Отдельные способы прекращения обязательств

 

Исполнение обязательства. Исполнение - основной и наиболее распространенный способ прекращения обязательства. Именно в результате исполнения достигается та цель, ради которой обязательство было установлено.

Прекращение обязательства обусловлено не всяким, а лишь надлежащим исполнением, т.е. таким, которое соответствует условиям обязательства, требованиям закона и иных правовых актов, обычаям делового оборота и иным обычно предъявляемым требованиям*(1373). Ненадлежащее исполнение не только не прекращает обязанности соответствующего лица, но и порождает дополнительные охранительные обязательства - по возмещению убытков, уплате неустойки. Лишь после того как стороны совершат все вытекающие из обязательства действия, наступает момент, когда оно признается прекращенным.

Принимая исполнение, кредитор обязан вернуть долговой документ должнику либо по требованию последнего выдать ему соответствующую расписку. Отказ кредитора от перечисленных выше действий рассматривается как просрочка кредитора со всеми вытекающими отсюда последствиями (абз. 3 п. 2 ст. 408, пп. 2, 3 ст. 406 ГК).

Не является надлежащим исполнением, но в силу прямого указания п. 2 ст. 327 ГК приравнено к нему депонирование (депозиция), т.е. внесение должником долга в депозит нотариуса, а в установленных законом случаях - в депозит суда.

Использование подобного "суррогата" исполнения допустимо в случаях, когда по причинам, не связанным с должником, исполнение им обязательства лично кредитору становится невозможным. Так, п. 1 ст. 327 ГК предоставляет должнику право воспользоваться механизмом депозиции в случаях: отсутствия кредитора или лица, уполномоченного им принять исполнение, в месте, где обязательство должно быть исполнено; недееспособности кредитора и отсутствия у него представителя; очевидного отсутствия определенности по поводу того, кто является кредитором по обязательству; уклонения кредитора от принятия исполнения или иной просрочки с его стороны. Указанный круг обстоятельств является исчерпывающим.

Закон ограничивает применение депонирования только обязательствами, предметом которых являются деньги (денежные средства) или документарные ценные бумаги*(1374).

Поскольку внесение долга в депозит нотариуса (суда) приравнивается к надлежащему исполнению, оно прекращает обязательство должника*(1375). Однако подобные последствия наступают только при условии, что совершенные должником действия соответствуют требованиям, предъявляемым к надлежащему исполнению обязательства.

В частности, в соответствии со ст. 87 Основ законодательства РФ о нотариате от 11 февраля 1993 г. (с последующими изм. и доп.)*(1376) принятие в депозит денежных сумм и ценных бумаг должно производиться нотариусом по месту исполнения обязательства.

О поступлении денежных сумм или ценных бумаг нотариус (суд) извещает кредитора и по его требованию выдает причитающиеся денежные суммы и ценные бумаги.

Возврат денежных сумм или ценных бумаг лицу, внесшему их в депозит, допускается лишь с письменного согласия лица, в пользу которого сделан взнос, или по решению суда*(1377) (ст. 88 Основ законодательства о нотариате).

В случае, когда основанием депонирования явилась просрочка кредитора, такое депонирование не исключает право должника требовать возмещения причиненных просрочкой убытков (ст. 406 ГК).

Зачет. Зачет (компенсация) представляет собой способ прекращения взаимных обязательств двух лиц, каждое из которых является одновременно и должником, и кредитором.

Сущность зачета зиждется на идеях рациональности и целесообразности. Интерес сторон "состоит скорее в том, чтобы не платить, чем в том, чтобы истребовать назад уплаченное"*(1378). В этом смысле зачет заменяет результат взаимных исполнений, выступая в качестве их "суррогатов".

Статья 410 ГК определяет условия, при которых допускается зачет. Зачитываемые требования должны быть: а) встречными; б) однородными; в) способными к исполнению.

