Древнейшая история права собственности и гражданского оборота

 

18. Гражданские права. Гражданский оборот. Право собственности. Его

древнейшее состояние

19. Родовое имущество. Ager publicus. Судьба завоеванных земель.

Взгляд на общественную землю во время аграрных волнений.

Присвоение частными лицами. Судьба общественной земли в империи

20. Частная собственность в эпоху издания XII таблиц. Порядок

отчуждения имущества на случай смерти и при жизни. Заключение о

древнейшем состоянии.

21. Mancipium как общее понятие.

22. Зачатки гражданского оборота. Международные ярмарки. Обмен внутри

общины. Виды права собственности.

23. Res mancipi и nec mancipi: данные источников. Вещи, не состоявшие

в обмене. Вещи, бывшие предметом обмена. Группа вещей mancipi.

Устранение возможных недоразумений

24. Дуализм в праве собственности. Mancipatio. Односторонний характер

ее. Способ расплаты. Постановление XII таблиц. Ответственноеть

продавца в случае эвикции; а. auctoritatis. Развитие манципации в

отвлеченную сделку

25. Сделки per aes et libram. Совершение займа. Solutio per aes et

libram. Coemptio. Testamentum per aes et libram.

26. Фазы права собственности в его дальнейшем развитии

 

18. Гражданскими правами называются такие отношения, которые защищаются не иначе, как по инициативе частных лиц - обладателей этих отношений. Гражданские права следует почесть уже известными в данном обществе, как скоро появилось индивидуальное обладание имуществом, защищенное юридически, - все равно, представлялось ли оно в форме права собственности, или в форме индивидуального пользования вещами, которое выделялось отдельным лицам из общего имущества. Но существенный прогресс в развитии гражданского права произошел лишь тогда, когда, кроме права защиты, к субъектам индивидуального обладания перешло право распоряжения, т. е. тогда, когда гражданские права не только защищались, но также устанавливались и прекращались по инициативе частных лиц.

Каждый акт субъекта, с которым соединяется установление или прекращение права, есть юридическое действие. Совокупность всех юридических действий, которые совершаются субъектами в данном гражданском обществе и в пределах гражданско-правового порядка, составляет гражданский оборот. Иначе говоря, гражданский оборот есть совокупность всех актов распоряжении. Этот оборот не должно смешивать с торговым оборотом. С одной стороны, торговый оборот же, теснее гражданского оборота. Торговый оборот состоит из актов мены имущественных благ и потому не вмещает в себя действий безвозмездных (дарение, завещание), также действий, которые выражают обмен неимущественных благ, и наконец действий односторонних. Напротив все названные действия, производя каждое различные гражданско-юридические последствия, входят в гражданский оборот наряду с актами мены. Акты мены составляют впрочем всегда главное содержание гражданского оборота и в этом - его существенное сходство с торговым оборотом. Действия преступные подходят под основное понятие гражданского оборота. Посредством преступных действий лицо устанавливает право не для себя, но для других, и потому только с некоторою натяжкой можно понимать под гражданским оборотом и преступные действия. С другой стороны, торговый оборот шире гражданского оборота, всякое действие, которое направлено к обмену имущественных благ, без отношения к тому, обладает ли оно, или не обладает юридическим характером, принадлежит к торговому обороту. Очень часто в, торговом обороте практикуются такие акты обмена, которые не пользуются никакою юридической защитою.

Возникновение гражданского оборота сплетается преимущественно с началом частной собственности. Хотя и до возникновения частной собственности индивидуальное пользование вещами могло служить предметом частных сделок, так что гражданский оборот, в своем зародыше, был, может быть, не чужд и этому начальному состоянию гражданского права, - однако сколько-нибудь значительное развитие оборот получил только с возникновением, распространением и развитием права частной собственности.

