ВЫПАВ ИЗ ОБОЙМЫ

 

Помповик пришлось вернуть Максу, и я опять взял в руки свой «кольт», предварительно перезарядив его обойму. Пока мы все чесали языками с проводником и друг с другом, Мышка, которую на самом деле звали Катя, быстро приготовила нам «завтрак туриста Зоны». Такой дрянной «солянки» из разного рода продуктов я еще никогда в жизни ни ел. Но Мышка утверждала, что все это, включая мерзкую карамельку, нужно съесть, для того чтобы наши тела прибывали в должной форме.

После этого запоздалого завтрака, перевалившего далеко за полдень, и кратких наставлений сталкера наша группа выдвинулась в путь. Возвращаться в школу уже было крайне рискованно, но наша цель — старый КБО[5]находился в непосредственной близости к ней. Пришлось двигать в обход.

Отряд вышел из подвала и двинул прямо, до конца дома, а там, свернув налево, прошел вдоль стеночки до следующего угла. Мои глаза постоянно шарили по сторонам в попытках определить аномальные зоны по каким-нибудь характерным признакам. И, в принципе, я достиг некоторых успехов в этом занятии. При свете дня, если идти медленно и быть предельно внимательным, то можно заметить разные визуальные и звуковые ненормальности, которыми окружены аномалии. Некоторые из них, как я позже понял, можно было определить даже по характерному запаху.

Я шел, пригнувшись, как наш проводник, высматривал аномалии и «любовался» пейзажами. Это запустение и заброшенность все еще пугали, а к фоновым звукам отдаленной стрельбы, лаю собак и рычанию мутантов мои нервы понемногу привыкали. Справа сквозь кусты просматривался ржавый остов городского автобуса, а чуть в отдалении — фасад кафе. «ПРИПЯТЬ» — виднелись большие буквы на крыше заведения.

Отряд остановился. Дальше, за ржавыми гаражами, шло открытое пространство дворика. Сталкер замер и подал нам характерный знак рукой. Мы сели на корточки и прижались к земле. Я шел третий в строю, сразу за нашим командиром, а потому слышал, о чем он перешептывался с проводником.

— …вот он, видишь? — Поллитренко указывал куда-то на заросли кустов за противоположным домом.

— Ага, на человека похож, — Седой, прищурившись, смотрел в ту сторону.

Я на четвереньках подполз к ним поближе и присмотрелся.

Там, среди кустов, действительно бродил кто-то, отдаленно напоминающий человека. Его сиплое рычащее дыхание было слышно даже здесь.

— Это кровосос, — продолжил сталкер шепотом, — если он нас заметит, то потерь в отряде не избежать. И вся пакость ситуации в том, что нам нужно именно туда, другого пути нет. Справа открытое пространство, там я вас не проведу, никто не проведет. А теперь смотри налево, за угол. Видишь, в школе уже вояки мелькают. Угадай, кого они ищут? Так что лучше не шуметь особо. Есть, конечно, у меня пара зонных дум-думов[6]с «каруселью». Их пульки кровососу с первого попадания «ласты склеят», но, боюсь, что тварь меня учует раньше, чем я на дистанцию выстрела выйду. Где там ваш снайпер? Пусть лучше он ему чердак снесет прямо отсюда.

— Дум-дум с «каруселью»? Это как? Ладно, потом, — наш командир заинтересовался упомянутым боеприпасом, но потом отмахнулся от своего вопроса, обернулся ко мне и прошептал: — Панкера сюда, передай дальше.

Я передал приказ дальше по цепочке. Тут же на корточках к нам притащился Димка и одарил нас вопросительным взглядом.

— Там чудо одно в кустах ходит, и твоя эсвэуха нужна. Дай, я разок пальну, — Седой было протянул руку к винтовке, но шепот Панкера его остановил.

— Не вопрос, но только у нее оптика немного сбита, налево и вверх пули ложатся, — предупредил Димка, — я пристрелялся немного, когда мы того псевдогиганта гоняли. Может быть, давай лучше я попробую?

