Изгнание и смерть

Изгнание и смерть. Уже в первые годы изгнания, Данте стал одиноким.

Он гибеллин, но личного, идеального пошиба, это должно было отшатнуть его от сверстников.2 Время изгнания было для него временем скитальчества, тревожных надежд и неудачных попыток вернуться на родину.

Ему пришлось испытать, как горек чужой хлеб и трудно подниматься по чужим лестницам.3 Уже в ту пору он был лирическим поэтом среди поэтов «нового стиля». Изгнание настроило его серьезнее, поставило перед ним новые задачи, воспитало, за вопросами партии и самолюбия, идею культурной родины, Италии. Он продолжает работать над собой, писать с перебоями и остановками, понятными в условиях скитальческого существования. Данте затевает свой «Пир» (Convivio). Судьба Данте за все это время полна неясностей, он постоянно исчезает с глаз, фактических сведении о нем мало. На первых порах он нашел приют у властителя Вероны, Бартоломео делла Скала Мы видим его в Болонье, в Луниджьяне и Казентино.

В 1308-1309 годах он очутился в Париже. Здесь его застала весть, что император Генрих VII собирается в Италию. Мечты его «Монархии» воскресли в Данте с новой силой, он вернулся в Италию. Есть версия, что Данте было предложено вернуться во Флоренцию, но под условиями унизительными для его достоинства, и будто бы Данте горделиво отказался.1 С 1316-1317 годов он поселился в Равенне.

Здесь дописывались песни Рая для божественной комедии, в кругу детей, среди друзей и поклонников2 , которых Бокаччо застал уже стариками и рассказы которых он записал. Данте скончался 13 сентября 1321 года от малярии и похоронен в Равенне. Великолепный мавзолей, который поэту готовил Гвидо да Полента, не был воздвигнут из-за его смерти. Ныне сохранившаяся гробница относится к более позднему времени, а всем знакомый портрет Данте лишен достоверности.

ГЛАВА 2 Историческая обстановка в Италии XIII-XIV вв. XIII-XIV века, в которые жил и творил Данте, были веками острой политической борьбы. Это было противостояние партий гвельфов и гибеллинов, а позже Белых и Черных гвельфов. Истоки и причины этой борьбы уходят в далекое прошлое Италии. После лангобардского завоевания Италии в VI веке, государство было поделено на независимые области, а часть страны оставалась под властью Византии.

Начиная с этих пор, Италия долгое время была раздроблена. Воссоединению ее частей не помогло ни включение ее в империю Карла Великого, ни деятельность правивших в ней впоследствии германских династий: Саксонской, Франконской и Гогенштауфенов. Но на фоне этого, в Италии, начиная с VIII века идет восстановление и активный рост городов. Быстро шел как и подъем старых городов, так и появление новых. Интенсивно развиваются Милан, Болонья, Верона, Рим, Равенна, Павия, Флоренция. «Обилие развитых городов - важный фактор, воздействовавший на политическую судьбу и культурную жизнь Италии в средние века» - пишет Л.М. Брагина.

Основной проблемой являлась проблема управления этими городами. Период раннего средневековья заканчивается тем, что города, начали войну с замками, которые находились близ городов и вмешивались в их развитие, и, что особенно важно, с властью епископов. «Решающая власть в городе в IX-X веках принадлежала графу или епископу, получившему графские права и привилегии от короля». Многим городам удалось отстоять свою независимость и стать самостоятельными республиками.

Однако в XI-XII произошло столкновение основных сил - империи и папства. Изначально власть папы не была очень сильной, но после разделения Византии и Рима, папа становится весьма значительной фигурой. Это порождает борьбу светской и духовной власти в Европе. Города же являлись важными союзниками, и было очень важно, кого в этой борьбе поддержит тот или иной город.

Потому что в городах начал складываться капитал, развивалась торговля, и интересы папы и императора носили и экономический характер. В свою очередь города также не оставались единой силой - в них обострились противоречия между пополанами - торгово-ремесленными слоями и нобилями - городской знатью, один из которых поддерживали императора, а другие папу. В ходе этих противоречий сформировались две партии - гвельфов и гибеллинов и особенно остро эта борьба протекала в торгово-промышленной Флоренции, что было вызвано «успехами ее раннего буржуазного развития». Существует несколько версий начала борьбы гвельфов и гибеллинов во Флоренции.

