ПРИНЦИПИАЛЬНЫЕ ЧЕРТЫ ПРАВА СОБСТВЕННОСТИ В ГРАЖДАНСКОМ КОДЕКСЕ

ПРИНЦИПИАЛЬНЫЕ ЧЕРТЫ ПРАВА СОБСТВЕННОСТИ В ГРАЖДАНСКОМ КОДЕКСЕ

небольшой статье возможно остановить­ся только на некоторых вопросах права собственности, естественно, представля­ющихся ключевыми, наиболее… Названные вопросы представляют интерес не как некие абстрактные… Существует ошибочное представле­ние, будто правовая регламентаций может быть построена произвольно, по усмот­рению…

В рассмотренных положениях выражается качественный сдвиг в системе права собственности, наиболее существенное изменение, произведенное новым Гражаанским кодексом.

Объекты права собственности. Гражданский кодекс в каче­стве объекта права собственности называетимущество. Однако это не означает, что таким объектом является всякое имущество, все виды объектов имущественных гражданских прав, перечисленные в статье 128 ГК РФ. Прямо виды имущества, которые могут быть объектом права собственности, Гражданский кодекс не выделяет, но из существа отдельных его положений совершенно ясно, какого рода объекты он имеет в виду. Объектом права собственности мо­гут быть толькоматериальные вещи, ограниченные в простран­стве. Прежде всего это вытекает из правомочий собственника (п. 1 ст. 209 ГК), содержание которых определяется в большой мере на­туральными свойствами объекта. Для права собственности исход­ным является правомочие владения, как физического обладания ве­щью, господства на ней, от которого зависит содержание и других правомочий собственника (пользования и распоряжения). Право

владения может осуществляться только в отношении материальной вещи, ограниченной в пространстве. Также это вытекает из правил о риске случайной гибели вещи (ст. 211 ГК), которые могут отно­ситься только к материальным вещам, из отнесения права собствен­ности к вещным правам (ст. 216 ГК), из норм о вещных способах защиты права собственности (ст. 302-304). Число примеров такого рода можно легко увеличить.

Единственным исключением из этого принципа является пред­приятие как имущественный комплекс. Оно включает в себя не толь­ко материальные объекты, но и права требования, долги, равно как и исключительные права (ст. 132 ГК). Но предприятие в целом как имущественный комплекс признается недвижимостью, т.е. прирав­нивается к недвижимым вещам. Только в качестве элемента пред­приятия как комплекса его обязательственные права и обязанности, исключительные права могут считаться входящими в состав объек­та права собственности. В обособленном же виде обязательствен­ные требования и другие права на объекты, не имеющие веществен­ного характера, никак не могут входить в число объектов права соб­ственности.

Из сказанного вытекает, что следует достаточно четко раз­личать имущество как родовую категорию и объекты права соб­ственности как одну из ее разновидностей. Попытки провозгла­сить объектом права собственности "имущество" вообще, как о нем говорит статья 128 ГК, ошибочны. С этой точки зрения со­вершенно неправильно переносить на наше право подходы, вы­текающие из английской системы права, в соответствии с кото­рыми к "собственности" относят всякое имущество, в том числе и обязательственные требования. Но при этом нужно иметь в виду, что английскому праву известны две категории: "property" и "ownership". Первый из этих терминов имеет достаточно широ­кое значение, он используется для обозначения не только соб­ственности, но и .имущественных отношений вообще. Вместе с тем в английском праве выделяется "неосязаемая собственность" (intangible property), включающая обязательственные требования, и собственность на материальные вещи (tangible property). Меха­ническое и примитивное использование категорий из другой си­стемы права чрезвычайно опасно. К сожалению, следы такого подхода встречаются в нашем законодательстве.

Провозглашение объектом права собственности обязательствен­ных прав и обязанностей или даже распространение на них хотя бы

в какой-то части правового режима объекта права собственности безусловно ошибочно и способно вызвать лишь недоразумения на практике.

Понятие "имущества" включает в себя все виды материальных ценностей, как вещные, так и обязательственные права, оно пред­ставляет собой очень широкую категорию. А право собственности составляет только часть вещных прав, оно неизмеримо уже всех имущественных прав) хотя и составляет их ядро. Именно из такого соотношения имущественных прав и права собственности исходит и статья 35 Конституции РФ, которая оперирует обоими этими по­нятиями. Без дифференциации правильно понять смысл этой статьи невозможно. Под этими терминами в статье скрыто каждый раз раз­ное содержание.

Часть 1 говорит о том, что право собственности может принад­лежать частным лицам и такая возможность предусматривается за­коном. Ни о чем другом здесь не говорится. Иначе пришлось бы сказать об охране законом и права государственной собственности и т.п. Конституция закрепляет лишь принципиально новое положе­ние, только в этом смысл рассматриваемой нормы, которая говорит только о праве собственности.

Часть 2 статьи 35 говорит о праве иметь имущество в собствен­ности. Имущество может быть объектом права собственности, но нигде не сказано, что это относится ко всякому имуществу. Напри­мер,владеть можно толькоматериальными вещами, и только они могут составить объект права собственности, но никак не немате­риальные права требования. Здесь говорится уже осоотношенииимущества и объектов права собственности.

А часть 3 той же статьи говорит ужетолько об имуществе - о всяком имуществе, овсяких материальных ценностях, включая как вещи, так и обязательственные требования. Лишение всякого иму­щества, а не только объектов права собственности, может быть про­изведено лишь по решению суда. Также правило о принудительном отчуждении для государственных нужд относится ко всякому иму­ществу, а не только к объектам права собственности.

Наконец, часть 4 статьи 35 тоже имеет в виду имущество, иму­щество в широком смысле. Как известно, наследственную массу может составить всякое имущество, в том числе и обязательствен­ные требования, а не только объекты права собственности.

Без четкого разграничения объектов права собственности и имущества понять статью 35 Конституции невозможно.

Объектом права собственности является материальная вещь. Именно она и может быть объектом купли-продажи, суть которой в переходе права собственности от одного лица другому. В силу это­го, правила о договоре купли-продажи не могут применяться к пе­редаче обязательственных прав и обязанностей от одного субъекта другому. Именно поэтому представляется сомнительным пункт 4 статьи 454 ГК, предусматривающий куплю-продажу имуществен­ных прав вообще. От характера права зависит и порядок его переда­чи. Если к обязательственным правам применять нормы о купле-продаже, им окажутся противоречащими правила об уступке требо­вания (ст. 382 ГК, особенно п. 3, предусматривающий правовые по­следствия уведомления должника) и о переводе долга (ст. 391 ГК предусматривает обязательность согласия кредитора). Отличия ус­тупки требования и перевода долга от купли-продажи связаны имен­но с нематериальным характером объекта.

Представляется чрезвычайно важным с достаточной осторожнос­тью относиться к признанию объектом права собственности ценных бумаг. При отсутствии ценной бумаги осуществить выраженное в ней право - а оно имеет обязательственный характер - как правило, невоз­можно (правда, в некоторых случаях возможно восстановление цен­ной бумаги путем возбуждения вызывного производства). Но основ­ную ценность представляет все-таки право, а не бумага как вещь. Бу­мага как вещь имеет разную значимость для разных видов ценных бу­маг-именной, предъявительской, ордерной. Для именных ценных бу­маг она имеет наименьшее значение, в частности, в связи с появлением бездокументарных ценных бумаг, где право собственности отсутству­ет вообще. Попытки виндицировать именные ценные бумаги (не толь­ко бездокументарные) достаточно бессмысленны. А стремление про­возгласить другие виды ценных бумаг бездокументарными (такие про­екты предлагаются достаточно настойчиво, например, в отношении век­селей) совершенно несостоятельно.

По той же причине с достаточной осторожностью следует от­носиться и к формулировкам о купле-продаже ценных бумаг. Важ­нейшая особенность их правового режима заключается в особом порядке уступкиправ на них.

Также не могут быть отнесены к объектам права собственнос­ти объекты так называемой "интеллектуальной собственности" (ис­ключительных прав). Результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации юридических лиц и товаров нематери­альны. Термин "интеллектуальнаясобственность" отражает лишь

общность политической и экономической функции этой категории с соответствующими функциями права собственности на матери­альные вещи, но юридически терминология представляет собой лишь литературный образ, никак не отражая реальное правовое содержа­ние. Вся юридическая общность этих двух категорий сводится к тому, что они обе представляют собой абсолютное право. На результаты интеллектуальной деятельности не может быть распространен ре­жим, установленный для материальных вещей, а именно такой ре­жим и является главным критерием для выделения правовых кате­горий, иначе юридические классификации превратились бы в чисто схоластическое занятие.

Вывод заключается в том, что надо четко различать объекты гражданских прав и объекты права собственности. Недаром эти ка­тегории регламентированы в разных главах ГК. Далеко не все объек­ты гражданского права могут быть объектом права собственности. К объектам права собственности относятся лишь материальные вещи и только они. Притом объектами субъективного права собственнос­ти могут быть только индивидуально определенные вещи.

Существенным новшеством, введенным Гражданским кодек­сом, явилось деление вещей на движимые и недвижимые (ст. 130 и 131 ГК РФ). Прежде такого деления вещей в нашем праве не суще­ствовало, вместо него закон оперировал экономическими категори­ями основных и оборотных фондов. С точки зрения юридической эти категории не могли считаться достаточно четкими, ибо отнесе­ние к той или иной категории определялось меняющейся экономи­ческой функцией вещи. Движимость и недвижимость - это доста­точно стабильные категории, которые могут быть связаны со впол­не определенным правовым режимом. Поэтому введение этих кате­горий, апробированных многовековой мировой практикой, являет­ся существенным шагом вперед, необходимым в условиях четких рыночных отношений.

Субъекты права собственности. Соотношение права соб­ственности и гражданской правосубьектности. Не вызывает со­мнений способность физического лица быть субъектом права соб­ственности. Гораздо сложнее обстоит дело с юридическим лицом, которое при его образовании кем-то было наделено имуществом. Вопрос о взаимоотношениях учредителя юридического лица и са­мого юридического лица по поводу такого имущества имеет перво­степенное практическое значение.

