Вопрос об инициаторе военных действий

Вопрос об инициаторе военных действий. июня 1950 г. рано утром по всей протяженности 38-й параллели начались военные действия между частями КНА и лисынмановскими войсками.

В этой связи возникает вопрос, который непременно фигурирует при любом рассмотрении корейской проблемы: кто первым начал военные действия, Юг или Север? На этот счет существуют две совершенно противоположные точки зрения.

Одна — северокорейская, которую официально поддержали Советский Союз, Китай и другие социалистические страны.

В дальнейшем именно на этой версии базировались все действия советской дипломатии.

На ней основывались публикации советской прессы, а также все работы советских обществоведов, посвященных Корейской войне, суть которых сохраняется и поныне.

Другой точки зрения придерживаются США, их союзники, а также большинство афроазиатских и латиноамериканских стран. Рассмотрим обе версии подробнее. Итак, как сообщила «Правда», 25 июня 1950 г. радио Пхеньяна передало два заявления правительства КНДР. В первом из них сообщалось, что рано утром этого дня «южнокорейская армия численностью до 10 дивизий совершила внезапное нападение на территорию Северной Кореи по всей линии 38-й параллели». Ей удалось вторгнуться на северокорейскую территорию на глубину от 2 до 3 км. Во втором сообщении говорилось: «Действуя совместно с частями Народной армии, охранные отряды республики полностью отбили атаки врагов, проникших на север от 38-й параллели, и перешли в контрнаступление». Под ударами частей Корейской народной армии лисынмановские войска оказались деморализованными и начали отступать.

Развивая наступление в глубь территории Южной Кореи, КНА через три дня заняла Сеул. К концу сентября 1950 г. части Народной армии вели боевые действия уже на самом юге Корейского полуострова у г. Пусан, 95% всей территории Кореи оказались под контролем Пхеньяна.

Прямо противоположного мнения о начале военных действий в Корее придерживались США, Англия, Франция, другие западные государства. Они получили информацию о «неспровоцированном нападении» КНДР на Республику Корея от комиссии ООН в Корее, а также от посла США в Сеуле Дж. Муччо, который телеграфировал в Вашингтон, что «северокорейские войска вторглись в нескольких пунктах на территорию Южной Кореи». Вмешательство Соединенных Штатов в военные действия на Корейском полуострове приняло всеобъемлющий, полномасштабный характер. 7 июня американская администрация провела в Совете Безопасности новую резолюцию, в которой содержались положения о представлении членами ООН вооруженных сил и иных средств в распоряжение объединенного командования под руководством США, о просьбе к Соединенным Штатам назначить командующего такими силами и об использовании флага ООН в ходе боевых действий в Корее. Это решение Совета Безопасности поддержали 53 государства.

Однако только 15 из них, связанные союзническими соглашениями с Вашингтоном или находившиеся в сильной зависимости от США, послали свои вооруженные силы в Корею. Более того, две трети «войск ООН» составляли американские военнослужащие (ВВС — 93,4%, ВМС — 85,9%, сухопутные силы — 50,3%). 8 июля Г. Трумэн назначил генерала Д. Маркартура командующим войсками ООН в Корее. Соединенные Штаты вмешались во внутрикорейские дела, что стало актом открытой агрессии, в корне меняло характер разразившейся на Корейском полуострове гражданской войны. К военным действиям готовились и Юг, и Север. США создали и вооружили южнокорейскую армию.

В Северной Корее с помощью Советского Союза была создана Корейская народная армия.

Вооруженные стычки вдоль 38-й параллели происходили с разной степенью интенсивности и до 25 июня 1950 г. Особенно часто они случались в 1949 — первой половине 1950 г исчисляясь сотнями.

Иногда в этих стычках участвовало более чем по тысяче человек с каждой стороны. Политические деятели Севера и Юга, пользуясь терминологией «холодной войны», предавались недипломатической риторике, обвиняя друг друга в предательстве интересов корейского народа.

