Внутриполитические разногласия США Дж. Буш и европейцы

Внутриполитические разногласия США Дж. Буш и европейцы.

Это - постоянно повторяющийся феномен граждане Соединенных Штатов Америки избирают президентов, которые, как кажется европейцам, ни в малейшей степени не подходят для этой должности. Сначала был фермер из Джорджии, занимавшийся выращиванием арахиса, затем - бывший актер из Калифорнии, губернатор маленького и бедного штата Арканзас на Среднем Западе США и бывший губернатор Техаса, владевший некогда бейсбольной командой и занимавший официальный пост, прежде чем стать 43-м президентом, менее шести лет. Многим европейцам кажется, будто американцы и сами не сознают, каким образом они избирают своего президента и тем самым - лидера единственной оставшейся в мире сверхдержавы.

Рассматривая американские президентские выборы в ноябре 2000 года и последующую затяжную перепалку по поводу их результатов, большинство европейцев считают, что сложившееся у них впечатление подтвердилось.

К этому добавляется то обстоятельство, что европейские политики, которые достигли апогея своей политической карьеры, уже многие годы до этого занимали разнообразные политические посты на различных уровнях. Они являются преимущественно профессиональными политиками. В отличие от этого американцы, похоже, охотно избирают дилетантов. Свежий и, пожалуй, также самый наглядный пример тому - Джордж В. Буш Джексон Джейнс. США на рубеже веков. Под ред. С.Рогова Москва Наука, 2000, с. 46 Его политический курс, в котором запечатлелись отказ придерживаться Киотского протокола о защите климата, бомбардировка Ирака, внезапная высылка 50 мнимых российских агентов спецслужб и форсированная разработка проекта широкомасштабной противоракетной обороны, привел к тому, что менее чем за сто дней пребывания в Белом доме Буш стал объектом европейской критики, прослыв высокомерным, неинформированным и невнимательным гегемоном. В ноябре прошлого года большинство европейцев, несомненно, предпочли бы победу вице-президента Эла Гора. В конце концов, Билл Клинтон был настолько высокочтимым партнером Германии и Европы, что удостоился за свою вовлеченность в развитие американо-европейских отношений Премии Карла Великого - высшей европейской награды, которую немцы могут вручать иностранцам.

Очевидно, предполагалось, что Гор будет продолжать политику эпохи Клинтона, для которой были характерны тесные связи с Европой.

В отличие от него Джордж В. Буш до сих пор редко наезжал в Европу и ни разу не побывал еще в Лондоне, Париже или Берлине.

Свой внешнеполитический опыт он почерпнул главным образом из жизни на границе с Мексикой и из поездок в Центральную Америку. Если при подборе внутриполитических советников, он решил опереться, как и ожидалось, на экспертов из своей техасской команды, то в области внешней политики европейским наблюдателям поначалу было неясно, к кому же обратится Джордж В. за необходимым советом. В конце концов, он прибег к услугам команды своего отца и представил Кондолизу Раис в качестве своего советника по вопросам национальной безопасности, Колина Пауэлла - в качестве государственного секретаря, Дика Чейни в качестве вице-президента и Роберта Цёллика в качестве уполномоченного по вопросам торговли. Все они - опытные эксперты, самостоятельно научившиеся разбираться в европейских и глобальных делах.

Правда, выбор Буша в пользу Дональда Рамсфельда в качестве министра обороны не связан с опытом его предыдущего пребывания в этой должности при президенте Джеральде Форде, а, скорее, с его участием в американских усилиях определить требования к вооруженным силам XXI-го столетия, перед которыми ставятся оборонные задачи, и потребности этих сил. Рамсфельд, в свою очередь, прибег к услугам бывшего эксперта по вопросам обороны из правительства Рональда Рейгана Пола Вольфовица, который стал его заместителем.

В интересах последовательности налоговой политики Буш оставил в должности высшего главы американского эмиссионного банка старого служаку Алана Гринспена.

В первые месяцы этого года ведущие европейские лидеры один за другим прибывали в Вашингтон и подчеркивали, что и при правительстве Буша в трансатлантических отношениях будет по-прежнему сохраняться атмосфера сотрудничества. Учитывая тот факт, что победа над Гором на выборах была одержана с небольшим перевесом и республиканцы располагают в Сенате и Конгрессе лишь незначительным большинством голосов, они рассчитывали, что новый президент изберет в своей политике центристский путь. Но, приняв целый ряд политических решений, правительство Буша продемонстрировало вскоре, что в трансатлантических связях произойдут перемены.