Существует два основных типа юридических лиц. Один - это объединение, когда участники стремятся для получения выгод и достижения какой-то цели соединить свои силы и средства, одно­временно освободив себя от ответственности за деятельность со­зданной ими организации. Образование еще одного субъекта права возможно только на этой основе, иначе не получится отдельная орга­низация, будет лишь совместная деятельность на базе общей соб­ственности, без обособления ответственности.

Другой тип юридического лица - это учреждение, организация, создаваемая собственником путем выделения для нее части своего имущества. На этой основе возможны два варианта. Первый - когда учредитель определяет лишь направление деятельности организа­ции, предоставляя ей действовать самостоятельно. Второй - когда учредитель стремится сохранить за собой более или менее полный контроль.

Возможны и некие промежуточные варианты, например, когда создается объединение, но учредители не преследуют собственных интересов, объединение не имеет коммерческих целей. Тогда они предоставляют ему максимальную самостоятельность. Итак, три разные ситуации.

При созданииобъединения право собственности его учреди­телей на имущество, передаваемое объединению, должно прекра­щаться и оно должно возникать у объединения. Объединение как организацию иначе не создать, максимум на что можно рассчиты­вать - это совместная деятельность.Субъектом права собствен­ности при этой модели организации являются именно эти органи­зации, а не их учредители или участники. Об этом совершенно од­нозначно говорит пункт 1 статьи 66 ГК РФ, который устанавливает, что "имущество (хозяйственного товарищества и общества - В.Д.), созданное за счет вкладов учредителей (участников), а также произ­веденное или приобретенное хозяйственным товариществом или об­ществом в процессе его деятельности, принадлежит ему на праве собственности". Участники объединения, в частности, акционеры в акционерном обществе, не имеют права собственности на имуще­ство объединения.

Юридические лица, не имеющие форму объединения, - тоже собственники, например фонды. Не собственники - это только уни­тарные предприятия и финансируемые собственником учреждения. Казалось бы, ошибки, существовавшие на предшествующих этапах, в настоящее время преодолены. Однако до сих пор бытует

убеждение, что собственниками имущества акционерного общества являются его акционеры. Между тем последние не обладают пра­вом собственности, они не осуществляют правомочий собственни­ка. Им принадлежат только обязательственные требования и осно­ванные на членских отношениях определенные права по формиро­ванию органов хозяйственных товариществ и обществ, полномоч­ных осуществлять правомочия собственника, принадлежащие юри­дическому лицу.

Особенно часто неправильные представления бытун^т в случа­ях, когда все или большая часть акций принадлежит государству. Но на этот случай распространяется общее правило - государству может принадлежать в этом случае лишь право собственности на акции, а право собственности на имущество юридического лица принадлежит только этому юридическому лицу. Акционирование государственного юридического лица (даже еще не приватизация, а только акционирование) есть основание прекращения права соб­ственности государства на имущество этого юридического лица, основание возникновения права собственности государства на ак­ции и основание возникновения права собственности на имущество у вновь возникшего акционерного общества.

На акционерные компании, все акции которых принадлежат государству, полностью распространяются нормы ГК об акционер­ном обществе одного лица. Пункт 6 статьи 98 ГК РФ предусматри­вает возможность существования акционерного общества, состоя­щего из одного лица, образуемого либо путем его создания одним лицом, либо путем приобретения всех акций общества одним ли­цом (см. также ч. 2 п. 1 ст. 66 ГК). Установлено только одно ограни­чение - общество одного лица не может иметь в качестве своего единственного участника другое общество одного лица. Государ­ство может выступать в качестве участника такого общества на об­щих основаниях.

На такое общество одного лица распространяются все нормы об акционерных обществах, в частности, нормы о праве собствен­ности акционерного общества на имущество, об обязательственных отношениях акционера с обществом. Смысл создания такого акцио­нерного общества, как и всякого другого, заключается в обособле­нии имущества общества от имущества его участника, обособлении их ответственности ц т.п. При сохранении права собственности уча­стника общества эта цель оказалась бы недостигнутой. Поэтому при создании акционерного общества право собственности государства

прекращается и возникает право собственности частного субъекта права — акционерного общества.

Однако это не исключает особенности правового режима акци­онерного общества, все акции которого принадлежат государству. Основные особенности такого общества, определяющие все осталь­ные отличия, — в порядке управления принадлежащими государству акциями. Такое общество может называться "государственным ак­ционерным обществом", но при этом надо иметь в виду, что речь идет не о праве собственности на имущество, а о принадлежности акций.

Государство обеспечивает свои интересы в таком акционерном обществе через своих представителей, действующих в порядке, пре­дусмотренном Указом Президента РФ от 10 июня 1994 г. № 1200 "О некоторых мерах по обеспечению государственного управления экономикой"', постановлением Правительства РФ от 1 октября 1994 г. № 1112 "Об отчетности руководителей федеральных госу­дарственных предприятий, действующих на основании контрактов, заключаемых в соответствии с гражданским законодательством, и представителей государства в органах управления акционерных об­ществ (товариществ и иных предприятий смешанной формы соб­ственности), акции (доли, паи) которых закреплены в федеральной собственности"^ постановлением Правительства РФ от 21 мая 1996 г. № 625 "06 обеспечении представления интересов государ­ства в органах управления акционерных обществ (хозяйственных товариществ), часть акций (доли, вклады) которых закреплена в фе­деральной собственности"^ и некоторыми другими актами. Государ­ство выступает в этих случаях как акционер, а не как собственник, оно может воздействовать на органы управления, но не осуществ­лять непосредственно правомочия собственника. Указания в этом случае на "смешанные формы собственности" совершенно непра­вомерны. Собственником является акционерное общество. А его имущество может формироваться за счет разных и даже разнород­ных источников.

Право собственности - это право на осуществление правомо­чий в отношении объекта собственности. В этом смысле право соб­ственности всегда имеет индивидуальный характер, ибо волю мо­жет выражать только конкретное лицо, являющееся субъектом пра-

СЗ РФ, 1994, № 7, ст. 700. СЗ РФ, 1994, № 24, ст. 2639. СЗ РФ, 1996, № 22. ст. 269.

ва, волю на осуществление правомочий — лишь субъект гражданс­кого права. Субъектом гражданского права может быть лишь физи­ческое лицо, юридическое лицо, государство или муниципальное образование. Право собственности сохраняет индивидуальный ха­рактер, если оно принадлежит на какой-то объект нескольким ли­цам, является правом общей собственности. При праве общей соб­ственности воля на осуществление правомочий должна быть выра­жена в индивидуальном порядке каждым из сособственников, это должна быть согласованная между ними воля и она должна быть выражена всеми ими совместно.

Сказанное полностью относится и к коллективным образова­ниям, являющимся юридическими лицами. В связи с ними нужно четко различатьвыражение воли на осуществление правомочий,которое тоже имеет индивидуальный характер, ипроцесс выработ­ки единой воли этого образования, являющегося собственником. Носителем права собственности и в этом случае является одно лицо (кроме права общей собственности), имеющее свою особую инди­видуальную волю, независимо от того, что эта воля вырабатывается на коллективной основе.

Только это коллективное образование имеет право собствен­ности, входящие в его состав лица в качестве учредителей, членов, вкладчиков, участников трудового процесса и т.п., не имеют права собственности и не участвуют в праве собственности этого коллек­тивного образования. Права последних с точки зрения гражданско­го права имеют совершено иную (главным образом обязательствен­ную) природу. Никакого "иного" характера, кроме индивидуально­го (с учетом права общей собственности), право собственности юри­дически иметь не может. Это полностью относится и ко всем кол­лективным образованиям - иначе создастся полная юридическая неопределенность с осуществлением правомочий собственника и в конечном счете будет подорван весь экономический оборот.

От признания права собственности должен быть отделен воп­рос о получении выгод от использования объектов права собствен­ности и механизме получения таких выгод.

Организации, не преследующие коммерческих целей, незави­симо от того, создает ли их одно лицо или несколько лиц, если этим организациям предоставляется право действовать самостоятельно, хотя и в рамках определенного направления, тоже наделяются пра­вом собственности. Право собственности учредителя (учредителей) на вносимое ими имущество прекращается и учредитель вообще не

имеет никаких имущественных прав. Без наделения правом собствен­ности их подлинная самостоятельность невозможна. К числу таких организаций относятся общественные и религиозные организации (объединения), фонды, благотворительные и иные организации, объединения юридических лиц.

И только в третьем случае собственниками остаются учредите­ли, а права юридических лиц имеют другую правовую природу. Это третий случай специально будет рассмотрен несколько ниже.

Так или иначе право собственности принадлежит либо юриди­ческому лицу, либо учредителю или участнику, распределения между ними права собственности быть не может.

Закон (пп. 2 и 3 ст. 48 ГК РФ) четко и исчерпывающим образом определил рассмотренные типажи юридических лиц с точки зрения того, кому принадлежит право собственности на имущество.

Если на этой основе переходить к вопросу о соотношении пра­ва собственности и гражданской правосубъектности, то можно прий­ти к выводу, что эти две категории переплетены теснейшим обра­зом, в принципе неразрывно. По идее, право собственности состав­ляет необходимое условие правосубъектности и наоборот, право-субъектность нужна для того, чтобы иметь возможность стать соб­ственником. Правосубъектность нужна прежде всего для того, что­бы лицо могло обладать правом собственности, а право собствен­ности составляет основу правосубъектности, ибо только оно созда­ет подлинную базу для имущественной самостоятельности, полно­ценного обособления имущества, самостоятельной имущественной ответственности.Разрыв междуправом собственности и право-субъектностью, положение, при котором субъект права не может быть собственником, правомерен только в определенных истори­ческих условиях. За этими рамками такой разрыв не просто анома­лен и архаичен, но и влечет за собой тяжкие практические послед­ствия. Он возможен только как промежуточная, переходная стадия в развитии системы. При невозможности для субъекта права иметь право собственности его правосубъектность является неполноцен­ной либо возникает необходимость искусственно конструировать абсолютное право, так или иначе становящееся на место права соб­ственности, замещающее его. Но такое замещение порождает не­разрешимые противоречия.

Разрыв между правом собственности и правосубъектностью характерен для системы, при которой право государственной соб­ственности конструируется как самостоятельный вид права собствен­ности.