— Блин! — Сашка засомневался, но другого выхода у нас не было. — Слушай внимательно: у тебя будет только один выстрел, а потому не спеши, прицелься как следует. Если сомневаешься — жди. И еще, глубоко вдохни и веди цель на выдохе, в конце выдоха — огонь. Ну, с Богом.

— Мне упор какой-то нужен, — вскинув винтовку, прошептал Панкер, — пуха в руках плавает.

— Вот тебе упор, — Сашка лег набок перед Димкой и поставил свой «калаш» прикладом на землю, — падай рядом и ложи ствол на что удобнее, можешь на автомат, можешь на меня.

Димка лег и припал глазом к оптике. А я в ожидании выстрела вжался в стену и наблюдал за мелькающим в кустах сгорбленным телом. И чем оно такое ужасное, что может представлять угрозу толпе вооруженных людей?

Выстрел громыхнул неожиданно быстро. Тварь опрокинулась и упала в кусты, но я успел заметить, что из ее головы брызнул густой фонтан содержимого черепа.

Сталкер, изобразив рукой характерный жест «Yes!», облегченно вздохнул. Потом он выглянул за угол, проверяя, не привлек ли наш одиночный выстрел внимание военных и, вскочив с корточек, резво пробежал мимо гаражей к углу следующего здания. Там он остановился и призывно замахал нам. Мы, так же быстро, друг за дружкой перебежали туда и гуськом прокрались до конца многоэтажки.

Наш проводник оставил отряд на минуту и, прокравшись к телу убитого мутанта, срезал ножом с его лица какие-то безобразные отростки-щупальца. Потом, довольный, продемонстрировал Седому трофей и прошептал, что в охотничьих угодьях кровососа других тварей быть не должно. Это обстоятельство добавило нам немного оптимизма, к тому же почти все пространство между следующими домами густо поросло кустарником, и мы прошли его без малейшего риска быть замеченными.

Оказавшись у следующего дома, сталкер остановился за его углом и дождался, пока подтянется наш «хвост» и выстроится за ним в обратном порядке. А внимание всех членов отряда в это время привлекли те самые гигантские лианы, оплетающие этажи над нашими головами, и сгусток зеленой «протоплазмы», летающий по ним.

Это гигантское мутировавшее растение произрастало из большой воронки, что образовалась посреди двора. Вокруг все пространство дворика было затянуто зеленоватым туманом. А из земли под этими едкими испарениями, щиплющими глаза и колющими нос, доносились странные булькающие звуки.

— За этим домом кинотеатр «Прометей», логово «Монолита». Туда нам нельзя, — шепотом объяснил проводник, — поэтому идем вдоль стены внутреннего двора. Только чтобы все в эту стену вжались, как… я не знаю во что. Тут аномалий густо натыкано, на шаг от стены отойдете и в кислоте растворитесь нахрен. А как все дойдут до того конца, будет марш-бросок до самого КБО. Один за другим, строго за мной, след в след бежим. Там почти везде кустарник, но есть и открытое место, так что пригибаемся к земле и не тормозим. Кто чего не понял или не услышал — делай как я. Погнали!

Прочитав нам эту короткую лекцию, сталкер прижался спиной к стене и прошуршал курткой по всем ее выступам и углам до самого конца здания. Немного подождав, пока большая часть отряда проделает то же самое, Поллитренко, вцепившись в свой прибор-локатор, проскакал между кустов, как пришпоренная лошадь. Седой ломанулся за ним, а следом за командиром побежал и я.

За моей спиной остались кусты и открытый кусок пространства между домами, через который виднелось здание кинотеатра. Не переводя дыхания, я пронесся между школьным забором и стеной жилого дома, и, пробежав мимо ржавых мусорных контейнеров, юркнул следом за Сашкой в заборную дыру. Через отогнутую секцию ограды рядом с этой дырой мы проникли на территорию комбината.

Окна без стекол, местами обвалившаяся отделочная плитка на стенах, горы всевозможного мусора, растрескавшийся асфальт, кое-где проступающий сквозь навалы листвы и земли, клином крыша подвала, под ней ржавые прутья ограждения и ступени — пейзаж тот же, что и везде. Веселенький, аж завыть хочется.