Встречность требований предполагает существование двух обязательственных отношений между теми же лицами. При этом должник по одному из них должен одновременно являться кредитором по другому и наоборот. Из условия встречности вытекают два общих правила. Во-первых, должник может направить к зачету лишь такое требование, которое принадлежит исключительно и непосредственно ему. По этой причине главный должник не вправе представить к зачету того, что кредитор должен поручителю, а солидарный должник - того, что кредитор должен содолжнику*(1379). Во-вторых, требование, направленное должником к зачету, должно относиться непосредственно к самому кредитору. Соответственно, он не может заявить о зачете лицу, на которое возложено исполнение*(1380).

В отдельных случаях закон допускает отступление от правила встречности. Так, в силу ст. 412 ГК должник вправе зачесть против требования нового кредитора свое требование к первоначальному кредитору.

Зачитываемые требования должны быть способны к исполнению. Это прежде всего означает само их существование и действительность. Зачет недействительных или прекращенных (исполнением, предоставлением отступного или в силу иных обстоятельств) требований не допускается.

Способность требований к исполнению означает также наступление срока их исполнения. К сожалению, нечеткость формулировки ст. 410 ГК не позволяет однозначно определить, обязательно ли наступление срока исполнения обоих зачитываемых требований либо допустимо предъявление к зачету требования, срок исполнения по которому не наступил, если по этому требованию возможно досрочное исполнение*(1381).

Закон допускает также зачет требований, срок исполнения которых не указан или определен моментом востребования.

Зачитываемые требования должны быть однородными. Условие однородности касается лишь предмета предъявляемых к зачету требований, но ни оснований их возникновения, ни их правовой природы. Закон исходит из требования фактической, а не юридической однородности (тождественности характера, режима удовлетворения, прекращения и т.п.), равно как и не предусматривает необходимости совпадения видовой характеристики зачитываемых требований. Таким образом, зачет может происходить между двумя требованиями, которые одинаково имеют своим предметом денежную сумму или определенное количество заменимых вещей одного рода.

В частности, допустим зачет договорного и внедоговорного денежных требований, а равно требований об уплате основного долга и взыскании неустойки. Судебно-арбитражная практика придерживается на этот счет диаметрально противоположного взгляда. Подобный подход зачастую объясняется с помощью введения дополнительного условия зачета - бесспорности зачитываемых требований*(1382). Однако такая позиция не основана на законе. Кроме того, "требовать, чтобы оба долга были бесспорны, без ближайшего определения, что следует разуметь под спорным и бесспорным долгом, - а такое определение едва ли возможно, - значит ставить зачет в зависимость от произвола"*(1383).

Законодательство не знает зачета в силу закона. Само по себе наличие встречных однородных требований не приводит к их зачету. Необходимым и достаточным для зачета закон считает наличие соответствующего заявления одной из сторон*(1384). По своей правовой природе такое заявление является односторонней сделкой*(1385). Соответственно, заявление о зачете не требует его принятия другой стороной, а порождает правовой эффект с момента его восприятия обладателем встречного требования*(1386).

Как и любая сделка, заявление о зачете требует соблюдения условий ее действительности, отсутствие которых может повлечь признание данного заявления недействительным и, как следствие, аннулирование его правопрекращающего эффекта.

Последствием одностороннего волеизъявления о зачете всегда должно являться окончательное и бесповоротное прекращение зачитываемых требований. Поэтому данное заявление не может быть сделано под условием или с указанием срока. Не предусматривается также возможность отказа от совершенного зачета.

Возможность зачета может быть ограничена законом или договором. Так, не допускается зачет, если по заявлению другой стороны к требованию подлежит применению срок исковой давности и этот срок истек*(1387). По мотивам социальной важности и строго целевого характера незачетоспособными объявлены требования о возмещении вреда жизни или здоровью, взыскании алиментов, пожизненном содержании (ст. 411 ГК). Зачет, совершенный в нарушение установленного запрета, является недействительным.

