лиц, которые могут выступить их участниками, четко определен семейным законодательством. Во-первых, семейные правоотношения возникают лишь между гражданами. Попытки отдельных ученых отнести к предмету семейного права отношения, обусловленные «деятельностью государственных органов в области охраны материнства и детства и укрепления семьи»[13], не получили поддержки ни у законодателя, ни в юридической науке. Во-вторых, сами граждане участвуют в семейных правоотношениях в особых качествах, а именно как супруги, родители, дети, внуки и т. д. В этой связи семейные правоотношения независимо от того, по поводу чего они складываются, носят сугубо личный характер. Это, в частности, означает, что здесь исключается правопреемство прав и обязанностей их участников, а также не допускается, как правило, осуществление соответствующих прав через представителя.
Личный характер всякого семейного правоотношения, означающий ограничение круга его участников вполне определенными лицами, не свидетельствует, однако, как иногда утверждается в литературе[14], об их особой лично-доверительной природе. То, что в основе подавляющего большинства семейных отношений лежит личное доверие их участников друг к другу, чувство любви, дружбы, привязанности и т. п., вовсе не предопределяет такой же характер тех правоотношений, которые возникают между субъектами семейного права. Как справедливо пишет М. В. Антокольская, семейное право почти никогда не придает лично-доверительному элементу юридического значения, подобно тому, как это делается применительно к таким видам гражданских правоотношений, которые возникают из договора поручения или доверительного управления имуществом[15]. Это и понятно, так как семейно-правовые нормы реализуются в конкретных правоотношениях обычно лишь тогда, когда элемент доверия между членами семьи и другими субъектами семейного права уже утрачен и возникла конфликтная ситуация, требующая своего разрешения.
Наконец, не следует сбрасывать со счетов и такую особенность семейных правоотношений, как значительный удельный вес среди них личных неимущественных отношений. На протяжении длительного времени в советской юридической литературе считалось чуть ли не аксиомой положение о том, что семейные правоотношения являются преимущественно лично-правовыми и лишь затем имущественными. Даже О. С. Иоффе, не признававший самостоятельности семейного права как отрасли права, писал, что здесь «имущественные отношения подчинены личным и производны от них как потому, что они представляют собой результат образования семьи в качестве личного союза, так и потому, что их построение целиком предопределяет-