— Держись подальше от подвала, он фонит радиацией. Передай дальше, — прошептал сталкер, подождав, пока его догонят несколько человек.

Обогнув этот подвал, наш проводник сел на корточки у последнего окна первого этажа и стал осматриваться, водя ружьем по сторонам. Спустя минуту мы все, как грибочки, сидели вокруг него. Те из нас, кто был с оружием, изобразили подобие круговой обороны.

— Теперь нам наверх, в окошко, — начал шепотом сталкер, — только старайтесь все делать очень и очень тихо. Когда я сюда на разведку ходил, на втором этаже кто-то ножками шаркал. Я так и не глянул, кто это. Возможно, зомби, а может быть, кто и похуже. Поэтому, еще раз повторяю, двигайтесь как мышки между спящих котов. И еще, все это здание напичкано аномалиями, там «электра» на «электре». Я гаечками дорожку для вас выложу, идите строго по ней. Все уразумели?

Мы закивали головами. Седой быстро организовал живую лестницу, по которой все поочередно забрались внутрь.

Как только я оказался в здании, то сразу ощутил запах озона и услышал характерное электрическое потрескивание с гудением. Окинув взглядом облезлый, полуразрушенный холл КБО, я заметил слабое синеватое свечение, которое растекалось по всему полу комбината. Редкие вспышки света в тоненьких голубых нитях разрядов гуляли по пустующим залам.

Дорожка из ржавых гаек уходила налево к ступеням. Я осторожно отправился по ней и, стараясь не задеть подножный мусор, поднялся на второй этаж. Проходя мимо дыры в стене на промежуточной лестничной площадке, я окинул последним прощальным взглядом мрачные корпуса школы, в которую нас десантировали неизвестные люди неизвестно с какой целью. На секунду померещилось, что я услышал радостный гомон и смех детворы, резвящейся после уроков, а потом строгий голос мамы одного из учеников, требующий от чада идти домой сейчас же…

Вдруг вспомнил свою маму. Я здесь, в призрачном городе, посреди зоны отчуждения, а она дома одна, и даже не знает, что со мной случилось. Дай Бог выбраться отсюда, иначе пропадет она без меня.

И здесь, на втором этаже, был везде разлит этот голубой свет, а тонюсенькие молнии, которые периодически испаряли пыль, казалось, так и тянулись к моим ногам. Дальше дорожка из гаек уходила круто влево и вела через холл мимо остатков ограждения какого-то отдела комбината к служебному выходу. Я проследовал туда и, как оказалось, это был вовсе не выход, а вход, ведущий в уборную.

За дверью в коридоре уже столпились все, кто передо мной запрыгивал в окно, и ожидали остальных. Седой стоял на одном колене в ответвлении коридора, что вело в соседний отдел, и держал под прицелом этот проход. Как только он меня увидел, сразу призывно махнул и шепотом попросил занять его место. Второй его приказ мне не понравился, но командир уже успел заслужить мое доверие, и я утвердительно кивнул, соглашаясь с ним. Меня назначили в арьергард. Я должен был стоять здесь и охранять проход, пока все не пройдут к этому «телепорту», и уходить мне предстояло самым последним.

Я сидел на корточках, держа двумя руками «кольт», и, слушая удары своего сердца, ждал, пока все остальные проходили к «аварийному выходу». А за стеной в соседнем отделе и вправду кто-то изредка шаркал ногами и кряхтел. Выяснять, кто это, желания не было. Даже вредное назойливое любопытство сейчас забилось в темный уголок сознания и не подавало признаков жизни.

А в голове уже гуляли нехорошие и пугающие мысли. Надо же, я крайний, как всегда. «Повезло» же мне последним уходить из этого проклятого места. А вдруг он, этот самый «телепорт», именно на мне и не сработает, поломается как-то? Вон сколько через него людей проходит, а если эта штука не рассчитана на такое количество? Тогда я останусь совсем один в этой глубочайшей заднице мироздания. От осознания подобной «веселой» перспективы по моему телу противно забегали мурашки. Полчища мурашек.