Содержание права собственности. Содержание права соб­ственности, установленное ГК, традиционно. Это правомочия вла­дения, пользования и распоряжения (п. 1 ст. 209 ГК), которые соот­ветствуют натуральным свойствам объекта и потребностям рыноч­ного обращения.

Но наряду с самим содержанием права собственности суще­ственное значение имеет вопрос о способах его осуществления. Здесь существуют некоторые традиционные для нашего права проблемы, которые будут рассмотрены при анализе права собственности, при­надлежащего государству (право хозяйственного ведения и опера­тивного управления - здесь происходят определенные изменения), но есть и новшества. В законодательстве появился такой способ осу­ществления права собственности как доверительное управление (п. 4 ст. 209, ст. 1012-1026 ГК). Смысл этого института в том, чтобы право собственности могли осуществлять лица, определяемые не на административной, а на гражданско-правовой основе, чтобы они были заинтересованы в эффективном осуществлении правомочий собственника и несли ответственность перед ним за свою ненадле­жащую деятельность. Это - принципиальное новшество в законо­дательстве. При этом оказывается, что наряду с правомочиями соб­ственника необходимо четко выделить еще и более широкую кате­горию—управление собственностью (или имуществом вообще). Та­кое управление включает в себя не только осуществление правомо­чий, но и совершение фактических действий.

11раво государственной собственности Субъекты права государственной собственности. Основное из­менение в сфере права государственной собственности заключа­ется в прекращении существования единого фонда государствен­ной собственности. Теперь имеется федеральная государствен­ная собственность, государственная собственность субъектов федерации и муниципальная собственность. В последних двух случаях существует множественность субъектов, а следователь­но, множественность собственников. Этот процесс имеет поли­тические основания, он закреплен Конституцией и нашел выра­жение и развитие в Гражданском кодексе, имея весьма значитель­ные юридические последствия. Попутно можно заметить, что право государственной собственности как особый вид права соб­ственности могло существовать только при единстве фонда го­сударственной собственности. При отсутствии единого собствен-

ника, множественности носителей права государственной соб­ственности, к которым примыкают еще и однотипные муници­пальные собственники, объективная основа для конструирования государственной собственности как особого вида отпала.

Ныне возник вопрос о компетенции по осуществлению регла­ментации правового режима государственной и муниципальной соб­ственности разных уровней - в рамках общих положений, установ­ленных федеральным законодательством. Если ясно, что осуществ­ление права собственности производится собственником имущества, то в распределении компетенции, касающейся правового режима собственности субъектов федерации и муниципальных образований, такой ясности нет.

Возникла новая проблема - порядка передачи имущества внут­ри фонда одного собственника и между разными собственниками. Ранее в рамках единого фонда государственной собственности осу­ществлялосьперераспределение имущества, притом в наиболее зна­чимой его части (предприятия, здания и сооружения) - на безвоз­мездной основе. Теперь, при разных собственниках, такая переда­ча, после того как произведено распределение имущества из едино­го фонда государственной собственности между разными собствен­никами, должна производиться на принципиально иной основе, на базе купли-продажи или в крайнем случае дарения. Правовые осно­вы таких отношений еще подлежат установлению.

Осуществление права государственной и муниципальной соб­ственности. Право хозяйственного ведения и право оператив­ного управления. Для права государственной и муниципальной соб­ственности характерен разрыв между этим правом и правосубъект-ностью организаций, его осуществляющих.

Статья 216 ГК РФ относит право хозяйственного ведения и право оперативного управления к числу самостоятельных вещных прав, существующих наряду с правом собственности. Но вещное право представляет собой объективную категорию. Его можно счи­тать существующим при наличии самостоятельного правового ре­жима, самостоятельного набора правомочий. Если такой набор со­впадает с содержанием другого вещного права, конструирование нового вещного права ошибочно. Одно только указание закона не может повлечь за собой преобразования объективных категорий. Нарушение объективных закономерностей влечет за собой доста­точно тяжкие практические последствия. Их, к сожалению, прихо­дится наблюдать довольно часто.

Вещное право относится к абсолютным правам, оно должно быть самостоятельным и независимым от других прав, хотя бы тоже имеющих абсолютный характер. Если владелец одного права мо­жет своим односторонним действием прекратить другое однород­ное право, последнее не может считаться абсолютным и вещным.

Именно так обстоит дело с правом хозяйственного ведения и правом оперативного управления. Содержание этих прав - владе­ние, пользование и распоряжение (см. ст. 294 и 296 ГК РФ) - полно­стью совпадает с содержанием права собственности, более того, даже ограничено по сравнению с ним, притом именно полномочиями, которыми наделен собственник. Более того, собственник может лик­видировать организации, наделенные правом хозяйственного веде­ния и оперативного управления и таким образом прекратить суще­ствование этих прав. Тем самым самостоятельный характер этих прав, их вещная природа исключаются. На деле эти права представ­ляют собойспособ осуществления права собственности, притом в основе своей права государственной собственности, и их задача заключается в создании условий для отделения права собственнос­ти от правосубъектности.

Исторически первым появилось только право оперативного управления. Оно впервые было законодательно закреплено Основа­ми гражданского законодательства 1961 г., хотя как объективная категория стало известно практике несколькими десятилетиями рань­ше. Это право создавало базу для разделения права собственности и гражданской правосубъектности, для существования субъекта граж­данского права, не являющегося собственником, при наличии госу­дарственной собственности.

Такое право было очевидным выражением командно-админис­тративной системы, когда свобода участника экономического обо­рота жестко ограничена в нескольких отношениях. Последнему пре­доставляются те же правомочия, что и собственнику, но при их осу­ществлении он ограничен целями деятельности юридического лица, установленными государством-собственником, плановыми задани­ями, исходящими от государства, и назначением имущества, опре­деленным им же.

Закон устанавливал единое понятие права оперативного управ­ления. Однако тот же закон в дальнейшем произвел дифференциа­цию, в силу которой это единое право распадается по существу на Две разные категории. Так, статья 24 ГК РСФСР выделяла два вида государственных организаций: государственные организации, состо-

ящие на хозяйственном расчете и имеющие закрепленные за ними основные и оборотные средства, и учреждения, состоящие на госу­дарственном бюджете и имеющие самостоятельную смету. Разли­чия их статуса можно проиллюстрировать правилами, установлен­ными для ответственности юридических лиц.

Статья 98 ГК РСФСР устанавливала, что на имущество, отно­сящееся к основным средствам государственных организаций (речь идет охозрасчетных организациях), не может быть обращено взыс­кание по претензиям кредиторов. Статья 411 ГПК РСФСР устанав­ливала, кроме того, что не может быть обращено взыскание на их оборотные фонды в пределах, необходимых для нормальной дея­тельности государственных предприятий, учреждений и организа­ций. Что же касаетсябюджетных организаций, то обращение взыс­каний на их имущество вообще не допускалось. Взыскание могло быть обращено лишь на денежные средства. А если их не хватает для покрытия задолженности и она не может быть покрыта за счет сметы, то условия и порядок отпуска дополнительных средств уста­навливались специальным законодательством. Это не вполне суб-сидиарная ответственность, деньги выделяются самому юридичес­кому лицу, но они могут быть выделены органом, утверждающим смету. Порядок выделения этих средств так и не был утвержден.

Такова была первоначальная система, обеспечивавшая разде­ление права собственности и правосубъектности, получившая вы­ражение в праве оперативного управления.

С началом экономических преобразований в стране, при вне­дрении рыночной системы право оперативного управления претер­певает существенные изменения, сохраняя свою основную функцию обеспечения разделения права собственности и правосубъектности. Прежде всего единая категория делится на две, в соответствии с тем внутренним подразделением, которое ей было присуще и раньше.

В одном случае произошли более или менее последовательные преобразования. Наиболее глубоко они произведены для права опе­ративного управления "бюджетного типа", закрепляемого за учреж­дениями. Статья 296 ГК РФ устанавливает, что собственник вправе изъять у таких организаций закрепленное за ними излишнее, неис­пользуемое либо используемое не по назначению имущество и рас­порядиться им по своему усмотрению. Сами же организации не впра­ве расш сжаться таким имуществом, приобретенным за счет средств, выделенных по смете (ст. 298 ГК). Учреждение отвечает по своим обязательствам лишь денежными средствами (ст. 120 ГК).

Но наиболее значимое правило, устанавливаемое той же статьей 120 ГК, заключается в том, что при недостаточности таких средств субсидиарную ответственность несет собственник. При условии, что самостоятельная имущественная ответственность является одним из конститутивных признаков юридического лица (п. 1 ст. 48 ГК), это значит, что правосубъектность учреждения стала не вполне полно­ценной. Дистанция между правом собственности и правосубъект-ностыо стала минимальной, разрыв стал сокращаться. Как направ­ление развития произведенные изменения можно было бы оценить как логичные.

Сама по себе субсидиарная или иная дополнительная ответ­ственность не есть свидетельство неполноценности юридической личности. Такая дополнительная ответственность предусмотрена, например, для хозяйственных обществ с дополнительной ответствен­ностью (ст. 95 ГК РФ), производственных кооперативов (п. 2 ст. 107 ГК РФ). Но когда такая ответственность сочетается с огра­ничением правомочий, закрепленных за юридическим лицом, с пра­вом его ликвидации, при которой имущество переходит к лицу, при­нимающему решение о ликвидации, тогда неполноценность, усечен-ность юридической личности выступает совершенно очевидно. И возникает вопрос о возможности обратного обращения взыскания -обращения взыскания на имущество юридического лица, являюще­гося носителем права оперативного управления по долгам собствен­ника имущества. Иначе вся картина остается неполной.

Однако этой тенденцией развития дело не может быть ограни­чено. Внутренняя противоречивость института оперативного управ­ления, реализующего разделение права собственности и гражданс­кой правосубъектности, притом воплощаемой только в категории юридического лица, в новых условиях развитых рыночных отноше­ний, проявляется особенно четко. Некорректность конструкции ин­ститута права оперативного управления выражается в многочислен­ных отрицательных практических последствиях. Так, можно заме­тить, что распоряжение имуществом, закрепленным на праве опе­ративного управления, практически вообще исключено. Но до рас­смотрения этой проблемы надо обратить внимание на явное проти­воречие между двумя статьями ГК. Пункт 1 статьи 296 ГК предус­матривает, что всякий носитель права оперативного управления, в том числе учреждение, обладает правом распоряжения закреплен­ным за ним имуществом. А пункт 1 статьи 298 ГК прямо говорит, что учреждениене вправе распоряжаться закрепленным за ним иму-

ществом и имуществом, приобретенным за счет средств, выделен­ных ему по смете. Это - безусловно существенное ограничение де­еспособности. Положение об обязательном совпадении у юридичес­ких лиц правоспособности и дееспособности обнаружило свою не­состоятельность.