Отступное. По соглашению сторон обязательство может быть прекращено предоставлением взамен исполнения отступного (уплатой денег, передачей имущества и т.п.) (ст. 409 ГК).

Вопрос о правовой природе отступного и его "прекращающем" эффекте является достаточно дискуссионным*(1388). Наиболее обоснованным является взгляд на отступное как на основание прекращения обязательства со сложным юридическим составом, включающим два элемента: соглашение сторон об отступном и фактическую передачу отступного взамен исполнения*(1389).

Соглашение об отступном является консенсуальной сделкой, которая считается заключенной с момента согласования сторонами всех ее существенных условий*(1390). Однако, образуя незавершенный юридический состав, данное соглашение не влечет прекращения обязательства. Подобный эффект наступает лишь в момент фактического предоставления отступного.

Поскольку в большинстве случаев существует временной разрыв между моментом заключения соглашения об отступном и предоставлением отступного, правовая связь должника и кредитора должна быть охарактеризована как факультативное обязательство. Соответственно, кредитор имеет право требования лишь в отношении первоначального предмета исполнения, а должник обладает возможностью замены первоначального варианта исполнения предоставлением отступного*(1391). При неисполнении должником первоначального обязательства, а равно при его отказе от реализации права замены в отношении должника могут быть использованы меры защиты (ответственности), соответствующие только первоначальному предмету исполнения*(1392).

Соглашение об отступном может заключаться не только в ходе исполнения обязательства, но и непосредственно при его установлении.

В числе возможных предметов отступного закон называет уплату денег и передачу имущества. Учитывая открытый характер перечня ст. 409 ГК, не существует никаких препятствий для предоставления отступного в виде выполнения работ или оказания услуг. При этом закон не выдвигает требования эквивалентности размера отступного размеру первоначального предоставления*(1393).

При обнаружении в предоставленном предмете отступного недостатков первоначальное обязательство не восстанавливается, а должник несет ответственность за эти недостатки в зависимости от предмета отступного по правилам, аналогичным ответственности продавца (подрядчика, исполнителя).

Отступное как замену исполнения следует отличать от новации (замены обязательства), прекращающий эффект которой наступает уже в силу самого соглашения сторон*(1394).

Новация. Обязательство прекращается соглашением сторон о замене одного связывающего их обязательства каким-либо другим, новым обязательством (п. 1 ст. 414 ГК). В результате новации первоначальное обязательство прекращается, но участники не порывают правовых связей друг с другом, так как на базе прекращенного возникает согласованное между ними новое обязательство.

Для того чтобы новация считалась состоявшейся, необходимо: а) существование первоначального обязательства; б) соглашение сторон о замене этого обязательства другим; в) новое обязательство; г) намерение обновить; д) допустимость замены первоначального обязательства новым.

Юридический эффект новации возможен лишь при существовании и действительности первоначального (новируемого) обязательства. Вместе с тем не требуется, чтобы новируемое обязательство непременно было связано с иском. Допустима новация натурального обязательства (например, задавненного или вытекающего из игры)*(1395).

Первоначальное обязательство может носить и внедоговорный характер. Так, не существует препятствий к новации обязательства из причинения вреда имуществу или из неосновательного обогащения. Закон не исключает также и новации условного обязательства*(1396).

Существенными условиями новационного соглашения являются: указание на новируемое обязательство, достаточное для его идентификации (основание возникновения, характер, предмет); условие о цели - прекращении первоначального обязательства установлением нового, а также обозначение новирующего обязательства (его предмета и количественных характеристик). В отдельных случаях, например при замене долга заемным обязательством, подобное обозначение должно также сопровождаться указанием на характер новирующего обязательства. По общему правилу не относится к обязательным указание на срок исполнения обязательства. Его отсутствие может быть восполнено с помощью положений п. 2 ст. 314 ГК*(1397). И лишь в ситуации, когда применение этой нормы невозможно (например, когда в качестве новирующего выступает обязательство передать товары отдельными партиями), срок исполнения выступает в качестве необходимой характеристики новирующего обязательства*(1398).

