора нельзя доказывать свидетельскими показаниями условия этого словесного договора, т.е. если нет каких-нибудь письменных доказательств договора, то он считается как бы не совершенным. Аналогичное значение имеет также требование нотариальной формы, т.е. требование совершения сделки при участии, хотя бы последующем, публичной власти в лице нотариуса, наблюдающего за законностью акта, за компетентностью лиц, его совершающих, и за их самоличностью, за уплатой всех налогов и сборов по акту и т.д. Если сделка по закону должна быть совершена в нотариальной форме, а она совершена в форме домашней, т.е. без участия публичной власти, то она считается как бы совсем не совершенной.

Изменение договора действительно тогда, когда оно совершено в такой форме, которая не слабее требуемой для действительности договора. Например, по ГК РСФСР (ст.422 и 425) завещание должно быть не только составлено в письменной форме, но и представлено наследодателем нотариусу для внесения в актовую книгу, причем ни поверенный, ни опекун завещателя не могут подписаться под завещанием, а только он сам, если дееспособен (за неграмотного наследодателя расписывается рукоприкладчик). В силу этого изменить или отменить завещание можно только тем же порядком, какой предписан для его возникновения. В этом смысле можно сказать, что юридические акты умирают в той форме, в какой они по закону рождаются, кроме случаев их отмены актами высшей силы (is dem modis res desinunt esse nostrae, quibus adquiruntur, т.е. вещи перестают быть нашими тем же порядком, каким они становятся нашими). Например, письменный домашний договор на сумму свыше 500 рублей, для которого, как мы знаем, требуется письменная форма, не может быть изменен или отменен устным соглашением, но, естественно, может быть изменен нотариальным актом, ибо участие нотариальной власти только усиливает, а не ослабляет форму договора.

Значение формы различно. Часто форма является только средством закрепления содержания юридического акта (corroboratio), т.е. установления его бесспорного содержания, так что устраняются сомнения и споры по существу этого акта, но и без этой формы можно доказывать, в чем заключалось содержание этого акта. Например, при сделках на сумму свыше 500 рублей можно доказывать содержание такой сделки и в том случае, если она совершена словесно, а не в письменной форме, как требует закон, но доказывать это можно только письменными доказательствами, а не показаниями свидетелей о существе этой сделки (ст.136 ГК). Но иногда форма является решающей частью существа самого юридического акта (corpus negotii), и если акт совершен не в предписанной форме, то за недостатком этой решающей части акта самого акта как бы не существует. Например, как мы видели, если акт вопреки требованию закона совершен не в нотариальной форме, он считается как бы несуществующим (не нотариальное завещание, ст.422 ГК). В обоих случаях форма стремится обеспечить доказательность, серьезность и окончательность юридического акта.

Кроме формы необходима при совершении актов наличность ряда условий, при несоблюдении которых юридический акт ослабляется или подрывается в своей юридической силе. Так, если сделка совершена путем насилия или обмана, то она недействительна, т.е. не порождает указанных в ней прав и обязанностей. Недействительность сделки может вытекать либо из ее ничтожности, либо из ее оспоримости.

Ничтожная сделка юридически дефектна в существе своем: в мире права она никогда не возникла и потому юридически не существует; например, сделка о совместном совершении мошенничества или иного корыстного обмана, или вообще о преступлении, о нарушении закона, об обходе закона и т.п. Такая сделка ничтожна, ее можно игнорировать как юридически мертвую, несуществующую, т.е. не способную породить те права и обязанности, которые она пыталась создать. Такую сделку может признать недействительной всякий суд, а также и всякое лицо, как участвующее в этой сделке, так и лицо постороннее, с этой сделкой соприкасающееся. Наконец, то, что с самого начала дефектно, не может быть исправлено течением времени: поэтому никакая давность не может вылечить ничтожной сделки (quod initio vitiosum est, non protest tractu temporis convalescere).

Оспоримая сделка — это та, недействительность которой может быть установлена судом, а до этого она может сохранять свою силу. Только по признании судом недействительности такой сделки она теряет свою силу, но тогда уже с обратным действием, т.е. она признается недействительной с момента ее заключения. Например, заключена сделка под влиянием обмана, но обманутый, компенсировавший себя за счет обманщика, не хочет расторжения сделки: в таком случае она сохраняет свою силу, т.е. сделка считается и исполняется, как действительная. Если бы, однако, обманутый обратился в суд с просьбой о разрушении сделки, суд обязан был бы признать ее недействительной с момента ее заключения. Но без просьбы, заявленной суду, сам суд не вправе признать оспоримую сделку недействительной, ибо здесь закон предоставляет самому заинтересованному решить, желательно ли для него сохранение данной сделки, или признание ее недействительной (иногда для некоторых сделок такое право дано строго определенным лицам или для строго определенных случаев: такие сделки называются относительно ничтожными).