Именно правило об отсутствии у учреждения права распоря­жаться имуществом определяет его реальные возможности - оно не вправе распоряжаться закрепленным за ним имуществом (об исклю­чении из этого правила - см. ниже). Но правом распоряжения не обладает и собственник имущества. Такая система соответствует внутренней логике института. Юридическое лицо не может распо­ряжаться имуществом, ибо оно не является его собственником, ли­шать которого права помимо его воли, неправомерно. А собствен­ник не может распоряжаться имуществом, поскольку это подорвало бы обособленность имущества юридического лица, защищаемую против всех лиц, в том числе и против собственника. Создается не­лепая ситуация, когда имуществом учреждения не может распоря­диться вообще никто - ни оно само, ни собственник. Единственный способ распорядиться имуществом учреждения - ликвидировать его (собственнику принадлежит такое право), распорядиться имуще­ством, а затем, если нужно, создать заново. Применение пункта 2 статьи 296 ГК - изъятие излишнего, неиспользуемого либо исполь­зуемого не по назначению имущества - не является универсальным решением проблемы.

Как известно, учреждения могут создаваться на базе любой формы собственности. Распоряжение имуществом учреждения имеет некоторые дополнительные оттенки, если в его основе лежит госу­дарственная собственность. Для распоряжения государственной собственностью установлены некоторые специальные правила. В соответствии со статьей 125 ГК РФ от имени Российской Федера­ции распоряжаться ею могут "органы государственной власти в рам­ках их компетенции, установленной актами, определяющими ста­тус этих органов". Но это правило действует только в отношении имущества, не закрепленного за каким-либо юридическим лицом (безразлично как - на праве оперативного управления или праве хо­зяйственного ведения), не находящегося на балансе какого-либо юридического лица. Если имущество закреплено за юридическим лицом, действует порядок распоряжения, установленный для хозяй­ственного ведения или оперативного управления, а статья 125 ГК не применяется.

Орган государственной власти, имеющий право выступать от имени государства в гражданско-правовых отношениях, тоже явля­ется юридическим лицом, имеет статус учреждения. Значит, если имущество находится на его балансе ни он, ни кто-либо другой не вправе распорядиться этим имуществом. Для того чтобы распоря­диться этим имуществом в качестве органа государственной власти в порядке статьи 125 ГК, нужно предварительно снять его со своего баланса как юридического лица.

Нельзя не отметить и ненормальность положения, когда в со­ответствии с пунктом 2 статьи 298 ГК для некоторых видов имуще­ства учреждений (кстати, не только государственных) создается осо­бый правовой режим, не являющийся ни правом собственности, ни правом хозяйственного ведения, ни правом оперативного управле­ния. Это имущество выделяется вообще на отдельный баланс и для него устанавливается право распоряжения более широкое, чем даже при праве хозяйственного ведения, по существу ничем не ограни­ченное право, как при праве собственности.

Создается узел противоречий, который развязать невозможно, его можно только разрубить. Пора признать, что учреждения, хотя и являются субъектом права, но не наделяются правами вполне са­мостоятельного юридического лица. Недаром собственник уже по действующему законодательству несет за них субсидиарную ответ­ственность. И этот собственник должен иметь право хотя бы при известных условиях (так, чтобы не нарушить интересы кредиторов) распорядиться имуществом учреждения без его ликвидации, равно как и наделить само учреждение самостоятельным правом распоря­жения выделенным ему имуществом. Естественно, при этом надо предусмотреть и последствия выхода учреждения за рамки предос­тавленных ему прав. Учреждение и сейчас пользуется правом рас­поряжения денежными средствами, несомненно входящими в со­став его имущества, хотя ГК не содержит специальной оговорки по этому поводу. Подход к типажу субъектов гражданского права - что не физическое лицо, то обязательно юридическое лицо, при кото­ром гражданская правосубъектность других типов безусловно от­вергается с порога - представляется примитивным (это относится и к гражданской правосубъектности государства).

Может быть, стоит установить, что полноценным субъектом гражданского права является только юридическое лицо (разумеет­ся, кроме физических лиц), у которого право собственности и пра­восубъектность совпадают. При несовпадении этих двух категорий

образование не признается юридическим лицом, хотя может и иметь гражданскую правосубъектность, впрочем не вполне полноценную, с ограниченной дееспособностью.

Иначе обстоит дело с правом оперативного управления, кото­рым наделены казенные предприятия, находящиеся, как известно, только в федеральной государственной собственности. В соответ­ствии со статьей 297 ГК они распоряжаются закрепленным за ними имуществом, хотя и с согласия собственника. Это, кстати, означает, что собственник (государство) не вправе распоряжаться этим иму­ществом без ликвидации казенного предприятия или изъятия у него имущества в порядке пункта 2 статьи 296 ГК. Более того, свою про­дукцию казенное предприятие реализует самостоятельно, то есть без согласия собственника, необходимость получать такое согласие может предусмотреть только специальный закон или иной право­вой акт.

Но порядок распределения доходов казенного предприятия определяет собственник имущества - государство (в то время как для учреждений оно таким правом не наделено, или распоряжается в соответствии с п. 2 ст. 298 только само учреждение).

Иначе построена и субсидиарная ответственность собственни­ка-государства по долгам казенного предприятия (п. 5 ст. 115 ГК РФ) - она возникает не при недостаточности денежных средств, как у учреждения (п. 2 ст. 120 ГК РФ), а при недостаточности всего имущества. Значит, все имущество подлежит продаже, предприя­тие практически ликвидируется независимо от воли собственника-государства, и лишь после этого возникает субсидиарная ответствен­ность государства. Подобная ситуация тоже не может быть призна­на нормальной по многим причинам.

В связи с казенными предприятиями возникают и многие дру­гие проблемы.

Было бы неправильным считать, что Гражданский кодекс со­здал единую категорию "права оперативного управления". По тек­сту ГК с совершенной очевидностью прослеживаются две разные категории (возможно их следует расценивать как две разновиднос­ти). Одна - это оперативное управление имуществом учреждения (ст. 120 ГК), другая - оперативное управление имуществом казен­ного предприятия.

Казенные предприятия как разновидность унитарных предпри­ятий относятся к коммерческим организациям, а учреждения - к не­коммерческим (ст. 50 ГК). Имущество, переданное в оперативное

управление учреждениям, может принадлежать любому собствен­нику, а переданное казенным предприятиям - исключительно госу­дарству, притом лишь Российской Федерации. Учреждения несут ответственность только находящимися в их распоряжении денеж­ными средствами (п. 2 ст. 120 ГК), а казенное предприятие - всем имуществом (п. 5 ст. 115 ГК). При этом казенное предприятие впра­ве отчуждать или иным способом распоряжаться закрепленным за ним имуществом (всем имуществом, а не только недвижимым, вклю­чая и имущество приобретенное за счет доходов от собственной деятельности) лишь с согласия собственника (ст. 297 ГК).

Но для ответственности по долгам не требуется, чтобы соот­ветствующая сделка была совершена с разрешения собственника (можно сделать долги и тем самым обойти запрет на совершение сделки лишь с согласия собственника). Казенное предприятие не может быть признано несостоятельным (п. 1 ст. 65 ГК), однако не очень ясно, как может быть продолжена его деятельность при обра­щении взыскания на имущество (ГК не предусматривает брониро­вания от взыскания даже какой-либо его части).

В общем, существование двух разных категорий права опера­тивного управления (или двух его разновидностей), притом выстро­енных не всегда внутренне последовательно, прослеживается совер­шенно четко.

В прямо противоположном направлении стал развиваться пра­вовой режим организаций, ранее наделенных правом оперативного управления "хрзрасчетного типа". Здесь разрыв между правом соб­ственности и правосубъектностью стал увеличиваться. Первоначаль­ная идея заключалась в том, чтобы наделить хозяйственные органи­зации, функционирующие на началах хозяйственного расчета (пред­приятия), максимальной самостоятельностью, сконструировать их права как некий вариант права собственности при одновременном сохранении права собственности за государством. Разделение пра­ва собственности и правосубъектности сохраняется, при этом одно­родные права получали разные субъекты. Это — внутренне противо­речивая попытка совместить несовместимое, сочетать командно-административную систему, хотя и в несколько либерализованной форме, с рыночной экономикой. Статья 24 Закона "О собственнос­ти в СССР" от 6 марта 1990 г. назвала эту категорию "полнымхо­зяйственным ведением". Аналогичная норма содержалась в Зако­не РСФСР от 24 декабря 1990 г. "О собственности в РСФСР" (ст. 24).

Категорияполного хозяйственного ведения не сохранилась и не могла сохраниться как форма, обеспечивающая возможность деятельности предприятия "по своему усмотрению" и права совер­шать в отношении закрепленного за ним имущества "любые дей­ствия, не противоречащие закону". Достаточно быстро стали вво­диться разнообразные ограничения, и это получило даже термино­логическое отражение.Полное хозяйственное ведение было в ГК РФ заменено на просто "хозяйственное ведение". Но это не спасло от внутренней противоречивости складывающихся отношений.

Правом хозяйственного ведения наделяются только государ­ственные или муниципальные унитарные предприятия (ст. 294 ГК). Это значит, что право собственности на имущество принадлежит государству или муниципальному образованию (в дальнейшем при упоминании права собственности государства будет иметься в виду и муниципальная собственность), но правомочия по ее осуществле­нию закрепляются за особым субъектом права - предприятием. Пра­во собственности оторвано от правосубъектности. В соответствии с пунктом 2 статьи 295 ГК предприятие не вправе распоряжаться не­движимым имуществом без согласия собственника (государство определяет орган, который от его имени дает такое согласие), а ос­тальным имуществом в принципе распоряжается самостоятельно. А ответственность по своим обязательствам оно несет вполне само­стоятельно, причем отвечает оно "всем принадлежащим ему иму­ществом" (п. 5 ст. 113 ГК).