Хотя Клинтон также помышлял о создании системы противоракетной обороны, объявленное Бушем намерение форсировать проект ПРО вызвало большую озабоченность в Европе, натолкнулось на ожесточенную критику в России и Китае и породило на трансатлантическом уровне разногласия в отношении будущего договорного контроля над вооружениями.

В тот момент, когда европейцы прилагали усилия для улучшения своих отношений с Северной Кореей, правительство Буша притормозило свою собственную политику по отношению к Северной Корее и Китаю и застопорило осторожный курс на сближение, проводившийся предыдущим кабинетом. Неумелые действия в вопросе о защите климата еще больше усилили неуверенность европейцев в отношении внешнеполитического курса Белого дома. Разумеется, ожесточенная политическая перепалка велась на трансатлантическом уровне также и при правительстве Клинтона, будь то во время конфликта в Боснии или банановой войны. Однако Клинтон в своей риторике постоянно подчеркивал потребность в многосторонних действиях с союзниками, хотя его политика частенько не соответствовала этим притязаниям.

Но даже тогда, когда между правительством Клинтона и европейскими союзниками возникли существенные расхождения в вопросе о том, как действовать на Балканах, американский президент часто воспринимался европейцами как the good guy в Вашингтоне.

Его политические взгляды в значительно большей мере отвечали взглядам европейцев, нежели политические позиции Сената, в котором доминировали республиканцы, и который находился под влиянием ультраконсервативных деятелей, таких как занимавший до сих пор пост председателя Комитета по внешней политике сенатор Джесси Хелмс. К тому же после первоначальной выжидательной фазы приводным ремнем внешней политики Клинтона стала потребность интенсивно и зримо сотрудничать с ведущими европейскими политиками на всех уровнях.

После вселения Джорджа В. Буша в Белый дом стиль заметно изменится. Новый президент охарактеризовал самого себя как коммерческого директора страны и с помощью этого высказывания обратил внимание на то, что изучал в Гарвардском университете организацию управления производством. Буш и на самом деле производит впечатление крупного предпринимателя, когда описывает повестку дня своего правительства, рассуждает о стратегиях, которые необходимо претворить в жизнь, и критериях, позволяющих судить об успехах и достигнутых результатах.

Он говорит о намерении инвестировать политический капитал в свои инициативы и вернуть американским гражданам избыточные налоговые поступления посредством проведения налоговой реформы. Между делом Буш провел уже в Белом доме первые сто дней. Начатые его правительством реформы социальной, энергетической и оборонной политики подчеркивают явное изменение курса в американской внешней и внутренней политике Джексон Джейнс.

Буш и европейцы Internationale Politik 2001 N 6 С.31 До сих пор Буш делал упор на внутреннюю политику, что типично для США в начальной фазе после смены правительства. Президент поставил под контроль республиканцев обе законодательные палаты, находящиеся в начале и конце авеню Пенсильвания, хотя они имеют шаткое большинство в американском Сенате и на горсточку больше мандатов в Палате представителей. Это незначительное большинство не сбивает президента с толку, и он в стиле исполнительного директора устремляет взор вперед, на развитие проводимой им политики, чтобы продемонстрировать своим инвесторам результаты и добиться процветания фирмы. Урегулирование внешнеполитических кризисных ситуаций, таких как конфликт с Китаем из-за вынужденной посадки на острове Хайнань в Южно-Китайском море американского разведывательного самолета, несомненно, не предусматривалось в повестке дня президента в первые сто дней его пребывания в этой должности.

Однако оказалось, что это дало Бушу возможность продемонстрировать, как он намеревается в будущем реагировать на подобные кризисы он предоставил проведение переговоров с китайским правительством сотрудникам своего штаба, пока не была достигнута договоренность о возвращении экипажа самолета. В течение этих переговоров американский президент избегал эскалации вербальной конфронтации с китайцами, пройдя свою половину пути и принеся им, в некотором роде, извинения за инцидент.

Но его последующее высказывание об особой приверженности обороне Тайваня содержало недвусмысленный сигнал Пекину, который с удовлетворением приняли к сведению консерваторы в американской Палате представителей.