Поскольку ст. 414 ГК не содержит требований к форме соглашения о новации, к нему применяются общие правила о форме сделок (гл. 9 и 28 ГК)*(1399). Относительно отдельных случаев новации закон прямо устанавливает специальные правила. Так, в силу п. 2 ст. 818 ГК соглашение о новации долга в заемное обязательство должно совершаться в форме, предусмотренной для заключения договора займа.

Новационное соглашение является консенсуальной сделкой. Для ее вступления в силу не требуется передачи имущества, а достаточно лишь согласования воли сторон. Соответственно, первоначальное обязательство прекращается с момента заключения соглашения о новации.

Соглашение о новации способно породить правовые последствия, на которые оно направлено, лишь при соблюдении всех условий действительности сделок. Недействительность новационного соглашения означает, что новация не состоялась и стороны остались связанными первоначальным обязательством.

Новое обязательство должно возникать между теми же сторонами и отличаться от первоначального иным предметом или способом исполнения.

В современной доктрине достаточно остро стоит вопрос об отграничении новации от изменения отдельных условий обязательства, дополнений и уточнений ранее действовавшего договора. Сложность его разрешения заключается в том, что отечественное законодательство не предусматривает однозначного критерия для подобного отграничения. Выводимое из п. 1 ст. 414 ГК положение о "новом предмете или способе" новирующего обязательства достаточно условно и не способно выполнить подобной роли. В частности, изменение способа исполнения (т.е. порядка совершения должником действий по исполнению обязательства) далеко не всегда означает замену обязательства. Так, предоставление покупателю отсрочки (рассрочки) оплаты очевидно не влечет прекращения обязательства. Равно не являются новацией случаи изменения срока исполнения*(1400), порядка платежа, размера ответственности, дополнительного возложения обязанности по доставке и т.п. В связи с этим единственным универсальным критерием для разграничения новации и изменения обязательства является animus novandi, а потому подлинное намерение сторон должно всякий раз выясняться путем толкования заключенного соглашения по правилам ст. 431 ГК.

Заключение нового обязательственного договора само по себе не служит указанием на то, что новое обязательство установлено взамен прежнего. "В основании такой замены лежит всегда отказ управомоченной стороны от прежде возникшего в ее пользу требования, который по общему правилу не предполагается"*(1401). Необходимым условием новации является animus novandi, т.е. намерение сторон установлением нового обязательства прекратить первоначальное обязательство. Таким образом, принцип римского права "новация не предполагается" сохраняет свое значение и в настоящее время*(1402).

Общее намерение сторон на прекращение ранее действующего обязательства и замену его новым может быть прямо оговорено. Вместе с тем соглашение следует считать новацией и в случае, когда подобная направленность общей воли сторон "ясно обнаруживается из акта или сопровождающих его обстоятельств"*(1403), т.е. может быть выведена из соглашения путем его толкования.

Возможность новации может быть ограничена законом. В частности, п. 2 ст. 414 ГК исключает новацию обязательств по возмещению вреда, причиненного жизни или здоровью, а также алиментных обязательств. Причины такого запрета кроются в строго целевом характере указанных обязательств, исключающем возможность их прекращения способом иным, нежели исполнение.

Основным последствием новации является прекращение первоначального обязательства, одновременно с которым прекращаются и все акцессорные по отношению к нему обязательства, если иное не предусмотрено соглашением сторон (п. 3 ст. 414 ГК). Однако возможность сторон предусмотреть "сохранение в силе"*(1404) дополнительных обязательств касается только тех, которые существовали между ними. Соответственно, противоречит закону и является ничтожным условие соглашения о новации, которым предусмотрено сохранение дополнительных обязательств залогодателя, не являющегося должником (п. 6 Информационного письма Высшего Арбитражного Суда РФ N 103). Равным образом должны расцениваться как ничтожные положения новационного соглашения, предусматривающие "сохранение" поручительства, обеспечивавшего исполнение новируемого обязательства.