Это значит, что действует предприятие самостоятельно, а по его долгам расплачивается государство-собственник. Реально пред­приятие оказывается безответственным. Противоречивость такого положения очевидна. Разрыв права собственности и правосубъект­ности по сравнению с законом о собственности несколько сокра­тился, но по сравнению с Гражданским кодексом РСФСР 1964 г. он увеличился. И без того ненормальное положение еще более усугу­билось, особенно в новых экономических условиях. Построение правосубъектности таких организаций на тех же основах, что и пра­восубъектности хозяйства организаций-собственников, внутренне противоречиво и не может остаться без последствий.

Первоначально старая система осуществления права собствен­ности была сохранена, изменению подверглись лишь детали, несмот­ря на радикальную ломку экономических отношений.

Праву хозяйственного ведения соответствует предприятиекак особый вид субъекта права. Они - две неразрывно связанные

категории, одна невозможна без другой, это две стороны одного яв­ления, каждая из которых ярче высвечивает другую его сторону.

По действующему законодательствупредприятие является са­мостоятельным типом юридического лица. Но по своей сутипред­приятие это не юридическая, а производственная (или производ­ственно-технологическая) категория. Традиционно предприятие представляет собойобъект, а не субъект права, оно принадлежит на праве собственности какому-то юридическому лицу, например акционерному обществу (одному акционерному обществу может принадлежать и несколько предприятий), смешение этих двух ас­пектов очень опасно практически. Объектная суть предприятия, по ряду причин забытая на каком-то этапе, в настоящее время совер­шенно четко зафиксирована в законе (ст. 132 ГК РФ) и признание предприятия видом субъекта права создает лишь путаницу.

Когда объемы собственности одного лица становятся настоль­ко велики, что для управляемости всем комплексом требуются ры­ночные отношения между его отдельными звеньями, равно как и между этими звеньями и внешними структурами, единый массив собственности приходится дробить. Это дробление может иметь органический характер, когда единая собственность перестает су­ществовать и появляется множественность собственников. Но оно может иметь и условный, внешний, искусственный характер, пред­ставлять собой видимость, иллюзию дробления. Наиболее рацио­нальным основанием дробления в этом случае оказываетсяпроиз­водственный признак. Поэтомупредприятие становится уже и уча­стником, стороной экономических отношений, товаропроизводите­лем, наделяется гражданской правосубъектностью, качествами субъекта права, выступающего на рынке. Предприятие становится особым видом юридического лица. Но сам механизм остается ис­кусственным, внутренние противоречия между единством массива собственности и условным характером его дробления не снимают­ся, хотя какие-то задачи при этом решаются.

Сферой применения механизма, выражаемого категорией пред­приятия как юридического лица, становится государственная соб­ственность. Первоначально этот механизм применялся и в других сферах - в сфере кооперативных и общественных организаций. Сей­час с переходом к новой экономической системе закон прямо огра­ничил его применение только для государственной и муниципаль­ной собственности, исключая высокую концентрацию собственно­сти и монополизм в других сферах. Но тем самым именно в госу-

дарственной сфере сохраняется предпосылка для неэффективной хозяйственной деятельности, которую призвана устранить новая экономическая система. От этой неэффективности страдает прежде всего государственная собственность, а значит и все общество.

Вместе с тем передавать всю государственную собственность, все государственные предприятия в частные руки было бы непра­вильно, по крайней мере в течение обозримого будущего. Было бы неправильно утратить контроль общества над многими важнейши­ми и значительными по своему объему сферами экономики. Но од­новременно необходимо обеспечить их эффективное функциониро­вание, вписав их в современную экономическую систему. В чем же заключается выход из сложившегося положения? Представляется, что решение лежит на пути акционирования. Существующие государственные предприятия могут быть превра­щены в акционерные общества, все акции которых принадлежат государству. Это значит, что право государственной собственности на эти предприятия как объект права прекратится, они станут объек­том права собственности вновь образованных акционерных обществ. Разрыва между правом собственности и правосубъектностью боль­ше не будет и предприятия станут функционировать в экономике на тех же основах, что и все остальные субъекты. В то же время госу­дарство сохранит полный контроль за деятельностью соответству­ющих организаций. Для этого должен быть использован механизм управления акциями, принадлежащими государству, который под­лежит самой тщательной разработке. Существующие акты для этой цели совершенно недостаточны.

При акционировании организаций, основанных на праве хозяй­ственного ведения, задачи, связанные с обеспечением государствен­ного контроля, были бы выполнены, может быть, даже более эф­фективно, а многие недостатки, истоки которых лежат в архаичнос­ти системы, основанной на командно-административных методах, уйдут. В праве оперативного управления административная подчи­ненность носителя этого права собственнику сохраняется, следова­тельно сохранение исторически сложившихся неэффективных ныне методов осуществления правомочий неизбежно.

От права хозяйственного ведения с предприятием как разно­видностью юридического лица следовало бы отказаться. Для всех подобных целей лучше использовать форму акционерных обществ или иных объединений. Унитарные государственные предприятия тоже имеют право на существование, но лишь как уникальные, их

создание может определяться только специальными единичными обстоятельствами, потому их статус подлежит определению не об­щим образом, a ad hoc, в каждом отдельном случае. Это относится прежде всего к такой их разновидности, как казенные предприятия.

Вопрос о статусе предприятия как института, олицетворяюще­го разрыв права собственности и правосубъектности, имеет и важ­нейший внешнеэкономический аспект.

Наше государство в течение многих лет боролось за обособле­ние ответственности государства-собственника и принадлежащих ему предприятий, оно добилось в этом деле значительных успехов. Обособленная, самостоятельная имущественная ответственность государства и государственных юридических лиц стала одной из основ организации внешнеэкономических отношений.

Сейчас от принципа обособленной, самостоятельной имуще­ственной ответственности казенных предприятий и государства за­кон прямо отказался (причем как-то странно — государство несет субсидиарную имущественную ответственность по долгам казенных предприятий, но закон нигде прямо не говорит, можно ли обратить взыскание на имущество казенных предприятий по долгам государ­ства).

Однако четкие грани между казенным и просто унитарным пред­приятием отсутствуют, у Правительства как органа исполнительной власти имеются достаточно легкие возможности трансформировать одну форму предприятия в другую, поскольку даже казенные пред­приятия типизированы и не представляют собой уникальный фено­мен, каждый раз индивидуально учреждаемый законом. Поэтому самый принцип обособленной, самостоятельной имущественной ответственности государства и государственных предприятий во­обще оказывается под угрозой, становится трудно защитимым. А это влечет за собой далеко идущие последствия в организации внеш­неэкономических связей, даже при условии, что в этих связях зна­чительную и все возрастающую роль стали играть частные юриди­ческие лица, не имеющие форму предприятий и являющиеся соб­ственниками.

Возвращаясь к внутренним проблемам, следует отметить, что механизм акционерного общества создает дополнительные возмож­ности для эффективного управления и контроля за деятельностью государственных акционерных обществ со стороны государства. В настоящее время руководство предприятий назначается на чисто административной основе, на тех же началах осуществляется и кон-

троль за их деятельностью. Это создает благоприятные возможнос­ти для разнообразных злоупотреблений. Между тем механизм фун­кционирования акционерных обществ, контроля за деятельностью их руководства тщательно отработан за многие годы. Его примене­ние к государственным акционерным обществам помогло бы впол­не нормализовать положение.

Акционирование еще не означает подлинную приватизацию, хотя и является приватизацией по форме (собственность государ­ства или муниципального образования превращается в собственность частного лица - акционерной компании, контроль над которой пол­ностью принадлежит субъекту, наделенному публичной властью). Вместе с тем акционирование облегчит подлинную приватизацию на том этапе, когда она будет сочтена целесообразной.

Право хозяйственного ведения как институт гражданского права следовало бы исключить вообще, равно как и фигуру предприятия как субъекта гражданского права (комплекс вопросов, связанных с казенными предприятиями, нуждается в особом рассмотрении). Консервативная позиция, занятая в этом вопросе Гражданским ко­дексом, нуждается в корректировке, тем более что для нее нет ника­ких объективных оснований.

Хозяйственное ведение в новых условиях обнаруживает свою полную неэффективность, которая ничем не компенсируется. Была сделана попытка совместить несовместимое, сочетать наследие ко­мандно-административной системы - хотя и в несколько изменен­ной форме - с новыми экономическими началами. Из этой попытки ничего не могло выйти.

Несмотря на наличие в ряде стран с традиционно развитой ры­ночной экономикой большой государственной промышленности, ни в одной из них не существует в обобщенном виде категорий, подоб­ных "хозяйственному ведению" и "оперативному управлению". Со­здание каждой хозяйственной организации, имущество которой на­ходится в государственной собственности, рассматривается как ано­малия, исключение, а потому статус этой организации и правовой режим ее имущества определяются специальным законом ad hoc!

Некорректность "хозяйственного ведения" и "оперативного управления" как общих категорий создает соблазн и возможности их ненадлежащего использования, совершенно неадекватного и даже противоестественного применения. Например, некоторые органи­зации, которые по определению могут иметь имущество только на началах права оперативного управления, правоспособность которых

исключает возможность быть носителями права собственности, вдруг наделяются способностью быть собственниками.

Так, Федеральный закон от 22 августа 1996 г. № 125-ФЗ "О высшем и послевузовском профессиональном образовании" в пун­кте 2 статьи 27 провозглашает, что "высшему учебному заведению принадлежитправо собственности (выделено мною - В.Д.) на де­нежные средства, имущество и иные объекты собственности, пере­данные ему физическими лицами..„а также на доходы от собствен­ной деятельности и приобретенные на эти доходы объекты собствен­ности" . Между тем высшие учебные заведения по структурному типу юридической личности принадлежат, во всяком случае преимуще­ственно, к учреждениям. Статья 120 ГК (абзац 2 п. 1) содержит императивную норму, в соответствии с которой права учреждения на закрепленное за ним имущество определяются как право опера­тивного управления (см. ст. 296 ГК). Как они приобретают имуще­ство на праве собственности, неясно, даже если принять во внима­ние не очень внятную норму пункта 2 статьи 298 ГК о том, что до­ходы учреждения от собственной деятельности и приобретенное за счет этих доходов имущество поступают в его "самостоятельное распоряжение".