Европейцев, правда, напугал конфронтационный стиль этого высказывания. В то время, как в Европе образ действий Буша рассматривали как излишне провокационный, дома он получил признательность американской общественности и своих политических приверженцев за урегулирование кризиса усилиями еще не полностью сформированной администрации и при отсутствии выработанной политической стратегии в отношении Китая. Ошибки, подобные той, которую совершил Буш, отреагировавший излишне поспешно и отклонивший Киотский протокол, допускали в начальной фазе и прежние правительства.

Не посоветовавшись с европейцами и не предложив альтернативный подход, Буш вынужден был потом высказывать свое отношение к негативным реакциям на другой стороне Атлантики. Не только этот пример указывает на то, что европейско-американский диалог развивается в направлении позиции agreeing to disagree. В отличие от парламентских систем правления в Европе, в США процесс отладки работы нового правительства значительно сложнее и определяется влиятельными группами внутри и вне правительства, выражающими различные интересы.

Даже если американский президент определяет при вступлении в должность ясные внешнеполитические приоритеты, он нуждается в согласии Конгресса на выделение финансовых средств, необходимых для проведения его внешней политики.

Будучи губернатором Техаса, Буш прославился своей способностью приводить все стороны к консенсусу. Пока еще неясно, удастся ли ему добиться этого в Вашингтоне и в отношениях с трансатлантическими партнерами. После избрания Джорджа В. Буша президентом особое значение трансатлантических отношений не изменилось ни для Европейского Союза, ни для Соединенных Штатов Америки. Эти отношения определяются уникальными торговыми связями, обеспечивающими ежедневный оборот в 36 миллиардов долларов.

Обе стороны заинтересованы как в развитии свободной торговли в расширяющемся Европейском Союзе, так и в принятии России и Китая во Всемирную торговую организацию. К тому же Соединенные Штаты Америки и Европейский Союз хотят добиться мира и стабильности на Ближнем Востоке и на Балканах. Они выражают озабоченность угрозами для своей безопасности, создаваемыми дальнейшим распространением оружия массового уничтожения, организованной преступностью и наркоторговлей. Несмотря на дискуссию о Киотском протоколе, США разделяют озабоченность Европейского Союза по поводу будущего состояния окружающей среды.

Но согласие по этим вопросам не ведет со всей неизбежностью к совместной политике Джексон Джейнс. США на рубеже веков. Под ред. С.Рогова Москва Наука, 2000 с. 45 В грядущие годы вызов, бросаемый трансатлантическим партнерам, будет заключаться в том, чтобы совместно определить роль тех институтов, которые на протяжении последних пяти десятилетий оказывали решающее влияние на европейско-американские отношения.

Эта задача осложняется различиями в оценках этих институтов и затрагивающих их тенденций и конфликтов. Все институты, будь то Организация Объединенных Наций, НАТО, Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе, Международный валютный фонд или Всемирная торговая организация, должны переосмыслить свою роль и, соответственно, провести серьезное обсуждение своей повестки дня и взаимодействия. Этот вызов иллюстрирует развернувшаяся в настоящее время дискуссия о будущем системы противоракетной обороны.

В период холодной войны опасность конфликта с применением ядерного оружия заставляла американскую и советскую стороны принимать на вооружение тысячи ракет с ядерными боеголовками. Сегодня США считают, напротив, что подобная опасность гонки ядерных вооружений исходит для них от так называемых государств-изгоев или отдельных лиц, у которых становится все больше возможностей заполучить ядерное оружие. Ответы на эти угрозы в мире выглядят по-разному.

Правительство Буша считает, что необходимо обязательно принять меры для защиты себя и своих союзников с помощью вновь созданной системы национальной противоракетной обороны НПРО . Европейцы сознают эту возможную опасность, однако для них в равной мере важно соблюдать соглашения о контроле над вооружениями, в особенности в тот момент, когда предлагаемая сегодня технология вооружения находится еще в стадии экспериментирования и без соглашений о контроле могла бы вызвать новый виток гонки вооружений.

Поэтому они предпочитают двойной подход. Наряду с Договором об ограничении систем противоракетной обороны для европейцев важны также международные договоры и институты, такие как Договор о всеобщем запрещении ядерных испытаний, Международный уголовный суд и Конвенция о запрещении применения, накопления запасов, производства и передачи противопехотных мин и об их уничтожении. Тот факт, что США не присоединились ни к одному из этих договоров, за исключением Договора об ограничении систем противоракетной обороны, является выражением их слабой веры в многосторонние подходы, в особенности в вопросах политики безопасности.