Из сказанного видна мысль, положенная в основу различия между сделками ничтожными и оспоримыми. Ничтожные сделки недействительны в силу принудительного (перецентивного) закона: ничья свободная субъективная воля не может изменить принудительной нормы объективного права; сам суд не властен признать ничтожную сделку действительной, хотя бы стороны его об этом просили. Оспоримые сделки, напротив, действительны в силу дозволительного (диспозитивного) закона: если управомоченный требует от суда признания сделки недействительной, суд обязан это сделать при наличии обстоятельств, порочащих сделку; но если управомоченный не желает уничтожения сделки, то суд не обязан по собственному побуждению уничтожать ее.

По германскому праву (ВGВ, с 1900 г.) сделки, заключенные только для вида или в шутку, ничтожны (§117 и 118), а сделки, заключенные вследствие заблуждения, обмана или угроз, — оспоримы (§119—124).12 По швейцарскому закону «договор, имеющий своим содержанием действие невозможное или противоправное либо противоречащий добрым нравам, — ничтожен». «Если договором обосновывается явная несоразмерность между взаимными действиями обязавшихся (zwischen Zeistung und Gegenleistung), а заключение договора достигнуто одной из сторон путем использования нужды, неопытности или легкомыслия другой стороны, то потерпевший вправе в течение года объявить, что он договора не исполняет, и потребовать обратно все исполненное». Такое же право оспаривать силу договора принадлежит тому, кто действовал вследствие заблуждения, обмана или страха.13

ГК РСФСР проводит резкую границу между сделками ничтожными и оспоримыми, причем устанавливает особые последствия для тех и других. «Недействительна сделка, совершенная с целью, противной закону или в обход закона, а равно сделка, направленная к явному ущербу для государства» (ст.30): такие сделки, очевидно, ничтожны. Затем, «лицо, совершившее сделку под влиянием обмана, угроз, насилия или вследствие злонамеренного соглашения его представителя с контрагентом или вследствие заблуждения, имеющего существенное значение, — может требовать по суду признания сделки недействительной полностью или в части» (ст.32): такие сделки, следовательно, оспоримы. Так же оспоримы сделки, заключенные под давлением крайней нужды (ст.33). Но ничтожной надо признать сделку, заключенную лицом недееспособным или не понимавшим значения своих действий: «Недействительна сделка, совершенная лицом, вполне лишенным дееспособности или временно находящимся в таком состоянии, когда оно не может понимать значения своих действий» (ст. 31 ГК).14

Ничтожная сделка недействительна ipso jure, т.е. по самому праву, без особой просьбы заинтересованного лица; оспоримая сделка может быть объявлена недействительной судом только по просьбе лица, на то управомоченного. Просить об этом может, по общим началам права, только тот, кто не был в нормальных условиях при совершении сделки, например, был обманут, подвергался угрозам или насилиям, действовал под влиянием нужды или заблуждения и т.д. Но если право оспаривать сделку есть у обманутого, то его нет у обманщика.

Коренным отличием Советского законодательства от буржуазного в этом вопросе являются два момента. Во-первых, построение последствий недействительности сделки по Советскому праву: например, неосновательное обогащение стороны по недействительному договору взыскивается по общему правилу в доход государства (кроме случаев недееспособности и заблуждения), а по договору противозаконному или направленному к явному ущербу для государства ни одна из сторон не вправе требовать от другой возврата исполненного по договору. Во-вторых, роль суда по ГПК РСФСР: как мы видели, суд не пассивно следует только требованиям сторон, а сам, по собственному почину «разъясняет обращающимся к нему сторонам их процессуальные права и необходимые формальности, предупреждая о последствиях, связанных с процессуальными действиями или упущениями их» (ст.5 ГПК). Следовательно, суд вправе, не ожидая заявления стороны о недействительности оспоримой сделки, разъяснить ей ее право требовать признания сделки недействительной, оставляя, однако, сделку в силе, если и после этого сторона не просит об ее уничтожении.

Различия между ничтожностью акта и его оспоримостью мы находим не только в договорном праве, как в частном, так и публичном (например, концессионный договор с его резко выраженными публично-правовыми элементами). Мы встречаем это различие и среди односторонних актов государственной власти. Например, постановление лица, не имеющего прав административной власти, является ничтожным: самозванный акт лица, незаконно овладевшего печатью и бланками прокурора, не имеет никакой силы; он ничтожен. Но акт законно уполномоченной власти, неправильность которого непосредственно из акта не видна или прямо не вытекает из бесспорных обстоятельств, при которых он издан, является только оспоримым, т.е. недействительность его обычно устанавливается только компетентной властью по заявлению заинтересованного лица или органа власти, которые должны доказать негодность, недействительность акта.

Ничтожный административный акт как бы никогда не существовал, он юридически мертв, из него не вытекает никаких юридических последствий, т.е. ни прав, ни обязанностей; поэтому он не нуждается в отмене, ибо нет нужды отменять то, чего юридически никогда не существовало. Оспоримый административный акт, напротив, обычно имеет силу, считается действительным вплоть до его отмены, в силу общей презумпции, согласно которой акты должностных лиц предполагаются законными, пока не доказано противное. Постановление о недействительности акта имеет общую обязательную силу, т.е., во-первых, не только для лиц, просивших о признании акта недействительным, но и для всех граждан вообще; во-вторых, не только для того органа власти, чей акт отменен как недействительный, но и для всех других агентов власти.15