Тем временем вся группа уже исчезла в уборной. Из проема дверей выглянул Женька и призывно махнул рукой. Я оставил свой пост и тихонечко юркнул в сортир. Кроме Женьки тут еще ждала своей очереди одна перепуганная девушка, та, которую я случайно определил в разряд «путан». Во время нашего запоздалого завтрака я даже успел немного с ней пообщаться, но по свойственной мне идиотской привычке забыл спросить, как ее зовут.

— Слушайте меня внимательно, — шепотом наставлял нас Женька, — вот смотрите, в правой кабинке над чашей воздух кольцами плывет. Нам туда. Анютка, ты идешь сразу за мной. Кобзон, ты замыкаешь, только стволом своим в этот «телепорт» не тычь, засунь пистолет за пояс или в карман. Макс сказал, что при контакте с этой хренью крутанет один разок, но зато очень сильно, так что из рук вырвет все, что в них будет.

— Понял. — Я пристроил «кольт» за пояс и с подозрением глянул на аномалию, образовавшуюся в нужнике. — А как оно вообще работает?

— Прыгаешь в него, и все, — Женька закинул «калаш» за спину и тихо засмеялся, обозревая сливной бак туалета под самым потолком. — Надо же, почти в буквальном смысле смываемся отсюда. Ну, помогай, Господи…

Жека глубоко вдохнул, задержал дыхание и прыгнул в аномалию. Ничего такого особенного не произошло, не было ни вспышки света, ни какого-то необычного шипения, он просто исчез в одно неуловимое взглядом мгновение.

— Давай, теперь твоя очередь, — я кивнул девушке.

— Я сейчас, мне по маленькому нужно, — пропищала эта Анютка, озираясь по сторонам, и только сейчас я заметил, что она нетерпеливо «пританцовывает», — на холоде у меня всегда такое, и я давно уже терплю. Если меня крутанет аномалия эта, то может авария случиться.

— Блин, ну давай в соседнюю кабинку зайди, только быстро, — я стал немного злиться.

Неожиданная задержка лишний раз ударила по нервам, но я собирался честно выполнить приказ командира и гордо покинуть эту преисподнюю последним… как должно поступать настоящему капитану тонущего судна. И пока я морщился от этой неприятной ассоциации, которая вдруг возникла в моей голове, Анютка, видимо, постеснявшись моего присутствия, юркнула назад в коридор. По шуршанию ее ног стало ясно, что она отправилась в тот самый проход, который я до этого охранял.

— Куда? С-с-стой… — злобно прошипел я и кинулся за ней, но было уже поздно.

Я выскочил в проход, но девушки там уже не было — она решила справить свою нужду в том отделе, где бродило неизвестное порождение Зоны. Из помещения донесся грозный гортанный рык, а следом за ним дикий крик несчастной девушки. Стало очень страшно, и я, растерянный, задержался на секунду в коридоре, не зная, что же мне делать. А тем временем за стеной раздался звук глухого удара и еще один вопль Анютки. Я выхватил «кольт» и ринулся к двери в тот отдел.

Передо мной в проем выпрыгнула перепуганная девушка, и сразу же за ней в коридор вылетел ржавый ацетиленовый баллон, благо что пустой. Железная торпеда ударила по ногам Анютки и переломала их, как спички. Проскочив по инерции чуть дальше дверного проема, я перепрыгнул через возникшее препятствие, стараясь не смотреть на два ужасных открытых перелома. Выглянув из-за края проема, я выстрелил из пистолета в единственное, что заметил в просторном зале среди пустых облупленных стоек. Это была приземистая, но очень широкая фигура в черном плаще с балахоном.

Создание, напоминающее откормленного гнома, гортанно зарычало, как только первая моя пуля задела его плечо, и подняло руки перед собой. Мне показалось, что тварь создала вокруг себя какое-то силовое поле, которое не пропускало твердые физические объекты. Каждое последующее попадание лишь заставляло слегка светиться невидимую сферу, защитившую монстра.

