Отдел III. Соперничество с правом справедливости (1485--1832 годы)

 

283. Склероз общего права. Выработанное в строгой зависимости от

формальной процедуры, общее право было подвержено в силу этого двойной

опасности: с одной стороны, оно могло не успевать в своем развитии за

потребностями эпохи, а с другой -- ему угрожали консерватизм и рутина

судейского сословия. После своего блистательного расцвета в XIII веке общее

право не избежало ни той, ни другой опасности. Оно оказалось перед риском

образования новой правовой системы-соперницы, которая по истечении

некоторого времени могла даже заменить собой общее право, подобно тому как в

Риме античное гражданское право в классическую эпоху оказалось перед лицом

его подмены преторским правом. Соперник, о котором идет речь,--это право

справедливости (Low of Equity).

Ограниченная компетенция королевской юрисдикции могла еще быть терпима,

когда наряду с судами общего права существовали другие суды, способные

решать дела в тех случаях, когда этого нельзя было сделать средствами общего

права. Упадок, а затем исчезновение всех этих других судов вызвали

необходимость поисков новых коррективов, призванных восполнить пробелы

общего права.

284. Обращение к королевской власти. Естественно, что в тех случаях,

когда ограниченная компетенция Вестминстерских судов делала невозможным

рассмотрение или разрешение спора, разочарованная сторона приходила к мысли,

что у нее остается еще одна возможность добиться справедливости: обратиться

непосредственно к королю -- источнику всех справедливостей и милостей.

Королевские суды не занимались такого рода делами, но разве король не мог

восполнить недостатки деятельности своих судов? Обращение к королю в

средневековом мышлении -- вещь вполне естественная, и королевские суды

вначале вовсе не возражали, когда стороны при необходимости прибегали к

этому средству. В конечном счете сами королевские суды тоже были обязаны

своим развитием именно этому принципу (обращению к королю, чтобы добиться

справедливости).

Следовательно, начиная с XIV века частные лица, не имея возможности

добиться решения в королевских судах или в случае недовольства решением,

вынесенным по их делу, обращались к королю и просили его из милости

вмешаться, "чтобы оказать милосердие по совести и по существу". Такое

обращение обычно проходило через лорд-канцлера, являвшегося исповедником

короля и обязанного поэтому руководить его совестью. Если лорд-канцлер

считал целесообразным, он передавал жалобу королю, и тот ставил ее на

рассмотрение в своем совете.

Это обращение к прерогативе короля, имевшее первоначально под собой

прочную основу и допускавшееся без возражений, пока оно носило

исключительный характер, не преминуло, однако, повлечь за собой конфликт,

как только оно приняло общий характер и превратилось в обычное обжалование

решений судов или даже в способ полностью или частично обойти королевские

суды.

Именно это и произошло в результате войны Алой и Белой Розы, которая

затруднила королю возможность принимать решения в совете. Лорд-канцлер в XV

веке становится все более и более автономным судьей, единолично решающим

дела от имени короля и совета, делегировавших ему полномочия. С другой

стороны, и тяжущиеся все чаще и чаще просят вмешательства лорд-канцлера

из-за тех препятствий, которые процедура и рутина судей создали для

нормального развития общего права.

Решения, первоначально принимавшиеся с учетом "справедливости в данном

случае", стали систематически выноситься на основе применения доктрин

"справедливости", представлявших собой добавления или коррективы к

"правовым" принципам, применяемым королевскими судами.

285. Право справедливости при Тюдорах. Абсолютизм Тюдоров в XVI веке

был основан на широком использовании королевской прерогативы. В области

уголовного права знаменитая "звездная палата" представляла собой серьезную

угрозу для свободы подданных, хотя вначале она была призвана лишь установить

порядок после гражданской войны.

В области гражданских отношений юрисдикция справедливости

лорд-канцлера, основанная также на королевской прерогативе, получила весьма

широкое распространение. После 1529 года канцлер не был более ни духовником,

ни исповедником короля. Он все чаще выступал как юрист и рассматривал

жалобы, адресованные ему, как настоящий судья, но применял при этом

письменную процедуру, заимствованную из канонического права и полностью

отличавшуюся от процедуры судов общего права. Принципы, применяемые

лорд-канцлером, также в значительной степени были заимствованы, по существу,

из римского права и из канонического права; реципированные принципы гораздо

больше, чем многие устаревающие нормы общего права, удовлетворяли чувство

социального интереса и справедливости эпохи Возрождения. Заботясь о

правосудии и справедливом его отправлении, правители Англии отдавали в тот

период предпочтение юрисдикции лорд-канцлера.

Соображения политического порядка также способствовали этому.

Используемые канцлером римское право и каноническое право, не знавшие

института присяжных, больше нравились правителям, чем общее право, с его

публичной и гласной процедурой. Правителям казалась предпочтительнее

письменная тайная и инквизиционная процедура лорд-канцлера. Господствовало

также мнение, что римское право, с его формулой "правитель изъят из действия

закона", соответствует духу и установкам королевского абсолютизма. Могло,

наконец, казаться более простым выработать совершенно новую систему права и

отправления правосудия, чем осуществлять реформы общего права, ставшие к

тому времени необходимыми. Таким образом, в XVI веке в результате

деятельности лорд-канцлера и упадка общего права английское право чуть было

не попало в семью правовых систем Европейского континента'.

Возникла серьезная угроза, что стороны не станут обращаться в суды

общего права и эти суды полностью исчезнут, так же как три века назад

исчезли суды сотен в результате того, что Вестминстерские суды предложили

заинтересованным лицам более совершенные правовые формы.