Одну из них описывает хронист Дино Кампаньи, повествуя о том, как молодой дворянин Буондельмонте деи Буондельмонте, обещавший женится на дочери Одериго Джантруфетти, обручился с дугой - девушкой из семьи Донати. Тогда Уберти и Ламберти, знатные и могущественных родственники Одериго, помогли отомстить за оскорбленную невесту и убили Буондельмонте на его свадьбе, что и положило начало распре.1 Однако эта история лишь пример стандартной междоусобной дворянской борьбы, которая впоследствии была прикрыта политическим лозунгом.

В эту борьбу постепенно вовлекались различные социальные слои города, и к XIII веку гвельфская партия, оказывала финансовую поддержку папе, в котором видела человека, способного объединить Италию. А гибеллины, как старые вассалы императора, помогали ему. При этом у двух партий не было чётких разграничений в составе, и переходы из одной в другую не были чем-то необычным.

Борьба Гвельфов и гибеллинов во Флоренции XIII века прошла в несколько этапов. В середине века на престоле находился сильный император Фридрих Гоэнштауфен, которому противостояла не менее могущественная курия папы Иннокентия Третьего. В 1248, благодаря усилиям императора, гибеллины побеждают, и гвельфы уходят в изгнание. Однако через два года, когда умирает Фридрих, они не просто возвращаются, но и проводят реформу primo popolo, которая потеснила дворян в их правах.

В 1260 году сын Фридриха Манфред вместе с главою флорентийских гибеллинов Фаринатою дельи Уберти и при поддержке города Сьены разгромил в битве при Монтапетри гвельфов, и те вторично покинули Флоренцию. А в 1266 году состоялась битва при Бенивенто, в которой победили усилившееся гвельфы, а Манфред был убит. При поддержке папской курии и Карла Анжуйского, гибеллины были окончательно выгнаны из Флоренции, их имущество было конфисковано, а замок Уберти был срыт. Однако мира во Флоренции изгнание гибеллинов не означало.

Последующие конституционные реформы наметили противостояние двух новых группировок в рамках партии гвельфов. В 1296 году было положено начало разделения ее на Белых и Черных. Глава Белых - семейство Черки - были родом из деревни, они поздно появились в городе и сумели нажить богатства путем ростовщичества. В состав Белых входила городская интеллигенция и богатая буржуазия. Черные были преимущественно старыми дворянами, беднеющим цветом феодальной знати. В их главе стояли Донати.

Суть проблемы заключалась в том, что власть находилась в руках верхушки пополанов, дворяне же были отстранены. В их противостояние вмешался папа Бонифаций VIII, категорично настроенный против Белых, одна из причин этого была в том, что он поверил в их связь с гибеллинами. Папа принимал все меры для того, чтобы искоренить Белых: наложил на город интердикт, а в 1301 году послал на Флоренцию войска Карла Валуа, которые довершили разгром Белых. Белые были изгнаны.

ГЛАВА 3 ПОЛИТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ В ЖИЗНИ ДАНТЕ АЛИГЬЕРИ 3.1 Политические взгляды Данте и их отображение в «Комедии» Данте Алигьери был гвельфом, и его детство прошло под знаком борьбы гвельфов и гибеллинов. В борьбе Черных и Белых он и сам принимал самое непосредственное участие. Когда наметился раскол в партии гвельфов, Данте понял, что папа уже не может представлять ту силу, которая может объединить страну. Это наглядно продемонстрировал папа Бонифаций, который был занят больше светскими проблемами (в частности своими личными) нежели церковными.

Поэтому Данте был близок Белым, которые папу не поддерживали, несмотря на то, что сам был выходцем из дворянской семьи, а жена его носила фамилию Донати. Уже в изгнании Данте вновь пересмотрел свои взгляды. В 1310 году в Италию пришел германский король Генрих VII, в котором Данте видел миротворца и на которого возлагал все свои политические надежды. Однако они остались нереализованными ввиду ранней смерти императора.

Свои политические представления и их эволюцию Данте наглядно продемонстрировал в «Божественной комедии». Хотелось бы заранее отметить тот факт, что о различных политических деятелях упоминается преимущественно в Аде и Чистилище. Вероятно, это обусловлено тем, что, во-первых, ко времени написания Рая поэта заботили больше философские проблемы, нежели проблемы политики, от которой он отошел во второй половине 10-х годов. А во-вторых, это говорит о том, что многим политическим деятелям, которыми интересуется Данте, может просто нет места в Раю. Данте проходит по загробному миру и встречает сторонников его взглядов и ярых противников - гибеллинов и Черных гвельфов.