Нелицеприятная критика Соединенных Штатов Америки в адрес Организации Объединенных Наций и ее специальных организаций, воздержание от их финансовой поддержки резко противоречат европейской оценке ООН как ключевого инструмента международной дипломатии. Правительство Буша, напротив, сопоставляет значение международных обязательств не с имманентной ценностью отдельного соглашения или какого-либо института, а с результатом.

Как показывает нынешний конфликт с Организацией Объединенных Наций, США, не колеблясь, уже заранее определяют, какими должны быть результаты. Потеря места в Комиссии ООН по правам человека, конечно же, приведет к усилению критики Вашингтоном Организации Объединенных Наций. Брент Скоукрофт, бывший при Буше старшем советником президент по национальной безопасности, сформулировал девиз американской внешней политики Вместе, где мы можем, в одиночку, когда мы должны. Новое правительство Буша, придерживается, кажется, похожей позиции.

Разовьется ли на основе такой позиции центробежная сила, опасная для трансатлантических отношений, зависит от правящих элит по обеим сторонам Атлантического океана. Та чрезвычайно сложная сеть договоров, которая возникла внутри Европейского Союза, а также между ЕС и национальными и международными организациями, обусловила затяжные процессы поиска политических решений.

Для американской policy-making также характерны длительные процессы принятия решений, которые, однако, в меньшей степени зависят от консультаций с трансатлантическими партнерами. Политические разногласия всегда были в послевоенное время составной частью трансатлантического партнерства и будут также и в дальнейшем определять трансатлантическую повестку дня. Дискуссия о Киотском протоколе ясно обозначила эту тенденцию. Отношение правительства Буша к протоколу в меньшей степени определялось с учетом его значения и воздействия на глобальном уровне, и в большей - с учетом внутриполитических соображений и, вполне возможно, отсутствия его поддержки в Конгрессе.

С другой стороны, европейцы, и в особенности немцы, выдвигают в качестве аргумента долгосрочное сокращение эмиссии углекислого газа, в чем Европа и в самом деле преуспела в последние годы. Тем не менее, это не убедило правительство Буша, и оно отказывалось до сих пор, принимая также во внимание энергетический кризис в Калифорнии, ратифицировать протокол Джексон Джейнс.

Буш и европейцы Internationale Politik 2001 N 6 С.36 Следующей главой в этой трансатлантической дискуссии является стремительное продвижение Америки по пути интенсификации использования атомной энергии как ответ на проблему энергоснабжения. Эта инициатива вызывает серьезные сомнения в Берлине, но в Париже, например, к ней относятся гораздо спокойнее. Высказывания членов администрации Буша о том, что энергосбережение в качестве ответа на кризис в обеспечении энергией не является задачей первостепенной важности, еще больше подхлестнет дебаты о защите климата ввиду того факта, что американцы потребляют энергии в два раза больше, чем европейцы.

Приведут ли эти разногласия к острой конфронтации или, наоборот, помогут улучшить кооперацию, зависит от способности находить общие подходы к решению общих проблем и, если это необходимо, признавать расхождения во взглядах. Девиз вместе, где мы можем, в одиночку, когда мы должны, будет, пожалуй, частенько звучать по обеим сторонам Атлантики.

Европейская политика в области безопасности и обороны В нынешней дискуссии между Европейским Союзом и Соединенными Штатами Америки о разработке европейской политики в области безопасности и оборонной политики слились в единое целое аргументы о распределении бремени и разделе власти. Если развитие равноправных и тем самым конкурентоспособных трансатлантических экономических отношений США научились признавать, то инициатива Европейского Союза в отношении политики безопасности вызывает в Вашингтоне диктуемые политикой сомнения.

Эта политика рассматривается преимущественно как потенциальная угроза, как конкуренция с НАТО, а не как возможность будущего перераспределения военного бремени. Европейцы, напротив, считают, что европейская политика в области безопасности и обороны не представляет опасности для НАТО, и что им нужно, во всяком случае, обрести способность действовать в плане оборонной политики самостоятельно, если они сочтут это необходимым.

Правда, нынешняя способность европейцев создать подобные военные структуры кажется ограниченной ввиду нехватки денег и слабости инфраструктуры. В обозримом будущем европейские вооруженные силы вряд ли смогут стать действительно независимыми от НАТО, поэтому США будут и впредь сохранять доминирующую позицию внутри Североатлантического альянса. Однако возникает вопрос, удастся ли европейцам создать такой военный потенциал, который позволит действовать в кризисных ситуациях, подобных той, что возникла, к примеру, на Балканах.

