"Без молитвы утерян ключ к золотым буквам Писания"
Святитель Иоанн Златоуст.
Смысл жизни не в наслаждении благами жизни, а в святости. А главным источником ее является Литургия и, особенно, принятие Тела и Крови Христовых.
"В Литургии вся наша сила. Я умираю, когда не служу Литургию," - признавался отец Иоанн Кронштадтский. "Ищи Литургии - этой Единой Жертвы. Иначе тебе нет ни откуда спасения". "Сам по себе спастись не думай!.. Тот и не христианин, кто, имея возможность молиться за Литургией, не желает участвовать в ней своей молитвой. И мысль, чтобы в праздник остаться без церковной молитвы, когда есть возможность иметь таковую - мысль эта от диавола..."
Причастишься святых Христовых Таин - и станет легко, светло, отрадно на душе и духом обновишься. Душа очищается, ум просвещается, освящается тело. "Ничто так не помогает усмирению страстей и отгнанию бесов, как возможно частое, от чистого сердца и усердия, приобщение святых и животворящих Таин Христовых" (препп. Каллист и Игнатий). Евхаристия есть чудо из чудес, больше, чем сотворение мира; а потому уму здесь должно лишь смириться и принимать все верою. А отвергать тайну есть неразумие, даже безумие. Чудо - выше естественных законов, выше ума.
Святой праведный отец Иоанн Литургию называл "раем", "небом на земле". Подлинно, она - центр нашей жизни; и ничего нет на свете дороже ее. По данным авторитетных знатоков Богослужения, во всей нашей литературе нет лучшего толкования духа и смысла Литургии, как это дано в творениях отца Иоанна. А в иностранной литературе и вообще ничего нет подобного. Через отца Иоанна, как молния в густой греховной мгле, сверкает Божественная литургия. На нее преимущественно обращает он наше внимание: "И на престоле является Бог во плоти. Никого нет к нам ближе и роднее, как Господь Бог... Через Богослужение мы присвояемся Ему". И на проскомидии "вынуть частичку - дороже и архиерейской молитвы". "Чрез Агнца Божия мы соединяемся с поминаемыми существеннее, чем чрез наши моления о них". "Литургия сокращение всего Евангелия. Она есть солнце - в полном сиянии. Она величайшее чудо... Непрестанное заколение Божия Агнца и излияние Его Крови пречистой. Литургия - таинство любви Божественной, обожения обесчещенного, уничтоженного, погибавшего в грехах человека. Это небесное служение... блаженство, мир и отрада для души! Оно питает ум, веселит сердце, вызывает слезы умиления, благоговения, благодарности, самопожертвования в подвигах любви; веселит надеждами воскресения и бессмертия. В Литургии наша сила против сильных врагов, победа над ними; свет души, очищение душ; святыня, слава наша, надежда наша, утверждение наше". - "Огонь и свет буди мне, Спасе, приятие Пречистых Твоих Таин и просвещая всего ко истинному богословию" (седален, 8 гл.). Вот, как учит Церковь. А учение Церкви все Богодухновенно. Каждое слово молитв церковных - это дар небесный, дар Божией благодати, изливающейся на души. Весь Христос пред нами, живый и всем жизнь дающий.
Хотели бы затормозить прославление отца Иоанна, поющего гимны и восторгающегося Литургией, современные нам законники, обвиняя нас в поспешности прославления его. Но ведь ясно, как Божий день, прославление его несет силу, льет в души надежду на спасение наше и отчизны нашей! Народ простой давно уже прославил его. Во многих селениях и городах, где мне приходилось бывать, я видел его изображения рядом с иконами. Сердцем чувствовали они угодника Божия и ставили его на подобающее место. Но гордый разум и Тайну Божию хочет исследовать. А если не может ее исследовать, то отвергает, как не подходящую под ничтожную мерку его.