А так как Данте сам в праве выбирать с кем из умерших ему говорить, больше внимания он указывает своим согражданам - флорентийцам. Например, переплывая с Вергилием через Стигийское болото на лодке Флегия, Данте узнает в грязи Филиппо дельи Адимари, по прозвищу Адженти.

Неожиданно злобный выпад поэта обусловлен тем, что он лично ненавидел Ардженти - богатого рыцаря, сторонника Черных: Плачь, сетуй в топи невылазной, Проклятый дух, пей вечную волну!1 А далее, в шестом круге Ада - круге еретиков - Данте встречает Фаринату дельи Уберти. И, несмотря на то, что гибеллин Фарината принимал участие в кровавой битве при Монтаперти, его разговор с Данте полон достоинства. Оба соперника внимательно выслушивают друг друга, чувствуется уважение Данте к человеку, который «казалось Ад с презреньем озирал» и, как выясняется из его речи, «когда решали Флоренцию стереть с лица земли» - он не допустил этого.

Но уже с некой неприязнью, автор «Комедии» упоминает имя Фридриха II, который находится также среди еретиков. Между деревьями, в которых мучаются души самоубийц, Данте встречает Пьера делла Виньи, канцлера и фаворита Фридриха, которому тот преданно служил, но был оклеветан и покончил жизнь самоубийством в тюрьме. Душа взывает: Моих корней клянусь ужасной кровью, Я жил и умер, свой обет храня, И господину я служил любовью!2 В восьмом круге автор упоминает про «Федериков плащ», который хоть и был легче адских мантий, но по преданию был казнью для тех, кто смел оскорбить императора.

При этом Данте интересно распорядился семьёй Фридриха. Его сын Манфред, который также воевал против гвельфов, находится в чистилище среди умерших отлученными от церкви. Сам Манфред так объясняет смягчение его участи: Мои ужасны были прегрешенья; Но милость божья рада всех обнять, Кто обратится к ней, ища спасенья.3 А может, причина заключается в снисхождении Данте, который знал о том, что остатки Манфреда после смерти были выкопаны и брошены по приказу папы Климента? Как Данте и предполагал, он встречает в Аду и Моску деи Ламберти, принимавшего непосредственное участие в убийстве Буондельмонти, которое положило начало распре гвельфов и гибеллинов.

Автор помещает его в девятый ров зачинщиков раздора, где тот «увечный безобразно» раскаивается в том, что «он злой посев принес родной земле». Моска жестоко наказан за это и пребывает в одном из самых страшных кругов ада. Слишком велика его вина, по мнению Данте, в столь страшно отразившемся для Флоренции убийстве.

Во втором поясе десятого круга Ада, где страдают предатели родины и единомышленников, находятся многие гвельфы и гибеллины. Мы видим примеры именно их судеб, как наиболее важных для Данте, который понимал цену предательства этих людей. Это и Дуэра, который благодаря «французским денежкам» пропустил войско, шедшее на поддержку гвельфов, и Джанни Сольданер, и Тебальделло - предатели гибеллины.

Наиболее драматичный эпизод в этом круге связан с Бокка дельи Абати, когда Данте опять дает выход своим чувствам. «Вцепясь ему в затылок волосатый», поэт «не одну повыдрал прядь», зная, что Бокка был не просто предателем, но предателем родной для Данте партии гвельфов. За это Данте обещает ему самую страшную участь: В мире свой позор Через меня навеки ты упрочишь.1 В чистилище Данте встречает много душ, среди которых есть гибеллины (Буонконте, Провенцан Сальвани, Гвидо дель Дука). Таким образом, мы видим, что Данте распределяет различных политических деятелей по загробному миру, руководствуясь не только своими убеждениями, но и принципами нравственности. 2. Политический идеал Данте Помимо того, что Данте иллюстрирует, как и за какие именно грехи человек, принадлежавший к той или иной политической группировке, наказывается в Аду или возносится в Рай, он пытается устами героев передать свой политический идеал, а также предсказать судьбу своей страны.

Основной работой, которая касалась политических воззрений Данте, был трактат «Монархия» (ок.1312-1313 г.), в котором он впервые провозгласил принцип разделения властей на светскую и духовную.

Но этой теме много посвящено и в «Божественной комедии». Данте мечтает об империи с Италией во главе и под управлением сильного монарха.1 Флорентиец пришел к этому не сразу. Как известно, вначале Данте был приверженцем папы, но позже, отойдя и от Черных и от Белых гвельфов, возлагал свои надежды на сильного императора, под властью которого объединиться Италия.