После войны в Косово и последовавшего в этой связи преодоления военной слабости Европы, в усилиях европейцев разработать жизнеспособную политику в области безопасности и обороны просматривается элемент гордости. Это - логическое продолжение основной идеи, лежащей в основе европейской интеграции, и желания более прочно сбалансировать трансатлантические отношения. Что означает баланс в политическом смысле, пока неясно.

Европейцы говорят о перераспределении бремени, ответственности и власти. Американцы озабочены тем, что разделение труда сведется к тому, чтобы возложить на США львиную долю военных тягот и ответственности в кризисных ситуациях. Сам по себе вызов состоял бы, собственно, в том, чтобы произвести разверстку бремени, власти и ответственности внутри масштабной системы альянса, который сможет дозированно отвечать на кризисы и угрозы. Это видение нуждается еще в конкретизации по обеим сторонам Атлантики Джексон Джейнс.

США на рубеже веков. Под ред. С.Рогова Москва Наука, 2000 с 51 В отношениях с международными организациями, такими как Всемирный банк и Международный валютный фонд, в которых европейцы вместе взятые обладают большим влиянием, чем США, они все чаще подчеркивают свое институциональное присутствие в качестве Европейского Союза. Однако до тех пор, пока они не выступают единым фронтом, дело может доходить до их столкновений с Соединенными Штатами Америки в вопросах политики организаций, в особенности если Франция, Германия и Великобритания придерживаются одного мнения, а США - другого.

Важная роль в решении этой проблемы будет отводиться вопросу о том, в какой мере европейцы понимают комплексность американской дискуссии и насколько американцы, с другой стороны, могут воспроизвести для себя процессы принятия решений в Европе. До сих пор ни одна из сторон не доказала этой способности. Поскольку европейские интеллектуалы и политики уделяют повышенное внимание американскому президенту, они зачастую оставляют вне поля зрения внутриполитические междоусобицы, которые существуют в Вашингтоне и в отдельных штатах.

Это в равной мере касается как внешне так и внутриполитических тем. Так, европейцы сплошь и рядом критикуют американскую социальную политику, экономическое неравенство и насилие в американском обществе. При этом часто недооценивается накал внутриполитической дискуссии в США. Смертная казнь, отмененная в Европе, обсуждается и изучается в США повсеместно, возможно, ввиду огромного веса президента Буша как активного приверженца смертной казни в бытность его губернатором в Техасе.

Ко всему прочему, в грядущие месяцы развернется интенсивная дискуссия о политике охраны окружающей среды, поскольку правительство Буша подвергается критике также в самих Соединенных Штатах из-за его намерения бурить разведочные скважины на нефть и газ именно на Аляске и активизировать использование атомной энергии. Что касается полемики по внешней политике, то дискуссия о системе противоракетной обороны проходит в Вашингтоне, по меньшей мере, столь же интенсивно, как и в европейских столицах.

И чем ближе становятся выборы в Конгресс в 2002 году, тем интенсивнее будут вестись дебаты на эту и другие темы. В Вашингтоне будет и в дальнейшем отсутствовать понимание европейских процессов принятия решений и их влияния на национальную политику отдельных государств-членов Европейского Союза. Различные подходы к ключевым пунктам социальной и экономической политики столь же сильно связаны с дебатами между государствами-членами ЕС, сколь и с растущим влиянием процессов принятия решений в ЕС, протекающих в Брюсселе и Страсбурге.

Это становится, например, ясно, когда следишь за интенсивной дискуссией о реформах и расширении Европейского Союза. На самом деле заметно параллельное развитие событий по обеим сторонам Атлантического океана политическое руководство пытается добиться в своей стране поддержки проводимой им политики, на которую оказывают все больше влияние силы, не внушающие зачастую доверия гражданам, поскольку эти силы уклонились от любого контроля со стороны правительств.

Это происходит в таких областях, как биотехнология, политика охраны окружающей среды, защита данных, торговля, иммиграция, а также на финансовых рынках. Политическая арена формируется из все быстрее разрастающейся палитры спорных пунктов и конкурирующих точек зрения, которые используются при попытках оказать влияние на процессы принятия решений. 2.3.