Преподобный Симеон Новый Богослов прославил своего духовного отца Симеона Благоговейника. Написал в честь него похвальные слова, песни и каноны и светло праздновал ежегодно память его, написав и икону его. Некто Стефан, митрополит Никомидийский, очень образованный научно и сильный в слове, слыша, как всюду хвалили мудрость и святость преподобного Симеона, подвигся завистью против него. Со всею злобою Стефан восстал против преподобного Симеона и осудил писания его и почитание им старца Симеона Благоговейника... Около двух лет шла война между правдою преподобного и ложью Стефана. Победил все же преподобный Симеон Новый Богослов, ответив врагам: "Сам я не могу не чтить моего Старца, следуя заповеди апостола и святых Отцов; но других никого не склоняю на то. Это дело моей совести, а другие, как им угодно, так пусть и действуют". Истина восторжествовала, и сам завистник смирился под конец. Вот, как являет себя иногда сила святости! А тут свободная Церковь Русская ее засвидетельствовала пред лицом всего мира, находя благодарный отзыв в сердцах плененного Русского народа!...
Отец Иоанн - певец Литургии, входит законно в среду святых. Ходатаем пред Богом он был и есть. Хотя и с опозданием, но все же мы повернулись к нему всем своим существом. Знаем, что его молитвы доходчивы до Бога. Были и при жизни. Потом пели мы панихиды о нем. Не счастье ли, что можем теперь служить молебен? "Мы должны всегда дерзать и не бояться, не унывать, не малодушествовать, не робеть, не стыдиться других, а весело и бодро смотреть на всех. Слава Тебе, Господи, сила всеочистительная, всеискупительная, сила вседобрая и всеободряющая, сила вседержавная, всепобеждающая, всепросвещающая," - и, добавим, прославляющая своих Угодников благоговейных, каким и стал праведный отец Иоанн Сергиев.
"Вера Христова Православная! Сколько в тебе открыто благ неизреченных! Как ты обновляешь, очищаешь, освящаешь веру, надежду чрез покаяние, молитву и особенно чрез Животворящую Тайну Причащения!.. Какая Божественная жизнь! Какие чудные действия Духа Животворящего!.. Какая чудная та соль земли для нас, земных человеков, гнилостью греха зараженных до костей и мозгов!.."
Простота веры мудрее высокоумия. Попытки ума понимать "не просто, не верою" - безумны, ложны...
Святые мертвы для мира. И мир мертв для них.
ВСЕЗНАЙСТВО И ОБОЖЕНИЕ
В глубокой древности один ученик с восторгом рассказывал своему учителю об одном ученом. "Чем же он знаменит и что он делает?" - спросил учитель. "Он все время читает, днем и ночью". - "Ты говоришь, что ученый все время читает, но... когда же он думает?" Смутился ученик, не знал, что ответить.
То же самое можно сказать и о современном ученом. Много накопилось знаний в веках, и современному ученому надо много знать. Наука послушалась лукавого совета искусителя: будете, как боги, знающе все. Всезнание - вот цель науки. Нужно ли оно, полезно ли или вредно, об этом нет вопроса - только бы знать! Посмотрите на громадные библиотеки! Это египетские пирамиды материализованной мысли. Если бы человеки могли все это собрать в свое сознание, не стали бы они как боги? Но человеческое сознание имеет границы. Возникает все большая дробность в познаниях. Хранитель музея, ученый, с увлечением говорил посетителям о сокровищах своего предмета. А когда его спросили о соседнем шкапе, сухим голосом ответил: "Не знаю, это шкап не мой". Будет время, когда Вы придете к доктору полечить нос, а он вам скажет: "Простите, я Вас лечить не могу; у Вас болит левая ноздря, а я специалист по болезням лишь правой ноздри".
Знание ширится, а человек становится все yже и yже... О, если бы понял вкусивший плод с древа познания, что он наг...
"Верою ходим, а не видением," - сказал апостол Павел (2 Кор. 5, 7). Не видим Господа телесными очами; тело отдаляет нас от Господа, но тем не менее Он есть, и близ есть, хотя мы и не видим Его. Придет время, увидим - и с Ним будем.