Прощение долга. Обязательство прекращается освобождением кредитором должника от лежащих на нем обязанностей, если это не нарушает прав других лиц в отношении имущества должника (ст. 415 ГК).

Прощение долга относится к договорным способам прекращения обязательств и допускается только по соглашению между кредитором и должником. Иное мнение*(1405) неубедительно, поскольку основано на некорректном толковании ст. 415 ГК и не учитывает ряда обстоятельств.

Во-первых, для обоснования односторонне-сделочной природы прощения долга используется лишь часть текста ст. 415 ГК ("обязательство прекращается освобождением"). Такое толкование далеко от буквального и не способно привести к достоверному результату*(1406). Кроме того, систематическое толкование положений гл. 26 ГК показывает, что одностороннее прекращение обязательства является лишь исключением и возможно только в случаях, прямо предусмотренных законом*(1407).

Во-вторых, непризнание за волеизъявлением должника конституирующего значения влечет, по сути, "навязывание" ему прекращения обязательства. Подобный подход далеко не всегда соответствует интересам должника и вступает в определенное противоречие с основными принципами гражданского законодательства.

В-третьих, договорный характер прощения долга подтверждается историческим и сравнительно-правовым анализом рассматриваемого института*(1408).

Признание договорного характера прощения долга делает актуальным вопрос о характеристике данного соглашения и его месте в системе договоров отечественного гражданского права, в частности о соотношении с договором дарения. На наш взгляд, прощение долга не идентично дарению и не может (ни полностью, ни в части) рассматриваться как разновидность последнего*(1409). Наиболее наглядно это видно при дарственном обещании, которое лишь порождает обязанность дарителя простить долг, но не прекращает соответствующее требование. Его прекращение осуществляется в рамках самостоятельного волевого акта - договора о прощении долга, являющегося распорядительной сделкой*(1410). Реальный договор дарения совершается через договор о прощении долга. В этом случае самостоятельный характер обоих договоров также не вызывает сомнений, поскольку прекращение обязательства выступает следствием именно договора о прощении долга.

Правовым основанием договора о прощении долга может служить и возмездная сделка (например, при взаимном прощении долгов либо прощении части долга в целях обеспечения исполнения остальной части). Необходимо иметь в виду, что распорядительный характер договора о прощении долга исключает применение к нему дифференциации сделок на возмездные и безвозмездные. Возмездной (безвозмездной) может быть только лежащая в его основании обязательственная сделка, но не сам договор о прощении долга.

Как распорядительная сделка договор прощения долга абстрактен*(1411). Он не зависит от пороков обязательственной сделки, лежащей в его основании, и является действительным даже при ее отсутствии или недействительности. Например, недействительность дарения, совершенного в нарушение запрета ст. 575 ГК, не влечет недействительности основанной на нем сделки прощения долга, а следовательно, и восстановления прекратившегося обязательства. Но в этих случаях должник неосновательно обогащается за счет кредитора. Поэтому у бывшего кредитора возникает притязание к бывшему должнику на восстановление прощеного требования.

Предметом договора прощения долга может выступать, в принципе, любое обязательственное право (требование) как договорного, так и внедоговорного характера. Исключение составляют лишь требования, обладающие особым целевым назначением (о возмещении вреда, причиненного жизни или здоровью, об уплате алиментов).По смыслу закона они не могут прекратиться иным, нежели исполнение, способом.

Характер прощаемого требования остается безразличным. В частности, допустимо прощение требования, входящего в содержание натурального обязательства (например, задавненного или вытекающего из игры). Не исключается возможность прощения условного, а также будущего требования*(1412).

Статья 415 ГК не устанавливает правил относительно формы договора прощения долга. Поэтому данный договор может быть заключен в любой форме, предусмотренной для совершения сделок (абз. 1 п. 1 ст. 434 ГК).

Допустимой формой договора прощения долга может выступать расписка кредитора об отсутствии претензий, врученная им должнику.