В Риме, как и всюду, частная собственность была продуктом постепенного исторического развития. Вряд ли древнейший Рим вовсе не знал частной собственности. Во всяком случае, в виду скудости исторических данных, будет лучше отказаться от всяких предположений на этот счет. Но, тем не менее, этих данных достаточно для того, чтобы утверждать, что система общего обладания имуществом играла когда-то в Риме большую, если не преобладающую роль. Непосредственные остатки этой системы процветали еще с достаточною силою в периоде республики. С другой стороны, право частной собственности далеко не достигло полного развития еще в такую эпоху, какова эпоха издания XII таблиц. Квиритская собственность не была еще настоящею собственностью, в позднейшем смысле этого термина.

 

19. Первый остаток древнейшей системы общего обладания имуществом существовал в виде родового имущества (res geiitilieia) Общественная земля, принадлежащая целому государству (ager publicos)*(45) служила вторым остатком этой системы. Издревле упоминается об этом виде имущества, в особенности в качестве общественного пастбища. Известно, что повсюду выгоны позднее прочей земли поступили в раздел. В Риме завоеванная земля, если только она не оставлялась в распоряжении побежденных, поступала обыкновенно в общую собственность всего государства. В качестве общественной, такая земля отводилась под пастбища, или же отдавалась в аренду (agri vedigales), или наконец желающим предоставлялось обрабатывать и селиться на общественной земле с обязательством уплату в казну части дохода. Потом завоеванною землею стали пользоваться для устройства колоний (agri divisi ac assignati), а еще позднее допускали распродажу ее в частные руки (agri quaestori) взамен оставления в руках государства. Однако в течение всего, республиканского периода Рим обладал значительным, количеством общественной земли. Во времена аграрных волнений, которыми переполнена история римского общества, на общественную землю смотрели, как на могущественный источник для смягчения социального неравенства. Надежды, направленные в эту сторону, никогда не оправдались на деле, но тем не менее самый взгляд на таковое значение общественной земли, свидетельствует, что таково именно было оно в глубокой древности. Заслуживает внимания еще то упорство, с которым, особенно в позднейшие времена, сидевшие на общественной земле отстаивали свои владения и та относительная легкость, с которою они обращали эти владения почти в полную собственность. Этот факт показывает, что ager publicus был не государственная собственность в современном смысле, но та общественная земля, на которой первоначальным хозяином была только община и которая потом, с падением общинного быта и общинного владения, стала присваиваться частными лицами. Конец свой этот институт нашел только при императорах. В императорское время большая часть ager publicus была присвоена частными лицами, сидевшими на ней. Императоры Веспасиан и Тит конфисковали, где могли, такие присвоения и продали конфискованные участки опять в частные руки, наконец Домициан раздарил оставшиеся части общественной земли владельцам соседних участков.

 

20. Древнейшие данные о состоянии частной собственности, в свою очередь, свидетельствуют об относительно-слабом развитии ее в первоначальном Риме.