Мой «кольт» выплюнул последнюю пулю, затворная рама еще раз дернулась и, отведенная, застыла, оголяя трубку ствола. Эхо выстрелов стихло, уступая место нечеловеческим воплям раненой девушки. А мутант, поняв, что у противника закончились патроны, произвел пассы руками и непостижимым образом заставил воспарить еще один валяющийся на полу газовый баллон.

Тяжеленная металлическая «торпеда», как нечто невесомое, сорвалась с места и полетела в меня. Я только и успел, что немного отклониться в сторону. Баллон глухо стукнул в стену, раздробив девушке грудную клетку и позвоночник. Анютка умолкла, ее голова безвольно повисла. Тонкая струйка крови появилась в уголке ее губ и потекла по подбородку вниз. Теперь ей уже ничто не поможет. Внутри похолодело, а в душе вдруг оборвалась какая-то тонкая нить. Это все из-за меня! Не уследил!

Прикусив губу и давясь горечью подступающих слез, я кинулся к «телепорту». За спиной опять раздался злобный рык твари, и очередная тяжелая вещь ударила в стену. Я вбежал в туалет и уже почти прыгнул в аномалию, как вдруг в хаосе мыслей всплыли наставления Женьки. Нужно убрать пистолет! Попытавшись сунуть «кольт» за пояс, я сразу получил ожог в том месте, где ствол соприкоснулся с телом. Тут же вспомнились несколько матов, произнесенных раненым сержантом. Я схватился за обожженное место, запихнул пистолет вместе с дрожащей рукой в карман куртки и наконец-то прыгнул в нужник.

Это не была вспышка света, просто в глазах вдруг все побелело, и вестибулярный аппарат «включил сигнал воздушной тревоги». Резкий рывок и потеря ориентации вызвали сильные спазмы желудка. Завтрак настоятельно запросился наружу. В глазах все еще плавали белые пятна, а я уже слышал голос Сашки.

— Спокойно, Кобзон, дыши глубже, сейчас попустит, — ровный уверенный голос командира немного успокаивал.

Я сидел на земле и промаргивался, картинка окружающей реальности медленно проявлялась. Холмы, кустарник, осенний лес вдали. Но мертвый пустой взгляд девушки и ее алая кровь, капающая с подбородка, все еще стояли перед моими глазами. Внутри бурлила смесь неприемлемого сознанием чувства вины и понимания, что ничего уже не вернуть. Меня сильно трясло, этот факт нельзя было не заметить окружающим.

— Где Анютка? — неуверенно прозвучал Женькин вопрос, видимо, он уже понял, что произошло что-то плохое.

— Я не виноват! Она выбежала по нужде, а я просто не успел! — Я моментально впал в панически-истерическое состояние. — Там эта тварь баллонами в нас швыряла, как джедай какой-то! Я весь магазин в нее выпустил, а ей пофиг! Оно руками вот так сделало и каким-то силовым щитом закрылось! А потом опять баллоном! Я сделал все что смог! Все, поверьте, все что…

— Кобзон, успокойся! — Сашка хлестко ударил меня по лицу ладонью, что возымело некоторое успокаивающее действие. — С Анькой что случилось?

— Ее б-баллоны по с-стене разм-мазали… — мои губы дрожали, как и все мое тело, я стал заикаться, — н-но я н-не в-виноват!

— Это был бюрер, мать его! — сталкер сжал кулаки и сокрушенно качнул головой. — Тебе повезло, что сам жив остался. Черт, говорил же, тише надо было.

Наши вокруг загалдели, испуганно перешептываясь и смотря на меня то ли сочувствующими, то ли осуждающими взглядами.

— Так, все, что случилось, уже не вернуть, забыли и забили! — гаркнул Сашка, оборвав весь этот шум и гам. — Люся, меняешься с Кобзоном местами, пока со мной в паре будешь. Женька, рокируешься с Панкером, впредь ты будешь замыкать. Доктор, дай Кобзону что-нибудь, чтобы его не трусило. И еще: все, кому по нужде нужно, идите в те кусты, там чисто. В смысле, аномалий нет. Через пять минут выдвигаемся!