Или наоборот, провозглашается закреплениегосударственно­го имущества вхозяйственное ведение негосударственного юри­дического лица (см., например, ст. 9 Закона "Об основах федераль­ной жилищной политики" 1992 г. или ст. 18 Закона "О приватиза­ции жилищного фонда" в редакции от 23 декабря 1992 г.). Это пря­мо противоречит самому понятию хозяйственного ведения, ибо в соответствии со статьей 294 ГК оно может принадлежать толького­сударственному или муниципальному унитарному предприятию. Значит, закрепление его за другим субъектом означает незаконное разбазаривание государственного имущества.

Столь же некорректны формулировки, относящиеся к праву хозяйственного ведения и оперативного управления, которые содер­жатся в законах более общего характера - об общественных объе­динениях и о профсоюзах.

Федеральный закон от 19 мая 1995 г. № 82-ФЗ "Об обществен­ных объединениях"* (принят 14 апреля 1995 г.) в статье 32 говорит о том, что "в общественных организациях, структурные подразде­ления (отделения) которых осуществляют свою деятельность на ос­нове единого устава для данных организаций, собственниками иму-

СЗРФ, 1995, №21, ст. 1930.

щества являются общественные организации в целом", а их струк­турные подразделения "имеют право оперативного управления иму­ществом, закрепленным за ними собственниками". Но структурные подразделения вообще не являются юридическими лицами и следо­вательно не могут как таковые иметь никаких гражданских прав, в том числе и права оперативного управления. Никакого имущества на праве оперативного управления собственник закрепить за ними не может. А территориальные организации, входящие в состав со­юза (ассоциации) в качестве самостоятельных субъектов, являются собственниками, а не носителями права оперативяого управления. Единый устав не может служить критерием для выделения права оперативного управления.

Статья 35 того же закона тоже вызывает возражения с точки зрения общих принципов ГК. Она устанавливает, что обществен­ные учреждения, созданные и финансируемые собственником, в отношении закрепленного за ними имущества осуществляют право оперативного управления. Эта статья довольно последовательно проводит режим оперативного управления, вплоть до субсидиарной ответственности собственника. Разница лишь в одном, но достаточ­но существенном. ГК говорит об организации, подведомственной собственнику, который наделил ее имуществом, только в этом слу­чае такой режим обоснован. А рассматриваемый закон говорит об организации, не подведомственной собственнику, которая лишь управляется лицами, назначенными учредителем (ст. 11 ). Она в рас­сматриваемом отношении аналогична фондам (ст. 10), которые в соответствии со статьей 118 ГК являются собственниками передан­ного им учредителями имущества, а не носителями права оператив­ного управления.

Также вызывает возражения и положение, содержащееся в ста­тье 24 Федерального закона от 8 декабря 1995 г. № 10-ФЗ "О про­фессиональных союзах, их правах и гарантиях деятельности"^, го­ворящая о праве профсоюзов уже не наоперативное управление, а на хозяйственное ведение. Она устанавливает, что профсоюзы имеют имущество на праве собственности, но они также "владеют и пользуются переданным им в установленном порядке в их хозяй­ственное ведение иным имуществом". При этом нигде не установ­лено, кто и когда передает им имущество в хозяйственное ведение и каков порядок такой передачи. Статья 28 предусматривает предос­тавление работодателем профсоюзам в бесплатное пользование не-

которых видов имущества, но это не хозяйственное ведение, а бес­платное пользование. Организация, получающая имущество, никак не "подчинена" ее собственнику, поэтому режим не может быть хо­зяйственным ведением. Тут тоже накладка. Даже если бы речь шла о передаче имущества профсоюзного объединения входящей в его состав организации, нельзя было бы говорить о праве оперативного управления, ибо каждая из этих организаций является собственни­ком своего имущества.

Вряд ли такое "хозяйственное ведение" и "оперативное управ­ление" можно рассматривать как категории, предусмотренные ГК, скорее это нечто другое.

Типаж юридической личности, присущие ему признаки опре­деляются императивными нормами закона. Никакого усмотрения сторон здесь не допускается, иное противоречило бы интересам других участников рынка, создавало бы для них неопределенность. Известная доля усмотрения допускается лишь по вопросам, опреде­ляющим внутренние взаимоотношения участников юридического лица, если у него нет участников, то и эти элементы усмотрения отпадают.

Однако на практике много случаев, когда типаж юридической личности, предусмотренный ГК и провозглашенный в учредитель­ном акте, определяющем статус конкретной организации, не выдер­живается, особенно для государственных учреждений. Создается промежуточная фигура, эдакая полукошка - полумышка, обладаю­щая признаками юридических лиц разных типов, что законом не допускается. Часто такая ситуация провоцируется внутренними не­достатками, присущими режимам хозяйственного ведения и опера­тивного управления.

Так, Положение об Управлении делами Президента Российс­кой Федерации^, утвержденное Указом Президента РФ от 2 августа 1995 г. № 797) предусматривая, что Управление делами является федеральным органом исполнительной власти (п. 1), устанавлива­ет, что оно представляет собой юридическое лицо, имеющее само­стоятельный баланс и имущество, закрепленное за ним "на праве оперативного управления" (п. 3). Иначе говоря) как юридическое лицо оно относится к числу учреждений. А в пункте 7 говорится, что средства Управления делами, отражаемые на его балансе, со­стоят из закрепленных за ним на праве оперативного управления основных фондов и оборотных средств. Но учреждение, имеющее

СЗРФ, 1996. №3, ст. 148.

СЗ РФ, 1995, № 32, ст. 3288.

имущество на праве оперативного управления, не может иметь на своем балансе оборотных средств, этот признак присущ только хо­зяйственному ведению. У органа исполнительной власти могут быть оборотные средства, но их предназначение не собственная деятель­ность как юридического лица, а лишь распределение среди подве­домственных организаций, которое осуществляется им в качестве органа управления, а не субъекта гражданского права - юридичес­кого лица, такие средства не могут находиться на его собственном балансе как юридического лица. Оборотными не могут быть при­знаны и средства, поступившие в распоряжение учреждения в по­рядке пункта 2 статьи 298 ГК РФ. Несоответствие Положения уста­новкам закона здесь совершенно очевидно.

Также противоречащее закону смещение типажей юридичес­ких лиц можно отметить в Уставе Российской государственной цир­ковой компании^ утвержденном постановлением Правительства РФ от 28 февраля 1995 г. № 196. Трудно понять, идет ли речь об органе управления или юридическом лице, а если о юридическом лице, то является ли оно учреждением или унитарным государственным пред­приятием.

Число подобных примеров можно легко увеличить. Рассматривая вопрос о праве хозяйственного ведения и опера­тивного управления, следует обратить внимание не только на со­держательную, но и на формально-юридическую сторону дела, на юридическую сущность этой категории, на противоречие рассмот­ренных попыток ее использования самому их существу.

Право хозяйственного ведения и право оперативного управле­ния - это способ управления имуществомсобственником через со­зданные им и подведомственные, принадлежащие ему организации, оно объективно представляет собой не самостоятельное вещное право, а способ осуществления права собственности. Другое лицо, кроме принадлежащей собственнику организации, не может иметь права хозяйственного ведения или права оперативного управления и наоборот, эти организации не могут иметь имущество на другом основании, иначе создавалось бы внутреннее противоречие.

Об этом говорит и история развития законодательства. Перво­начально право оперативного управления было создано для осуще­ствления права лишьгосударственной собственности, которое в связи со своими масштабами могло осуществляться в условиях ис­пользования рыночного инструментария только через государствен-

ные организации - юридические лица. Как известно, эта категория впервые была введена Основами гражданского законодательства 1961 г., в которых статья 21 предусматривала, что "государствен­ное имущество, закрепленное за государственными организациями, состоит в оперативном управлении этих организаций ...". Иначе го­воря, управление имуществом, находящимся в государственной соб­ственности, осуществляет собственник - государство через принад­лежащие ему организации (понятие "управления" включает в себя не только право осуществления правомочий собственника, но и право совершения фактических действий).

Потом обнаружилось, что категория оперативного управления имеет значение не только для государственной собственности, оно осуществляется не только через государственные организации. В Основы было внесено изменение. Статья 21 Основ в старой редакции была отменена и вместо нее право оперативного управле­ния стало регламентироваться статьей 26' в редакции от 30 октября 1981 г. Новая реальность заключалась в том, что появились госу­дарственно-кооперативные организации, которые ввиду наличия в них государственной собственности не объявлялись собственника­ми. Сособственники осуществляли право общей собственности че­рез право оперативного управления. Но статья 26' пошла дальше. Содержащееся в ней принципиальное новшество заключалось в том, что она вышла за рамки государственной собственности, распрост­ранив право оперативного управления не только на государствен­но-кооперативные, но и на межколхозные организации, не имевшие государственного элемента. Аналогичные изменения были внесены и в ГК РСФСР.

Однако реально право оперативного управления использова­лось еще более широко. Скажем, центры кооперативных систем со­здавали организации на унитарной основе. Например, Центросоюз создавал унитарные предприятия и учреждения, которые наделялись имуществом, находящимся и остающимся в собственности Центро­союза. Управление этим имуществом такие организации осуществ­ляли на праве оперативного управления, имеющем ту же природу, что и у государственных организаций. Та же система использова­лась и в общественных организациях (профсоюзы, ДОСААФ и т.д.). Но общий принцип оставался неизменным - правомочия собствен­ника осуществляет собственник через принадлежащие ему, подве­домственные организации. Право оперативного управления тесно переплеталось с категорией "подведомственности".

СЗ РФ, 1995, № 10, ст. 901.