При этом в Сеуле звучали провокационные призывы «объединить нацию» силой оружия, имевшие своей целью поддержание напряженности на Корейском полуострове с тем, чтобы вначале (до июня 1949 г.) не допустить или замедлить вывод американских войск из Южной Кореи, а позже — добиваться от США получения максимально возможной военной и экономической помощи. Рассматривая проблему инициатора войны, важно иметь в виду следующее. До 25 июня 1950 г. вооруженные столкновения разной степени ожесточенности исчислялись сотнями, однако никогда не вызывали столь масштабной реакции КНДР. Можно утверждать, что даже в том случае, если имела место провокация со стороны Сеула, реакция Пхеньяна была неадекватной, она далеко выходила за рамки «отпора» или «наказания». Следовательно, на этот раз было принято политическое решение начать вооруженные действия по всей 38-й параллели.

Ведь такая акция требует тщательной подготовки: накопления достаточных сил, обеспечения необходимого запаса снаряжения, горючего, продовольствия и т. д. Все же трудно предположить, что южнокорейская сторона, тщательно подготовившись к походу на Север и развязав неожиданное генеральное наступление, смогла продвинуться только на несколько километров вглубь северокорейской территории.

Более того, в считанные часы она была разгромлена и отброшена Народной армией, да так, что через три дня потеряла свою столицу Сеул, куда вошли части КНА. КНДР, будучи зависимой в экономическом и военном отношении от Советского Союза, конечно же, не могла не согласовать свою политику с Москвой.

Какие-либо серьезные политические решения, которые принимались бы корейскими руководителями в те годы сепаратно, думается, исключались. Это в полной мере относится и к военным действиям против Южной Кореи. Кремлевскому руководству и персонально Сталину, по всей вероятности, вскружили голову два явных успеха: во-первых - победа Китайской революции и образование КНР в октябре 1949 года; во-вторых - успешное испытание ядерного оружия в СССР. К этому добавилась исходившая от северокорейского руководства дезинформация о слабости южнокорейской армии, о «всеобщей революционной ситуации» на Юге и возможности быстрой военной победы еще до того, как Америка успеет опомниться.

Советский след в провоцировании войны также можно увидеть и из рассекреченного письма Сталина Готвальду, анализ которого представлен в отдельной главе диплома. Хотя ответственность лежит и на Ким Ир Сене. Из архивных источников становится ясно, что руководитель Северной Кореи был сторонником силового объединения страны, пытался ввести в заблуждение Москву, обмануть И. В. Сталина и других руководителей СССР. Чего, например, стоят его заверения в том, что, как только КНА развернет наступление, то в Южной Корее сразу же вспыхнет восстание против лисынмановского режима.

А это ускорит разгром южнокорейской армии. Другой пример - его слова о том, что «он не спит ночами, думая об освобождении своих соотечественников на Юге». Какими же обстоятельствами определялись действия Вашингтона в отношении событий в Корее? Отбросим как пропагандистские и риторические заявления американских деятелей о «защите свободы и демократии» в Корее от происков коммунистов, что лежало в основе обоснования вмешательства США в корейский конфликт.

С точки зрения реальной политики Белый дом, видимо, пришел к заключению, что после «потери» Китая возможность образования единого корейского государства, дружественного Советскому Союзу, неминуемо создаст серьезную угрозу американским интересам в Японии, крайне затруднит положение Соединенных Штатов в азиатско-тихоокеанском регионе.

Нависла угроза краха всей азиатской политики США. 1.4 Военные действия Рано утром 25 июня 1950 г. Северная Корея предприняла вторжение в Южную Корею. 75-тысячная армия Севера устремилась через 38-ю параллель, атаковав шесть главных пунктов вдоль нее и высадив морской десант в двух пунктах на восточном побережье Южной Кореи. Северокорейское радио начало немедленно заявлять, что атака была «оборонительной» и что Южная Корея предприняла наступление, танковая колонна частей КНА продвигалась в направлении Сеула, который уже 28 июня был занят северокорейскими войсками.