Пять минут миновали очень быстро. Все это время я сидел на земле и приходил в себя. Ветеринар дал мне какую-то таблетку, которую я тут же проглотил, запив из протянутой им же фляги. Панкер отсыпал мне жменю патронов к пистолету и вернулся на позицию. Он вместе с Женькой стоял в дозоре, охраняя наш отряд. А я занялся «кольтом», пытаясь отвлечься от дурных мыслей.

Сашка что-то активно обсуждал с нашим проводником, рассматривая карту на его наладоннике, и махал руками в разных направлениях. Все остальные занимались каждый своим и о чем-то своем перешептывались. Но мне казалось, что все они обсуждают именно меня и обстоятельства гибели Анютки, в попытке вынести вердикт, виновен я или нет. Суд присяжных хренов! Вас бы, умных, туда, посмотрел бы я, что бы вы на моем месте смогли сделать!

А Седой между тем закончил совещаться со сталкером и подошел ко мне.

— Ну что, ты уже в норме? — как-то по-доброму спросил наш командир и даже слегка улыбнулся. — Не раскисай, Кобзон, один битый, он нескольких небитых стоит. Расскажешь мне как-нибудь про того джедая, чтобы в следующий раз мы нашли способ его завалить.

— Седой, может, все-таки не будешь меня Кобзоном звать? — Я неуверенно попытался избавиться от этого неприятнейшего для меня прозвища. — Давай уж лучше Бизон, ну или еще кто, но только не Кобзон. Не люблю я его, он у меня с Петросяном почему-то ассоциируется. А этого я вообще не воспринимаю.

— Кстати, он дело говорит, — вмешался в разговор наш проводник, — мы сейчас вдоль границы Рыжего леса топать будем, а там концентрация бандюков почти как на Свалке. Кобзон-оригинал у них традиционно в авторитете, такое погоняло может себе лишь бугор позволить. Так что бандюки могут и не въехать в такой вот неадекват.

— А хрен с тобой, — Седой хлопнул меня по плечу и обратился ко всем присутствующим: — Народ, в нашем зоопарке прибыло! Кобзон с этого момента будет Бизоном. А теперь подъем! Время вышло, дома булки расслаблять будете!

— И еще: Женька ваш пусть ментовские нашивки срежет, по тем же соображениям, — добавил сталкер, кивнув в сторону нашего эмвэдэшника, — китель из-под бронежилета не видать, а вот нашивки на рукавах… не нужны они в Зоне, ни при каких раскладах.

Седой кивнул в знак согласия и окликнул Женьку. Все засуетились, занимая свои места в строю. Я встал в середине отряда, рядом с Русланом, и стоял молча, с мрачной физиономией, стараясь не смотреть в глаза остальным. Мимо пробежала Люся и похлопала меня по плечу.

— Не расстраивайся, Бизончик, — произнесла она, теребя больную для меня тему, — я верю тебе, ты сделал все возможное и не твоя в том вина…

Все, кто был рядом, закивали, соглашаясь с ее словами. А у меня внутри все так и забурлило, но я сдержал свой ненормальный порыв разбить им их кивающие головы рукоятью своего «кольта». Много вы знаете?! Какого черта киваете?!

Совесть не давала мне покоя. Если бы только я сам вышел в коридор и подождал там, пока застенчивая Анютка свои дела справит, тогда жива была бы она. А так на ровном месте, на моих глазах погибла! Из-за меня, тупого, погибла, мля! Неважно, что сама дура, все равно моя вина. И этот крест из гнилого промокшего дерева, утыканный ржавыми гвоздями «если бы да кабы», теперь мне и нести на голой спине совести. Нести до самой смерти.

Отряд выдвинулся. Шли мы тихо и аккуратно, обходили стороной скопления мутантов и аномалий. Как оказалось, детектор нашего проводника имел сканер аномальных полей, а потому большинство опасных зон мы обходили без особых проблем, затрачивая на это лишь свое время. Только несколько раз отряд остановился и сталкер, засомневавшись в чем-то, швырнул перед собой один за другим пару болтов для проверки.