Применение этой категории было расширено в соответствии со сложившейся практикой Основами гражданского законодатель­ства 1991 г. Здесь были расставлены все точки над "i". Статья 47 Основ предусмотрела в общей форме, что право хозяйственного ведения принадлежит предприятию, созданному собственником пе­реданного ему имущества, а право оперативного управления при­надлежит учреждению, собственник имущества которого финанси­рует его за собственный счет (ст. 48). Но общий принцип - закреп­ление права оперативного управления и хозяйственного ведения за организацией, подведомственной собственнику, подчиненной ему -остается незыблемым. Право оперативного управления и хозяйствен­ного ведения никогда не давало возможности управлять чужой соб­ственностью. И наоборот - организации, которые могут быть соб­ственниками, не могут наделяться правом хозяйственного веде­ния или оперативного управления.

На тех же принципах построен и ныне действующий Гражданс­кий кодекс РФ. Например, статья 295 ГК исходит из того, что органи­зация, наделенная правом хозяйственного ведения, создается, реорга­низуется и ликвидируется собственником закрепляемого за ней иму­щества, который назначает ее руководителя. Это организация, принад­лежащая собственнику, подведомственная ему. Такого права не может быть у организации, не принадлежащей собственнику. На той же идее основана и статья 296 ГК, относящаяся к праву оперативного управле­ния, наделенная им организация действует "по заданию" собственни­ка. Тот же вывод вытекает и для права хозяйственного ведения, и для права оперативного управления из статьи 299 ГК.

Сказанное находит полное подтверждение и в нормах о юриди­ческих лицах. Так, статья 120 ГК прямо говорит, что учреяедением признается организация, созданнаясобственником. А статья 114 ГК говорит о создании унитарногопредприятия по решению упол­номоченного на то государственного органа или органа местного самоуправления, т.е. органа, действующего от имени собственника. То же относится и к образованиюказенного предприятия, созда­ваемого по решению Правительства РФ на базе имущества, находя­щегося в федеральной собственности (ст. 115 ГК). Всегда и везде право хозяйственного ведения и право оперативного управления осу­ществляется организациями, принадлежащими собственнику. В этом суть такого права.

Попытки квалифицировать оперативное управление и хозяй­ственное ведение как чисто цивилистические категории — вещные

или обязательственные права — ошибочны, они не соответствуют объективно существующей действительности и ничего объяснить не могут. Эти категории представляют собой органическое соеди­нение административных и гражданско-правовых начал, их чисто цивилистическая трактовка неосновательна. Именно вследствие та­кого соединения они есть рудимент командно-административной системы и не соответствуют логике современного регулирования имущественных отношений. Оправданность подобного положения с одним из центральных, исходных институтов правовой системы более чем сомнительна.

Право оперативного управления и право хозяйственного веде­ния есть способы осуществления права собственности, поэтому за их носителями закрепляются правомочия собственника, хотя и ог­раничиваемые в интересах собственника (на совершение некоторых действий требуется разрешение собственника и т. п.). При этом право собственника непосредственно осуществлять свои правомочия пре­кращается, оно восстанавливается лишь при прекращении права оперативного управления или хозяйственного ведения. Самое пра­во собственности проявляется для этих двух категорий по-разному. В отношении имущества, закрепленного на праве хозяйственного ведения, право собственности (тут закон в настоящее время ограни­чивает только правом государственной - в двух вариантах - или му­ниципальной собственности) проявляется прежде всего в возмож­ности ликвидировать предприятие, прекратив право хозяйственно­го ведения, и после этого распорядиться своим имуществом - чаще всего на властно-административных, но и на гражданско-правовых началах. В отношении имущества, закрепленного на праве опера­тивного управления (это может быть имущество, принадлежащее как образованию, обладающему властными полномочиями, так и частному лицу), проявления прав собственника шире.

Осуществление функций собственника непосредственно го­сударством, Государственную собственность составляют две груп­пы имущества. Одна - это все имущество государства, включая зак­репленное в оперативное управление или хозяйственное ведение за государственными организациями. Вторая - это нераспределенное между последними имущество (включая средства государственно­го бюджета), которое составляет государственную (и муниципаль­ную) казну (см. п. 4jCT. 214 ГК).

Государство непосредственно не осуществляет правомочия соб­ственника в отношении закрепленного за государственными орга-

низациями имущества. И в отношении второй группы имущества государство тоже, как правило, не осуществляет гражданских пра­вомочий собственника. Оно реализует свое право властными ме­тодами, путем распределения имущества казны между государствен­ными предприятиями и учреждениями, а иногда путем выделения его другим субъектам права. Для осуществления правомочий соб­ственника здесь требуется специальное решение, порядок принятия которого в настоящее время в общей форме еще законодательно не определен.

Важной формой проявления права собственности государства на имущество, закрепленное в хозяйственное ведение или опера­тивное управление государственных предприятий и учреждений, является право перевода этого имущества из первой группы во вто­рую. Собственнику предприятия, имеющему имущество в хозяй­ственном ведении, принадлежит право его ликвидации (п. 1 ст. 295 ГК). Имущество такого ликвидированного предприятия переходит в казну государства. То же относится и к государственному учреж­дению (равно как и казенному предприятию), за которым имуще­ство закреплено в оперативное управление. Кроме того, имущество, закрепленное за казенным предприятием и учреждением, может быть изъято собственником, если оно является излишним, неиспользуе­мым либо используемым не по назначению (п. 2 ст. 296 ГК). Этими случаями исчерпываются по действующему законодательству ос­нования правомерного изъятия имущества у предприятия или уч­реждения по решению собственника (п. 3 ст. 299 ГК).

Закрепленное за государственными учреждениями и предпри­ятиями имущество не находится в непосредственном ведении госу­дарства - не входит в состав его казны - и оно не осуществляет в отношении него распорядительные функции. Только переход этого имущества в казну порождает такое право. По тем же основаниям обращение взыскания по долгам государства возможно только на имущество, находящееся в составе казны - не закрепленное за госу­дарственными предприятиями и учреждениями. То же в полной мере относится и к субсидиарной ответственности государства — по дол­гам государственных учреждений (п. 2 ст. 120 ГК), казенных пред­приятий (п. 5 ст. 115 ГК) и в других случаях, которые могут быть установлены законом.

Итак, государство непосредственно осуществляет функции соб­ственника в отношении имущества, входящего в состав государ­ственной казны. При этом закон устанавливает единые принципы

для государственной казны Российской Федерации и субъектов фе­дерации (ст. 214 ГК) и казны муниципальных образований (ст. 215 ГК). Поэтому сказанное распространяется на все группы государственной собственности и на собственность муниципальных образований, хотя бы последняя специально и не называлась.

Если речь идет об осуществлении гражданских правомочий государства как собственника (осуществление права собственности методами публичного права здесь рассматриваться не будет), то прежде всего нужно установить те органы, которые управомочены осуществлять эту деятельность. К сожалению, прямые указания за­кона на этот счет очень скудны.

Статья 125 ГК предусматривает, что такие действия от имени го­сударства совершают "органы государственной власти в рамках их ком­петенции, установленной актами, определяющими статус этих орга­нов". Никак конкретно эти органы не выделены. Установление этих органов осложняется еще и тем, что их компетенция определяется не обязательно законом, а любыми актами, определяющими их статус.

В соответствии с общими принципами, действующими в стра­не, можно выделить два вида таких органов - органы, ведающие денежными ресурсами, и органы, ведающие материальными ресур­сами и прочим имуществом.

В отношении нераспределенных денежных средств от имени государства традиционно выступает Министерство финансов и дру­гие финансовые органы. Для этого в его системе создан специаль­ный орган - казначейство, который не надо путать с государствен­ной казной, казначейство ведает только частью казны. Указ Прези­дента РФ от 8 декабря 1992 г. № 1556 "О федеральном казначей­стве"^ предусматривает создание Казначейства именно в целях про­ведения государственной бюджетной политики, эффективного уп­равления доходами и расходами в процессе исполнения бюджета и решения других задач, связанных с его функционированием. Те же функции возлагает на Федеральное казначейство Положение о нем^ утвержденное постановлением Совета Министров - Правительства РФ от 27 августа 1993 г. № 864 с последующими изменениями. Каз­начейство - это единый центр бюджетной системы, действующий от имени государства, а правами юридического лица оно наделено лишь для обеспечения собственного функционирования как орга­низации.

Собрание актов Президента и Правительства РФ, 1992, № 24, ст. 210. Собрание актов Президента и Правительства РФ, 1993, №35, ст. 684.

Материальные ресурсы ранее находились в ведении отрасле­вых министерств и ведомств, которые, осуществляя в отношении них в основном властные правомочия, в определенных пределах могли осуществлять и гражданско-правовые действия. После про­ведения приватизации отраслевая система управления экономикой и во всяком случае управления государственными материальными ресурсами утратила прежний смысл, появились основания для цен­трализации этой работы. Централизация производится не в мини­стерстве экономики или каком-то другом органе, который направ­ляет сам процесс экономической деятельности, а в специальном ве­домстве, которое занимается помимо этого еще и процессом прива­тизации (последняя и есть его изначальная функция), - в Госкоми­муществе. Разнообразные методы управления ресурсами были со­средоточены в Госкомимуществе, которое осуществляет в отноше­нии них властные функции от имени государства. По-видимому, к нему же должно перейти осуществление и хотя бы некоторых граж­данско-правовых правомочий.

Компетенция Госкомимущества определена актом Правитель­ства — Положением о Государственном комитете Российской Феде­рации по управлению государственным имуществом, утвержденным постановлением Правительства РФ от 4 декабря 1995 г. № 1190 с последующими изменениями'". В рассматриваемой здесь части По­ложение возлагает на Госкомимущество среди прочего "полномо­чия по управлению и распоряжению объектами федеральной соб­ственности", равно как и защиту имущественных прав и интересов на территории Российской Федерации и за рубежом, оно также яв­ляется держателем принадлежащих Российской Федерации акций и т.д. "Управление" имуществом не относится к числу гражданских правомочий, скорее всего под ним следует иметь в виду комплекс гражданско-правовых и публично-правовых правомочий. Также Положение не раскрывает, имеет ли оно в виду "распоряжение" в гражданско-правовом или в публично-правовом смысле. Во всяком случае указание на то, что именно Госкомимущество "оформляет закрепление государственного имущества, находящегося в федераль­ной собственности, в хозяйственное ведение и оперативное управ­ление", относится к публично-правовым функциям.

