Сближение с западным миром

Сближение с западным миром. В факте выборности царя и в формуле некоторых документов той эпохи царь решил, а бояре приговорили обнаруживается нечто похожее на ограничение самодержавной власти, внешне сближающее Московию и западноевропейские монархии.

Однако на деле они эволюционировали в различных направлениях. Здесь завершалось закрепощение крестьян там искоренялись последние остатки личной зависимости крестьян от феодалов. Здесь дворянство садилось на землю, полученную от государей за службу, и превращалось в помещиков, единственным достоянием которых оказывались крепостные души. Там феодальная знать тянулась из своих родовых замков и поместий к блестящим дворам европейских государей, стремясь стать в буквальном смысле дворянами.

Так она втягивалась в жизнь европейских государств, основанную на строго законном регулировании ремесленнических цехов, ученых корпораций и купеческих гильдий, городов, пользовавшихся правами и покровительством государей, предоставлявших отдельной личности практически бесконечные по средневековым меркам возможности самореализации. Здесь старые города облагались всевозможными налогами, отдавались в кормление что значило одновременно управлять и кормиться воеводам.

А вновь строившиеся являлись, прежде всего, военными крепостями, призванными отмечать и защищать рубежи расширяющегося на восток и на юг Московского государства. Нельзя забывать и то, что XVI XVII вв. в Европе это время, когда уже проявились непосредственные результаты Ренессанса и Реформации. Пало повсеместное политическое и идеологическое господство католической церкви. Протестантская индивидуалистическая трудовая этика стимулировала дух свободного предпринимательства основную движущую силу капитализма.

Освобожденный разум, свободно исследуя закономерности природы, готовил теоретический фундамент для промышленной революции конца XVIII начала XIX вв. В Москве же мы наблюдаем ревниво-пристрастное бережное отношение к старине и отношение ко всему новому как свидетельству наступления последних времен и царства антихриста. Оплотом такого мировоззрения являлась православная церковь, перенесшая литургический принцип упорядоченное богослужение на жизнь всего общества в виде благочинной морали Домостроя.

Можно считать, что Московская Русь воплотила идеал святой Руси в том смысле, что все внешнее быт, поведение и т. п. предстало как выражение внутреннего христианского смысла. Однако такая идеальность сделала московскую цивилизацию легко разрушимой. Стоило в середине XVII века патриарху Никону попытаться внести незначительную новизну во взаимоотношения с царской властью и предложить исправления священных книг и обрядов, как это немедленно обернулось цивилизационной катастрофой.

Царь Алексей Михайлович в рассуждениях Никона о более высоком достоинстве власти священника по сравнению с властью царя усмотрел покушение на собственную власть и немедленно сместил его с патриаршества. А ревнители старины расценили саму попытку патриарха чисто внешних изменений как посягательство на самую суть православия. И предпочли вместе со значительной частью народа Московии самосожжение подчинению церкви и государству, подпавшим под власть антихриста.

Так распалось единство царя, церкви и народа, создававшее неповторимый облик московской цивилизации. И не случайно последний царь Московии и первый император России Петр 1 ощутил острую необходимость заново собрать распавшиеся элементы прежней цивилизации, но теперь уже на новый, европейский манер. Петр Великий использовал свой могучий гений, чтобы коренным образом преобразовать Московию, превратив ее из русского православно-христианского универсального государства, верящего в свою исключительную миссию, в локальное динамическое государство, составной элемент европейской системы.

Петр I понял, что самым эффективным методом продвижения западной культуры в Россию будет сооружение новой столицы. Это и явилось причиной, по которой он отверг Москву как столицу, так как она оставалась цитаделью старой культуры. Петр перенес столицу из православной Москвы в новый город, основанный на западном морском форпосте России и названный именем своего создателя.

Новая столица оказалась и культурно, и физически на новой почве. Россия формировала правительство западного толка, лишенного каких бы то ни было следов старой православной традиции. Петр попытался вестернизировать и церковь, отдав ключевые посты русской православной церкви, ранее традиционно предназначавшиеся великороссам, священникам из левобережной Украины, отвоеванной у Польши Литвы в 1667 г Наконец, после того, как престол патриарха оставался незанятым в течение двадцати лет, в 1721 году Петр Первый упразднил патриархат и учредил вместо него Священный Синод. Отлученные от церкви противники Никона сумели сохранить и при петровском режиме старообрядческую церковь, а в век западного романтизма русская вера в уникальную судьбу России и ее вселенскую миссию проявилась в славянофильском движении. Сухопутная Русь сделалась морской державой.

И медь церковных колоколов, наполнявших Московию малиновым звоном, по приказу Петра была перелита в пушки, победным грохотом которых было ознаменовано рождение новой цивилизации.

Многие историки справедливо предостерегают от переоценки революционных преобразований Петра, указывая на то, что он изменил лишь внешность сбрил бороды, ввел европейские костюмы, переменил русские названия государственных служб на немецкие и т. п Но для целостного мировоззрения Московии внешность, наружное благообразие являлось зримым воплощением священной сути. Поэтому Петр, меняя внешность москвитян, наносил удар в самое сердце старой Руси. Она могла смириться с государевой волей, положившей конец церковной независимости упразднением патриаршества в 1721 г. Но ничем иным, как верхом святотатства и надругательством над национальными ценностями должны были показаться ей всешутейшие соборы, установившиеся Петром и его двором как пародия на православное духовенство.

Если действительно, как полагал К. Маркс, человечество смеясь расстается со своим прошлым, то это был тот самый случай. Но для действительного разрыва с традициями старой Руси одного смеха было недостаточно.

Старина нашла себе покровителя в лице наследника сына Петра - царевича Алексея. И Петр жестоко расправился с ним, обвинив в заговоре и подвергнув пыткам, от которых царевич умер в 1718 г. Трудно отделаться от мысли, что от этого случая потянулась кровавая цепь цареубийств Петр III в 1762 г Павел 1 в 1801 г Александр П в 1881 г последним звеном которой оказался расстрел в 1918 г. царской семьи, включая несовершеннолетнего наследника цесаревича Алексея.