Из участка земли, который, казалось, был посыпан обыкновенной известью, вверх взметнулись белые гейзеры. Вдруг повеяло настоящим зимним холодом. Болты, пролетев через эти облачные фонтаны, мгновенно побелели от осевшего на них инея и разбились, как хрустальные рюмки, как только соприкоснулись с землей. Поллитренко выдал пару ругательных фраз на сталкерском жаргоне, выразив свое недовольство неизвестной ему морозной аномалией, и повел отряд в обход.

Мы еще несколько раз останавливались. Сначала сталкер, оставив нас, отлучился к мрачным руинам какой-то фермы и вернулся, счастливый, вынеся оттуда светящуюся голубую сферу артефакта. Потом Седой, заметив очередной труп, пару раз отлучался с Максом и приносил нам то пистолет, то охотничье ружье, то патроны. И спустя несколько часов все, кроме Геймера и Руслана, уже были вооружены огнестрельным оружием.

Вот только-только наш командир вернулся и притащил с собой перепачканный грязью АК-47. Прямо на ходу и без особых стараний Сашка прочистил шомполом ствол. Потом он снял магазин автомата, открыл его крышку, постучал магазином по корпусу, выколачивая из внутренностей сор и грязь, и опять собрал все в кучу. Но даже после этой нехитрой профилактики у командира не получилось сдвинуть рукой затвор автомата хоть на миллиметр.

«Калаш» пролежал в грязи неизвестно сколько, и вся эта жижа забила его внутренности. Но командир не растерялся и все же привел его в состояние боеготовности. Сделал он это довольно-таки брутально — поставил автомат прикладом на землю, придержал за ствол и, как заводят байк, ногой передернул непослушный затвор.

— Держи, Русик, — Седой протянул автомат киргизу, — стрелять будет, но как долго, хрен его знает. Не дай Бог, конечно, чтобы тебе пришлось из него стрелять вообще.

— А мне когда-то хоть что-нибудь дадут? — недовольный, загундосил Геймер. — У всех уже стволы есть, а у Алины вон вообще их два — пистолет и двустволка. Я что, самый рыжий?

— Ты самый молодой и самый неуправляемый, — охладил его Сашка, — команды мои выполняешь плохо, постоянно споришь. А дай тебе ствол, так ты начнешь играться им, и в спину подстрелишь кого-нибудь из наших.

После короткой словесной перепалки командира и строптивого пацана отряд оправился дальше. Но Геймер на этом не успокоился, он топал и что-то недовольно бубнил себе под нос, пока не заметил невдалеке труп в темно-синем комбинезоне. Тело лежало на краю ямы, рядом с потрескивающей аномалией «электра», и сжимало в руках винтовку, чем-то похожую на американский карабин. Я шел в авангарде нашего «центра» и видел, что Сашка уже обшарил покойника, но почему-то не взял его ствол. Геймер же, заметив беспризорное оружие, злобно глянул на командира и шустро побежал к трупу — подбирать винтовку.

— Эту «эмку» можно реанимировать только в мастерской, — Седой окликнул тинэйджера и негромко засмеялся, когда тот уже вцепился в карабин, — стрелять она не будет, так что можешь взять ее себе и использовать как ударно-прикладный инструмент.

— Да пошел ты в жопу! — Геймер отшвырнул в сторону винтовку и, выставив средний палец руки, ткнул в сторону Сашки «fuck».

— Вернись в строй! — властно гаркнул командир. — Будешь слушаться, дам тебе «пээмку».

Еще раз заслав командира в места не столь отдаленные, пацан демонстративно повернулся к нам спиной, расстегнул ширинку и вознамерился помочиться в яму, рядом с которой растянулся труп безымянного бойца Зоны.

То, что произошло в следующую секунду, заставило наши волосы на головах зашевелиться. Посреди фоновых звуков — лая собак, хрюканья кабанов, рыка неизвестных мне мутантов и отдаленных громыханий выстрелов — вдруг шарахнул разряд в честный десяток гигаватт. Мы все инстинктивно упали лицом вниз и растянулись в грязи.