Однако ясности и точности с гражданско-правовыми функциями распоряжения государственным имуществом, не закрепленным в хозяй­ственное ведение и оперативное управление, Положение не создает.

СЗ РФ, 1995, № 50, ст. 4930.

Право органов на совершение гражданско-правовых действий от имени государства должно быть прямо установлено в правовых актах, но такие указания отсутствуют. ГК говорит о действиях (граж­данско-правовых) по "приобретению и осуществлению" гражданс­ких прав, прямо не упоминания ораспоряжении (прежде всего об отчуждении) правами, что далеко не идентично отчуждению прав.

Так или иначе четкое распределение компетенции в отноше­нии осуществления правомочий собственника очень важно. В на­стоящее время оно практически отсутствует.

В какой-то мере ясность должна была бы вносить система от­ветственности по долгам. При множественности органов, представ­ляющих государство, необходимы четкие критерии, позволяющие определить ответчика в конкретном случае. Закон вносит такую яс­ность только в одном случае. Статья 1071 ГК РФ предусматривает, что в случаях, когда возмещение должно быть произведено за счет казны, от ее имени выступают финансовые органы, т.е. казначей­ство, если эта обязанность не возложена в соответствии с пунктом 3 статьи 125 ГК на другой орган, юридическое лицо или гражданина (здесь тоже какое-то недоразумение, ибо в п. 3 ст. 125 речь идет о представителе государства, а не об органе, в лице которого госу­дарство действует). Но так или иначе по статье 1071 ГК действует презумпция выступления казныв лице финансовых органов, до­коле прямо не установлено иное, т.е. вносится определенность. Рас­пространяется ли этот принцип на другие случаи - неясно.

Осуществление права собственности на государственное иму­щество существенным образом связано с общим правовым положе­нием субъекта - государства. С ним существует много неясностей, хотя пункт 2 статьи 124 ГК и устанавливает, что федерация, субъек­ты федерации и муниципальные образования, участвующие в граж­данских правоотношениях, в связи с таким участием признаются субъектами гражданского права и к ним применяются нормы, уста­новленные для юридических лиц, если иное не вытекает из закона или особенностей данных субъектов. Однако при этом многие воп­росы остаются неясными, даже за уже рассмотренными рамками, аналогия с юридическим лицом оказывается далеко не полной.

Если юридическое лицо не в состоянии удовлетворить требо­вания кредиторов, оно может быть признано несостоятельным (бан­кротом) с установленными законом последствиями для его имуще­ства. Вряд ли такая возможность может существовать в отношении государства, во всяком случае Российской Федерации.

Российская Федерация, субъекты федерации и муниципальные образования занимают разное положение как субъекты гражданс­кого права и, соответственно, как субъекты права собственности. Никаких четких указаний по этому поводу пока в законе не содер­жится.

Совершенно неясно, как исполнять судебное решение о взыс­кании с государства каких-то денежных сумм, в частности, на ка­кую статью бюджета и в каком порядке обращать взыскание, что делать при отсутствии соответствующей статьи в бюджете, можно ли обращать взыскание на иное имущество казны, в каком порядке, кто будет выступать в качестве ответчика от имени государства и т.п. Число подобных вопросов можно легко увеличить.

Статус государства как субъекта гражданского права и как соб­ственника должен быть регламентирован гораздо более подробно. В ГК намечены лишь некоторые принципиальные вехи, безусловно нуждающиеся в детализации и, может быть, в некоторой корректи­ровке.

Как отмечалось, одним из существенных элементов права соб­ственности является право распоряжения ею. Специфической для государства является такая форма распоряжения, какприватиза­ция.

Приватизация есть основание перехода права собственности государства, государственных или муниципальных образований ча­стным лицам. Приватизировано может быть только имущество, мо­гущее быть объектом права собственности - предприятия или их части как имущественные комплексы или обособленные вещи, глав­ным образом недвижимость. Причем для этих двух видов объектов установлен разный режим приватизации. Обязательственные тре­бования обособленно вообще не могут быть приватизированы, по­скольку они не являются объектом права собственности.

Как правило, приватизация должна рассматриваться как спе­цифический договор купли-продажи. Особенность заключается прежде всего в наличии в этой купле-продаже существенного пуб­личного элемента, относящегося к основаниям, условиям и порядку заключения договора. В некоторых случаях приватизацию следует квалифицировать как договор дарения (приватизация жилых поме­щений), тоже включающий существенный публично-правовой эле­мент. Однако во всех случаях это переход права собственности на имущество, которое может быть объектом права собственности. В зависимости от характера объекта находятся порядок и условия при­ватизации.

266 —___________________________________

Осуществление права государственной собственности по об­щему правилу находится в зависимости от того, закреплено ли иму­щество в хозяйственное ведение или оперативное управление ка­кой-либо организации, либо находится в ведении казны. Привати­зируемое имущество, как правило, относится к первой группе. Не­смотря на это, "распоряжение" им при приватизации осуществляет в принципе не организация, за которой оно закреплено, а органы, представляющие государство в целом. Право хозяйственного веде­ния или оперативного управления как бы предварительно прекра­щаются.

^ праве собственности на землюСуществует много других вопросов, касающихся нрава собствен­ности. К числу важнейших из них относится право собственности на землю. Он до сих пор не решен. Как известно, статьяя13 Закона о введении в действие части первой ГК предусмотрела, что глава 17 ГК "Право собственности и другие вещные права на землю" вво­дится в действие со дня введения в действие Земельного кодекса РФ. Формально глава 17 принята, отложено только ее введение в действие. Однако фактически одновременно с принятием Земель­ного кодекса возможно внесение в нее изменений.

При этом нужно иметь в виду положения Конституции Россий­ской Федерации, которые остаются определяющими - и для зако­нодателя. Отказ от них требует предварительного изменения Кон­ституции.

Первым из таких конституционных положений, которые заслу­живают быть отмеченными, является возможность существования права собственности на землю не только государства и муниципаль­ных образований, но и частных лиц. Об этом прямо говорят часть 2 статьи 94, часть 1 статьи 36 Конституции. Отказ от этого положения не только на региональном, но и на федеральном уровне был бы неконституционен.

Второе конституционное положение касается осуществления и ограничения права собственности на землю. Часть 2 статьи 36 Кон­ституции устанавливает, что владение, пользование и даже распо­ряжение землей (равно как и другими природными ресурсами) осу­ществляются собственниками свободно, т.е. без ограничений. Воз­можны только два основания ограничений — нанесение ущерба ок­ружающей среде и нарушение прав и законных интересов других лиц. Разумеется, объем ограничений зависит от трактовки этих ос-

нований. Однако при толковании этих оснований трудно не обра­тить внимание на сходство приведенной формулы с частью 3 статьи 17 Конституции: "Осуществление прав и свобод человека и гражда­нина не должно нарушать права и свободы других лиц". Представ­ляется, что в этом последнем случае Конституция безусловно гово­рит об уже существующих субъективных правах других лиц.

Третье положение Конституции, на которое представляется важным обратить внимание, заключается в том, что часть 3 статьи 36 отсылает к федеральному закону для определения условий и поряд­ка лишь пользования землей, ничего не говоря об условиях и поряд­ке осуществления других правомочий, в частности права распоря­жения. Напрашивается выыод, что условия и порядок осуществле­ния таких других правомочий не подлежат определению федераль­ным законом. И вряд ли можно прийти к заключению, что они дол­жны определяться законодательством субъекта федерации.

Пункт "в" статьи 72 Конституции относит вопросы владения, пользования и распоряжения землей, недрами, водными и другими природными ресурсами к совместному ведению Российской Федера­ции и субъею-ов Российской Федерации. Пункт "к" той же статьи отно­сит к совместной компетенции вообще все земельное законодатель­ство. Но пункт "о" статьи 71 Конституции гражданское законодатель­ство в целом относит к ведению Российской Федерации. Из этого соот­ношения следует, что гражданско-правовые вопросы комплексных от­раслей, к которым относится и земельное законодательство, в частно­сти о правомочиях собственника, находятся в исключительном веде­нии Российской Федерации. Вопросы же административного права могут решаться и субъектами федерации, если они не решены на феде­ральном уровне. Общий принцип заключается в том, что гражданско-правовые нормы комплексных отраслей законодательства могут уста­навливаться только Федерацией, а административные - и субъектами федерации. Из этого следует вывод, что гражданско-правовые вопро­сы права собственности на землю находятся в исключительном веде­нии Федерации, а административно-правовые - в совместном ведении Федерации и ее субъектов. При условии, что в праве собственности на землю очень существенное значение имеет публичный элемент, роль административного начала в содержании права собственности на зем­лю оказывается чрезвычайно существенной.

Представляется важным остановиться и на некоторых выводах, вытекающихизпункта2статьи214ГК(этастатьявходитвгл. 13,а не 17 ГК, и уже вступила в действие): "Земля и другие природные

ресурсы, не находящиеся в собственности граждан, юридических диц либо муниципальных образований, являются государственной собственностью". Это значит, что закон устанавливает презумпцию государственной собственности (даже не муниципальной) на зем­лю, — при отсутствии доказательств права собственности других лиц, собственником является государство. Однако при этом вопрос о субъекте права собственности остается открытым - является ли та­ким субъектом Федерация или субъект федерации. Нужны совер­шенно четкие критерии распределения права собственности на зем­лю между субъектами, наделенными публичной властью - Федера­цией, субъектами федерации и муниципальными образованиями.

Объектом субъективного права собственности может быть толь­ко индивидуально-определенная вещь, поэтому обращает на себя внимание, что ГК в большинстве случаев говорит о праве собствен­ности не на землю, а на участки земли (или недр и т.п.). Юридичес­ки это гораздо более точно.

Правовой режим разных объектов права собственности опре­деляется не только в ГК, но и в законах иного рода, специально по­священных таким объектам, иногда посвященных организациям или видам деятельности.

Такой огромный по важности и объему вопрос, как право соб­ственности на землю, естественно, нуждается в специальном рас­смотрении.

Е)ыводы

Задача чрезвычайной важности заключается в том, чтобы обес­печить точное понимание этого законодательства и его неуклонное применение. Вместе с тем совершенно ясно, что Гражданским кодексом исчер­пать… изданные в установленном порядке. Это акты по трем основным на­правлениям — они посвящены объектам права…