Во время издания законов XII таблиц частная собственность была, несомненно, институтом давно известным и распространенным. Постановления сказанных законов о гражданском судопроизводстве и сделках свидетельствуют о таком состоянии права, существенную принадлежность которого составляет частная собственность. Однако к тому же времени принадлежит ряд институтов, которые указывают на существование большой зависимости собственника от прочих членов родовой общины, к которой он принадлежал. Стало быть, собственность XII таблиц далеко не была еще тем полным, неограниченным обладанием, которым была позднейшая римская собственность, выработкою которого прославилось римское право. Если же частное обладание было таким - в эпоху издания XII таблиц, т. е. в эпоху формирования квиритского права, то тем более тесным оно должно было быть во времена, еще древнейшие. Первоначальная квиритская собственность не связывалась со свободою завещательных распоряжений. Завещания совершались сначала не иначе, как открыто, перед лицом всего народа, созванного в народное собрание (testamentum comitiis calatis) или выстроенного в круг на поле сражения (t. in procinctu). Народ, по-видимому, одобрял или отвергал завещание, которое вообще имело место в исключительных случаях. Позднее вошло в обычай завещание, которое совершалось пред пятью свидетелями или пособниками (t. per aes et librara). Эти свидетели, призываемые, конечно, из состава той же общины, к которой принадлежал и завещатель, не могли быть только страдательными участниками сделки; в их одобрении или неодобрении выражался голос всей общины, Такие же свидетели присутствовали при отчуждениях, происходивших между левыми собственниками (mancipatio).*(46) Из того, что родичи выступали, по закону, наследниками в третьей линии, непосредственно за ближайшим агнатом, что им, вслед за агнатами, принадлежало заведование имуществом сумасшедшего, мы должны заключить, что имущественная связь каждого отдельного члена рода с своими сородичами, даже что касается до имущества, состоявшего в частном обладании, далеко еще не была забыта во время издания этого закона, и сила сказанной связи проявлялась вполне в устройстве квиритской опеки, весь смысл которой сводился к неограниченному заведованию опекуна, как представителя интересов рода, имуществом опекаемого. Одним словом, распоряжение имуществом, малолетнего и совершеннолетнего, при жизни и на случай смерти, носило на себе во время издания XII таблиц печать контроля и давления, исходивших от всего народа или от членов отдельных общин. Не ранее, как через сто слишком лет после издания XII таблиц, кредиторы получили право обращать свои взыскания, помимо личности должника, непосредственно на его имущество (1. Poetelia) - свидетельство в пользу того, что вплоть до V века имущество не утратило вполне своего семейно-родового характера. Стало быть, относительно времени, предшествующего XII таблицам, будет основательно допустить, что частное обладание имуществом состояло тогда под тесным и постоянным контролем народа, общины и семьи. К нему относились, как к части общего имущества, выделенной в пользование семьи, и вовсе не признавали той свободы и неограниченности, которые характеризовали позднейшую частную собственность.

 

21. Древнейшая юридическая терминология характеризует современное ей состояние права собственности. Оно называлось mancipium и это слово не обозначало исключительно собственности. Им называлось также обладание лицами, которые состояли в кабальной зависимости. Торжественный способ передачи собственности (mandpium или mancipatio) послужил прототипом для способов передачи других прав. По его образцу, не говоря уже об установлении сервитутов, свободные лица передавались в кабалу, жена передавалась отцом мужу (coeraptio), должник поступал во власть кредитора (nexum), вся совокупность индивидуального обладания (fainilia) передавалась кому-либо на случай смерти (завещание). Понятия не были разделены и под manuscripium понимали вообще индивидуальное обладание. Мы в праве заключить отсюда, что в свое время не были разделены еще и отдельные формы самых отношений. Прошло не мало времени, пока индивидуальное обладание дифференцировалось, отдельные формы его обособились и между ними выделилось, как нечто особое, право частной собственности. Дифференцирование названий произошло уже после дифференцирования отношений.

 

22. На международных ярмарках надо искать зачатки гражданского оборота. "Ярмарки", рассказывает Моммсен "существовали в Лациуме издавна. На первых порах они, вероятно, шли об руку с международными сборищами и празднествами, - в Риме легко может быть, с праздником Дианы в союзном храме на Авентине. Латины, стекавшиеся по этому поводу в Рим каждый год к 13 августа, могли удобно пользоваться этим, чтобы справить в Риме свои дела и закупить все нужное. Такую же, если еще небольшую важность, имело для Этрурии годичное собрание в храме Вольтумны, в области Вольсиний, - собрание, которое в то же время служило ярмаркой и было посещаемо исправно римскими купцами. Но изо всех италийских ярмарок - важнейшая происходила у Соракта, в роще Феронии. Аккуратно являлись сюда римские купцы и оскорбления, наносимые им, вели нередко к распрям с Сабилами".

