Теория центра эксплуатации. или места деятельности). Еще одним критерием определения личного статута юридического лица выступает признак осуществления основной деятельности, который соответственно использован в «теории эксплуатации». Ее смысл достаточно прост; юридическое лицо в качестве личного закона имеет ста¬тут той страны, где оно проводит производственную (в широ¬ком смысле слова) деятельность.
Этот критерий весьма свой¬ственен практике развивающихся стран для целей объявления «своими» всех образований, которые ведут свои деловые опера¬ции на территории данного государства.
Это имеет определен¬ные корни как политического, юридического, так и экономичес¬кого характера.
Дело в том, что именно развивающиеся страны заинтересованы в привлечении иностранного капитала для раз¬вития национального хозяйства и, следовательно, облечении его в соответствующие отечественные организационно-право¬вые формы.
С другой стороны, поскольку за счет повышенной нормы прибыли функционирование в пределах их юрисдикции является достаточно выгодным и для иностранных контраген¬тов, их приток оказывается весьма существенным.
В том же, что касается обеспечения контроля со стороны национальных орга¬нов государства пребывания за подобными юридическими ли¬цами, то «привязку» их к отечественному правопорядку разви¬вающееся государство может осуществить наиболее простым образом - с помощью именно критерия «центра эксплуатации». В результате указанного специальные акты по корпоративному праву многих стран, традиционно именуемых «развивающими¬ся», используют в своем законодательстве именно этот прин¬цип [1, с.226]. Так, в Законе о компаниях 1956 г. Индии применительно к иностранным компаниям особо оговаривается, что компания, учрежденная в соответствии с законами иностранного государства, может зарегистрироваться в Индии как «иностранная компания, имеющая местом осуществления бизнеса Индию». Обзор теорий и подходов, закрепленных в праве различных государств в области решения вопроса о личном статуте юриди¬ческого лица, при том, что имеются самостоятельные критерии, определяющие соответствующий выбор, позволяет, однако, констатировать, что в современном мире ни один из них не при¬меняется изолированно от других.
Для иллюстрации указанно¬го целесообразно провести сопоставление некоторых законопо¬ложений ряда стран.
Так, соглас¬но Гражданскому кодексу Египта 1948 г правовой статус ино¬странных юридических лиц подчиняется закону государства, на территории которого находится местопребывание основного и дей¬ственного органа управления юридического лица. Однако если это лицо осуществляет свою основную деятельность в Египте, приме¬нимым является египетский закон [3, с.75]. Различные коллизионные привязки определения национальности юридического лица применяет с своем законодательстве и Италия (см. выше). Обращение к любому из упомянутых выше коллизионных критериев с целью определения «национальности» юридичес¬кого лица, его государственной принадлежности ставилось практикой под сомнение на том основании, что их примене¬ние не выявляет действительной принадлежности капиталов юридического лица и потому носит формальный характер.
Эта точка зрения легла в основу теории контроля. 1.2.4 Теория контроля.
В ряде случаев в законодательстве и судебной практике упомянутые критерии установления национальности юридического лица отбрасываются со ссылкой на то, что эти критерии исходят из формальной точки зрения, а подлинную принадлежность капитала по таким формальным признакам определить нельзя.
Когда нужно установить, кому в действительности при¬надлежит юридическое лицо, кто его контролирует, используется «теория контроля» [4, с.124]. Начало использования этой теории связы¬вается в истории и науке международного частного права с пе¬риодами I и II мировых войн. Дело в том, что во время воору¬женных конфликтов проблема иностранных юридических лиц принимает новые очертания, а именно приобретает характер так называемых «враждебных иностранцев». Воюющие госу¬дарства закономерно заинтересованы в том, чтобы любые кон¬такты с последними, прежде всего экономические, были сведе¬ны к нулю. Формальные же признаки определения фактической и эффективной связи данного юридического лица с тем или иным правопорядком оказываются недостаточными. Еще в циркуляре французского министерства юстиции от 24 февраля 1916 г. указывалось в связи с данным вопросом, что когда речь идет о вражеском характере юридического лица, нельзя доволь¬ствоваться исследованием «правовых форм, принимаемых ком¬паниями: ни местонахождение административного центра, ни другие признаки, определяющие в гражданском праве нацио¬нальность юридического лица, недостаточны, так как речь идет о том, чтобы выявить действительный характер деятельности общества». Вражеским, говорилось в документе, надо признать юридическое лицо, если его управление или его капитал в целом или большей части находится в руках неприятельских граждан, ибо в этом случае за фикцией гражданского права скрываются действующие физические лица [1, с.229]. А прецедентом, иллюстрирующего направленность теории контроля стало дело Daimler Co v. Continental Tyre and Rubber Co, рассматриваемое английским судом в 1915 г. Суд, при разбирательстве данного дела стал выяснять, кто является действительными участниками данного юридического лица, к какому государству они принадлежат и кто стоит во главе управления им. В ходе этого выяснилось, что из 25 тысяч акций, составляющих акционерный капитал компании «Даймлер», только одна принадлежала британскому подданному, а остальные находились в собственности германских держателей.