Рассудочные формы познания - воздвигнутое на поверхности знание, под которым лежит мистический фундамент. Мистические корни нашего духа могут сказать научным ветвям то же, что сказано в басне: "Помните ту разницу меж нас, что с новою весною лист новый народится, а если корень иссушится, не будет дерева, ни вас!.." Какая нелепость слышится в таких речах, как: "Покажите нам Бога в телескоп, душу в микроскоп, дайте нам догматические формулы положить в реторту и погреть на легком огне..." "Подайте чудо под эксперимент," - кричат бездушные рационалисты, неспособные все равно поверить. Но ни мысль, ни история эксперименту не поддаются. "Если Христа, апостолов под эксперимент, то и Александра Македонского, всех: Карлов и Фридрихов тоже под эксперимент, в реторту их!.." Но это все обращение в ничто - нигилизм. Рассудочно: "Бога не видел никто никогда". Рассудочно: "Бога человеком невозможно видети". Для этого есть иные методы, иные пути. "Чистые сердцем узрят Бога," - вот сладостная истина, неизменная и точная. Духовное постигается не рассудочными помыслами, а подается по благодати. Необходимо очиститься для этого покаянием. "Многие, не понимая Божественных вещей, философствуют о них и, будучи исполнены грехов, богословствуют о Боге и о всем Его касающемся без благодати Святого Духа, дающего смысл и разум. Трепещет, ужасается и некоторым образом из себя выходит дух мой, помышляя, что, тогда как Божество для всех непостижимо, мы, не знающие ни самих себя, ни того, что пред очами нашими, с дерзостию и бесстрашием Божиим приступаем философствовать о том, что непостижимо для нас, особенно, будучи пусты от благодати Святого Духа, просвещающего и научающего всему... Нам надо прежде перейти от смерти в жизнь, принять в себя свыше семя Бога живого, родиться от Него духовно, стать чадами Его, воспринять в души свои благодать Святого Духа, - и тогда уже, под действием просвещения от Святого Духа приступить беседовать о том, что касается Бога, сколько то доступно для нас и сколько просвещаемы будем от Самого Бога" (св. Симеон Новый Богослов. Сл. 61-е).
Трагедия богословствования - та же трагедия рассудочности. Подлинное богословствование всегда цельно. В нем светится душа христианская, достигшая совершенства в той или иной степени. Адам богом захотел быть... но познал, что он наг, от пленившего его самоволия и самоутверждения...
И как трудно нам сейчас после всяких обольщений, как бы насильно привести себя к идеалу обожения и утверждаться на нем. Обожение - истинный, религиозный идеал. Его чрез ряд веков пронесла Православная Церковь, вместе со светоносной истиной Божества своего Основателя, воплотившегося ради нас Единородного Сына Божия. Мы имеем повеление и получили возможность уподобляться в духовном развитии Самому Богу.
Церковь, насколько она осталась Церковью, во всей своей истинности, не принизила красоту своего религиозного идеала. До сих пор поют наши дьячки в церковных песнопениях о том же идеале обожения, о котором писал во II веке св. Ириней Лионский, за который в IV веке страдал св. Афанасий Великий, о котором пел в VIII веке величайший поэт св. Иоанн Дамаскин. Этим идеалом и должна определяться наша жизнь. В едином и нераздельном организме Церкви продолжают обитать все Божественные силы, которые и ведут к жизни и совершенству ("Церковь - образ Бога," - по выражению преп. Максима Исповедника, - "она, подобно Богу, объединяет верующих".). Отпадение от Церкви влечет прекращение духовной жизни, прекращения развития, роста нравственной личности и ведет к духовной смерти. Только в Церкви возможно счастье и блаженство как следствие внутреннего совершенства. Христианское упование есть упование радостное и светлое. И богословствование имеет цену и значение, когда оно служит развитию и охранению церковной жизни. Только в Церкви возможна новая, благодатная жизнь, ради которой Божий Сын приходил на грешную землю. Только в Церкви возможен истинный прогресс нашего духа. Прогресс, которым кичится наш гордый век, никакой цены в очах Христианства не имеет. Какая польза от него для вечности? Для спасения души? Кто ближе к Богу и Царству Небесному: гордый ли завоеватель воздуха и планет, несущийся с головокружительной быстротой, или смиренная убогая старушка, едва бредущая в храм к иконе чудотворной?.. В этой старице теплится жизнь, которой стоит Земля!
Прогресс церковный несет с собою блаженство. А несет ли с собою счастье прогресс человечества, оторванный от Бога и от Церкви? Воистину - нет. Он несет разрушение... А раз так, то нет в мире для нас другого пути, как путь обожения. Верные Богу души, ищущие обожения, в своем самоотдании Христу действительно и находят его в ни с чем несравнимом сокровище - в самой сердечной и преданнейшей любви ко Господу.