Внутри общин, при первом возникновении индивидуального обладания вещами, в форме пользования частями общего имущества, передача прав на вещи могла существовать, как случайное явление. С первыми успехами частной собственности и появлением металла, как средства мены, образовалась внутренняя торговля и долговые отношения. Тогда гражданский оборот получил постоянный и прочный характер. Мена и развившаяся из нее купля-продажа (в форме манципации) и рядом с ними заем (в форме nexum) были главными, если не единственными, гражданскими сделками эпохи, предшествующей изданию XII таблиц. Но (как следует предположить) не все вещи сделались сразу предметом гражданского оборота и, стало быть, одно время не все занимали одинаковое юридическое положение. Таким образом право частной собственности вырабатывалось особенно и не одновременно для различных родов имущества. Прежде чем все виды частного обладания вещами объединились в одном общем понятии частной собственности, существовало несколько видов этого права, разного происхождения и развивавшихся неравномерно. Такое именно предположение следует сделать, основываясь на известном делении вещей на два разряда: на res mancipi и res neс mancipi.*(47)

 

23. С образованием гражданского оборота обнаружилась противоположность предметов, созданных природою, и предметов, сделанных рукою человека. В экономическом быту, главное основание которого состояло в земледелии, вещи второго рода, - куда относились одежда, оружие, домашняя утварь и рабочие орудия, - были назначены не для того, чтобы служить предметом обмена. Некоторые из этих вещей производились особыми ремесленниками, продукты которых назначались, по всей вероятности, преимущественно для военного употребления. Так, древнему Риму были известны золотых и медных дел мастера, плотники, валяльщики, красильщики, горшечники и сапожники. Они были соединены в одну центурию и входили таким образом в состав войска, в качестве организованной единицы. Частные хозяйства сами выделывали для себя необходимые предметы, получая некоторое пособие и при разделе военной добычи. Предметы эти, однажды приобретенные тем или другим способом, оставались надолго в хозяйстве: обычным переходом их из рук в руки был только переход по наследству. Напротив вещи, созданные природою, ранее других предметов потеряли личную цену и обмен их внутри общины сделался обычным явлением. Сюда относились поземельные участки, рабы, рабочий скот (лошади, быки, мулы и ослы) и различные права на пользование соседними участками для прохода, проезда и т. п. (сельские сервитуты). При существовании частной поземельной собственности, хотя и ограниченной, не обходились без обмена отдельных участков земли. Что же касается до рабов и скота, то издревле эти вещи служили главным предметом торговли по всей Италии, а быки и овцы играли отчасти ту роль, которая перешла потом к металлу.

Вещи, по предположению, прежде других вещей вошедшие в гражданский оборот и известные под именем res mancipi, - в том виде, как они перечисляются позднейшими юристами (см. выше примеч. 45) составляют законченную группу предметов с чисто земледельческим характером. Расширять ее для древнего времени почти нет нужды. Мелкие домашние животные, не упоминаемые в числе res mancipi, могли быть забыты позднейшими юристами, а также очень может быть, что вышеприведенное перечисление животных вообще есть только примерное. Контраверза о молодых животных, которую приводит Гай*(48), по всей вероятности, составляет результат позднейшего теоретического измышления и в мнении юристов, утверждавших. что возраст животных не имеет значения при отнесении их в разряд res mancipi, выразился практический взгляд старого времени. Дикие животные, добытые охотой, шли в древнее время на личное потребление. Наконец хлебное зерно, при скудости римской почвы и при постоянной потребности в заграничном подвозе, едва ли могло составлять видный предмет внутренней торговли, а если и было таковым, то отличалось от res mancipi тем, что, раз приобретенное в частное хозяйство, исчезало в немедленном потреблении. То, же самое надо сказать о прочих припасах, обращение которых в торговле этого времени может быть предположено. Во всяком случае предметы этого рода не принадлежали к области взаимного обмена частных хозяйств, которые ограничивались их покупкою для своего непосредственного потребления из складов, принадлежавших монополистам и государственной казне. При таком состоянии торговля этого рода стояла гораздо ближе к сфере государственных отношений, нежели к гражданской области и должна была регулироваться государственными определениями, - что, действительно, и было в Риме. Между частными лицами редко мог произойти спор о принадлежности или о способе приобретения мешка пшеницы или горсти соли, а потому суду было мало дела до предметов этого рода.