А лучшим вариантом государственного управления Данте считал императорский Рим. В поэме он неоднократно об этом упоминает. Например, его «великий старец», библейский образ, отождествляющий человечество, «к Риму, как к зерцалу поднял веки». Церковь же, в идеале Данте, возродиться, оставив свои посягательства на мирское правление. Посмотрим, что об этом пишет Данте в «Комедии», и на что он надеется.

Уже начальные страницы «Божественной комедии», когда Данте заблудился «в сумрачном лесу», можно трактовать как поиски политической истины. Этот дикий, дремучий, неприступный лес - есть верная картина не только смущения, в котором находилась душа поэта, но гражданской и политической смуты, царившей в его отечестве. Появляется Вергилий и говорит о том, что для того чтобы найти истину (т.е. взойти на холм), Данте надо последовать за ним в загробный мир. И первым про политическое будущее страны заговаривает сам Вергилий, рассказывая, что победить волчицу (которая преградила путь Данте) сможет только «славный Пес». По мнению критиков, волчица олицетворяла собой не только корыстолюбие, но и мирскую власть римской церкви.

Пес- это избавитель, которого ждет Данте.3 Об этом правителе размышляет и сам автор, после встречи с папой Адрианом V: Будь проклята волчица древних лет Идет ли тот, кто эту тварь изгонит? О том, что он точно придет, говорит Беатриче: Когда Пятьсот Пятнадцать вестник бога, Воровку и гиганта истребит Гигант и воровка это аллегорические обозначения французского короля и церкви, от которой избавит мир Вождь. Среди первых критиков поэмы бытовало мнение, что цифры пятьсот пятнадцать в их римском варианте (DXV), будучи переставленным давали слово Dux, т.е. вождь.

Но кто же он? Критика считает, что ожидания Данте весьма конкретны и речь идет об определенном лице. 1 Но на это счет существуют различные мнения.

Возможно за этим образом стоит личность Генриха VII, которого Данте очень любил и даже «оставил» для него место в Раю: Воссядет дух державного средь вас Арриго, что Италию спасая, Придет на помощь в слишком ранний час Но Арриго, т.е. Генрих VII, умер, не успев реализовать надежд Данте. Также есть мнение, что под великим освободителем подразумевается некто, Угуччионе делла Фиджиола.2 Но большинство склоняется к мысли, что поэт имел ввиду Кане Гранде.

Кан Гранде де Скала (1291-1329) в раннем возрасте получил титул императорского викария в Вероне, был главой гиббелинской лиги в Ломбардии и «одним из наиболее сильных и никогда не изменявших своих убеждении поборником императорской власти в Италии».3 Однако он тоже не достиг никаких конкретных результатов. Данте, который после своего изгнания стал относиться к гибеллинам с большим пониманием, не только верил в Кана Гранде, но даже жил при его дворе и посвятил ему третью часть своей поэмы.

За то, что он подразумевал под вождем- освободителем именно его говорят многие факты. Во-первых, имя Кан созвучно итальянскому Cane - собака. Во-вторых, Данте пишет о Ломбардце (т.е. Бартоломео делла Скалла - старшем брате Кана) и его сильном последователе. Вероятно, это и есть сам Кан Гранде.1 Твой первый дом в скитальческой судьбе Тебе создаст Ломбардец знаменитый, С орлом святым над лестницей в гербе. С ним будет тот, кто принял в первый час Такую мощь от этого светила, Что блеском дел прославиться не раз. Также в пользу Кана Гранде говорят такие строки из «Комедии»: Не прах земной и не металл двухсплавный, А честь, любовь и мудрость он [Пес] вкусит, меж войлоком и войлоком державный.

Эта последняя строчка звучит по-итальянски tra feltro e feltro, что созвучно с местом расположением Вероны, т.е. между городом Фельтро и замком Монтефельтро в Романье. А один из исследователей, пишет М.А. Горбов, Дж. Пиччи, заменив буквы латинского алфавита в имени Кана Гранде (Kan Grande de Scala Signire de Verona) на их числовые значения, и получил символичное «пятьсот пятнадцать».2 Однако, как бы то ни было, Данте не мог не видеть, как рушатся его надежды, и с политической сцены сходят все в кого он верил.

Может быть поэтому, чтобы не отказываться от своих идеалов, Данте так и не дал точного ответа, пришествие кого он ждет и кто такой Dux или Veltro. Мечте о всемирной монархии так и не суждено было сбыться.