Пытаясь предотвратить полное поражение лисынмановских войск, США 15 сентября высадили десант в тылу КНА в районе Инчхона (16 миль от Сеула) — 50 тыс. пехоты с танками и артиллерией. Высадку десанта прикрывали 800 самолетов и 300 военных кораблей. Одновременно американское командование подготовило мощный контрудар на Пусанско-Тэгуском плацдарме, где против 70-тысячной северокорейской армии были сосредоточены вдвое большие силы войск ООН. В результате этих действий части КНА попали в трудное положение, многие из них были окружены и вынуждены с тяжелыми боями прорываться на Север, неся большие потери.

Тем временем США, предвкушая скорую победу, добивались на 5-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН согласия последней на переход «войсками ООН» 38-й параллели.

Это в действительности давало им карт-бланш на захват всей территории КНДР. Развивая наступление, американо-южнокорейские войска в октябре 1950 г. вышли в отдельных местах к пограничным с Китаем рекам Яла и Тумынь, что создавало непосредственную угрозу безопасности Китайской Народной Республики. КНР не могла смириться с перспективой установления на Корейском полуострове американского контроля, т. е. с возможностью появления враждебных сил на китайско-корейской границе протяженностью 700 км. Поэтому 25 октября 1950 г. китайские добровольцы были направлены в Корею и присоединились к частям КНА. После упорных оборонительных боев КНА и китайские добровольцы отбросили противника и перешли в контрнаступление. Американо-южнокорейские войска, понеся большие потери, начали отступать.

К середине декабря 1950 г. территория КНДР была освобождена. В дальнейшем военные действия развивались с разной степенью интенсивности, а с середины 1951 г. стабилизировались на 38-й параллели, т. е. примерно там, где они и начались 25 июня 1950 г. Ноябрьско-декабрьское (1950 г.) поражение американских войск в Корее вызвало взрыв истерии среди военных, импульсивные и мало продуманные рекомендации командующего силами ООН Д. Макартура.

Он разработал программу «решительных действий», которая, по словам генерала, должна была быстро привести к победоносному завершению войны. Для этого он предложил перенести военные действия на китайскую территорию, используя стратегическую авиацию для бомбардировки военных и промышленных объектов в Маньчжурии, а также перекрытия путей снабжения китайской армии со стороны СССР. Однако президент Г. Трумэн, госсекретарь Д. Ачесон, министр обороны Д. Маршалл (сменивший Л. Джонсона в октябре 1950 г.) не решились приступить к осуществлению этих опасных планов.

В правящих кругах США развернулась длительная и острая дискуссия, так называемый большой спор. Как бы подытоживая его, председатель ОКНШ О. Брэдли заявил, что если бы было осуществлено предлагавшееся Макартуром распространение войны на Китай, то это вовлекло бы США «не в ту войну, не в том месте, не в тот момент и не с тем противником». Американская администрация, оценивая возможные последствия нападения на КНР, принимала в расчет наличие Договора о дружбе, союзе и взаимной помощи, подписанного СССР и Китаем 14 февраля 1950 г. Сколь серьезное значение придавалось в США наличию этого договора, свидетельствуют многочисленные высказывания высших руководителей этой страны, а также ведущих американских исследователей.

Вот что писал по этому поводу Г. Трумэн: «Без сомнения, мы достигли момента, когда надо было принимать серьезное решение.

Если бы мы избрали путь разжигания войны в отношении Китая, нам следовало бы ожидать возмездия. Пекин и Москва были союзниками как идеологически, так и по договору. Если бы мы напали на коммунистический Китай, то должны были ожидать русского вмешательства». Рассуждения американских стратегов в общем виде сводились к следующему: США пока не готовы к «большой» войне с Советским Союзом. 1.5