 

24. Ко времени издания XII таблиц должен был окончательно сформироваться вышеописанный дуализм в праве собственности. Итак, с одной стороны, существовало наиболее развитое право собственности, mancipium. Ero предметы (res mancipi) были предметы гражданского оборота; такова недвижимая собственность (и сервитуты), а из движимостей рабы и рабочий скот. С другой стороны, существовала собственность, менее развитая и без имени. Ее предметом служили все прочие вещи (res nec mancipi). К mancipium относился особый способ приобретения.

Именно передача вещей mancipi из рук в руки происходила посредством манципации (mancipatio).*(49) Это, как удостоверяют источники, была форма приобретения, составлявшая исключительную принадлежность этих вещей.

"В присутствии не менее, чем пятерых свидетелей из "числа совершеннолетних римских граждан", рассказывает Гай*(50) и, кроме того, еще одного лица таких же качеств, которое держит в руках бронзовые весы, приобретающий право говорит, имея в руках медь*(51): утверждаю, "что этот человек (или вещь) мой по праву Квиритов и "что он покупается мною посредством этого металла и медных весов. Потом он прикасается металлом к весам "и отдает его отчуждающему". В таком виде манципация служила для того, что мы называем передачею права. Но самое понятие передачи представляется в сделке еще плохо сознанным. Вся сделка отличается односторонним характером. В ней одно лицо не передает другому своего права, но покупщик просто присваивает себе право на проданную вещь, каковой захват узаконяется отсутствием протеста со стороны продавца. Передача - понятие позднейшее, искусственное и отвлеченное; оно незнакомо древнейшему юристу. Что касается далее до расплаты покупщика с продавцом, то во время Гая она производилась в манципации чеканенными деньгами и весь обряд с кусочком меди имел только символическое значение. Вот почему Гай прибавляет, что металл передается "как бы означая покупную сумму (quasi pretii loco)". Ho во время, более древнее, чеканенных денег не знали и расплачивались слитками меди. При таких условиях передача ее из рук в руки в обряде манципации имела не символическое, но действительное значение. По всей вероятности, тогда после произнесения манципационных слов следовало не прикосновение к весам куском металла (как в описании Гая), но взвешивание его. Чеканенные деньги были введены около времени издания XII таблиц, может быть, одновременно с их изданием; тогда взвешивание металла и вообще вся процедура с куском меди в манципации потеряла свое значение. Однако к старой форме существовало такое уважение, что она не была изменена и расплата деньгами происходила вне манципации, до или после нее. Так как вещь переходила в собственность покупщика уже силою манципации, то в устранение злоупотреблений с его стороны, в XII таблицах было постановлено, что мапципация, не сопровожденная уплатою денег, недействительна. Таково было, вероятно, первоначальное значение постановления, о котором мы знаем только из юстиниановых институций*(52) и которое в позднейшее время имело другой смысл. Именно, с развитием купли-продажи в кредит (вряд ли обычной во время издания законов XII таблиц), оно преобразовалось в правило, по которому вещь, проданная и переданная, только тогда поступает в собственность покупщика, когда он уплатит за нее покупную сумму, если только эта последняя не доверена ему продавцом в кредит, т. е. если долг по купле не заменен долгом по другому юридическому основанию, напр., по стимуляции и т. п.*(53)

Как скоро по манципации вещь была передана и деньги за нее уплачены, то передавший ее отвечал (в силу самой манцинации) перед приобретателем в случае, если третье лицо оспаривало у приобретателя принадлежность вещи. В таком cлучае, передавший должен был в том процессе, который подымался против приобретателя, выступить как его пособник Cauctor, от augere) и принять на себя неблагоприятные последствия процесса. В случае пренебрежения этою обязанностью передавший отвечал перед приобретателем по иску, который назывался actio auctoritatis и вел к взысканию двойной покупной цены, уплаченной за вещь при ее манципации.*(54)

Манципация, по форме своей, купля-продажа. Таково ее первоначальное значение. Но потом она стала вообще способом приобретения права собственности, так что употреблялась и в других случаях, помимо купли- продажи. Как скоро это произошло, первоначальная форма потеряла действительное значение, и Гай называет манципацию "воображаемою" продажею (imaginaria quaedam venditio), продажею по виду (Scheingeschaft).