Поскольку договор прощения долга может быть заключен устно, допустимо его совершение и путем конклюдентного поведения (п. 2 ст. 158 ГК). Так, наличие соглашения о прощении долга может быть констатировано в случае возвращения должнику долговой расписки или уничтожения ее в присутствии должника. Обязательство гаранта перед бенефициаром может быть прекращено путем отказа бенефициара от своих прав по гарантии и возвращения ее гаранту (подп. 3 п. 1 ст. 378 ГК)*(1413).

Прощение долга предполагает явно выраженное волеизъявление обеих сторон прекратить обязательство. В силу этого не являются прощением долга и не влекут соответствующего правового эффекта непредъявление кредитором требования об исполнении обязательства, принятие кредитором лишь части долга, а равно обещание кредитора не заявлять должнику существующие против него требования.

Совпадение должника и кредитора в одном лице. Обязательственное правоотношение предполагает наличность двух субъектов - кредитора и должника. Совпадение их в одном лице (конфузия) делает бессмысленным существование субъективного права и корреспондирующей ему обязанности*(1414), а потому при наступлении подобных обстоятельств обязательство прекращается (ст. 413 ГК).

Конфузия имеет место в случае универсального правопреемства (наследование, реорганизация юридических лиц в форме слияния или присоединения), результатом которого является переход к должнику корреспондирующего его долгу субъективного права либо, наоборот, переход к кредитору противостоящей его требованию обязанности.

Совпадение может явиться следствием сингулярного правопреемства - уступки кредитором своему должнику права требования к последнему*(1415).

В качестве основания конфузии может также выступать переход к должнику имущества, являющегося предметом обязательства. Так, продажа до истечения срока договора аренды арендуемой вещи арендатору прекращает его обязанность по внесению арендной платы.

Не является конфузией совпадение в одном лице "одноранговых обязанностей" (например, при наследовании солидарному кредитору другим солидарным кредитором или солидарным должником другому солидарному должнику), а равно совпадение основного долга и акцессорного обязательства (например, при наследовании поручителем основному должнику или основным должником поручителю)*(1416).

Невозможность исполнения. Невозможность исполнения означает неосуществимость прав и неисполнимость обязанностей, входящих в его содержание.

Обязательство прекращается невозможностью исполнения, если она вызвана обстоятельствами, за которые ни одна из сторон не отвечает (п. 1 ст. 416 ГК). Хотя данная формулировка достаточно традиционна для отечественного правопорядка*(1417), она не вполне корректна, поскольку ставит решение вопроса о судьбе обязательства в зависимость от ответственности сторон за его неисполнение. Вместе с тем между этими вопросами нет (и не может быть) подобной взаимообусловленности. Очевидно, что привлечение должника к ответственности не может сделать неосуществимое осуществимым. Так, в ситуации гибели индивидуально-определенной вещи, являющейся предметом обязательства, исполнение его становится невозможным независимо от причин, вызвавших такую гибель.

Как следствие, правопрекращающий эффект имеет любая невозможность исполнения независимо от того, вызвана она обстоятельствами, лежащими вне сферы ответственности сторон, или нет.

Вместе с тем причины, вызвавшие невозможность исполнения, отнюдь не безразличны для определения дальнейших взаимоотношений между сторонами. В случае когда невозможность исполнения явилась следствием обстоятельств, лежащих вне сферы ответственности сторон, она выступает исключительно в качестве правопрекращающего факта. Если же невозможность обусловлена обстоятельствами, за которые ответственна одна из сторон, одновременно с прекращением первоначального (регулятивного) обязательства возникает новое охранительное обязательство, в рамках которого эта ответственность реализуется.

Юридический эффект прекращения обязательства производит лишь постоянная невозможность исполнения, т.е. невозможность, носящая неопределенно-длительный характер*(1418). В противоположность ей временная невозможность должна рассматриваться лишь как определенного рода затруднительность исполнения. Она не может прекратить обязательства, а лишь отсрочивает момент его исполнения.