Там, где только что стоял Геймер, вспухло огромное, яркое, бело-голубое облако молний. Сокращенные электрическим током, мышцы ног Геймера выстрелили сжатыми пружинами и подбросили его тело вверх на несколько метров. Бедняга плюхнулся в грязь рядом со мной. Запах горелой плоти ударил в нос, заставив меня скривиться. Я вскочил, отпрыгнул, бегло глянул на дымящийся труп и отвернулся. Потрескавшаяся кожа на лице, вытекшие глаза и обугленные скрюченные пальцы — зрелище не из приятных.

— Да что ж это такое! — разгневанный Сашка подскочил к нам, глянул на обгорелое туловище и зарычал зверем, затем вдруг вскинул свой «калаш» и заорал на нас: — Как вы меня все уже достали, «гражданка» долбаная! Не хотел я вас строить, как привык в своем полку, да видать, иначе не получится! Теперь будете дышать, если я разрешу! Нужду справлять по расписанию и когда я позволю! Пердеть и то будете после того, как я команду дам! А если еще хоть кто-то без спросу отойдет на шаг в сторону, пристрелю самолично! Всем все ясно?!

— Седой, успокойся, — к командиру подошел Женька и немного умерил его пыл, — никто же из них не виноват. А пацана нам тоже жалко. Глупая смерть. Но чего уж после драки кулаками-то махать.

— Блин, как же это его? — к нам подбежал сталкер и осмотрел труп. — Это что же получается, его «электра» по струе достала, что ли? М-да, вот тебе и естественный отбор в действии.

Командир еще раз гавкнул на нас, потом на нашего проводника, и отряд отправился дальше. Больше проблем с дисциплиной не было. Все шли аккуратно и тихо, в строгом порядке, действовали слаженно, а приказы командира выполнялись быстро и четко.

Несколько раз наш отряд атаковали мутанты, а несколько раз мы их били на упреждение. Сначала стая слепых псов, как их назвал сталкер, учуяла запах человечины и была расстреляна нами. Потом исковерканная радиацией свинья выпрыгнула из озера грязи и была тут же застрелена Женькой. Три раза пришлось останавливаться и ждать, пока Панкер прикончит с большого расстояния каких-то тварей. Какие именно это были создания, я не видел, но наш проводник был всерьез озабочен их присутствием в окрестностях нашей тропы.

Пару раз вдали мы замечали небольшие группы людей, но все они, глянув в нашу сторону через бинокли, уходили дальше по своим делам. Солнце приближалось к горизонту и сталкер, настращав нас тем, что ночью наступает время активности мутантов, повел отряд к очередному отмеченному на его карте убежищу.

Уже совсем стемнело, когда мы вышли к скале, на теле которой чернела арка какого-то туннеля. Женька, Седой и сталкер зашли в него первыми, мы втянулись следом. В свете фонарей всплывали мрачные картины. Какие-то вагонетки стояли и ржавели на узких колеях рельсов. Стены, покрытые плесенью и пылью, сходились аркой над головой, и казалось, что вот-вот обрушатся от времени. Вдоль стен чернели пустые металлические бочки и остатки какой-то техники. Место было обшарпанным, но абсолютно заброшенным не выглядело. Здесь кое-где под стенами лежали матрасы, были заметны следы нескольких костров, а рядом с углями виднелись горки пустых бутылок, жестяных банок и смятых пачек «Примы». Все пространство было усеяно окурками и прочими следами деятельности человека.

Туннель резко сворачивал влево, почти на девяносто градусов. Преодолев этот поворот, мы заметили в дальнем конце мерцание костра. Нора заканчивалась глухой просторной комнатой. Несколько фигур в плащах сидели вокруг костра и грелись у огня.

— Оба-на! Ваще улет! Лохи сами к нам на огонек чапают?

Из-за горы железных бочек и емкостей из-под смазки выдвинулись два типа в черных плащах, с оружием в руках.