 

25. Вышеописанная форма сделки не употреблялась только для передачи вещей mancipi; это была общая форма, которою пользовались во всех случаях, в которых устанавливалось гражданское право путем передачи его предмета. Таким же образом совершался заем. Хотя до нас не дошло никакого описания этой последней сделки, игравшей столь важную политическую и гражданскую роль в древнейшем Риме, но мы знаем однако, что заем совершался тогда по типу сделок посредством меди и весов (per aes et libram). Стало быть, в присутствии пяти свидетелей и шестого весовщика взвешивался металл, отдаваемый взаймы, и кредитор произносил торжественные слова. В этих словах должно было содержаться осуждение ответчика ("damnasesto"). Весь обряд повторялся, но с переменою в ролях главных участников сделки, когда следовала уплата по займу. Это - solutio per aes et libram, - способ уничтожения долга, установленного per aes et libram. У Гая*(55) сохранилась формула этого акта. При обычной обстановке (5 свидетелей, libripens. весы и т. д.) должник, обращаясь к кредитору, произносил торжественные слова; в них он объявлял себя свободным от долга посредством уплаты металла, который тут же передавал в руки кредитора.

Точно так же, с соблюдением всей манципационной формы муж приобретал супружескую власть над женою, что называлось coemplio. Было в обычае, что при этом супруги взаимно спрашивали друг друга о желании стать pater и mater familias. Жена покупалась мужем; при Гае и, конечно, много раньше это имело символическое значение, но в древнейшее время должно было соответствовать действительности. Пo всей вероятности, продавцом являлся тогда отец невесты или ее опекун, при Гае же, от которого мы знаем о cofimptio*(56), покупка жены имела только символическое значение.

Наконец в манципационной форме стало совершаться завещание (testainentum per aes et libram). Речь об этой сделке впереди.

 

26. Итак, из числа предметов индивидуального обладания часть их (res mancipi) ранее других вошла в гражданский оборот; mancipatio служила формою, в которой вещи передавались из рук в руки. На этом мы пока остановимся в истории права собственности, дальнейшие преобразования будут описаны подробно в своем месте, теперь же достаточно будет их краткого обозначения:

1. Для судебной защиты mancipiuma или манципационной собственности образовался особый иск - виндикация (rei vindicatio). Это случилось, по-видимому, до издания XII таблиц. Неманципационная собственность продолжала некоторое время защищаться исками против вора (а. furti), которые сначала были единственным средством судебной защиты всякой собственности (глава IV).

2. Вещи nec mancipi проникли постепенно в гражданский оборот. Может быть, в связи с этим обстоятельством выработался для передачи вещей новый способ - цессия (in iure cessio), который потом является в качестве способа, общего всем вещам. Появление цессии и применение ее к res mancipi знаменовало новый шаг в распадении общиннородового начала. В цессии отчуждение не контролировалось свидетелями, как в манципации, и потому было относительно свободнее (глава VI).

3. Вступление в оборот вещей nec mancipi придало юридическую силу и акту традиции. Наконец виндикация была применена к вещам nec mancipi. Таким образом, в судебном отношении, сгладилось различие манципационной и неманципационной собственности (глава X).

4 Взыскание кредитора, со времени закона Петелия, стало обращаться непосредственно на имущество должника. Семейный характер частного имущества был подорван этим в значительной степени (глава IX).

5. Акты дарственного и посмертного распоряжения имуществом эманципировались позднее, нежели акты менового оборота. Это произошло тогда, когда они вышли из-под контроля общины и подчинились контролю законодателя (глава XVII).

6. Оживление гражданского оборота, происшедшее в последние века республики, довело наконец право частной собственности до полного его развития (глава XXII), а формальные условия, при которых происходило тогда правовое развитие отразились на этом праве в виде делений его, неизвестных древности (глава XV).