Невозможность исполнения обязательств может проистекать в силу разного рода обстоятельств. Исполнение может оказаться невозможным в результате естественных причин, например смерти гражданина-должника, в обязательстве, тесно связанном с его личностью (ст. 418 ГК), гибели индивидуально-определенной вещи - предмета договора и т.п. Эти и иные подобные случаи охватываются понятием физической (фактической) невозможности исполнения. В противовес ей юридическая невозможность связана с предписаниями закона. Она означает недопустимость осуществить исполнение обязанностей вследствие установления нормативных запретов и ограничений. Наиболее часто эти ограничения являются следствием издания акта компетентного государственного органа (ст. 417 ГК)*(1419).

В зависимости от времени возникновения различают невозможность первоначальную, существующую уже к моменту установления обязательства, и последующую, наступившую в период действия обязательства.

Ссылаясь на "общепризнанный принцип" - "невозможное не может стать предметом обязательства",- отдельные авторы полагают, что в случае первоначальной невозможности исполнения обязательство возникнуть не может*(1420).

Однако ссылка на юридическую максиму двухтысячелетней давности, которая уже в момент своего возникновения знала достаточное число исключений, а ныне не имеет ни прямого, ни косвенного закрепления в законодательстве, вряд ли допустима. Более того, действующее законодательство (в частности, ст. 455 и 826 ГК) недвусмысленно дает понять допустимость и законность установления обязательства по поводу имущества, не существующего к моменту заключения договора. Современные международно-правовые акты (например, ст. 3.3 Принципов международных коммерческих договоров УНИДРУА, ст. 4.102 Принципов Европейского договорного права) устанавливают: "Сам по себе факт, что в момент заключения договора исполнение принятого на себя обязательства было невозможным (либо сторона не была управомочена распоряжаться имуществом, к которому относится договор), не влияет на действительность договора".

Таким образом, обстоятельство невозможности во всех случаях должно оцениваться только в момент наступления срока исполнения обязательства, а первоначальная невозможность должна рассматриваться по тем же правилам, что невозможность последующая. Применение подобных правил позволяет в значительно большей степени гарантировать интересы участников договора, сохранив для них возможность использования всех способов и механизмов защиты, предусмотренных законом и соглашением сторон*(1421).

Последствием невозможности исполнения является прекращение права кредитора и обязанности должника, составляющих содержание обязательства. В случае когда указанное обязательство возникло из взаимного договора и являлось встречным и взаимообусловленным по отношению к другому обязательственному отношению, последнее также прекращается. Поскольку отпадает основание уже совершенного предоставления, оно должно быть возвращено по правилам гл. 60 ГК как неосновательное обогащение. В изъятие из общего правила п. 2 ст. 416 ГК устанавливает, что если причиной невозможности явились виновные действия кредитора, последний не вправе требовать возвращения исполненного им (как должником) по встречному обязательству. Тем самым законодатель создает специальный случай недопустимости возврата неосновательного обогащения.

Помимо общего последствия, п. 1 ст. 417 ГК предусматривает возможность сторон обязательства, прекратившегося на основании акта компетентного органа, требовать возмещения убытков, причиненных изданием такого акта. При этом отсылка к общим правилам ст. 13 и 16 ГК означает, что возмещение убытков возможно только в ситуации признания соответствующего нормативного правового акта недействующим (признания ненормативного правового акта недействительным). В зависимости от статуса компетентного органа убытки подлежат возмещению Российской Федерации соответствующим субъектом Федерации или муниципальным образованием.

Кроме того, п. 2 ст. 417 ГК предусматривает, что в случае признания недействующим (недействительным) акта компетентного органа, вызвавшего невозможность исполнения, обязательство восстанавливается, если иное не вытекает из соглашения сторон или существа обязательства. В качестве обстоятельства, исключающего восстановление прекращенного обязательства, закон называет также утрату кредитором интереса к исполнению.