Французская буржуазная революция и русская общественная мысль. В дни, когда во Франции вооруженный народ штурмовал Бастилию, в России Радищев печатал свое Путешествие из Петербурга в Москву.
Тогда же Я. Б. Княжнин завершал свою последнюю трагедию Вадим Новгородский, явившуюся вершиной дворянского свободомыслия. Яков Борисович Княжнин 1742 1791 гг дворянин, в течение долгих лет преподавал русскую словесность в Сухопутном шляхетском корпусе и был автором многих трагедий. В своем Вадиме он дал образ республиканца, противопоставляя его просвещенной монархии.
В отличие от Радищева народ в трагедии Княжнина изображен как пассивная сила. Тем не менее со страниц Вадима, так же как и Путешествия из Петербурга в Москву, хотя и по-разному, звучали призывы к борьбе с самодержавием. С первых же дней революции во Франции ее лозунги и дела захватили многие умы в России.
Современники рассказывают, что революционные события были ежедневным предметом разговоров и жарких споров о принципах и их изложении, и невозможно было не принимать в них участия Д. Н. Свербеев. Записки, т. 1. М 1899, стр. 411 Революционные журналы, книги и брошюры проникали в Россию. Они вызывали живой интерес в дворянских особняках и гостином дворе, в казармах и университетских аудиториях, в столицах и провинции. Вдумчивые наблюдатели замечали, что прелести Французского переворота не только до Украины, но и до глубины самой Сибири простирали свое влияние на молодые умы В. Н. Карамзин.
Сочинения, письма и бумаги. Харьков, 1910, стр. 62-63 В Яссах, например, при штаб-квартире князя Потемкина офицеры стали выпускать еженедельный листок Вестник Молдавии, где печатались сообщения о революции во Франции. В Тобольске учителя народного училища на страницах издаваемого ими журнала помещали статьи на революционные темы о правах человека, о Национальном собрании, о конституции 1791 г. Известиями из Франции интересовались в Пензе, в Кременчуге, в Семипалатинске, в Саратове.
Французская революция вначале была принята русским обществом чуть ли не с единодушным одобрением. Передовые дворянские круги, в частности, увидели в событиях во Франции путь к просвещенной монархии, горячо ратовали за насаждение добродетели, за равенство чувств людей всех сословий, за гражданское достоинство, оставляя в стороне вопросы общественно-экономических преобразований.
Но разгоравшаяся на Западе заря революции постепенно отрезвляла дворянские головы. Сообщения о городских и крестьянских выступлениях во Франции, о сожженных замках воскрешали в памяти русских помещиков грозный призрак Крестьянской войны под водительством Пугачева. В событиях во Франции они видели претворение в жизнь тех дум, которые, по яркому определению Радищева, они читали на челе каждого из крестьян. Один вологодский помещик заметил, что все крестьяне имеют оставшегося от времени Пугачева духа дабы не было дворян, и добавил, что это и есть дух безначальства и независимости, распространившийся по всей Европе. Отголоски великого страха докатились и до русских дворянских усадеб, где, по выражению помещика А. Карамышева, содрогались, глядя как старый свет спознакомляется с новым.
Масон И. В. Лопухин писал в этой связи, что он охотно отказался бы от всех своих крестьян, лишь бы никогда в отечество наше не проник тот дух ложного свободолюбия, который сокрушает многие в Европе страны Я. Барсков.
Переписка московских масонов XVIII века. Пг 1915, стр. 24 Развитие событий во Франции усиливало опасения представителей привилегированного класса. Победы революционных армий на полях войны, свержение монархии и казнь короля, установление якобинской диктатуры не оставляли больше места для дворянских иллюзий. Все более очевидной становилась пропасть, отделявшая старое от нового, путь к которому неизбежно шел через революцию. Приближавшийся кризис феодально-крепостнической идеологии даже в ее просвещенной форме приводил в отчаяние ее носителей.
Век просвещения Я не узнаю тебя в крови и пламени не узнаю тебя среди убийств и разрушения не узнаю тебя Аглая, кн. II. Изд. Николая Карамзина. М 1795, стр. 68 и сл В этих словах Карамзин выразил в какой-то мере чувства и думы большого числа дворян. Правительство Екатерины II встало на путь открытой реакции. Радищева сослали в Сибирь, Княжнин был брошен в тюрьму, где он, по-видимому, и умер в 1790 г. Новиков в начале 1792 г. был заключен в Шлиссельбургскую крепость сроком на 15 лет. Во имя защиты цивилизации и порядка подвергались заточению свободомыслящие люди, свирепствовала цензура.
В своих посланиях к европейским монархам Екатерина призывала их к постовому походу против якобинского варварства. Подавить французское безначалие, писала она, значит приобрести себе бессмертную славу. Иначе воспринимались революционные события во Франции передовыми демократическими кругами русской интеллигенции, которые в своих стремлениях отражали интересы и нужды трудовых слоев населения.
В огне революции во Франции рушились те самые феодальные устои, против которых стихийно боролось русское крестьянство и против которых выступали лучшие люди России. Французская революция как бы подтверждала на практике жизненность идей Радищева она способствовала становлению в России революционной идеологии, развившейся как протест против русской самодержавно-крепостнической действительности.
Дела Тайной экспедиции, сохранившие протоколы допросов, показания свидетелей, раскрывают среду, в которой зрела русская революционная мысль. В Петербурге, например, у некоего разорившегося купца Степана Еркова собирались люди различных профессий, в том числе землемер в отставке Федор Кречетов, который говорил о необходимости свергнуть власть самодержавия, сделать либо республику, либо инако как-нибудь, чтобы всем быть равными. В Петербурге же, в кругу мелких коллежских канцеляристов велись разговоры о том, что русские находятся под тяжким игом самодержавного тиранства и что было бы очень хорошо, если бы Национальный конвент додумал о способе избавления Франции от такого врага как Екатерина II. автор, а людей русских от тиранства.
На Украине мелкий служащий из обедневших дворян Степан Познанский спрашивал окружавших его лиц на что нам коронованные головы, на что нам магнаты, и предлагал с ними поступить так же, как во Франции с ними сделали, а мы в то время будем равны и вольны.
Эти требования и надежды говорят о тех революционных выводах, к которым пришли русские передовые люди в дни наивысшего подъема французской революции. Наметились истоки революционно-демократического течения, определившегося в русском освободительном движении в XIX в.