Несмотря на то, что компания была инкорпорирована в Англии, зарегистрирована согласно английским законам, суд признал на основании выясненных обстоятельств данное юридическое лицо «вражеским», т. е. принадлежащим Германии [1, с.230]. Другим примером обращения к приведенной выше доктрине выступают законы Швеции от 30 мая 1916 г. и от 18 июня 1925 г использующих терминологию «контроля» в целях препятствования приобретению земли и рудников компаниями, которые хотя и были созданы в Швеции, но контролировались иностранцами [5, с.217]. Согласно же канадскому закону о налогообложении доходов (Tax Revenue Accrued Act) компания, действующая за рубежом, для целей налогообложения считается канадской, если 10% её акций контролируются канадскими резидентами [1, с.230]. В заключении раздела следует отметить, что категория личного статута чрезвычайно важна для юриди¬ческого лица, поскольку, как было подчеркнуто, именно он от¬вечает на главный вопрос - является ли данное лицо юридичес¬ким, т. е. обладает ли волей, относительно независимой от воли лиц, объединяющихся в нем, иными словами, самостоятельным субъектом права.
Таким образом, каждое иностранное юриди¬ческое лицо подчиняется иностранному (своему) правопорядку в вопросах возникновения, существования, деятельности и лик¬видации, а также возможных способов и форм преобразования. Тем же правопорядком регулируется и объем правоспособно¬сти юридического лица, устанавливаются ее пределы.
Личный закон юридического лица, кроме того, указывает формы и поря¬док выступления юридического лица во внутреннем и внешнем хозяйственном обороте.
Содержание личного статута дает отве¬ты на вопрос о том, вправе или не вправе рассматриваемое юри¬дическое лицо в своей деятельности выходить за рамки отече¬ственной юрисдикции и каковы условия, формы и специальные требования, предъявляемые к такому выходу. Следовательно, решение проблем личного статуса, личных прав в отношениях данного юридического лица с третьими лицами находится все¬цело в сфере действия личного статута.
При ликвидации юридического лица, действующего за гра¬ницей и имеющего на территории иностранного государства имущество, в том числе и недвижимое, личный закон, а не закон места нахождения вещи, как это обычно бывает в международ¬ном частном праве, будет решать судьбу последнего. В отдель¬ных случаях обязательственных отношений, т. е. тогда, когда личность стороны в определенного рода обязательствах приоб¬ретает особое значение (например, при выдаче гарантии или по¬ручительства, имеющих акцессорный характер), содержание прав и обязанностей сторон в таком отношении будет также подчиняться личному закону юридического лица, являющегося подобной стороной, а не закону, избранному сторонами для ре¬гулирования взаимоотношений в рамках основного обязатель¬ства, или закона, применимого к существу отношения в силу коллизионной нормы [1, с.232]. Высказанное выражение подкрепляются конкретными нормами материального права соответствующих государств.
Так, в части второй статьи 1596 ГК РМ даны исчерпывающие ответы о том, что входит в сферу действия lex societatis (личный закон). На основе личного закона юридического лица определяется, в частности: 1. Правовой статус организации в качестве юридического лица; 2. Организационно-правовая форма юридического лица; 3. Требования к наименованию юридического лица; 4. Вопросы создания, реорганизации и ликвидации юридического лица, в том числе вопросы правопреемства; 5. Содержание гражданской правоспособности юридического лица; 6. Порядок приобретения юридическим лицом гражданских прав и принятия на себя гражданских обязанностей; 7. Отношения внутри юридического лица, включая отношения лица с его участниками; 8. Ответственность юридического лица; Таким образом, в данном разделе мы рассмотрели основные критерии определения личного статута и сравнили внутреннее законодательство некоторых государств, выявив при этом существенные различия определения данного личного статута.
Раздел 2